Постновый

К пяти утра бар практически опустел.

За стойкой оставалась троица, что последние несколько часов соревновалась с алкоголем и с природой. Сейчас они поддерживали плечами друг друга и меланхолично слушали лёгкий рождественский джаз. Слушали, кажется, не первый раз в своей жизни. Во всяком случае, периодически кто-то из них поднимал указательный палец и удовлетворено протягивал: «Воооот». А кто из нас не становился музыкальным экспертом под утро?

На столике неподалёку в одиночестве распластался парень. С одной стороны его поддерживала небольшая ель в треснутом кашпо, которую почему-то подняли с пола и поставили на скамью. Помимо новогодних игрушек, на ней висели смятые жестяные банки, а роль звезды исполняла бутылка из-под пива. Было так задумано, или просто так вышло — кто ж его знает. Я вот точно не знал. С другой стороны парня поддерживал огромный чёрный рюкзак, который тот приобнимал одной рукой. Возможно, парень просто застрял. Порой он приподнимался от стола и ел оливье из пластикового контейнера — явно притащил с собой — с помощью палочки для канапе. На его свитшоте было вышито «Концептуальность неконцептуальна».

Был ещё небольшой танцпол. Место, откуда просто сдвинули столики. Там не особо ресурозатратно — а как ещё можно под рождественский джаз в пять утра? — танцевали три девушки. Четвёртая девушка валялась на красном кресле рядом, прикрытая чьим-то плащом. Мой взгляд зацепился за одну из них. Невысокого роста, она танцевала в огромном, до её колен, свитере с чёрными оленями, а видимые остатки тела утопали в мишуре, которую, кажется, она собрала со всего бара. Почему-то хотелось подойти к ней, но по сюжету я должен был выйти на улицу.

Выскочил из бара, поковырялся в карманах и достал пачку сигарет. Осталось всего три — можно было ожидать худшего, но хотелось лучшего. Закурил. Через несколько секунд понял, что на улице я не один. Прямо напротив меня, прислонившись к перилам, что отделяли бар от проезжей части, стоял какой-то мужик. Где-то лет сорока, в огромном шерстяном пиджаке, застёгнутом на все пуговицы, с умеренной небритостью, островками разбросанной по всему лицу. Вокруг его шеи был обмотан потрёпанный тёмно-зелёный шарф, а за голову кое-как цеплялась красная новогодняя шапка. А, да, ещё была увесистая чёрная папка, которую он держал под мышкой. Я ничему не удивлялся. Это было пять утра после новогодней ночи. Кого вы хотели тут увидеть?

Мужик тоже закурил, сделал затяжку, а после поднял сигарету над головой, будто произносил тост.

— Салютую!

Я сдержанно кивнул ему.

— Год дерьмовый будет, — продолжал мужик, — даже хуже, чем прошлый.

— Почему так думаете?

— А как же, — мужик, казалось, даже слегка замешкался, — мне там сказали.

Он указал пальцем куда-то по диагонали. То ли в небо, то ли в сторону, где находилась городская администрация. Уточнять я не стал — разницы всё равно никакой.

— Да, я хоть и старый уже, но они мне всё ещё присылают отчёты. Сейчас покажу, ага.

Мужик положил папку на соседний столик, затем на секунду задумался, снял с головы свою новогоднюю шапку и положил рядом.

— А можете надеть шапку? — влез я

— В смысле? — мужик вновь замешкался

— Ну, у нас просто по сюжету должна быть новогодняя атмосфера.

Мужик открыл рот, постоял так секунд 10, закрыл его и надел шапку.

— Ага, да, точно, — он почесал подбородок. — Может хватит уже четвёртую стену ломать?

— Справедливо, — согласился я и потушил окурок об урну перед входом в бар.

Мужик погрозил указательным пальцем и вернулся к своей папке, вытащив из неё кипу бумаг. Он стал пролистывать страницы, периодически слюнявя пальцы и что-то бормоча себе под нос. Наконец, судя по всему, мужик нашёл, что хотел.

— Вот! За следующий, ну, уже этот, год отчёт. Смотри, где-то через месяц ваш этот, — мужик указал пальцем строго вверх, — совсем кукухой поедет и объявит, что весь мир должен объединиться. Вокруг него, ага, конечно же. Его затем свои уберут, но кашу заварить успеет. А летом начнётся… погоди-погоди, сейчас… а, точно, бубонная чума. Хм, было же вроде уже, нет? Совсем на сценаристах экономить стали. Ну, ладно. А под конец года, — мужик замолчал и виновато посмотрел на меня, — слушай, а кто такой Илон Маск?

Я снова достал пачку сигарет. Больше их не стало. Грустно вздохнул и закурил предпоследнюю.

— А почему на бумаге-то всё, а не в электронном формате?

— Так в папочках надёжнее, — мужик постучал по своей папке, — это все знают, хе-хе.

— Слушайте, а вы, случайно, не какой-то древний мифологический персонаж?

— Не, ты чего, — мужик с лёгкой обидой посмотрел на меня, — это ж у Джойса в «Улиссе» было. Читал, кстати?

— Пытался.

— Пытался от слова «пытка». А как ещё Джойса читать. Ладно, — мужик собрал свои бумаги обратно в папку, — пойду я.

— А мне что делать?

— Не знаю… Вон, — мужик ткнул пальцем в сторону окна бара, — совсем мишурой засыпало её. Иди, откопай что ли.

Мужик с удивительной лёгкостью перелез через перила и побрёл вдоль дороги. Я докурил сигарету, потушил об всё ту же урну и пошёл обратно в бар.

«И правда, откопать её что ли, первое января, как-никак. Новый год».