Свобода

========== Предисловие и Действующие лица ==========

Действующие лица:
Лукреция Сфорза – 28 лет
Артур Шмаков – 29 лет

Любовь – это когда ничего не стыдно, ничего не страшно. Когда тебя не подведут, не предадут. Когда верят. Когда хотят быть лучше, жить чище, судьбу благодарят. Любовь - когда ждут без конца: и час, и год, и больше, потому что знают и верят, что человек все равно придет и уверены в этом. Вот когда говорят: что ж ты, такая – сякая, опоздала, не пришла раньше, а деньги где? А ключи от квартиры? Это не любовь.
(Частично отрывок из пьесы М. Рощина «Валентин и Валентина»)


========== ПЕРВОЕ ДЕЙСТВИЕ  СЦЕНА 1. Не так делается, как хочется! ==========

Комната Лукреции – это два десятка метров гробовой тишины. Комната Лукреции – это тяжелейшая и истощающая боль. В комнате Лукреции пахнет французскими духами и терпким запахом табака.
Комната Лукреции – это квинтэссенция горя, безумия и отчаяния. Комната Лукреции – это множество вопросов о жизни и существовании, о любви, о сексе, про их смысл и про их противоречие. Комната Лукреции – это одно сплошное разочарование. Комната Лукреции – комок невысказанных чувств.

ЛУКРЕЦИЯ (обращаясь к залу через зеркало туалетного столика). А у меня, знаете, сегодня «годовщина». Годовщина расставания. Точнее «годовщина» того, как ОН меня бросил. Мне сегодня впервые совсем не больно, а даже наоборот, весело. А я, знаете, где была днем? На кладбище. Ходила по нему, думала, взвешивала и что-то решала, а потом пошла и купила вот этих ирисов. Они особенные. Почему? Да просто так. Потому что кладбищенские. А прошлый год, знаете, я вообще не помню. Помню только, что ночь была страшная, что она не имеет конца. Вьюга – зги Божьей не видно. Только фонари тускло мерцают, которые обычно очень яркие, перед входом в наш дом. Точнее в мой. А в ту ночь, будто Бесы сговорились, потянулись двумя черными и длинными тенями, и весь свет «выпили» подвигаясь сюда; тени эти, с приближением приобрели очертания побитой и истощенной любви, которая надеялась еще выжить и меня. Мы шли тихо, беззвучно, не сближаясь и не отставая одна от другой. Мы с любовью как бы замкнули собою все выходы.
Мне подарков ОН три года уже не дарил. До вьюги. Три года – это же целая жизнь. Три года ниточка натягивалась и порвалась. Но я знала, я уверена была, что она порвется, потому я ему документы на квартиру и ключи не дала. Не потому, что не было, а потому что любовь для меня была важнее четырех стен. Я бы и отдала ему, если б не это он любил больше, чем меня и не за это любил, а меня. Всем сердцем, всею своею душой.  Но не любил. Потому ниточка-то и порвалась. Потому я и ходила утром на кладбище, потому и грызлась, думала, потому ирисы и купила. А теперь у меня «годовщина» расставания, но поздравить-то меня с ней некому.
С тех пор, как я здесь поселилась ниточка все натягивалась, а напряжение все росло. Я думаю, любовь слышит и видит как будто все, что происходит вокруг, но не может сделать никакого движения. Ее тело давно уже охладело, и ресницы смежаются навеки…
Вот она, кажется, совсем уснула. Грудь больше не поднимается, не опускается. – Все кончено! И из моей груди как тогда, раздастся крик надорванной боли – и по всему дому отдастся одним общим взрывом воя: «Ушел! Предал!»
И комната, в которой он жил, опустеет в несколько мгновений словно он не ушел, не бросил, а скончался.  А потом будет пинать ногой дверь и кричать, – что у него руки заняты, чтоб «барахло» свое забрала. Он так каждый год меня «поздравляет» с тех пор, как я здесь, а я все не забираю, обескураженная тем ловким маневром, с которым он меня бросил. Сколько ж ему потребовалось бестактности и решимости убить любовь. А свечек в его кексе будет все больше и больше, я думаю, он испытывает определенное удовольствие, когда спустя год втыкает еще одну свечу в кекс празднуя свой «уход».
Удар в дверь снаружи. Голос Артура: «Лукреция, открой дверь, у меня руки заняты и забери свое барахло! Мне от тебя ничего не нужно!».
ЛУКРЕЦИЯ. Пинай сильнее, у меня открыто. (В зал.) Сначала я, на кладбище сходила, а теперь убийца сам ко мне пришел.


========== ПЕРВОЕ ДЕЙСТВИЕ  СЦЕНА 2. Не случайный человек ==========

Сильный удар в дверь, дверь с размахом открывается, входит Артур – молодой хорошо одетый мужчина двадцати девяти лет. У него в руках четыре пакета с вещами и подарками Лукреции, которые он покупал, но так никогда ей не подарил, а теперь они были ему не нужны, как и их владелица, но выбрасывать было жалко – тратил деньги все-таки, хотя и считал, что она их (подарков) была недостойна и не заслужила. От удара из одного пакета выпадает кулон в виде серебряной ласточки словно ее подстрелили вместо воробья непоседливые мальчишки.
АРТУР. Вот, надо же так. Мне твое барахло, и ты в жизни не нужно, не смогла стать нормальной, значимой, успешной – так забирай все и убирайся! Вот, ведь, бедища то какая! Подумаешь, не нужна. Не надо мне тут. Я твой театр трагедии, а точнее комедии насмотрелся, смешно, в тебе эстетики как не было, так и нет. И зачем я на тебя время тратил? Проект ты, Лукреция, провальный и имя я твое ненавижу, а от запаха твоего тошнит.
ЛУКРЕЦИЯ. Считай, что уже убралась, мой дорогой.
АРТУР. Ну да…Заметно…
ЛУКРЕЦИЯ. Я, кстати, загадала сегодня кое-что, и, кстати, уже исполнилось.
АРТУР. Ну и? Какое мне дело до того, что ты там себе загадала, на придумывала, на фантазировала? Я тебя никогда не любил, ибо любовь твоя – дерьмо, а ты мразь и счастлив я никогда не был, а был с тобой только потому, что жалко тебя было, а сейчас не жалко. Хоть в ногах валяйся, хоть ползай – все равно и знать тебя не знаю. Жалею, что вообще когда-то с тобой заговорил. (уходит)
ЛУКРЕЦИЯ. (В зал) Это раньше была его комната, точнее, наша. А теперь я все равно что мертва. Так что, он не меня приходит поздравлять, а помянуть и уколоть, хорошо это у него получается. (Пауза.) После моей «смерти», Артур пить начал, но не с горя, а от радости и лицо его ,некогда скуластое, округлилось, но не уплыло, а потом стал вещи и рисунки распродавать... А еще через какое-то время, я у него выкупила оставшиеся вещи и две комнаты эту и ту, в которой он когда-то рисовал. Я его пустила бы жить, не выгонять же на улицу, но я ему опостылила. Теперь он каждый день вино хорошее пьет и на йогу ходит, а еще поет и в театре играет.
Удар в дверь ногой. Снова входит Артур.
АРТУР. Вряд ли ты вообще что-то умеешь.
ЛУКРЕЦИЯ. Этого и следовало ожидать.
АРТУР. Тот, кто хоть что-то умеет почему-то живет отлично и с деньгами, не так как ты, терпила ни на что не способная.
ЛУКРЕЦИЯ. За этим ты и пришел? Зачем я тебе нужна, если я так тебя раздражаю, и я для тебя не более чем тень или как ты смел выразиться «провальный проект»?
АРТУР. Почему я должен жить на съёмной квартире, если у меня, как ты говоришь "есть дом"? (Пауза).
ЛУКРЕЦИЯ. Да. Он у тебя есть.
АРТУР. Ну и где? Я не понимаю в чем твоя логика? Почему я должен это терпеть-то? Хотя ты кончено ничего внятного снова не ответишь.  Сколько прошло? Год? Ничего не изменилось.  Надоело.

Идет снег. Мужчина и женщина стоят и ссорятся у двери. Они похожи на двух унылых ворон. Артур нервно ищет сигарету в своем изящно скроенном пальто. Ему холодно. Он ждет.
ЛУКРЕЦИЯ. Вот когда мне было тринадцать лет, я взяла, да и познакомилась с тобой. А потом взяла, да и полюбила тебя очень сильно. Так сильно, что уже невозможно было это переносить и прекратить. Я, кстати, и потом тебя все также любила: и после того, как ты ушел к другой на целых полгода, и после того, как потом вернулся, семь лет назад, и когда ты вновь ушел, поздравив меня таким образом и сейчас продолжаю любить. А в юности мы такие слова друг другу говорили, поверить трудно. Кокетничали. Но и страдали, конечно. Друг от друга страдали. Нам родители встречаться не разрешали, а мы дурачки места себе не находили. Особенно я. Я почему в восемнадцать к тебе и сбежала. На алтарь твоему творчеству всю себя положила, помню, даже по шесть тысяч рублей тебе отдавала, ты ведь тогда студентом был, первые курсы… Малевича, Ренуара, Ван Гога проходил, а у меня глаза горели – какой ты талантливый, сколько ж тебе, бедному, на холсты надо. Сейчас я думаю: чего страдали? Родители уже умерли, я умерла, – знали бы, что так получится, может, как-нибудь по-другому время то проводили. А то, встретимся где-нибудь в парке, сядем на скамейку и слезы льем или ты придешь, а я нет, потому-то не смогла. Не пустили. Тогда ведь интернет хоть и был, молодежь на скамейках общалась и письма слали. Я, знаешь, все твои письма храню. Помнишь в одном как было?
«Тебе, я знаю, холодно очень,
От батареи не согреться,
Я пришлю тебе по почте
Одеяло и кусочек сердца»
Не помнишь? А я помню… и платье тобой подаренное тоже храню. Это очень давно было, ты другой был – в прошлом веке. Подходит к Артуру ближе, берет пакеты и выходит за дверь, мерзнет. Валит снег прошлого века.


========== ПЕРВОЕ ДЕЙСТВИЕ СЦЕНА 3. Северный ветер ==========

Артур продолжал курить и нервно хлопать по карманам пальто в поисках новой сигареты. Лукреция оставила пакет в бывшей мастерской Артура и задержала взгляд на одной из его работ. Аккуратно прикрыла ее черным полотном и вышла из комнаты. Подняла упавшую ласточку и надела ее на шею.
АРТУР. (В зал) Я один раз шел по улице, и вижу ее окно. Когда же это было? У нее еще слезы катились по щекам? Это, кажется, позавчера было, или на той неделе? Смотрю – ее окно светится, а там она и слезы у нее по щекам, а потом понимаю, что это теперь уже не та Лукреция, которую я знал. Не моя. Я помнил ее другой. Тогда мне ее, что называется, подарили: принесли душу и тело на блюдечке с голубой каемочкой. Держите, сударь, делайте что хотите! А я тогда совершенно ничего не умел. Ничего! Только насаживать людей на ниточки и делать из них марионеток для постановок в своих трагедиях. А она была другой. Моим отражением и моим лучшим биографом. Одна часть ее, как и раньше искренне ненавидит все во мне, другая — искренне привязана к каждому моему воплощению. Я бы, конечно, употребил другое слово, то самое, которым люди разбрасываются во все стороны, но оно уже настолько потеряло свой смысл, что по отношению к ней было бы незаслуженным поощрением. Раньше она пыталась вытравить из меня нелепого, одинокого, бесприютного, неугомонного, отвергнутого художника, человека, влюбившегося в любовь, всегда одержимого поисками абсолюта, всегда взыскующего недостижимого. Пыталась убедить, что жизнь — это миг. Почёт, триумф, богатство и наука - преходящи. Все соблазны жизни уходят. Остаётся лишь вечная любовь - причина каждого доброго дела. Любовь, что переживёт и нас.... А потом она устала. Ее утомило улыбаться с воткнутыми в сердце клинками, режущим как стекло словам и поступкам, после которых нужно расстреливать на месте. И она испортилась. В ее фарфоровых глазах мало чего осталось. Она не выполнила ни одного данного обещания и напротив, отняла у меня все. Особенно время и его мне никто не вернет. Теперь я живу в другом доме, в другой комнате и встречаюсь с другими людьми, которые лучше, ярче, интереснее, а она – провальный проект, в который я вложил слишком много времени. А в этой холодной комнате живет она и окна держит на распашку так, что холод словно мы на улице. Теперь мне все равно на окна, на комнату и на нее, вот и все. Но слезы у нее все равно продолжают по щекам... (Отходит в сторону окна)
ЛУКРЕЦИЯ. А, Артур, ты еще здесь! (Выходит из мастерской и запирает ее на ключ)
АРТУР. И что?
ЛУКРЕЦИЯ. Ничего. Просто посмотри на нас, такая несправедливость в жизни показательная!
АРТУР. Почему я должен это слушать и волноваться за тебя?
ЛУКРЕЦИЯ. Спасибо. Ты, если хочешь, иди, я все равно скоро в ночную ухожу... Сегодня все будет хорошо.
АРТУР. Нет, ты послушай, мне моя жизнь важнее! Мне моя жизнь нравится!
ЛУКРЕЦИЯ. Я слышала.
АРТУР. Я считаю, что никакой тут нет судьбы и вселенная не на нашей стороне. Мы абсолютно разные люди. Толку от тебя нет, денег ты не принесла, на меня не работала и творчество мое не развивала... Разные мы… (затягивается сигаретой)
ЛУКРЕЦИЯ. Да, хорошо бы, если бы это было так! Но, сам понимаешь, знал бы, где упасть...
АРТУР. Да нет, Лу ну ничего и никого ты не слышишь! (Понизив голос.) Ты мне лучше, знаешь, ключ оставь от квартиры, которую ты моей называла, а то, что это? Говоришь мое, а я снимать должен?
ЛУКРЕЦИЯ. Конечно. Когда уеду (Стоит и смотрит на него.)
АРТУР. (Начинает новую сигарету.) Ты что?
ЛУКРЕЦИЯ. Нет, ничего... Нельзя ж тебе.
АРТУР. Квартира, Лу, ключи, а умирать я не собираюсь, видишь? (Показывает помещение.)
ЛУКРЕЦИЯ. Как ты мне надоел с ней, Господи! Сколько можно...
АРТУР. Ключи!
ЛУКРЕЦИЯ. (Подходит к столику. Берет из шкафчика столика револьвер и наводит на Артура).
ЛУКРЕЦИЯ. Я тебя люблю, Артур. (Отвела взгляд от него).
АРТУР. Ну, давай, давай, убивай. Только сама от страха не описайся.
ЛУКРЕЦИЯ. (Взводит курок и крутит барабан) Уходи!
АРТУР. Стреляй, все равно хуже помню, как все началось, зато все кажется четче представляю, чем все это закончится.
АРТУР. (Роняет сигарету) Э, э! Ты чего? Ты, правда, что ли?
ЛУКРЕЦИЯ. Вокруг один самообман. Знаешь, я загадала, чтобы ты пришел, чтобы мы поговорили! О важном! Я даже фильмы не смотрю... и все такое прочее. Но годы проходят. Может это последний мой «праздник», понимаешь? Ведь столько лет... Прошло то уже много лет. Безумие, правда? Безумие! Есть ты, нет тебя, – а я все продолжаю с тобой общаться. Любовь, это когда и в шестьдесят – любовь. Любовь – это, когда с любовью, без любви – это уже не любовь.
АРТУР. Ты брось, этим заниматься. А чего говорить? Ничего не изменилось ты ни разу не пришла и говоришь, что ты соскучилась и любишь, а еще револьвер этот. Тебя посадят! (Пятится к двери)
ЛУКРЕЦИЯ. Хватит! Почему я должна подсказывать? Все говорить!!
АРТУР. Ничего не буду говорить, все зря. Да, у меня проблемы, мне нужны деньги прямо сейчас, но тебя это не волнует!
ЛУКРЕЦИЯ. Хватит! Так вот зачем ты пришел! Сколько вам нужно?
АРТУР.  Да плевать тебе было и есть. Как и всем. Поговорили. Все, все, ухожу я. Дверь не могу открыть. (Пытается нащупать ручку) Оставь себе. Сам справлюсь. Спасибо. Хорошего вечера
ЛУКРЕЦИЯ. И поэтому ты пришёл? Все дело в них? В деньгах? Не потому, что любишь... а потому что деньги... (Выстрел)
Конец первого действия



========== ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ СЦЕНА 1. Ненависть ==========

Полная темнота. Слышен скандал двух «слепых» влюбленных. Свет зажигается, в комнате Лукреция закрыв глаза дрожит в присутствии двадцати восьмилетнего молодого человека.
АРТУР. Лукреция, посмотри на меня. Я хочу, чтобы ты услышала, то, что я сейчас скажу. Слышишь?
ЛУКРЕЦИЯ. Достаточно. Чего еще тебе нужно? Я за столько лет ни разу тебя не предала ни обманула как ты не можешь понять?
АРТУР. Я тебя ненавижу, Лукреция. Слышишь? Меня никто не спасал, и я не собираюсь это делать.
ЛУКРЕЦИЯ. Хватит.
АРТУР. Я тебя ненавижу! Ты мерзкое, ничтожное существо. То я хочу ты не уважаешь. У тебя кроме твоей любви никаких мыслей нет больше. Быстро ты забыла, что ни одно своё обещание мне не исполнила ни одно. У тебя один ответ на все. Что виноват я. Я тебя ненавижу и никогда не любил! Мне было тебя жалко. Был из жалости.
ЛУКРЕЦИЯ. Достаточно!
АРТУР. Ты урод, и всегда была уродом. Ты сломала мою жизнь. Ты нищая, жирная не эстетичная бесталанная дура! Я видеть тебя не могу! Сейчас же иди вон из моей комнаты. И вообще уходи – из моей жизни. Слышишь, вон из моей жизни!
ЛУКРЕЦИЯ. Поговорили. Хватит! Убирайся сам!
АРТУР. Дрянь.
ЛУКРЕЦИЯ. Что ты сказал?!
АРТУР. Дрянь, ты. Ты ничего мне не дала за все эти годы. Ничего!
ЛУКРЕЦИЯ. Забирай свои любимые деньги, ключи от квартиры, от машины, от мастерской! Можешь приводить сюда своих шлюх и спать с ними на нашей постели! (С силой переворачивает туалетный столик.  Звук разбивающегося зеркала)
ЛУКРЕЦИЯ. (обходит осколки) Я нищая, мерзкое, ничтожное существо, а ты монстр.
АРТУР. И подарки свои забирай. Нечего устраивать театр. Мне надоело слушать эти сказки, за которыми нет ничего.
закуривает.
Полная темнота. Голос Лукреции шепотом начинает счет: Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять... Свет зажигается, в комнате Лукреция целится в двадцати восьмилетнего Артура.


========== ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ СЦЕНА 2.И их мир рухнул ==========

Там же, те же, то же. При счете десять Лукреция стреляет в Артура из револьвера. Очень долгая пауза.
АРТУР. (Побледнев как холст) А, ты то, оказывается дура, как я думал, не холостые зарядила, но даже убить и то не способна. Тряпка.
Лукреция не отрываясь, смотрит сквозь Артура.
ЛУКРЕЦИЯ. Артур, ты умер?
АРТУР. Можно и так сказать. Я уже давно не центр мира для тебя, так что Лукреция хватит врать.
ЛУКРЕЦИЯ. Значит, я тебя все-таки убила?
АРТУР. Не знаю даже, что ответить. Ты сама от меня отказалась. Когда я миллион раз просил помощи с творчеством тебе было насрать.
ЛУКРЕЦИЯ. Убила.
Лукреция мечется по комнате опустив револьвер.
АРТУР.
Ты ни одну выставку не приехала врунья. Просто стоишь и нагло врешь, у тебя за год не нашлось времени на меня и мое творчество ни разу. И тебе срать на него абсолютно и это видно, так что не смеши меня.
ЛУКРЕЦИЯ. Убила. Убила и голос его теперь со мной разговаривает?
АРТУР. О, Господи, Лу! Не начинай! Это я Артур, твой бывший мужчина. Цирк. Театр.
ЛУКРЕЦИЯ. Которого я из револьвера убила?
АРТУР. Чуть не убила. Жив я. Тебе уже тридцатник, а ты до сих пор бред несешь вместо того, чтобы что-то делать и изменить.
ЛУКРЕЦИЯ. Чего тебе надо от меня? Что еще тебе недостаточно? Вот дом, а вот деньги. Взял бы, да и ушел. Они тебе всяко меня важнее.
АРТУР. Ничего мне от тебя не надо. Не люблю я тебя, не нужна ты мне. Я говорю, жив я, все в порядке. Ты промахнулась. Как всегда.
ЛУКРЕЦИЯ. Не можешь ты быть живым, я тебе в лицо стреляла.
АРТУР. А я жив. Как ты давно ко мне остыла, так и я к тебе.
ЛУКРЕЦИЯ. Это твое дело. Я не остыла. Никогда не остыну к тебе.
АРТУР. Да, что с тобой? Опомнись! Вот он я Артур, стою, жив, здоров.
ЛУКРЕЦИЯ. И чего ты хочешь?
АРТУР. Я? От тебя? Ничего. Всего хорошего. Я рада что мы не прожили вместе жизнь в вечных ссорах без любви. Слава богу меня от этого защитили.
ЛУКРЕЦИЯ. Я слышу. Слышу и понимаю. Иди. Ключи на крючке слева.
АРТУР. А, по-моему, ты с ума сошла. Ты совершенно не моя судьба и за столько времени не поняла, как быть со мной, что мне отвечать, как меня любить и как со мной общаться. Очень жаль.
ЛУКРЕЦИЯ. Какая разница. Хотела убить, и убила. Я тебя убила, Артур, иди. Забирай деньги, вещи, ключи, от машины тоже и иди.
АРТУР. Не могу я уйти.
ЛУКРЕЦИЯ. Почему?
АРТУР. Я за себя боюсь. Ты с собой покончишь, а на меня потом повесят и плакала моя репутация. Сидеть из-за тебя мне совершенно не хочется. А я раньше действительно надеялся, что ты тот человек, который мне нужен, но нет. Это не ты.
ЛУКРЕЦИЯ. Я, кажется, достаточно услышала. Да ничего я с собой не сделаю. Хватит. Уходи.
АРТУР. Незаметно.
Артур помогает Лукреции сесть на диван, забирает из рук револьвер и укрывает ее пледом, садиться рядом на стул.
АРТУР. Вот, зачем ты мне вообще нужна, от тебя никакого толку. Врешь что все будет,  все общее, а в итоге у тебя все, а у меня ничего. Что ты от меня хотела? Ты меня уже так достала. Я и так живу как бомж. Тебе же похуй на все. Ты даже не признаешь свое же вранье.
ЛУКРЕЦИЯ. Вранье. Вранье. Вранье. Конечно, пусть так. Пусть враньем будет, если так проще, если так правильнее. Вранье.
Лукреция поднимается с дивана, подходит к серванту и достает оттуда всю наличность, запасные ключи от дома, квартиры и ключи-брелок от автомобиля, ряд документов и швыряет ими в Артура.
ЛУКРЕЦИЯ. Забирай все. Забирай и проваливай.
АРТУР. Тряпка. Всегда была, есть и будешь.
ЛУКРЕЦИЯ. Очень приятно было познакомиться, Лукреция Сфорза!
Лукреция, дрожащая всем телом, выставляет Артура с «приданным» и закрывает за ним дверь, а затем приступает к разгрому комнаты. Ломается и разбивается все, что может сломаться и разбиться. Избавившись от любви, посуды и мебели, Лукреция Сфорза в изнеможении опускается на пол. Их мир рухнул ей на голову и не оставил выбора.
Артур не задерживается у двери и уходит.


========== ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ СЦЕНА 3. Тишина ==========

Полная тишина. Появляется Артур. Лукреция входит и встает напротив него. Она одета по-походному: красное элегантное платье в пол с сексуально открытой спиной. Лукреция достает из кармана бумагу, ручку, идет к столу, и начинает писать письмо. Потому что больше всего на свете она любит писать письма. Артур в это время по старинке курит в прихожей и кашляет, кутаясь в пальто. Написав письмо, Лукреция уходит, одаривая Артура нежной улыбкой. Докурив сигарету Артур, исчезает.


========== ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ СЦЕНА 4. Свобода ==========

ПОСЛЕДНЕЕ ПИСЬМО ЛУКРЕЦИИ
Дорогой Артур, прекрасный мой. Любовь моя! Пускай это письмо не будет для тебя сюрпризом, пусть все очень предсказуемо и ожидаемо. Пусть все, делают все, что хотят, мне на это абсолютно наплевать. Главное ты. Ты. Не стой на месте, развивайся, создавай шедевры, восхищай и вдохновляй людей.  Потому что я не справилась. Я не стала для тебя тем необходимым звеном, которым так хотела стать и теперь ты свободен.
P.S. Желаю счастья, пока!
P.S.P.S. Да, чуть не забыла! Мы люди не задумываемся о настоящей природе желания, еще меньше мы думаем о последствиях оного и в особенности влияния на рядом находящихся людей. Да, мы окружены техникой, новшествами, а также стремимся к достатку и все.  Одиночество оно пугает только первое время, а потом ты смиряешься и мало что остается, кроме работы и четырех холодных стен, которые превращаются в крепость. Затем в крепости рождается идея и история.
 В конечном итоге ты просто оправдываешь одиночество свободой, а наличие каких-либо связей именуешь клеткой, заточением и не видишь смысла проявлять чувства, потому что тому, к кому они чувства есть они не понятны или не видны. Еще раз, пока.
Твоя Лукреция.
АРТУР. (В зал.) Ушла. Навсегда ушла. Таковы правила, правила любви. Она всегда говорила, смерть лучший выход, когда тебя не любят. Слабая, жалкая, не способная бороться женщина. Ее восхищало не высокое искусство, а искусство любви. Сомневаюсь, что ее вообще интересовало что-то кроме любви. Что она стремилась к чему-то кроме нее.
Я этого не хотел, просто так случилось, и все. Из-за любви мы стали убивать друг друга, глаза выкалывать, за волосы таскать, яды в вина подсыпать и сходить с ума. Все что началось, – все началось, только из-за любви. Любовь не терпит равнодушия и Лукреция его не терпела. Если равнодушие, то это уже не любовь и Лукреция выбрала дать мне свободу другой ценой. Смешной и слабой, как и она сама.

КОНЕЦ