Сердце матери

Ольга Евгеньевна давно руководила своей фирмой.
 Вообще-то это была сеть, даже скорее холдинг - добыча, производство и продажа, всё в одном.
В их городе свой сегмент рынка они заняли первые, сразу и прочно.

Организовал фирму сын Ольги Евгеньевны, Валерик, когда ему было ещё только 18 лет.
 Стройный, курчавый, чем-то в пластике похожий на Майкла Джексона, только блондин.
 За это сходство его так все и звали - "Джексон". А тогда, ещё не закончив школу, не получив аттестата о среднем образовании, он открыл свою фирму.
Удивив всех друзей, знакомых, одноклассников и учителей своей неожиданной предприимчивостью.

Этот злополучный аттестат был отдельный повод для страданий Ольги Евгеньевны.
Она ходила и молилась по всем церквям у всех известных ей икон - чтобы только сын закончил школу, как все "нормальные" люди.

Ей и мужу, имеющим не по одному высшему образованию, и всей их профессорско-преподавательской родне было нестерпимо больно осознавать необразованность её любимого сына.

Дело в том, что Джексон каждый год менял школу из-за отвратительной успеваемости и стыда Ольги Евгеньевны. Были у этого обстоятельства и плюсы - из-за постоянной текучки данных в документах Джексона - его потерял в списках военкомат.

 И он нечаянно, к большой тайной радости мамы, "закосил" армию. А вместо этого открыл свой бизнес и кинулся в него с головой.
А вскоре, отселившись от мамы в собственную квартиру, едва освоив первый успех, Джексон влюбился.

Ольга Евгеньевна увидела его однажды, проезжая мимо на машине, в белоснежном костюме, в чёрных очках, с алым цветком в руках под часами на
центральной площади, на солнцепёке.
 И сразу поняла:"О-о, да мой сын влюбился!" И опять обежала все храмы:"Только бы в ту что надо!"

Но "та" оказалась, будущая известная модель. Лицо этой девушки вскоре обойдёт все обложки мировых глянцевых изданий. А пока её родной сын, как кинозвезда весь в белом, трепетно ждёт её под часами, а она всё не идёт!

И мама никак не может уберечь родненького сыночка от разбитого сердца. Хотя сердце матери подсказывало, кричало, вопило в ней:"Спасай, спасай сына, пока не поздно!"
Модель набирала обороты в карьере, её фотографии сначала заполонили весь их город, потом появились на столичном модельном рынке сбыта.

Джексон периодически стал впадать в алкогольные "стрессы". И хотя модель согласилась на промежуточный вариант брачных отношений -  гражданский, "пробный" брак, покоя в его жизнь это не приносило. Как он не звал её на официальное оформление  с "лимузинами-Парижами-флёрдоранжами", модель медлила с принятием решения и сдержанно принимала помолвленные "камушки-меха-машины". Может быть ждала ещё чего-то, но не от него?

Однажды Ольга Евгеньевна застала сына, когда он отмокал от очередной размолвки с моделью в своей огромной джагузи с бутылкой виски. Она опять побежала по храмам - молилась страстно, со слезами: "Господи, отведи!" Отвёл.
Модель подписала контракт на несколько лет и укатила за океан.
Ольга Евгеньевна облегчённо вздохнула.

 А Джексон месяц жил взаперти с задёрнутыми шторами, на звонки не отвечал, днём спал, а по ночам смотрел боевики. А потом однажды утром раздвинул непроницаемые шторы и вышел на крыльцо бритый, свежий и...какой-то новый.

Ольга Евгеньевна не узнавала своего сына, поглядывала на него с лёгким ужасом. Как будто бродила в нём скрытая неведомая и опасная сила, с которой она пока не сталкивалась. А потом успокоилась и поблагодарила Небеса. За то что он даже не смотрит ни на кого из женщин и опять с головой окунулся в их чуть было не пошатнувшийся бизнес.

Не смотрел Джексон на женщин долго.
 А когда вдруг всё-таки задерживал на ком-то взгляд, взгляд этот становился жестче, губы бледнели.
И эти "взгляды" нередко заканчивались алкогольным обмороком. Ольга Евгеньевна недолго порадовавшись на отсутствие модели в жизни сына, пугалась брошенных им фраз:"Никогда не женюсь." И опять поплелась по знакомым намоленым местам - молилась за "жену сыну".

 Не прошло и пол-года, как её сын был замечен в одном из самых дорогих ресторанов города, с одной из давно работающих у них в фирме девушек.
Они о чём-то оживлённо беседовали и много смеялись.
Радость Ольги Евгеньевны опять была омрачена - после очаровательной высокорослой модели сын остановил свой выбор на маленькой полноватой невзрачной претендентке.

Лену эту она знала давно и ничего плохого про неё сказать, конечно, не могла. Но разве не нашлось никого получше? И потом, в их семье никто никогда не страдал излишней полнотой!
И хотя Ольга Евгеньевна сама уже несколько десятилетий усиленно боролась, чтобы не прибавлять в весе.
Её сердце сопротивлялось принять эту новую избранницу сына.

Она и на этот раз, на всякий случай сходила в храм:"Господи, она такая...некрасивая. Может всё-таки не она?"
Оказалось, всё-таки "она".
Когда сын пришёл и заявил своим новым, незнакомым ей голосом: "Познакомься, мама, моя жена, Лена.
А, ну да, вы же знакомы."
И они весело рассмеялись. А Ольга Евгеньевна с трудом скрыла досаду.

"Мам, мы расписались сегодня, свадьбу летом сыграем. Ольга Евгеньевна, едва не потеряв сознание, спросила:
"Сынок, а до лета подождать нельзя было?" - "Нельзя, да, Лен?" А Лена густо покраснела до корней волос. И Ольга Евгеньевна ещё раз чуть не потеряла сознание от мысли:"Неужели беременная?!"

Свадьбу всё-таки сыграли в узком семейном кругу, только родня, человек 50.
Мама скорбно молчала. Профессорско-преподавательская семья вела, как всегда интеллектуальные беседы о Мандельштаме и геополитике. Жених и невеста, посидев с родственниками пару часиков,  сели на самолёт и улетели на неделю в Париж.
Ольга Евгеньевна растерянно хозяйничала на странной свадьбе сына, а вечером тихо поплакала.

Когда они вернулись из путешествия и сын по случаю забежал к ней домой, всё ещё вывозя свадебные подарки.
 Она не удержалась и спросила его:"Почему, всё-таки, Лена она же такая..."- "Некрасивая?"- сразу всё понял сын и переспросил. И посмотрел на неё таким серьёзными, взрослыми незнакомыми глазами. И очень спокойно ей ответил:"А мне она нравится. Тошнит от красивых. Индивидуальности нет. Не переживай, мам, за меня, я красоту умею разглядеть, у меня с воображением хорошо."
И добавил:"Я, мам, хочу чтоб жена у меня добрая была, чтоб радоваться умела и чтоб я на неё положиться мог."

И у сына началась семейная жизнь.
Он неожиданно для себя вдруг понял, что аттестат о среднем образовании может пригодиться - появилась перспектива карьеры в госаппарате. И быстро экстернатом закончил вечернюю школу, поступил на заочное отделение в институт и вскоре передал управление фирмой полностью маме и ушёл на предложенную управленческую должность.

Лена с фирмы ушла, выучилась водить машину, перестраивала семейное гнёздышко и, оказывается, всё ещё с нетерпением  ожидала беременности. Джексон тоже ждал появления кого-нибудь маленьких, но что-то не получалось. Лена даже начала переживать и чтобы угасить зарождающееся беспокойство - стала ездить в дом малютки ухаживать за малышами.

Однажды Ольга Евгеньевна поехала вместе с ней. Но переступив порог, услышав детские крики и плач, села в коридоре и проплакала всё время посещения.
Лена же очень ловко возилась с ними, пеленала, поила-кормила, мыла, пела песенки, укладывала спать.
Ольге Евгеньевне она показалась почти бесчувственной с её оптимизмом и радостью, с какой она всё это проделывала.

Сын продолжал работать в министерстве допоздна и порой, возвращаясь домой, говорил жене:"Ты меня ещё ждёшь? Ещё любишь? Я тебе такой ещё нужен?"
А она только улыбалась, встречая, успевая менять представительские костюмы из химчистки и наглаживала рубашки.

Однажды он позвонил Ольге Евгеньевне и сказал:"Мама, мы малыша усыновляем из дома ребёнка." И дослушивать не стал, как мама зарыдала прямо в трубку. Её сердце разрывалось от боли, она хотела сказать, чтоб не торопились, что ещё будут свои. И опять пошла в храм, молилась, "чтоб были свои, чтоб... чужого не брали"
Взяли.

Она давно уже смирилась и перестала надеяться и сама бесконечно обожала эту взятую девочку, этого "ангела",
как и всё их интеллигентное семейство.
Когда через несколько лет сын позвонил и сказал только:"Мам..." Она сразу поняла что произошло:"Наша Лена беременная?" И услышала в трубке родной приглушённый счастливый смех сына: "Да."Теперь она точно знала - её молитвы услышаны.