Две баллады о двух братьях

               

 
                Первая  баллада  о  двух  братьях


                Жили на свете два брата :
                каждый делили ломоть,
                не было ссор между ними,
                ибо – единая плоть!
               
                Дивились добрые люди :
                мир не идет ли к концу?
                ибо такое согласье,
                братьям совсем не к лицу.

                То есть на все если в жизни
                мненье имеют одно
                два, даже близких мужчины, – 
                это немного смешно.

                Когда же любви и страсти
                время для братьев пришло,
                оба в одну и влюбились –
                иначе быть не могло!

                Даже какое-то время
                втроем гуляли они,
                и много в городе было
                разной о них болтовни.

                Но все в этом странном мире
                идет своим чередом, –
                и старший брат ее в жены
                взял – и с любовью ввел в дом.      

                А младший легко смирился,
                брату желая добра, –
                придет когда-нибудь тоже
                любви для него пора!

                Вот двадцать уж лет минуло,
                а он так и был один :
                осталась супруга брата
                души его господин.

                Какие-то были связи
                с женщинами у него,
                но путного так не вышло
                из этого ничего.               

                Также и брат с женою
                не заимели детей, –
                это и делало целым
                их как бы из трех частей.

                Все чаще брат его младший
                по дому им помогал,
                с супругами ездил в отпуск,
                и деньги –  не в долг – давал.

                Случалось – с брата женою
                он проводил вечера :
                вели себя образцово               
                они – как брат и сестра.

                Правда, бывало, украдкой,
                юности давней обряд
                будто справляя, невестке
                бросал он прозрачный взгляд.

                Ей это было приятно :
                один когда любит брат,
                и то хорошо, а двое – 
                вдвойне тому будешь рад.

                В такой гармонии дивной
                век бы им жить или два,
                и третий там не был лишний :
                молва не всегда права.

                Но треугольник заветный
                в один и прекрасный день
                распался : смерть, как обычно,
                бросила тень на плетень.

                Старшего брата и наспех
                она забрала с собой, –
                как будто прорыв был фронта,
                где нужен боец любой.
               
                И ждали невестка с братом
                сколько не знаю недель,
                а после как муж с женою
                в одну возлегли постель.

                Но тут-то с ним и случилось,
                чему мужчина не рад,
                и выставил средний палец
                его уже младший брат.

                Быть может, он слишком долго
                момента этого ждал :
                в жизни всему свое время,
                а он к любви опоздал.
               
                Тогда принес из гостиной
                он в черной рамке портрет :
                «Не хочет любви он нашей,
                я чувствую сердцем – нет,

                любовь хоть моя не знает
                к тебе никаких преград,
                но будет всегда меж нами
                мой старший любимый брат,

                мы слишком близки с рожденья :
                у нас единая кровь,
                так пусть духовная будет
                у всех нас троих любовь!

                разве не это нам хочет
                брат мой с небес сообщить?
                хватит супружества бремя       
                вечно по жизни тащить!»

                Сказал – и сам прослезился,
                оставил в спальне портрет
                как самый, пожалуй, лучший
                на все их чувства запрет.
               
                И горестно на прощанье
                в лоб ее стал целовать,
                с достоинством удалился
                спать на другую кровать.

                Так продолжался с месяц
                их чистый духовный брак, –
                она ж на него смотрела,
                точно он милый дурак.               

                Со странным она вниманьем
                присматривалась к нему,
                и разве лишь улыбалась
                вдруг непонятно чему.

                И эта ее улыбка
                сводила на нет концепт
                любви между ними вечной,
                которой он стал адепт.

                И думать он начал крепко
                о смысле улыбки той :
                сидя ли с нею в обнимку,
                ведя ль разговор простой.
               
                И было ему прозренье
                в день размышленья седьмой :
                зашел он сперва в аптеку,
                и только потом – домой.

                А к ночи выпил таблетку,
                и в спальню ее ступил :
                всю ночь она простонала,
                не охладив его пыл.

                Так что и утром и в полдень,
                тайну свою сохраня,
                он как ни в чем ни бывало
                с ней спал и средь бела дня.
               
                С тех пор у них много было
                подобных дней и ночей,
                они их скрыть не пытались
                от братней души очей.

                Давно уж была у брата
                своя, неземная жизнь, –
                а им что в жизни осталось
                помимо постельных тризн?

                Так что, супружник и братец,
                пойми и не обессудь!
                просто у жизни и смерти
                слишком уж разная суть.
               
                А мы тебя снизу любим,
                как любишь ты сверху нас,
                и нашу связь не разрушит
                этот скрипящий матрас!



                Вторая  баллада  о двух  братьях


                Бывает, родные братья
                любят отца своего :
                но очень разной любовью,
                в ней общего – ничего.               

                Они меж собой различны,
                точно земля и вода,
                и вместо братского чувства
                сплошная у них вражда.

                Так должен ли в долях равных
                любить сыновей отец,
                когда один – светлый, добрый,
                другой же – свойств образец,

                которых и нет в помине
                там, где есть свет и добро?
                И все-таки очень трудно
                понять нам его нутро.

                Может, отца быть достоин
                он хочет своим путем -
                но что за путь странный этот,
                нам знать не дано о том.
               
                На этих двух разных братьях,
                а также на их отце,
                как мир наш стоял в начале,
                так будет стоять в конце.
               
                Они суть и в нашем сердце –
                и здесь на вопрос ответ,
                отчего вечно и присно
                с мраком соседствует свет.