Толстокожий

Наташка была замужем уже 17 лет.
Первый, единственный, знакомый до "трещинок"...
И Наташка смертельно скучала. Детей у них почему-то не было.
Может тогда было бы всё по другому?

А может их потому и не было, что уж слишком были они разные люди.
Наташка просыпалась рано - "жаворонок", встанет вместе с птицами, в пол-пятого утра, выйдет на балкон, там у неё большая сосна росла, солнце только верхушку позолотит, ствол янтарём играет и зелень хвои, как Наташкины глаза.
Она стоит думает:"Какое всё-таки счастье, вот бы так всегда!"
Потом накрасится, сделает причёску, приготовит завтрак, накроет на стол.

И тогда просыпается он.
По-началу, когда они только поженились и уехали служить на Дальний Восток
в приграничный гарнизон - она долго не могла привыкнуть, что он сутра такой помятый, грубый и какой-то... "неумный".
Потом просто перестала его утром разглядывать, как ей казалось - его смущать. Хотя он ничуть не стеснялся, ходил, "почёсываясь" и некрасивая зевая, упорно
не желая с вечера чистить зубы.

С этим всем она тогда справилась - к элементарной гигиене, к которой ни армия, ни мама никак приучить не могла - она его в "принудительном" порядке приучила.
Гладила и выдавала ему носки и свежее бельё, постепенно даже вывела мучивший его всю жизнь грибок и перхоть. Но вот "скуку", распространявшуюся от него и которую тогда, по-молодости, влюбившись, она не заметила - вытравить не могла.
Она смотрела вместе с ним его любимый футбол, покупала ему его любимую "вредную" еду - чипсы, копчёные колбаски, пиво. Наблюдала за ним как он орёт:"Го-ол!" и "разговаривает" с телевизором и думала порой:"И вот на это всё уходит моя жизнь?!"

Говорить с ним на какие-то глубокие темы, тем более о "смысле жизни" она и не порывалась. Он и сам никогда ни о чём серьёзном, важном не говорил, называл это всё "философские бредни". Передачи такие по телевизору сразу переключал и
 серьёзнее чем работа, устройство механизмов в которых он был специалист,для него ничего не было.
Даже родной, любимый человек рядом - жена.

Жизнь вроде и не печалила её ничем - муж не пил много, когда пил - спал.
Ни буянил, ни "лютовал", ни от чего в "панику" до запоев не впадал.
Вроде и придраться не к чему, как у других "несчастных" баб.
Только вот "толстокожий". Так она себе сама как-то определила своё "несчастье".

Гуляла всегда одна или с подругами, он и смысла в прогулках не видел, говорил "таскаться по улицам".
В кино они не ходили - "а зачем, дома кинотеатр зря что ли купили - смотри не хочу?".
 И молчал. Совсем молчал, ни о чём не говорил.
"Ну не рассказывать же ей каждый раз технические подробности в неполадках охлаждающей системы двигателя самолёта?" 

Он иногда заставал её дома одну, в вечернем платье, с бокалом вина в руках, с цветами и свечами на столе и... в слезах.
"Что празднуем?" Негодуя, спрашивал."Ничего. Просто мне так захотелось."
 - "А-а. А то я думал может что случилось." - "Нет. Всего лишь моя жизнь проходит зря. Бессмысленно. А больше ничего." - "Ну, началось."
 Говорил муж, с раздражением глядя на катящиеся по щекам крупные наташкины слёзы. И уходил, хлопнув дверью. Оставляя её наедине со своими слезами, мыслями, одиночеством и бездонной грустью.
 
И однажды она ушла. Оставила записку:
"Я ушла. Насовсем. Не ищи меня, не вернусь."
Он звонил всей известной ему его родне, никто "слыхом не слыхивал" где она.

Она села на первый попавшийся случайный поезд и сошла на первой попавшейся случайной станции.
Устроилась сначала уборщицей в интернате, где на пятидневке были дети из многодетных и неполных семей, потом взяли воспитателем, там же и поселили.

А потом вышла замуж. За одинокого мужчину с двумя маленькими детьми.
Она сменила причёску и цвет волос, у неё изменилось  и помолодело лицо.
Ей часто говорят:"Младшая дочка - вылитая мама, а старший сын - весь в отца!"
Им интересно вместе, они "разговаривают", и друг с другом и с детьми.

"Бывший" когда вышел из затяжного запоя, успокоился наконец.
Отчаявшись её найти, тоже женился.
Сослуживцам признался:"Не могу один. Привык быть женатым."
Женщина попалась домашняя, хозяйственная, не такая "утончённая", как Наташка.
С утра под стать ему, тоже, позёвывая, выползает с "растерянным" лицом из кровати, может ответить ему, припечатав "словцом".
Но живут дружно. Вместе по магазинам ходят, вместе "молчат".

Только иногда, всё ещё просыпаясь по ночам, он вздрагивает, силясь узнать в рядом лежащей женщине Наташкино лицо.
Выходит покурить на балкон и под храп своей новой подруги думает, глядя на тёмные сосны под окном:"Ну, вот чего ей не хватало, чего?"
 Как будто только тёмные сосны и могли знать про Наташкино счастье, знали и молчали.