Услада сердцу моему

На одном из занятий литературной студии “Заречье” Александр Ковшиков подарил каждому из нас свой, пока ещё единственный, сборник стихов “Прохладный сок родных берёз”.
С первой же страницы лирика заворожила меня и заставила читать и перечитывать. Лёгкая, воздушная и во всём послушная, она греет душу. Радоваться, смеяться или плакать? Что лучше?
Стихи такие чистые, солнечные, живые. Каждая строчка связывает читателя с природой, заставляет видеть окружающий мир во всём его блеске утренней зари, закате солнца, в весеннем пробуждении лесных обитателей, в звоне ручьёв, в каждой капле воды, в дыхании упавшей осенней листвы, как будто сам Господь Бог сверху диктует ему, а он пробуждает наши души вслушиваться и всматриваться в явления природы.
Человек и природа у Ковшикова – крепкий сплав, прочный и достоверный. Их единодушие и спаянность так очевидны, что не возникает никаких сомнений в искренности лирического героя:
Не могу без леса, не могу без поля,
Мне нужна свобода, и простор, и воля,
Чтобы ранним утром лугом пробежаться
Да в холодных сладких росах искупаться.
“Спозаранку”.
И твёрдо веришь, что, “нежностью парного молока” его “поили по утрам туманы”.
Всё в стихах Ковшикова поёт, живёт своей собственной жизнью, даже пожухлый лист шепчет что-то другу, камыш беседует с осокой, травы шепчут, звучит трель соловья, по утрам росы звенят. Лирический герой слышит стук ночного мотылька, шёпот ив, как кричит в гнёздах утка – ковшом черпай звуки, запахи родной земли по имени Святая Русь.
Магистральная линия творчества поэта – это деревня, родной край. Любовь к родному краю – это что-то такое мощное, большое, и оно, как парное молоко, как берёзовый сок, вливается в душу и сердце лирического героя. “Влюблюсь ещё сильней в родимый край”, – звучит, как откровение, как исповедь. Он горд крестьянским происхождением. Много ли ему нужно? Молочные туманы, птичий гомон, духмяные покосы, брусника боровая, ржаное поле, овёс стеной, ромашки в ячмене, промокнуть под грибным дождём – всё это дорого, всё это любо лирическому герою.
Ах, как я рад вернуться вновь сюда,
Где между сосен ветры хорохорятся,
Где первая любовь всегда чиста,
Где даже птицы рьяно Богу молятся!
“Благодать”.
Лирика Ковшикова обладает такой притягательной силой, что оторваться от неё просто невозможно. Есениным она дышит, Есениным. И та старенькая книжица, о которой он упоминает в стихотворении “Благодать”, питает его так же, как и окружающая природа:
Росы я пью духмяные
В алых лучах зари.
А как богат поэтический язык лирического героя! Звучит житейское и заоблачное, отражается мудрость в народной лексике (парует каша, бает, жалится, недалече, ворота распашные, снилась-то дверь расхристана почто, вечерять, забыты рубахи, поспешаю и др.) Всего хватает в стихах. Сравнений, олицетворений, метафор хоть пруд пруди. Это чистая вода из родника:
“Здесь малиновые рассветы
Пьют прохладу ржаных полей.”
“Сосны кронами держат небо.”
“Камышам подпевает речка.”
“Одинокой страницей вдаль плывёт луна.”
“Деревня спит, закутавшись в туман”
“Ночь-девка – скромница.”
И всё это так гармонично, так искренне, ничего лишнего, с таким должным пониманием, что диву даёшься.
Читая, я наслаждаюсь звуками и запахами, ритмами и рифмами стихов, большая половина которых просится на музыку.
Если интерпретировать художественным взглядом, то можно увидеть такие достоинства, о которых и не помышлял. Покоряет своей естественностью и жизненной убедительностью милое сюжетное стихотворение “Привычка?” Автор задаёт читателю вопрос – привычка ли? “Уютный старый домик” – эпитеты “уютный” и “старый” сразу же заставляют нас поверить, что живут здесь старики. Когда-то давно к крыше был приделан “коник”, а теперь он “смешной”, потому что хозяева, как и этот домик, постарели, и не у них уже сил следить за красотой – жизнь идёт к концу. Настораживают “ворота распашные”. Такой звонкий эпитет, похожий на распашонку ребёнка, и сразу вспоминаешь поговорку: “старый что малый”. Бесхозяйственность? Вряд ли. Да ”дед почти ослеп”, “не подмога” старушке. Это она, героиня стихотворения, говорит, что “с ним, как с дитём, морока”, “кряхтит как старый пень”. Эти народные сравнения углубляют наше понимание о том, почему “ворота распашные”.
Добрую улыбку вызывают диалоги между героями. Старушка шутливо обращается к мужу:
– Чего сидишь-то, старый?
Вставая, иди, поешь.
Был раньше ты кудрявый,
А нынче видно плешь.
Старик парирует мгновенно:
– Да ты ведь тоже, бабка
Уже не молода.
И вдруг хозяйственный вопрос:
– А ты курей кормила?
Яичек набрала?
Ответ хозяйки озадачил старика:
– Вот я б ужо нашёл.
Иронично звучит реплика:
Ой, старый, так и знала,
Опять своё завёл.
Вроде бы перебранка, но такая лёгкая, обычная в повседневной жизни. За долгую совместную жизнь они привыкли к такому общению. И никаких обид! Не случайно дед, выполнив наказ старушки, думает о том, чтобы она поскорее вернулась – ему плохо без неё. (“Залечь да помирать”). И всё-таки жить это так хорошо! (“Дай, бог, нам долгих лет!”)
Последние две строчки как будто и не связаны с лейтмотивом стихотворения:
А на дворе рябины
Уже роняют цвет
Однако природные явления продолжаются, продолжается и жизнь стариков. Значит всё закономерно.
Создавая свою превосходную лирику, А. Ковшиков не испытывал муки тантала и не бился как рыба об лёд, всё шло само собой изнутри, из глубины сердца, из наблюдательности и понимания окружающего мира, из его одухотворённости.
На мой взгляд, в его поэзии раскрылась загадочная русская душа, обладающая глубочайшей энергией духа и чувств.
Хочется пожелать автору беречь свой солнечный голос и не сбиваться с дистанции.
Альбина Говорина,
филолог.