Студент

     Виктор не мечтал о богатой жизни, но достаток соответствующий его интеллекту, бывшему доценту кафедры вычислительной математики и математической физики соизмеримый его потребностям, размышлял он, необходим. Что-то нужно менять в жизни. Но что и как? Прежний опыт научного сотрудника, эпизоды школьных лет он уже и не помнил, он давно отошел от местной шпаны на районе, не давал и намека на то с чего начать. После увольнения из университета, нет, его не уволили, он ушел сам. На зарплату доцента жить достойно возможности больше не было. Виктор рассуждал... работаешь - денег нет, не работаешь - денег нет... и какой в этом смысл? Так хоть времени будет много свободного. Не то чтобы он не любил то чем занимался, скорее обостренное чувство справедливости и целесообразности происходящего проявляли в нем безрассудные черты характера, до этого глубоко погребенные в сознании. Ушел он в никуда. Страна все еще называлась Союз Советских Социалистических Республик, но это была тень от прежней, некогда мощной державы. Попытки найти работу хоть сколько-нибудь удовлетворяющую его образованию и амбициям... да, да... амбициям, закончились неудачей. Виктор постепенно погружался в депрессию. Вика... каждодневный вынос мозга по поводу отсутствия у него работы, завышенного самомнения, короче, поводов жене Виктора для скандала искать не было необходимости их было предостаточно. Она единственная работала в их семье, но все чаще задерживалась на работе по причине, как она говорила "большого ее объема". Отсутствие детей подчеркивало неполноценность их союза. Причину, по которой у них не получалось иметь детей они уже даже не пытались выяснять. Казалось лишь квартира купленная на деньги подаренные им на свадьбу в купе с деньгами вырученными с продажи однушки его бабушки удерживала их вместе, вернее под одной крышей. Так после увольнения прошел год. В итоге достаток о котором говорилось выше сводился к скромному - не быть голодным. Все сошлось само собой одним зимним днем. Виктору казалось, что капитализм только, только сменивший социализм улыбается ему белоснежной улыбкой Рональда Рейгана с рекламного плаката 50-х годов висевшего на стене. Рекламный плакат американских сигарет Chesterfield выменянный им на два десятка гайданов (бараньи кости в которые играли в детстве на районе) еще в школе свято хранимый и изрядно потрепанный за 13 лет неизменно переезжал с ним из квартиры в квартиру, от родителей к местам жительства после женитьбы. И в этот вечер, как казалось Виктору, привычный за столько лет Рональд улыбался иначе. Что-то витало в воздухе... этого нельзя было оформить в мысль... было просто ощущение предстоящих перемен. Именно американские сигареты с того самого плаката, дьявольская продукция по утверждению набожной тещи, подходила для задуманного, как нельзя лучше. Все началось с идеи прочитанной совершенно случайно в бульварной газете в которую была завернута тарань купленная на рынке. Текст в аккурат окруженный перелитым пивом белеющим пятном сухой бумаги в луже пенного напитка, как остров надежды посреди безбрежного океана предлагавшихся эзотерических знаний сомнительного характера (отличительная черта того времени) создавший намерение действовать гласил: мысли материальны.
Мерседес, остановившийся тем же вечером на автобусной остановке оказался одним из пазлов картины калейдоскопа событий. Стекло машины опустилось. Раздался голос из чрева авто: Дружище! Виктор посмотрел по сторонам. Вокруг никого больше не было. Видимо обознались. Мужчина вышедший из машины повторил: дружище! Витек! Ну, ты чё? Разведенные в сторону руки и довольная улыбка смутили Виктора, он опять осмотрелся по сторонам... никого. Но его  назвали по имени. Сомнений не могло быть, обращались к нему. Виктор не сразу узнал стоящего перед ним мужчину. Кашемировый пиджак темно-синего цвета, бордовый галстук поверх черной рубашки, черные кожаные перчатки, черные брюки и начищенные до блеска черные туфли.  Его вид контрастировал с серой замызганной тряпичной курткой Виктора с лоснящимися на локтях рукавах и грязными ботинками. Нет, этот человек никак не мог быть из его круга общения. Стоп! Черты лица "незнакомца"... чуть раздавшегося в ширь, но все же отдаленно напомнили школьного товарища. Бывший комсомольский активист, Вадим, был похож на жулика 30-х годов из гангстерского американского фильма. Комсомол всегда впереди? Промямлил Виктор все еще не до конца уверенный, что это Вадим. Комсомол сменил вывеску с "комсомольского комитета" на "комитет по делам молодежи" парировал Вадим. Иди сюда! Вадим широко улыбался. Он обнял Виктора, похлопал по спине. Дружище! Сколько лет, сколько зим!
Вадим и Виктор сидели в кафе. Их было видно через большое стекло заведения. Они о чем то увлеченно беседовали. Пара часов пролетели незаметно.
Прощаясь, Вадим протянул визитку: звони, приезжай! Все порешаем. Через нас проходит объем... не успеваем раскидывать. На 25% ниже по стоимости любой оптовой базы. Сигареты, спиртное...  Для начала возьмешь фуру, там сам определишься. Виктор протестуя: Вадим... какая фура? Вадим не дал договорить Виктору: на реализацию возьмешь... Ладно... мне нужно бежать. Не теряемся.
Виктор еще сидел с пол часа один. В сознание его привел вопрос официантки: можно к вам людей посадим? А то у нас посетители... а мест...  Да, конечно... я уже ухожу. Виктор суетливо поднялся из-за стола. За дверьми кафе, на улице, Виктор ощутил шум города. Город словно приветствовал его... совершенно другого. Гулом машин, проходящих мимо людей, морем вечерних огней. Он тоже был рад городу.  Виктор шел по улице. Он был в эйфории. За последний год Виктор не испытывал чувств столь ярких, которые его переполняли. Он был рад встрече, рад полученному предложению. Неудачи закончились, думал он. Да что там... определенно он был счастлив. Счастлив в данный момент.
фура въехала во внутренний двор магазина. И все же двор не мог вместить ее полностью. Так что кабина тягача и треть полуприцепа торчали на тротуаре перегораживая пешеходам дорогу. Люди шли и возмущались. Но ничто не могло огорчить Виктора. Все получилось. С директором магазина они договорились, за несколько дней до прибытия фуры, как только Виктор вошел к нему в кабинет. И это был первый магазин в который он зашел в поиске реализации товара. Вазген, владелец небольшого магазина, обещал свести с людьми, которые заберут товар сразу. Виктор пребывал в нетерпении, груз пришел на день раньше запланированного и теперь товар нужно было охранять до следующего утра. Виктор всю ночь провел вместе с водителем фуры. Тот ворчал, что не рассчитывал оставаться на ночь. Все решили 5 блоков сигарет. Наконец настало долгожданное утро. 
Сеня приподнял в приветствии кожаную кепку. Здрассе! Шустрый парень. Производил впечатление пронырливого торговца. Дмитрий, приятель Сени, огромного размера парень,  выглядел солидно, не столько из-за одежды, сколько из-за своих внушительных габаритов и манеры говорить. А говорил он уверенно и рассудительно. В общем, Виктор совершенно не волновался, что товар они берут на реализацию сроком на 11 дней. Тем более в то время это была обычная практика. В довершение ко всему они подписали договор. Ведь он и сам получил товар на схожих условиях. В те времена люди, как ни странно, верили друг другу. Проблемы же замаячили в аккурат по истечении 11-ти дней. Никто не позвонил, как договаривались, и тем более не принес деньги. Виктор целый день просидел в кафе, где они договорились встретиться и рассчитаться. Виктор отправился в магазин к Вазгену. Какого же было его удивление, когда вместо продуктового магазина на месте он обнаружил магазин электротоваров. А про Вазгена никто и не слышал. О том, что Виктор не сошел с ума напоминала лишь пустая картонная коробка из под сигарет, которые он привез. Мысли и чувства смешались в голове Виктора не давая сосредоточиться. Стыд, за то что подвел Вадима, страх, как отдавать деньги и предстоящие объяснения, жалость к себе и злость на тех, кто кинул его, а в этом у Виктора не было уже никаких сомнений. Пока Виктор шел по улице словно в тумане, он соображал, как будет выходить из сложившейся ситуации. Идти в милицию? Но это не решало проблемы с возвращением денег Вадиму, да и надежды, что кого-то найдут у него не было. Виктор не заметил, как поднялся пешком на 5-ый этаж даже не воспользовавшись лифтом и уже открывал ключом дверь квартиры, когда его из полуобморочного состояния  вывел голос угрожающего вида типа с двумя сопровождающими такого же вида, при этом он был нарочито вежлив, но Виктор не сомневался на этот счет. Вид этого человека выдавал в нем род его занятий. Типа звали Штын. Он произнес: Мы хотели бы получить свои деньги, уважаемый! Виктор ничего не нашелся ответить, как: а вы, собственно, кто такие? Тип угрожающе навис над ним: ты чё мне тут чешешь? От его вежливости не осталось и следа. Виктор начал несвязно мямлить про недоразумение. Его втолкнули в квартиру. Виктор с облегчением вздохнул, насколько вообще, можно было говорить о лёгкости ситуации в данный момент, но слава Богу... Вики не оказалось дома. Мысли Виктора прервал удар в печень. В глазах потемнело, ноги сами вылетели из под Виктора, он упал на пол и испытывая ужасную боль и не мог вздохнуть. Штын достал нож. Виктор попытался что-то сказать, но не мог выговорить ни слова. Он просто корчился от  боли и пытался вдохнуть воздух. Понемногу боль начала отпускать. Воздух потихоньку начал поступать в легкие. Штын присел на корточки рядом с Виктором. Слушай сюда! Значит завтра ты отдашь деньги. Если нет, то через три дня сумма будет в три раза больше. Но если и через три дня не будет денег - тебе п****ц. Ты все понял? Страх, который испытывал Виктор, не лишил его разума, Виктор ясно понимал, что денег ему взять неоткуда. Превозмогая остаточный спазм после удара, тихо произнес: мне негде взять денег. Штын навис над Виктором. Что?! Виктор ожидал любое развитие событий и не сводил взгляд с ножа в руках Штына. Что мне делать? Произнес Виктор. Другой бандит из-за спины Штына ехидничал: что, что?.. хату продавай... или сразу вешайся! Штын повторил: завтра вся сумма. Через три дня - в три раза больше. Хата на кого оформлена?  На меня. Виктор врал... он не стал говорить, что нужно уговорить жену, он вообще не хотел ставить их в известность о ее существовании. Короче... перебил его рассуждения Штын. Сегодня вечером придем с нотариусом. И ты перепишешь хату. Но квартира стоит гораздо больше долга, попытался возмутиться Виктор. Смотри... он торгуется... лошара. Рассмеялся другой бандит. Нам не нужна твоя квартира. Нам нужно наше бабло. И торговать твою квартиру у нас нет ни желания, ни времени. Есть бабло - давай. нет - заткнись. Так что в 7... будь дома. И лучше тебе быть дома... поверь. Для убедительности Штын нанес короткий удар Виктору в челюсть. Для Виктора потух свет. Когда он очнулся над ним стояла Вика. Ну... что... доигрался? Виктора тошнило. Виктор с трудом подбирал слова, чтобы объяснить сложившуюся ситуацию. В голове шумело, он еще не совсем пришел в себя от экзекуции устроенной бандитами. Вика слушала и казалось она с пониманием отнеслась к сказанному. Она молчала, какое-то время. Наконец произнесла: хорошо... Я найду деньги, но квартира останется мне... то что от нее останется... на этом все... мы разведемся. Но откуда у тебя деньги? Где ты их возьмешь? Тебя больше не должно это волновать, ответила она. В ее голосе появился метал, не знакомые до сих пор интонации. Виктору было реально страшно. Рушилось все. Как таковых отношений уже не было, но если до этого все шло по инерции, то теперь Виктор почувствовал, что он окончательно утрачивает контроль над ситуацией. Жена ушла ничего не объясняя. Через два часа вернулась не одна. И хотя она общалась с пришедшим по предстоящей сделке Виктор почувствовал досаду и ревность. Вика оказалась все еще не безразлична ему. Неужели все? думал он. Что это за человек? На того у кого есть деньги, что-то не похож. Ему ужасно не нравилось происходящее. Его, как будто не было, его не замечали. И самой неприятное, он не мог открыть и рта, чтобы что-нибудь выяснить, он был сломлен морально.
В чебуречной пили пиво Штын и два других бандита говорившие с Виктором. С ними стояли еще три человека. Те трое, что были в квартире у Виктора обсуждали произошедшее. Слушай... вклинился один из незнакомцев. Если вы их вышвырните с хаты, куда они пойдут? Ёж, какая мне разница куда? ухмыльнулся Штын. А я тебе скажу куда, продолжал Ёж. В мусарню. Лицо Штына перекосила злоба. Да я его просто ё**у. Да подожди ты... продолжал Ёж. Не жадничай. Дай денег, чтобы долг ему можно было отдать и мог какое-то жилье попроще купить. И все будут в шоколаде. Штын раздумывал. Ну... знаешь, Ёжик, то что ты говоришь не лишено смысла. Но я не пойду... ты иди... будешь как пряник... я уже кнутом до конца побуду. Мы на 7 договорились... у вас пара часов есть. Ёж скрывая радость произнес: ок... мы тогда погнали... здесь будете? Не... на вокзал щас пойдем. Штын любил бродить по вокзалу, к тому же в здании вокзала был спортзал в котором он тренировался и кафешка в которой он кушал и вообще любил сидеть там просто так. Ладно... если чё на вокзале у Тофа пересечемся. Мы по бэрому. Ёж и двое его сопровождающих, Дыня и Кубик, ушли. Ёж своим приятелям: я тёлку эту... жену его... и чувака этого знаю. На районе раньше жили у нас. И сегодня она там тусила. Татарина искала... походу бабло просить собиралась под хату. Рассчитываться значит хотят. Чёе, Татарин дал денег? Поинтересовался Кубик. Нет, продолжил Ёж. Его в городе нет. Но все ничтяк получается. Раз ищет, значит собирается отдавать бабло и будет рада, когда мы придём. И напрягаться не будет... она знает меня. А чё Штыну не сказал? Ну... нам денег немного поднять на разнице не помешает. И они не накуролесят. А то ж ты знаешь Штына с Николашей... Рогами упрутся.
Ёж спешил чувствуя быструю возможность нажиться. Когда он звонил в дверь Дыня с Кубиком еще плелись этажом ниже. Дверь открыла Вика. Ёж не успел открыть рот, как Вика произнесла: Ну, че, сука... заходи. Ёж округлил глаза от такого обращения. Быстро сориентировался и прошипел: ты чё несешь? Неизвестно чем бы все закончилось, но на пороге появился человек в костюме тыча Ежу в лицо удостоверение сотрудника милиции. Дыне с Кубиком оставался один пролет до нужного этажа. Когда началась перепалка между Ежом и Викой. Дыня рванул к ним, но Кубик успел его схватить за куртку: да стой ты. И, как оказалось, вовремя. Именно в этот момент появился опер с удостоверением в дверях, тот самый человек в костюме с которым пришла Вика раньше. В следующий момент открылась дверь лифта. Дыня опять попытался подняться оставшийся пролет и забежать в лифт. Но Кубик опять его остановил. Надо отдать должное, Кубик обладал неким чувством опасности, как будто путь ему указывало само провидение. Затаившись они увидели выходивших из лифта двух человек, которые представились сотрудниками милиции. Вот теперь рвем когти, шепотом произнес Кубик. Выбегая из подъезда дома он также потянул за рукав бегущего Дыню и таким образом они оббежали стоящий у подъезда джип со стороны багажника. Что тоже было правильно, но никто не отдавал в этом себе отчета... Фарт Кубика работал, как обычно. Перебежав дорогу перед домом они остановились между гаражами... присели на корточки. Из джипа вышел человек. Раздался характерный звук рации. Вышедший из джипа проговорил в рацию: пока никого, я у подъезда. Из рации ответили: там парочка должна появиться... встречай. Кубик тихо смеялся себе под нос приговаривая: ага... щаз.
Опер Ежу: ну и что вы тут забыли? Так это... Вика хату вроде продавать собиралась... опер продолжал: а два быка с тобой, что б побыстрее и подешевле? Ёж: какие быки? Я один. Опер проговорил в рацию: ну, что там? Последовал ответ: Пока тихо. Ёж выдохнул и расплылся в довольной улыбке. У оперов Не было повода держать Ежа в отделении и его отпустили не прошло и часа. Ёж поспешил на вокзал предупредить Штына. Штын слушал Ежа и по его виду было понятно, что Виктор в лучшем случае попадет в больницу. Ладно, произнес злобно Штын. Переждем пару-тройку дней и навестим эту падаль.
Виктор сидел на кухне на табуретке обхватив голову двумя руками. Вика молча стояла у плиты. чайник шумел и вот, вот должен был закипеть. Виктор не поднимая головы произнес: что же ты наделала? Ты же меня просто убила. Вика саркастическим тоном: ничего... воскреснешь, как Феникс... чуть помолчав продолжила: или гусь... с которого вода все ни по чем. Ты правда не понимаешь, что теперь со мной будет? Взывал Виктор. А что с тобой будет?.. продолжала Вика. По большому счету для тебя ничего не изменится. Продолжишь наслаждаться своими прожектами. Прожектами?.. повторил Виктор. Да мне п****ц. Вика выключила чайник не дождавшись когда он закипит. Слушай... достал ты. Мне все равно, что и как с тобой теперь будет. Дальше мы по-отдельности.  Виктор был опустошен. Он как будто умер.
Утром, через три дня, как и планировали Штын и два других бандита, которые были с ним в первый раз у Виктора Гриб и Никола подходя к подъезду, где живет Виктор увидели крышку гроба прислоненную к стене у двери подъезда. Гриб смеясь: не наш ли лох зашнурковался? Штын в ответ: для него это самый нормальный выход. Поднявшись по лестнице они увидели гроб стоящий на двух табуретках. Все трое остановились. Двери квартир были открыты. Вокруг гроба суетились люди. Никола произнес на выдохе: е**ть... в натуре зашнурковался... лошара. Валим отсюда, подхватил Штын.
Ёж сидя за столом в кабинете нотариуса доставая деньги из черного полиэтиленового мешка успокаивал Вику: ты, это... Всякое бывает. С Штыном рассчитаться хватит и на однушку еще тебе останется. Вика молча кивала головой понурив голову. Выходя из конторы нотариуса Ёж предложил подвезти Вику. Та оказалась и завернув за угол скрылась. Через момент Вика выглянула из-за угла. Ничего не увидев подозрительного пошла дальше.
Штын сидел за столом в привокзальном кафе и пил чай. Время от времени бегло бросал взгляд на входящих в кафе. Вдруг глаза Штына округлились, как будто он увидел приведение. Кружка с чаем замерла у открытого рта. Его рука медленно опустила кружку на стол. В следующее мгновение он машинально взял вилку из грязной тарелки. Все-таки рефлексы крапового берета удивительно стойки. К столу подошел Виктор. Перехватив взгляд Штына Виктор обернулся.  Никого не увидев: что? Штын протяжно: ааахееереееть! Виктор: ты о чем? Штын: че за херня это была? Штын откинулся на спинку стула: Это было круто. Виктор недоумевая: да в чем дело? Штын: похороны. Теперь Виктор стоял с округленными глазами. Видимо они уже представляют меня на кладбище, подумал он. Тут до Виктора дошло, что похороны бабушки-соседки бандиты приняли за его собственные. Виктор Штыну: Да неее...  мне еще рановато. Штын: я не был бы так уверен. Ты в мусарню ломанулся значит? Виктор: я не могу отвечать за поступки моей жены... теперь уже бывшей. И похороны действительно были... настоящие, только не мои... соседка померла. Люди иногда мрут, знаете ли. Штын смеясь: да ты по понятиям никак жить стал? Виктор: как я могу к вам обращаться? Штын смеясь: К вам? да так и обращайся... белый господин. Штын продолжал: Деньги где? Виктор: денег у меня нет, но я знаю как их заработать. Штын: че ты лепишь? Виктор: мне нужна ваша помощь. Штын не переставал удивляться дерзости Виктора. Ладно... итак... че припёрся? С мусарами? Деньги мои где? Штын наседал на Виктора и заваливал вопросами. Штын, что-то говорил, но Виктор его уже не слышал. Ему вспоминался последняя встреча с Викой. В кафе за столиком у окна сидел Виктор. К столу подошла Вика и не присаживаясь молча отдала ему немного похудевший пакет с деньгами - похудевший на сумму своей части денег за квартиру. Тут твой долг. Равнодушным голосом произнесла Вика. Ежа помнишь? Виктор кивнул головой. У него узнаешь, как найти твоих бандитов. Она развернулась и вышла из кафе. Не было ни до свидания и ни даже прощай. Странно, но Виктор был спокоен. На его лице отобразилась улыбка. У него созрел план. Его удивляли и забавляли идеи, которые приходили ему в голову. Раньше он не мыслил подобными категориями, вернее, как оказалось, он их забыл. Он продолжал улыбаться. Подошедшая официантка поинтересовалась будет ли он что-то заказывать и если нет, то нечего тут сидеть. Виктор посмотрел на официантку, расплылся в наглой ухмылке и произнес: с******сь отсюда. Официантка поспешно ушла. Стоя у стойки заказов она и коллега по работе посматривали в его сторону, но подойти так и не решились.
Разговаривая с Штыном в кафе Виктор умолчал, что деньги, его часть, ему отдала Вика. Когда он понял, что прежняя жизнь осталась в прошлом в голове из закоулков памяти стали подниматься образы из школьных лет. Студент... так его звала шпана на районе, после того как взяли пару раз на, как они называли, катку. Обсуждая, жулики сошлись в мнении, что на "воздухе" у Студента должно получиться. Нанаец - старый жулик... его уже давно не было в живых. Виктор вспоминал его пояснения: Воздушник... это тот кто уходит с деньгами. Тот кто разводил лоха на деньги называли объяснялой. Именно объяснялой был Нанаец. Были еще на отмазке... съемщик, и на хвосте, тот кто, как говорили старшие, пробивал хвосты... смотрел, не следит ли кто за ними, когда жертву аферы уводил объясняла... лох, как они его называли. Воздушник шел с ними, но по большому счету от него ничего не завесило. Все держалось на объясняле, он был самый опытный и казалось знал и контролировал все. Так что роль воздушника заключалась банально в том, что в какой то момент ему вручали деньги и говорили нести коньяк, который никогда не приносили. Виктору перепадало пару червонцев чему он был безумно рад. Кстати, прозвище студент после просмотра фильма Джентльмены удачи стало в будущем причиной поступления в университет и стремлением к должности доцент. Пути господни неисповедимы. Воспоминания Виктора навели на идею попытать удачу и предложить бандитам поработать с ними играя в карты. Процесс, так называемой, игры он знал общаясь с Нанайцем. Старый жулик относился к Виктору очень по дружески. Он любил умных людей, а Виктор именно таким и был. Теперь некогда полученные знания пригодились. Виктор рассчитывал отдать долг банде Штына и сам заработать. Риск, конечно, был, Вику могли найти достаточно быстро, да, и Ёж рано или поздно все расскажет Штыну, но Виктор так устал бедствовать, что решил: больше так жить он не будет. А отдав деньги сразу у него не было бы больше повода обратиться к бандитам. Поэтому и решил деньги придержать. Конечно, потом он им все расскажет и отдаст, думал Виктор.
За первые три дня на афере Виктор со своими новыми знакомыми получили сумму равную новой девятке. Все шло как по нотам. Штын со своей бандой тоже привыкали к Виктору... Кто ж сворачивает голову курице несущей золотые яйца?
Штын предложил Виктору прокатится на дачу. Намечались шашлыки. Виктор быстро освоился в банде... так он думал. Приехав на дачу, и войдя в дом Виктор получил удар по голове. Очнулся, рванул руками, но оказалось, что привязан веревками к стулу... ноги также были привязаны к ножкам стула. Штын, че за фигня? Виктор за короткий срок общения начал говорить также, как и его новые знакомые. Штын неспешно подошел к Виктору и с размаха ударил его в живот. Виктор скорчился от боли он уже знал о чем пойдет речь. И когда ты собирался мне сказать про деньги? С невозмутимым видом произнес Штын. Я... я честно... Что? Ты? Честно? Это должно быть шутка? Штын издевательски передразнивал его. Виктор готовился к этому разговору, но не думал, что все произойдет так быстро. Деньги на месте, Штын. Я хотел заработать... мне... я никого, кто в теме не знаю... поэтому так все получилось. Я даже купил лом золотой, чтобы не потерять ничего. Я рассчитывал все отдать, когда наберется сумма моего долга... и мы могли бы продолжить. Речь Виктора была несвязной, Виктор понимал, что отсюда он живым не выберется и пытался торговаться с Штыном. Штын его перебил: ну, так где рыжье, Витюша? Виктор не мог терпеть удары, которые сыпались на него и сказал первое, что пришло в голову: золото в жестяной банке. Поехали покажу.  Все отдам. Штын нанес очередной удар. Не так... ты расскажешь где... мы съездим заберем и ты умрешь быстро. Если нет, то умирать ты будешь долго и мучительно. Еще раз... подумай... что ты выберешь? Штын выполнил бы все о чем говорил, Виктор это знал. Виктор наплел про подвал дома бабушкиной квартиры в которой он раньше жил. Он понимал, что это только отсрочит неизбежное, но не мог остановиться врать... ведь так хотелось жить и лишние часа три он не хотел отдавать за просто так. Штын с Грибом вышли из дома. Слышно было, как завелась машина. Наступила тишина. Оставшийся с Виктором Никола все время пил водку. Время шло. На улице стемнело. Руки ныли от веревок. Прошло три часа. Часы висели на стене прямо напротив Виктора. С каждым перемещением секундной стрелки сердце Виктора сжималось все больше. Бандиты должны вот, вот вернуться. Но Штын не возвращался. Так прошел еще час. Никола сидя на кресле начал храпеть. Лицо Виктора распухло от побоев. Глаза затекли и еле было видно в полутемной комнате очертания предметов. Возле печи лежал топор. Виктор добрался до него отталкиваясь поочередно ступнями ног от  пола. Свалившись на бок у камина потребовалось пол часа, чтобы приноровиться и перетереть о лезвие топора веревки на руках. Освободившись от веревок Виктор попытался взять топор в руки, но они затекли и не слушались его. Топор все время выпадал и каждый раз издавал характерный звенящий звук. Виктор боялся, что Никола проснется, пришлось оставить идею зарубить пьяного бандита храпящего на кресле.  Все тело ныло от  полученных ударов.  Виктор выбрался во двор и кое как забравшись на забор рухнул оттуда, как мешок с картошкой. Тело не слушалось...  его покидали силы. Попытка подняться на ноги стоила невероятных усилий.
Свет фар автомобиля ослепил его. Ну, вот и все... за короткий миг пронеслась вся жизнь перед глазами Виктора. Сил бежать не было. Виктор опустился на колени. Он больше не мог сдвинуться с места. Подъехавшая машина остановилась перед ним. В свете фар Виктор ничего не видел. Он слышал, как открылись двери машины. Из нее вышли силуэты двух человек. Силуэты подошли к Виктору перегородив свет от фар. Никогда Виктор не думал, что так будет рад милиционерам. Машина оказалась милицейским бобиком патрулировавшим окрестность садоводства.
Штын с подельниками получили по шесть лет. Так у Виктора появилось время, в течение которого он мог быть относительно спокоен и не опасаться Штына. Но шесть лет, хоть и долгий срок, но все же и он когда-нибудь закончится. Что будет дальше Виктор не хотел думать. А очень скоро его мысли и вовсе были заняты совсем иным. Страны под названием Советский Союз не стало. Наступил хаос 90-х.