Лунная оборона

«Лунная оборона»




«Где растет опасность, там растет и спасение» Гёльдерлин
«Человек имеет четыре адские му;ки: рождение, болезни, старость и смерть».  Будда


1. Приход в себя.



        В сауне «Дым над водой» Лора бегала с бубном и била в него. А люди сидели на скамье, и она вводила их в транс, они жаждали чудес. Каждый хотел свободы от земного всего. Она давала им эту свободу. Удар за ударом, сердца пылали, все слезы стерты огнем, век за веком проходил на глазах ребят. Секунда как столетие. Пар поддает банщик. Дрова в печь летят. Внизу двор, там тишина и тьма. Света массаж делает и йогу преподает там. Все массажисты стоят у столов и трут своих клиентов. Лора достает огненный меч и рубит им воздух в парилке. Все в шоке. «Но мой путь, будет нелегкий мой путь, всем моим бедам назло…» - поет мужик в белом халате, сидящий около печки, куда летят дрова. Огненный меч взяла в руки Лора и машет им над головами людей, что сидят на коврике. Они становятся сильней. Огонь их спасает от всего унылого и немощного. По снегу в никуда она бежит по улочкам Питера. Вот Нева. Лед кругом. По льду бежит, и машет огненным мечом. Она самурай и смогла подружить сердце с умом. Медовый месяц с духовностью должен закончиться. Рыбаки сидят у проруби и ловят щук. Она над ними машет мечом огненным. Они интересуется, мол, что она делает. Ответ прост: играю в магию жизни. Где Абхазия? В былое время Лора проводила там всю зиму, теперь же в Питере, заманил город, нет силы бросить все, и уехать в Абхазию. В бубен ударила в бане - людям стало легко, все ощутили пустоту в голове, покой внутри себя, гармонию такую словили они, напряг весь ушел. Каждый человек предлагает в себя сыграть. В каждый момент времени каждый человек разный. В каждой ситуации каждый человек разный. Люди сидят на полках в парилке и им хочется одного: просветления. Стас тоже тут, ищет себе девушку. Лора ему нравится, но он не понимает ее ума. Пока ему не о чем с нею говорить. Нет общих тем для беседы. Но это пока.




         Он зашел в подъезд один, дабы зайти к подруге. За ним шел мужик с дипломатом и в костюме партийном. Где-то на уровне интуиции Стас ощутил, что за ним идет слежка. Он вышел обратно из подъезда. И тут он увидел, что подъезда и не было: вместо подъезда была лишь стена дома. А где тогда мужик, который шел за ним? А после этого Стас решил, что у него едет и крыша и пора ехать на озера, дабы там отдохнуть от города. Где Бразилия? Где белые штаны? Где золотой теленок? Со вкусом бы смаковать еду. Глух и нем, когда я ем. Причмокивание жизни. Будут бить, будем плакать, Киса. Ты в миру, но не от мира сего. Нашел синие берцы на помойке. А в берцах встроен динамик и музыка в духе Блэк Саббата записана. Он идет по улицам, а музыка играет. Прохожие смотрят. Мол, где колонка, а Стас такой, откуда я знаю, где колонка, сам не в курсе. И смеется. Потом сел с отцом в кафе, ест, дорогая еда, батя говорит, иди и ограбь банк. Стас такой, не, не буду. Пойду на кладбище лучше послушаю Айрон Мэйден. Кругом море, на берегу снег, дети бегут по площадке в сторону моря. Стас в отеле остался, отель снимал отец. Смотрит на себя в зеркало и танцует, строит рожки сам себе, он лишь актер на сцене жизни, играет свою роль, за окном девушки идут, он хочет затащить их в номер, кричит им из окна, все сюда, у меня есть выпивка. Они смеются и идут своей дорогой дальше. Он хочет быть как Оззи, великим и ужасным. Не получается. Пошел в парк гулять, нашел бомжа на скамейке, тот говорит, пацан, дай сто рублей, хочу выпить, трубы горят. Стас дал ему сто рублей и они пошли в магазин за водкой. Выпили и Стас на голодный желудок же выпил и ощутил, как ноги стали ватными. Мужик говорит, тут у меня домик есть, сарай у моря, где виноградник, пошли, отдохнешь. Он повел парня в свой домик. Парень упал на старый диван и уснул. Приснился отец, мать, он шел с ними вдоль моря и смотрел на пыльные дворы при свете яркого солнца. Море, солнце, стальные корабли на рейде, люди, спешащие на пляж. Такие картины он видел до пробуждения. Проснулся, а бомжа нету. Ушел по делам куда-то. Стас вышел из сарая и пошел в отель, отец его искал по всему городу. Сынок ответил, да так, выпил тут чутка, нервы. Воду и бревна носил до просветления. И потом воду и бревна ношу.


        Стас видел сон, во сне он бросил девушку, оставил у нее кальян и гитару. Та вышла замуж и родила ребенка. Он десять лет не мог забрать кальян и гитару. Она снилась ему каждый день. Он предал ее. Решил, что бухать это круто. Пил по-черному. Жил с мамой, пил, работал в метро вахтером и очень сильно подсел на хэви-метал. Стал сатанистом, носил шмотки черные и кричал всем, что любит тьму. Проснулся, ужаснулся, что за сон кошмарный приснился! Ведь он не такой. И вообще не бросал девушку никакую он. Не было кальяна и гитары у него никогда. Все это блажь. Чертова блажь! Никогда он не бросал девушку. Да у него их и не было никогда. Он девственник. С бомжем пить снова пошел в сарай. Тот говорит, девку тебе достану, за стакан водки. Стас дал ему на стакан сто рублей и он пошел за девкой. Привел одну, она сирота, живет в подвалах Ялты, Стас решил, что не станет с нею спать, она сильно пропитая, хотя на вид ей можно дать лишь лет двадцать.

       Люба работала кассиром, устала от жизни сильно, приехала на озеро с Сашей, палатку поставили, костер развели, жарят сосиски. Они решили уйти от системы, чтобы ощутить дух свободы. Матрица задолбала их. Все айфоны, интернеты – пустое. В этом нет смысла. Тут они в гамаках лежат и смотрят на звезды, что падают в пустое пространство озер. Вдруг Люба закричала: «Саша, звезда упала прямо в палатку, палатка горит!». Он смотрит, палатка не горит вообще. «Тебе показалось, милая» - ответил он ей. Тогда Люба спрыгнула с гамака, разделась и побежала в озеро купаться. Купалась до утра. Утром вернулась в лагерь и призналась Саше. «Да, милый, мне лишь это показалось, славный был глюк, смешной такой».



      Молли проводила йогу в парках около озер, брала тысячу рублей за занятие. К ней зашел Стас и стал асаны совершать. Она молилась за весь мир, мечтала уйти в монастырь, стать монашкой, ей надоело краситься, быть как все, ублажать мужские взгляды. Однажды она ушла в монастырь. Стас перестал ходить в этот парк. Он часто ездил в монастырь к Молли, но однажды она исчезла из монастыря, и никто не знал в каком направлении она ушла. Без Молли Стас стал быстро худеть, ему казалось, что он влюблен в эту девушку. Что не может жить без нее. Ему казалось, что больше он никого так не полюбит, как Молли. Но после йоги он пошел к бомжу в тот сарай и забухал с ним. Купил водки ему, выпили, закусили селедкой. Он говорит, есть тут одна, приведу, привел, в итоге Стас решил, что это не то. На вид ей было сорок лет, хотя реально ей было восемнадцать. Отец ее бомжем был, мать воровкой. Стас говорит, не могу, лучше я дам ей денег и дал ей тысячу рублей. А Молли тут же из головы улетела. Мажорка.


     Однажды Стас проснулся в палатке и сказал ребятам, что стояли рядом. «Я теперь Мурик, хиппующий панк или панкующий хиппи, у меня нет больше прошлого. Я человек новой эпохи». Всем стало интересно, как же он жил в ту пору, когда его звали Стас. И тогда Мурик стал рассказывать. «В ту пору, когда я был Стасом, я жил с бабушкой и мамой в одной квартире. Помогал всем женщинам, которые остались одни. Выполнял свою мужскую обязанность так сказать. Утешал их телесно. Я жалел их, а когда мне было жалко их, я всегда хотел их. Это естественный ход вещей. У меня было много женщин, которые ждали меня по ночам. То были вдовы, разведенные, молодые мамаши, да и просто сумасшедшие одинокие девушки. У меня был график дежурств. К каждой я заходил на пару часов. Выходил из квартиры одной и шел к другой навстречу. Одна из них стала ревновать и покончила с собой. Другая родила ребенка от меня и умерла при родах. Мне тридцать лет уже и я решил, что буду Муриком. Хватит ублажать женский пол! Надо подумать о Боге, о душе,  о духе!».


      К Стасу приехала из Москвы герла, они пили вино на кладбище всю ночь. Он пошел на работу, делает на заводе «Дирол». Она нашла мужиков на Невском проспекте и нажралась с ними, упала в яму и звонит Стасу, приезжай, забери меня отсюда, я не могу встать. Он послал ее куда подальше и больше не общается с нею. Она портит ему репутацию только своими выходками. Она обиделась и поехала домой, больше не пишет ему. Только Будда спасет Стаса от сансары. Но Стас встретил Молли, та ушла в монастырь, исчезла оттуда, а он грустит теперь: где теперь его Молли, как проводит свои дни?

        Островок к берегу озера прибило, Стас убирает эту землю, выносит кучи земли на берег, к нему подошел парень. «Помочь?». «Да, если не лениво, потом искупаемся, будем чистыми. Островок вчера был на середине озера, ветром занесло к берегу, давай убирать его отсюда. Я вообще как-то бухал в Ялте, сидел и пил в кафе у моря. Вдруг проснулся в центре бухты, за стул держусь и несусь куда-то. Со мной еще мужик был, но он быстро утонул. Я двое суток так плавал и меня еле спасатели на вертолете нашли. Я не понял вообще: как это кафе могла накрыть волна. Накрыла и смыла меня, я тут уже более пятидесяти лет зависаю, помню, что это озеро всегда было заболоченным. Как-то незаметно так для самого себя я провел почти полвека на этом озере, мой предел мечтаний – приезжать сюда каждый день и находится на нем. Не верь мыслям, я хочу домой, я дома, где бы я ни был. Все уносит, все, любое учение и любую практику. Остается лишь невыразимое в итоге». Мужик ответил: «Мы не романтики, мы маньяки. Нам просто непременно надо увидеть друг в друге неведомых зверей. Увидим и разбежимся кто куда». 

2. Антиквар.

         Стасу приснился сон, в этом сне он был антикваром. Предки были все военными, дома большевики отобрали, пустили предков по миру. Он сидел двадцать лет в магазине антиквариата и оценивал товар. Стал толстеть, устал, продал все и уехал по миру скитаться. Гордыня ушла, стал со всеми вежливо общаться, даже с бомжами. Человек лишь вагон, а не паровоз. Он во сне бросил все и уехал по миру путешествовать. Он человек не бедный. Есть куда двигаться дальше. Вот его белые перчатки, вот залы масонские, замки, выставки в Лувре, он и элита мировая, он продает алмазы, нефть, газ, уголь, села и города. Он мировой банкир, элита из элит. Потом утром он понял, что это лишь сон. А так хотелось бы стать олигархом. Чтобы ходить в брюках модных и ездить на авто «Порше». Для него главное – это быть спокойным. Корабли до небес, в них он плывет в Китай, Англию, США, Японию. Везде ему рады, все встречают меня с хлебом и солью, цветами и песнями. Кругом возбужденные люди, ведь я приплыл в их страну. Лишь царь спасет страну от сатанизма. Стас привык всю жизнь ловить ежиков в тумане. Пил, чтобы найти в тумане ежика. Он искал парней в лесу, приводил в свой лагерь и заставлял их мыть посуду, пилить дрова, ходить с ним в баню, набирать воду в ручье. Он лишь себя считал правильным, всех других туристов считал за идиотов. Говорил всем встречным, что самый старший в этом лесу. Он был жирным, врал всем, что тут он как бомж, а там, как белый человек. Сделал стол из дерева и гордился, что пьет чай за столом. Всех постоянно звал на чай и напаивал чаем в диких количествах. Обожал царскую Россию и кастовое общество. Себя считал чуть ли не князем. Сто тысяч рублей собрал на лето, а сам ходит по помойкам и ищет еду, это он так деньги экономит. Всем говорит, что он тут самый старый. Все молодые. Вокруг гномы, тролли, а он один монархист, правильный мужик, а все вокруг сволочи. Стас пел, сидя в своей антикварной лавке «Моя оборона». Но это все было во снах.   
 


3. Алкаши на кладбище.

      Стас идет по кладбищу, тут вот погибли альпинисты, масса народу, с ними одна девушка, это Серафимовское кладбище. На их лагерь упал ледник. Бывает. Экстрим, он такой. А мы бессмертны лишь тогда, когда есть люди, которые помнят о нас. Тут вот военные погибли в Афгане. А ведь он монархист, это его основная идея – царь будет, не за горами это время. Все, кто против монархии, не могут найти с ним общий язык. Надел платок на голову с надписью «Лето. Крым. Вперед». Ходит вдоль берега Ладоги и поет: «Нам татарм все одно, что мед, что говно, мед даже лучше, мед даже лучше». Мне бы на лошадке покататься, так хочется оседлать коня и мчаться по полю в неизвестность. В селе родном тоска и грусть была, а тут, он на заводе делает «Орбит» и «Дирол». Жвачка вкусная и полезная. Все на благо мира.  Тут вот парни пьют и девушки. Сидят у могил и пьют. Правильно, а где еще им пить? Остываешь, когда белые штаны получены и ты в Бразилии, да и золотой теленок найден уже. Быть живым – это сплошная авантюра. Пиво и водка мои друзья, пью, работаю и живу, как все: хожу на стадион, там футбол смотрю, хоккей, бейсбол, баскетбол. На ледник не пошел бы, там пит нельзя, я без пива не
могу уже. Каждый день по литру выпиваю.

 



       На этом озере голые мужчины за сорок ходят посмотреть на голых женщин, которым за сорок, одна из них читала там «Дом одиноких сердец», она была глухонемой, и всем не нравилось ее надменное лицо. Она вечно молчала и смотрела на всех свысока. Талии у нее даже не было. Мужик пришел на озеро и стал пить воду. Орал благим матом. Наверное, у него посталкогольный синдром. Через час крика и мата, он ушел в лес. Кеша тут курил кальян и всем хвастался, мол, я живу ради дымка лишь, курю, ибо существую. Высшее благо – это вечно курить кальян. Ощущение от курения кальяна безгранично. Это власть над своим телом. Ты куришь, потому что не живешь ради здоровья. Ты хочешь лишь свое тело быстрее довести до конца. Его называли нигилистом. Он был не против. Вова Мутный заманивал женщин в оперу, а там грабил их. Он носил шляпу, модные очки, белые брюки и белую рубаху. Ему было за 60. Стас предложил ему покурить, но тот отказался, мол, я алкаш, не курю вообще.



          Кальянщик по кличке Чингисхан, кодовое имя для этого озера - Кеша, приехал сюда с целью найти себе девушку. Он видел, что тут их пруд пруди. Он всем представлялся Кешей. Одной из девушек он говорил: «В больницах я только женщинам позволяю себя касаться. После этого похода поеду домой ремонтировать компьютер, убирать комнату, готовиться к поступлению в техникум кулинарный, я поваром мечтаю стать, люблю готовить еду. Я в Сибири был в ту славную пору, когда война прошла, на зайцев силки ставил, а глухарей сбивал на лету, палку бросал, они и падали. Как-то поймал волка и продал его мужику в поезде. А вообще там золота много, а местные племена своих дочек отдают туристам, чтобы генофонд улучшить свой. Я чуть было не попал в такую западню. Вовремя успел свалить. Я все-таки хитрый. А мой друг, геолог, не смог и так и остался там жить, у него жена, дети. Он шаманит с ними. Они считают нас убогими и сирыми, потому что в нас духа нет. Платина там есть, но опасно там ее искать, потому, что башня слетит от такой удачи. Может быть, я слаб, потому и не остался, зато тут сижу, на озере, погоду жду теплую, чудес жду. В Японии был на могиле солдат наших, которые японскую войну не пережили. Поставил венок, молитву прошептал, а позади японцы стоят и грустят. А один из них, мол, отдавай наши земли, а я им фигу сложил, и на самолет быстро поспешил. Только улетел, так там сразу землетрясение мощное произошло. Весь городок в дым ушел. А еще их учат, что это мы на них сбросили атомную бомбу. Вот черти. Их Америка держит на коротком поводке. Свободно они там мыслить не могут, миф их избрали для себя, под него все делают. А меня тут все презирают за то, что я по миру летаю. Страны смотрю разные, а тут все сидят на одном месте и молчат вечно. Прям анахореты». Девушка ответила: «Я замужем, люблю мужа очень, он моложе меня на лет двадцать. Я живу в Комарово. Я богатая, родилась аристократкой, мой папа магнат нефтяной, мама дочка олигарха. Я как магнит, приманиваю к себе всех мужчин с окрестностей. Я сюда хожу посмотреть на голых мужиков. Это мне нравится. Воображаю, мол, я с тем или с этим. Нимфоманкой вижу себя в своих мечтах. Приятное зрелище такое, сама за границей вечно зависаю, у нас в стране делать нечего, тоска и скука тут царит безраздельная, мне скоро пятьдесят лет, я гожусь вам в матери, Инокентий». Кеша вдруг ответил ей: «Сансара и есть нирвана. Главное, понять, что ум есть иллюзия, некому думать, некому страдать, это ум привык нас бросать в пучину отчаяния, страха, сомнений, скорби и уныния. Мы же не ум. Высшее я есть, мы Атман. Пробудиться надо! Мы не звери, мы люди, мы духовные существа! К черту кальян! Начну новую жизнь, заново родиться хочу. Стану ребенком. Стану радоваться и смеяться, потому что мир – это тайна. Берегите своего мужа, он вам еще понадобится, а я вот не берег свою девушку, она ушла к другому, бросила меня в ту пору, когда я читал Кафку, я стал насекомым, курю кальян, как видите, ищу вчерашний день. Наш путь лежит во мраке. Моя мечта – это переспать с двумя девушками сразу, сижу на этом озере, жду, вдруг сюда придут две девушки и предложат мне это. Как-то на пляже нудистов смотрел на одну негритянку, она подошла ко мне, улыбнулась, взяла меня за руку и повела за мост, там была лежанка чья-то, валялись грязные тряпки, мы легли рядом, она обнимала меня и шептала: «У тебя это впервые, да? Ничего, научу всему, покажу, как надо это делать правильно, чтобы кайф был». Так после этой встречи с ней, я стал бродить по таким местам, делать массаж девушкам, у меня при этом наступает эрекция, а они мне говорят: мол, молодец, так надо, все правильно делаешь. Я кальян курю, чтобы внимание девиц привлечь, я не хочу жить, как живут миллионы людей на планете. Мой путь уникален. Негритянка открыла секрет свой – живи ради кайфа, все остальное лишь тлен. Даже если я женюсь, я все равно буду сюда ездить и искать себе девушку, с которой можно просто получить кайф и без всякой привязанности чтобы было все. Я открыл негритянке свое имя настоящее – Стас, а так, я Кеша для всех дураков. На этом озере был смотрящий Кирилл по кличке Царь, он умер, была баба Маша, тоже умерла, они тут гоняли мажоров и мусор убирали за всеми и еще не давали властям строить тут сортир и баню, отстояли территорию, а теперь тут хотят строить трассу для биатлона. Жаль, что Царь и баба Маша умерли, сил у нас мало, но мы будем бороться за природу, чтобы Вавилон нафик шел! Жена мне никогда не будет указом, все равно буду ездить к нудисткам и желать их всех, массаж буду им делать эротический. Мой дед был электриком, я тоже учился на электрика, но никогда не работал им, я учился так, чисто для предков, а сам бухал там с кентами. Верую, что что-то есть высшее. Мы не одиноки. Люди и звери это одно!  На кладбище шикарно пить пиво, тут никого кроме наших нет. Мы тут одни с миром иным. Пух тополиный падает на плиты могил, пьем пиво, смотрим на кресты, вот тут лежит наша учительница химии, тут биолог похоронен, тут физик. Там свет, пустота, благодать, а у нас одна лишь прозы жизни. Я приехал сюда, чтобы найти друзей, найти себя, понять, в чем мой смысл жизни, я хочу быть святым, я пью пиво, чтобы стать святым, чтобы не думать о мире бренном, хочу лишь жить в тонких мирах, ночью на кладбище жутко и это дает кайф».


        Стас поехал в бухту одну, где он бы мог отдохнуть от своего отца, города, проблем всяких долговых. Приехал, разбил лагерь, через час рядом две девушки поставили палатки, и пошли голышом купаться. Он тоже разделся и нырнул в воду за ними. Проплыв пару минут он забрался на камень, дабы погреться, они забрались за ним. Завязался непринужденный разговор, мол, мы с подругой тантристки, мы здесь, ради того, чтобы создать лагерь тантриков. Узнав, что он кальянщик, они предложили ему поработать в этом лагере волонтером по части кальяна. В качестве оплаты они предложили секс. Он задумался. Они староваты для него, им по тридцать, хотя ему тридцать три. Вот если бы им было по двадцать лет, тогда бы он согласился бы на такую оплату. Кальян заменил ему девушек. Он сидел сутками в обнимку с ним и дымил на весь берег. Вавилон он убивал в себе тем, что курил кальян постоянно, он хотел дымом выжечь в себе все дурное, что Вавилон ему навязал. Мысли свои отслеживает. Вот бывшая в голову лезет, вот игра Диабло, вот карта США. Не то все. Пустота, где ты?



      Он пообещал подумать над предложением, вернулся на берег, надел штаны и майку и пошел курить кальян. Они же голые на берегу лежали и загорали. Он периодически поглядывал на них. Дымил и смотрел на их тела тридцатилетних девушек. Солнце ушло за горизонт, и они вышли к лесу, где стояли их палатки. Одна из них по имени Ира пошла к Стасу, так по-настоящему звали Чингисхана. Она попросила зайти к ним к палаткам и научить забивать кальян. У них есть маленьких кальян, из прозрачного стекла, тот пошел за Ирой. Он высмеивать стал их кальян, мол, это понты для дураков, мол, настоящий кальян не из цветного стекла. Он показал им как угольки жечь, как забивать кальян и наполнять его водой. Они сказали, что завтра приедут девушки и устроят праздник, будет пляска вокруг костра и прыжки вокруг костра. И все это будет голышом осуществляться, а потом, если повезет, будет секс, только с кем, пока не ясно, потому что бухта пока что пуста, кроме них тут никого нет. Стас удивился, почему и безразлично с кем трахаться или это просто бунт против системы так выражается? Ему казалось, что отдаться им – это потеря себя, своих границ. Он хотел быть свинцовым монументом, чтобы никто не мог использовать его в своих целях. 





      Ира ответила, что секс лишь обмен энергией и ясное дело, что к ней мир пошлет лишь классного парня, потому что она сама не пальцем делана. Ясно дело, что мир мудрее людей и вряд ли сюда придет пьяный алкаш, который ищет девушку. В итоге Стас весьма удивился ее манере говорить. Выходит, мир умнее нас, надо доверять миру и секс лишь обмен энергиями, эмоциями, а не привязка себя к другому, как это делают мещане. Тут нет привязки к личности, тут есть энергетический обмен. Она слаба на передок и это многое объясняет в ее поведении. Она выбрала путь кайфа. У каждого свой кайф. У нее кайф один – секс. Ради этого она готова идти на все. Если Стас ей кофе сделает – она отдать себя ему готова без размышлений. Но он не хочет ей кофе готовить. С бомжами она не спит, только со здоровыми мужчинами, у которых еще стоит.



      Энергии идут по кругу, инь и ян встречаются и вращаются, тут не место базару и торгам. Это просто процесс, как, например, цунами, вулкан, наводнение, пожар. Ирка увлекла Стасом своей беседой. Он ощутил, что ее манера говорить начинает заражать его. Ему начинает казаться, что она права: мы лишь энергетические шары, а не тела или личности. В итоге, значит и эго лишь ловушка ума. С помощью тантры тела получают свободу выражать себя энергетически, без ролей, масок, ужимок и страданий и боли. Потому что энергия не может страдать, а мы лишь энергетические сгустки.

   

   4. Уроки музыки.


         Нудисты лежали на песке и слушали Битлс, они пели хором «Лав, лав, лав!». А один здоровый мужик кричал на все побережье: «Люди, я жив! Алилйя!». Кричал и смеялся, прыгал на месте, как подросток. Кто-то пел: «Колодец, колодец, дай воды напиться, дай неба глоток». Кто-то играл на варгане. Флейте и барабанах. Парень лежал на девушке и интенсивно двигал тазом. Стас курил кальян в лагере своем и смотрел на это без удивления. Он понял, что это лишь энергетический пир, это обмен энергиями, но он отказался принять участие в этом. Потому что он фанат кальяна, не курит, не пьет, только кальян курит, еще у него астма, но это не мешает курить кальян. У него была своя кальянная, шесть лет проработал там, но после эпидемии все накрылось. Теперь он докуривает все, что купил тогда и что вовремя не ушло. Тут масса миксов: дыня, чай зеленый, арбуз, кокос, молочный шоколад, киви, ментол, мята и так далее. Он последний раз спал с девушкой в Абхазии, они выпили вина и занялись сексом прямо на пляже, но был октябрь, и на пляже почти никого не было. Это было два года назад. Сейчас же он живет с отцом, отцу 80 лет и он запрещает курить кальян дома. Жены или девушки тоже нет. Сюда ездит ради курения кальяна. Тут он играет героя. Мол, курю, наш путь – помощь ближним. Иногда бухает с бомжами. Просто покупает им вино и пьет с ним, смотрит на них и слушает их историями. Монастырь или пещера? Он отрицает этот путь. Только жизнь с отцом, чтобы деньги были. А когда хочется увидеть изнанку мира, он идет к бомжам. Отец стареет, а значит надо ему помогать. Бомжи хотят чего? Еды и выпивки. Еще им нужна одежда, теплые вещи зимой. Это важно. Еще место, где можно спать. Зимой это теплые подвалы. Сараи, где можно жечь костер.


   Леха стал буддистом два года назад, а до этого сильно любил курить траву, хотя и сейчас курит, но меньше, но зато теперь у него буддизм на первом месте, практика идет полным ходом. Он не смотрит на голых людей. Он сидит на берегу и смотрит на то, что крутит его ум. Всякие фильмы смотрит, отслеживает ментальную галиматью свою. Байкеры едут по пляжу и тантрики кричат им: «Идите на ***, ублюдки, вон в свой город». Байкеры слезли с байков и пошли купаться в одежде. Тантрики стали бегать за другом по всему берегу. Игра в пятнашки это все называется. Ира подошла к Стасу, и поступило предложение такое: мол, в Питере у нас есть тусовка тантриков, там нужен кальянщик, плата за все одна – секс. Он улыбнулся ей и ответил весело: вы старые, вам по тридцать, вот если бы вам по двадцать было, я бы согласился без раздумий. Ира обиделась и ушла к своим на берег. Ей показалось, что он тоже не красавчик, толстый, патлатый, строит из себя альфача, понты только своим кальяном гоняет, тешит самолюбие, мол, я кальянщик, все равно, что гитарист, мол, все сюда, все ко мне, я самый центровой чел на этом берегу. Фи. 


       Ирка с тантриками забежала в Ладогу, они плавали и кричали всем, кто был на пляже: «Мы вас выебем, обязательно выебем!». Пляжники смущенно улыбались, поправляли трусы и футболки. Им вообще не понятно: зачем купаться голышом. Стас курил кальян и рассматривал тантриков. Он боится так вот взять и отбросить все комплексы и затусить с ними. Вот, пялятся, чертовы зрители, а ведь зрители не получать ничего, потому что они не рвут цепей. Они залипают на сюжетах, считают, что это все реальность. Кальян есть, а все остальное вообще не так уж и важно. Главное – это пускать дым колечками, ни о чем не думать. Никого не вспоминать, ни о чем не мечтать. Жить только вдохом и выдохом. Дым есть, а все остальное само придет, если так будет угодно высшим силам. Стас во сне видит, как становится бомжем, спит в подвалах, сараях, ест что найдет, курит всякие бэчики, ищет одежду на помойках. Просыпается. И не понимает: кто он вообще.



     5. Бегство от себя.




      Катя и Света приехали в лагерь, который проводила ведьма Аля, что учила людей тантризму. Они ушли за камень и стали курить сигареты. Увидели парня, что курил кальян у старого дуба, подошли к нему, он предложил им покурить кальян, потому что это вообще не вредно и не вызывает привыкания. Потом они пошли в сторону села, где жила бабка, что продавала самогон. Купили, выпили, пошли плавать, доплыли до острова. Отдохнули, поплыли обратно.


       Катя жаловаться стала Стасу, мол, это беда, там нет духовных людей, одни похотливые животные там письки друг другу лижут. А одна девица была подвешена на веревках и ей соски лили воск. Она стонала от боли, а было ощущение, словно бы она испытывает оргазм. Границы закрыта, я раньше все время в Италии лето проводила. Теперь сюда езжу с подругой. Я вообще не понимаю, какая к черту тут духовность? Вроде был семинар по йоге, а в итоге – побег от себя, желание забыться в теле другого, мужчина, пытается в женщине забыться, а женщина – в мужчине. Внутри у всех живых созданий – ода и та же теплая тьма. Сплин ничем не хуже разума. Тишина лучшие утешитель, нежели движение. Юность не видит цель: золотую осень. Молодые со своими страстными порывами думают лишь о чистом. Стас предложил ей покурить по-взрослому кальян, тоесть ты вдыхаешь животом и тут же выдыхаешь через рот, чтобы забыться в дыму и не думать ни о чем больше.


    Света же говорила Стасу, сделав тягу мощную, мол, я плавал на пароходе по Онеге, это так кайфово, я и на Ладоге плавала, я вообще крутая, могу быть гуру твоим, авторитетом по духовным делам. Я сама по себе ведьма. Вот спасаю свою подругу Аню, она робеет, когда с мужиками общается, краснеет, заикается, да еще у нее брекеты на нижних и верхних зубах, это выглядит мерзко так. А я учу – будь бабой, гни свою линию, не смущайся мужиков, секс может быть ментальный, астральный, не обязательно снимать одежду. Вообще знаешь, в чем ужас эпох, в том, что нас забудут очень быстро, мы вообще никому не интересны, наши стихи вообще никто не читает, я поэтесса, пишу стихи с пяти лет, а толку? Вы даже не читали меня, хотя я только на стихи.ру свои стихи выкладываю. Стас стал смеяться и сказал, что это дико устарело, все эти стихи.ру, что сейчас эпоха инстаграма и поэтому туда надо свои стихи сбрасывать. Или же взять и напечатать сборник свой и отдать его в «Буквоед». Света покачала головой и ничего не стала на это отвечать. Стас признался: я не поэт, я курильщик со стажем, курю, значит, существую, только так. Цель моей жизни – курить кальян.



        Аня говорит Стасу, я вот купалась в озере на Озерках, ничего, чистая вода, я даже не мылась дома потом. Купаться можно хоть и в Неве, главное, чтобы в башке был порядок. Сделав пару тяг, она ощутила, как кружится голова, она не пила никогда, никогда не курила, а тут вдруг стала курить кальян. Ей стало жаль себя. Она стала более порочной. Всегда ей казалось, что она будет святой. В палатке жить так в лом. Хочется в Италию, на пляж, но границы на замке, никто не знает, что будет дальше. Железный занавес могут опустить. Аня ищет себя в йоге, кришнаизме, буддизме, но никак не может себя найти. Ездила в Мексику, там были места силы. Теперь поняла, что места силы лишь там, где она есть. Дача, лес, огород. Она сама и есть место силы. Стас согласился. Кальян шел по кругу. Час прошел, а ребята курили кальян дальше. Тантрики загорали на пляже. Байкеры уехали. Стас тоже не понимал, нафик это все надо, обнажаться у всех на виду, это ведь аморально. С гитарами сидели на пляже, играли, а нас снимали все, мы были звездами, хотя бы на пару минут зажгли этот древний мир. Дали ему смех и мощь. Играли ради игры. 
 



    Стас попросил телефон у Ани, та сказала, что он для нее не интересен, чисто покурить кальян можно, но не более того. В итоге Стас решил, что пора прогнать их. Он забрал у девушки кальян и стал сам курить и они все поняли. Он курил полчаса сам. Они молчали. Тантрики нежились в лучах закатного солнца, их на ужин ждала гречневая кашка. Аня вдруг ни с того ни с сего начала говорить, что обожает смотреть ролики в тик-ток и что йога для нее лишь одна из тропок. А тропок много. В тик-токе смотрит спортивные всякие нарезки: фигурное катание, бильярд, футбол, бейсбол. Типа это очень сильно успокаивает ум. Башня не перегружается от такого просмотра. «Вдудя» перестала смотреть, от него ей дурно. Политика вообще мимо нее идет. Стас признался, что всегда хотел быть качком, но не смог, потому что толстый и не любит свое тело. Ему противно видеть себя в зеркале. Жирный потому что уж больно. Ему хотелось бы быть как Арнолдь Шварценегер. Он ходил в спортзал, но бросил, все равно не его это путь. Аня вдруг выдала: нафик всю эзотерику, надо стать как все, купить машину, дом, завести детей, кошек, собак. Прожить долгую и счастливую жизнь и умереть. Он предложил им сыграть в «Тысячу», они отказались, мол, не любим карточные игры совершенно.




 
     Стас нарочно делал вид, что ему не интересны процессы, которые творят тантрики в своем лагере. Он курил кальян и скрывал себя под толщей дыма. Он словно бы невидимкой стал. Они звали его на ужин, дабы обсудить учения тантры. Он не пошел. Сказал, что простыл и будет спать. Но вместо сна сидел в телефоне и смотрел ролики на ютубе. Всякие приколы смешные, вот кот едет на петухе, вот кот забрался на стол и свалил на пол вазу. Посмотрев пару часов такие приколы он услышал удары бубна. Кто-то бил в бубен. Он вышел из палатки и увидел, как тантрики пляшут вокруг костра и наяривают в бубен. Он чуть было не бросился к ним, дабы попрыгать через костер, но решил, что не стоит показывать свою заинтересованность происходящим. Надо уметь быть холодным и отстраненным от всего того, что происходит вокруг тебя. У него своя оборона от мира ужаса и тьмы – это курение кальяна, ты словно бы на себя надеваешь кольчугу или плащ-невидимку. Но стоит тебе не покурить хотя бы сутки, все, ты пропал, тебя видно на всех радарах, с тебя словно бы кожу живьем начинают сдирать. Вот бомжем бы стать. Вот о чем он мечтал. Забыть обо всем. Каждый день искать выпивку, курево, теплую одежду, кров. Вот это свобода. А не жить как все. Идти против течения. Вот что он хочет. Бомжем быть – это вызов системе. Это путь самурая. Героя.


      Стас к рыбаку подошел и спросил, какая рыба тут ловится. Рыбак ответил: пока не поймал, вода холодная, сирень только отцвела, целый день с удочкой стою, а толку нет, но я люблю сам процесс рыбалки, а не улов. Он предложил покурить кальян. Рыбак согласился. Сели на старой скамье у колодца. Поняли, что сансара и есть нирвана. Покурили смесь шоколадную. Рыбак расцвел. Мол, парень, я по твоим глазам вижу, что ты постоянно куришь. Я тоже люблю кальян покурить. Это не алкоголь. Пить не люблю. От алкоголя бред в башке возникает. Раньше пил, падал, вставал, терял контроль над собой, то был путь в ад. Пей и дьявол доведет тебя до конца. Я вот слушал недавно Цоя и понял, что моя девушка дико несовременна. Найду другую себе, чтобы она была современной, потому что я современный мужик. Ладога ужасно холодная, я даже не хочу плавать на острова, а то ветра тут сильные и лодка может перевернуться, и тогда я просто до берега не доплыву. Друг в Алтай уехал жить. Достали его города. Там стал просветленным. К нему люди ездят за советами. Он живет на озере отшельником. Целыми днями на варгане играет и ни о чем не жалеет и ничего не желает. Вот это мужик! А ты бродяга? Стас кивнул головой, ну, конечно же, он бродяга. Имел свое заведение, учил людей курить кальян и все это ушло в дым. Теперь миллион банку должен. Выплатит когда-нибудь все это. Не вопрос. Главное – это забить на все тревоги и проблемы. Высокое содержание никотина в его крови вечно гнало его куда-то туда, где не было нормальных людей. Он сюда приехал, дабы курить кальян сутками напролет. Он весь в дыму, весь лагерь его покрыт мощным слоем дыма. Нудисты и тантристы восхищены: вот это самурай, не боится смерти вообще, не дорожит своим телом и эго. Без кальяна Стас себя не мыслит. Это как третья рука. Как гитара у гитариста или ласты у аквалангиста.
 

      Стас курил после завтрака кальян и наблюдал за девушкой, что сидела на берегу и медитировала. Она была голой. Ему показалось, что ей далеко за сорок. Он подошел к ней и предложил покурить. Она согласилась. Одежду не стала надевать, говорит, что это так по-мещански, буржуйские замашки вся эта индустрия моды. Она даже не прочь выпить пуэра. Налила себе пуэра из термоса, Стас был рад общению с мудрой женщиной. Хотелось так мост в иной мир перекинуть. Он ощущал себя земным парнем, хотелось стать космическим, а для этого нужна девушка, которая поможет ему пройти путь от земли до Луны. Или до Марса. Она предложила ему помедитировать вместе. Он согласился, но потом понял, что не сможет, ибо ему вдруг резко захотелось покурить лимонную смесь. Он забил кальян и стал курить. Она же, увидев, что он не стал с нею медитировать, вернулась на берег, на свое место, где сидела час назад. Стас, выкурив смесь, понял, что его отрада – это курить кальян, как на Востоке, потому что это расслабляет, отключает ум и дает ощущение силы и уверенности в себе. Мол, мужик, мощь, дух! Иван Ефремов со своей жены списал образ Таис Афинской. Я был знаком с нею, мы встретились на кладбище в Комарово однажды зимой, когда шел снег, горели в небе звезды и тихо ночь накрывала нас своим крылом. Слышишь, красавиц, пошли курить кальян, я кальянщик со стажем, у меня своя кальянная была, шесть лет бизнеса, но вирус проклятый все уничтожил. Я разорился и долги кругом, миллион банкам должен, разорили меня черти, сволочной вирус.



      Осень наступила быстро, пошли дожди, ветра, а Стас все сидел с кальяном под навесом и ждал чуда неизвестно какого только рода. В город не хотелось, там отец, долги, кошмарные будни. Вышел как-то ночью из палатки и пошел вдоль берега, сам не зная зачем. Шел всю ночь, утром опомнился и пошел обратно, вернулся в лагерь и понял, что пропал кальян. Искал долго, все перерыл, а кальяна нет, загрустил тут парень не на шутку, лукавый не иначе как украл. Украл мою прелесть, сучище! После этого она понял, что остался один на один с миром ужаса и кошмара, когда он с кальяном был, то он ощущал себя крутым, значимым для мира. А теперь он никто. Потерял свой инструмент, свою скрипку. На чем играть теперь? Как пускать дым колечком теперь? Вирус сделал все, чтобы его бизнес рухнул. Он лет шесть вложил в кальянную: там стены были космических цветов – черные такие, с сиянием звездных миров, а все прошло как дым, ушло в бездну. Теперь даже кальяна нет, последняя отрада ушла. Куда идти, кому жаловаться? Друзья все, узнав, что он потерял бизнес, отвернулись от него, решили, что он неудачник и перестали с ним вообще общаться. 


    
      Готовится к зиме Стас, вырыл земляку, собрал дров, сидит и ждет чудес на новый год. Едкие воспоминания о былом и думы точат его рассудок. Кажется, что он сходит с ума. Вдруг слышит чьи-то голоса, вышел из землянки – пустота, никого нет. По ночам странный хохот в углу раздался очень громко. Он подорвался с нар и чуть от страха на карточки не присел. В дверном проеме показалась страшная рожа, словно бы из картин Босха или Дали. И он ужаса он потерял сознание. Утром очухался, поглядел на свои грязные руки и понял, что сходит с ума. Домой он не сможет добраться. Нет сил даже вспомнить свое имя и вообще откуда он родом. Он забыл, что из Питера, что его зовут Стас и что у него есть отец, который живет около метро Просвещения. Все забыл начисто. Пытался вспомнить – не вышло. Выход есть – путь к островам, что маячат на горизонте. Там жатва, жратва и счастье, там остров дураков, где кормят, поят и работать не надо. Прямо в одежде он зашел в ледяную воду Ладоги и поплыл. Но через минуту от дикого холода, что по всему телу шел, вдруг понял, что сейчас утонет. И тут же пошел под воду.





        Тантрики собрали палатки и стали уходить, перед уходом они спросили у Стаса. Нужны ли ему кабачки. Ему же послышалось: нужен ли ему табачок. Он согласился. Ему принесли целый пакет кабачков, но Стасу было неудобно отказаться, потому что он же согласился взять. Ладно, кабачки подарит кому-нить. Ему вдруг показалось, что она выглядит так несовременно рядом с этими ребятами. Они улыбаются, ходят голыми, занимаются сексом на пляже. А он сидит в одиночестве и курит кальян постоянно, отдыхает от города, так сказать. Это начало лета. Стас рад, что все впереди: и печали и радости. Вообще вся жизнь это мост, между царством зверей и царством богов. Он хочет быть богом, поэтому живет один на природе, а курит кальян для того, чтобы стать божественным парнем. 




    Уйдя под воду, в течение десяти секунд, он увидел, как вся жизнь мелькнула перед глазами, вот мать умерла, отцу уже 80 лет, нет целей и идеала в этой жизни, хочется быть крутым, но тело не то и ум не тот. И тут рыбак, что случайно плыл неподалеку, вытащил его из воды и отвез в свою хибару. Там он отпаивал его чаем с брусникой и читал ему Библию все дни напролет. Стас встал на ноги, но совсем забыл про кальян. Теперь он словно младенец, совсем не помнил прошлого. Холода ранние тут, Ладога в сентябре уже покрывается мощным слоем льда. Ветер пронизывает даже шубу или кожаный плащ насквозь. Единственное о чем помнил Стас – это об Интернете. Ему так хотелось зайти в Интернет-кафе, посмотреть, что нового творится в мире. Рыбак говорил, что Интернет – это помойка, но Стас не соглашался и настаивал на том, что там новости, без которых нам жить нельзя, мы ведь всегда должны знать о том, что творится в мире. Надо следить за новостями. Рыбак же пугал парня, он видел во взгляде его странную отрешенность, казалось, что этот человек давно уже мыслями находится не здесь. Как-то раз воздух вокруг рыбака стал загадочно шевелиться, а потом он и вовсе исчез. От увиденного, Стас тихонько выкрикнул: «Мама!» и присел на лавочку, потому что ноги у него подкашивались от пережитого шока. Пацана одного из бассейна мертвого вынесли. Он проверял силу своего намерения. Без воздуха три минуты на глубине пролежал. Решил было вынырнуть, но увы, не смог. Не хватило воздуха. В легких воду нашли.



        Он решил бежать из этого домика, ибо, глядя на одинокий домик на берегу Ладоги, что остался без хозяина, в душу ему заползла необъяснимая грусть, казалось, что нет нигде стабильности и четкости, все рушится на его глазах, все хорошее исчезает из его жизни, все, кого он любил – мертвы. Прошлое он не помнит, ему нравился этот рыбак, а теперь он исчез. Он решил пройти до бухты, чтобы покинуть этот берег, там, найдя трассу, он сел на первую попутку и поехал, куда ехал водитель. «Парень, куда тебе?» - спросил весело водитель. «Куда угодно, лишь бы подальше от этого места» - мрачно произнес Стас. «Стряслось что чи шо»? – спросил удивленно драйвер. «Да так, друга потерял» - ответил очень неуверенно Стас. Он никак не мог забыть исчезновение рыбака. Увиденное сводило его с ума. Водитель остановился и предложил покурить кальян в заведении «Чингисхан». Они зашли в кальянную и стали курить смесь: апельсин и шоколадом. Стас после пары тяг вспомнил кем он был и что с ним стало. Он вдруг сказал серьезно так рыбаку: «Я тоже был кальянщиком, я шесть лет убил на это, но чертов вирус запорол всю мою игру, а засейвится, как в игре, тут нельзя. В этом и беда жизни, тут нет сейвов. Все идет так, как идет и нельзя удержать воду в кулаке. И люди и вещи – все утекает от тебя. Зацепиться вообще не за что. Вот у меня был кальян, это все равно, что гитара у гитариста. И что вы думаете, пошел гулять, на берегу никого, вернулся – нет кальяна. Кто взял? Правильно, лукавый! Больше некому. Он постебался так надо мною, но за что? Я и так бизнес потерял, проблем выше крыши! Ну кому плохого чего в жизни сделал я? Всегда всем помогал. Накуривал бесплатно всех друзей. И чужих людей накуривал. Я авторитет в этот деле. В итоге – все, рухнуло мое заведение, и кальян мой исчез бесследно, да еще и этот рыбак, что спас меня». Водитель откровенно так улыбался над его историей, ему казалось, что Стас тихий сумасшедший. Я стал бомжем, я стал свободным, бухаю, курю, думаю о чем хочу. Путь настоящий это непрерывная путаница. В этой путанице сгорает наш ум.



6. Тишина – это жизнь.

    Стас ехал с водителем дальше и зачем-то стал ныть. Понимаешь, товарищ, я открыл свой дневник, думаю, что же было пять лет назад. И ужаснулся. Пять лет назад было тоже самое, что и сейчас. Ничего не поменялось. Это бег по кругу. Я замкнулся на себе. Все стало мною. Пять лет назад я потерял кальян, шел по берегу, вышел на трассу, встретил вас, и вот теперь тоже самое, боже, как все абсурдно, свободы нет нигде. Нового вообще нет ничего. Все повторяется. Дурная бесконечность. Пять лет назад этот день календаря я прожил точно так же, как и этот. Ничего за пять лет нового со мной не произошло. Опять потеряла кальяна, опыт попытка доплыть до острова, опять меня спасает рыбак, и я еду с вами, курю кальян в придорожной кальянной. Вспоминаю себя, копаюсь в своих тетрадках, читаю свой дневник. И о боги, снова я попадаю в тот же самый день сурка. Даже Сартр, Камю и Кафка попадали в миры более сладкие и благостные, чем я. Я простой кальянщик, но веду дневник. И ничего нового в моей жизни не происходит. Одни и те же лица, события, сюжеты. Я застрял в лесу, это кошмар, земную жизнь, пройдя до половины, я оказался в дремучем лесу, и некуда идти, всюду лес. Леший мой кальян забрал и толкнул меня плыть на эти острова. Мои шнурки от ботинок исчезли как-то. Это нормально, да? Водитель только хихикал себе да улыбался. Ему казалось, что это просто бред сумасшедшего паренька. Сам водитель рассказал одну историю, я был женат, но жена пила, хотя ее родители были богатыми, построили нам замок на берегу Черного моря, а моя жена пила. Я бросил ее, она алкашка. Ей тридцать лет. Она пьет после работы все время. Я решил, что мне проще одному быть, потому что я трезвенник по своей природе. Спиртное не переношу вообще. Я выбрал путь к свету, а она во тьме пребывает. Тяжело идти к свету, потому что дорога узкая, можно упасть легко. Соблазнов масса: лаской тебя заманивают в сети тьмы, а то и пинками, но когда пинками, то ты бежишь от тьмы, а когда лаской – трудно понять иногда, тьма ли это или свет. Но я бегу от ударов и от ласки я бегу. Все это не мое. Я не люблю пользоваться людьми. Я вижу лесть и желание подмазать меня. То работа тьмы – ласка, лесть, поглаживание. Развелись, я стал водить фуру, я стал на ноги, я стал живым, я забил на прошлое. А она пьет и точка. В метро видел мужика, он шел без головы. Я подошел к нему, а он исчез. Видел в метро карлика. Он, зайдя в вагон, стал двухметровым амбалом. Видел в метро девушку, у нее вместо глаз были черные пуговицы.   


7. В никуда.


     Света и Стас плывут по Онеге на пароходе, курят кальян в своей каюте. За окном яркое северное лето. Кругом лишь вода, иногда попадаются маленькие островки. Где-то проходит фестиваль «Дитя природы». Света, глядя на острова, что видны вдали, мечтательно вздыхает и говорит: «Крематорий был на том месте, где стоит мой дом. Ложки по воздуху летают, вещи пропадают. Духи шалят. Поменяла дом и все прошло. Колесо сансары все это. Наши мысли, чувства и состояния лишь оптика сознания. Я бы хотела быть Маугли, но, увы, я знаю язык, я грамотная. Я могу быть волчонком лишь. Дружить со мною бесполезно, меня никому не удастся приручить. Я не домашняя зверюшка. Я никогда не буду ничьей невестой, матерью или женой, я сама по себе. Я в двадцать лет уже кончила с красным дипломом филфак. А двести лет назад девицы в двадцать лет рожали каждый год по ребенку. И не умели читать и писать. Мне сейчас тридцать. Я живу ради йоги, духовной жизни, я в Тибете была, в Индии, в Мексике, Китае и Японии. У каждого из нас своя придурь. Вот подруга с гитарой сутками сидит, блюз играет, из дома без гитары не выходит. Возомнила из себя Нину Хаген, но я реально никто, я даже не верую в дни и ночи. Моя цель – острова Маш и Лид. Даже стала надевать те же наряды, словно бы хиппушка из 60-ых, потом стала панком, потом готесой, потом никем. У каждого своя игра, свой прикол, свое сновидение».  Стас ответил просто ей, выпив стакан крепкого черного чая:
- Кури, милашка, давай, твоя очередь курить, это тебе не Хари Кришна петь с кришнаитами. Там тебя дурят, а тут, правда жизни, ибо дым лишь сансара, нирвана лишь дым, все есть дым, мир создан из дыма и уйдет в дым. Это не сладкая философия Кришны. Тут иная сладость. Тут вечность пахнет дымом моего кальяна, крошка. Еще есть кайф в компьютерных играх, это особый кайф, людомания называется. Мне мама на Крым денег не выслала. Я буду работать садовником, чтобы денег на поездку заработать. Я бы уверовал в Бога, но не хочу. Я хочу курить кальян и всех троллить. Высмеивать. Недавно кореш Мурик за рулем своего нового авто: смех без причины, ржет, как лошадь, ему говорят, тряпка, возьми себя в руки, заводи машину и в путь-дорожку трогай. Тот обиделся, вышел из машины и стал плакать. Ему стало жаль себя. Он не крутой, он жалкий сопляк, плачет, ощущает боль дикую в груди, никто не любит его, все лишь издеваются над ним, никто не хочет утешить его и полюбить. Даже девушка Вероника плачет целыми днями напролет. Не может найти с ним общего языка, а ведь он бросил пить. Он вышел из машины и пошел в лес. Там ему стало легче. Вернулся, а машины нет. Угнали враги, вот же сволочи! Никому нельзя доверять. Друзья оказались бандитами. Предали его дружки. Он параноик. Верит в Таро, магию, заговор всемирный против него. Вероника же решила стать богиней и решила пешком дойти до Китая через хребты Азии. Шла неделю по горам, замерзла, ее нашли спасатели и увезли в свой домик, отогрели ее там, выбросили из ее головы весь хлам. Просто она стала с ними пить и нервы успокоились. Решила больше не пытаться быть героиней. Путь героя не ее путь больше. Игра видится как игра. Мозг не должен относиться ни к чему серьезно. Играть можно во все, главное быть веселым. 

8. Интересные дни.


      Стас увидел, как забор соседский, что был зелен, остался без зелени, оказалось, что растения, что оплетали забор, были срезаны рабочими, что строят тут дорогу. Комиссар ходил по домам и собирал еду у местных, он хотел продать все на рынке. Селяне пытались сказать, мол, нет еды, но он врывался в погреба и выносил все, что видел. Стаса позвали на медкомиссию. Там ему говорят: на Север езжай, сынок, покоряй Северный полюс. БАМ строить можешь, если не лениво. Сынок, коммунизм впереди! Лора берцы надела, взял меч огненный и пошла в парк прохожих развлекать. На ней был камуфляжный костюм. Она пыталась научить людей пути самурая. Стас был заворожен ею. Она сманила его в свой клан амазонок. Она ходили в парк по ночам и бросали бутылки из-под пива в прохожих, что играли на гитаре у памятника. Они хотели, чтобы все веселились, им казалось, что бросать бутылки вниз это весело. А вдруг кого-то зашибет. Это ж развлечение не хилое. Люди, услышав звон разбитого стекла, обычно убегали прочь, они даже гитару как-то нашли - везет же дуракам. Гитару взяли и пошли с нею в парк, стали играть там. Лора и Стас ощутили, что давно знают друг друга, им так хорошо вместе. Они решили, что это судьба их свела. Они просто как-то раз встретились в этом парке. Взглянули друг на друга и поняли, что жить не могут друг без друга. Она ночами напролет машет мечом огненным в парке, ни дня без огня. Он же на гитаре играет сутками. Все пальцы стер о струны. Люди знают их и все пытаются им помочь.



     Камни с неба летели на Стаса, он сидел на пляже и читал Хармса. Камни летали всюду. Он не решался встать и уйти. Застрял тут. Лениво двигать телом. Лениво идти куда-то. Залип на Хармсе. Все камни падали мимо него. Страшно? Да, ему было страшно. Дворник с черными усами все время бродит рядом. Сторожит время, что заперто в сарай. Вокруг негры пьют пиво, смеются, созвездия изменили свой рисунок. А дворник с черным усами все ходит вокруг Стаса и сторожит время, что спряталось от него в сарай. Лора машет огненным мечом. Стас играет на гитаре. Прохожие бросают им денег в шляпу. Сансара.