Поворот

Некоторые люди смотрят, но не видят, слушают, но не слышат, есть и такие, которые и вовсе не задумываются о происходящем.
Городская провинциалка отправилась на выходные дни к однокурснице в гости. Она была счастлива предвкушением.
Деревня Бельск оказалась небольшой, но очень уютной. Маленькие деревянные домики приветливо встречали голубыми и зелеными наличниками, белыми занавесками и геранями на окнах. Апрельский снег подсел, потерял свою былую чистоту, на дорогах почернел, местами оголяя рыжую землю. Встречные прохожие улыбались.
Поволжские немцы встретили дочь и гостью обыденно, сухо, без лишних расспросов. На стол поставили штрудли - галушки с тушёной капустой и мясом, домашний хлеб, молоко и сметану.
Подружки сытно поужинали и отправились гулять. В клубе начались танцы. Ребята и молодые мужчины, толпились на улице у дверей, курили и разговаривали, а девчата танцевали в центре зала. Магнитофон оглушительно ревел песней «Машины времени»:
Вот новый поворот и мотор ревет,
что он нам несет —
Пропасть или взлет, омут или брод.
И не разберешь, пока не повернешь.
Немного потанцевали.
- Скучно. Пойдем на улицу. Знакомься.
Перед ней стоял юноша восемнадцати лет, среднего роста, крепок, ладно сложен, двигался уверено, мягко и пластично, говорил негромко и неспешно. Тёмные глаза смотрели открыто с интересом и магнетизмом. Крупный прямой нос был в гармонии с усами в форме «Шеврон». Толстые и широкие они придавали всему образу мужественность и харизматичность. «Такие усы носил Иосиф Сталин»,- подумала она. Объемная шапка кудрявых волос делала его похожим на мужчин Кавказа, хотя он имел русское имя и фамилию.
Долго вчетвером гуляли, много смеялись. Домой вернулись поздно.
На следующий вечер у клуба стоял оранжевый «Москвич -412». В деревне машин было меньше десятка. Позволить себе легковой транспорт могли только зажиточные семьи.
- Хочешь, я покажу тебе наши окрестности?
Они проехали по деревне за околицу. Темный лес двигался непроходимой стеной вдоль дороги. Свет от фар высвечивал высокие сугробы на обочинах. Машина остановилась. Они вышли. Воздух был непривычно свеж и обладал особым вкусом. Она вдыхала и не могла надышаться. Звездное небо, хруст снега под ногами и глухая тишина обострили все ее чувства.
- Здесь ходят медведи.
Ледяной страх мурашками пробежал по коже. Она съежилась.
Он приобнял ее и почувствовал напряженность в юном теле.
- Не бойся! Машина рядом. Убежим,- улыбнулся он.
Он поцеловал ее. Она не сопротивлялась. Голова ее кружилась от новых чувств, мысли путались: «Нельзя, как хорошо, что скажет мама, он будет моим мужем».
Несколько раз она приезжала к подруге в гости.
Летом она пришла днем в дом его родителей. Ее удивил высокий и просторный дом. Он был построен дедами – донскими казаками. В начале века, по столыпинской реформе, семья переселилась в Сибирь из Кубани. «Стены побелены белой известью, не так, как в городе. У нас обои, у соседей цветная побелка, - осматривала она жилье, как музей, - Комод, буфет и шкаф вообще древние, правда очень красивые, украшены филенками. Накрахмаленные белоснежные салфетки на мебели, много столовой посуды в серванте».- отмечала для себя в голове. В этом хозяйстве было всего много. Много дорожек на полу, много семейных портретов под стеклом в деревянных рамах под потолком, много окон, много цветов на окнах и даже две печи – русская и голландская. Много места. Двор хозяин вымостил широкими плахами. В гараже стоял автомобиль «Нива», бензопила, зелёный трёхколесный мотоцикл «Урал». Баня, летняя кухня, навес, стайка тоже были в этом личном хозяйстве. Огромный огород  в 20 соток спускался с угора к реке. Все было здесь необычно. Большое хозяйство, блеск и порядок во всем.
Он напоил ее молоком. Мать поставила на стол домашний хворост и малиновое  варенье.
- Ты приезжай в гости к нам, что тебе ютиться у подружки, там ведь тесно,- неспешно и обыденно сказала хозяйка.
Она приезжала, или он ее забирал и привозил к себе. Они стали близки.
Начались летние каникулы. Она отправилась в гости на Азовское море в с. Широчанку Краснодарского края.
Мир раскрывал свои объятия. Новое путешествие принесло много открытий: купание в лимане, вечерние посиделки у костра, ночные скачки на лошадях верхом без седла, очень скучала по картофельному пюре. Домой везла ящик с фруктами весом в 25 кг. и отцу модные рыжего цвета ботинки «Казачки» за 42 рубля. Долго потом родители удивлялись, как дочь умудрилась хорошо отдохнуть и еще привезти подарки.
В сентябре приехала в деревню.
- А его дома нет.
- А где он?
- Набедокурил. Студенты приехали в колхоз. Подрался. Посадили на 15 суток. В Пировском он, в котельной работает.
Ездила в Пировское.
В ноябре ударили морозы, выпало много снега.
 За большим столом собралось человек двадцать, деревенских парней. На столе было много разносолов и неограниченное количество выпивки. Брагу хозяйка настаивала флягами и для крепости добавляла хмель. Достаточно большой кружки выпить и бражник терял человеческий облик.
Шумные разговоры за столом, смех, наставления. Она веселая, разговорчивая активно общалась с незнакомыми людьми, помогала хозяйке управляться на кухне.
Потом, как в страшном сне она вспоминала, как он гонял ее босой по двору  железным прутом, как неуверенно взбирался на ступеньки вагона, сидел на площадке тамбура, развесив губы, медленно двигался и слабо соображал. Два дня она спала в дальней комнате и плакала, говорить ни с кем не хотела. Хозяйка делала ей примочки на заплывший глаз и разбитую губу.
«Он опасен. Его надо забыть. Как теперь жить? Я потеряла девичью честь! Кому я теперь буду нужна?» Сомнения и самобичевания загоняли в тупик. Серые дни тянулись беспросветно. Она не хотела ничего делать. На занятия ходила по инерции, мало говорила, огрызалась с учителями и родителями, были мысли даже бросить учебу. «Никто и никогда меня не ударял. Никогда, даже в школе или на городских дискотеках не было повода с кем-то выяснять отношения силой».
Письмо пришло через месяц. Он писал, что неделю находились в Красноярске, что набирали солдат в Афганистан, его имя выкрикивали, он промолчал и не вышел из строя, так и попал в Германию. Часть его стояла возле города Галле, он видел трубы подсобного концлагеря Бухенвальда. Письмо было толстое, на четырёх страницах, написано плотно в каждой клетке неровным почерком и даже сопровождалось эротическими рисунками.
«Сломанное зеркало не склеишь. У нас ничего не получится. Я тебя ждать не буду».- ответила она.
Учёба вытянула ее из трясины переживаний.
По профсоюзной путевке зимние каникулы она с однокурсниками провела на турбазе «Енисей» под Красноярском. На лыжне познакомилась со спортсменом. Стройный брюнет был деликатный, немногословный, хорошо воспитан и надежный. Время пролетело быстро и весело: походы в театр, катание на горках и лыжах. А потом он писал ей письма.
В воинской части «Полюс», что находится рядом с городом, отделения готовили концерт к 23 февраля. И хотя, музыкальную школу она окончила год назад, педагог пригласила поучаствовать в хоре офицерских жен. Репетиции проходили вечером. Учитель, руководитель хора познакомила её с офицером срочной службы из Москвы. «Пьер Безухов»,- как она звала его про себя. Он провожал с репетиций, стал частым гостем в доме. Приходил без приглашения, приносил дефицитный чай, присланный из Москвы, беседовал с мамашей, ждал студентку после занятий. Она приходила и выгоняла его. В те годы много уделялось внимания патриотическому воспитанию подрастающего поколения. По просьбе родительницы он даже выступал в школе перед учениками в офицерской форме. Девушка сбегала от него, грубила, стеснялась своих обгрызенных ногтей и рядом с ним была совсем несчастна.
Наступили новые зимние каникулы. Вновь она отправилась на турбазу «Енисей» и встретилась со старыми друзьями. Зимние забавы и культурная жизнь сибирской столицы закружили , как февральские метели.
В апреле неожиданно пришло письмо, что он приедет в отпуск первого мая, просил прощения и приглашал встретиться и поговорить.
Майские выходные уже были запланированы. Их студенческая группа отправилась на выставку живописи в Красноярск. Она нашла пару часов, чтобы повидать спортсмена. Он встретил ее на остановке, пригласил в дом. Она увидела, как живет его многодетная семья. Обстановка была стандартная, как у её родителей. Все обычное, однотипное: ковры, шкафы, диваны, телевизор –  из советских магазинов. Домочадцев не было. Он напоил ее чаем, говорил о летних планах, звал сплавляться на байдарках по р. Мане. Он несколько раз пытался погладить ее по руке или приобнять. Она была холодна, переводила все в шутку. Мысли ее были уже в другом месте, обещала написать и поспешила на поезд.
Не доехав, полутора часов до города, она вышла на полустанке.
Встреча прошла, словно вчера виделись.
- Всё те же бравые усы. Даже в армии не сбрил.
- Нет, меня однажды из-за них на «губу» посадили. Но фотография в военном билете позволила мне их оставить.
 Она сообщила, что через час спешит на электричку. «Родители потеряют»,- сообщила она. Он предложил подвезти ее на машине. Всю дорогу говорили без остановки. Он рассказывал, как служил во взводе обеспечения, как сами строили бани для солдат на летних полигонах, лучшие в полку, о неуставных отношениях, о Германии, что неделю назад произошла авария на Чернобыльской АЭС, он летел на самолете в тех краях. Все рассказы были, как сказки Шехерезады. Рядом с ним она все забыла.
Стемнело. Подъехали к городу Лесосибирску.
- Давай заскочим к брату, я повидаюсь и дальше в Енисейск отправимся.
Хозяйка встретила хлебосольно. Братья много говорили и выпивали. Женщина начала стелить постель для молодых.
- Я уезжаю. Меня ждут дома, - холодно сообщила гостья и вышла. В Енисейск добралась на последнем автобусе.
Он смотрел на нее исподлобья. Глаза были особенно черны и странно блестели, губы плотно сомкнуты. Он молчал. Протянул шарф, который она оставила в Лесосибирске.
«Это конец! Все, пропала! Сейчас он уйдет, а я никому не буду нужна»,- пронеслось у нее в голове.
- Давай распишемся! – дурачась, выпалила она.