Дороги моей жизни

Посвящается сыновьям Вадиму и Игорю
                Начало записи 2007 год.

                Наша родословная.

  Как жаль, что свою родословную мы помним только со своих дедушек и бабушек. Вот поэтому хочется, чтобы наши правнуки  знали своих предков и передавали эти знания из поколения в поколение.

  Спустя более 55 лет после смерти моего дедушки мы в архивах находим документы, что мой дед, Кукушкин Иван Петрович воевал и в первую мировую войну. Вот некоторые документы. В этом списке и мой дед.
 
  "Кукушкин Иван Петрович. Уроженец с. Хмелевая Варнавинского уезда Костромской губернии. Участник Первой мировой войны. Солдат Лейб-гвардии Преображенского полка. Ранен 3 сентября 1916 г. в бою у Корытницкого леса, под Ковелем.
В воспоминаниях капитана Юрия Макарова читаем: "На позиции Шельвов-Свинюхи-Корытница наши и немцы стояли друг против друга уже несколько месяцев. Еще до нас предпринимались атаки и с нашей, и с немецкой стороны, и все были неудачны... Кажется, 1 сентября заступили на позицию. В первую линию стали преображенцы и егеря. Преображенцы справа, егеря слева. В резерве за преображенцами стали мы [семеновцы], за егерями ; измайловцы. Справа от преображенцев, ближе к Шельвову, стала на позицию 2-я дивизия» [Ю. В. Макаров, С. 335].

  Командование решило повторить на этом направлении успех Брусиловского прорыва и 3 сентября 1916 г. предприняло наступление силами 8-й и Особой армий. В результате боя на всем фронте 8-й армии преображенцам, егерям и модлинцам удалось закрепиться в занятых ими участках неприятельской позиции. Остальные части были отброшены с большими потерями. Прорыва не получилось.

  "Оценивая бой 3 сентября, ; писал впоследствии полковник Зубов 1-й ; нельзя не отметить, что наша атака опять носила импровизированный характер: войскам не дали возможности ни устроить своих плацдармов, ни подробно изучить позицию противника. А зачем? Кому нужна гвардейская слава?"

  "Какова была цель этой атаки?" ; много лет спустя задает вопрос капитан Юрий Макаров. ;" Прорыв? Но прорывы подготовляли иначе даже и у нас. Демонстрация? Но демонстрация подразумевает серьезные действия на другом участке, откуда нужно во что бы то ни стало и какой угодно ценой отвлечь внимание противника... Сколько было известно, в это время ни на каком ближайшем участке фронта никакой серьезной атаки произведено не было... В нарушение главного военного принципа били не кулаком, а растопыренными пальцами" [Ю. В. Макаров, С. 337-338].

  Мои воспоминания начинаются с описания жизни бабушки и дедушки - Кукушкина Ивана Петровича и Кучиновой Анны Федоровны. Бабушка  рассказывала, как ее сватали, то за одного, то за другого парня, а она отказывала, потому, что из далекой деревни приезжали, а ей не хотелось далеко от родителей уезжать, то в родне у парня были заключенные, а то просто в той деревне, откуда сватали, были очень глубокие колодцы.

  Иван Петрович ей сразу понравился, поэтому и прожили они в согласии всю свою жизнь. Оба были очень трудолюбивы, поэтому в период Непа они сумели сколотить неплохое хозяйство. Были у них и корова, и конь, а также вся конная техника. Начали строить большой пятистенный дом, а тут и период раскулачивания наступил. Семью деда должны были раскулачивать, но дед опередил эти события и все хозяйство добровольно отдал в колхоз, оставив себе только корову. Дом, как задумали,  не пришлось достроить, но зато их никуда не выселили. И дедушка и бабушка работали в колхозе и постепенно снова развели хорошее хозяйство: и корова и поросята, и овцы, все было в этой трудолюбивой семье.

  В то время молодые мужики собирались в выходные у реки под горой, где строились бани, и играли в карты. Однажды под утро дед приходит домой в одних подштаниках и говорит своей жене, что он все проиграл в карты и одежду и даже все хозяйство, которое нажили. А бабушка ему отвечает, значит будем начинать сначала. Но с этого времени в нашем роду карты были запрещены. И дедушка не только не играл в карты, но  всю оставшуюся жизнь не употреблял спиртное.

  В Финскую войну деда забрали на фронт, и вернулся он оттуда полным инвалидом. Все кости сковал ревматизм, и скоро он не мог шевелить руками и ногами. Бабушка возила его по больницам, но ничего не помогало. Лежал дед в больнице в Варнавино, нашем районном центре, которое находилось в пятидесяти километрах от деревни, куда можно было добраться только на лошади. И получает оттуда бабушка весточку, в которой дед просит приехать за ним, чтоб дома умереть. Побежала Анна Федоровна к председателю колхоза лошадь просить, а он не дает. Да вот, говорит, брат из Тимарихи  собирается на лошади в Варнавино, но он не возьмет без моего письма. Написал записку своему брату и отдает бабушке. Она встала рано утром, управила всю скотину и побежала в Тимариху, которая находилась километрах в восемнадцати от деревни. Почти всю дорогу пришлось бежать, а перед  самым  концом силы закончились. А видит, что тот мужик уж из ворот выезжает, давай, говорит, я кричать ему. Он остановился, дождался меня, но ни в какую не берет с собой. Только когда подала записку от брата, тогда согласился подвезти.

  Привезла  домой Анна Федоровна мужа и давай его лечить своими силами. Четыре года бабушка кормила деда с ложечки и, не жалуясь на свою судьбу, старалась вылечить его. Выдолбили в бревне большое корыто, чтобы человека можно было положить. Нагнала сначала самогонки и держала по уши в ней деда – ничего не  помогло. Запаривала сенную труху, тоже мало толку. Потом стала распаривать конский навоз в этом большом корыте и класть туда деда. Так мало- помалу и стал дед поправляться, хотя инвалидом так и остался на всю жизнь. Нам бабушка впоследствии говорила: «Нету такой силы ни в одном лекарстве, как в конявьем навозе».

  Мой дедушка был самым замечательным человеком. Я помню его очень хорошо, потому, что все детство прошло рядом с ним. Запомнился он мне уже очень стареньким, с  черными как смоль волосами и седой бородой. Правая нога у него не гнулась в колене, т.к. он еще с Финской войны вернулся инвалидом. На работу он не ходил, но зато дома вечно чем-то был занят.
  Про людей иногда говорят, что у него руки золотые, так это, в первую очередь относится к моему деду. Уж лукошечко сплетет или корзину, а то и лапти, любо дорого не только смотреть, но и пользоваться.
  Как жаль, что из этого уже ничего не сохранилось, зато его граблями, легкими, удобными мы работали на сенокосе еще несколько десятилетий после его смерти.

  Во время  Великой Отечественной войны, когда в деревне не оставалось мужиков, председатель колхоза  сажал Ивана Петровича на лошадь и привозил его на поля. В поле дед подсказывал  женщинам, когда начинать пахать, когда сеять, когда убирать урожай, а в сенокосную пору без его советов  не обходились.
  И в советское время он был уважаемым человеком на селе.
  На открытом крылечке, которое выходило на улицу, в сенокосную пору он, бывало, до самой ночи отбивал колхозникам косы. А утром идут колхозники мимо, каждый поклонится Ивану Петровичу, спросит, какая погода сегодня ожидается, а дед советует на сегодня или сено прибирать или заняться косьбой. Все в деревне любили работать только инструментом, который изготовлял Иван Петрович.
  А мы с сестрой Алевтиной всегда были рядом с ним, чтоб ему что-то поднести, подать.
  Аля  запомнила, как мы ездили на лошадях дрова заготавливать. Он показывал, с какой стороны запиливать дерево, а когда оставалось немного, он всех отправлял далеко в сторону, сам брал большую палку и помогал дереву упасть в нужную сторону, потом мы подбегали, взрослые рубили сучья, а мы с сестрой оттаскивали их в кучу.
  Собирать грибы  и отличать их от поганок научил нас тоже он. Идет по лесу с палочкой и показывает, где присмотреться, как грибы собирать.
  В любую трудную минуту мы, сломя голову, бежали к деду , делились с ним самым сокровенным, ведь бабушка всегда была занята на работе или дома.

  Когда были маленькими, отлично помню, как сидели мы с сестренкой  у него на коленях, я – на одном, а Аля на другом, и обнимали его за шею с двух сторон. А если, бывало, увидим на небе тучку, да начнется гроза, только у деда под крылышком и успокаивались.
  Он нас тоже очень любил, да и , вообще , он для всех был очень добрым человеком. Я не помню, чтоб он хоть раз на кого- то крикнул, заругался. А бабушку тоже ни разу в жизни  плохим словом не назвал, ни разу не заматерился.

  Дед любил читать книги, и библиотекарь часто сама приносила ему книги на дом. Любил он и природу.  Аля вспоминает время, когда ей было года 4, она после болезни не могла ходить, так дедушка поднес к окну и говорит:  «Смотри, как зима идет.»  И она помнит, как снег большими хлопьями ложился на землю и покрывал ее. Кругом стояла тишина и покой. С тех пор Аля очень любит смотреть в окно и наблюдать, что там происходит, видимо дедушка передал ей любовь к природе.

  Не помню, чтоб в доме бабушки и дедушки были какие-то застолья, где употребляли спиртное, но помнится коллективная работа. Так, например, каждый год к Троице в избах начиналась уборка. Собирались несколько женщин вместе  и по очереди мыли избы сначала у одних, потом у других. Мы, хоть и лет семи- восьми, но принимали активное участие.
  Сначала все из избы выносили. В большие бочки наносили колодезной воды, в печке калили камни, а потом ухватом доставали их и опускали в бочку - так вода в них нагревалась. Брали в руки большие мочалки, вместо мыла или порошка использовали дресву, которую заготавливали заранее. Молотком дробили камни, взятые из - под каменки в бане, потому что они уже хорошо рассыпались. Отмывали потолок, стены и полы до желтизны, а потом и столы, скамейки также. Работали дружно, споро. Звучали песни, смех, шутки. Когда работу заканчивали, мылись в бане и садились пить чай.

  В доме была всего одна комната, да маленькая упечь ( так называли кухню). Зато большая русская печь  стояла в левом углу и занимала почти четверть комнаты. Там было нам вдвоем просторно и тепло, и прямо с печки можно было забраться на полати, там обычно спала молодежь, а семья у дедушки была большая: два сына и три дочери, да две внучки. Если кто   приходил  из взрослых, нас всегда отправляли на полати, чтоб не мешали, а мы выглядывали оттуда, хотя было страшно, так как казалось высоко, ведь полати находились под самым потолком.
  В избе стояло еще две железные кровати, тумбочка простая. В красном углу образа, так называли мы иконы, на полочке под занавеской, а под ними стол и по стенкам скамейки.
  Еще посередине маленькая печурка, которую топили в сильные морозы. Вот и все убранство в бывшем кулацком доме. Да были еще  два больших сундука в чулане, в которых мы любили копаться, так как там было много старых вещей.
 
  Воспоминания  про мою бабушку, Кукушкину Анну Федоровну, самые светлые, дорогие моему сердцу. Бабушка была высокая, стройная, с виду суровая женщина. Она вечно была занята или на работе, или по хозяйству, так как все было на ней, потому что дедушка был инвалидом. Как вспоминает Алевтина, она и сама не знала покоя и никому из нас не давала посидеть лишней минутки, всегда у нее было готово задание. Приучала нас всех вставать рано утром. Это про нее Некрасов сказал: « Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет», а еще часто она говаривала: » Я и лошадь, я и бык, я и баба и мужик».

  Хозяйство держали большое, а дед не помощник. Вот и приходилось бабушке самой всю мужскую работу делать, пока дети не подросли. Да и до самой старости  сама косила сено, метала стога, возила на лошади то сено, то дрова. А дрова еще в лесу заготовить надо. Но я никогда не слышала, чтобы она жаловалась, плакала.
  На столе всегда был свежий хлеб, в печи щи или картошка, или моя любимая пшенка, которую баба запекала в миске. Такой каши я нигде больше не едала.
  Летом растили  на полях лен. Нам,  будучи школьниками, довелось  драть лен на колхозных полях. Нелегкое это было дело. Лен крепко сидел в земле, колол руки, царапал лицо…  Помню, как бабушка мяла этот лен, колотила его, вымачивала, сушила, а потом пряла. Мы, как могли, помогали ей.
  Зимой дедушка в избе устанавливал ткацкий станок, и бабушка ткала на нем полотно. Летом его на речке отбеливали и шили из него потом холщевые рубашки, полотенца (у Алевтины до сих пор сохранилось такое полотно). Позднее на этом станке стали ткать половики.

  И в колхозе бабушка была передовой работницей. Рассказывали, что за сенокосную пору они втроем, бывало, не менее 25 стогов метали. И вот однажды на очередном празднике в честь хлеборобов ее наградили отрезом ситца – это была в то время самая высокая награда. Праздник тот состоялся в клубе, а раньше это была церковь. Бабушка вместе со всеми веселилась, плясала, а ночью ей приснился сон. Явился к ней во сне Бог и сказал, что за то, что она в церкви плясала, он у нее отсечет ноги и отымет глаза. И на 78 году с ней случился инсульт, после которого ее парализовало, и она ослепла. 4 года она пролежала парализованная, но речь и память были при ней, и мы по-прежнему стремились ее повидать, поговорить, приезжая в отпуска.

  Помню мне было уже лет 14, а бабуля была уже старенькая, сама косить сено уже не могла, но ходила на сенокос и даже за 14 километров пешком, чтобы Людмилку учить правильно косить. Это она  меня так называла. Бабушка была не очень разговорчива, но всегда могла дать мудрый совет, научить уму – разуму на  жизненных примерах.
  В памяти запечатлелся один эпизод. Я в то время училась в педучилище и  прибежала из поселка, как всегда, навестить бабушку. Провожала она меня за деревню и долго, долго смотрела мне вслед, приложив руку ко лбу, а другой все махала мне, пока я не скрылась из виду. Так и запомнила ее – одинокую, тихую, скромную.
  Она в старости была окружена и теплом и заботой, т.к. за свою жизнь окружающие получали от нее только помощь и поддержку. Дом моей бабушки и дедушки - это была такая пристань, где всегда нам были рады, где всегда помогали в трудную минуту, согревая теплом и заботой. Вспоминая их, на душу всегда опускается такая благодать! Хочется хоть немного быть похожими на своих любимых  бабушку и дедушку.

  Заякин Николай Иванович –

  Первый муж моей мамы, Александры Ивановны. Он мой родной отец, которого не стало на свете, когда мне было только 4 года, а моей сестре всего полтора годика.
По рассказам родных и односельчан это был замечательной души человек. Папа воевал на фронте с первых дней войны. И сразу же попал в плен. Еще у немцев не было хорошо охраняемых  лагерей для военнопленных. Разместили пленных солдат  возле  небольшой  деревушки, в Польше, обнесли колючей проволокой это место. Папа работал в столовой, где работали и местные женщины. Он переносил большую бутыль с маслом, уронил ее, и она разбилась. Немец, который его сопровождал, хотел застрелить его на месте, но женщины закричали от страха и попросили немца в столовой не убивать. Было уже темно. Попросился отец у фашиста в туалет, а там доска сзади болталась, он  и вылез оттуда. Удалось бежать. Его ловили, травили собаками, били, а он снова убегал.
  И так он 8 раз бежал из плена, и вот после очередного побега в Польше встретил женщину, которая укрыла его от фашистов, да и выходила, т к. папа заболел тифом. Только поправившись, он пешком отправился в сторону линии фронта, а она была уже под Москвой. Целый год пробирался отец мой по немецким тылам, и в партизанских отрядах воевал, прошел 40 областей пешком по занятой немцами территорий  и вышел на передовую.
  После небольшой передышки в госпитале, отправили снова воевать с фашистами.. Участвовал во многих боях, о чем говорили многочисленные  боевые награды. Очень жаль, что к ним относились в нашей семье небрежно. Когда нам было лет 5-6, мы играли орденами и медалями, рвали  и бросали. Помню их было целое лукошко, хорошо помню орден славы, их было два, орден Красной Звезды, больше не помню, а медалей множество.
  Отец дошел до самого Берлина. Принимал участие в атаке на Перекопе. Переходил озеро Сиваш по горло в  ледяной воде. Там, видно . и подхватил туберкулез. В интернете пока найдено 5 наград. Это и за разведку на Сапун горе, где он был  наводчиком, при его помощи были обнаружены пулеметы и дзоты. При его помощи много жизней солдат было сохранено. Награжден за освобождение Севастополя, помним медаль за взятие Будапешта, и много еще. 

  Выписка из наградного листа к Ордену Красной Звезды:

  "7.5.44 г. - в боях за сильно укрепленный опорный пункт Сапун-Гору под непрерывным артминомётным огнём противника непрерывно вёл разведку и обнаружил 2 станковых пулемёта, орудие ПТО и НП противника, которые огнём батареи были уничтожены.
  9.5.44 г. - в боях за Севастополь под сильным огнём противника непрерывно вёл разведку и обнаружил: 1 миномёт, 3 станковых пулемёта и 2 орудия ПТО, огнём батареи эти огневые точки противника были уничтожены, что дало возможность поддерживаемой пехоте ворваться в г. Севастополь"
 
  После войны он вернулся только в 1946 году. Очень жалею, что еще при жизни матери мало расспросила про отца. А он, вернувшись с фронта,  работал продавцом, построил самый красивый дом, но болезнь все сильнее развивалась.
  Положили его в больницу далеко от дома, в городе Ветлуге. Пролежал он там год, и дело шло к выписке. В это время в больницу поступило новое лекарство – пеницилин. Его решили поставить и отцу, а пробу не сделали. От этого Николай Иванович и скончался.

  В это время мать уже приехала в Ветлугу за отцом и ночевать отправилась в гостиный двор, а когда наутро пришла за отцом, ей сообщили страшную весть о смерти мужа. Денег на похороны нет. Удалось сообщить родителям, т. е моему дедушке и бабушке. Они продают корову и с деньгами отправляют мамину сестру Анну помогать хоронить отца. Нюра вспоминала, как они вдвоем с отцовой сестрой шли по глухому лесу 40 километров на помощь маме. Дай Господь, чтобы и мои дети и внуки также поддерживали друг друга в беде.


  Веселова Александра Ивановна

  Родилась 18 февраля 1927 года и скоропостижно умерла в 54 года (1981 год).

  Во время Войны моя мама с шестнадцати лет работала на лесоповале, чтобы отправлять лес на фронт. Они его сплавляли по рекам на плотах. Тётя Надя, двоюродная сестра мамы, рассказывала, как одни женщины управляли этими плотами. Иногда падали между плотов, вытаскивали друг друга, плакали, плыли дальше. Однажды, во время Сталинградской битвы, они подгоняли плоты к городу. Волга была красная от крови, и кругом плавали трупы. Их встречали мужики и говорили, - девчонки бегите скорее отсюда, пока живы…

  И после Войны у мамы продолжалась работа на лесоповале. Шестнадцати-девятнадцатилетние девчонки сами валили лес, грузили на конные сани и вывозили на станцию Лапшанга.

  В 1946 году Александра с подружкой побежали домой помыться – вши заели. Лесоповал был километрах в двадцати от дома. Это считалось дезертирством. Дед был очень умным – он понял, что если не выдать дочь замуж, то за дезертирство её могут посадить в тюрьму. В связи с демографической ямой после Войны поддерживалась рождаемость. Мужчин освободили от алиментов. Некоторые могли неофициально жить на две семьи. Поэтому замужество потенциально могло защитить дочь. Думаю, эти размышления натолкнули деда быстро выдать дочь замуж. Ведь ее подружку за такое дезертирство посадили в тюрьму на 8 лет.
  В это время с фронта вернулся Николай Заякин, сосед деда. У них тоже была большая семья, да и мачехе он был не нужен. У Николая Заякина было около десяти братьев и сестёр. Мама – Милетина, умерла. Мачеха не приняла и нас с Алевтиной – была злая, - долгое время мы не поддерживали родственные отношения с дядьками, тётками и двоюродными братьями. И уже когда мы стали взрослыми они нас стали привечать.
  Мачехе он был не нужен, вот его и решили быстренько женить, тем более, что вернулся Николай больным туберкулёзом. И хоть эта болезнь была заразная, никто из нашей семьи не заразился, даже ещё трое здоровых детей родились: я, Алевтина и Коленька, который умер в шесть месяцев – в один месяц с отцом. Алевтина рассказывала мне, как мама, навещая отца в госпитале, сказала ему, - Николенька умер. Отец загрустил, но сказал, - в новом доме должен быть покойник, может быть тогда я ещё поживу.
  Отец незадолго до госпиталя успел построить дом на краю деревни Хмелевая. Мне казалось, что наш дом самый красивый, ведь ни у кого не было балкона под крышей, с которого мы с Алей что-нибудь бросали в проходящих ребятишек.
  Сразу за окном начиналось ржаное поле. Метрах в двухстах – уже глухой лес.

  Папа после фронта работал продавцом в магазине, а когда его положили в больницу в 1951 году, в магазине продолжила работать мама. Но работала продавцом недолго, так как магазин обворовали. Пришлось продавать корову, чтобы оплатить недостачу.
Как сейчас вижу – выводят со двора нашу камолую  корову. Мы все рёвом ревели, так как она была наша кормилица. Почему милиция не могла помочь найти вора, ведь от магазина следы разбитых бутылок водки вели в дом, где жил Штанов Валентин. Но его Бог наказал - через короткое время Валентина переехал паровоз. Но с тех пор мама нас просила не связываться с торговлей.

  Работа в колхозе была тяжёлой. Всё делали вручную. Помню, как я ходила помогать Надежде, моей тёте – она была старше на пять лет. В то время она работала дояркой. Мне было тринадцать лет. Ей приходилось вручную доить пятнадцать коров и я, помогая ей, еле-еле смогла подоить трёх коров. А доярки должны были доить утром, в обед и вечером. Какие же руки должны были быть у них.
  Пробовала в детстве косить рожь – вот это тяжесть! А снопы вязать – плёвое дело. Косить сено начала с четырнадцати лет. Помню, как ещё в начальной школе собирали колоски ржи, драли лён голыми руками, а он был такой колючий… Так я представляю почти весь тяжёлый труд колхозника.

  Веселов Василий Иванович-

  Второй муж моей матери, Александры Ивановны. Это мой отчим. Мне было 6 лет, когда мама вышла за него замуж, чтобы можно было получить паспорт. Он был лесником. Часто пил, особенно летом, когда распределял сенокосы. Но был трудолюбивым работником, любил лес, выращивал его. А в то время в нашем поселке было два питомника, где выращивали саженцы елочек, а также сушилка для семян двухэтажная. Помню, как мы забирались на второй этаж и прыгали в семена. Их, наверное, было не так много, если мы не тонули в них.
  Папа каждый день обходил свои владения, т.е. территорию, за которую отвечал, ведь в лесничестве работало много лесников. Он с топором очищал лес, распределял делянки на вырубку для заготовки дров, ведь в поселке все дома топились дровами, про уголь там и сейчас не знают. Иногда в лесу случались пожары, что происходило не так часто как сейчас. Все лесники и много привлеченных вручную быстро справлялись с пожарами, и не слышно было, чтоб большие площади выгорали. Как жаль, в современное время лесники почти сокращены, некому за порядком в лесу наблюдать.
  В сенокосную пору у отца прибавлялось работы, т.к. надо было распределять сенокосные делянки, ведь почти в каждом доме держали скот. Интересно тем, что наши собственные покосы были в худших местах. Чтобы обеспечить кормами одну корову и теленка, мы косили в трех местах- по берегу реки Лапшанга км 2 длиной и метра 2 шириной, так что вручную приходилось стаскивать сено к стогу, выносить его из кустов, в основном осоку. И как только корова ее потребляла. Потом еще по другой речки по кочкам, а сено вручную выносили через болотину. Как вспомню этот ад- жуть берет. Зато третий участок  ровный, на бывших огородах, но до него добраться надо было пешком  14 км. И все пешком и вручную, хотя за отцом была закреплена лошадь.
  Я помню, как сразу после окончания 4 класса, и потом каждое лето, мы с другими ребятишками ездили в лес сажать елочки, а потом за ними ухаживать, и отец, как мы его всегда звали, был всегда рядом с нами, руководил нами. Его ценили на работе и уважали окружающие.
  Как только я приезжаю на родину, стараюсь побывать в том сосновом бору, посаженном моим отчимом, любуюсь, как он подрастает. Сейчас это уже дремучий лес.

  Мы одной крови…

  В семье детей нас было шестеро. Алевтина Николаевна моложе меня на 1.5 года. Мы с ней обе носили фамилию Заякины, но когда наш отец ушел в мир иной, мама осталась вдовой в 25 лет. Второй раз замуж вышла за ВеселоваВ.И., поэтому остальные братья и сестры носили фамилию и отчество своего отца. Это не мешало быть нам самыми родными между собой и до сих пор.
  У Алевтины судьба выдалась не из легких. Сразу после 10 го класса уехала в г. Ульяновск в надежде, что там ее поддержит тетя по отцу, но на деле пришлось самой карабкаться по жизни. Рано выскочила замуж, да на этом жизненные трудности только увеличились. Пьющего мужа никому не пожелаешь. Зато жизнь подарила ей двух прекрасных сыновей: Андрея и Женю, которых она сама вырастила, оба имеют высшее образование и очень заботятся о своей матери. Андрюша служил в армии до 50 лет на  самом краю нашей необъятной Родины, острове Шикатан. Сейчас подполковник в отставке. А Женя был всегда рядом с матерью, ее надежда и опора.
  Более 30 лет Алевтина Николаевна работала на военном заводе высококлассным лаборантом. Пользовалась авторитетом, но о  жизненных трудностях ее никто не знал. На работе готовила ванны с золотом и платиной, но разбогатели только ее начальники. А когда завод развалился, как и все в стране, пришлось работать последние 10 лет у станка. На заслуженном отдыхе трудится не покладая рук на даче.

  Иван Васильевич моложе меня на 8 лет, так что мне досталось быть у него нянькой. Он приехал работать в Ульяновск, только уже к старшей сестре, которая поддерживала и помогала ему. У него появилось четверо моих племянников: Оля, Василек, и двойняшки Миша и Леша. Жаль, что в 65 лет Иван скончался от шокового состояния, когда узнал о смерти жены.
  Николай Васильевич тоже всю жизнь проживет в г. Ульяновске. Имеет двоих сыновей -Анатолия и Сашу.
  Помню в детстве он был у нас снабженцем по хлебу. Щупленький малый, но, выстояв в очереди, тащит буханки 4 черного хлеба ( а его и есть было нельзя т.к. не пропеченный. невкусный, тяжелый и черный как уголь) и буханку всего на всего белого хлеба, которого доставалось чуть не по кусочку. А еще в памяти всплывает случай: я тогда училась в педучилище и приехала на каникулы. Рано утром, когда я еще спала Коленька ( а тогда ему было лет 11) сбегал в лес, насобирал земляники и несет домой, его окружили сестренки – дай попробовать клянчили. А он говорит: "Это Людмилке".
  В семье у нас было заведено всех называть ласково: Иванко или Ванюшка, Коленька или Колюшка, Галинка, Валюшка. Недаром, когда мы первый раз с мужем приехала, я все его звала Петька, да Петька, как в его деревне всех звали. Так мама с тетей посадили меня перед собой и отчитали. Что это за Петька, говорят, ты слышала когда-нибудь, чтоб тебя Людкой называли? Николай Васильевич проработал вместе с Иваном на одном заводе до самой пенсии. Оба были классные специалисты.
 
  Галина Васильевна моложе меня  на 15 лет. Ее дети: Наташенька, Анрюша и  Катенька очень ценят свою мать, помогают и морально и материально на старости лет, ведь и они с мужем Сашей в свое время, да и сейчас тоже, живут для детей. Как мне нравится их дружба, взаимовыручка. Дай Бог и дальше вам добра всем и здоровья, а то, смотрю, Галинке здоровья бы покрепче.
У Галины проявились педагогические данные. Она умеет не только ладить со своим внуками, организовывать с ними игры , походы, занятия трудом, но и обучать грамоте по всем предметам, особенно  Сашеньку. Доучила его уже до 8го класса.

 Самая младшая сестренка Валюшка,  в !6 лет осталась без матери, которую заменила ей Галина, которая всего на два года постарше, но отличается мудростью и жизненным опытом. Рано погиб муж Валентины, но она официально так и не вышла замуж, хотя после смерти сожителя взяла под опеку его дочь. Вика «в наследство» досталась Галине Васильевне. Очень рано ушла  из жизни на 58 году жизни.
 
                Пионерская пора.

  65 лет тому назад, когда училась в 3 классе, мечтала, чтобы меня приняли в пионеры. Надо было хорошо учиться, помогать старшим, не обижать младших, и я очень старалась, чтобы быть достойной этого звания. И сейчас с трепетом вспоминаю, с какой гордостью носила пионерский галстук. Слова:  «Как повяжешь галстук, береги его…» до сих пор звучат в памяти.

  А недалеко от нашей деревни находился пионерский лагерь, и мы часто висели на заборе, наблюдали за жизнью пионеров и завидовали им. Однажды и нашей семье выделили путевку ( а тогда они были бесплатными), поэтому собрав нехитрые пожитки я окунулась в счастливые моменты своей жизни.  Мы радостно бежали на зарядку под веселую музыку, еще радостнее в столовую. А уж когда затрубит горн на общий сбор, чинно  строем шли на линейку с надеждой, что вот сейчас наш отряд перед всеми похвалят за хорошие дела или вручат вымпел за победу в соревнованиях. В лагере каждый мог себе найти занятие, посетить кружки по интересам, так что день был насыщенным и интересным, скучать было некогда.

  Во время учебного года пионерская жизнь была не менее интересна. Сборы макулатуры, металлолома, сбор березовых почек - это ежегодное общественно- полезное дело на благо нашей Родины.  Начитавшись книги» Тимур и его команда», мы старались быть на него похожими и помогали старшему поколению, чем могли, что было в наших силах. На сборах отряда, в основном, разбирали и журили нерадивых учеников, а потом помогали им в учебе. Зато общие сборы пионерской организации были праздничными, посвященные знаменательным датам. Помню, как стоим все в парадной форме, а на груди у каждого пионерский галстук. Затрубили горны, забили барабаны, и выходит знаменная группа. Все замерли по стойке смирно , а сердце трепещет от гордости за свою Родину, под чьим знаменем мы стояли.

  Замечательная традиции у пионерской организации была в праздновании Дня пионерии -19 мая. Все, кто носил пионерский галстук, собирались на поляне, где заранее был сложен огромный костер. Сначала проводились различные соревнования, игры, праздничная  линейка и многое другое. А потом зажигали костер и мы, взявшись за руки, ходили вокруг костра и пели пионерские песни. С праздника уходили всегда  веселыми  и довольными, ведь коллективизм у нас был развит на высоком уровне.  Девиз» Один за всех и все за одного» мы строго соблюдали  и не тяготились этим.

  А когда наступали теплые времена, мы ходили отрядом в походы. Особенно запомнился один из таких интересных событий. Это происходило после 6 го класса. К походу тщательно готовились: разучивали речевки, пионерские  песни, готовили снаряжение… И утром, с сумками (даже не у всех были рюкзаки за плечами) и под веселые речевки двинулись за поселок. Место выбрали недалеко от речки и сразу взялись собирать хворост, дрова, чтобы заготовить для костра заранее. А о палатках тогда мы и не мечтали, настолько скромные доходы были у наших родителей. Потом начинали играть, веселиться. Тут  вспомнили игру « Гори, гори ясно, чтобы не погасло», "Салки", «Колдуны» и другие.  Набегавшись, разбрелись по группам: кто цветы собирает и веночки на голову плетет, кто просто прилег на траву, подстелив свою курточку, а некоторые даже книжку интересную с собой прихватили.
Но самое интересное начинается вечером, когда у костра жарили сало на прутиках, ели испеченную картошку и от души хохотали над перемазанными лицами. Насытившись и успокоившись, начинали петь песни и, конечно, первая из них «Взвейтесь кострами синие ночи, мы пионеры, дети рабочих, близится эра светлых годов, клич пионера «Всегда будь готов».  И так до утра. И ведь мы искренне верили, что наступит эра светлых годов, и были готовы выполнить любое задание комсомола.

  Пионерская организация помогала нам жить дружно, воспитывала у нас патриотические чувства к своей Родине, организовывала трудовые десанты и многое другое. Я была активной пионеркой, поэтому лидерские качества пригодились мне в жизни

 (продолжение следует)