Рассказ ИВС ч. 8

Подходили к концу третьи сутки, данные Гоше на размышление. А он все думал и думал, никак не мог придти к какому то решению, для него это оказалось очень сложным и ведь не посоветуешься ни с кем, с надежным человеком, кто правильно поймет ситуацию, с более опытным да старше возрастом и чтобы уверенным быть, что разговор в тайне останется. Да и как с этим подойти к кому то? Кто в ясном уме это сделает? Тем более здесь - мол, слышь, как думаешь, быть мне стукачом или нет? Сразу за сам вопрос такой самое малое по рылу получишь, да начнет блажить на публику - какой стукач, ты че, братан, конечно нет, лучше на зону но чистым! А от самого может после встречи очередной с опером в кабинете колбасой потом воняет на всю хату и рыгает еще полдня, только никто не предъявит ему за это никто и ничего, отбазарится что передачку менты отдали да позволили пощипать из нее немного, да и себе дороже его трогать, даже если знаешь что он на самом деле ментам все скидывает, лишний срок тоже никому не нужен.

"... Нет, тут самому только это все решить надо, по другому никак. Че ж делать то? Получается, что менты так и так меня на крюк насадили. Только в первом варианте уезжая на зону, я наверняка бесправен и полностью под ними, почти ничего уже не смогу сделать, только если в отрицалово сразу уходить, с самого начала. А это ... очень тяжелый путь, смогу ли я выдержать все то, что предстоит испытать на этой дороге? Да и правильно ментяра этот гладкий говорил, что там да как сложится и чем закончится все тоже неизвестно. А что с мамой будет, даже представить страшно, если увезут в лагерь и отца тоже сильно подломит это ... А во втором варианте тоже в бок гарпун вогнали, но здесь то хоть на свободе, относительной конечно, но все таки ... Потому как нет им веры и не было никогда, дело сейчас до суда не дойдет, но они все равно все материалы оставят у себя и будут ими шантажировать при любом удобном случае, угрожать что пустят в ход, стращая тюрьмой. Да и можно попытаться пропетлять и не доносить ни на кого либо давать, в крайнем случае, такую информацию, которая никого не подведет ни под статью, ни под срок. Хотя это и сложно будет, менты то тоже ведь не дурачье набитое, особенно опера, но если по умному все делать ... Щас главное этот узел растянуть, там дальше видно будет ..." - курил у входной решетки и думал Гоша.

К вечеру его вызвал дежурный мент:

- Сазановский! Выходи! Давай, шевели протезами!

Выйдя из камеры и пройдя один коридор, появился из за угла тот же самый милиционер в штатском, который доводил его до кабинета в прошлый раз, где произошел разговор с ментом о стукачестве. Гоша понял куда повели и что нужно будет сказать окончательный ответ, от которого в ту или иную сторону повернется его жизнь. Те же коридоры, решетки, лестницы и тусклые стены видел Гошка, пока шли до кабинета.

Мент завел его в тот же пустой кабинет, вышел и через пару секунд зашел молодой, высокий и худощавый опер в парадной форме, белой рубашке и в фуражке с белым верхом, с ярко сияющей справа на груди на кителе новенькой медалью и такими же свежими погонами со звездами в руках - видимо получил награду и звание в торжественной обстановке и сразу сюда, на боевой свой пост, с еще большим рвением бороться с преступностью.

- Присаживайся, не стой над душой. Ну? чё надумал? - спросил мент, усаживаясь за столом и закуривая.

Гоша оглянулся на дверь и не спеша сев на стул, выдохнул и сказал:

- Я согласен ...

- Не понял, на что согласен то?

- Взаимодействовать с вами и давать информацию

У опера сразу заиграла довольная улыбка на узком и вытянутом лице и он, сняв фуражку и взъерошив свои черные волосы, придвинувшись ближе к столу, отодвинул пачку дел с лежащими на них наручниками и забросив на сейф сверкнувшие звездочками новехонькие погоны, произнес:

- Молодец, значит не все мозги то пропил со своими корешами. Да ты не сомневайся, Георгий, ты сделал все правильно! - с повышенной тональностью и преувеличенной радостью произнес последнюю фразу опер, глядя на смурного Гошку.

- Что теперь? - спросил Гоша

- А ничего, будем работать как альпинисты в одной связке с тобой, Георгий. Для начала тебе нужен будет ... псевдоним. Та-а-а-к ... Какое же тебе "погоняло" новое то дать? Ну давай опять же по фамилии - был ты раньше Сазаном а станешь ... Станешь "Рыба"! - по детски почему то вдруг обрадовался мент, видимо так ему понравилась своя сообразительность и творческий подход к делу - На, пиши расписку, что готов и будешь сотрудничать - он протянул Гоше чистый лист и ручку.

В течении пяти минут Гоша под диктовку опера написал свое имя, отчество и фамилию с годом рождения и адресом прописки, что он находясь в здравом уме и твердой памяти, без принуждения и добровольно обязуется сотрудничать с отделом уголовного розыска и предоставлять необходимые сведения в устном и письменном формате, для подписи своих донесений будет пользоваться псевдонимом "Рыба".

- Дата, подпись ... Давай сюда - опер выхватил бумагу из руки Гоши, пробежал глазами написанное, достал дело Гоши из сейфа, закинул расписку в папку.

- Что с делом теперь?

- А что с делом? Как обещали, с судьей договоримся, со следователем тоже, ходу ему никто не даст, все почистим так, что и следов не будет. Только оно у нас останется, со всеми бумагами, доказательствами и экспертизами, чтоб ты знал и помнил - если вздумаешь хитрить, быстро все по новой закружится и тогда сразу срок получишь и на зону поедешь, причем по времени очень быстро это все случится. Понял? - уставился на Гошу своими синими, с желтыми и жирными выделениями в углах, маленькими глазами опер.

Гоша кивнул молча и хмуро смотрел в пол.

- Досидишь до завтра свои 15 суток, чтоб у друзей вопросов не возникло лишних, если сегодня тебя отпустить и пойдешь домой. Если справка нужна, что на сутках был - напишем. Про хату в которой сейчас сидишь спрашивать не буду, там есть кому поделиться со мной, что и как происходит. Теперь слушай сюда да запоминай крепче - нас интересует в данное время твой хороший знакомый, кличут его все "Буля". Ты же знаешь его? - спросил опер.

- Конечно знаю, год уж вместе постоянно водку пьем.

- Редкостная мразь, алкоголик и рецидивист, в общем с небольшими перерывами 15 лет отсидел. Как у вас с ним отношения?

- Да нормально все - встретились, взяли водки, посидели на его квартире, поболтали да разбежались - обычно так.

- Так вот, после того как он освободился полтора года назад, есть подозрения что опять квартиры стал обносить. Но нас даже не квартирные кражи интересуют, с этим может и участковый разобраться а произошедшее убийство хозяйки неделю назад при этом. Есть подозрения что Буля этот залез в квартиру через окно под утро, женщина тридцати лет проснулась от этого и он ее задушил в процессе борьбы, забрал золотые кольца, серьги с бриллиантами, большой нательный крест из серебра, бусы из жемчуга, шубу соболиную - это то, что муж убитой составил из похищенного. Вот тебе список из вещей - опер опять сунулся в сейф, достал из него копию записанных сворованных драгоценностей и протянул Гоше - приглядись к этому Буле, может увидишь у него что то из этого в квартире или в гараже, может быть проговорится где то или хвастаться начнет кольцами а может и раздаривать будет по пьянке марухам своим. Если ты что увидишь, услышишь от него про квартирные кражи или может так получится что при тебе вскрывать и тащить начнет по пьянке - позвони. Я тебе продиктую телефон, тут его запомнишь, нигде не записывай и не держи этот номер при себе. Если меня не будет на месте, скажешь для оперуполномоченного Краева запишите информацию от "Рыбы". Это будет твое первое боевое задание - усмехнувшись закончил Краев.

Гоша молча изучил список, вернул Краеву и попросил сигарету. Опер не отказал в куреве, добавил еще сверху пачку "Примы" и сказал:

- Ну все, дожидайся завтра и выйдешь отсюда домой. Сержант! - крикнул Краев, вставая из за стола и начиная снимать китель.

Заглянувший в кабинет другой уже мент в помятой милицейской форме дернул за рукав кофты Гошу и увел обратно в камеру.

На следующий день Сазана встречали друзья около отдела милиции целой толпой, каким то образом узнали о времени выхода Гоши и тридцать пацанов с полными пакетами вина, водки и самогона, с пивом и закуской, радостно, искренне встретили его. Отошли подальше от отдела милиции, долго обнимались, жали Гошке руку, потом под общий гомон увели Сазана на одну из квартир, где можно было спокойно выпить.

Прошло две недели.

По звонку от бдительных соседей, пожаловавшихся на шум, пьяные крики и громкую музыку приехала милиция, обнаружившая открытой входную дверь квартиры и на полу в одной из комнат окровавленный, изуродованный труп молодого человека с многочисленными ножевыми ранениями и перерезанным горлом.

На груди его находилась промокшая от крови расписка из которой торчал вбитый нож почти по самую гарду, с рукояткой из наборного цветастого оргстекла.

Три опера из уголовного розыска вместе с вызванным участковым о чем то совещались рядом с убитым а еще два оперативника потрошили на кухне холодильник, доставали трехлитровые банки с маринованными помидорами, гремели кастрюлей со старой пшенной кашей и ковшиком с горошницей, нашедшей открывашкой вскрыли банку тушенки, разложили на столе в завернутую газету куски рыбы холодного копчения, нарезали хлеб, громко что то обсуждая, похахатывали и курили, одновременно жрали ложками все подряд, запивая из открытого бидона на подоконнике морсом.

Оперуполномоченный Краев приехал последним, присел перед трупом, долго всматривался в лицо и различал текст в расписке, потом тяжко поднялся с корточек, подошел к остальным операм и сказал:

- Я знаю кто это ...

Все кто находился в комнате повернулись к нему, ожидая продолжения.

- Недавно обещался сотрудничать, расписка его рукой написана, ни одного звонка от него не было, не успел еще сдать кого нибудь и дельного сообщить тоже. Сазановский фамилия, жил тут неподалеку ...

- А как же узнали то? Из твоего сейфа документы пропали? - спросил Краева добродушного вида, похожий на Винни-Пуха оперативник отдела.

- Вот это и предстоит мне узнать ... - ответил нахмурившись Краев.