Маэстро гранитных композиций. Глава 1

Тractatus de Тempore Continuums.
Pars Tres

МАЭСТРО ГРАНИТНЫХ КОМПОЗИЦИЙ

Философско-приключенческий остросюжетный мистический детектив
(мистический реализм)


USBN 978-5-7205-1809-7


© Уткин Денис Викторович

Москва
ЮСТИЦИНФОРМ
2022



ПРЕДИСЛОВИЕ

Я очень хорошо помню тот вечер. Мы со школьными друзьями катаемся на санках с горки. Нам по девять лет. Мы третьеклассники и все учимся в одной школе. Более того, мы все живём в одном доме и знаем друг друга с самого раннего детства. В тот вечер всё складывалось крайне удачно. Это была суббота. Уроки все сделаны, впереди выходной. На дворе конец декабря. В воздухе стоит мягкий морозец, а с небес падает абсолютно изумительный снег. Белый, пушистый. Он отвесно опускается крупными хлопьями и щедро укрывает горку. От горки веет необъяснимой радостью и счастьем. Скоро каникулы и Новый год. Оценок плохих нет. «Косяков» тоже. Настроение великолепное. Горка у нас рядом с домом. Она местами пологая, местами крутая и имеет целый набор вариантов для катания. Сейчас бы сказали, что на этой горке четыре склона. Первый склон очень крутой и высокий, там есть естественные трамплины. Этот склон (по теперешней терминологии) «чёрная трасса». Второй длинный и сложный, но не такой крутой, как первый, — «красная трасса». Третий склон ещё менее крутой и ещё менее длинный, чем первый и второй — «синяя трасса». Четвёртый очень пологий и короткий — это «зелёная трасса». Иногда мы начинали спуск по «зелёному» склону и, поворачивая направо, попадали на «синий». Так было интереснее. Единственная неприятность — горка упиралась в школьный бетонный забор. Это приводило к необходимости своевременного торможения и удавалось не каждому. Я сам пару раз чуть не впечатался в этот забор. Но суть не в этом. Суть в том, что мы с друзьями сейчас на нашей горке и катаемся на санках. У нас своеобразный мотокросс. Сергей, Антон, Иван и Сашка стоят внизу. Они уже совершили свои заезды, а мы со Славкой наверху. Оба сидим на санках и ждём отмашки для старта. Только у нас не санки — у нас самые настоящие мотоциклы. Мощные, красивые… Так продиктовало воображение. И эти мотоциклы очень скоро помчат нас в финальный заезд. У меня «Ява», а у Славика «Че-Зет». Мы смотрим вперёд. Перед нашими глазами снежная трасса, ярко освещаемая уличными фонарями. Оживлённая улица проходит в непосредственной близости от горки, и даже поздними вечерами здесь светло, комфортно и безопасно. По этой улице ездит сам Брежнев. Его правительственные кортежи мы не раз видели. Несколько больших чёрных машин на огромной скорости проносятся мимо. Два ЗИЛа и две «Волги». В одном из ЗИЛов едет Брежнев. Его окружают серьёзные дядьки в пиджаках — охрана. Дядьки грозно смотрят на нас через бронированные стёкла лимузина и закрывают (своими телами) Брежнева от вражеских пуль. Вот и в тот вечер мы со Славиком, ожидая старта, увидели правительственный кортеж. Генеральный секретарь возвращался к себе на дачу в Заречье.
— Смотри, Брежнев поехал, — сказал Славик.
Я молча кивнул и задрал голову кверху. Снежные хлопья летели мне в лицо, подобно звёздам, которые проносятся мимо космического корабля, мчащегося сквозь Вселенную. Казалось, что я лечу куда-то в далёкие миры меж этих «звёзд». Я открыл рот и стал ждать, когда какая-нибудь снежинка упадёт мне на язык. Снежинки пролетали мимо, я так и не дождался.
— Внимание, — сказал Славик, увидев, что Иван, стоящий внизу горы, поднял руку.
Поступила команда «на старт». Я приготовился. Рельеф трассы чётко виден, он завораживает и манит. Мы со Славкой вот-вот стартанём и помчимся к финишу. В тот вечер я пережил момент абсолютного счастья. Я не помню, кто из нас тогда пришёл первым, и это совершенно не важно. Уверен, что первым пришёл Славик. Он всегда был первым.
Славка — мой старый друг. Я знаю его с самого детства. Точнее, я знаю Славика с самого моего начала. Сколько себя помню, столько и его. Наши детские коляски стояли рядом на крыльце старого дома, а мы, лёжа в этих колясках, разговаривали с синицами и друг с другом. Этот момент я тоже помню. Мы именно разговаривали, хотя и говорить-то ещё не умели. Странно, но факт.
Кроме этого вечера мне врезался в память ещё один день из моего детства. Очень грустный. Хоронили нашего соседа, дядю Мишу — пожилого человека, которому недавно исполнилось восемьдесят два года. В те времена было принято привозить покойных к дому. Дядя Миша лежал в гробу перед подъездом, а соседи, родственники и друзья подходили и прощались. Потом шесть человек подняли гроб на плечи и понесли умершего в последний путь. Люди скорбно шагали под звуки оркестра вслед, а похоронный автобус марки «ПАЗ», не спеша, ехал впереди. Мы со Славиком тоже шли за процессией. Потом гроб с дядей Мишей поместили в автобус и закрыли дверцу-заслонку. Родственники расположились в салоне рядом с покойным. Автобус тронулся и уехал. Мы со Славиком остановились, посмотрели вслед старому «ПАЗику», увозящему дядю Мишу на кладбище, и молча пошли к школьному двору. По дороге забрели в небольшой лесок, где часто играли в индейцев. Оказавшись там, мы со Славиком посмотрели друг другу в глаза.
— Как же не хочется лежать в гробу, — сказал я после долгой паузы.
— Мне тоже не хочется, — ответил Славик, а потом подумал и добавил: — Никому не хочется, но всем придётся…
Я тогда осознал, что смерть неминуема. Славик тоже это понял.
Потом мы начали размышлять на тему «А что такое смерть?». По мере размышления у меня в голове возник неожиданный вопрос.
— Интересно, — промолвил я, — а что перед глазами у мёртвого человека? Что мы увидим после смерти?
Славик задумался…
— Может, мёртвые видят черноту, — предположил он, а потом сам себя опроверг: — Нет, черноту видит каждый живой, закрыв глаза. У мёртвых перед глазами, наверное, нет ничего.
— Что значит «ничего»? — спросил я, не поняв товарища. — Как выглядит это самое «ничего»? Что это такое?
Славик опять задумался… Я тоже… Поразмыслив, мы пришли к выводу, что такой вещи, как «ничего», не может быть, так как «ничего» не существует. Никто и никогда не видел это самое «ничего». Следующий наш вывод состоял в том, что, если мёртвый человек не может видеть это самое «ничего», значит, он всё-таки что-то видит. А если человек что-то видит, то он не прекращает своего существования. Так мы со Славиком пришли к выводу о бессмертии всех людей. Во всяком случае, для меня это стало очевидно. Нам было тогда по шесть лет.
Потом прошли годы, мы выросли. К сожалению, Славик ушёл из жизни… Но я знаю, что он существует… А если он существует, значит, он живой.
Все люди, независимо от факта земной (биологической) смерти, живые и когда-нибудь обязательно встретятся (если захотят).
Итак… Другу детства посвящается…


ПРОЛОГ

Современное человечество, окрылённое достижениями естественных наук и воспитанное на постулатах материалистических теорий, абсолютно уверенно в том, что никаких чудес на свете не бывает. Черти, демоны, русалки, привидения, инопланетяне и прочие небылицы — не более, чем продукт человеческих фантазий и вымыслов.
Да, так оно и есть… Никакой чертовщины в нашем мире, конечно же, не существует… Волшебство — это миф и выдумка… Но данное утверждение справедливо только в том случае, когда мы рассматриваем чудеса в их традиционно-сказочных формах.
А если взглянуть на проблему иначе и внимательно понаблюдать за бытием, то можно убедиться в том, что мистика и волшебство –  суть неотъемлемая часть мироздания. При этом, чудеса не только не противоречат убойной логике материальной вселенной, но и органически выписаны в неё. Они невообразимым образом индуцируются в череде реальных событий и существуют буквально у нас под носом… Однако, только очень внимательный, дотошный и наблюдательный субъект способен распознать их. Мистика реальных событий интересна и увлекательна, она представляет собой великое многообразие самых замысловатых и причудливых форм.
Но, временами, мистическая реальность проявляет себя как источник вселенского зла – сильного, коварного, способного незаметно (даже играючи) принести массу бед и утащить в адскую бездну великое множество душ.
Именно с такой ситуацией невольно столкнулся герой нашего повествования — обычный московский парень Ярослав Сазонов, который совершенно случайно стал свидетелем весьма страшного и непонятного явления… Это явление внезапно возникло посреди прагматичной повседневности и кардинально изменило жизнь.
Оказалось, что мир звуков – есть не что иное, как среда обитания разнообразных и непонятных сущностей, которые при определённых обстоятельствах способны контактировать с миром людей. Но далеко не всегда эти контакты безобидны и безопасны. Случайно выяснилось, что неинструментальная музыка (в исполнении малоизвестного гастролирующего по стране коллектива) способна выборочно и осознанно убивать, и некие люди решили воспользоваться этим открытием в своих интересах…
Ярослав рискнул бросить вызов новоявленному непонятному злу и совершенно случайно оказался втянут в очень опасную историю. Вместе с командой друзей-единомышленников ему пришлось пройти сквозь череду странноватых и жутких приключений, оказаться в числе фигурантов необычайной детективной истории и утонуть в гуще страшных, но абсолютно реальных мистических событий. Сама смерть (вечное, необратимое и абсолютное зло) почти настигла героев, а затем…
Но не будем забегать вперёд и расскажем обо всём по порядку.

Итак…  Москва, 2009 год. Никаких сказок и фантазий. Никакого волшебства. Всё очень обыденно, банально и реалистично. Всё только начинается….

Все события, описанные в настоящем повествовании, вымышлены, совпадения случайны. Названия городов и улиц, а также описания местностей, населённых пунктов и пр. могут не соответствовать действительности. Последнее обстоятельство имеет научное объяснение, о чём будет рассказано в последующих частях.

Раздел I. Вселенная мертвецов

Глава 1. Если принимать меры, то что-то обязательно получится

§ 1. Собеседование

«Вы все мертвы… Ваша смерть, независимо от возраста, состояния здоровья, профессии, увлечений, образа жизни, вредных привычек и прочих факторов — это лишь вопрос времени. Вы все мертвы и не только вы. Мертвы ваши родные и близкие. Мертвы ваши дети, внуки и правнуки, независимо от того, родились они ещё или нет. Их смерть — это тоже вопрос времени, и она обязательно наступит. Вся ваша вселенная — это Вселенная Мертвецов…»
Ярослав Сазонов (прозванный друзьями коротким именем — Ярс) проснулся в холодном поту. Фраза, которую он только что услышал во сне, шокировала. Парень встал с кровати и долго расхаживал по комнате в темноте, пытаясь прийти в себя. Затем он подошёл к окну, глянул на тусклые уличные фонари, закрыл глаза, задумался и критически посмотрел на свою жизнь. Сазонов понял, что время стремительно и безвозвратно идёт вперёд.
«Если смерть — это только вопрос времени, то старость и немощность — это тоже вопрос времени», — подумал молодой человек.
Впереди замаячила неприятная перспектива — старость, немощность, а потом смерть.
«Время уходит. Надо что-то делать… Надо кем-то становиться», — заключил Сазонов.

***
Заместитель главного редактора газеты «РосИнформБюро» Марк Валентинович Торопов снял трубку телефона и начал набирать номер службы безопасности. Остановившись на третьей цифре, он нервно обернулся к посетителю, который обманом проник в кабинет и не желал убираться. Обман заключался в том, что наглец вошёл в приёмную и представился судебным приставом-исполнителем. Секретарша без слов пропустила важного визитёра в кабинет босса. Впоследствии выяснилось, что посетитель вовсе не пристав. Нехитрая проверка показала, что это не так. Обманщик на самом деле оказался разгильдяем среднего пошиба, мечтающим о карьере журналиста.
— Вам сколько лет, молодой человек?
— Двадцать три…
— Будьте любезны повторить, кем вы хотите у нас работать? Я с первого раза плохо понимаю хамоватых людей!
— Журналистом…
— Да, я всё-таки не ослышался… Журналистом. — Торопов привстал: — Вы написать-то что-нибудь путное способны?
— Естественно, способен, — ответил молодой посетитель. — Этому меня ещё в школе научили. У меня по русскому языку была твёрдая четвёрка!
Заместитель главного редактора юмора не оценил. Торопов решил всё-таки вызвать службу безопасности, но потом передумал. Марк Валентинович понял, что молодой человек ответил абсолютно серьёзно… Это было видно. У Торопова даже пропала вся злость. Он смирился с неизбежной потерей времени и решил выгнать молодого посетителя, но не сразу, а предварительно втолковав ему сущность бытия. Торопов положил телефонную трубку.
Сотрудники службы безопасности на данном этапе не требовались.
— Итак, — подытожил Марк Валентинович, — вы желаете работать журналистом. При этом (как вы сами признались) образования у вас нет, опыта работы нет, иностранными языками вы не владеете…
— Да, образования у меня нет, и с иностранными языками тоже отвратительно, но я ощущаю в себе определённые способности. Кроме того, для работы журналистом образование и языки не обязательны, это всё понты, — спокойно произнёс молодой нахал.
— Вы в этом уверены? — удивился Торопов.
— Уверен в чём? В том, что обладаю способностями? Ну, это же очевидно, я…
— Нет, — прервал Торопов. — Почему вы решили, что для работы журналистом образование не обязательно?
Посетитель начал объяснять:
— Ну, во-первых, вузов у нас очень много, и образование сейчас можно легко получить в любой дыре. Во-вторых, я знаю множество людей, которые окончили институт, но все они совершеннейшие дебилы. Я знаю парня, у которого есть диплом юриста-международника. При этом, он ни по-английски, ни по-немецки изъясняться не может. Он и на русском-то говорит с трудом. В-третьих, у меня есть также куча знакомых, которые совсем без образования, но при этом прекрасно устроены.
— Например?
— Вот соседка моей покойной тётки — Майя. Ей девятнадцать лет, ума нет, высшего образования нет, в этом году только поступила в институт. При этом она спокойно работает в такой же должности, как и вы — вторым заместителем главного редактора в журнале… Э-э-э… По-моему, «Вестник Первопрестольной». Так что образование и иностранные языки сейчас не главное.
Торопов хотел возразить, но потом вспомнил эту комичную историю…
Второй заместитель главного редактора журнала «Вестник Первопрестольной», действительно, молодая девушка, зовут её Майя Гавриловская, и она дочь какого-то министра. Кто-то говорил, что Гавриловская наконец-то в этом году поступила в вуз, и не куда-нибудь, а в Университет гуманитарных технологий на факультет прикладной логистики в малом и среднем бизнесе. Все ещё долго искали связь между прикладной логистикой и журналистикой. Долго смеялись…
Торопов поморщился, он также вспомнил, как полгода назад проводил собеседование с молодым специалистом — выпускником приличного гуманитарного института. Так тот совсем холодный был, ни на один вопрос толком не ответил. Ему предложили написать коротенькую заметку. Молодой специалист справился с заданием как смог. Изучив текст, все (кто принимал участие в собеседовании) ужаснулись: наречие «налево» он написал раздельно: «на лево», а глагол с отрицательной частицей слитно: «невыполнил».
Марк Валентинович глянул на Сазонова.
«Да, молодой человек в чём-то прав, — подумал Торопов. — Высшее образование сейчас для получения должности не всегда обязательно. Да что там далеко ходить! Вон, в прошлом месяце все СМИ трубили про некоего Савушкина — руководителя Департамента градостроительного планирования. Так тот с поддельным дипломом шесть лет на должности проработал. И выяснилось-то всё случайно. Горе-чиногвник стал себе учёную степень пробивать. На том и погорел. Скандал состоялся грандиозный. Куда катимся?»
Молодой посетитель тем временем продолжал свою мысль:
— Вы же не будете спорить, что есть профессии, где нужно образование, а есть сферы, где оно не обязательно. Возьмём, например, гражданскую авиацию. Там образование и навыки необходимы. Всем понятно, не умеешь летать — самолёту и пассажирам конец… Катастрофа… Поэтому я на профессию пилота не претендую и на должность командира воздушного судна не напрашиваюсь. Я хочу стать всего лишь обыкновеннейшим журналистом. И зачем мне образование? Что может случиться в вашей газете, если я, например, статью неграмотно напишу? Ничего не произойдёт, её просто не напечатают. А даже если и напечатают… Что с того? Кому от этого вред?
Торопова заинтересовал ход этой мысли.
«Похоже, что разоблачённый в подделке диплома чиновник Савушкин при устройстве на должность руководствовался той же логикой. Интересно, а сколько госслужащих также думают?» — поймал себя на страшной мысли Торопов и тут же отогнал эту мысль.
Марк Валентинович отметил, что посетитель (несмотря на то, что его всё-таки необходимо выставить) разума не лишён, но озвучивать свой вывод не стал.
«Да, молодой человек, по-видимому, не дурак, — заключил Торопов. — Может, принять его в штат… Кем-нибудь… Очень прыткий… Может пригодиться в нашем нелёгком журналистском деле. Подучим, подтянем… Хотя, нет… Нечего баловать молодёжь, а то ещё зазнаются… Надо этого наглеца выставить отсюда. Но мягко… Не обидев…»
Торопов смотрел на визитёра, придумывая способ избавиться от него.
Наконец Марка Валентиновича осенило: «Надо паренька озадачить и отправить в длительную творческую командировку!»
— Молодой человек, — обратился Торопов к посетителю, — в этой жизни есть только три способа попасть на хорошую должность. Первый способ: «по блату», но этот способ с вами не прокатывает… Ха… Какой там у вас может быть блат, посмотрите на себя! Второй способ: «проскочить на халяву», но этот способ не прокатывает со мной! Я халявщиков вижу за версту и очень не люблю. Поэтому вам остаётся только третий и единственный вариант: поработать некоторое время бесплатно и доказать свою полезность для дела. Я могу помочь лишь некоторыми советами. Если вы со мной не согласны, то разговор окончен…
— Нет… Я с вами согласен и готов поработать бесплатно, только…
— Что только?
— Я хочу, чтобы мне конкретную задачу поставили, — произнёс молодой человек заинтересованным тоном.
— А вы не дурак! — заметил Торопов и, поясняя, продолжил: — Почему не дурак? Это же очевидно! Вы хотите, чтобы вам поставили задачу, так?
— Да, именно, так, — согласился Сазонов.
— Математики говорят, что правильная постановка задачи это уже половина решения, — продолжал Марк Валентинович. — То есть вы предпочитаете, чтобы половину дела за вас сделал кто-то другой. Хорошо, так и быть, задачу я вам помогу поставить, так что половина решения у вас уже будет. Попробуйте только не справиться с оставшейся половиной. Кстати, вы забыли представиться!
— Ярс… э-э-э… Ярослав Сазонов.
— Итак, Ярослав, в какой сфере журналистики вы хотели бы работать?
— На данный момент у меня отсутствуют какие-либо предпочтения…
— Отлично. Выберем тогда наиболее субъективную сферу: искусство. Искусство, особенно современное, тем и хорошо, что любое гениальное произведение можно описать как «бездарщину», а любую бездарщину можно возвеличить в ранг «шедевра». Всё дело во вкусе. Критерием гениальности и ценности того или иного произведения считается только мнение авторитетного критика. Таким образом, вам, Ярослав, следует выбрать какое-нибудь произведение современного искусства и дать выбранной вещи две диаметрально противоположные оценки, то есть описать один и тот же предмет как «шедевр» и как «бездарщину». При этом желательно не нарваться на мнение авторитетных критиков. По данной причине крайне важно выбирать предмет журналистского исследования таким образом, чтобы автор художественного произведения пребывал в малой известности… Особо подчёркиваю, что журналистское исследование должно получиться полным, глубоким и всеохватывающим, иначе смысла работать нет. Крайне важна личность автора, его биография и все вехи творческого пути. В общем, надо проделать большую работу. Результатом её станут два очерка: положительный и отрицательный. Если очерки окажутся сносными, а материал с финансовой точки зрения перспективным, то мы рассмотрим возможность публикации. Какой вариант опубликуем — разберёмся позднее. Это зависит от многих обстоятельств. В частности, это зачастую зависит от кошелька автора или его спонсоров. Но это не всегда главное. Потом, по результатам работы, обсудим размер вашего гонорара. Принцип ясен?
— Да, вполне.
— У вас, Ярослав, какие-либо соображения относительно поставленной задачи имеются?
— Да, соображения имеются, я бы хотел попробовать описать творчество какой-нибудь неизвестной музыкальной группы. Есть же малоизвестные коллективы из «андеграунда»...
— С музыкой всё несколько сложнее…
— Почему?
— Там много объективных факторов и строгих правил построения композиций. Музыка сама по себе наука, и непростая. Хотя, можете попробовать… Так что не смею вас больше задерживать и желаю успехов, — заместитель главного редактора сделал недвусмысленный жест в сторону двери.
Сазонов попрощался с «патроном» и покинул редакцию. Теперь он знал, в каком направлении действовать, а Марк Валентинович похвалил себя за то, что так удачно избавился от назойливого посетителя. Последнее время Торопову нравилось разруливать конфликтные и щекотливые ситуации без применения насилия, исключительно посредством психологических приёмов.

§ 2. Муки поиска

Муки поиска, равно как и муки творчества, всегда являлись для Сазонова чем-то абстрактным. Ярослав отметил, что до настоящего времени он особо ничего не искал, не творил и серьёзно нигде не работал. Молодой человек, совершенно не напрягаясь, окончил школу, но с тех пор звёзд с неба не хватал и особых способностей не проявлял. Отслужил в армии. В институт не поступил по соображениям, изложенным в предыдущем параграфе. Однако прочёл множество книг. В регулярном заработке, а следовательно, и в трудоустройстве он не нуждался. По наследству от тётки парню досталась весьма шикарная квартира на Фрунзенской набережной, которую он успешно сдавал в аренду за неплохую цену. Получаемых денег хватало на съём скромного жилья, еду, одежду и текущие расходы. Небольшие запросы и врождённая экономность привели к накоплению излишков, которые Ярослав не знал, на что употребить. Женитьба и семейные ценности парня пока не интересовали и не могли украсить существование. Какие-либо увлечения или иные интересы Сазонова также не занимали. В школьном возрасте он мечтал о большом хоккее, но, к сожалению, (из-за травмы) эти мечты оказались несбыточными. Играть на уровне непрофессиональных заводских команд Сазонов не захотел и со спортом завязал. Молодой человек существовал подобно одинокой лодке, плывшей где-то в океане по течению без цели и маршрута. Друзья и приятели разбрелись по институтам, профессиям и семьям. Таким образом, прелесть человеческого общения оказалась недоступной. С плохими парнями судьба также не свела. По этой причине склонить парня на путь преступной деятельности (и хоть как-то разнообразить жизнь) было некому. Сазонов мог бы запросто спиться, однако он (как назло) не пил. Поначалу такая жизнь устраивала, но постепенно стала надоедать. От скуки парень начал практиковать бесцельные прогулки и шатания, но это не помогало.
Наконец, Ярослав решил взяться за ум. Толчком к тому стал странный сон, из которого следовало, что молодость и жизнь обязательно пройдут. Теперь молодой человек бродил по городу не просто так, а с умыслом. Сазонов решил отыскать работу. Шатания приводили парня в разные учреждения, фирмы и организации, но ни один визит не закончился трудоустройством. Двадцать восемь собеседований не привели к нужному результату. Везде требовались образование и опыт работы. Но Ярослав не унывал. Он решил, что рано или поздно его куда-нибудь возьмут.
Двадцать девятым по счёту собеседованием оказался разговор в кабинете заместителя главного редактора газеты «РосИнформБюро», и теперь всё обстояло иначе. С сегодняшнего дня у Сазонова появился босс, а также работа и служебное задание. Молодого человека охватили муки поиска и муки творчества, ведь предстояло найти какую-нибудь неизвестную музыкальную группу, собрать о ней необходимый материал и написать два очерка.
«А очерк это сколько листов?» — подумал Сазонов и мысленно отругал себя за то, что не поинтересовался об этом в редакции.
Сложность задачи обуславливалась, как нетрудно догадаться, соображениями неизвестности. Как найти группу, о которой мало кто осведомлён?
Идею поиска через Интернет Сазонов отмёл сразу, точнее, не отмёл, а оставил на самый крайний случай. В Интернете можно запросто нарваться на известную группу. Кроме того, все группы, которые размещают информацию о себе в Сети, позиционируют себя в качестве знаменитых. Пойди разберись, кто из них врёт. По-видимому, врут все или почти все. Ярс очень плохо разбирался в современной музыке и понял, что не сможет в Интернете выявить именно неизвестную или малоизвестную группу. И потом, коллектив всё-таки должен осуществлять какую-никакую концертную деятельность. Нет смысла писать очерки о музыкантах, которые не вылезают из нор, играют для себя и пишут музыку «в стол».
«Можно попытаться поискать малоизвестную группу среди уличных музыкантов, — продолжал размышления молодой человек. — Такие коллективы любят выступать на Арбате, Кузнецком Мосту, Чистых прудах, на Манежной… Да, пожалуй, следует походить по этим местам. Малоизвестные группы также могут играть мини-концерты в небольших ресторанах. На худой конец пройдусь по кабакам».
Размышляя в вышеописанном ключе, Ярс поймал себя на мысли, что с объектом журналистского исследования он, пожалуй, погорячился. Следовало остановить свой выбор, например, на современной архитектуре. Возьмите любой свежепостроенный дом. Тут для критика непочатый край работы, как для восхваления, так и для низвержения архитектора. Отметив про себя неправильность выбора объекта журналистского исследования, Сазонов тем не менее от работы не отказался. Опасаясь гнева или непонимания со стороны «босса», Ярс дал себе слово выполнить служебное задание во что бы то ни стало. Итак, первый этап — поиск малоизвестной группы. Перед тем как начать действовать, молодой человек решил изготовить поддельное журналистское удостоверение. Каким образом оно сможет приблизить цель, Сазонов объяснить себе не смог, но от замысла не отказался. Ярославу показалось, что нестандартный и творческий подход в таком деле необходим.
Рисовать Сазонов не умел. С картоном и кожзаменителем обращаться (как выяснилось) также оказалось весьма сложно. Как смоделировать оттиск печати, Ярс не знал. Первые попытки изготовления «ксивы» привели к печальным результатам. Отвратительным оказался и дизайн документов, и техническое исполнение. Парень выложил на стол первые три экземпляра изделия и расстроился. «Натюрморт», образовавшийся на столе, напоминал выставку детских поделок.
«Похоже, без промышленных технологий не обойтись», — подумал Сазонов и решил прогуляться в сторону массового скопления людей. То есть на ближайший рынок. Там, на лотках, Ярс надеялся обнаружить пустые бланки-корки каких-нибудь удостоверений.
Ближайший «Колхозный рынок» располагался в полутора километрах от дома, и дорога не заняла много времени. Название сохранилось с тех времён, когда в стране ещё существовали колхозы. Здесь продавалось всё, кроме сельхозпродукции. Кругом изобиловала неразбериха, грязь и вонь. Пройдя меж рядов, Сазонов не без удовольствия отметил, что обещание властей разогнать, наконец, эти средневековые базары его вполне устраивает. Тем более что искомых бланков-корочек на рынке не оказалось. Торговая точка с нужным товаром нашлась случайно и совершенно в другом месте: у станции метро, между стихийным лотком с компакт-дисками и таким же стихийным лотком с бюстгальтерами. Ярс набрал с десяток разных вариантов «корочек» (благо стоили они недорого) и, вернувшись домой, принялся их заполнять: предстояло придумать наименование редакции и собственную должность.
«С должностью, пожалуй, будет попроще, — подумал Ярс. — Журналист и всё… Или, может быть, лучше “начальник сектора”… Нет, должность “начальник” скорее подходит для отдела, а для сектора подходит “зав”, то есть “завсектора” или “заведующий сектора”. Да, пожалуй, “заведующий сектора” подойдёт. Вот только какого сектора? А может быть? надо написать “заведующий сектором”, или нет? С падежами у меня тоже отвратительно».
Над раздумьем о наименовании должности прошёл час… Безрезультатно.
«Ладно, потом разберусь», — молодой человек отложил мысль о должности и принялся решать вопрос с названием редакции.
Вписывать в удостоверение наименование газеты «РосИнформБюро» Ярс не решился. По тем соображениям, что издательство имело широкую известность, а образцами журналистских удостоверений «РосИнформБюро» Сазонов не обладал. Сделав «неправильную ксиву», можно запросто попасть в неприятную ситуацию. Поразмыслив, парень решил указать в удостоверении название какого-нибудь специализированного журнала. На ум пошли разные варианты: «Муз-вести», «Музыкальный дождь», «Музыкальный ветер», «Вестник новой волны», «Бриз андеграунда», «Новый стиль»… Идей возникло много, но всё не то.
Муки творчества продолжались.
В конце концов, победила лень. Сазонов не захотел далее напрягаться, он обозвал свою мнимую должность банально и незатейливо «внештатный корреспондент», а воображаемый журнал обозначил термином «Поиск+». Закончив с удостоверением, Ярс решил также заказать себе минимальное количество визиток. Подумал и с удивлением (даже с радостью) осознал, что наличие визитных карточек избавляет от необходимости изготовления поддельного удостоверения. Ну кто будет проверять? Последняя мысль успокоила Сазонова окончательно, он сгрёб купленные бланки корочек в мусорное ведро и остался доволен тем, что так удачно справился с поставленной задачей. Жизнь начинала потихоньку приобретать положительные оттенки.
Заказ визитных карточек дело нехитрое, Сазонов справился. Не сразу, но справился. Теперь причин откладывать исполнение основного задания не существовало, и Ярослав приступил к работе.
На первом этапе предстояло изучить творчество уличных музыкантов. Маршрут поиска был составлен добротно и, как показалось Ярсу, логистически обоснованно. Траектория выглядела примерно так: Арбат, Патриаршие, Пушкинская, Кузнецкий Мост, Чистые пруды. Сазонов предполагал, что пройдёт этот путь пешком, заодно поглазеет на частично сохранившуюся московскую архитектуру и, вообще, на людей.

***
Смоленская площадь. Ярс выгребся из метро через узкие двери «выхода», перешёл по подземному переходу на другую сторону Садового кольца и проследовал мимо «Макдоналдса» на Арбат. Здесь начиналась пешеходная улица, ставшая обиталищем для людей творческого и псевдотворческого склада. Данные лица позиционировали себя в качестве художников, музыкантов, поэтов и прочих представителей богемной интеллигенции. Творцы собирали вокруг себя немногочисленные группы случайных прохожих.
Надо признаться, что в каждом правиле есть исключение, и среди псевдотворческого народа временами можно было обнаружить настоящих гениев. Именно эти соображения и привели Сазонова на Арбат, ведь гении являлись предметом его поиска. Первая половина улицы оказалась пуста. Нет, народу там шарахалось очень много, но ни одного гения. Сегодня не повезло. Хотя музыканты местами присутствовали. Кустарно организованные выступления возникали тут и там. Мини-концерты питались подаяниями и длились до того момента, пока в гитарном футляре не накапливалась сумма, необходимая для приобретения нужной дозы спиртного. Среди музыкантов попадались и студенты консерватории, но цель их музицирований сводилась к необходимости репетировать на публике. Скромный заработок, состоящий из звонких подаяний, становился побочным, второстепенным (но всё же приятным) явлением, которое затем также часто трансформировалось в пиво.
Вторая половина Арбата отличилась от первой только тем, что недалеко от здания театра Вахтангова работал полусумасшедший факир. Муки поиска продолжились вдоль матрёшечно-кокардных рядов и также не увенчались успехом.
Далее Сазонову предстояло пересечь Новый Арбат, углубиться во дворы и переулки Поварской и Большой Никитской, дойти до площади Никитских ворот, взглянуть на памятник Пушкину с Натальей Гончаровой и проследовать далее в сторону Патриарших.
Сазонов был удивлён, но на Патриарших вообще не оказалось никаких музыкантов. Переложив курс на Малую Бронную, парень побрёл в сторону Пушкинской, где в сквере (напротив первого в Москве «Макдоналдса») рассчитывал обнаружить ну хоть какой-нибудь панк-рок или что-нибудь подобное. Здесь разочарование в третий раз посетило горе-журналиста. В сквере на Пушкинской в данный час отдыхали любители выпить. Они сидели на скамейках мелкими группами, жарко обсуждая какие-то интересные им темы. Впрочем, надо сказать, что данная публика к категории «пьющих» себя не причисляла, считая, что пиво и коктейли в алюминиевых банках к алкоголю не относятся. Это был офисный люд, полагающий, что после тяжелейшего рабочего дня за компьютером надо обязательно выпить. Забойщик в шахте тяжести рабочего дня в офисе никогда не поймёт, хотя предложение выпить наверняка поддержит. Аналогичное желание выразил и сам Сазонов. Он решил, что на данный момент достаточно потрудился и бесплодность его поисков нуждается в психологической компенсации. Ярс купил две банки «Балтики № 9», одну из которых выпил, не отходя от ларька. Надо сказать, что первые ощущения от приёма алкоголя (напомним, что молодой человек до сего момента вообще не пил) показались Сазонову интересными. Потом он поймёт, что погорячился с номером напитка («девятка» слишком крепкая, надо было брать «троечку»), но это будет потом. Итак, первые ощущения от приёма спиртного Ярсу показались интересными. Он присел на скамеечку, медленно допил вторую банку и ощутил единство с прочими посетителями сквера. Вместе с алкоголем пришёл азарт. Надо заметить, что спиртные напитки на всех людей действуют по-разному. Кто-то буянит, кто-то философствует, кто-то ищет ситуативного секса, кто-то быстро потухает, а некоторые пускаются в марш-броски на дальние дистанции. Ярс оказался среди тех, кого алкоголь отправляет в затяжные пешие марши. Сазонова понесло по улочкам старой Москвы. Сознание при этом оказалось почти не задействовано — такой уж побочный эффект. Траектория движения определялась бездумно и воспринималась фрагментарно. Только изумительное знание города не позволяло заблудиться. Парень то там, то сям устраивал промежуточные финиши, фиксировал в памяти своё местоположение и продолжал путь.
Сложно сказать, дошёл ли горе-журналист до Чистых прудов или нет. Названное место в качестве промежуточного финиша у Сазонова в сознании не отобразилось. Возможно, он побывал там в этот вечер, а может быть, и нет, не это главное. Главное то, что Ярс не обнаружил ничего интересного, кроме странной афиши… Вот афиша запомнилась хорошо. Она представляла собой приглашение на концерт некоторой неинструментальной группы, которая носила название МГК. МГК расшифровывалось как «Маэстро Гранитных Композиций». На афише были изображены музыканты — четыре человека, одетых во всё чёрное. На заднем плане чётко вырисовывался город с ракурса, позволяющего увидеть мостовые улиц, а также фасады и крыши домов. Автор афиши также обозначил трассами падающие с небес обильные потоки мелких камней — такой своеобразный гранитный дождь (каменный ливень).
В нижней части афиши располагался текст, резюмирующий деятельность группы. Ярс точно помнил, что там содержалось что-то очень привлекательное и интересное. Что-то типа разрушающего ливня из камней, который обрушивается мощным шквалом на ночной спящий город и выбивает при этом изумительную музыку, которую группа может сыграть во всём великолепии… Интересная идея.
В правом верхнем углу афиши была информация о времени и месте концерта.
Что Сазонову определённо понравилось?
Во-первых, группа оказалась совершенно неизвестная, ибо Ярс целый день пытался найти о ней информацию в Интернете и не нашёл. Во-вторых, группа позиционировала себя как «неинструментальная». Отсюда следовало, что для оценки её творчества специальных музыкальных познаний не потребуется.
Оба аспекта носили положительный характер, однако и отрицательные моменты также имели место, а именно: идея гранитного дождя носила явно параноидально-разрушительный характер, и музыканты вполне могли оказаться обычными, никому не интересными психами. На сумасшедших карьеру журналиста не построить, а для карьеры психиатра Сазонов был совершенно не подготовлен. Кроме того, молодой человек совсем не помнил информацию о времени и месте концерта. По данной причине афишу требовалось изучить повторно. И, наконец, третий неприятный аспект — у Ярса не отложилось в памяти место, где он увидел эту афишу.
Последнее обстоятельство приводило к необходимости мысленно восстановить и пройти заново весь вчерашний путь. Иного выхода не существовало. Но данная задача оказалась непростой, так как подробности своего путешествия Ярс помнил урывками. Для построения маршрута предстояло увязать в единую траекторию все хаотично запомнившиеся промежуточные точки. Таковых оказалось несколько: Пушкинская площадь, Хитровка, Сивцев Вражек, Электрический переулок, Большая Ордынка, и ещё (как показалось Сазонову) он был где-то в районе Тишинки…
Муки поиска продолжались.
Сазонов подошёл к карте Москвы, висевшей у него в комнате на стене, и отметил все вышеуказанные контрольные точки, воткнув в соответствующие места булавки. Перед молодым человеком встала во всей красе задача из сферы логистики, а именно: Ярсу предстояло увязать все контрольные точки в единый маршрут. Парень оглядел карту, водя взглядом от булавки к булавке. Траектория не формировалась.
«Очень мало данных и слишком много вариантов построения, — решил Ярс. — Надо выезжать на местность и всё вспоминать там».
Дождавшись вечера, Сазонов вышел из дома и направился на поиски афиши.
Вчерашний маршрут состоял из двух частей: трезвой и пьяной. Трезвая часть проходила от Арбата к Большой Никитской, далее к Патриаршим и приводила к скверу на Пушкинской площади. Пьяная часть маршрута начиналась там и далее вспоминалась урывками.
«Да! К чёрту пьянство», — подумал Ярс и поехал на Пушкинскую.
Прибыв на место, молодой человек отыскал вчерашний пивной ларёк, принял его за отправную точку и огляделся вокруг. Внимательный взгляд просканировал окрестные дома и уходящие в разные стороны улицы и переулки. Память не возвращалась.
«Куда же меня понесло вчера после двух банок “девятки”? — озадачился Ярс. — Ладно, надо побродить вокруг, может, вспомню».
Покружив с полчаса по скверу, молодой человек сделал пробные неглубокие забеги по примыкающим улицам и переулкам. Маршрут всё равно не складывался. Через час Сазонов окончательно понял, что не может воссоздать свой вчерашний путь от Пушкинской площади до следующей контрольной точки. И какая из контрольных точек была следующей, Ярс тоже вспомнить не мог.
Сазонов присел на скамеечку и поник. Сидел долго, бессмысленно глядя по сторонам. Через час парень ещё раз глянул окрест, полагая, что придётся возвращаться домой ни с чем. Взгляд упал на вчерашний пивной ларёк… В мозгу зашевелилось… Некоторое подобие мысли… Что-то про чистоту эксперимента… Что-то про то, что условия поиска должны совпадать. А для того, чтобы условия совпадали, необходимо было точь-в-точь повторить все вчерашние действия… В общем, Сазонов пришёл к выводу, что для успеха он просто обязан «надраться», как вчера.
«А возьму-ка я теперь три “девятки”…» — подумал Ярс, и на душе потеплело от окончательно принятого решения.
Далее сплошной пробел… Даже промежуточные финиши не вошли в картину похода. Сазонов очнулся утром следующего дня в своей квартире. Он полулежал на полу рядом с кроватью, одетый и изрядно помятый… В голове, как в чугунном котле, кипели признаки тяжёлого похмелья.
«Больше так пить нельзя, — решил Сазонов. — Никакого здоровья не хватит…»
В правой руке Ярс держал наполовину опустошённую бутылку портвейна.
«О-го…»
Голова продолжала гудеть. Парень вспомнил (из книг и кинофильмов), что для преодоления похмельного синдрома необходимо чуть-чуть выпить. Сазонов посмотрел на бутылку портвейна, приложил её горлышком ко рту и жадно сделал пять крупных глотков. Полегчало… Придя в себя, Ярс осознал тщетность своих вчерашних происков и, расстроившись, залпом прикончил остатки вина… Тут-то и обнаружилось, что в левой руке Сазонов крепко сжимал мятую глянцевую бумагу формата А1.
Бумага оказалась наспех сорванной афишей. Сазонов не помнил, где именно он её сорвал, но догадался, почему в правой руке оказался портвейн… В правой руке оказался портвейн, потому как в левой руке оказалась «та самая» афиша. Ярс вчера нашёл её и, очевидно, решил отметить успех дополнительной дозой алкоголя.
Итак, афиша… Тут было всё…
…и музыканты в количестве четырёх человек, одетые во всё чёрное…
…и город с ракурса, позволяющего увидеть мостовые улиц, фасады и крыши…
…и падающие с небес на город обильные потоки мелких и не очень мелких камней…
Внизу содержалась аннотация:

Вы когда-нибудь видели страшный дождь из гранитных камней, который срывается с небес и обрушивается смертельным шквалом на спящий и беззащитный город? Ливень оглушительной дробью лупит по металлическим крышам и покрывает рваными ранами кровельный металл. Играя завораживающую ритмфонию, булыжники крошат податливый шифер и с треском бьют черепицу. Дождь уничтожает припаркованные на улицах автомобили и не щадит ни киоски, ни павильоны. Каменная стихия превращает в решето огромные рекламные щиты и вывески. Она со зловещим звоном выбивает оконные стёкла и превращает в щепки деревянные рамы. Ливень сметает уличные фонари, которые взрываются и обречённо гаснут под напором каменных трасс. Гранитный шквал крушит всё на своём пути, отражаясь от кирпичных стен и деревянных заборов. Музыка зловещих рикошетов звучит вокруг. Город умирает.

Такое зрелище ещё никому не удавалось увидеть, но у вас есть шанс его услышать. Музыка гранитного дождя подвластна только нам — мастерам гранитных композиций. Если вам интересно, приглашаем посетить концерт неинструментальной группы «Маэстро Гранитных Композиций» и послушать удивительную ритмфонию «Гранитный дождь».
Концерт состоится в 21:00 «30» июля 2009 года по адресу: г. Москва, Кулацкий переулок, владение 14, стр. 6, Клуб «Решето». Справочная информация по телефону 8 (009) 395-14-25.

Контактное лицо группы МГК — Францева Анна.

Итак, искомое нашлось, вся информация имелась. Сазонов решил, что обязательно вспомнит то место, где сорвал афишу, но это будет потом. Сейчас стояла задача — побольше узнать о группе и собрать материал для очерков. Молодой человек вновь впал в раздумье.
«Надо попасть на концерт и, по возможности, втереться в коллектив… Кем угодно… Хоть помощником художественного руководителя», — подумал Ярс, но потом решил, что такого добра в группе, наверно, уже достаточно.
«В конце концов, можно подрядиться на должность администратора или завхоза», — успокоил себя Сазонов и решил уточнить данные о концерте, благо контактный телефон на афише имелся.
Ярс набрал номер и стал ждать… После восемнадцатого гудка на том конце раздался щелчок, и заспанный девичий голос ответил:
— Администратор группы МГК вас слушает…
«Так, — подумал Сазонов, — администратор у них уже есть, это плохо».
Далее Ярс уточнил информацию о концерте, принял к сведению, что приобретать билеты заранее не надо, так как они всегда есть в наличии.
«Значит, группа малоизвестная, аншлагами не избалована, — подумал Сазонов. — Это то, что мне нужно».

§ 3. Концерт

Место, где группе МГК предстояло выступить, располагалось в старом доме, который спрятался от цивилизации в дебрях древнего московского переулка. Над входом имелась вывеска — клуб «Решето». Её изготовили путём высверливания надписи-названия. В качестве основы использовался банальный сотейник огромных общепитовских размеров, который, собственно, и подвергся художественному высверливанию. Получилось действительно «решето». Продырявленный сотейник имел грязно-серебристый цвет и немытый вид. Подвешенный за рукоятку, он раскачивался на ветру, периодически ударяясь о стену здания. Вывеска с названием «Клуб “Решето”» подсвечивалась направленным на неё мини-прожектором, в результате чего просверленный сотейник отбрасывал на фасад дома «дырявую» тень с аналогичной надписью. Тень раскачивалась синхронно с сотейником… Круто…
Вход в клуб «Решето» был оборудован стальной дверью, оформленной также «под решето» путём художественного высверливания. Дырки отстилизовали под пулевые отверстия, что придавало термину «решето» дополнительный военно-гангстерский смысл.
Зайдя внутрь, любой посетитель понимал, что предстоящий концерт пройдёт в полуподвальном помещении. Оно имело некоторый оттенок таинственности, так как здесь преобладали мрачные серо-коричневые тона. На стенах (согласно заявленной тематике концерта) располагались картины, изображающие городской пейзаж и необычный дождь из камней. Причём фазы дождя представали перед зрителем в соответствии с этапами и стадиями классического дождевого сценария: редкие капли, усиление дождя, шквальный ливень и медленное постепенное затухание…
На полу зачем-то хаотично разбросали гранитную щебёнку, которая очень мешала ходить. Случайно наступив на тот или иной булыжничек, человек испытывал дискомфорт. Посетители проявляли недовольство. Слышался мат. С потолка свисали «каменные струи». Названные декорации представляли собой «потоки» булыжников, сработанные из выкрашенного пенопласта и нанизанные на леску. «Каменные струи» доходили почти до уровня головы. По данной причине обладатели высокого роста, перемещаясь по залу, были вынуждены постоянно уклоняться от той или иной «струи». На стенах автор композиции закрепил бутафорские окна с пробитыми во многих местах стёклами. Тут и там любой посетитель мог увидеть прочие элементы городского быта, также изрядно пострадавшие от сошедших с небес камней. Около входа стоял макет изрешечённого автомобиля.
В общем, идея несложная, но Сазонову показалось, что она новая. Во всяком случае, Ярс раньше ничего подобного не видел и не слышал о таком.
Небольшая сцена вмещала четыре «рабочих места», каждое из которых было окружено массой разнообразных ударных инструментов и приспособлений. Предполагалось также, что звук будет извлекаться из неких электрических ритм-машин. Судя по размеру и внешней сложности агрегатов, концерт обещал быть громким. Декорации, размещённые за сценой, также соответствовали тематике шоу, и описывать их нет смысла. Зрительный зал не имел кресел, из чего следовало, что публика будет слушать мелодии гранитных композиций стоя.
Стоимость входного билета неприятно поразила Сазонова, так как в пересчёте на валюту составляла 120 евро. Однако молодой человек не стал жадничать, полагая, что в дальнейшем окупит расходы. Несмотря на такую высокую цену, в зале набралось человек тридцать-сорок. Публика разделилась на несколько групп. Люди ожидали концерта, оживлённо беседуя друг с другом. Анализируя разговоры, Ярослав отметил, что многие из присутствующих являются завсегдатаями.
«Прямо-таки элитарный клуб», — подумал Сазонов и осознал, что его интерес к группе усиливается.
К началу концерта количество зрителей увеличилось примерно до пятидесяти. Ярс мысленно умножил данную цифру на 120 евро и получил представление о выручке. Молодой человек попытался навскидку определить размер вознаграждения группы за вычетом аренды зала, затрат на оборудование, оплаты услуг сопровождающего персонала и т. п. Однако доход музыкантов не поддавался анализу, так как Сазонов понятия не имел даже о примерной величине расходной части. Ярослав всё-таки решил, что данный показатель немаловажен для предстоящего журналистского исследования и пообещал себе вернуться к финансовой составляющей очерков позже.
Из темноты дальнего угла прозвучало объявление о скором начале концерта. Фразу произнесли хриплым, глуховатым (прямо-таки зловеще-таинственным) голосом. Интонация содержала элементы обречённости и устрашения. Затем Ярс услышал характерный тупой звук закрывающихся дверей и нарочито громкий лязг дверных засовов.
— Никто не выйдет отсюда! — объявил из темноты дальнего угла всё тот же зловеще-таинственный устрашающий голос.
Сазонов подумал, что можно уже начинать бояться, но страх запаздывал.
Концерт тем не менее вступил в фазу выхода музыкантов на сцену. Они помпезно проследовали к своим «рабочим местам» и уселись каждый за своим ударным комплексом. Фаза выхода сопровождалась мелкой барабанной дробью, как в цирке перед смертельным трюком. Надо сказать, что в арсенал каждого музыканта входил целый набор барабанных палочек разных размеров и форм. Некоторые из них заканчивались причудливыми набалдашниками и приспособлениями, очевидно, в целях получения звуков разнообразного вида. Под дробь звукового сопровождения музыканты принялись педантично размещать барабанные палки на специальных устройствах-подставках. Это делалось для удобства и оперативности их дальнейшего применения. Такая своеобразная «настройка инструментов» продолжалась минуту или две. Барабанная дробь стихла, свет погас, четыре прожектора выхватили своими лучами каждого из «виртуозов», пятый луч спроецировал на стене (как на экране) картинку-панораму дремлющего фантастического города. Музыканты вооружились барабанными палками, одновременно подняли руки вверх, и… грянул концерт. Сазонов никогда не думал, что такое бывает…
Читатель спросит, понравилось ли Ярсу шоу или нет? Увы, это неизвестно, так как личного отношения к творчеству группы молодой человек так и не выразил, хотя и начал составлять два очерка (разгромный и триумфальный).
Вариант первый (разгромный)

Сазонов никогда не думал, что такое бывает…

«Если вам не жалко 120 евро, то вы можете сходить на концерт МГК. Но разумнее потратить эти деньги как-то иначе, например, проиграть их на тараканьих бегах. Выступления группы МГК заявлены как неинструментальная деятельность, и это единственное, в чём вас не обманут. Группа, действительно, неинструментальная. Никаких музыкальных инструментов вы не увидите, равно как не услышите никакой музыки. Вместо музыкальных инструментов вашему взгляду предстанут некие колченогие сооружения, воплощающие в себе совершенно непонятные и нелогичные конструктивные решения. Участники группы, оседлав названные сооружения, начинают неистово долбить по всему, что попадает им под руку. Свою деятельность (согласно афишам) они называют «игрой», а то, что в результате данной «игры» получается, обозначается как новый вид музыкальных произведений-ритмфоний… Однако, попав на концерт, понимаешь, что на афишах изложена «замануха», некий вариант сказки про «голого короля». Музыки там никакой нет, и всё, что вас ждёт, это хаотичное нагромождение шумов различной природы. Очень громко… Находясь в зрительном зале, начинаешь беспокоиться за состояние барабанных перепонок и психическое здоровье. Здесь вы услышите стуки, поскрёбывания, позвякивания, скрежеты, шуршания и т. д., причём характер передаваемых в аудиторию шумов и звуков почти всегда обладает свойством раздражающего воздействия на психику (из серии «железо об железо», «железо по стеклу», «наждаком по наждаку», «свистящий пенопласт» и т. п.). Многие не выдерживают и впадают в истерику. Хочется предостеречь… Попав на концерт, вы не будете иметь никакой физической возможности покинуть зал. Двери заперты наглухо, и параноидальные шумы продолжат вас терзать на протяжении часа. Закидать музыкантов тухлыми помидорами или острым железом также невозможно, ввиду того, что участники группы предусмотрительно отгорожены от зала проволочной сеткой. Следует заметить, что концерты группы МГК собирают некоторую постоянную аудиторию. Осознав данный факт, можно сделать вывод, что понятие мазохизма не является выдумкой психологов. Мазохисты действительно существуют, и, побывав хотя бы два раза на концерте МГК, вы будете знать их в лицо. При этом следует предупредить, что человек, добровольно осуществивший двукратное посещение таких мероприятий, рискует сам попасть в категорию «психов». Исключение составляют лишь исследователи и журналисты. К таким смельчакам относится автор настоящего очерка, который (вооружившись мощными звукопоглощающими наушниками) регулярно посещает данные шоу и пытается воссоздать психологические портреты членов постоянной аудитории. В заключение следует отметить, что по окончании действа музыканты исчезают. Подло и бесследно, совершенно лишая всех желающих возможности начистить им рыла…».

Вариант второй (триумфальный)

Сазонов никогда не думал, что такое бывает…

«Все имеют чёткое понятие о том, что такое музыка, но все полагают, что музыка — это что-то непременно и обязательно связанное с нотами. Однако происходящее на концертах группы МГК никакого отношения к нотам и их сочетанию не имеет. Но тем не менее это музыка… Музыка в смысле гармоничного сочетания звуков… Звуков, через восприятие которых человек познаёт Вселенную такую, как она есть. Здесь правят совершенно другие законы. Законы, упущенные Бахом и Моцартом, законы, о существовании которых человечество не догадывалось. Ритмфония состоит из изумительных гармоничных вибрационных рядов и их комбинаций. Нет слов, чтобы хоть как-то отдалённо описать и классифицировать виды и типы звуковых сочетаний, которые порождаются гением четырёх талантливых парней. Присутствуя на концертах группы МГК, можно совершенно полно погрузиться в тему либретто ритмфонии «Гранитный дождь». Вы сможете ощутить себя непосредственным участником трагедии — беспощадного каменного ливня, разрушающего беззащитный город. Слушая ритмфонию, человек отчётливо осознаёт, что стоит посреди огромной городской площади в ожидании надвигающейся стихии, которая очень скоро накроет город. Вот дождь только начинается, и редкие гранитные «капли» метят небольшими «ранами» городские сооружения. Возникает невольное желание укрыться от грозящей опасности и убежать… Но бежать, увы, некуда… Вот дождь набирает силу, увеличивая ущерб, и человек, стоящий на площади, понимает, что шансов уберечься от разящих камней совсем нет… Вот стихия уже разразилась шквальным ливнем, который крушит всё на своём пути. Наступает кульминация, хочется закрыть голову руками и спрятаться в каком-нибудь глубоком подвале или бункере… Разразившись шквалом и истратив запасы гранитных капель, дождь постепенно унимается и прекращается. Воображению слушателя представляется унылая картина разрушенного города… Возникает ощущение, что к окончанию концерта человек только чудом спасся от бесконечного числа стремительных каменных снарядов и избежал смертельного ранения. Ощущение жуткого страха и вместе с тем восторга чудесного избавления наполняет вашу душу. Отыграв ритмфонию, музыканты уходят со сцены и никогда не исполняют ничего на «бис». Завороженные и застывшие истуканами зрители молчат, уставившись взглядом в точку, и ещё долго приходят в себя. Потрясение, которое можно испытать на концертах МГК, не имеет аналогов».

А действительно, человечество на протяжении многих веков пытается создать звуковую немузыкальную культуру. Псевдомузыканты экспериментируют, используя разные типы инструментов, начиная с банальных барабанов и заканчивая бензопилами. Временами появляются люди, которые заявляют что необычайный эксперимент им удался. Они утверждают, что нашли ключ к немузыкальной гармонии и явили миру новое искусство. Но всякий раз вопрос гениальности или сумасшествия таких людей остаётся предметом дискуссии. И эта дискуссия продолжается до тех пор, пока время не отправит новоявленных гениев на свалку истории вместе с продуктами их творчества. Никто не знает, останутся ли композиции группы МГК в памяти человечества или канут в забвение, но не об этом речь. Почему не об этом? А потому, что вовсе не творчество группы является предметом нашего повествования. Ремесло таких коллективов — вопрос спорный и малозначительный. Заинтересовало иное — последствия творческой деятельности, которые приняли совершенно необычный характер. Неожиданный, трагический и мистический. Это обстоятельство и явилось причиной написания книги, которую читатель держит перед собой… На этой ноте мы закончим маленькое отступление и продолжим.
Когда отыграли последние звуки «гранитного дождя», Сазонов поймал себя на странном и одновременно страшном ощущении. Во время концерта у Ярослава возникло чувство, что за ним идёт настоящая охота. Прослушивая ритмфонию, молодой человек явно осознал, что откуда-то издалека, из-за горизонта, из небытия восстал огромный и страшный незримый Охотник со своей дьявольской свитой. Ярс почти увидел, как демоны выстроились в цепь, оседлали каких-то адских летучих тварей, обнажили оружие и понеслись в его сторону. Дьявольская охота… А он, Сазонов, в этой охоте просто дичь — беспомощная обречённая жертва. Хочется бежать… Но бежать некуда… Это ощущение не покидало молодого человека вплоть до окончания шоу. Откуда оно взялось? Непонятно. Как эта дьявольская охота связана с гранитным дождём, тоже непонятно. Но ощущение охоты возникло крайне отчётливо и абсолютно реально. Сложилось впечатление, что Ярс, прослушивая концерт, одновременно побывал в каком-то другом мире…
Стоя в забытьи, Сазонов вдруг обнаружил, что в зале зажегся свет, двери оказались открытыми, и немногочисленная публика начала расходиться. Он вышел наружу. Вечерняя прохлада вернула парня в реальный мир.
— Человеку плохо! — раздался вдруг крик о помощи. — Вызовите кто-нибудь скорую!
Ярослав увидел мужчину, прислонившегося к стене здания клуба «Решето». Тот, скорчив гримасу боли, держался обеими руками за живот и явно нуждался в неотложной медицинской помощи. Возникло некоторое замешательство среди покидающей концерт публики. Кто-то начал вызывать врачей, тыкая пальцем в клавиатуру телефона. Сазонов посмотрел в сторону пострадавшего. Бедолагу уложили на скамейку перед клубом. Несколько человек окружили его, явно не собираясь оставлять в одиночестве до приезда медработников. Остальные, осознав, что опека над пострадавшим установлена, продолжали расходиться.
Ярослав уходить не собирался, ведь предмет его поисков пребывал совершенно в противоположной стороне, внутри клуба, за кулисами, в глубине, которая прячет изнанку концертной жизни. Молодой человек поспешил туда, где кумиры-музыканты, администраторы групп, художественные руководители и прочие небожители превращаются в обычных людей, смешиваются с обслуживающим персоналом и отмечают успешное окончание шоу дозой алкогольного допинга.
Сазонов вернулся в клуб, проскочил за сцену и побрёл незнакомым извилисто-коридорным путём наугад. Блуждая в закулисных лабиринтах, Ярс то и дело наталкивался на неизвестных личностей, которые, как показалось, бессмысленно сновали туда-сюда. Очередное столкновение произошло с девицей небольшого роста, расхлябанного вида и хамоватого нутра. Последнее стало очевидно, так как в результате столкновения (хотя оно не носило болезненный характер) Ярослав узнал много новых ругательных комбинаций.
— Ты чё тут забыл? — злобно прошипела девица после окончания ругани.
— Ищу администратора, — ответил Ярс, совершенно не надеясь получить от собеседницы полезную информацию.
— Ну… Типа… я администратор, — ответила незнакомка и смягчила тон, осознав, что администратора, в принципе, могут искать и по делу. — Какие-нибудь вопросы? Чем могу помочь?
Ярс не стал изворачиваться, не принялся набивать себе цену, не решился врать слишком много и объявил, что он молодой, начинающий, но страшно талантливый журналист — корреспондент нового модного молодёжного журнала. Сазонов также приврал, что является студентом университета, но не пояснил, какого именно. Далее «журналист» заявил, что работает над нетривиальной задачей.
— Хочу открыть особые, в том числе редкие, надмузыкальные стили и поведать о них миру, — пояснил Сазонов. — Рассчитываю совершить революцию… Революцию в журналистике и в музыке.
В качестве бесспорного доказательства правоты, значимости и безапелляционности своих слов «журналист» сунул под нос девице визитную карточку. Парень очень удивился, когда осознал, что администратор сходу ему поверила…
«Какая доверчивая…» — свысока подумал Ярс, но потом подавил в себе порыв снисходительности… Причина проста — ведь наш герой тоже сходу поверил словам сомнительной на вид девушки, представившейся администратором.
«Как легко мы верим друг другу», — мысленно отметил молодой человек и вдруг понял, что труд мошенников не всегда сопряжён с усилиями.
Девица осознала, что деятельностью группы наконец-таки заинтересовалась пресса, и не смогла сдержать радостного порыва. Лишь некоторые мгновения спустя администраторша сумела взять себя в руки, бездарно напустив тень безразличия.
 — Да, мы часто даём интервью, — произнесла она. — Нами многие журналы интересуются.
Ярс физиономистом и психологом не был, но даже от него не скрылось, что девица врёт, и не просто врёт, а лжёт нагло и бездарно. Сазонову почему-то стало очевидно: никакие интервью они не дают, ими пресса вообще не интересуется. Однако молодой человек решил не разоблачать собеседницу и не стал просить контактные телефоны пресс-службы, понимая, что никакой пресс-службы у группы МГК нет.
Посмотрев в глаза девушке, Ярс произнёс заранее составленную, продуманную и отрепетированную фразу:
— Мне хотелось бы написать развёрнутый очерк, касающийся творчества вашей группы. Я прослушал ваше выступление и полагаю, что тема крайне интересна. Нашей молодёжной аудитории, знаете ли, не хватает смелых и свежих идей. Все группы играют одно и то же. Все руководствуются принципом «пипл хавает»… Вы не такие.
Администратору речь пришлась по душе.
— Чем могу помочь? — поинтересовалась собеседница и представилась: — Франка…
Ярс догадался, что Франка — это, скорее всего, прозвище, но решил, что девушку именно так и следует называть.
— А тебя как зовут? — поинтересовалась Франка, глядя на визитную карточку. — Ну… в смысле, как тебя, Ярослав, можно называть?
— Так и называй: Ярс, — произнёс Сазонов и уточнил: — А мы уже на «ты»?
Девица вопрос проигнорировала, и режим общения на «ты» установился по умолчанию.
— Я задумал серьёзный очерк, — продолжил Сазонов разговор также заранее заготовленной и отрепетированной фразой. — Для сбора материала мне потребуется очень подробно познакомиться с группой. Полезно было бы некоторое время пожить с коллективом одной жизнью, поближе познакомиться с музыкантами, с администрацией, с персоналом. Мне интересен весь состав, включая декораторов и подсобных рабочих. Идеально было бы поездить с вами по городам и весям… При этом, для чистоты эксперимента, я согласен на безвозмездной основе поработать кем-нибудь. Ну… хоть подсобником.
Франка не смогла скрыть радости. Причём это была именно радость, а не самодовольство…
Договорить им не удалось, так как из глубины закулисья раздался истошный вопль:
 — Францева! Анка! Где тебя носит? Беги быстрей к Типунову, он тебя ищет… У нас опять скорая…
— Ты подожди тут… Вон… В той комнате, — Франка показала рукой на обшарпанную дверь. — Там, на столе, найдёшь бутылку мартини. Можешь выпить. Я щас…
И убежала.
Ярс толкнул рукой указанную Франкой дверь и вошёл внутрь. Помещение за дверью представляло собой обшарпанный мини-кабинет, со столом, диваном, шкафом для документов и парой кресел. На столе стояла недорогая лампа. Она отбрасывала желтоватый свет на пол-литровую бутылку мартини и четыре бокала.
«Так, значит, Франка это Францева Анка», — глубоко обобщил свои наблюдения Сазонов, отвинтил пробку и наполнил один из бокалов наполовину…
Он решил отметить удачное начало. Новоиспечённый журналист самодовольно (почти залпом) опустошил бокал, затем наполнил его снова и устроился на одном из стульев. Сазонов пил мартини впервые и ещё не знал, как будет влиять на него этот напиток. Ввиду сказанного вторую порцию не следовало пить слишком быстро. Ярс удержался от залпа и стал потягивать мартини медленными, мелкими глоточками, периодически отрываясь от стакана и глядя сквозь него на свет настольной лампы.
За мерным и неторопливым потягиванием мартини прошло полчаса или около того. Сазонов решил, что нервничать не стоит, так как ожидание компенсировалось халявной выпивкой. Неожиданно дверь распахнулась.
— Извини, что пришлось ждать, — ворвавшись в кабинет, выпалила Франка, схватила бутылку и, наполнив один из свободных бокалов на четверть, произнесла: — У нас тут неприятность приключилась.
Далее Франка устало плюхнулась в свободное кресло, хлебнула мартини и продолжила:
— Насчёт твоей идеи погастролировать с нами — я договорилась… Ребята согласились. Мы берём тебя подсобником, будешь делать некоторую работу. Зарплата небольшая, но кормёжку и крышу над головой точно гарантируем. Согласен?
Сазонов кивнул.
Франка бегло на одном дыхании продолжала (похоже, она относилась к людям, которым не даёт покоя их деятельная непоседливая натура):
 — Ещё день мы обитаем тут, в этом «гадюшнике», потом срываемся в Кострому, там играем концерт и, может быть, потом поедем в Плёс… Не знаю ещё… Вообще, мы постоянно на колёсах, и где-нибудь обязательно будем играть. А пока располагайся… Где? Марина тебе покажет… Кто такая Марина?.. Наша сумасшедшая мамаша-Тереза, но она тебе понравится… её нельзя не любить. Кстати, ты попадаешь частично и в её распоряжение… Не парься, работы немного, ты справишься… Потом я тебя с остальными познакомлю, а сейчас извини, мне пора… Мартини можешь добить до конца, у нас выпивки сегодня много…
Франка закончила фразу и исчезла. Сазонов даже не успел ничего осознать. Он опять оказался в одиночестве, но на этот раз ненадолго. В дверь вошла дама. Ярс сразу понял, что это Марина. Она выглядела странноватой на вид. Возраст дамы (по мнению Сазонова) колебался в пределах от тридцати до пятидесяти, и совершенно невозможно было хоть как-то сузить пределы этой оценки. Марина возраста не имела и производила впечатление очень хорошего, доброго человека. В глаза бросалась странноватая одежда: синяя футболка, камуфлированные штаны и армейские ботинки, но почему-то красно-оранжевого цвета.
— Ты и есть Ярослав?! — вопросительно утвердила Марина. — Я покажу тебе, где можно устроиться…
Дама повела Ярса тёмным коридором, в конце которого обнаружилась дверь.
— Тут кладовка, но удобная, там можно относительно комфортно переночевать, — сказала Марина. — Ах да… Если тебе надо собраться, можешь метнуться домой на полчасика, ну… вещи взять какие-нибудь.
Сазонов решил, что не помешало бы съездить к себе на квартиру, прихватить всё необходимое и мгновенно вернуться обратно. Приняв решение, парень рванул домой
Оказавшись дома, он начал суетливо складывать нехитрые пожитки в хоккейную сумку-баул. Ярс не знал, что конкретно может пригодиться в кочевой концертной жизни, и поэтому взял всякого шмотья по максимуму. Вещей и предметов в итоге (для долгих странствий) оказалось предостаточно. Сумка могла вместить слона. Денежные сбережения также перекочевали из заначки в баул. Пригодятся…
Потом (вспоминая этот вечер) Сазонов осознал, что путь домой и обратно он не помнил вообще. Парень нёсся на крыльях удачи, которые не оставляют в памяти следов о мелочах пройденных маршрутов. Крылья удачи видят только цель и несут счастливчиков прямиком туда.
Картина странствий рисовалась молодому человеку удивительными и романтичными сюжетами. Ярс и представить себе не мог, куда заведёт его эта романтика. Вернувшись в обиталище группы, Сазонов отыскал в коридорных лабиринтах предназначенную для него кладовку и, сбросив баул на пол, решил немного обосноваться.
За этим занятием его и застала Марина. Она стояла в дверях, протягивая Сазонову бутылку пива.
— Надо помочь ребятам с декорациями, — сказала она.
— Я готов.
— Подожди, я хочу тебя предупредить, прежде чем примешь окончательное решение остаться с нами, — совершенно серьёзно и как-то по-деловому произнесла Марина. — В группе небезопасно и нечисто. Я не шучу…
Сазонов понял, что речь Марины идёт о чём-то для неё очень важном и страшном, но при этом мистическом и необъяснимом. Ярс как-то нутром почувствовал, что она не врёт. Может, заблуждается, может, фантазирует, может, находится во власти иллюзий, но точно не врёт, ей действительно страшно.
Молодой человек поймал себя на мысли, что возникший за последнее время интерес к жизни продолжает усиливаться. На горизонте событий замелькала тайна, которую необходимо обязательно постичь… Ведь мистикой и загадками можно усилить любые журналистские очерки…
— Расскажи!
— Ты, теперь, в опасности, как и все мы… И виноваты в этом не люди, — продолжала Марина. — С сегодняшнего дня ты невольный сообщник вселенского зла, в котором обязательно будешь участвовать. И это зло может тебя погубить…
Марина подняла взор куда-то вверх (как будто к небесам) и продолжила:
— Я не бросаю ребят только потому, что молю за них силы добра. Знаю, что без меня они пропадут, и поэтому до сих пор здесь. Если б могла бросить группу, давно б сбежала.
— Поясни поподробнее, — попросил Сазонов.
— Подробности не важны, но точно знай: мы в опасности, и ты теперь тоже… И опасность эта, возможно, смертельная. Может, выживешь, может, нет, но рассудком точно тронешься. Посмотри на меня, я стала ненормальной за время, проведённое с ними… Подумай хорошенько. Если не хочешь вляпаться в большую беду, беги… Ещё не поздно.
— Никуда я не побегу, — безапелляционно возразил Ярс.
— Ну и дурень же ты. Не говори потом, что я тебя не предупреждала. Ты ввязался в неприятную и скверную историю… Ну и ладно. Дело твоё. Только помни, если поддашься соблазну и решишься войти в состав музыкантов (они тебя обязательно позовут), ты точно обречён. Твоя смерть станет лишь вопросом времени. Они все обречены… И не спрашивай меня больше ни о чём, пойдём, надо помочь ребятам с декорациями.
Марина выскользнула за дверь, указывая на небольшой ящик с бутылками пива, который стоял в коридоре рядом с кладовкой.
 — Захвати, пожалуйста, эти бутылки. Они незаменимые помощники в работе и в депрессии.
Сазонов подхватил ящик и последовал за Мариной. Теперь он точно понял, что история только начинается.
Выйдя на сцену, Ярс обнаружил рабочих, которые уже начали возиться с декорациями и прочим реквизитом. Демонтаж осуществлялся силами четырёх человек при непосредственном участии Франки. Молодые люди работали не спеша, методично и аккуратно разбирая элементы декораций и укладывая их в компактные ящики.
Франка, обнаружив подоспевшую (в лице Ярса, Марины и пива) помощь, остановила жестом работы и произнесла:
— Вот, знакомьтесь, это наш новый добровольный помощник, который будет нас сопровождать.
Сазонов кивнул всем присутствующим.
— Вообще-то, на самом деле он журналист, — гордо пояснила Франка (как будто сама выискала репортёра и уговорила его прославить коллектив). — Зовут его Ярослав (сокращённо — Ярс), он работает в музыкальном издательстве и будет писать о нашей группе.
Сазонов вновь кивнул, подошёл к работягам и пожал каждому руку. В процессе знакомства Ярослав увидел на лицах рабочих знаки одобрения и услышал от Франки их имена, точнее, прозвища: Цыган, Типун, Нил и Рать. Парни выглядели как-то по-настоящему, излучая собой силу, уверенность и деловитость. Стало понятно, что они приняли Сазонова в коллектив.
Работу решили временно приостановить, чтобы отметить знакомство пивом. Присели. Франка продолжила:
— Цыган — это Андрей Цыганов, мы его иногда называем Дрон, но он больше предпочитает прозвище Цыган. Нил — это Рома Данилов. Рать — это Тит Братцев. Тит — настоящее имя. А Типун — это Макс Типунов. Но ты, Ярс, можешь называть их так, как они тебе представились.
— Да, не стесняйся, — подтвердил Типунов.
Только теперь, проанализировав имена и сопоставив их с информацией, изложенной на афише, Сазонов понял, что работягами оказались музыканты группы, включая Типунова — художественного руководителя.
— А, вы, это?.. — попробовал сформулировать свой недоумённый вопрос Ярс.
— Да, мы всё делаем сами, и нас всего шестеро, ты всех видишь. Вот мы — четверо музыкантов, вот Франка — администратор и, наконец, Марина — наш завхоз и, по совместительству, мать-Тереза, — пояснил Типунов и добавил: — Мы всё делаем сами, из экономии и ещё из тех соображений, что не хотим лишних людей посвящать в нашу деятельность и в нашу жизнь. Но ты, Ярс, стал исключением.
— А почему? — спросил Сазонов.
— Ну, во-первых, ты журналист и для того, чтобы о нас написать (ты сам сказал) тебе необходимо некоторое время пожить жизнью группы. Во-вторых, как видишь, нас шестеро, а Марина говорила, что нас обязательно будет семеро, — ответил Типунов.
— Причём Марина утверждала, что седьмой сам напросится, — засмеялся Цыганов.
— И ты напросился… — подвёл черту Братцев. — Тебя ждали, и ты напросился.
— Так что, Седьмой, добро пожаловать на борт, — прозвучал хор голосов.
Приветствие увенчалось деланно зловещим, но добрым смехом и звоном пивных бутылок.
Сазонов понял, что теперь он — Седьмой, в смысле у него теперь такое прозвище «Седьмой». Ярс приложился к горлышку и глотнул пива.
Жизнь в одночасье изменилась, теперь у него появились друзья-приятели, которых давно не было. Сазонов это мимодумно осознал и серьёзно задумался.
«А врать друзьям нехорошо», — начал Ярс внутренний диалог.
«Хотя врать про что?»
«А про то, что ты талантливый гениальный журналист…»
Мысли закрутились в хмельной голове дальше.
«А я и не вру, зачем врать? Я и есть журналист, хоть и внештатный, но самый настоящий. Договорённость-то с заместителем главного редактора существует! Задание от редакции тоже есть! Есть задание, значит, будет и результат! А гениальность — это вопрос спорный. Понадобится стать гениальным — стану, хотя бы в собственных глазах».
На этом внутренний диалог Сазонова с самим собой закончился. Ярс убедил сам себя, что никакого вранья в его поведении нет… Или почти нет…
Работа по разборке декораций и прочего реквизита продолжалась ещё два часа. Ярс удивился, осознав, насколько продуманными оказались конструкции реквизита и декораций в смысле их пригодности к демонтажу. Например, декорация, которая представляла собой автомашину, автомашиной не являлась. Она состояла из двух десятков лёгких пластиковых панелей, которые крепились на каркасе из таких же лёгких пластиковых труб. После разборки «автомобиль» мог уместиться в компактный ящик.
Разбросанную по полу щебёнку собрали половыми щётками и поместили в четыре ведра. Пожалуй, из всего сложенного в походный режим реквизита вёдра с щебёнкой имели наибольший вес.
По истечение двух часов декорации исчезли, и вместо них вдоль стены стоял ряд многочисленных ящиков. Объявили очередной перекур.
Ярослав указал рукой на ящики.
— Вы всё это сами продумали и изготовили? — удивлённо спросил он, оглядывая результат работ.
— Да, — ответила Франка. — Всё, что ты тут увидел, включая музыкальные инструменты и ритм-машины, ребята придумали сами и сделали своими руками. Они, вообще, очень талантливые люди… Бывшие аспиранты… Историки… Только с наукой у них отношения не сложились…
— Франка, не напоминай о грустном, — взмолился Тит Братцев. — Нам и так тошно, а ты ещё про наши неудачи напоминаешь. Седьмому это точно не интересно. Расскажи лучше о планах на завтра.
— Завтра днём, в четыре часа, стартуем, — продолжала Франка. — Так что подъём объявляю в два. Надо только сегодня всё погрузить и полностью собраться.
— А что сегодня после концерта случилось? — поинтересовался Цыганов. — Я слышал про скорую.
— Случилось то, что обычно и случается, — недовольно вставила Марина. — Опять жертва. Опять от вашей музыки человеку плохо стало.
— Марина, брось выдумывать, — отмахнулся Братцев. — Чем наша музыка может навредить?
— А чем она Лешему и Волу навредила?! — спросила Марина.
Ярс вопросительно посмотрел на присутствующих.
— Похоже, я чего-то не знаю, — констатировал Сазонов, услышав незнакомые имена. — Может, поясните мне, кто такие Леший, Вол? И что происходит на концертах?
— Седьмой, не бери в голову, — отмахнулся Типунов. — Это Марина фантазирует.
— Ничего я не фантазирую, — обиделась Марина. — Я правду говорю, только не знаю, как всё это прекратить.
Сазонову понятнее не стало, но на помощь пришла Франка.
— Понимаешь, Семеон, — обратилась она к Ярсу, и Сазонов понял, что его погоняло «Седьмой» уже начало потихоньку трансформироваться. Теперь, по-видимому, он будет именоваться «Семеон».
Франка продолжала:
— Так вот, Марина считает, что над группой нависло какое-то проклятие. И это проклятие время от времени вредит здоровью и рассудку людей, приходящих на концерт. Злой рок также не даёт музыкантам прекращать концертную деятельность и не позволяет им уйти из группы. Марина уверена, что попытка ухода карается смертью. Не спрашивай, со стороны кого. Наша мать-Тереза имеет в виду некие злые силы, и, естественно, это силы потусторонние.
— Что в моих суждениях не так? — возмутилась Марина. — Сегодня разве скорая с концерта никого не забирала? Это вы после каждого выступления за кулисами сидите безвылазно и нос не высовываете. Вы не видите нашу публику, а я вижу. Двери за ними закрываю именно я, и каждый раз с ужасом смотрю, как они расходятся. Я вижу их глаза и знаю, что от этой вашей рваной музыки некоторые люди дуреют, у них крышу реально сносит. И с каждым разом зло прибавляется и прибавляется. Я не удивлюсь, если со временем мы после каждого концерта будем иметь трупы. Допускаю даже, что такие случаи уже имели место. Я не сомневаюсь, что всем нам, а в особенности музыкантам, тоже грозит смертельная опасность. Или, можно подумать, Леший с Волом не были наказаны, когда ушли из группы?
— А Леший с Волом это всё-таки кто? — поинтересовался Сазонов. — И что с ними стряслось?
— Они играли в группе и решили уйти, — объяснила Франка. — Ушли, и в этот же день погибли… Оба, в автокатастрофе… Упали с моста… Но я считаю, что это всего лишь совпадение, хотя Марина думает иначе…
— Какое совпадение?! — недоумённо взорвалась Марина. — Да, оба погибли! Да, оба в автокатастрофе! Да, оба упали с моста! Только один разбился под Тулой, а другой на Урале… В один и тот же час… Обе машины, которые участвовали в авариях, — ВАЗы, «девятки» синего цвета. В обоих случаях и Леший, и Вол сидели на задних сидениях, хотя они ненавидели задние места. Оба незадолго до происшествия пили водку чистоганом. Хотя ни Леший, ни Вол водку раньше никогда не употребляли. Не шла она у них, пиво любили или коктейли… При этом обоих водителей-бомбил не нашли. И, по-вашему, это просто совпадения? Это не совпадения, это наказание… Это злой рок… Все в курсе, что вам пятый музыкант нужен. Но я Семеона уже предупредила… Так что не пытайтесь его приобщать к вашим дьявольским барабанам. Я ему даже репетировать с вами не позволю.
Марина сверкнула глазами в сторону каждого из четырёх музыкантов, а Типунов удостоился особо проникающего и не терпящего возражений взгляда чёрных Марининых глаз. Этот взгляд красноречиво свидетельствовал о том, что Сазонова на растерзание злым силам она точно не отдаст.
Ярослав призадумался…
— А как такое может быть? — недоумённо спросил он, обращаясь к Франке. — Ты считаешь, что это простое совпадение? Но как такое возможно? Там ведь слишком много схожих обстоятельств.
Франка начала объяснять:
— Вол и Леший ушли из группы в один день. Вол направился в Тулу на электричке. Там, на станции, взял местного бомбилу и поехал к себе в деревню. Как выяснилось, у него под Тулой дом был куплен. По дороге машину занесло, она рухнула с моста. Вол погиб. Водителя не нашли. На следствии установили, что бомбила тот не местный… Хотя работал с вокзала… Описали его очевидцы очень приблизительно. Причём странно, что местные таксисты не пытались прогнать чужака с «точки»… Обычно всех чужих прогоняют. Машина — синяя «девятка», оформлена на какого-то пьяницу из Тамбовской области. По факту гибели Вола возбудили уголовное дело. Хозяина синей «девятки» нашли и допросили. Тот ничего толком пояснить не смог, машины у него никогда не было. Достоверно установлено, что свою деревню на Тамбовщине пьяница не покидал, а значит, за рулём «девятки» в тот день сидеть не мог… Теперь про Лешего. Он, уйдя из группы, сразу поехал в аэропорт и сел на рейс в Челябинск (там, на Урале, у него, как оказалось, тоже дом был куплен). Дальнейшие обстоятельства имеют сходный характер. Приземлившись в аэропорту, Леший, так же как и Вол, взял частное такси и поехал в небольшой посёлок где-то под Златоустом. По дороге машина рухнула с моста. Леший погиб. Бомбилу не нашли. На следствии выяснилось, что таксист тот тоже не местный… В аэропорту автомобиль, на котором Леший уехал, вообще никто не видел. Машина — фиолетовая «девятка» (точнее, «девяносто девятая»). Определить владельца не удалось. Номер кузова отсутствовал. Двигатель тоже б/н. Номерные знаки оказались подложными.
Франка призналась, что никогда не пыталась объяснить себе совпадения трагической гибели Лешего и Вола, и продолжила:
— Совпадения, на самом деле, очень сомнительные. Во-первых: машины разные и по марке, и по цвету. Вол ехал на синей «девятке», точнее, на светло-синей «девятке», Леший поймал фиолетовую «девяносто девятую». Во-вторых, машина Вола упала с моста, а машина Лешего разбилась, упав с обрыва. Мост там тоже был поблизости, но до него машина не доехала, сорвалась раньше. В-третьих, время происшествия на самом деле разное, но Марина полагает, что если считать по московскому, то обе трагедии пришлись на один и тот же час. Хотя, даже если считать по московскому времени, то разница между происшествиями составляет почти пятьдесят минут. В-четвёртых, и Леший, и Вол действительно купили водку перед тем, как попасть в аварию, но в отношении Лешего точно установлено, что он водку пил, а в отношении Вола выявлено лишь то, что он купил бутылку перед тем, как сесть в такси. Любовь Лешего и Вола к пиву и коктейлям ничего не значит. В принципе, неудивительно, что ребята решили выпить крепкого. Случай-то особый… Из группы ушли… Новая жизнь и всё такое… В-пятых: водителей и там, и там не нашли, это правда. Но кто может сказать, сколько бомбил по стране ездят на фальшивых тачках с поддельными документами. Особенно в регионах. Таксисты, я полагаю, просто сбежали. Ничего удивительного, что человек выжил в ДТП и решил скрыться… В тюрьму никто не хочет…
Франка посмотрела на недоумённого Сазонова.
— Откуда такие подробные сведения? — поинтересовался Ярс.
— Нас же следователи допрашивали. Связи Лешего и Вола отрабатывали, — пояснила девушка. — Они-то и рассказали все подробности. Фотографии с мест происшествий показывали. Мы ребят по этим снимкам и опознали. Я специально у следаков все подробности выяснила, чтобы Маринину теорию опровергнуть. У нас этот спор теперь принял постоянный характер.
— Менты что?.. С Урала и из Тулы в Москву приезжали? — удивился Сазонов.
— Конечно, нет, — пояснила Франка. — Нас допрашивали московские следователи по поручению своих тульских и уральских коллег. Так можно… В порядке межведомственного взаимодействия…
— А почему Вол и Леший ушли из группы? — спросил Ярс.
— Они втемяшили себе в головы, что наша музыка перспектив не имеет, сказали, что им необходимо поменять жизнь, решили, что должны уехать, — пояснил Типунов. — Я их пытался отговорить, но они не слушали. Сменили свои телефоны, чтобы концы обрубить. И трубки, и номера поменяли. Потом позвонили и сказали, что уходят. Звонили причём с функцией антиопределителя номера, чтобы мы их разыскать не смогли. Позвонили, как сейчас помню, рано утром. Вот так и смотались… Даже шмотки свои забирать не стали и старые телефонные трубки оставили вместе с вещами… Вол сказал, чтоб мы их не искали, уходят, мол, из группы окончательно. А потом мы узнали, что в этот же день с каждым из них несчастье случилось. Нам сначала позвонили из Тулы, потом с Урала. Помню — мы все очень удивились, узнав, что ребята разбежались по разным берлогам. Нам поначалу казалось, что они вместе куда-нибудь рванули. Про их дома под Тулой и Златоустом мы вообще ничего не знали. Потом московские следователи пожаловали, привлекли нас как свидетелей и под протокол каждого допросили. В общем, менты всё выяснили и оба уголовных дела закрыли, так как криминала там никакого нет. Два несчастных случая и только. Однако Марина начала сопоставлять факты и нашла прорву непонятных и странных совпадений… Поначалу нам всем жутко стало… Все Марине поверили… Но Франка усомнилась. В общем, совпадения, конечно же, есть, но всё не так драматично, как Марине кажется. Совпадения-то нечёткие…
— Ну уж, конечно, нечёткие, — нервно засмеялась Марина. — Может они с вашей точки зрения и нечёткие, только никто из вас теперь не желает покидать группу, все бздят. Так что мои опасения все разделяют.
— Это точно, — обратился к Ярсу Данилов. — Червяк сомнения душу точит. Мы долго это в себе держали, но потом как-то после очередного концерта выпили сверх меры, разоткровенничались и признались, что мандраж есть. Очко поигрывает. Уходить из группы нельзя, иначе смерть. Но и играть концерты тоже нельзя. По мнению Марины, они вредят зрителям. Сегодняшняя скорая далеко не первая. В общем, мы заложники ситуации. Наша музыка несёт зло, но прекратить это зло мы не можем. Точнее, можем, но только ценой нашей смерти. Вот такой тупичок. Но это всё по теории Марины. Доказательств этой теории нет.
— Однако мы решили перестраховаться и начали искать способ, чтобы и концерты не прекращать, и людей поменьше вовлекать, — продолжил Цыганов. — Цены на билеты задрали. Но это не сработало, количество наших поклонников не уменьшилось. Марина говорит, что их даже больше стало. Так что толку от увеличения цены нет, если не считать того, что выручка увеличилась.
— Вот, Семеон, и думай сам, верить тебе в Маринину сказку или нет. Это дело твоё, — подытожил Типунов, обращаясь к Сазонову.
Ярс посмотрел на часы. Стрелки на циферблате показывали три часа ночи.
— Ладно, хорош ужас наводить, — разрядил обстановку Данилов. — Давайте продолжим сборы. Время уже позднее, а нам ещё ритм-машины паковать и кибитку грузить.
— Семеон, подхватывай ящики и неси их в кибитку, — скомандовал Типунов, обращаясь к Сазонову. — А мы пока дособерём остальное.
— А… в кибитку… это куда?
— Выйдешь на улицу через чёрный ход и увидишь. Нашу кибитку ни с чем не спутаешь.
Ярс подхватил первую попавшуюся под руку коробку и понёс. Пройдя через чёрный ход на улицу и ощутив прохладу ночи, молодой человек поймал себя на мысли, что хочет немедленно дать дёру подальше от этой загадочной и роковой компании… Совпадения обстоятельств гибели Лешего и Вола Ярсу не понравились, несмотря на то, что Франка пыталась их объяснить и опровергнуть. Скептический настрой девушки кое-как успокаивал, но не до конца. По мнению Сазонова, совпадения очевидны, и объективных объяснений им нет. Молодой человек нутром осознал — он вовлекается во что-то ужасное и необъяснимое. И это зло теперь будет иметь отношение непосредственно к нему. Страшно стало. Желание дать дёру усилилось, но Ярослав его подавил по целому ряду причин. Во-первых, Сазонов никогда не поддавался страху и всегда его преодолевал. Во-вторых, давать дёру и оставлять друзей в опасности нельзя. Это как-то не по-пацански. В-третьих, журналистское расследование необходимо продолжать, а материал с каждым днём представлялся всё интереснее и интереснее. В-четвёртых, страшная тайна заинтриговала Сазонова, впрыснув в кровь дозу адреналина. В-пятых, все вещи остались в кладовке, и бросать пожитки не хотелось. Ну и, наконец, в-шестых, Ярс положил глаз на Франку, которая, не будучи красавицей, чем-то всё-таки притягивала парня… В общем, резон бежать, конечно, был, но аргументы в пользу отказа от побега пересилили. Ярс принял решение остаться и начал искать на территории двора объект, похожий на «некую кибитку». Таковая обнаружилась сразу.
Ею оказался старый туристический автобус «Икарус», переделанный под нужды коллектива МГК. Кузов автобуса разделили на две части перегородкой. Заднюю часть оборудовали под грузовой отсек и снабдили широкими двустворчатыми дверцами от железнодорожного контейнера. Двери располагались с правой стороны, это позволяло загружать автобус, минуя моторный отсек. Переднюю часть кузова освободили от штатных сидений и переоборудовали. Тут были обустроены комфортные посадочные и спальные места, имелся холодильник, умывальник, биотуалет и прочие мелочи, необходимые для автономного проживания нескольких человек.
Внешний вид «Икаруса» не представлял ничего особенного. Грязно-зелёный (защитный) цвет, тонированные оконные стёкла, никаких надписей и «прибамбасов». Внимание привлекала лишь огромная антенна, которая торчала из крыши, медленно раскачиваясь на ветру. Выглядел автобус коряво, но имя «Кибитка» к нему явно подходило.
Сазонов (сжимая в руках ящик с реквизитом) подошёл к Кибитке, опустил поклажу на землю и раскрыл дверцы грузового отсека. Затем молодой человек забросил ношу внутрь, забрался на борт, уложил груз вдоль противоположной стены и, спрыгнув наземь, отправился за следующим ящиком. Погрузка продолжалась, не спеша, ещё полчаса (или около того), пока все вещи, инструменты, ритм-машины, декорации и прочий реквизит не поместился в грузовом отсеке Кибитки. По окончании работ участников мероприятия ожидал скромный ужин, организованный Мариной в одном из помещений клуба. За едой разговор на жуткие темы стихийно продолжился, но к согласию так и не привёл. Часть группы, включая Марину, по-прежнему считала, что над группой навис злой рок, а Франка проявляла почти научный скепсис.
После ужина все разбрелись по койкам и очень быстро заснули. Следующий день настал своим чередом. Группа поднялась в 14:00. В 15:00 «позавтракали», собрались и в пятом часу тронулись в путь.
Братцев уселся за руль Кибитки, остальные заняли места в пассажирском отсеке. Машина завелась с пол-оборота, огласив двор яростным рыком и приправив атмосферу лёгким плевком сажи из выхлопной трубы. Мотор прогревать не стали. Кибитка медленно выплыла со двора через узкую арку и, накренившись, вырулила на неширокую улицу. Затем, постепенно набрав ход, автобус взял курс на Щёлковское шоссе — компанию ждал курс на Кострому.

§ 4. Попытка бегства

Московские и подмосковные дороги оказались сплошь оккупированы стройными колоннами дачников. Любители загородного отдыха совершали очередной пятничный захват областных территорий. На первых километрах пути движения почти не было. Пробки. Всё стояло и временами потихоньку ползло, продвигаясь маленькими, редкими рывками, подобно минутной стрелке на старых вокзальных часах. Потом, после пятидесятого километра, стало свободнее, скорость возросла. Автомобильный поток пошёл плотным строем, постепенно ускоряя темп и сопровождая движение хаотичными внутренними перестроениями. Дачники упражнялись в манёвре, обгоняя и подрезая друг друга. Особо отмороженные совершали обгоны по обочинам. Сидевший за рулём Братцев бесконечно шарил глазами по зеркалам и постоянно бросал Кибитку то вправо, то влево, предоставляя оголтелым водителям возможность более или менее безопасно обогнать «Икарус». При этом ему самому приходилось часто маневрировать, опережая особо тихоходные транспортные средства. Езда по оживлённому многополосному шоссе удовольствия не доставляла, так как требовала чрезмерной концентрации внимания. Пассажиры Кибитки также удовольствия не испытывали и отметили, что для отъезда выпал не самый удачный день.
На оперативный простор Кибитка выбралась только в девятом часу. Встречные и попутные машины стали редки и не мешали наслаждаться дорогой. Кибитка набрала крейсерскую скорость и, мягко покачиваясь на рессорах, поплыла по шоссе. Проехав ещё некоторое количество километров, автобус свернул с трассы на дорогу местного значения. Такой манёвр не сокращал путь, но делал его гораздо спокойнее, интереснее и более живописным. Здесь почти не встречались грузовики и транзитные фуры. Легковушки тоже попадались крайне редко, так как этой дорогой в основном пользовались только местные жители и те немногие, кто хорошо знал местность. Исчез суетливый гул автомобильного потока. Даже мотор Кибитки перестал реветь и сменил свой тембр на тихое урчание. Настроение водителя и пассажиров пошло на поправку. Небо окрасилось первыми предзакатными штрихами. Все (за исключением водителя) разместились в кубрике. Необходимо пояснить, что «кубриком» нарекли переднюю часть «Икаруса», которая вмещала стол, окружённый компактными, но очень удобными диванами. Мебель была крепко привинчена к полу, и её миграция по салону во время движения исключалась. В кубрике могли комфортно разместиться семь-восемь человек. Водитель при этом имел возможность (протянув руку чуть назад) взять что-либо со стола. В данном случае Братцев так и поступил. Он заграбастал огурец из тарелки, появившейся на столе, потому как Франка и Марина начали обустраивать ужин. Незадолго до этого Франка познакомила Сазонова с внутренним обустройством Кибитки, которая, наряду с кубриком, имела отсек с так называемыми «каютами». Они представляли собой компактные спальные отсеки-капсулы, три из которых располагались над кубриком и ещё шесть в средней части Кибитки. Обустройство спальных мест было тщательно продумано, и путешественники не испытывали дискомфорт даже в том случае, если ночь заставала их где-нибудь в пути без возможности найти гостиницу. Сазонов забросил свой баул в отведённую ему каюту, осмотрел иные отсеки Кибитки, в частности мини-кухню, и, вернувшись в кубрик, развалился на диване.
Хлебнув пива, Ярс глубокомысленно заключил:
— Тут жить можно!
Экипаж Кибитки, отметив «глубину» сазоновской мысли, рассмеялся.
— А мы тут, собственно, и живём! — раскрыла коллективную мысль Марина. — Кибитка — это наш дом, несмотря на то, что у каждого, в принципе, есть где-то жильё, и несмотря на то, что ночуем мы в основном, конечно, в гостиницах или на съёмных хатах. Кибитка — это наша уверенность в том, что мы ни при каких обстоятельствах не останемся на улице. Это наша гарантия и единственное место, где мы полноправные хозяева. Нас бесконечно мотает по стране, и так случилось, что именно этот старый автобус стал для нас самым настоящим всамделишным домом.
— Так что, Семеон, добро пожаловать домой, — вставила Франка.
И Сазонов пожаловал.
Тем временем окрестное пространство стало постепенно погружаться в ранние сумерки. Ужин усилиями Франки и Марины оказался на столе. Решили не торопиться и не есть на ходу. Кибитка съехала на второстепенную (тупиковую) дорогу, пересекла небольшую речушку по обшарпанному бетонному мосту, свернула сразу за ним в пустой карман-стоянку и одиноко припарковалась. Автобус оказался в дальнем углу площадки подальше от шоссе, поближе к зарослям боярышника. Сквозь лобовое стекло все увидели поле, горизонт и красный закат.
Путешественники выбрались наружу размять кости, отметив про себя окружающую тишину и необыкновенную красоту неба. Живописная речушка освежала пейзаж. На противоположном берегу виднелся небольшой посёлок. Движение по дороге отсутствовало, отчего окружающая тишина казалась незыблемой и постоянной. Дорожный указатель оповещал, что до некоего села Девятово оставалось пять километров.
За ужином разговор о злом роке, нависшем над группой, продолжился. Начал его Сазонов. При этом никто не расстроился, так как данная тема не являлась в коллективе закрытой. К ней периодически возвращались, чтобы понять причину нависшего над группой зла и попытаться найти способ от него избавиться. Все в глубине души осознавали, что нависший над коллективом злой рок стал тем цементирующим фактором, который сплотил команду. Не будь этой напасти, неизвестно ещё, как сложилась бы судьба группы и сохранилась бы она вообще.
Надо заметить, что внутри коллектива отношение к проблеме не было однозначным. Типунов и Братцев составляли крыло скептиков, но на всякий случай допускали, что проблема может существовать. Марина и Цыганов в злом роке не сомневались и принимали его как свершившийся факт. Данилов тоже не сомневался, но полагал, что можно найти противоядие. Франка теоретически допускала существование неких потусторонних сил, но верила, что происходящие события являются простыми совпадениями. При этом она «от греха подальше» не поддержала бы чей-нибудь уход из группы, опасаясь беды. То есть червь сомнения закрался и к Франке в душу. Сазонов эту тему ещё до конца не осознал, но в случайность цепи трагических событий не поверил. Его отношение к проблеме (на данном этапе) пребывало где-то между убеждениями Марины и убеждениями Типунова. Оно почему-то напрямую зависело от времени суток — то есть ближе к ночи вера в существование некой тёмной силы несколько усиливалась.
В любом случае у каждого имелась потребность обсуждать данную тему. И они обсуждали.
— Ну из-за чего, собственно, такой бздёж? — возмутился Типунов примерно после часа вялых дебатов. — Два случая — это разве закономерность? Да, трагедии Вола и Лешего, действительно, имеют ряд совпадений. Но два случая — это не система, не рок, не напасть, это просто две смерти, которые произошли… И, заметьте, обе трагедии вполне земные и объяснимые. Ни Лешего, ни Вола демоны в тартарары не уносили. Просто две автокатастрофы. Я уверен, что никакого злого рока нет. И могу это доказать… Личным примером.
Когда Макс Типунов произносил вышеозвученную речь, он был уже изрядно навеселе. Парня явно потянуло на подвиги и опасные эксперименты.
— Я в любой момент могу послать всё это ко всем чертям и уйти… И ничего со мной не случится! — продолжал Типунов. — Хотите?! Хоть сейчас уйду…
— С ума сошёл? — запаниковала Марина. — Хочешь в ящик сыграть?.. Не смей рисковать. И… Кроме того, идти-то тебе некуда…
— Вернусь к своей. Может, простит… — парировал Типунов.
— К Ленке, что ль? — удивилась Марина.
— Ну да…
— Ленке тебя прощать не за что, — не унималась Марина. — Это не ты от неё ушёл, это она тебя бросила… Вернёшься к ней и застанешь с кем-нибудь… Может, там уже и дети есть… Оно тебе надо?
— Ну, тогда начну с нуля… Катитесь все к дьяволу! — внезапно психанул Типунов и, рывком поднявшись из-за стола, выбежал из автобуса.
Оказавшись снаружи, Макс подошёл к дороге, пересёк проезжую часть и встал недалеко от моста на обочине. Он решил остановить какую-нибудь машину, направляющуюся в сторону Москвы, чтобы уехать неизвестно по какому адресу, но явно навсегда. Остальные тоже выбежали из Кибитки и принялись уговаривать Типунова не делать глупостей. Уговаривали отчаянно и громко. Марина впала в истерику. Она сначала угрожала, затем проклинала, потом умоляла Типунова вернуться и, наконец, зарыдала в голос. Цыганов, Братцев, Данилов и Франка также не оставались в стороне. Крика было много. Единственный, кто молчал, это Сазонов. Ведь Ярослав ещё не успел привязаться к Максу, и возглас отчаяния не вырывался из его груди.
Шум приближающегося автомобиля услышали примерно через три-четыре минуты…
Тем временем глубокие сумерки постепенно спустились на местность. Видимость вроде как ещё есть, но всё сливается. Небо и асфальт становятся единого тёмного оттенка, и на дороге без включённых фар уже не обойтись.
Типунов услышал шум мотора и заметил, что из-за пригорка встаёт лёгкое зарево. Яркие фары, подобно двум солнцам, взошли над дорогой и стали быстро приближаться. Макс активно замахал вытянутой рукой, сигнализируя водителю. Автомобиль ехал очень быстро. Водитель заметил Типунова в последний момент, но решил остановиться и подобрать попутчика. Чтобы не проскочить слишком далеко, шофёр применил экстренное торможение. Вот тут-то Макс и одумался.
«Что же я делаю? — пронеслось у парня в голове. — Куда ж я собрался? У меня кроме них ведь никого нет…»
Типунов опустил руку и жестом дал понять водителю, что останавливаться не надо… Но было поздно… Звук тормозов уже разрезал тишину приближающейся ночи. Машина поплыла на вмятой в асфальте колее и как-то беспомощно (то ли подпрыгнув, то ли покачнувшись) вошла в занос. От юза покрышек шум торможения усилился и принял совсем недобрый оттенок. Теперь это был звук, похожий на отчаянный визг или даже вой. Так может кричать только обозлённое, агонизирующее и смертельно раненое животное. Неуправляемые фары неслись прямо на Типунова. Автомобиль развернуло поперёк трассы и опрокинуло на бок. Машина продолжала скользить по асфальту, рассыпая обильные снопы жёлтых и белых искр. Ещё миг — и автомобиль раздавит Макса.
— Всё, это конец…
Типунов почуял неизбежность смерти прямо здесь и сейчас. Его тело как-то сгруппировалось, потом раскрылось подобно пружине, дёрнулось… и…
Остальные замерли в ступоре, наблюдая, как неуправляемый, завалившийся на бок автомобиль, двигаясь на огромной скорости, вот-вот раздавит Макса. В тот момент, когда расстояние до Типунова составило не больше метра, парень резко метнулся в сторону и оказался в придорожных кустах. Автомашина тем временем продолжила своё бешеное скольжение, с грохотом снесла часть ограждения моста и исчезла где-то там внизу, продолжая кувыркаться в спустившейся на мир темноте.
Все бросились к Типунову, который буквально повис на плотных жёстких стеблях придорожного кустарника. Осмотрев пострадавшего, видимых повреждений не обнаружили. Дыхание присутствовало. Братцев слегка потормошил товарища. Тот очнулся. Макса подняли и поставили на ноги. Типунов оказался жив и, что немаловажно, здоров. Он каким-то непостижимым образом сумел избежать повреждений, не считая лёгкой царапины на щеке и разодранной футболки.
— Что это было? — спросил Макс, потом осмыслил случившееся и уточнил вопрос: — Как мне удалось увернуться?
— Понятия не имеем, — хором отозвался коллектив.
— Тебя как-то отшвырнуло в сторону в самый последний момент, — попытался прояснить ситуацию Цыганов.
— Ты ловил машину, потом передумал ехать и сделал водителю жест, чтобы тот проезжал мимо, — подхватил объяснения Данилов, а Братцев продолжил:
— Но было уже поздно, машина пошла неуправляемым заносом, её перевернуло и понесло прямо на тебя. В последний момент ты мгновенно сгруппировался и как-то неестественно быстро отпрыгнул в кусты.
 — А машина-то где? — задал очевидный вопрос Типунов. — Что-то её не видно.
В этот миг все вспомнили про машину. Компания бросилась к мосту, на ходу рассказывая Типунову о злосчастной судьбе автомобиля. Теперь всех волновало состояние водителя. Добежали до моста, потом, свесившись через ограждение, посмотрели вниз и увидели следующую картину.
Помятый автомобиль беспомощно лежал на берегу кверху колёсами. Три дверцы оказались распахнутыми настежь, а водительская вовсе отсутствовала. Автомобиль лежал капотом в воде, освещая мутное дно всё ещё не потухшими фарами. Мотор заглох. Марку и цвет автомобиля определить не удалось… темно… Движения или какого-либо шевеления вокруг машины не наблюдалось.
Данилов и Братцев спустились вниз, несмотря на то, что Марина отчаянно возражала, мотивируя свои опасения угрозой взрыва бензобака. Парни осмотрели салон и всё вокруг в радиусе десяти-двадцати метров, никаких пострадавших и раненых не обнаружили. Впрочем, трупы также отсутствовали.
— Может, водителя дальше отбросило, или вообще в реку выкинуло, — предположил Сазонов.
— Хорош там внизу шоркать, поднимайтесь сюда, — не унималась Марина. — Всё равно в такой темноте ничего не найдёте.
— Надо вызвать скорую и гаишников, — опомнилась Франка и побежала в Кибитку за телефоном.
Как на зло связь в данном месте отсутствовала, и ни один из аппаратов не смог обнаружить сеть.
— Надо на Жужике ехать за помощью,— подытожила Франка.
Братцев (единственный, кто не употреблял за ужином пиво) бросился к Кибитке и, пошуршав в грузовом отсеке пять минут, выволок наружу мини-мопед.
— Я в посёлок вон тот махну, — произнёс он, усаживаясь в седло и указывая на свет немногочисленных окошек, обозначившихся где-то на противоположном берегу речки.
Тишину нависающей ночи как-то смешно нарушил хилый треск двухтактного двигателя. Мопед пересёк мост, и свет его одинокой фары растаял во тьме. Безмолвие опять завоевало окрестности.
Все продолжали молча стоять на мосту. Так прошло минут тридцать-сорок. Тишину ночи опять потревожил мотоциклетный треск. Где-то вдали замерцал свет приближающейся фары. Через несколько минут все поняли, что это возвращается Братцев. Шум двигателя их мопеда невозможно было ни с чем иным спутать. Приехавший Братцев объявил, что помощь будет. Только теперь коллектив мог позволить себе вернуться в Кибитку. Расположившись в кубрике, все вздохнули с относительным облегчением.
— По-видимому, мы сегодня уже никуда не поедем, — подытожила Марина.
— Дождёмся гаишников и скорой, потом объяснения давать будем. Протоколы… обмеры… осмотры… Часа два уйдёт, не меньше, — произнесла Франка и потянулась за банкой пива.
— Да, ночевать придётся здесь, — согласился Данилов, наполняя свой стакан.
Братцев решил, что тоже может выпить, взял банку, открыл её, но пить передумал.
— Пожалуй, я воздержусь, а то ещё с гаишниками разбираться придётся, — заключил он. — Поди докажи им, что выпил уже после того, как поставил Кибитку на ночлег.
— Правильно, — согласилась Марина и не без удовольствия выхватила из рук Братцева уже открытую банку пива.
Через час место происшествия наполнилось машинами и людьми. Приехал УАЗ-санитарка, КрАЗ-тягач, наряд ГИБДД, экипаж спасателей и ещё три частных автомобиля с непонятными серыми личностями. Процесс пошёл.
Экипаж Кибитки дал показания. Каждый по очереди подписал протокол. Гаишники оценили трезвую инициативу Братцева и после дачи им объяснений разрешили выпить. Тот опустошил залпом литровую банку пива, затем открыл вторую и стал медленно (даже вдумчиво) потреблять напиток, прохаживаясь по месту происшествия.
На мосту установили переносной прожектор, направив его вниз, в сторону перевёрнутого автомобиля. Всё вокруг засияло в свете многочисленных фар и официально засверкало красно-синими проблесковыми маячками. Люди и тени сновали туда-сюда, переговариваясь между собой и по рациям. Несколько человек на берегу тщательно обшаривали пространство вокруг упавшей машины в поисках пострадавших. Людей найти не удалось.
— Худо будет, если около машины никого не найдём… — запаниковал один из гаишников. — Придётся реку обследовать вниз по течению метров на триста, а то и больше… Труп могло отнести далеко. Течение здесь сильное.
Документов в машине не оказалось, и владельца устанавливали по номерным знакам. На это потребовался час. Ещё через тридцать минут пришла информация, что упавший автомобиль был похищен за полчаса до автоаварии. Об угоне заявил хозяин машины, обнаружив, что автомобиль пропал. Это произошло в посёлке Девятово, находящемся в пяти километрах от места происшествия.
Получалось, что в автомобиле должен был находиться только угонщик, но ни угонщика, ни его труп так и не нашли. Дно обследовали быстро, речка тут оказалась мелкой. Осмотрев русло вниз по течению, с удовольствием обнаружили, что в двадцати метрах от моста натянута браконьерская сеть. Труп через неё протащить не могло. Похоже, угонщику повезло, и его выбросило из машины в реку. Вода смягчила удар, и преступник, оставшись невредим, получил возможность скрыться. Торчать на месте происшествия он вряд ли бы захотел.
По результатам расследования завели одно уголовное дело (в отношении неустановленного лица, угнавшего машину) и одно административное (в отношении также неустановленных лиц-браконьеров, натянувших сеть).
И… ещё… дознание установило, что автомобиль, чуть не убивший Типунова (марки ВАЗ-21093 красного цвета), по регистрационным данным числился синим…
— Перекрасили в красный, а изменение данных в техпаспорт не внесли, — объяснил инспектор.
Тягач лебёдкой вытащил ярко-красную «девятку» из реки и, методом частичной погрузки, поволок её по трассе в ночь. Санитарка уехала раньше… Медпомощь ведь никому не потребовалась. Остальные участники ночного расследования также попрыгали по машинам и последовали за тягачом. Всё закончилось к двум часам ночи. Фары и прожекторы оперативных машин теперь не освещали место происшествия. Тьма и тишина накрыла окрестность, а вместе с тьмой и тишиной приползла жуть. Оставшийся на месте происшествия экипаж Кибитки забился внутрь «Икаруса» и закрылся в кубрике. Просидев некоторое время в запертом автобусе, каждый отметил, что дом-Кибитка от жути не спасает, алкоголь тоже…
— Может, мангал раскочегарим или просто костёр, — предложил Типунов. — А то как-то страшно сидеть взаперти и трястись, не понимая, что происходит вокруг.
— У нас мяса для шашлыка нет, — возразила Франка.
Марина, явно разделяя идею костра, предложила запечь в углях картофель и зажарить на шампурах докторские сардельки, запас которых имелся в наличии.
— Ладно, выгребаемся наружу, — подытожил Цыганов.
Коллектив, распределив обязанности, принялся за дело.
Типунов полез за мангалом, Марина за продуктами, Сазонов и Братцев, вооружившись фонарями и топорами, пошли на поиски дров. Через десять минут компания расположилась вокруг огня. Мангал разместили подальше от Кибитки, поближе к реке. Жути не убавилось, но на открытом воздухе страх переносился легче, поскольку природу ночных шорохов и прочих звуков стало проще определять и относить к естественным явлениям. Постепенно, по мере увеличения дозы спиртных напитков, жуть стала немного отползать, хотя каждый продолжал ощущать присутствие чего-то страшного и чужого.
Вокруг пылающего огня разговор на больную тему стихийно продолжился.
— Ну что, Типун, теперь ты будешь продолжать утверждать, что всё, происходящее с нами, это простое совпадение?! — задала вопрос Марина, обращаясь к слегка осоловевшему Типунову.
Макс молчал, Марина продолжила:
— Мы всё видели своими глазами. Тебя спасло только то, что ты в последний миг передумал уходить из группы. Сама судьба вышвырнула тебя в кусты. Иначе смерть. И заметь, на мосту под колёсами синей «девятки». Ты разделил бы судьбу Вола и Лешего.
— Марина, не усложняй, — возразила Франка. — «Девятка» ведь не синяя, а красная.
— По регистрационным данным синяя, — парировала Марина.
С данным фактом спорить никто не захотел. Рок синих «девяток» оказался налицо. Всем, кто ставил под сомнение убеждение Марины, пришлось признать, что уход из группы карается смертью. Получалось, что избежать летального исхода можно только в том случае, если вовремя отказаться от замысла. Последнее происшествие красноречиво свидетельствовало об этом.
— При всём трагизме положения необходимо отметить, что мы теперь кое-что знаем об этой напасти, — оптимистично заметил Данилов.
— Поясни, — потребовал коллектив.
— А что тут непонятного? — продолжал Данилов. — Нам известно оружие, которое против нас направлено: синяя «девятка», и место — мосты. Нам известно, каким образом действует Зло и чего надо опасаться в случае, если судьба вынудит кого-либо уйти. Это, конечно, мало утешает, но всё-таки…
— Я не могу разделить твоего оптимизма, — возразил Сазонов.
— Почему?
— Ну… Во-первых, опасаться надо не просто синих «девяток». Страшиться надо в том числе и тех, которые когда-то были синими по документам. Вспомни, что сегодняшний автомобиль-убийца по факту оказался красным… Как определить визуально данные регистрационного учёта? Никак… Любая не синяя «девятка» может (теоретически) оказаться по документам синей. Кроме того, автомобиль, убивший Лешего, был марки ВАЗ-21099, следовательно, на мостах необходимо опасаться всех машин «девяточного» модельного ряда любого цвета. Во-вторых, как видно из происшедших событий, опасность связана с мостами лишь косвенно… То есть опасно находиться не только на мосту, но и рядом с мостом, и, уверен, что и под мостом тоже. В-третьих, связка «мост — девятка» имеет совершенно разные формы. Можно ехать на «девятке» через мост и свалиться с него, можно стоять на обочине около моста и быть сбитым «девяткой», можно ехать на любой другой машине через мост и получить лобовой удар от любой внезапно появившейся «девятки» (которая по цвету синяя или была когда-либо по документам синей), можно идти под мостом или недалеко от него и быть убитым колесом, оторвавшимся от синей «девятки»… Вариантов куча. При этом непонятно, какой смысл злой рок закладывает в понятие «мост». Получается, что надо опасаться всех мостов: автомобильных, железнодорожных, пешеходных, а также всех «мостов» в переносном смысле (например, АКБ «Мост-Банк») и «девяток», которые прямо или косвенно могут теоретически находиться вблизи таких объектов. Весёлая и параноидальная жизнь ожидает человека, покинувшего группу.
— Сёма прав, у связки «мост — синяя девятка» слишком много вариаций, — согласилась Франка.
Услышав слово «Сёма», Сазонов понял, что его прозвище продолжило трансформацию… До более короткого звучания.
— Да, Сэм прав, — поддержал Сазонова Данилов. — Давайте решим, что никто из нас четверых ни при каких обстоятельствах, никогда не будет принимать решение уйти. Ну… хотя бы до тех пор, пока мы не разберёмся во всём этом.
«Ну вот, теперь я “Сэм”, дальше упрощать уже некуда», — подумал Ярс и решил, что этот вариант прозвища станет окончательным.
— А ты веришь, что с нашей напастью можно как-то разобраться?! — скептически отозвалась Марина.
— Я думаю, что не только музыкантам, но и всем остальным не стоит предпринимать никаких попыток покинуть группу, — вставил реплику Цыганов. — Лучше перестраховаться, неизвестно ещё, как это Зло влияет на Марину, Франку и Сэма.
— Цыган, ты перегибаешь палку, — не согласилась Марина. — Я первая из вас почувствовала Зло, и я точно знаю, что мне, Франке и Сэму ничего не угрожает. Опасности подвергаются только музыканты, ведь Злой рок хочет, чтобы именно ваша музыка не прекращала звучать. Этому демону журналисты и администраторы ни к чему, Злу нужны только исполнители и авторы.
— Но мы всё равно вас не бросим, — сказала Франка и с надеждой посмотрела на Сазонова.
Ярс, поймав вопросительный взгляд девушки, ответил утвердительным кивком и произнёс:
— Да, я тоже никуда не уйду, но считаю, что мы должны попытаться понять причину или хотя бы логику поступков этой напасти.
— Итак, что мы имеем в сухом остатке? — решила подвести итог Франка. — Марина, опиши ещё раз подробно свою версию…
— Версию?!. — обиделась Марина — Это не версия, это самая что ни на есть объективная реальность… Ну хорошо… Что мы имеем?.. А мы имеем следующее. По моей версии (словосочетание «моей версии» Марина выделила особой недовольной интонацией), деятельность группы породила или… пробудила к жизни… или, может, вызвала откуда-то некую недобрую силу…
— Давайте обозначим эту силу термином Охота, — вклинилась Франка.
— Охота?! — воскликнул Братцев. — Тебе тоже показалось, что во время ритмфоний возникает ощущение некой охоты? Ты же слушала нашу музыку поначалу.
— И мне тоже показалось, — вставил Сазонов. — Ощущение охоты и присутствие самого Охотника со своей чёртовой свитой во время концерта бесспорно…
— И мне тоже так показалось…
— И мне.
Марина продолжала:
— Не перебивай, Франка, какая разница, как обозначать. Хотя вынуждена согласиться. Присутствуя на концерте, действительно ощущаешь некую охоту. Как будто какая-то часть тебя переходит в другой мир, и там, в этом другом мире, за тобой охотится целая свора демонов, возглавляемая самим сатаной. Возможно, этот Охотник приходит сюда откуда-то из преисподней или каким-то образом открывает портал между мирами, а зрители на время концерта обитают одновременно в двух вселенных. Может, Охотник — это одна из форм альтернативного разума (в данном случае злого разума), или Охота существует сама собой, как неизученное явление природы, я также допускаю, что сами звуки наших ритмфоний могут наносить непоправимый вред человеческому организму, неважно… Важно то, что этот Охотник посредством музыки МГК каким-то образом влияет на зрителей и всякий раз, присутствуя на концерте, выбирает себе жертву. В итоге после каждого выступления с кем-то из публики происходит несчастье. Повторяю, я не удивлюсь, если окажется, что воздействие Охоты смертельно и каждый раз после окончания шоу мы в итоге имеем труп.
— Ну, это ты завернула! — возмутился Типунов.
— Всё может быть, — согласился с Мариной Цыганов. — Мы ведь не отслеживаем судьбу всех, кому после концерта стало плохо. Ухудшение здоровья может наступить и после того, как человек покинул зрительный зал. Мы же не знаем, в течение какого времени после окончания шоу могут наступить негативные последствия.
— Ну, так вот, — продолжала Марина, — Охотнику нужна дичь, и он каким-то образом воздействует на людей. Например, внушает тягу к музыке группы и навязывает потенциальным жертвам мысль о том, что они должны пойти на наш концерт. Не все подвержены такому влиянию, но число постоянных поклонников не уменьшается и потихоньку растёт… Я уже говорила, что эти «постоянные посетители» слегка того… Не в себе… Я билеты продаю и вижу. Таким вот образом Охотник обеспечивает себе потенциальную дичь. А чтобы концерты не прекращались (ведь музыка МГК — это его инструмент), он не позволяет коллективу распадаться и явно демонстрирует, что уход из группы карается смертью. Причём гибель отступников специально обставляется таким образом, чтобы всем стало очевидно — Охотник может руководить людьми и событиями, и шутки с этим демоном могут закончиться плачевно. В итоге у музыкантов выхода нет… Группа должна играть концерты, а Охотник будет продолжать убивать. Вот такой сухой остаток… По моей версии… Может, у кого-то есть другая?
— Давайте (для чистоты исследования) дадим возможность высказаться тому, кто с Мариной не согласен, — предложил Сазонов. — Типун, ты можешь озвучить свои соображения?
Типунов слегка почесал щетинистый подбородок:
— Ну, я попробую высказать альтернативную точку зрения.
Макс задумался, но ненадолго.
— Прежде всего, приходится согласиться, что ощущение некой Охоты на концертах, действительно, присутствует, но это не более чем ощущение, — продолжал Типунов. — Мой тезис будет заключаться в том, что Охоты (в том понимании, которое озвучено Мариной) не существует…
Все с интересом смотрели на Макса.
— Ну, действительно, — подбодрил сам себя музыкант. — Ни религиям, ни мистикам, ни колдунам, ни церкви такое явление неизвестно… Причём в нашем старом мире за всю историю человечества люди наверняка бы столкнулись с чем-то подобным. Наши предки обязательно бы слышали или знали о каких-нибудь музыкальных демонах или ещё о какой-нибудь барабанной чертовщине. Явление природы, хоть как-то отдалённо напоминающее Охоту, также неизвестно. Ни одна наука — ни физика, ни акустика, ни психология, ни парапсихология (да мало ли наук) — такое явление не открывала, не исследовала и не описывала. Так что Охота, по сути, это новое и специфическое открытие, автором которого является Марина. Но, позвольте, Марина специалистом в области мистики, равно как и в области фундаментальной науки, не является, следовательно, открытий делать не может. А если открытия не существует, значит, не существует и Охоты. Кроме того, Марина совершенно не пояснила, каким образом эта чертовщина пробудилась и как она воздействует на людей. Было высказано предположение, что Охота действует посредством нашей музыки и именно по этой причине демон не позволяет никому из музыкантов уйти. То есть наша музыка — это способ или среда обитания Охотника и его… Ха-ха… Свиты. Анализируя данный вывод, можно прийти к заключению, что эти демоны без нашей помощи существовать, действовать и проявлять себя каким-либо образом не могут. То есть если музыка не звучит, то и влияние Охоты отсутствует. Тогда непонятно, как Охотник управлял людьми и событиями, организовывая убийства Лешего и Вола, и… как этот чёрт смог осуществить попытку убить меня? Наша музыка-то в это время не звучала. Получается, что Охотнику для того, чтобы успешно жить и управлять событиями, она не особо-то и нужна. Тогда непонятно, зачем этот дьявол не позволяет нам разойтись.
Типунов закончил монолог, и стало видно, что озвученное противоречие пришлось музыканту по душе.
Темнота ночи уже стала отступать. Утренние сумерки подсветили пейзаж. Рассвет постепенно прогнал тьму и разогнал жуть.
— Может, пойдём посмотрим на место происшествия при свете? — предложил Цыганов.
Компания согласилась с предложением. Все встали, размяли кости и направились в сторону моста. Где-то вдалеке послышался шум приближающегося автомобиля. Дорога оживала после ночного затишья. Дискуссия тем временем продолжалась.
— Возможно, Охотник подпитывается за счёт энергии зла, которую он получает на наших концертах. Возможно, ему на некоторое время хватает этой энергии, и демон может действовать без нашей музыки, — предположила Марина.
— Тогда получается, что запас энергии Охотника не безграничен и подпитка необходима, — продолжил мысль Цыганов. — Отсюда вытекает, что этот дьявол не только должен сохранять группу, он должен задать требуемый ему ритм и частоту наших концертов.
— Мне вообще непонятно, что значит «нельзя уходить из группы»? — вставил Типунов. — Ну, допустим, никто из группы не уйдёт. Мы просто будем играть концерты раз в десять лет… Интересно, хватит ли Охоте запаса энергии на период времени от одного выступления до другого? Ну, действительно, давайте примем решение из группы не уходить, но и выступать с концертами будем не чаще, чем раз в десять лет!..
Когда Типунов произносил эти слова, Марина скривилась в ухмылке, очевидно зная ответ на поставленные вопросы. Компания тем временем уже подошла к обочине на расстояние пяти-шести метров. Автомобиль, шум которого послышался ранее, выскочил на бешеной скорости из-за изгиба шоссе. Он едва вписался в поворот на крайне опасном расстоянии от Типунова, обдав всю компанию жуткой воздушно-пылевой ударной волной.
Цвет машины походил на цвет морской волны. То ли синий, то ли зелёный — не понять, всё зависит от освещения, от окружающего фона и от степени дальтонизма наблюдателя. В общем, цвет авто можно было принять скорее за синий. А вот марка автомобиля определилась совершенно точно — ВАЗ-21099.
— Вот тебе и ещё один знак, — картинно простёрла руку Марина в сторону удаляющегося авто. — Охотник показывает тебе, что не стоит сокращать число концертов, а то будешь иметь дело с синей «девяткой». А режим наших выступлений определяется только одним параметром — необходимостью заработка. Я думаю, что Охота путём влияния на количество проданных билетов может определять и диктовать нам частоту наших концертов. И, наконец, «не уходить из группы» означает только одно — «не заниматься никакой оплачиваемой деятельностью, кроме концертной», неужели непонятно?
— Марина, не надо паниковать, эдак мы от всех синих (или почти синих) «девяток» будем шарахаться, как от огня! — взмолилась Франка.
Вся компания молча вышла на дорогу в том месте, где ночью чуть не погиб Типунов. На асфальте остались следы юза протекторов, а также сколы и царапины дорожного покрытия. Тут и там валялись мелкими квадратиками осколки стёкол и пластиковые фрагменты обвеса кузова. Чуть поодаль открылась картина повреждённого моста. Его бетонный парапет частично раскрошился и свисал на арматуре.
Вполне земные и материальные следы ночного происшествия красноречиво свидетельствовали о том, что опасность, нависшая над группой, абсолютно реальна.
— Что будем делать? — спросил Цыганов.
— Предлагаю не паниковать, — предложил Братцев, — и до следующего концерта поспешных выводов не делать. Если отыграем и никто не пострадает, то версия Марины потерпит фиаско… Согласны?
— Согласны, — подхватили все, но как-то неуверенно.
— А если опять кому-нибудь из зрителей станет плохо? — спросил Цыганов.
— Тогда внимательно проследим за пострадавшим, во всём разберёмся и не уедем до тех пор, пока не выясним его дальнейшую судьбу. Если случай окажется трагическим или (не приведи господь) летальным, то внимательно изучим все предыдущие инциденты (хотя бы за текущий год), тем более что в этом году у нас традиционный весенне-летний провал образовался. Мало было выступлений. Вместе отправимся по следам концертной деятельности. Наведём справки обо всех пострадавших… Если, действительно, картина окажется ужасной, тогда и будем думать, как избавиться от Охоты.
Следует заметить, что все, глядя на последствия автоаварии, как-то прониклись правотой Марины. Коллектив осознал, что возражения Типунова совершенно несостоятельны, за исключением, может, той части доводов, которая носила формальный характер. Да, действительно! Никто не слышал о том, что человечество когда-либо сталкивалось с явлением, подобным Охоте. Но от этого следы на асфальте не переставали быть самой настоящей реальностью, такой же настоящей, как и сама Охота. Охота, которая определила для музыкантов правила игры и избрала музыку группы своим орудием. Охота, которая уже давно началась.
— Я всё-таки предлагаю сократить число концертов путём экономии, — не унимался Типунов. — Ведь Марина предположила, что частота выступлений зависит от нашей потребности в деньгах… Ну так давайте поэкономим…
В это время из-за поворота с противоположной стороны показался ещё один автомобиль. Вы не поверите, но им оказался обыкновеннейший рыжий «КамАЗ»-эвакуатор, который не спеша приблизился, проследовал мимо, въехал на мост и, медленно удаляясь, исчез. Он вёз на своей платформе старенькую синюю «девятку».
— Прямо какой-то рассадник синих «девяток», — возмутился Сазонов. — Такое впечатление, что нас кто-то разыгрывает, ну не может быть в одном отдельно взятом месте столько синих «девяток». Хоть бы одна какая-нибудь другая легковушка проехала.
Марина победоносно посмотрела на ту часть коллектива, которая относила себя к крылу скептиков.
— Ну, что теперь скажете, умники?! — заявила она. — Да! Нас действительно разыгрывают, только этот розыгрыш больше напоминает предупреждение… Предупреждение Демона-Охотника…
— Ладно, давайте действовать по намеченному плану, — подытожил Типунов. — Надо жить дальше…

§ 5. Охота

Кибитка продолжила путь на северо-восток. Несмотря на почти трагические события прошлой ночи, коллектив духом не упал. Причина оказалась очевидной и заключалась в нескольких аспектах.
Во-первых, всех пробрало от факта явного наличия неких потусторонних сил и какого-то чуда. Возникло чувство избранности. Согласитесь, что в нашем прагматичном и сугубо материальном мире очень редко удаётся получить ощущение реальности «необъяснимого». Почти нет доподлинных свидетельств существования демонов, чертей, духов, инопланетян, иновремян, полтергейстов, энергетических сгустков, левитации, ясновидения и прочей небывальщины. Даже те, кто искренне во всё это верит, не в состоянии предъявить хотя бы какие-нибудь уверенные доказательства существования «потусторонних» миров и явлений. Всё сводится к неумелым байкам. Даже телепередачи на заданную тему отдают однообразием, нелогичностью и повторяемостью. Жёлтая пресса, описывающая подобные события и явления, также бездарна и неубедительна. Авторы сюжетов, участники обсуждений и прочие «специалисты» имеют вид личностей, нуждающихся в психиатрической помощи. Термин «контактёр» в среде приличных людей приобрёл эквивалентный смысл — «сумасшедший». В общем, ничего-то в нашем мире странного и непонятного не происходит. А тут на тебе — Охота… Форменная дьявольщина с доказательствами её существования. Понятно, что если про эту самую Охоту поведать миру, то есть риск оказаться на учёте в психдиспансере. В лучшем случае никто не поверит и поднимет на смех. Но это если про неё рассказывать. А если помалкивать… Ведь для коллектива факт существования потустороннего явления оказался почти доказанным и установленным. А, значит, каждый понял и осознал, что наш мир всё-таки сложен, загадочен и таинственен. Он не ограничивается материальным бытием и имеет продолжения во все мыслимые и немыслимые измерения и иные пространства. Значит, правы все древние культы и религии. Значит, и загробная жизнь всё-таки существует… Следовательно, люди бессмертны… Во как! Конечно, путь к вере в нескончаемость жизни должен быть несколько иным. Но лучше так прийти к неизбежности ответственности за прожитую жизнь, чем никак.
Во-вторых, коллектив МГК осознал правила игры. Все поняли, при каких обстоятельствах Охотник может наказать музыкантов смертью. По данной причине возникла иллюзия защищённости. Понятно, что это ощущение являлось ложным, причин для смертельной опасности (кроме Охоты) оставалось по-прежнему хоть отбавляй. Но странно устроен человек. В коллективе МГК все решили, что Охотник (как фактор внешней силы) преследует цель существовать и действовать в нашем мире, а музыка МГК суть необходимое условие и единственный способ его существования. Это среда обитания демона и всей его свиты. В данном случае стало очевидно, что он просто вынужден оберегать музыкантов от всех несчастий. Логика в данном рассуждении есть, хотя и спорная. Далеко не всегда субъекты бытия охраняют среду своего существования… Рыбы, например, не занимаются водоохраной, потому как данному ремеслу не обучены, а человек не просто не оберегает среду своего обитания, но и активно разрушает её. Так что опека Охотника — вопрос спорный, но участники группы почему-то искренне поверили, что тёмный демон не отдаст их во власть смертельным обстоятельствам.
Рассуждая в подобном ключе, коллектив МГК уже к середине следующего дня окончательно пришёл в себя.
Скептически настроенная часть группы даже немного расстроилась. Причина заключалась в том, что при свете дня и по мере отдаления прошедших накануне событий скепсис начал возвращаться и усиливаться. При таких обстоятельствах ощущение чуда терялось. Сазонов, например, теперь уже и сам не знал, верить в Охоту или нет… Впрочем, для Ярослава неопределённость в факте существования Охотника оказалась на руку. Он не забывал про творческое задание и помнил, что в редакцию нужно представить два варианта очерка: «разгромный» и «триумфальный». Работу над ними молодой человек продолжил по дороге в Кострому. При этом Сазонов решил, что феномен Охоты и отношение к ней необходимо включить в оба варианта очерков. По данной причине мы вынуждены привести описание Охоты в двух видах: «магически-таинственном» и «скептическом». Магически-таинственный вариант присоединялся к «триумфальному» очерку — как фактор волшебства и источник непостижимой гениальности музыкантов. Скептический вариант (в свою очередь) присоединялся к «разгромному» очерку — как величайшая глупость и инфантильность участников группы. Ярослав понимал, что «разгромный» вариант мог, безусловно, обидеть музыкантов. Пришлось бы многое объяснять. Но начинающий журналист остался верен служебному заданию и решил, что просто обязан продолжать оба очерка. Работа есть работа. Тексты (во избежание неприятных ситуаций) записывались особым тайным шифром, который Ярс давно не использовал и долго вспоминал, потому как выдумал его ещё в школьные годы (ну кто в детстве не играл в шпионов-шифровальщиков).
Необходимо подчеркнуть, что, несмотря на работу над «разгромным» вариантом, привязанность Ярса к группе МГК никоим образом не уменьшалась. Он успел полюбить коллектив, независимо от того, гениальные они или бездари, и независимо от того, существует Охота или нет. Сазонов и сам не знал ответы на эти вопросы… Но не в этом суть. Итак, продолжение очерков. (Приводится на кириллице.)

Вариант первый — «скептический»
«Невозможно даже предположить, что такое бывает… Изучая ближе творчество и жизнь группы МГК, не перестаёшь поражаться и удивляться. Музыканты и немногочисленный персонал (казалось бы, взрослые люди) верят во всякую чепуху. Мало того, что их псевдомузыка, мягко говоря, рассчитана «на очень немногочисленного любителя», участники группы ещё и фантазёры каких поискать. Выдумали какую-то мистическую сверхъестественную силу, которая якобы избрала их в качестве источника своего существования и орудия. Коллектив убеждён, что некий демон ведёт их по творческому пути и при этом не позволяет никому (под страхом смерти) покинуть группу. Музыканты не сомневаются, что прекращение концертной деятельности влечёт неминуемую гибель. Причина этих убеждений — трагическая смерть двух участников группы. Да, действительно, два музыканта некоторое время назад приняли решение уйти и изменить свою судьбу. Каждый из них, будучи в нетрезвом виде, стал жертвой автокатастрофы. Сопоставив детали двух ДТП, участники группы почему-то посчитали, что обстоятельства этих автопроисшествий очень похожи (в обоих трагедиях оказались задействованы автомобили марки ВАЗ «девятого семейства» синего цвета). В коллективе пришли к выводу — смерть товарищей не случайна и обе автоаварии подстроила та самая мистическая сила. Музыканты перепугались, отдались во власть предрассудкам и убедили себя в том, что должны теперь играть свои бездарные концерты до конца жизни. Они боятся попасть под колёса призрачной «синей девятки» и шарахаются теперь от таких автомобилей, как от огня. Представляется, что данная теория — надуманный предлог, позволяющий не предпринимать никаких усилий для того, чтобы изменить жизнь. Это повод продолжать никому не интересную псевдомузыкальную деятельность и кочевать по стране, сетуя на несправедливость. Какой-то несерьёзный и безответственный подход. К сожалению, приходится констатировать, что инфантилизм очень распространён в творческой среде. Не секрет, что все непризнанные «гении» позиционируют себя лицами, павшими под ударами завистников и лишёнными возможности пробиться в люди, так как все места в шоу-бизнесе схвачены «блатняком» типа «поющие трусы».
Мистическая сила обозначается участниками группы термином Охота — эдакая забава злого Демона-Охотника и его дьявольской свиты. И эти вымышленные персонажи не просто подчинили себе жизнь коллектива, они ещё неведомым образом калечат разум и порой убивают людей, приходящих на концерты. По мнению музыкантов, причинение зла зрителям — и есть основная цель Охотника. Идеология группы продумана таким образом, что каждое выступление (по мнению музыкантов) заканчивается трагедией. Эдакий новый вариант «русской рулетки» для любителей пощекотать нервы и приобщиться к числу псевдоизбранных. Многие приходят на концерты «на спор», руководствуясь принципом «слабо — не слабо». Кто-то идёт под девизом «срали мы на эту Охоту», напившись крепкого пива с одноимённым названием. Очевидно, пиар-ход с Демоном-Охотником (несмотря на отсутствие доказательств его существования) — единственная причина, по которой группа имеет хоть каких-то зрителей и поклонников. Идиотов, купившихся на вышеуказанную примитивную приманку, немного, но они есть. Не ходите на концерты МГК, не тратьте зря время и деньги».


Вариант второй — «магически-таинственный»
«Невозможно даже предположить, что такое бывает… Познакомившись с участниками группы и фактически влившись в коллектив, можно понять и осознать истинный источник поразительной гениальности музыкантов. Секрет успеха МГК необычен. Это не просто талант, трудолюбие и постоянный творческий поиск. Всё это, безусловно, имеет место, но группа интересна не только по данной причине. Талантливых и трудолюбивых артистов много, но никто до сегодняшнего дня не был гармонично вовлечён в мистически-необъяснимый процесс. Музыкантов избрала некая реально существующая, не поддающаяся анализу и изучению злая сила, злой рок. Она пробудилась к жизни под звуки великолепных ритмфоний, растворилась в композициях и ведёт музыкантов по их творческому пути. Они называют эту силу Охотой, которую начал таинственный и ужасный Демон-Охотник со своей дьявольской свитой. Мистические ритмфонии МГК раскрывают врата потусторонних миров, через которые демоны проникают в наше измерение, выходят на охоту и собирают свою смертельную жатву. Они избрали творчество музыкантов в качестве способа и среды своего существования и не позволяют никому покинуть состав группы. Уход карается смертью. Двое уже поплатились своими жизнями. Их убил Демон-Охотник за попытку бегства. Убил цинично и беспощадно, устроив две автокатастрофы с совершенно одинаковыми обстоятельствами, произошедшие в одно и то же время, но на расстоянии нескольких тысяч километров друг от друга. Охотник жестоко расправился с отступниками, строго предупредив остальных…
Но погибшие музыканты не единственные, кто пострадал от силы страшного демона. Его жертвами становятся также и постоянные почитатели творчества группы. Ни один из концертов ещё не прошёл благополучно. По неизвестной, но неизбежной причине каждое выступление заканчивается трагедией. Несчастье случается с одним из зрителей во время звучания последних аккордов ритмфоний… Выбор Охотника падает на случайного человека, и тот получает свою порцию зла. Это может быть всё что угодно — глубокий обморок, потеря рассудка, кровоизлияние в мозг или сердечный приступ. Стоит заметить, что воздействие Охоты может закончиться летально. Творчество группы не просто гениально, оно смертельно гениально и смертельно опасно. Возможность наступления летального исхода для каждого пришедшего на концерт — это и есть основная и истинная плата за искусство МГК. Это обряд приобщения к великим тайнам, ставка в котором рассудок и благополучие человека, а зачастую и сама жизнь. На кого падёт жребий в следующий раз?! Неизвестно… Если вы не относитесь к категории трусов, если хотите стать свидетелем и участником гениальных ритмфоний, если вы не причисляете себя к сообществу серой массы и готовы заплатить наивысшую цену, приходите на концерт МГК. Приобщайтесь к числу избранных».

Так за работой над очерками незаметно пролетела дорога до Костромы. Доехали без происшествий. Приготовления к концерту прошли обычно. Шоу состоялось в небольшом клубе на окраине Костромы, который имел прозаическое название «Орлёнок». Цены на билеты взвинтили в полтора раза. Франка решила, что многих это отпугнёт, ведь Костромская область не очень зажиточный регион.
Не тут-то было. Публика присутствовала в количестве примерно 45–50 человек. Потом подвалило ещё человек двадцать. Сазонов отметил присутствие завсегдатаев. Во всяком случае, некоторые лица показались знакомыми. Марина пояснила, что, постоянная публика составляет не менее четверти пришедших, а может даже и больше.
Концерт начался в обычное время. Ярс, будучи разумным человеком, решил в зрительный зал не заходить. Во-первых, «Ну его нахрен!» — подумал он. Во-вторых, слушать ритмфонию «Гранитный дождь» повторно не хотелось, а на концерте звучала именно она.
Позже Ярослав узнает, что «Гранитный дождь» — это пока единственное готовое и «обкатанное» произведение группы. Работу над второй ритмфонией «Атака на Пёрл-Харбор» музыканты ещё не закончили. Финальная часть этой вещи также представляла собой полный разгром, смерть и разрушения. Работу не завершили, так как не придумали устройство, моделирующее гул высотных бомбардировщиков. Кроме того, имитация разрывов тяжёлых авиабомб также представляла собой сложную задачу. Ну а третья ритмфония: «Гибель Помпеи» — вообще пребывала только в стадии задумки. Перед музыкантами стояла проблема передачи в зал эффекта приближения пиропластического облака. Эта задача пока не имела решения даже на теоретическом уровне, поэтому работу над третьей ритмфонией и не начинали.
В общем, в зал Сазонов не пошёл. При этом он обнаружил, что Марина и Франка также не захотели туда идти. Позже молодой человек с удивлением выяснил, что обе девушки относятся к творчеству группы весьма негативно. Отношение Марины объяснялось не только причиной наличия зла под названием Охота. Марина искренне считала, что в деятельности группы совершенно отсутствует какая-либо художественная составляющая. Франка также не воспринимала творчество МГК серьёзно, а наличие публики на концертах объясняла эффектом работы «на дурачка» с элементами сказки про «голого короля». Причём своё отношение ни Франка, ни Марина не скрывали. Музыканты при этом не обижались, полагая, что их жанр (независимо от эпохи) всегда нов, сложен для восприятия и потому малопопулярен.
Концерт обошёлся без происшествий, не считая того, что один из посетителей после окончания шоу оказался лежащим на полу в фойе клуба. Учитывая неразбериху с криками и воплями (сопровождавшую инцидент), ничего понять не удалось. Что с этим парнем случилось, никто не знал. Скорая приехала на удивление быстро…
Коллектив МГК, включая скептиков, был повергнут в глубокий ступор. Все надеялись, что концерт пройдёт без трагедийных сценариев, но увы… Охота оказалась самой настоящей реальностью. Услышав сирену скорой помощи, участники группы спрятались за кулисами и долго сидели там. Ни у кого не возникало желания выйти и разузнать обстоятельства происшествия.
Первым очнулся Сазонов.
— Пойду посмотрю, — объявил он.
— Не ходи, — взмолилась Марина. — Я чую, что случилось что-то страшное…
— Я всё-таки пойду, — не унимался Сазонов.
— Ты не боишься? — спросила Франка.
— Конечно, побаиваюсь, — ответил Ярс. — Но не сидеть же тут…
Парень выбрался из закулисья на сцену, прошёл зрительный зал насквозь и скрылся за дверьми, ведущими в фойе клуба. Отсутствовал Ярослав недолго. Вернувшись, он молча сел на стул и сник…
— Скорая уже уехала? — спросила Марина.
— Да, уехала, — ответил Сазонов.
— И в какую больницу пострадавшего увезли? — задала свой вопрос Франка.
— Его не увезли, — промолвил Сазонов. — Он там, в фойе, до сих пор лежит… Мёртвый… Врачи констатировали смерть и уехали. Там человек пять осталось… Они накрыли тело каким-то брезентом и вызвали ментов…
Все ужаснулись последним словам Сазонова. Каждый ясно представил себе лежащего в фойе мертвеца.
Через полчаса прибыли сотрудники местного ОВД. Правоохранители опросили свидетелей, запротоколировали происшествие и выполнили прочие формальности. Потом приехала труповозка и увезла тело в морг.
Коллектив МГК не мог поверить в реальность происходящего. Охотник в очередной раз продемонстрировал своё дьявольское присутствие. Очухались только через час. Декорации и прочий реквизит наскоро собрали и погрузили в Кибитку. «Икарус» отогнали подальше от злосчастного клуба и припарковали в тихом месте. Через полчаса все молча поглощали поздний, наскоро приготовленный ужин. С нахлынувшим ужасом, унынием и апатией пытались справиться при помощи некоторой дозы алкоголя. Помогало, но не сильно и не всем. Ну как при такой работе не пить?
— Мы никуда отсюда не уедем, пока не выясним всё про этот случай, — заявил Сазонов. — Хотя чего выяснять, и так всё ясно… Что нам теперь делать-то?
— Никто и не собирается никуда уезжать, — проговорила Франка. — Мы же договорились, что если будет очередной инцидент, то никуда не поедем, пока не установим все детали.
 — Что конкретно будем выяснять? — задал вопрос Цыганов.
— Все подробности, — ответила Франка. — Личность потерпевшего, его возраст, род занятий. С кем пришёл на концерт? Что с ним произошло? Если смерть естественная, то каков диагноз? Если смерть неестественная, то какая причина? Умышленная или случайная? Если это чей-то умысел, то нужно выяснить, был ли потерпевший с кем-нибудь в ссоре и кому его смерть может быть выгодна? Есть ли у заинтересованных лиц алиби? Если это преступление, то надо выяснить, кто убийца. В общем, всё-всё по максимуму, насколько это возможно.
— Ты выражаешься в какой-то странной манере, ну… «потерпевший», «алиби»… — удивился Сазонов. — Ты говоришь как мент.
Участники группы переглянулись.
— А, я и есть почти мент, — вкрадчиво промолвила Франка. — Меня дед воспитывал, а у него весь дом напичкан криминалистической литературой. Мой дед — опер, только он уже на пенсии.
— Франка, зачем всё так подробно выяснять? — рыдала Марина. — Разве и так не ясна причина?
— Нет, — вставил Братцев, — Франка права. Надо всё разузнать. Вдруг парень страдал врождённым пороком сердца, или тромб у него какой-нибудь оторвался, вдруг с ним инсульт случился, мало ли что. Тогда мы тут ни при чём.
— Клинических дебилов не переубедить! — взмолилась Марина, закатив глаза куда-то наверх. — Неужели не ясно, что причина смерти не важна… Важен только результат… Охотник сам выбирает причину.
— Подожди, Марина, — усомнился Цыганов. — Ты говорила, что источник негативного воздействия кроется в нашей музыке. Следовательно, летальный исход, наступивший по естественным медицинским причинам, на Охоту списать можно, но как быть с умыслом третьих лиц? Если кто-то после нашего концерта умрёт, например, в результате драки или поножовщины, то нашей вины здесь точно нет. Надо всё выяснить, может, того парня банально зарезали?
— Вы совсем идиоты?! Элементарных вещей не понимаете. Вам хоть кол на голове теши, — не унималась Марина. — Причём тут поножовщина или не поножовщина… Охотник посредством вашей долбаной музыки влияет на психику людей. Он может внушить любому человеку мысль об убийстве и расправится со своей жертвой его руками. Поножовщина не освобождает нас от ответственности.
— Подожди, Марина, подумай, а вдруг того парня отравили? И отравили ещё до нашего выступления? — вмешался Типунов. — Что, если перед тем, как пойти на концерт, он съел пищу, отравленную крысиным ядом? Если причина смерти возникла до концерта, то наша музыка не виновата.
— Я согласна с ребятами, — присоединилась к доводам Франка. — Должна быть причинно-следственная связь между музыкой, которую играют они, и летальными исходами.
— А вдруг источник несчастий кроется в другом? — предположил Сазонов. — Возможно, всё дело в них — в музыкантах, а сама музыка ни на что не влияет.
— Ну, это легко проверить, — вставил Данилов. — Если причина в нас, то можно организовать обычный концерт. Сыграть что-нибудь из привычного музыкального репертуара на классических инструментах и потом посмотреть, будет негативный результат или нет. Если таковой наступит, то дело в нас самих — в наших личностях. А если несчастье не случится, то причина кроется в рваных ритмах ритмфонии «Гранитный дождь». Правда, этот концерт будет представлять собой циничный эксперимент на людях. Мы же не будем ставить такие эксперименты.
— Не надо никаких экспериментов, — произнесла Франка. — Вспомните, мы в июле в Осташкове «Гранитный дождь» отбарабанили, а потом на Селигере целую неделю отдыхали. На туристической стоянке. Там ещё байдарочники и волейболисты тусовались. Помните, мы как-то вечером у костра играли рок. Обычный рок на обычных гитарах. Мы тогда собрали изрядную публику из числа местных туристов, человек двадцать-тридцать. У нас мини-концерт получился, и никто после этого не пострадал и не умер…
— Точно, — согласился Братцев. — А вспомните квартирник в Питере. Народу там, конечно, немного присутствовало, но всё равно, концерт есть концерт… Играли Битлов, Роллингов, пару своих песен спели. Тоже никто не пострадал.
Возразить было нечего… Все прекрасно помнили концертные выступления группы МГК, на которых звучала обычная музыка. Действительно, никаких происшествий на таких шоу не случилось. Отсюда следовало, что источник всех несчастий кроется именно в нестандартной музыке.
— Всё дело в «Гранитном дожде», — подытожил Типунов. — Охотник активируется именно из-за этой ритмфонии.
— Всё равно причинно-следственная связь должна существовать, — вставила Франка. — Если зло кроется в нашей музыке, то причина смерти не может возникнуть до того, как она начала звучать.
Однако для Марины эти аргументы не возымели смысл.
— Не убедили, — произнесла она вслух. — Я уверена, что Охотник способен влиять на причинно-следственные связи и оборачивать их вспять. Охота может управлять временем. Причина смерти не важна. Важен только факт. И сегодняшний труп — бесспорное тому подтверждение. Сегодня мы увидели самую настоящую смерть. И не важно, по какой причине это произошло. Смерть есть смерть.
— Здесь мы с Мариной расходимся во мнениях, — констатировал Типунов. — Полагаю, что сегодняшний инцидент надо обязательно расследовать… И очень тщательно. Необходимо всё прояснить и понять, была причинно-следственная связь между нашим концертом и смертью того парня или нет. Франка, теперь вся надежда на тебя…

§ 6. Костромской инцидент
Франка не стала мудрить и выдумывать мегахитрые ходы. Она оседлала Жужик и отправилась по городским лечебным учреждениям, коих в Костроме оказалось немного. Совсем немного. Очутившись на территории городской больницы, девушка поплутала некоторое время по территории, опросила двух случайных прохожих и выяснила, где находится морг. Теперь её путь лежал именно туда. Несчастный случай произошёл совсем недавно (вчера), а значит, всё можно выведать «по горячим следам». Здание морга имело удручающий вид, что совершенно не удивило девушку. Трудно представить себе морг весёленького вида. Прямо под окнами мрачного заведения на свежевыкрашенной зелёненькой скамеечке сидел угрюмый одноглазый человек. Его лицо было обезображено шрамом, который начинался от подбородка, шёл вверх, пересекал лицо, проходил через то место, где когда-то был глаз, и обрывался на лбу. Человек ел мороженое «щербет» и запивал его пивом, нацеживая пенный напиток в стеклянную банку из трёхлитрового бидончика.
«Странная комбинация: мороженое с пивом», — подумала Франка.
Она приблизилась к мрачному субъекту и присела рядом на скамью.
— Говорят, к вам вчера в морг человека мёртвого привезли? — без каких-либо вступлений обратилась девушка к человеку со шрамом.
Тот (от неожиданности) захлебнулся пивом, отметив стопроцентную уверенность незнакомки, а также металл в её голосе.
«Пришёл мент! — подумал человек со шрамом. — Точнее, ментовка».
Утерев подбородок, угрюмый тип мысленно прокрутил в памяти события предыдущего года (а может, и больше), не нашёл среди этих событий признаков преступлений и успокоился.
«Пришли не за мной», — мысленно заключил он.
Последнее обстоятельство стало и так очевидно, ведь «девушка-мент» спросила про какого-то мёртвого человека, которого доставили в морг. А мертвецы для морга вроде как обычное дело.
«Стоп! Да какой же она мент? — подумал опять угрюмый человек, скептически оглядывая незнакомку. — Нервы у меня стали совсем ни к чёрту…»
— Вы не ответили на вопрос, — промолвила Франка. — Мёртвого человека сюда привозили?
— Девушка, это морг… Сюда живых, как правило, не привозят, — ответил одноглазый собеседник. — Вас что конкретно-то интересует, и вообще, вы кто?
— К сожалению, моё имя вам ничего не скажет, — ответила Франка. — Но мне позарез надо знать, что случилось с тем парнем, которого привезли сюда вчера вечером. Очень надо.
Девица блефовала. Она не знала точно, в этот морг доставили вчерашний труп или нет. Франка также не имела понятия, есть ли в Костроме ещё морги.
— Вчера вечером двоих привезли, — ответил угрюмый тип. — Вам кто из них интересен? Тот, которого машина сбила, или?..
По интонации Франка поняла, что одноглазый незнакомец склонен к разговору.
— Второй! — уточнила она и выдавила слезу.
Человек со шрамом посмотрел на заплакавшую собеседницу, пожалел девушку и решил всё рассказать.
— Это Валерка, мой бывший одноклассник… Валерка Лоскутин. Хотя тот, которого машина сбила, тоже мой одноклассник. Вчера моя смена была. Я санитар. Сначала привезли Серёгу, с раздавленной головой, а потом (через три часа) Валерку. Доставили из клуба «Орлёнок». Он туда на концерт ходил и прямо после этого концерта и умер. Меня, честно говоря, пробрало. Я хоть с ними и не общался особо, но всё равно был в шоке. Не каждый день мёртвых одноклассников привозят. А тут сразу двое… Школу вспомнил… Класс…
Франка поняла, что ей необыкновенно повезло. Угрюмый человек находился в таком подавленном состоянии, что ему обязательно необходимо выговориться. Девушка также предположила, что поговорить парню совершенно не с кем.
Дед учил — если проявить к собеседнику небольшое дружеское участие, то человек может выложить много нужных сведений. Более того, находясь в подавленном состоянии, люди выкладывают информацию первому встречному гораздо охотнее, чем любому закадычному другу. Не зря бармены и таксисты выслушивают от клиентов много такого, что их друзья и родственники даже представить себе не могут.
Франка решила блефовать дальше.
— Слушай, твой одноклассник Валера мне ведь тоже не чужой, — произнесла она, вытирая слезу. — Пойдём, ещё пива возьмём, и расскажешь мне, что с ним случилось. Я угощаю.
— А ты откуда его знаешь? — перешёл на «ты» угрюмый человек, отчего девушка ещё больше уверилась, что время зря не потеряет.
Дед рассказывал Франке, что если нужно выведать что-то у врачей или патологоанатомов, то лучше представиться близким другом покойного. Документы в этом случае никто проверять не будет, так как в документах про дружбу не пишут. Но с тобой обязательно поговорят (хотя бы из чувства приличия или сострадания). Правду, может быть, и не скажут, но какую-нибудь версию обязательно поведают. А дальше уже можно самому анализировать, правду тебе сказали или нет. Иногда ложная версия даёт не меньше информации, чем самая правдивая. Почему? А потому, что для вранья нужен мотив... И этот мотив может пролить свет на проблему.
— Вчера познакомились с Валеркой на концерте, — продолжала врать Франка. — Познакомились и поняли, что созданы друг для друга. Решили поближе сойтись. Ну… Ты понимаешь. А тут такое дело. Концерт закончился, я пошла по нужде, возвращаюсь, ищу его, а он… Я даже ничего понять не успела, смотрю, а Валерка лежит там в фойе… Уже мёртвый… Потом его накрыли чем-то…
Франка усилила «слёзный эффект» и почти зарыдала, применив известный приём под названием «жалость к себе». Дед научил.
— Тебя как звать-то? — спросил угрюмый тип.
— Анна, — представилась Франка своим настоящим именем, вытирая промокшие от слёз глаза.
— А я — Олег. Ладно, Ань, пойдём за пивом, расскажу, что знаю.
И они пошли. Первой их целью оказался пивной ларёк, где Франка оплатила три литра местного разливного пива. Напиток залили в бидончик, который Олег захватил с собой. Аналогичные бидончики имелись у многих, кто подходил к ларьку, однако большинство предпочитало наполнять пивом стеклянные банки.
Вторая цель — скамейка под липами. Там разговор продолжился.
Франка позволила Олегу доминировать в процессе употребления пива, и парень разговорился. Девушка услышала много из жизни погибшего Валерия Лоскутина, но в основном это касалось школьных лет. Она не перебивала рассказчика, зная, что нужная информация обязательно будет изложена ближе к концу рассказа, и не ошиблась. Выяснилось следующее.
Вчера вечером, 6 августа пострадавший по имени Валерий Лоскутин пришёл на концерт, который состоялся в клубе «Орлёнок». Гастролировала московская группа под названием МГК, и шоу обещало быть интересным. Около клуба Валерий повстречал трёх своих одноклассников Сергея Куприянова, Николая Тихомирова и Владимира Жданова (Сержа, Кольку и Вована), которые предложили ему вместе выпить. Лоскутин отказался и отправился на шоу, а его приятели решили туда не ходить и отдохнуть «обычным макаром» вдали от «прекрасного». То есть банально «нажраться» на свежем воздухе. Однако отдых не получился. Сергей Куприянов, исполняя роль «гонца», пошёл за водкой, но так и не вернулся. Направившись по следам пропавшего друга, Николай и Владимир обнаружили его лежащим на шоссе. Наезд. Водитель, который сбил Сергея, хоть и был пьян, но утверждал, что «не виноват, и тот парень сам попал под машину». Якобы пешеход шёл по обочине, и в момент, когда автомобиль поравнялся с потерпевшим, парня как-то качнуло. Он потерял равновесие и упал под переднее правое колесо. Смерть наступила мгновенно. Череп оказался раздавлен. У ЗИЛа большие колёса.
Через некоторое время прибыли сотрудники ГИБДД и труповозка. Водителя грузовика увезли в околоток, а Сергея в морг. Николай и Владимир решили поделиться тяжкой новостью с Валерием (оставшимся на концерте). Они вернулись к клубу и стали ожидать окончания выступления. Дождавшись конца шоу, приятели внимательно просмотрели группу выходящих с концерта людей, но Валерия среди них не выявили. Парня обнаружили позже, лежащим без признаков жизни в фойе клуба. Вызвали скорую. Врач констатировал смерть. Скорая уехала, потом появились дознаватель и пара оперативников. После того, как они выполнили все формальности, Валерия также отвезли в морг. Врач-патологоанатом, производивший вскрытие тела, в качестве причины смерти Лоскутина указал обширный инфаркт. Так и было записано в журнале. Николай и Владимир пребывали в шоке — два одноклассника умерли в течение часа.
— Только тут что-то нечисто, — вставил Олег, закончив рассказ. — И Колька с Вованом тоже так считают.
— Почему нечисто, и что именно? — решила уточнить Франка.
— Откуда у Валерки может быть инфаркт? Ему ещё тридцати нет… в смысле, не было, — объяснял Олег. — И потом, Валерка не пил. Точнее, не злоупотреблял. Я с ним в последние годы хоть и не общался, но точно знаю, он не пил, не кололся, не нюхал. Более того, он занимался спортом (футболом). На здоровье не жаловался. Откуда инфаркт?
— Мало ли что может привести к инфаркту, — попыталась возразить Франка.
— Инфаркт просто так не возникает, — оборвал Олег. — И потом, Михалыч сам вчера не в себе был. Накрыло его не на шутку.
— Михалыч — это кто?
— Врач-патологоанатом, мой босс, если так можно выразиться.
— Это он вчера вскрытие производил?
— Да.
— Может, он расстроился из-за двух фактически подряд случившихся несчастных случаев? — предположила Франка.
— Что?! Расстроен?! Босс не может быть расстроен вообще. А такими пустяками тем более. Он войну прошёл… Там… В Чечне. Видел такое… Я однажды его рассказ про военные ужасы послушал и… блеванул прямо на вскрытый труп. Потом долго брюшную полость покойнику промывал. А тут два относительно целёхоньких и совершенно свежих тела. Не смеши меня… Такое расстроить шефа никак не могло. Михалыч, вообще, циник. А вчера его узнать было нельзя. Бледный ходил, как гипс. Руки трясутся. Огрызался на меня, выгнал на воздух, пытался вообще домой со смены отправить. И отправил… Я полночи на улице проторчал. Хорошо, что Колька с Вованом меня не оставили. Ох и нажрались мы вчера. И самое главное: в глазах бесстрашного Михалыча я увидел страх. Животный страх. И ещё… Он под утро напился как свинья.
— А что тут удивительного? Патологоанатом разве не может напиться? — удивилась Франка.
— Босс пять лет как в завязке… Вообще ни капли в рот не брал… Теперь развязал и точно сопьётся, — подытожил Олег.
— А что, по-твоему, могло так напугать видавшего виды Михалыча? — спросила Франка.
— Не знаю. Только одно могу сказать, шеф мне как-то проговорился, что ничего в этой жизни не боится, кроме…
— Кроме чего?
— Это к делу не относится…
— А всё-таки?
— Босс мне как-то проговорился, что ничего в этой жизни не боится, кроме духа шамана!
— Какого шамана? — недоумённо поинтересовалась Франка.
— Не знаю… Какого-то шамана, который его в детстве напугал. В лесу… Шеф рассказывал, что как-то пошёл он в лес и заблудился… Долго ходил по чащобам и набрёл на какого-то шамана, точнее, на дух шамана. Самого шамана он не видел, но бубен его посреди зловещей поляны летал в воздухе туда-сюда, сотрясаясь бешеными ударами. И ещё… Михалыч услышал рык… Шаманский горловой рык. Босс когда про этот случай рассказывал, пояснил, что сила, которая от бубна исходила, наводила очень сильный ужас. Шеф признался мне, что до сих пор вспоминать ему об этом жутко. А если, говорит, воспоминания нахлынут ночью, то, как ребёнок, заберусь, говорит, под одеяло и до утра дрожу. Михалыч тогда, во время рассказа про шамана, побелел и затрясся… а я потом его долго в чувства приводил. Так вот, вчера он точь-в-точь такой же был.
— Бред какой-то, — возмутилась Франка. — Причём здесь детские страхи?
— Не знаю, но точно скажу, шеф того шамана до сих пор боится.
— Ты хочешь сказать, что вчера к твоему боссу этот шаман и приходил?
— Я такого не говорил.
— Но больше ведь Михалыча напугать некому.
— А ты сама у него спроси.
Франке эта мысль очень понравилась. Она узнала у Олега адрес патологоанатома и по окончании разговора отправилась его искать. Поиски успехом не увенчались. Соседи рассказали, что Михалыч пропал. Точнее, не пропал, а внезапно взял отпуск и куда-то уехал.
Вернувшись под вечер к месту, где припарковали Кибитку, Франка собрала всех в кубрике и отчиталась. Рассказ об обстоятельствах смерти Валерия Лоскутина погрузил коллектив в ужас. Существование Охоты стало более чем реальным. При этом очень удивила информация, касающаяся детских страхов патологоанатома Михалыча. Все долго не могли понять, как человек, проводящий ночи напролёт в морге среди мертвецов, может бояться какого-то там шамана. Как можно бояться страхов, пережитых давным-давно в детстве? Любой взрослый человек понимает, что видение, скорее всего, стало продуктом «длительной психотравмирующей ситуации, сложившейся ввиду потери пространственной ориентации и отсутствия дороги домой» (так выразилась Франка).
Но Марина отметила, что история с шаманом «тут неспроста», древние духи просто так людей не посещают, и всё такое. Более того, она пошла дальше и предположила, что смерть второго потерпевшего (Сергея Куприянова) также имеет косвенное отношение к Охоте. Экипаж Кибитки возражал и отметил, что Марина опять стала перегибать палку и в том числе приписывать Охотнику совершенно не принадлежащие ему заслуги и действия. И вообще, Маринина одержимость и безапелляционная вера в реальность Охоты временами производила совершенно обратный эффект. В такие моменты среди логически настроенного крыла группы вскипал дух противоречия, который добавлял в ситуацию дополнительного скепсиса.
Вот и в данном случае Франка ухватилась за предположение о косвенном отношении Охоты к смерти Куприянова и пустилась с Мариной в нешуточную полемику. Хорошо ещё, что парень погиб под колёсами ЗИЛа, а не синей «девятки».
В конце концов, непричастность Охотника к гибели Куприянова скептики отстояли, но ничего не смогли возразить относительно смерти Лоскутина.
— Ладно, поставим Марине 1:0 в её пользу, — подытожил Цыганов и произнёс: — Извините за тавтологию, но здесь, в Костроме, Охота действительно поохотилась, и результатом охоты Охоты стал ещё один охотничий трофей — Валерий Лоскутин.
— Давай поменьше цинизма, — возмутилась Марина. — Человек умер, а ты глумишься.
— Хватит пререкаться, — влезла Франка. — Обсудим лучше, что дальше делать.
— Как что делать? — удивилась Марина. — Мы же решили проехать по следам наших концертов и попытаться всё выяснить… Всё проверить. Только мне кажется, что если хотя бы ещё в трёх случаях наткнёмся на аналогичные следы Охотника, то дальнейшие исследования можно не продолжать. Полагаю, что в этом случае скептики должны признать своё поражение — Охота существует и крайне опасна.
— Почему три? — недоумённо вопросил Типун. — Мы же договаривались проверить все концерты за этот год, а это как минимум пятнадцать выступлений.
— Предлагаю остановиться на цифре пять, — предложил Сазонов.
Все согласились. Ну, действительно, если на пяти предыдущих концертах ещё пять летальных исходов подтвердятся, то отрицать наличие злого рока будет бесполезно. С другой стороны, тщательное исследование предыдущих инцидентов может пролить свет на какие-нибудь детали, подробности или принципиальные аспекты феномена Охоты. Последнее обстоятельство теоретически могло помочь в розыске «противоядия».
— Франка, где мы играли пять последних концертов? — спросил Цыганов.
Девушка порылась в памяти, потом полезла в свою сумку, полистала ежедневник, пошуршала бумагами, просмотрела данные по звонкам и СМСкам в телефоне и в итоге выдала список последних пяти концертов (не считая Костромы):
; Москва. Концерт состоялся 30 июля сего года.
; Осташков. Концерт состоялся 1 июля сего года.
; Новгород. Концерт состоялся 20 мая сего года.
; Самара. Концерт состоялся 4 мая сего года.
; Владимир. Концерт состоялся 20 апреля сего года.
Ознакомившись со списком, Братцев поставил на обсуждение задачу:
— Итак, мы в данный момент в Костроме. Нам нужно посетить пять городов: Москву, Новгород, Осташков, Самару, Владимир. Как составим маршрут?
Типунов достал атлас автомобильных дорог и разложил его на столе, открыв нужную страницу.
— Солярки у нас много, деньги тоже есть, — начал он. — Но я полагаю, что маршрут надо составить оптимально.
Франка поставила острый ноготок в точку с надписью Кострома и начала водить пальцем по карте, попеременно соединяя вышеназванные города. Оптимальная траектория никак не получалась.
— Надо определиться, где нам удобнее завершить маршрут, — вставил идею Сазонов. — Тогда будет ясен наиболее короткий путь.
— Предлагаю закончить на Волге, — предложила Марина. — Мы можем (после того, как соберём всю информацию) зависнуть на некоторое время в Сызрани. Я уверена, что после этого путешествия мы впадём в грандиозную депрессию. При таких обстоятельствах необходимо пожить в самоизоляции некоторое время и изрядно попить… Иначе дурдом каждому будет обеспечен.
— Алкоголизм — ещё более короткий путь в дурдом, — возразил Братцев. — «Белочка» ещё никого из депрессии не выводила.
— Я не про алкоголизм говорю, а про активный образ жизни на природе под регулярный, но лёгкий алкодопинг и физический труд, — возразила Марина. — Меня сызранская земля не раз из депрессии выводила.
— Земля или всё-таки водка? — поинтересовался Сазонов.
— Марина имела в виду оба фактора, — пояснила Франка.
Все согласились.
Под Сызранью существовало место, где коллектив мог надолго стационарно устроиться. У Марины там имелся собственный добротный деревенский дом, а также нехитрое хозяйство: огромный огород, сарай, баня, колодец... Добавьте ко всему этому алюминиевую лодку, неисправный (но ремонтопригодный) мотор «Нептун», изумительную рыбалку и надёжный твёрдотопливный реактор — печь-голландку. Даже совсем без денег можно надолго зависнуть и не умереть с голоду.
— Итак, определились, конечный город маршрута — Самара, — подытожил Цыганов. — Там до Сызрани рукой подать.
Франка продолжила водить пальчиком по карте. Маршрут лёг сам по себе. Старт здесь: в Костроме, затем Новгород, потом Осташков, оттуда в Москву, далее Владимир и, наконец, Самара.

Продолжение следует...