ООН в Крыму, гл. 100. Интимные разочарования

ВНИМАНИЕ!!! : Только для читателей 18+

ОТПУСК  ОДНОГО  НУДИСТА  В  КРЫМУ
Курортно-познавательный эротический  роман


Глава 100.  РОМИНЫ  ПРОЩАНИЯ  И  ОЛЕЧКИНО  РАЗОЧАРОВАНИЕ

*   *   *
Никакого особого внимания со стороны нудистов к своей, пусть и провинившейся вчера ночью персоне, Рома не заметил. Всего за один день пребывания в приятной компании он стал здесь своим – точно таким же «дикарём», как все парни и девчата, только без причудливой причёски и с очень белой попой. Да, на фоне других тел его тело действительно выглядело несколько белой вороной.

Но на этот мелкий недочёт, казалось, никто не обращал никакого внимания.
А Ванюшина подруга Оксана дала Роме очень полезный совет обзавестись репейным маслом для предупреждения солнечных ожогов нежной кожи. На белом островке его тела, на месте плавок кожа действительно сильно покраснела и уже немного обгорела.

И, странное дело, вскоре Рома не испытал никакого возбуждения, когда Оксана заботливо и нежно втирала ему масло в кожу на попе, бедрах и в паху. А случайные прикосновения тыльной стороны её руки к Ромке-младшему и его «карете» были всего лишь похожи на прикосновения опытной медсестры, выполняющей своему пациенту очередную процедуру.

Рита тоже не выказывала никакого удивления или раздражения по поводу действий Оксаны: для неё происходящее было проявлением обычного внимания более знающего и предусмотрительного товарища по отношению к неопытному и беззаботному новичку.

Вожак лагеря голышей Солис тоже лишь одобрительно глянул на эту картину «милосердия» и ничего не сказал.
Когда Рома немного позднее рассказал ему о странно озабоченном мужике с биноклем, который наблюдает за нудистами из-за коряги на берегу, Солис-Сиред только презрительно поморщился и сказал:
- Мы уже привыкли к нему. Да и пусть пялится, дурак, если ему больше делать нечего. Олежка с Генкой уже поговорили с ним с особым «пристрастием», и он исчез на некоторое. Но, видно, фингалы прошли, и он забыл про тот урок впрок. Ну, да и хрен с ним. Для меня это совершенно безразлично.

Купаться нагишом всё же было очень хорошо, и Рома решил тоже наплевать на то, что теперь озабоченный мужик из-за коряги рассматривает в бинокль и его тело. Да и, правда, хрен с ним, придурком.

Когда после массового, очень весёлого и затейливого купания с привычными развлечениями и разнообразными шутками и штучками в воде ребята стояли и обсыхали на берегу, Рома вдруг почувствовал непроизвольное начало эрекции – у молодых людей такое дело зачастую происходит само по себе. Из-за невольного конфуза он скромно отошёл в сторону от честнОй компании и встал лицом к коряге. Постоял так с запрокинутыми за голову руками, подставив тело щедрому солнцу.

То ли это из вчерашнего эротического ему что-то вспомнилось, то ли слишком желанной показалась недоступная сегодня фигура столь сладкой и громкоголосой Риты, но в противовес ожиданию расслабления у Ромки-младшего началось приметное беспокойство. До полной эрекции было далеко, но даже сложившаяся картина должна была крепенько так шарахнуть по глазам озабоченного мужика.

Рома прекрасно знал, насколько солидно выглядит его дружок в таком состоянии, неоднократно наблюдал себя полу-возбуждённым перед зеркалом. Это довольно впечатляющая картина, надо признаться вам честно.
Вот пусть и поелозит этот мужик, пусть подрючит себя, мудак.

Чтобы быстрее прошло это не очень ловкое перед друзьями состояние, Рома слегонца помассировал промежность, и его тотчас отпустило – вот и хорошо, вот и ладно. Теперь уже можно спокойно возвращаться в компанию.

*   *   *
Сегодня всё происходило по особому сценарию, и на ужин Рому не отпустили домой. Заявили: вечером состоится прощальный банкет, и для этого дела голыши щедро прикупили кое-что из выпивки-еды. Каждый выставлял на стол из своих запасов всё, что считал нужным и возможным.

- А как же я, с пустыми руками? – растерялся Рома.
- Ты наш гость и, кстати, очень неплохой гость, да и земляк к тому же. Так что мы угощаем тебя от всей души и чистого сердца, – эти простые чистосердечные слова Солиса заметно растрогали Рому.

Он с благодарностью глянул в глаза вожаку голотелой стаи и прочёл в них давно вынесенное ему с подругой прощение за вчерашнее интимное хулиганство. И парню вовсе не показалось, что Рите и другим нудистам тоже приятно было услышать эти слова. Все ребята и девчонки с удовольствием выпили за тост Солиса, очень хорошо и тепло произнесённый экспромтом.

Выпивали кто вино, кто водку, кто пиво, и закусывали не спеша.
Затем вели беседы – общие и попарно-покучно, вновь выпивали и закусывали.
Было очень хорошо и душевно.

Появились гитара, затем другая. Звонким тенором запел Илья. Его, вернее очень популярную митяевскую песню о здоровском времяпрепровождении возле лесного костра дружно подхватили все нудисты.
Потом пели девчата под аккомпанемент Ильи и Солиса.

После них солистом запел Солис.
Голос его не отличался силой или особым тембром, но был он необыкновенно проникновенным. Да и слова песни были очень хорошими – о жизни и трудностях, о цветах и свободе, о надежде и любви. Слова были, как слова, казалось бы, ничего особого в них не было. Но из-за того, что все слушатели были обнажены, а в песне сквозил явный намёк именно на них, нудистов, слова песни проникали до самых глубоких уголков души, затрагивали тончайшие струны, отзывались благодарностью.

В отсветах потрескивавшего невдалеке небольшого костра видна была только часть лиц. По ним проскальзывали тени умиротворения и некоторой настороженности перед предстоящим разъездом. Очевидно было, что расставаться никому не хотелось.

Как оказалось, не все ребята были из Москвы. Гена, Наташа и Илья прилетели в Одессу из далёкого Свердловска. Рита, Таня и Сергей – из Ленинграда, Оксана из Подольска, а её Ванюша – из соседней Калуги...

- Может, встретимся с тобой в Москве, как и все мы здесь так здорово сегодня собрались – заранее созвонились и списались со всеми нашими из группы по интересам. Вот и приехали сюда, сроднились, - и Солис пытливо глянул на Рому.
Тот неуверенно пожал плечом: может быть, ему и станет интересно чувствовать себя нудистом. Никто ведь не может помешать студенту распоряжаться его свободным временем по собственному желанию и усмотрению.

Но больше так и не удалось ему встретиться ни с кем из этой удивительной группы неформалов, умеющих настолько чисто и честно уважать взаимные желания жить в полном единении с природой, столь прекрасно проводить на море свой отпуск, чему не смогла помешать ни одна из ниточек, буде такая на их телах...

*   *   *
А назавтра после завтрака случилось бурное, с девичьими слёзками объяснение с ожидаемо Ромой, но очень сильно занервничавшей Оленькой. Но ведь они были на столь чудодейственном чёрном море, или где! Вот и через совершенно незначительный период времени отчуждения (всего лишь до обеда), наступило полное и обоюдно счастливое их примирение.

А скорое завершение того отпуска на море оказалось для Ромы и вовсе неплохим – это уже с учётом того, что до расставания с капризной недотрогой он не раз переспал с ней всё-таки: сбылась мечта идиота, как говорится, потому что к несказанному удивлению Ромы, Оленька оказалась девственницей!..

Если бы он наверняка знал об этом заранее, конечно, всё произошло бы по совершенно иному сценарию: намного романтичнее отметил бы он такое знаменательное событие, как первое познание девушкой мужчины.

А так нетерпеливый парень во время самой первый их близости совершенно не понимал трепета девушки во время нестерпимо медленного, очень интимного, сопровождаемого нежными и нагловатыми поцелуями и ласками процесса полного обнажения её тела.

Всё столь непонятное для него и не очень приятное девичье трепетание показалось Роме банально и не очень умело наигранным. Он даже разозлился на раскрасневшуюся Оленьку из-за ей столь неуместно странного поведения: тоже мне недотрога, до самого конца всё целку из себя строит...

Рома злился, пока... пока не увидел пятно крови на простыне после их первой близости, получившейся несколько скомканной и невзрачной из-за скованности и зажатости в поведении Оленьки.

Случилось это знаменательное для девушки событие за пять дней до их отъезда по домам: в тот день Ромина мама всё же уехала в Одессу за покупками и освежением былых своих впечатлений, а персональный Оленькин цербер в виде старшей сестры был очень плотно занят своими личными делами.

Увидев алое пятнышко на белом полотне, Рома вмиг потерялся из-за полной для него неожиданности, из-за чего очень глупо засуетился не по делу, зачем-то тут же метнулся с тазом за водой, чтобы застирнуть  простынь, обмыть себя и Оленьку...

А девушка, вернее, уже молодая женщина, всё это время сидела в пустом и малоуютном в номере Селезнёвых на голом матрасе, совершенно опустошённо и отстранённо смотрела на такую же голую стену. Со стороны казалось, что в эти очень тягостные для неё минуты девушка во всём мире была совершенно одна.

Лицо её с видом решительного сомоотречения и самобичевания выражало только одно застывшее недоумение: мол, она и сама предполагала, что ничего духовного и возвышенного при совокуплении двух людей быть не может, а что с нею уже случилось, то и случилось безвозвратно.

Девучка абсолютно равнодушно и разочарованно взглянула на вернувшегося в номер Рому с дурацким тазом воды в руках и тут же отвела взгляд.
Для оторопевшего парня это стало во сто крат хуже пощёчины...

Очень глупым, невозможно непростительным образом произошло самое важное в жизни любой девушки событие! Вместо приглушённого света с тихой музыкой, розы в бокале вина и двух свечей с шампанским в интимной обстановке случилась только пусть даже и очень жаркая, даже страстная, то теперь уже не менее жалкая возня с глупой простынёю и пятном... И этот убийственно отрешённый взгляд девушки...
Эх, молодость ты, молодость – сплошная глупость и неопытность!

А ведь произошло это непростительное недоразумение у Романа после его недавних и просто несказуемо великолепных успехов во время интимной близости с Ритой. Но нет: тут и теперь даже близко не может и не должно быть никакого сравнения: остался один позор, голимый Ромин позор и точка!

Тут же последовавшие чистосердечное покаяние парня, искренние ласки его сожаления и пылкая нежность никак уже не могли восстановить безвозвратно упущенного момента – так и не состоявшейся для Оленьки прекрасной и незабвенной радости из-за первого в жизни осознания себя женщиной.
Не было этой радости, не случилась она – произошли одни только банальности, тут же захлёстнутые первой ГОРЕЧЬЮ ИНТИМНОГО РАЗОЧАРОВАНИЯ.

Конечно, назавтра, как и во все последующие дни, у Ромы с Оленькой ещё несколько раз была близость. И это была уже очень красивая близость: тут уж столь позорно посрамлённый, но тем не менее очень благодарный девушке за подаренную ему невинность Рома постарался от всей души и чистого сердца.
Разумеется, Оленька, отошла от обиды и оттаяла от разочарования. А в конечном итоге по результатам отпуска она осталась довольной и, кажется, даже счастливой.

Купаясь в нежном внимании, пылком усердии и тёплой заботливости Романа, девушка всё же сполна вкусила прелести интимной жизни с красивым, любящим и ласковым парнем – первым её мужчиной. Всё это Рома хорошо умел делать (именно целенаправленно делать, а не без памяти страстно вытворять) и делал соё дело от души, без тени намёка на неискренность. Но всё самое сокровенное получалось у него хоть и с малоприметным, но всё же неизменным налётом внутреннего покаяния.

Поэтому ощущение какой-то непонятной, но очень большой потери из-за неловкого своего поведения в самом начале близости с Оленькой долго не покидало его. Видимо, не только невинная девушка недополучила что-то очень значимое для неё, но и самого себя Рома тоже сильно обделил. А чего он недополучил, в то, совершенно неопытное для юноши время, так и не смог определить.

И только когда они вместе с Оленькой во время ночного сеанса в видеозале посмотрели прекраснейший фильм «Голубая лагуна» о первой трепетной юношеской и девичьей любви, Рома понял, что он так и не испытал, не пережил тогда чистого и радостного озарения первооткрывателя чего-то неведомого в страстях человеческих.

Предшествующий Ромин сексуальный опыт со Светкой и Огнёвкой, и недавний опыт с Лидой и Ритой не шли ни в какое сравнение с тем, ЧТО могло бы и ЧТО обязательно должно было произойти в его интимных отношениях с Оленькой.

Но первозданная девичья радость для него не просто не случилась: она совершенно глупо прошла мимо него с большим белым флагом для сдачи в плен разочарованию, глупо (фигово) прикрываясь при этом от всего мира дурацкой простынёю с красным пятном былой невинности...

(продолжение следует)