Не королевское. Глава тринадцатая

НЕ КОРОЛЕВСКОЕ ЭТО ДЕЛО – ОТ ЛЮБИМЫХ ОТКАЗЫВАТЬСЯ.

Глава 13. ИНТРИГИ ЕЕ ВЕЛИЧЕСТВА.

Он ворвался в покои королевы Кристины как вихрь, весь в пыли дорог и полный негодования. Его красное от волнения лицо исказила судорога, рыжие пряди волос разметались в беспорядке по куртке-тройе цвета бардо, а буксуры и высокие сапоги ярко-красного цвета еще более подчеркивали его недовольство.

- Где она, мама?! – заорал он с порога.

- Добрый вечер, ваше величество, - сказала королева-мать спокойным тоном.

Королева Кристина конечно же предполагала, что предстоящая встреча и последующий разговор со старшим сыном будут не из легких, но и она, признаться, чуть дрогнула, когда раздраженный король Густав II Адольф ворвался в ее покои. Они не виделись полгода, и вот так нерадостно начиналась их встреча.   

«О, мой бог, как же Густав напоминает мне своего отца! - подумала королева-мать. – Вероятно, в молодости Карл выглядел таким же бешеным рыжим дьяволом. Мне еще повезло, что я встретила его в зрелые годы».

- Добрый?! – взвился король. – Как он может быть добрым, мама, если ты так поступаешь?!

- Да что же такое случилось мой милый Густав, ваше величество, что вы даже не желаете обнять королеву-мать? Неужели я дала вам такое дурное воспитание?

- Про воспитание не мне судить, мама. И не за тем я сюда пришел, чтобы обсуждать мое воспитание! - король Густав бегал по покоям матери, то и дело натыкаясь на пуфики и столики, подбивая ножнами стойки ваз с цветами, затем резко остановился напротив королевы Кристины. – Где она, мама?! Куда ты отправила Эббу Браге?

- Она в достойном месте. Я пытаюсь защитить свою фрейлину, ваше величество.

- Защитить? – у короля Густава вытянулось лицо. – От кого, мама?

- От людской молвы, милый Густав.

Король плюхнулся на ближний пуфик и откинул рыжие пряди волос назад. Вся его воинственность куда-то разом улетучилась, и он спросил встревоженным голосом:

- И что же при дворе говорят про Эббу Браге?

- Смеются над ней. Шепчутся за спиной, что стала одной из любовниц короля. А его величество, - королева-мать выдержала долгую паузу, - прыгает во все постели, где для него раздвигают ноги.

- Какие глупости! – воскликнул король, краснея. – Все обсуждения моих отношений с Маргарет Кабильяу в прошлом. К тому же недавно она прислала мне письмо, просила разрешения на ее брак с каким-то бумажником.

- Арендтом Слотсом, - сказала королева, которая казалось знает все и обо всех. - Он владелец бумажной мельницы и очень достойный человек. Так что ты Маргарет ответил?

- Разрешил, - король пожал плечами. – С Маргарет у нас все в прошлом, мама. Здесь нечего обсуждать твоим придворным.

- Нашим придворным, ваше величество, - снова поправила его королева-мать. – Только они говорят про какую-то Кристину Флеминг. Мне следует ждать следующего бастарда, милый Густав?

- Фан! – выругался король. – Вот же проныры!

После январского рикстага в Гельсингфорсе король Густав II Адольф неожиданно для многих отправился в Або (Турку), где и провел несколько месяцев. Финская крепость Або – привычное место сбора прибывающих морем наемников и ожидающих новых контрактов независимых моряков, и нравы в ней резко отличались от прочих городов. Во-первых, Або в то время считался негласной столицей Финланда, жители которой за счет щикующих наемников, мореходов и рыбаков имели гораздо больший доход, чем в других местах, и торговали тут все и всем; во-вторых, в Або не соблюдался сухой закон. Нет, местные власти не раз пытались запретить открытую продажу спиртного, но всякий раз отступались, сверяя городской бюджет «до и после». Со временем все привыкли, что в Або действуют те же порядки, что в портовых городах Европы.

У короля Густава в Або был свой интерес. Здесь он следил за восстановлением королевского замка, выстроенного его дедом и основательно пострадавшего в 1614 году от праздничного пожара, устроенного фейерверкерами. Здесь же он начал подготовку к новой войне с Речью Посполитой. Надо было дать по рукам Сигизмунду III, который кричал на всю Европу, что Густав II Адольф не настоящий король Швеции. На войну с Речью Посполитой было получено согласие рикстага, король аглицкий Яков I Стюарт через посла Джона Меррика выразил ему свою поддержку, а отъезжающие послы Соединенных Нидерландов кавалеры Альберт Иоаким, Рейнгоут ван Бредероде и Дидерих Басс прямо заявили, что после подписания мирного договора с великим князем Московским король свейский Густав II Адольф, в случае начала военных действий против Сигизмунда III, может рассчитывать на финансовую помощь от Соединенных Нидерландов. (Понятно, что возвратом такой помощи с процентами свейский король никогда не занимался). Сорок тысяч голландских талеров! Каждый месяц! Вот только, надо было дождаться начала лета и возобновления переговоров.

Ждать? Вот чему с раннего детства никто не сумел научить неугомонного Густава, так это умению ждать. Все чаще он зазывал к себе в сохранившуюся башню Абоского замка Класа Флеминга и продолжал обучение капитана искусству пития хлебного вина. В отличии от короля Густава, который любил плотно закусить и в свои двадцать два года был высоким и очень даже упитанным, кавалер-рыцарь Клас Флеминг обладал астеническим телосложением, крепкий алкоголь всякий раз удивительно быстро побеждал его, и как знать, сумел бы Флеминг достойно закончить обучение или угодил к врачевателям, но боги сжалились над ним. Точнее, бог был один, и прозывался он Германом Врангелем, капитаном королевских драбантов. Это по его совету Клас Флеминг познакомил короля Густава со своей кузиной, проживающей в Або.

Была ли Кристина Флеминг настоящей двоюродной сестрой Класа Флеминга, в трудную минуту пришедшей на помощь кузену, молодой и неопытной или зрелой и умелой дамой, и на какую фотомодель она более походила, на Элин Нордегрен или Элу Роуз? История умалчивает. Но королю Густаву Кристина Флеминг приглянулась, и они стали встречаться. Впрочем, свидания их дальше букетно-конфетных отношений той весной не продвинулись, так как из Швеции королю пришло сообщение, что Маргарет Кабильяу родила сына, и вскоре Густав отбыл в Стокгольм. На прощание он шепнул Кристине Флеминг: «Жди, я скоро вернусь» и исчез на год. Только следующей весной вернулся он в Або, после подписания Столбовского мира, и стал лихорадочно готовить боевые корабли к походу в Ливонию. Уж очень удачное время выпало королю Густаву посчитаться с двоюродным братцем: Сигизмунд III в тот год воевал с Московским царством, а с юга на земли Речи Посполитой пришли крымские татары. Крымчаки, как правило, малой ордой не приходили и крепостей в долгую осаду не брали. Следовало Густаву поторопиться.

У шведов есть очень схожая с русской пословица: «Нужно ковать железо, пока горячо». Вот его величество король Густав II Адольф и ковал. В тылу и на фронте. Да, на любовном фронте с Кристиной Флеминг их отношения развивались стремительно, и любовники особо и не скрывали своих отношений. Далекий Або, не чета Стокгольму, каких пересудов, казалось бы, здесь молодому королю опасаться, а вот поди ж ты! Высмотрели! А любовные отношения в очередной раз быстро прервались. Королю надлежало возвращаться в Швецию. Какой бы долгой ни была дорога вокруг Ботнического залива, но посольство великого князя Московского, самодержца всеа Руси, уже обогнуло его северную часть, и теперь направлялось в Стокгольм, в королевский замок Тре Крунур. Где державный государь Густав II Адольф, по своему королевскому обычаю присягой на святом евангелии, в присутствии послов русских, должен был подтвердить заключение вечного мира. Грамоту с текстом присяги королю следовало подписать, скрепить своей печатью и передать послам Московского царя Михаила Федоровича…

- На завтра (20 июня 1617 года) у меня назначена аудиенция царским послам, - сказал король. – Через день в Большой церкви я принесу присягу. А потом, мама, я займусь поисками Эббы Браге. И когда найду, привезу ее в Тре Крунур! И горе тому, кто попробует помешать мне!

- Только ты потом уедешь на очередную войну, а бедная Эбба будет ежедневно слышать насмешки в свой адрес. А то и обидное прозвище придумают, было уже такое, придворные дамы у меня жутко завистливые и языкастые. От такого позора трудно избавиться, и тогда мне придется вновь отсылать ее. И надолго. Подумай, мой милый Густав, о репутации несчастной Эббы.

Его величество кивнул и вышел из покоев, а королева-мать Кристина долго в задумчивости смотрела ему в след. После торжеств в Большой церкви следовало дать подсказку старшему сыну, но как бы случайно. А вот кто сообщит ему радостную весть? Карл Филипп? Были у королевы-матери некоторые сомнения в том, что принц передаст услышанное старшему брату, потому как суровое решение в отношении Эббы Браге принимала королева, а принц по многим вопросам не смел ей перечить. А вот Катарина на роль подсказчицы подходила идеально. Дочь короля Карла IX от первого брака Катарина Карлсдоттер Шведская была старше Густава II Адольфа на десять лет, но они всегда были очень близки, и Катарина искренне радовалась успехам брата. Она долго ходила в невостребованных невестах, вернее будет сказать – неудачницах, потому как все претенденты на ее руку в последний момент по разным причинам уклонялись от выполнения обязательств и оказывались в других цепких руках. Когда Катарине исполнилось тридцать лет, за дело взялась ее мачеха, королева Кристина. Всем свахам можно у нее поучиться! И года не прошло, как Катарина была обвенчана с троюродным братом (по матери) пфальцграфом Иоганном Казимиром Пфальц-Цвейбрюкенским. Первые годы молодая семья провела в Швеции, и теперь уже графиня Пфальц-Цвейбрюкенская часто бывала при королевском дворце.

Все полы в Большой церкви были покрыты красными коврами. Перед алтарем поставили стол, а справа от него на постаменте – королевский трон. Чуть пониже стояла скамья с мягкой спинкой для его высочества принца и герцога Сёдерманландского Карла Филиппа. По обе стороны от алтаря были поставлены кресла для духовенства. Боковые скамьи в золоте предназначались для членов риксрода – Государственного совета. По другую сторону от королевского трона организаторы поставили скамьи в золоте для царских послов, но замешкались в нерешительности и бросились советоваться с риксканцлером. Русское посольство насчитывало 86 человек, многие из них проделали долгий многомесячный путь, чтобы присутствовать при королевской присяге, и риксканцлер решил, что не следует их этого торжественного зрелища лишать. Скамьи развернули и в срочном порядке доукомплектовали.

Под великие звуки органа рассаживались в строгом порядке. Последними в отдалении занимали места придворные короля и свейские дворяне. Когда все расселись, на кафедру вышел архиепископ и прочел молитву Господу Богу о ниспослании мира и спокойствия. Затем снова зазвучал орган, а церковный хор спел псалмы. И вот пришло время присяги. Вперед вышел Аксель Оксеншерна и сказал, обращаясь к царским послам, что его королевское величество готов в их присутствии произнести свою присягу и тем самым подтвердить условия договора; король не сомневается, что и его царское величество сделает то же самое, подтвердив крестным целованием свою готовность выполнять договор. А затем риксканцлер зачитал текст присяги:

«Мы, державный государь Густав Адольф, Божьей милостью король Швеции, обещаем и клянемся именем Господа и его святым евангелием, что будем верно и нерушимо соблюдать и выполнять без хитростей, уловок и отказа все статьи и пункты договора, заключенного 27 февраля 1617 г. в деревне Столбово между нами и великим государем царем и великим князем Михаилом Федоровичем, самодержцем всеа Руси, через наших великих послов графа Якоба Делагарди, господина Хенриха Горна, Арвида Теннессона и Монса Мортенсона и великих послов великого государя царя и великого князя Михаила Федоровича, самодержца всеа Руси, окольничего и наместника суздальского князя Даниила Ивановича Мезецкого, дворянина и наместника Шацкого Алексея Ивановича Зюзина, Николая Никитина сына Новокшенова и Добрыню Семенова в присутствии великого посла Его величества короля Великобритании, господина Джона Меррика, и подтвержденного затем нами в утвердительной грамоте, посланной Его царскому величеству, а Его царским величеством - в утвердительной грамоте, переданной нам его великими послами. Для вящего подтверждения этой нашей присяги. Мы, державный государь Густав Адольф, король Швеции, повелели привесить к ее тексту большую печать Нашего государства и передать грамоту с текстом великим послам Его царского величества».

Все встали. Его королевское величество положил руку на евангелие и сказал: «Я исполню это». Затем подписал грамоту. В Большой церкви торжественно зазвучал орган, а на улице забили в барабаны и котлы литавр, раздались пушечные выстрелы. Все собравшиеся вышли из церкви и двинулись к подготовленному во внутреннем дворе застолью на несколько сот человек. Праздновали долго и со вкусом и много замечательных тостов в обе стороны прозвучало. Вот только во главе стола отсутствовал его величество король.

Едва Густав II Адольф спустился с церковного крыльца, к нему подбежала сестра Катарина и взволнованно зашептала на ухо. Она очень торопилась передать брату-королю важную информацию. Из ее бурных слов король только понял, что Катарина подслушала разговор двух служанок королевы-матери, которые говорили про Эббу Браге и упоминали Стремсхольм. Через полчаса король Густав в окружении своих драбантов уже покидал на лодках остров Стадсхольмен, на котором гордо высился королевский замок Тре Крунур. Примечательно, что за три дня до этого военно-морская эскадра королевства из четырех кораблей вошла в Рижский залив и встала на якорь в Ливонском Диджаменте, занятом польским гарнизоном. Карлу Юлленельму, ведущему в Ливонию сухопутное войско, предстояло доказать свое военное искусство…

В то время на маленьком островке еще не был построен замечательный каменный дворец, и крепость представляла из себя земляной вал со стеной в три ряда тесаных бревен, упирающихся в угловые бастионы, да некоторое количество деревянных жилых строений, в стиле солдатских казарм. И даже старый деревянный дворец в центре островка, весь в искусных орнаментах из-под топора, не мог скрасить всеобщей серости и унылости. Впрочем, тоскливыми пейзажами Густава II Адольфа было не пронять, иное дело заплаканное лицо его Аббы.

- Я не понимаю, Густав, чем вызван гнев ее величества? Что я такого сделала, что моя королева отправила меня в Стремсхольм и запретила покидать этот остров? Мне разрешили взять с собой только Альву.

Верная служанка Альва сидела рядом со своей госпожой и тихонько обиженно всхлипывала.

- Мы здесь уже месяц, Густав, и даже отец ни разу не навестил нас. Скажи, моя королева запретила графу Браге бывать в Стремсхольме?

- О нет, моя любимая Абба, - сказал король, обнимая прекрасную Эббу. - Я думаю, что граф Браге даже не ведает, что вас отослали из королевского замка. Никто из придворных не знает, где вы находитесь. Это случайно сестра Катарина подслушала разговор служанок моей матери, и я оказался здесь.

- Но что я натворила, Густав? – из огромных зеленых глаз Эббы Браге брызнули слезы. – Я не хочу здесь находиться.

Король наклонился, стал ласково слизывать слезинки с ее щек. Ему было стыдно за себя, за свои интрижки, стыдно за то, что не мог сказать всей правды любимой.

- Давай я увезу тебя отсюда, моя милая Абба, - предложил он. – Сейчас крикну драбантов, и мы всю эту крепость перевернем. Никто не посмеет и слово против сказать!

- Да ты что, Густав, - Эбба высвободилась из его объятий. – Я же придворная дама королевы, как я могу ослушаться ее наказа? И что будет потом?

И вновь по лицу любимой побежали горькие слезы. У короля Густава не было ответа. Всю дорогу ему верилось, что Эбба с радостью примет его предложение бежать из Стремсхольма, куда-нибудь далеко, где он спрячет свою любовь от гнева королевы-матери. Но оказалось вдруг, что графиня Эбба Браге совсем не мечтает о бегстве. Да и куда бежать? Ну, сколько король сумеет усидеть на одном месте? Месяц, два, три? А затем сорвется по государственным делам и оставит свою Аббу в одиночестве на долгое время? Только с одной верной служанкой? Графиня с большим успехом уже давно могла бы отпроситься у королевы пожить в любом из богатых имений своего отца лорда-наместника Магнуса Браге и купалась бы в роскоши, безо всякой боязни быть настигнутой наказанием от королевы-матери. Но она не сделала этого ранее. Из любви к Густаву? Веря его обещаниям? Да, она простила ему связь с Маргарет Кабильяу, но простит ли интрижку с Кристиной Флеминг, о которой, похоже, ей не успели рассказать во дворце?

- Поговори с королевой-матерью, Густав, прошу тебя, - попросила его Эбба. – Я хочу быть при дворе. В Тре Крунур я не совершила ни одного проступка, за который мне было бы стыдно.

И король ей обещал. Он даже поклялся себе, что выполнит любые условия королевы-матери, но уговорит ее вернуть любимую Аббу в королевский замок. Да, Эбба узнает про его связь с Кристиной Флеминг, она все равно рано или поздно узнает об этом и поймет, почему королева-мать отослала ее в неуютный и грязный Стремсхольм, но пусть лучше про его очередную измену Эбба узнает в великолепных залах королевского замка.

Его величество вернулся в Тре Крунур из Стремсхольма через две недели. Тихий и покорный зашел он в покои королевы-матери, вежливо поздоровался, обнял и даже чмокнул мать в щеку. И даже присел на пуфик после приглашения королевы.

- Я был в Стремсхольме, - сказал он, глядя в глаза матери. – Моя Эбба там очень страдает, мама. Она не понимает, почему ты так жестоко с ней поступила.

- А вы, ваше величество, рассказали ей про Кристину Флеминг?

- Нет, я не смог, мама, - признался король Густав.

- И как далеко вы ее увезли, ваше величество? – спросила королева-мать с усмешкой.

Король отвел глаза и что-то пробормотал.

- Значит, девочка выросла, - задумчиво проговорила королева-мать. – И в сказочную даль за тобой не побежала.

- Мама, верни Эббу Браге ко двору. Я прошу тебя. Во всем случившемся нет ее вины.

- Так часто бывает, мой милый Густав, что за наши ошибки страдают близкие люди. А любимые – в первую очередь.

Король молчал. Ждал, что мать жестко отчитает его, как всегда бывало в детстве, и простит. И скажет, чтобы послал за Эббой своих драбантов. Но королева-мать молчала, не для того она все затевала, чтобы банально пожурить старшего сына за любовные похождения. Король бессловесную битву проиграл.

- Хорошо, мама, я выполню все, что ты попросишь, - сказал он со вздохом. – Только верни Эббу в Тре Крунур.

- Обещаешь?

- Обещаю, мама. Так что ты хочешь?

- Вам, ваше величество, необходимо отправиться в Европу, в Гейдельберг, взглянуть собственными глазами на возможную невесту. Я в давней переписке с Луизой Юлианой Оранской-Нассау, вдовствующей курфюстиной Пфальца, и она мне написала, что у нее выросла прекрасная дочка.

- Какая невеста, мама?! – король Густав порывисто вскочил. – Ты же знаешь, что я люблю только Эббу. К тому же у меня война с Сигизмундом!

- Подумаешь, война, - королева Кристина пренебрежительно махнула рукой. – Сколько их еще будет. Мне доложили, что недавно вы присвоили своему брату Карлу Юлленхельму звание фельдмаршала. Дайте же возможность Карлу Карлссону отличиться в Ливонии как главнокомандующему. Что касается Эббы Браге… Кто вам, ваше величество, запрещает ее любить? Любите, конечно, она же такая красотка. Только вот следует риксрод успокоить. Государственному совету приятно будет знать, что вы готовы отправиться в Европу для выбора невесты.

Королева Кристина ненадолго задумалась, потом громко хлопнула в ладоши и воскликнула:

- А что, это замечательная мысль! Ваше величество должны выбирать себе невесту из владетельных домов Европы только как коронованная особа. Именно этим решением мы и поторопим риксрод!

Никакой Государственный совет не смог устоять под напором королевы Кристины. 17 октября 1617 года в Уппсальском замке, выстроенном при Густаве I, король Густав II Адольф был коронован в возрасте неполных двадцати трех лет. Вся церемония была очень торжественной: драбанты сверкали поднятыми вверх клинками и дружно салютовали королю под бой барабанов; свейская знать и выборные от финских сословий в одежде серебряных расцветок встали с двух сторон большой залы и склонялись в глубоком поклоне Густаву, когда он шел по центральному проходу; король громко зачитал текст присяги, положив руку на евангелие; запели боевые трубы, и риксканцлер в окружении других членов государственного совета подошел к его величеству и водрузил ему на голову корону. Ту самую корону, которой короновали и деда Густава I Ваза, и отца Карла IX Ваза. Королева-мать не скрывала своей радости: признаться, очень тяжело дался ей этот монарший венец. Знал ли старший сын, каких усилий стоило королеве Кристине направить опускающуюся корону именно на его голову? Да он и не думал об этом. Сразу же после коронации его величество засобирался в дорогу. Нет, перед сборами король Густав конечно же попытался отговориться от сватовства с Катариной Пфальцской из династии Виттельсбахов, но королева-мать его несколько успокоила.

- Можете не просить руки прелестной Катарины, - сказала она. – Вы для начала, ваше величество, гляньте на нее. А вдруг понравится? К тому же у Луизы Юлианы Оранской-Нассау, говорили мне купцы, небезынтересная вам невестка – Елизавета Стюарт. К которой вы когда-то сватались…

Король Густав дернул головой: в том юном возрасте его никто не спрашивал, и сам он к сватовству не имел непосредственного отношения, но в итоге отказали именно ему. Стюарты предпочли выдать дочь за какого-то Фридриха Пфальцского, и это обстоятельство несомненно задевало честолюбивого Густава.

- Ну, хорошо мама, я еду в Европу. Но Эбба…

- Она вернется в Тре Крунур после твоего отплытия, мой милый Густав, - сказала королева-мать неуступчиво.

Да, королева Кристина сдержала свое слово. Едва корабль с королем Густавом II Адольфом покинул столичный причал, в Стремсхольм был направлен экипаж с доверенными лицами. Те же самые молчаливые исполнители королевы, которые увозили Эббу из Тре Крунур, привезли ее обратно, и никому из придворных не ведомо было, где несколько месяцев «отдыхала» фрейлина Браге. После отплытия его величества королева Кристина направилась в осенний сад. Голландец Бастиан занимался подкормкой кустов и слегка рыхлил землю вокруг, когда заслышал на дорожке знакомые шаги. Он обернулся и низко поклонился Кристине:

- День добрый, наша королева. Вы, как всегда, прекрасны.

- Ах, Бастиан, какой же вы, право, угодник, - привычно ответила королева. - Так бы слушала и слушала ваши комплименты.

- Можно начинать их говорить, ваше величество? – садовник заулыбался.

- В следующий раз обязательно послушаю, дорогой Бастиан, - заверила его королева. – Сегодня я пришла сказать вам, что его величество король Швеции отправился в европейское путешествие. Осмотр достопримечательностей начнется с Гейдельберга в Пфальце.

- Я обязательно передам экскурсоводам, - кивнул садовник.         

Королева Кристина отложила разговор с Эббой Браге на целую неделю, дала ей возможность «влиться» в дружные ряды придворных дам, почувствовать себя веселой и счастливой среди других высокородных дочек на выданье и узнать про очередную измену короля Густава с Кристиной Флеминг, с наигранной улыбкой выслушать гадания про следующего бастарда и пореветь в подушку по этому поводу; а еще услышать ужасную новость про путешествие на европейский материк ее возлюбленного в поисках невесты из владетельных домов. Никто и ничего толком не знал, даже какие принцессы в это время были на выданье, но новые слухи появлялись из ниоткуда всякого дня и заставляли обсуждать придворных любые варианты. К концу недели все решили, что его величество выберет себе невесту лютеранского вероисповедания, вероятно немку, поскольку благодаря королеве-матери знал этот язык в совершенстве, и обязательно юную блондинку с голубыми глазами. К концу недели Эбба Браге залила слезами третью подушку и решила не выходить некоторое время из своей дворцовой спальной комнаты, чтобы по припухшим глазам никто не догадался об ее страданиях.

Вот тогда королева Кристина и вызвала ее к себе. Разговор был приватный, и двери в гостевую залу королевы поставили охранять верную Альву, а в боковых комнатах дежурили служанки королевы. Королева зорко глянула в лицо Эббы и произнесла с жалостью в голосе:

- Бедная моя девочка, я оберегала тебя, как могла. Похоже, придворные тебе уже рассказали про сердцеедку из Або? Или его величество обрадовал?

- Король Густав ничего не говорил мне, - созналась Эбба, – но придворные дамы шептались про Кристину Флеминг.

- Странно, - задумчиво сказала королева. – Обычно его величество любит похвастаться достигнутыми победами. Вот ждем теперь, приедет ли она рожать бастарда в Тре Крунур или справится без нашей помощи в Або. Надеюсь, ты не беременна?

Эбба Браге вспыхнула и отрицательно помотала головой.

- Вот и умница, - похвалила ее королева. – Слышала небось, что его величество перестал навещать Маргарет Кабильяу? Черствый какой, даже к первенцу своему не желает съездить. Печально все это, но такова судьба бастардов. Ты ведь помнишь, Эбба, историю пленения Карла Юлленхельма? Они в плену у лехов (ляхов, поляков) вместе с Якобом Делагарди оказались, но если граф Якоб сумел себя выкупить через несколько лет, то Карла Карлссона выкупить не удалось, в отчаянии он пытался бежать, был схвачен лехами и еще семь лет провел в цепях. И уже после смерти отца, его величества короля, был обменян на пленного сына пана Зборовского - Самуила. Ходило много слухов, что его величество король Карл не желал выкупать сына из плена. Но это неправда. Истинная причина в том, что король Сигизмунд за освобождение своего кузена заломил огромную сумму. Таких денег у короля Карла в личном владении никогда не было, и его величество обратился к риксроду с просьбой о помощи. Но Государственный совет отказал королю, а аргументировал тем, что Карл Карлссон всего лишь бастард, вот будь он законным наследником, то непременно бы выкупили из плена за любые деньги. Да, тяжело быть королевским бастардом…

Они помолчали некоторое время, потом королева Кристина подошла к придворной даме и взяла ее за плечи, заглянула в заплаканные глаза.

- Послушай, моя дорогая, а может тебе его бросить? Ну зачем тебе такой возлюбленный?

- Я не могу, - прошептала Эбба, кусая губы.

- Почему не можешь? Наберись храбрости и скажи «нет» его величеству.

- У меня не получается, - призналась Эбба. – Всякий раз, когда я вижу короля Густава, слышу его голос, у меня подгибаются ноги.

- Тяжелый случай, - согласилась королева. – Но у вашей любви нет будущего. Ты, наверное, знаешь, что король отправился в материковую Европу. И не по приглашению одного из монархов поохотиться на оленей. Его величество решил найти себе невесту из лучших владетельных домов, принадлежащих к протестантской вере. Похоже, что он не видит тебя рядом с собой.

Далее Эбба Браге уже не могла сдержать слез и долго безутешно рыдала на плече королевы Кристины. Так непривычно, но ее величество королева-мать нежно гладила ее по голове и шептала какие-то успокоительные слова. Наконец безусловная красавица графиня Эбба Браге успокоилась, чуть отодвинулась от мокрого плеча королевы Кристины и пробормотала:

- Прошу прощения, ваше величество, но для меня так горько такое слышать про короля Густава.

- Понимаю, моя дорогая Эбба. И в моей жизни в молодые годы были большие слезы. Но жизнь продолжается. Пора тебе задумываться о будущем и выбирать жениха. Уже и возраст у тебя не совсем юный…

- Выбирать? Да из кого выбирать-то, моя королева? – Эбба Браге улыбнулась сквозь слезы. – Ваши трусливые придворные даже заговорить со мной не пытаются. Часто вижу боковым зрением, что смотрят на меня, но едва взгляну на них, тут же отводят глаза в сторону.

- Не может быть! – искренне удивилась королева Кристина.

- Это правда, моя королева, - Эбба придвинулась к Кристине и доверительно зашептала. – Еще два года назад известный вам молодой барон пытался оказывать мне знаки внимания. А потом вдруг изменился, даже близко ко мне перестал подходить. Выяснила через подружек, что король Густав остановил его в одном из дворцовых переходов и крепко побил. После этого случая храбрецов из числа придворных не наблюдается.

- Интересно, - проговорила королева Кристина. – Очень интересно!

И задумалась, впрочем, ненадолго, с детских лет воспитанное в ней качество все дела доводить до конца пригодилось в очередной раз.

- Значит, дорогая моя Эбба, нам нужен храбрец? Герой? – королева Кристина звонко хлопнула в ладоши. – А есть такой! И я устрою его сватовство!

Придворная дама Эбба Браге хотела сказать своей королеве, что она пока не готова к замужеству, что быть может случившееся отдаление короля Густава привлечет к ней иных молодых ухажеров, и Эбба сумеет сама выбрать будущего супруга, но королева Кристина не дала ей времени на возражения.

- Решено! – ее королевское величество энергично потерла ладошки. – Можешь заказывать венчальное платье, моя дорогая Эбба. Если пожелаешь, все портные королевского дома будут к твоим услугам. Ах, да, я и забыла, что у Браге есть свои великолепные модельеры!

А в это время Якоб Понтуссон Делагарди отдыхал от государственных дел и занимался своими имениями. За время службы двум королям у него накопилось немалое количество земель в Финланде, которые были подарены ему за службу. Возможно, Якоб предпочел бы оплату в твердой серебряной валюте, потому как земли могли быть выделены в разоренных или малонаселенных частях страны, и ждать от бедных фрельсовых крестьян-суоми больших арендных плат не приходилось. Но так решили короли Ваза, и не сородичу-полукровке было с ними спорить. И вот наконец-то ему дозволили ознакомиться с «несметными богатствами», глянуть своими глазами на угодья и тех, кто на этих угодьях живет и отчисляет ему трудовые далеры.

 Надо сказать, что, хотя король Густав II Адольф в своей речи перед рикстагом в Гельсингфорса ни разу не назвал главнокомандующего по имени, весь народ суоми прекрасно знал, кто такой Якоб Делагарди. Прежде и отец его Понтус Делагарди слыл в финских землях легендарным героем, был главнокомандующим всеми королевскими войсками, бароном Эксхольма и членом риксрода; в разное время занимал пост наместника Эстляндии и Лифляндии, а в последние годы своей жизни был губернатором Ингерманландии. И оставил по себе народные сказания. Еще долго после смерти Делагарди-старшего в народах Ингерманландии сохранялись названия «Мосты Понтуса», «Гати и рвы Понтуса» и «Понтусова крепость». А со временем народные сказания коснулись и Якоба Делагарди:

«Великий Понтус Делагарди завоевал для Шведской Короны Ингерманланд в первый раз, а сын его Великий Якоб Делагарди во второй».

Напрасно курьерская служба королевы Кристины металась по покрывшимся снегом полям Финланда, опрашивая и самих фрельсовых крестьян, и малых наместников, везде курьеры слышали одно: «Был, но уехал». А вот куда уехал Якоб Понтуссон, никто не знал. В декабре уже все курьеры вернулись в Тре Крунур, промерзшие на дальних дорогах и растерянные, понуро склонили головы перед королевой. Но выволочки не последовало, королева приказала кратко: «Искать!». И попросила о помощи риксканцлера Акселя Оксеншерна.

- Кто у нас господин Якоб Делагарди? – спросил канцлер у незадачливых курьеров ее величества. – Правильно, граф. А какие владения ему передали от короны в связи с этим титулом?

- Замок Лекё на острове Калландсе, - ответил самый расторопный.

- И вы его там почему-то не нашли? – задал риксканцлер следующий вопрос.

Курьеры ее величества дружно замотали головами:

- Нет, искать графа на озере Венерн у нас даже в мыслях не было.

И они дружно ринулись из королевского дворца. Курьерская служба предполагала на внутренних линиях дворы для подмены лошадей, но не контролировала снежные дороги, поэтому Якоб Понтуссон Делагарди, граф Лекё, прибыл в королевский дворец Тре Крунур, что в Стокгольме на острове Стадсхольмен, только в канун Рождества. Как и в прошлый призыв королевы, ее курьеры не могли назвать причины его вызова в столицу, а королева написала очень лаконично: «Приезжайте, граф, вы мне очень нужны». Все, что узнал в дороге от курьеров Делагарди, только новость о короле Густаве, который еще ранней осенью отбыл морем в Европу. И граф Якоб решил для себя, что срочный вызов связан с военными действиями в Ливонии.

Якоб Делагарди вбежал в зал с горящим камином все такой же стремительный и энергичный, как в прошлую их встречу с королевой Кристиной. Рыжие его кудри в наледи торчали в разные стороны, а в бороде сверкали льдинки. Модные «королевские» усы, которым со временем дадут название хэндлбар, чуть провисли от наледи, и граф, откинув утепленную шляпу, свободной рукой пытался их по-быстрому подкрутить вверх. Он подбежал к королеве и припал на колено, громыхнув своим валлонским мечом.

- Что случилось, моя королева?!

Кристина какое-то время молчала, разглядывая Делагарди.

«А ведь постарел ты, Якоб, - подумала она. – Седины еще нет, но ранние морщины лоб сильно избороздили. Сколько же лет минуло с прошлой нашей встречи? Ого, мы не виделись с ним почти шесть лет! Интересно, какой он меня находит? Совсем старой или еще «ничего так»? О, мой бог, какие непотребные мысли лезут в голову, когда я его вижу. Нет, все, надо отвлечься, не для того я его призвала, чтобы предаваться глупым мечтаньям!»

Ее величество отошла к камину и подбросила в огонь пару сухих поленьев. Затем взяла кованые щипцы, стала перекладывать потрескивающие головни с места на место.  Граф Делагарди внимательно следил за королевой, все так же стоя на одном колене и не забывая подкручивать вверх лихие усы. Откровенно говоря, он пока ничего не понимал и терялся в догадках.

- Вставайте же, дорогой Якоб, все равно я вам этого не прощу, - сказала вдруг королева.

Якоб Делагарди начал было вставать с колена и замер, в недоумении глядя на Кристину.

- Как же так, граф, - продолжала между тем Кристина. – Не пригласить свою королеву на венчание. Как вам такое в голову могло прийти?

- Чье венчание, моя королева? – спросил Якоб настороженно. Он все-таки поднялся с колена и теперь возвышался над Кристиной, большой и сильный.

Королева взяла с каминного выступа серебряный кувшин и наполнила два бокала темным вином. Подала один Якобу, и он машинально поднес его к лицу. Корица и гвоздика? А он и не знал, что ее величество любит пить глинтвейн. Напиток не был обжигающе горячим, и граф Делагарди быстро осушил бокал. «Какой крепкий, неужели это для меня королева добавила в вино коньяка?» Королева вновь наполнила бокал Делагарди и терпеливо ждала, пока замерзший в дороге Якоб не допьет глинтвейн. 

- Мы говорили про венчанье, граф? – напомнила королева и улыбнулась уголками губ. – Ваше бракосочетание, дорогой мой Якоб. Думали, мне не расскажут?

- Э-ээ, - протянул Якоб. – А дозволено ли мне будет узнать, моя королева, кто невеста?

- Да будет вам разыгрывать меня, граф, - сказала королева со смехом. – Конечно же это Эбба Браге, самая красивая из моих фрейлин и самая богатая.

- Эбба? – переспросил потрясенный Якоб. – Дочь лорда-наместника Магнуса Браге?

- Да-да, та самая Эбба. Или вы передумали в последнюю минуту?

Якоб Делагарди молчал, в растерянности он несколько раз терял левой рукой гарду валлонского меча, и тот гулко ударялся об пол. В голове был полный сумбур. Признаться, граф совсем не представлял себе, как выглядит дочь графа Магнуса Браге. До этой минуты и не слышал о ней никогда: долгие годы, проведенные вдали от Стокгольма, сделали его в некотором роде иностранцем в своем королевстве, а придворные хитросплетения и вовсе были для него белой книгой.

«Что-то с этой Эббой не так, - подумал Якоб. – Красивая и богатая, а замуж хотят выдать далекому от столицы дворянину. И почему королева хлопочет? А как же граф Браге?»

- Если вы помните, моя королева, - проговорил Делагарди с сомнением в голосе, – мы с лордом-наместником при прошлой встрече несколько повздорили. Боюсь, ему не понравится такой зять.

- Граф Магнус Браге будет в восторге! – заявила королева Кристина уверенно. – Отбросьте же всякие сомнения. Вот скажите откровенно, по-родственному, я вас когда-либо обманывала?

- Нет, - признался Делагарди.

- И впредь не намерена! – королева Кристина сделала два энергичных шага, ухватила Якоба за жесткий отворот дорожного плаща, подбитого мехом. – Я вам дозволяю до сватовства встретиться с невестой и поговорить. Сами увидите, граф, что не кривая она и не хромая, настоящая красотка среди моих придворных дам, а они все хороши собой. И в разговорах поймете, что далеко не глупа Эбба Браге. Да что там, я уверена, что вы всегда с теплотой будете вспоминать эту нашу встречу и мысленно благодарить меня за выбор, который я за вас, нерешительного такого, сделала.

Якоб Делагарди молчал в смятении. «Как там у русских в пословице говорится? Без меня меня женили?» Та часть крови, что была в нем от предков-французов и никогда не смешивалась с холодной шведской, забурлила в знак протеста, но обласканная глинтвейном с коньяком, быстро успокоилась.

- Есть два обязательных условия, - сказала королева, все также цепко держа Якоба за плащ. – Первое. Вы сейчас дадите мне слово офицера, что всегда будете очень внимательны к Эббе. И второе. Ваше венчание состоится уже в следующем месяце.

«Ага, - подумал Якоб. – А невеста, кажется, в интересном положении. И за кого же так хлопочет королева-мать? Неужели Карл Филипп отличился? Молодой да ранний? Или все-таки король? С этого осеменителя станется! За что же я должен буду, в таком случае, благодарить ее величество?»

Очень не хотелось Делагарди давать королеве никаких обещаний, во всяком случае до разговора с Эббой Браге. Сам переговорщик с большим опытом, он вынужден был признать за королевой безупречно проведенную партию. Вот так, легко и непринужденно, ее величество сосватала его «вслепую», как часто практиковалось во владетельных домах. Еще и условиями обложила.

- Быть может, я все-таки вначале переговорю с невестой? – попробовал Якоб чуть растянуть время переговоров.

- Нет! – сказала Кристина жестко и пристально посмотрела в глаза Делагарди. Казалось, она читала его мысли. – Понимаю ваши колебания, дорогой мой Якоб, но Эбба Браге не беременна. Слово королевы!

Венчание состоялось в середине января 1618 года в Большой церкви королевского замка. Сразу же после торжественного застолья граф Якоб Понтуссон Делагарди увез молодую супругу в замок Лёке. Еще с незавершенной надстройкой верхнего этажа, но с милым, как известно…

Вопрос, как быстро известить короля Густава о счастливом бракосочетании графа Якоба Понтуссона Делагарди с придворной дамой Эббой Магнусдоттер Браге очень занимал королеву-мать, но решился сам с собой. Дело в том, что пфальцграфу Иоганну Казимиру, супругу графини Пфальц-Клебурнской, в девичестве Катарины Шведской, что-то там «отломилось по наследству» в материковой Европе, вроде как замок Клебурна в Северном Эльзасе. Кстати, от Клебурна до Гейдельберга рукой подать. И граф с графиней и маленькой дочкой собирались весной перебраться в германские земли. И тут вдруг случилось стремительное знакомство Якоба с Эббой и не менее стремительное бракосочетание. Катарина следила за развитием событий с открытым ртом, и едва молодые Делагарди отбыли в Лёке, тоже засобиралась в дорогу. А за окном – январь, и многие мореходы дымили капитанскими трубками на берегу. Вот разве что голландцы, которым сам черт не брат, бороздили Балтику круглый год. Но ходили не по расписанию, а у нетерпеливой Катарины было острое желание попасть в замок Клебурна как можно быстрее. Ах да, кроме нарушенного графика выходов в море была еще одна трудность. Необходимо было найти смелого капитан, который решится взять на зимний борт мать с малолетним ребенком? Тем более королевского рода? Катарине в порту бывалые мореманы так и заявили, что следует ждать лета. Она стала искать варианты, и сведущие люди намекнули суетливой графине Пфальц-Клебурнской, что ей следует поговорить с королевским садовником Бастианом…

Нет, правда, на церемонии венчания не у одной только королевы Кристины глаза светились радостью. Граф Визингсборгский Магнус Браге, когда ступал с дочерью по красному ковру Большой церкви, подводил невесту, облаченную в пышное белое подвенечное платье, к застывшему в их ожидании жениху, внутренне ликовал. Такая тяжесть свалилась с его плеч! Все отцовские тревоги позади! Казалось, лорд-наместник и член Государственного совета даже помолодел после замужества единственной дочки. Во всяком случае, он в том же году, не привлекая лишнего внимания, женился второй раз, на племяннице другого члена риксрода – барона Нильса Турессона Бильке. Хелена Бильке была старше Эббы Браге аж на целых три года, и моложе жениха Магнуса Браге всего лишь на двадцать восемь лет.