Убой, баня и водка

В  России  много  деревень,  где  люди  выживают  в  основном  на  своём  натуральном  хозяйстве.  Я  провела  своё  детство  в  таком  селе.
Глядя  в  разукрашенное  морозом  окно,  вспомнила,  как  забивали  зимой  свинью.

При  первых  заморозках  мужики  в  сёлах  закалывали  скот,  в  основном  свиней. Уже  с  утра  во  дворе  стояла  суета.  Топилась  баня  с  огромным  количеством  воды.  Женщины  таскали  горячую  воду  вёдрами  во  двор,  разливали  в  тазики,  ведра,  кастрюли  и  другую  утварь,  стоявшую  на  месте  будущей  казни.  Горячей  водой  промывали  тушу  и  внутренности  заколотого  животного.
По  двору,  заискивающе  виляя  хвостами  и  путаясь  под  ногами,  сновали  уличные  собаки.  Мужики,  спотыкаясь  об  них,  матерились  и  пинали  их  ногами.  Собаки  повизгивали,  но  не  уходили.
Кошки  спокойно  наблюдали  за  происходящим,  зная  наверняка,  что  в  ближайшие  дни  свежее  мясо  им  обеспеченно, и  презрительно  смотрели  на  суету  собак  сверху.

Мужики  утрамбовывали  снег,  готовя  место  для  убиения.  Затачивали  ножи  и  топоры.  Выпив  по  чекушке  для  твёрдости  духа  и  руки,  они  шли  в  хлев  за  животным.  Свинья,  чуя  близкий  конец,  громко  визжала,  сопротивляясь  насилию.  Мужчины  прижав  её  со  всех  сторон,  быстро  перевязывали  животное  верёвками  и  тащили  во  двор.
Если  свинья  была  небольшая,  её  подвешивали  на  верёвках  за  задние  конечности.  Если  свиньи  были  раскормленные  и  огромные,  мужики  наваливались  на  неё  всей  гурьбой,  придавливая  к  земле.  Главный  убойщик  быстро  и  профессионально  закалывал  её,  пытаясь  попасть  ножом  прямо  в  сердце,  чтоб  бедное  животное  долго  не  мучалась.
От  горячей  крови  поднимался  густой  пар,  сладковато  пахнувший  на  морозе. Снег,  окрашиваясь  в  красный  цвет,  таял,  образуя  глубокие  тёмные  дыры.  Когда  вся  кровь  вытекала,  аккуратно  снимали  свиную  шкуру  и  распарывали  живот.  Женщины  тут  же  промывали  внутренние  органы  и  кишки  в  тазике  с  горячей  водой.  Позже  кишки  долго  полоскали  в  проточной  речной  воде. Органы  животного  сразу  варили  в  большой  кастрюле,  готовя  угощение  на  обед.  Мужчины  разделывали  тушу  топором  на  небольшие  куски.  Мясом  делились  с  родственниками  и  соседями,  помогавшими  во  дворе.  Часть  мяса  коптили  в  черной  бане,  топя  её  непрестанно,  почти  неделю.  Копченые  куски  развешивали  высоко  под  потолком  на  чердаке,  чтобы  крысы  и  кошки  не  достали.
В  деревенских  домах  зимой,  в  поисках  еды,  сновали  мыши  и  крысы.  Голодные,  зубастые  грызуны  прогрызали  дыры  в  деревянных  шкафах  и  воровали  всё,  что  было  съедобного.
Я  раз  увидела  крысу  в  нашем  чулане  и  очень  испугалась.  Всю  последующую  неделю  ходила  с  метлой  на  длинной  палке,  суя  её  во  всё  углы  и  дыры,  в  надежде  испугать  и  выдворить  крысу  вон  из  чулана.
По  слухам,  крысы  частенько  съедали  кур  и  яйца,  новорождённых  поросят  или  ягнят.  Обнаружить  этих  воровок  не  всегда  удавалось,  они  умели  быстро  прятаться  и  хорошо  маскироваться.

Перед  застольем  мужики  шли  в  баню,  смыть  напряжение  и  невольный  грех.  В  бане  их  ждали  заранее  распаренные  берёзовые  веники.
Ох,  какие  хорошие  веники  мы  заготавливали  перед  Ивановым  днём!  Бархатные  берёзовые  листочки  и  нежные  тоненькие  веточки,  распарившись,  источали  бесподобный  запах  лета,  пропитывая  им  всю  баню.  Вдыхаешь  его  и  никак  не  можешь  надышаться.
А  как  приятно  париться  мягким  ароматным  веником.  Помню,  как  мама  и  бабушка  нежно  гладили  веником  сначала  лицо,  затем  тело,  прося  у  своих  богов  чистоты  и  здоровья.  И  только  потом  парились.  Я  тогда  молодая  была,  в  венике  особенно  не  нуждалась.  Зато  теперь  так  хочется  в  настоящую  деревенскую  баньку.  Да  жара  поддать!  Да  похлестать  веничком  стареющие  косточки,  чтоб  не  ныли  на  погоду.  После  хорошей  бани  словно  воскрешаешь  заново.  И  летишь  над  высокими  снежными  сугробами  домой,  ног  не  чуя.  Если  не  угоришь.

Я  раз,  по  молодости,  угорела.
Как  из  бани  вышла,  не  помню.  Очнулась  в  глубоком  снежном  сугробе,  мордой  в  снег.  Развернувшись  на  спину,  увидела  потрясающее  звёздное  небо.  Любовалась  им,  пока  не  стала  замерзать.  Запахнув  куртку,  попыталась  встать.  Получилось  только  сесть.  Оглядевшись  вокруг,  поняла,  что  сижу  в  огороде  между  баней  и  домом.  Одна  нога  совсем  замёрзла.  Приподняв  её,  увидела,  что  на  ней  нет  валенка.  Вытянувшись  во  весь  рост  в  снегу,  встать  не  могла,  исследовала  окружность  по  радиусу  вокруг  себя,  ища  пропажу.  Валенка  вблизи  не  обнаружила.  Более  масштабные  поиски  отменялись,  так  как  ноги  не  держали.  Усевшись  поудобнее  в  снег,  я  стала  высматривать  тропинку  к  дому.  Увидев  очищенную  дорожку  метрах  в  трёх,  воспрянула  духом.  Очередная  попытка  подняться  на  ноги  потерпела  фиаско  и  я,  по  пластунски,  утопая  в  глубоком  снегу,  поползла.  Наконец,  почуяв  под  собой  твердую  почву,  на  четвереньках  двинулась  в  сторону  дома.  Сбиться  с  пути  не  было  никакой  возможности,  дорожка  пролегала  вдоль  высоченных  снежных  сугробов.
Мороз  щипал  меня  за  голую  задницу  и  босые  ноги.  Захотелось  вернуться  в  тёплую  баню,  погреться.  Но  воспалённый  мозг  почему - то  противился  и  я  продолжала  нелёгкий  путь  в  сторону  дома.  Добравшись  до  забора,  поднялась  во  весь  рост  и  осторожно,  опираясь на  него,  пошла  дальше.

Звёзды  в  небе,  наблюдая  за  мной,  весело  хохотали,  прыгая  из  одной  галактики  в  другую.  Луна,  забавно  перекашиваясь  из  стороны  в  сторону,  освещала  мне  дорогу.  Она  единственная  прониклась  ко  мне  сочувствием.
На  улице  было  сказочно  красиво,  но  холодно.  Родители  уже  собирались  искать  меня,  когда  я  вошла  в  дом.  Увидя  кровать,  рухнула  в  неё,  как  подкошенная.
Эта  короткая  дорога  из  бани  домой  длилась  дольше  всей  моей  предыдущей  жизни,  столько  эмоций,  чувств  и  сил  было  вложено  в  её  преодоление.
Валенок  обнаружился  утром  недалеко  от  бани.
Письмена  и  фигуры,  начертанные  мною  в  тот  вечер  на  снегу,  до  сих  пор  остались  не  разгаданными.

Но  вернёмся  к  мужикам  и  водке.
Мужики,  после  разделки  животного  и  делёжки  мяса,  садились  к  позднему  обеду.  Их  угощали  свежатиной.  Еду  запивали  водкой.  Сидели  они  долго,  неспешно  вкушая  и  вспоминая  подробности  минувшего  дня.  После  каждой  рюмки,  разговоры  становились  всё  оживлённей  и  громче.  Мужики  курили  прямо  за  столом,  посыпая  пеплом  скатерть.  Зубы  их  были  черными  от  крепкого  табака.  Не  смотря  на  молодой  возраст,  многие  были  щербатые,  но  совершенно  не  зацикливались  на  этом. 
На  улице  темнело,  а  на  столе  появлялась  вторая,  третья,  а  иногда  и  четвёртая  бутылка  водки.  Когда  горючее  в  доме  кончалось,  мужики  перекочевывали  к  тому,  кто  обещал  налить  ещё.  Они  любили  напиться  как  следует.  Когда  водка  кончалась,  они  переходили  на  самогон,  по - коми : сур.  Упиваясь  до  беспамятства,  они  валились  с  ног  там,  где  отключались.

У  моей  бабушки  на  печке,  на  полатях  круглогодично  стоял  бочонок  с  суром.  В  начале  процесса  перегонки  получался  приятный  и  сладкий  квас,  который  с  удовольствием  пили  и  дети.  Конечный  результат  перегонки  нам,  детям,  уже  не  нравился,  но  мужики  не  отходили  от  кранчика,  пока  не  отключались.

18.01.2023
Хельсинки