П. Сорокин. Пути и могущество любви

П. Сорокин. Пути и могущество любви
Известно, что терминология различных типов любви восходит к древнегреческой философии, а в истории как Западной, так и Восточной философской и этической мысли существуют две основные концепции любви: любви как Эроса и любви как Агапэ. Любовь-Эрос и любовь-Агапэ противоположны друг другу. Любовь-Эрос основывается на любви к самому себе, ей свойственны такие черты, как желание добра ради самого себя, разумный утилитаризм и гедонизм. Она основана на потребности, ей присущи желание «иметь» и «обладать». При этом она выражает стремление человека к возвышенному и тем самым является путем человека к Богу. Любовь-Эрос - любовь человеческая, ценящая свой объект и в силу этого испытывающая к нему чувства.
Полностью противоположна по своим характеристикам любовь-агапэ. Она основана на полной самоотдаче и самоотречении. Будучи полностью иррациональной, агапэ нисходит на человека свыше, являясь неким Божественным даром. Она сама как бы облагораживает свой объект, придает ему ценность своей любовью. Это любовь совершенно спонтанная, немотивированная, беспричинная, созидательная.
Рассматривая историю существования человечества с социологических позиций, П.А. Сорокин отмечает, что на протяжении истории более распространенной формой любви была любовь-эрос, либо любовь - синтез двух этих форм. Реже встречается чистая любовь-агапэ, но зато влияние ее было гораздо сильнее. Учения святых - от Будды до Ганди, проповедовавших агапэ, оказали влияние на ход человеческой истории. Возрастание насилия в современном мире не только в отношениях между людьми, проживающими в определенных странах, но и в масштабе всего мира, делают актуальными и значимыми идеи мыслителя о важности и необходимости такой формы любви, как любовь-агапэ. К тому же любовь для Сорокина - это возвышенная форма свободы, которая не переносит насилия...
Ю.В. Головко. Есть ли будущее у альтруизма и амитологии? 2006
Часть первая
ЛЮБОВЬ: ЕЕ АСПЕКТЫ, ИЗМЕРЕНИЯ, ПРОИЗВОДСТВО, ТРАНСФОРМАЦИЯ И МОГУЩЕСТВО
Глава первая
МНОГООБРАЗИЕ ЛЮБВИ И ЕЕ ГЛАВНЫЕ АСПЕКТЫ
Любовь как айсберг: лишь малая ее часть является видимой, но и эта видимая часть мало известна. Еще менее известна трансэмпирическая часть любви, ее религиозные и онтологические формы. По причинам, о которых будет сказано ниже, любовь производит впечатление вселенной, неисчерпаемой в количественном и качественном отношениях. Из многочисленных форм любви можно назвать следующие: религиозную, этическую, онтологическую, физическую, биологическую, психологическую и социальную.
А. Религиозный аспект любви
В религиозном плане любовь тождественна с Богом – высшей ценностью в христианстве и других великих религиях. «Любовь от Бога», «Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем», – сказано в Новом Завете. То же самое утверждают «Бхагаватгита», «Дхаммапада» и священные писания почти всех великих религий: даосизма и конфуцианства, индуизма и буддизма, джайнизма и иудаизма, ислама и др. Поскольку Бог считается абсолютной ценностью, любовь оказывается сопричастной Богу.
Поскольку Бог бесконечно многообразен, любовь тоже неисчерпаема в количественном и качественном отношениях. Как таковую ее нельзя определить с помощью слов или понятий; в лучшем случае они могут быть лишь символическими знаками бесконечного космоса любви. Пауль Тиллих прекрасно выражает эту неисчерпаемость любви, когда пишет: «Я не даю никакого определения любви. Это невозможно, потому что нет никакого высшего понятия, с помощью которого можно было бы это сделать. Любовь – это сама жизнь во всей ее полноте. Формы и структуры, в которые воплощается любовь, суть формы и структуры, с помощью которых жизнь преодолевает свойственные ей силы саморазрушения». В этом плане (религиозном) философская и этическая мысль на Западе и Востоке выработала три концепции любви: любви как Эроса, любви как Агапэ и любви как синтеза Эроса и Агапэ.
Описание любви как Эроса и любви как Агапэ, принадлежащее А. Нигрену (Nigren A. Agape and Eros. London, 1937, vol. I, p. 165), дает хорошее представление о сути дела. Он утверждает, что любовь как Агапэ принципиально отличается от любви как Эроса, что любовь-Агапэ – это форма любви, характерная для христианства, как полагали Иисус Христос, апостол Павел и ранние христиане.
Эрос:
желание добра ради самого себя;
стремление человека возвыситься;
путь человека к Богу;
достигается самим человеком,означает стремление самого человека обрести спасение;
эгоистическая любовь, форма самоутверждения в качестве высшего. благородного, великого;
стремление обрести божественную, бессмертную жизнь;
воля к «иметь» и «владеть», основанная на «потребности»;
прежде всего человеческая любовь. Бог объект Эроса;
даруется только тем. кто ее заслуживает, следовательно, возникает не самопроизвольно, а обусловлена ценностью объекта;
ценит свой обьект и поэтому любит его.
Агапэ:
самоотдача;
нисходит на человека свыше от Бога:
путь Бога к человеку;
свободный дар. спасение как результат Божественной любви;
самоотверженная любовь, которая «не ищет своего», а щедро
расходует себя;
жизнь по Богу, которая поэтому не боится ничего потерять;
свободно дается и свободно расходуется, ибо изливается от полноты и щедрости Бога;
прежде всего любовь самого Бога, ибо Бог - это Aгапэ;
изливается «на злых и добрых»; следовательно, она самопроизвольна, не обусловлена никакими причинами и даруется как достойным ее, так и недостойным;
любит свой объект и поэтому делает его ценным.
Таким образом, «Эрос и Агапэ прямо противоположны друг другу». Агапэ похожа на солнце; она светит и грешным, и добродетельным людям, спасая грешников не в меньшей степени, чем благословляя праведников. Ее неистощимое богатство стихийно распространяется на всех, без какой бы то ни было «рациональной дискриминации». В этом смысле Агапэ загадочна и непостижима для рационального человеческого мышления. Эрос – это любовь, которую «заслуживают» благодаря положительным усилиям со стороны любящего. На грешников она не распространяется.
Хотя историческая точность такой типологии Эроса и Агапэ может быть подвергнута сомнению, если речь пойдет о христианстве, об учениях Востока, о понимании любви Платоном, неоплатониками и Аристотелем; хотя некоторые мыслители прошлого и настоящего дают совершенно другие определения Эроса и Агапэ, данная типология сама по себе наглядна и логична. Некоторые виды любви на самом деле ближе к типу Эроса, в то время как другие – ближе к типу Агапэ. Однако мы можем задать вопрос: может ли Эрос существовать отдельно от Агапэ или это два нераздельных аспекта любви? На самом ли деле Агапэ – искупающая любовь, которая изливается на всех в своей безграничной щедрости, особенно на тех, кто нуждается в ней для своего спасения, искупления, возрождения и преображения? Является ли Агапэ тем видом любви, которую можно назвать «любовью ради любви»? Если любовь дается только тем, кто заслуживает ее – праведникам и «избранным», то не будет ли такая любовь всего лишь коммерческим призом, который вручают «пай-мальчикам» за хорошее поведение? Эти замечания показывают, что такая форма любви, как Агапэ, свойственна самой природе любви, ее искупающей, воскрешающей и всепрощающей функциям. Подобного рода Агапэ намного превосходит справедливость, понимаемую как в смысле suum cuiquie tribuere, так и в смысле воздаяния за совершенные поступки.
С другой стороны, Агапэ никоим образом не исключает любовь-Эрос. Любовь-Эрос есть не что иное, как состояние влюбленности в любовь, стремление ради любви усовершенствовать свои умственные, нравственные, эстетические и физические достоинства, т.е. достигнуть совершенства. Высшей целью такой любви-Эроса является достижение безграничности всеискупляющей, вселюбяшей, всепрощающей и всеоблагораживающей Агапэ. Человеческая любовьЭрос, достигнув такого уровня, превращается в божественную Агапэ. Эта нераздельность Эроса-Агапэ объясняет, почему большая часть разновидностей любви фактически содержит в себе обе эти формы. Если преображение возможно только путем любви-Агапэ, понимаемой в духе Нигрена, то очевидно, что никому нет никакой надобности что-либо делать; любые попытки добиться божественной любви бесполезны; она одинаково светит и праведникам, и грешникам. Если же преображение возможно только путем Эроса, как его понимает Нигрен, то нет необходимости молиться, прося милости у Бога или другой сверхличной силы. Любой человек, ищущий любви, становится своего рода Прометеем, который достигает своей цели исключительно благодаря своим собственным усилиям и не обращает внимания ни на Зевса, ни на какую другую силу, а то даже поступает и вопреки им. В восточных, так же как и в западных, этико-религиозных и философских учениях преобладало мнение, согласно которому путь спасения и достижения высшей степени любви представляет собою комбинацию Эроса и Агапэ. Личные усилия, подкрепленные милостью Божьей, считались единственно возможным способом достичь результата. «Бог помогает тем, кто трудится, а не тем, кто отдыхает и спит», – говорит Святой Тихон. Каждая из этих форм любви, взятая по отдельности, сама по себе недостаточна: без милости Божьей или какой-то другой сверхличной силы старания человека недостаточны. С другой стороны, любовь и справедливость Бога щедро даруются тем, кто усердно трудился ради любви и спасения. Во всех великих религиях учение о спасении и соответствующая практика основываются на данном постулате. В противном случае все призывы к людям быть добрыми, совершать хорошие поступки, выполнять моральные и религиозные заповеди оказались бы бесполезными. Лишь немногочисленные второстепенные учения и практические рекомендации на Востоке и на Западе отдают исключительное предпочтение либо Эросу, либо Агапэ; но даже эти незначительные течения время от времени должны были отводить другому пути вспомогательную роль.
С этой точки зрения д’Арси справедливо критикует однобокость концепций Эроса и Агапэ, предлагаемых Нигреном, Руссло, де Ружемоном и другими. Он прав, когда пишет о том, что «две эти [формы любви] – эгоцентрическая и теоцентрическая – должны жить вместе», что «мы не должны представлять себе эти две формы любви как изолированные и независимые друг от друга сущности, хотя для того, чтобы выявить их отличительные особенности, нам следует рассматривать их, как если бы они существовали сами по себе». С одной стороны, пусть будет человек с его страстями, жаждущий освобождения [своего настоящего я от псевдо-я]; с другой стороны – «Бог, который уважает целостность человека и в то же время подвигает его к новому – любовному – отношению с Ним».
Итак, правильно понятая эгоистичная любовь как попытка человека высвободить в себе свое подлинное и божественное я и достичь единения с Богом и богоцентрическая любовь как божественная милость, помогающая человеку в его стремлениях, наличествуют практически во всех истинных системах любви – западных и восточных, хотя некоторые системы больший акцент делают на Агапэ, другие – на Эросе. В дальнейшем мы столкнемся с этой проблемой в ее эмпирических проявлениях.
В. Этический аспект любви
В этическом отношении любовь отождествляется с добротой самой по себе. Любовь рассматривается как сущность доброты, неотделимой от истины и красоты. А все они вместе – разные, но внутренне связанные друг с другом аспекты Абсолютной Ценности, или Бога. Настоящее добро всегда истинно и прекрасно; чистая истина всегда добродетельна и красива; а подлинная красота неизменно истинна и добродетельна.
…
G. Социальный аспект любви
Наконец, в социальном отношении любовь представляет собой значимо-смысловое (meaningful) взаимодействие – или отношение – между двумя или большим количеством людей, когда желания и намерения одного человека разделяются другими людьми и поддерживаются в процессе их реализации. Любящий человек не только не мешает реализации высоких стремлений любимого, но всячески помогает ему. И поскольку он оказывает любимому помощь, то он не причиняет ему горе или боль, а увеличивает его счастье. Это радость отдачи и радость получения: это реализация самого себя в других и через других. Такие слова, как «солидарность», «взаимопомощь», «сотрудничество», «добрососедство», «семейственные отношения» и т.п., означают разные формы любви как социальной связи. Ее наивысшие проявления прекрасно отражены в Нагорной проповеди:
«Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящих вас и молитесь за обижающих и гонящих вас.
Мирись с соперником твоим скорее...
Прежде примирись с братом твоим и тогда приди и принеси дар твой. Вы слышали, что сказано: “око за око, и зуб за зуб”. А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку, обрати к нему и другую;
И кто захочет судиться с тобою и взять с тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду;
И кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два. Просящему у тебя дай и от хотящего занять у тебя не отвращайся». Эти нормы в общих чертах дают представление о любви как социальном феномене в ее наивысших и наилучших проявлениях. Религиозным, этическим, онтологическим, физическим, биологическим, психологическим и социальным аспектами любовь отнюдь не исчерпывается; наоборот, они свидетельствуют о неисчерпаемом богатстве этой составной части Абсолюта.
В настоящем исследовании мы сосредоточимся в основном на психологическом и социокультурном аспектах любви – любви, понимаемой как «видимый» эмпирический психосоциальный феномен. Тем не менее, занимаясь этими аспектами, мы постоянно будем иметь в виду многообразие любви как единого целого, потому что без ее религиозных, этических и онтологических аспектов мы не сможем по-настоящему понять «видимую» часть этого космоса, его психосоциальных эмпирических аспектов.
Сорокин П.А. Пути и могущество любви // Наследие. 2015. № 1 (6). С. 150—191.
http://rksorokinctr.org/index.php/2011-06-02-18-12-00.html