Буква и Дух

Виктор Матюк

Буква и Дух

Буква убивает, Дух – животворит, ему плевать на внешний вид, душа болит, а сердце плачет,
Чтобы букву и слово победить, надо великий подвиг совершить, и о жалости напрочь забыть!
Идеи и мнения – выше слова, нет выбора в автора любого, как вначале осознать
Свой собственный талант, что ты – не дилетант, и узнать его предназначенье,
А уж потом стать самому для себя палачом, чтобы вернуться со щитом или на щите
С поля кровавой словесной рати! Новые понятья – твои собратья, потеряно много благодати,
Ты много сил зря растратил, бумагу заелозил, жизнь прожил кое-как, тьма и мрак
Никак не хотят исчезать из заплаканных глаз! Они руки скрестили на груди,
Пообещали  скрасить будни твои, как не толкуй, но это не сладкий поцелуй
Прекрасной Музы, ты для неё уже обуза, её ноша тяжела, она доведёт тебя до угла
И начнёт тебе качать свои права! Грехам твоим нет числа,  ревности игла в твоё тело вошла,
Продержалась там всю ночь, ты же оставить Музу в своей спальне не прочь,
Но согласится ли она, чтобы ваша дружба была брачной печатью скреплена?
Ночь темна, ни дыма, ни огня, мысль про творческую жизнь пролетает мимо,
Если ей суждено творцом насмешливых врагов надвое рассечь,
Ей не нужны ни стрела, ни меч, мысль никому не удастся убить,
Она в памяти гвоздём торчит, и продолжает на всю округу трубить,
Находясь на царском престоле, люди, властвующие в широком поле,
Лишь порою пытаются спорить с роком и судьбою, стремясь к собственному благу,
Бросают слова на писчую бумагу, будто соль на кровоточащую рану, опорочив бродягу,
Пьют бодягу местного разлива и жаждут дива, жизнь течёт неторопливо, взирает спесиво
На страх и удивленье, только убиенные искали своё спасенье в словах молитвы,
Они острее бритвы! Страсть, притязая на наивысшую власть, требует от нас
Каждую минуту и каждый час соизмерять своё следующий шаг
С признанием прав откровений неба! «Зрелищ и хлеба» - требует толпа,
У каждого своя доля и судьба, такова воля всесильного Божества,
Ты стоишь у придорожного столба, что-то беспокоит тебя,
Мимо проходит голытьба с дырявыми торбами мирского греха!
Сначала доля душе терзала, внутри неё свеча горела вполнакала,
И только поэт на протяжении многих лет из букв создает прекрасный сонет,
Он похож на прелестный букет из осенних хризантем и алых роз, помимо воли творца
Из дырявого рта стареющего писца вылетают стремглав давно забытые толпой слова,
Они в своих руках держат людские сердца, переживаниям, мукам и страданьям
Нет ни края, ни конца! Поэт, как гончар творит из песка и глины судьбоносные картины!
Он имеет право говорить и по своему разумению жить, но у него нет прав, истину поправ
Во имя веселья и забав, действовать так. Чтобы тьма и мрак не дали бы возможности
По личной неосторожности искоренять в грешной душе кромешный Ад!
Никого нельзя принуждать, нельзя стул расшатывать, на котором сидишь
И спокойно зришь в небесную высь! Надо разрушать всё, что насилием насаждено!
Естество моё и вправду грешно, но что с того? Коль есть талант к творчеству и письму,
Ты должен отдать душу и жизнь свою Творцу! Как такового у писца нет выбора иного,
Как отказавшись от мата площадного, принять в объятия любого, кто сурово возопит,
Что ты – пиит, и тебе небо выдало доверия кредит, ты же с помощью молитв выносишь вердикт
Року, доле и себе, но рано крест тебе ставить на собственной судьбе! Оставь сомнения,
Всякий сюда входящий, на линии соприкосновения, имеющий терпение, переживёт поражение,
И в один миг посадит на своё место пьяниц и забулдыг! Земля горит у них, блицкриг не удался,
Козырный туз  на этот раз в грязи по уши погряз, старый ловелас не спускает с Музы глаз,
Он грешит на раз и два, глядь, а на его могиле уже иконочка, а по околотку гуляет молва,
Что его душа будет скитаться по свету, у неё нигде пристанища нету! Она за всё ответит,
Если бога не убедит, что ей до сих пор присущ стыд! Поэт горем убит, что ему грозит
За то, что он рукой дрожащей написал послание девице спящей, не пьющей, не гулящей,
Оставил счастье на произвол судьбы, оно затерялось в чаще леса в трёх днях неспешной ходьбы!
Он баловник такой, что не каждый изгой старый он или молодой не позволит себе
Напакостить доле и судьбе, хотя он с ними был накоротке, ходит в тюремном ватнике,
Зажав нательный крест в руке! Он спит на картофельной ботве,
Что-то считает в уме, и даже во сне кому-то машет рукой
И приглашает следовать за собой! Поэт бросил на него взгляд,
Он был яростью объят, сперва последовали гнусные слова,
А потом дурная слава своего поклонника обрел, кажись, на века!
Притихла толпа, она окончательно ещё не сошла с ума,
Писец старый устрашился господней кары, вот и ему пришлось присесть на нары!
Закончились фанфары, вокруг люд отсталый, по крайней мере,
Здесь никто не делает себе карьеру! Двери на выход закрыты,
Христианские истины надолго забыты, те, кто с судьбой квиты,
Уже на неё не таят обиды! Только антисемиты всматриваются в созвездие Афродиты,
Звёзды по небу разлиты грамотным следопытом, алгоритмы грядущего бытия 
Определяет всевышний Судья, а Господний Дух читает Евангелие вслух,
Чтобы множество опороченных душ окончательно не отбились от рук!
Не свершив всех желаний, нищие горожане. Купцы, проходимцы и дворяне, все россияне
До конца жизни будут зализывать собственные раны,
Грех, совершённый по пьяни занудами и хамами, 
Останется в памяти людской, пока вечный покой
Не обретёт всеобщую любовь на площади заводской!
Любить не все умеют сладко, чаще грешат украдкой, 
За попу бабу схватить, втихаря с ней согрешить,
Ей пару комплиментов посвятить, и навсегда забыть,
Что, где, когда и с кем? Зачем помнить тлен и суету?
Лучше топтать пожухлую листву, читать молитву,
Если душе невмоготу, вникая в суть за пару минут,
Презрев темноту, пусть Святой Дух  к нашим просьбам глух,
Он помогает коротать свой досуг, и избегать лишних оплеух!
Буква закона легче видна с высоты террикона, плохо видно с балкона,
В псалмах Соломона  будто с иконы на мир смотрит Бог с золотого трона,
Недуг старый не помогает заживлять гнойные раны, я же чужд связей на стороне,
Святость таится вовне, то есть в душе, она там остаётся навечно, жизнь – скоротечна,
Мы все живём беспечно, кто-то пишет и себя в поэзии ищет, а кто-то наоборот
Живёт, как обормот, хотя дел у него невпроворот!  Здесь главенствует Бог,
Он и вправду добр и строг, он уважает добродетель, я тому свидетель,
У него ног  земное царство и всеобщий закон! Мягкий баритон при свете дня
Голову долу склоня, безмолвствовал немало, он искал первоначало рода своего,
Безмолвствовало естество,  время быстро шло, назад нельзя вернуть ничего!
Говор, шум и стук, всё валится с рук, и странный грубый звук  - предвестник страданий и мук,
Попытался свои боевые доспехи вернуть, но исчезла суть бытия земного,
Из земных глубин на поверхность вынырнуло вещее слово, оно криво улыбнулось
И тут же отвернулось от лица больного, бог просил нас проповедовать его вещее слово, 
Он не оставил выбора иного, как за смыслом тихих тирад начать обвинять всех подряд,
Что только подхалим поёт властителю с любовью и радует его необычной новью!
Этот мерзкий критик, плохой политик и нытик, обычный винтик в машине государства,
Был лишён жизненного пространства, жребий его был тяжёл, он истину до сих пор не нашёл,
Кто-то иной замахнулся на высокий царский престол,
Теперь яркий ореол блестит над его косматой головой!
Он был когда-то  обесчещен одной из презреннейших женщин,
Теперь  им, не желая зла, он из дома убрал все зеркала,
Чтобы они никогда не видели в этом доме зла, пора уныния прошла,
Наступили светлые вечера, тяжкий путь всякий прошёл, что искал, не нашёл,
Одним словом, он в облачении новом познал основы земного бытия,
Жизнь твоя и моя познала стыд и срам, скуку и веселье городское,
Она блистала своей красотою боярину и изгою! Изогнувшись дугою,
Перед иконой святою, стареющий писец осознал, наконец, что Творец,
Властитель наших дум и сердец не затевал бы зря всю эту канитель,
Чтобы нищий поэт нёс  в своих опусах сущую дребедень каждый божий день!
Ему хрень не нужна, истина больше всего для Творца земли и небес нужна,
И чтобы даль была светла у степного ручья!  Там есть глубокая полынья, в ней шуга изо льда,
Беда никогда не приходит одна, коль ноша тяжела для стареющего ходока, а дума велика!
Буква или Дух – выбирай одно из двух, напряги слух, тишь вокруг, грешнику недосуг
Осознать суть бытия до конца, унылая среда здесь была не всегда, дикой травой заросла
Моими предками проторённая тропа, бесы и голосом и взглядом в свои сети тащат в ад,
Всё, что люди говорят и творят невпопад, не сладко жить, тяжело искать то, чему ты был бы рад!
Не смею уверять никого, что Божество проявляет умение своё всегда, бывают времена,
Когда кругом идёт голова даже у Божества, и что тогда? Душа, быть может, в пятки давно ушла,
Не пожелала ходить по острию ножа без бандажа, её позор был бы глубок, если бы бог
Его не извлёк и вышвырнул за порог, чтобы избежать лишних распрей и склок!
Пока мы живём рядом и вместе со Святым Духом, муха не пролетит над ухом,
Такое соседство охраняет даже грешников от бедствий и дальнейших последствий!
Тебе невдомёк, почему сердце стучит, как молоток, а пот облил с головы до стоп,
Каждый приход захлестнула мутная вода, беда никогда не приходит одна!
Повсюду враньё и ложь, её уничтожь, иначе она всех нас пустит в расход!
Прочь все шутки, откинув в сторону все предрассудки, добравшись до сути,
Писец сказал: «Время и Бог всех нас рассудит, святость, что таилась внутри,
От летаргического сна разбудит, и радостная жизнь тотчас наступит!»
Душевная мука своё молчание тут же прервала, она не думала и не гадала,
О чём людская молва намедни сообщала,  душа принимать не стала!
Грех повсюду, когда же он обезврежен будет? Эти мгновенья
Требуют терпенья, тяжелы звенья рабской цепи, божий раб, цени
Все благостные дни, у тебя была возможность жить в тени
И во мраке заточенья легче пережить душевные и мгновенья,
Творческое вдохновенье вылилось в небывалое рвенье,
Тут же последовало мщенье от множества слов,
Снявших с себя таинственный покров дум и снов!
Мир суров, его украшают пламенные строки из будничных стихов,
Они вырывают из темницы таинственной книги все небылицы,
И оставляют только те страницы, где вереницы творческих дум, не поднимая шум и гвалт,
Пытаются проявить собственный талант Богу, року и судьбе, оставшись с ними наедине!
Божественная рука, напрягшись слегка, раздвинула грозовые облака над головой старика,
Людская молва прочь ушла, а на писца людская слава неспешно сошла с небес,
Божий Дух в его душе заново воскрес! Весёлые трели его в цветные одежды одели,
Чета дум, пришедших на ум, раскинулась небрежно на диване кожаном,
Они мыслят о разном, одна хочет жить праздно, а вторая кружит своеобразно
Над ризой патриаршей, чем дальше в лес, тем больше дров, вдруг третья мысль
Ход тех дум прервала, руки к небу приподняла, прильнув к замёрзшему стеклу окна,
И з её уст потекли слова, как из степного ручья чистая благословенная вода:
«Бог всем нам – судья, он противник лжи и вранья, Он полушутя пытается объяснять для воронья,
Как жить ему нельзя, душу и плоть, щадя, ты очищает стезю от греха для грядущего жития!» 
Чтобы слёзы по щекам впредь не текли, отстрани от себя проступки и грехи,
Не суди и не судимым будешь, тогда ты в счастье пребудешь и забудешь о слезах и горе,
Это произойдёт вскоре последней ссоры и разборок на Нагорном плоскогорье,
Когда помимо воли Души и Святого духа  закончилась круговая порука,
Тлен и всеобщая разруха  растаяли в заботах мирских о житии двоих:
Буквы и Духа, буква, не тая обид, на всю округу кричит,
Что в трущобах городских смрад стоит,  а Дух превозносит стих,
Вырывая его строки из морских глубин, теперь они парят
Среди привольных зелёных равнин, их не замечает творческий взгляд,
Его глаза слезятся, вот-вот в них пороки земного бытия стремглав вонзятся,
Чтобы в памяти навечно остаться! Тревога ушла, на небе зажглась багровая заря,
Ожившее небо стало полпредом между Божьим Духом и грешным человеком!
Отныне и вовеки свет Господний в грешной душе не померкнет, каждый за себя ответит,
Кому смерть, кому розги и плети, как мера осуждения, чтобы грешник пережил все треволнения
И впредь мог оберегать себя, сердцем скрипя, у горящего очага от непристойной любви  и вранья!
На всё воля Творца, по его воле приковано внимание к судьбе,  во мне нет стыдливости к себе,
Таю молчанье битый час, вместо того, чтобы во все двери кулаками стучать ,
И из себя странствующего пилигрима изображать! Над ним иногда взлетал белокрылый Парнас,
Он намедни всю ночь бухал, пьянствовал и танцевал, пока вконец
С его головы долу не упал золотой венец всеобщей славы!
Неужто на него нельзя найти управы, ведь веселье и забавы
Исходят от Лукавого, в грязи его копыта, морда до крови разбита,
Хотя рога точат и продолжают творческих людей своей мощью стращать!
Он отныне не желает жить в безлюдной пустыне, ему подавай древние святыни,
Чтобы он их превратил в сплошные руины, избавив толпу от ежедневной рутины жития,
Продолжают плыть бригантины в строках авторского стиха по безымянным волнам 
К заповедным берегам, где-то там должен возвышаться златоглавый храм,
Ты в нём спокойствие и вдохновение найдёшь,  что посеешь, то пожнёшь!
Груз сомнений, этот дар бесценный для писцов очумелых, наивных, даровитых и смелых,
Давит на хилую грудь, и отягощает долгий путь, отвращена жуть грядущего греха.
Кармическая чаша переполнена до верха, на дне остатки бронзового барельефе
Писца и гончара, у них одна и та же мерка, одни и те же меха прикрывают глаза от греха,
У обоих голая душа, за душой ни кола, ни  двора, вокруг них одна и та же пустота!
У каждого своя судьба, они оба ищут для спасения души благословенные пути,
Чтобы совесть и честь свою от публичной расправы как-то спасти!
Неисповедимы господние пути! Вдоль тропы скрипит старая ольха,
На её кроне изделия гончара и слова из сокровенного авторского стиха,
Они когда-то в тени той ольхи порознь отдыхали
И в знак благодарности свои труды ей оставляли!
Страсти продолжали на творческой стезе бушевать,
Ни присесть, ни встать, нельзя миг спокойствия  себе урвать,
Кто-то пинает ногами и руками взад и вперёд, чтоб никто из двоих не мог
Выполнить перед небом собственный долг, и получить на Страшном суде расчёт за всё,
Что в тяжких творческих муках было обретено! Всё в этой жизни возможно,
Главное, не жить безбожно, сонная безделица, как на дворе метелица.
Кружится и вертится стоп снега, тоска и нега  стремятся к побегу от мирской суеты,
Господи, прости их за склонность к суициду, принявших на себя земную обиду,
Пронзившую грудь насквозь, небось, пришёл и их черёд  на творческий Олимп всплывать,
Когда, с кем и как? Бог подаст знак, чем? Зачем нам загодя знать,
Откуда и в какое место спустится небесная благодать ?
Быть может,  шлейфы из огненного платья первыми заметят браться по резцу и перу,
Может быть, им Лучше забыть про творческий Олимп? Спокойно жить, верить и любить,
Для своей души творить, а там, как карта ляжет и что нам прикажет Случай неминучий?
Перед грядущим лес дремучий, на хвост наступает мороз трескучий, будет лучше,
Если повсеместно множество творческих созвучий  не будут вызывать слезинки
После ночного поединка с Музой и Пегасом, с негативом и страхом  в глазах,
Ты часто должен оглядываться назад, но там кромешный Ад, куда идти, куда шагать,
Чтобы разуметь, что отныне и впредь ветер могучий подталкивал вдохновение 
В сторону новых чувств и ощущений, ты будешь безгранично счастлив, 
И молчалив, гни слова не проронив, много страданий пережив на благословенном пути.
Ты продолжишь идти по бескрайнему и дерзновенному пути, дабы войти в чертог,
Который Бог оставил для  пилигримов творческих дорог, для тех, кто продрог и промок до костей,
Но не смог спрятать собственный слог в зыбучий песок, не потому что он – остолоп,
Нет, он просто игрок в поддавки для Рока, Бога и судьбы,
Доказательством тому его все, проникнутые философией стихи! 

г. Ржищев
16 января 2023г.
10:00