Сквозняк блуждающих персонажей как цикл

                ЕНВ Бэйли Джей, самой лучшей и любимой из игроков в наши веселые игры разума
     Ленина швырнули на Съезд по понятиям. Собрали Малый Совнарком и вынесли резолюцию, неуклонно основанную на волевом решении ЦК : поскольку Ильич отдыхает в Горках от полученных в боях и походах ран, то хер вот ему, а не Съезд. Основавший совершенно уголовную партию вождь ткнулся было с предъявой к старейшему, в свою непростую очередь ужатому уже самим Лениным за десять лет до кидалова соратниками своего непосредственного руководителя и направлятеля, но Плеханов лишь скочобочился по беленой известкой стене, пустив по портрету паутину и чорные точки мушиных следов, в которых, возможно, доктор Богданов и разглядел бы тайные знаки, позволяющие оспорить решение толковища, но второй Ильич товарищ Сталин как всегда мудро только что превентивно расстрелял потенциального союзника первого из Ильичей из пулеметов, и лидеру мирового пролетариата ничего не оставалось, как бросить вызов любому из членов Малого Совнаркома, кто осмелится и решится вызов принять, хотя и оспорил дедушка Калинин хитрую уловку Ленина, ссылаясь на явную беспредельность такого пиратского вызова, нисколько не близкого отечественным традициям, а скорее присущего презренным западникам, никогда и не жившим по понятиям, за исключением, разумеется, сицилийских кланов, где схожие обычаи возникли и процветали еще с эпохи завоеваний, когда стратегически важный полуостров попеременно занимали финикийцы, ромеи, арабы, норманны и прочая х...ня, по сути своей махновская. Кворум Малого Совнаркома раскололся. Праволевацкие уроды, возглавляемые Бухариным, ушли в массовый запой, за что с них много позднее спросит товарищ Сталин, подведя неуместность под вредительство и предательство интересов, левоцентристские головокружители удалились в пределы, где шумела ярмарка и играли в штосс господа проезжающие, срубив попутно бабла на билетиках, ибо давали удалившиеся представления, красочные и затейные, кружа мозги в своих головах, пока не закруживали наивных и доверчивых зрителей до утраты и шкер, не говоря о таившихся за пазухами лопухах и туго набитых инвалютой шмелях, но третьи, самые опытнейшие, государственники, само собой, кинули объяву, гласившую на неведомом языке о чем - то таком, чему не время пока, Федор.
    - Не называй меня Федором, - психанул Меришор, только - только привыкнув ощущать себя как Фьёдар, хотя и потребовалось ему много усилий и времени, кидая шишками в толкающего закамуристые речи с ветки падуба птицу дятла, улетевшего от Онисьи в сторону вовсе не Прута, а много западнее, - говори : Фьёдар или вообще никак, а то я снова запутаюсь.
    - И запутаешься, - нагнетал птица дятел, приглядывая краем глаза за помещенной в дупло рацией  " Телефункен ", способствующей всякой уважающей себя птице дятлу принимать себя крайне чотко и вумат, как стукнутая о стену, например, тарань, малосольная и прозрачная от капающего жира, - как Онисья запуталась, ей в школе сказали, что Прут ограничивает, вот она и поперла с конем в ту сторону, а мы, Фьёдар, тута.
    - Где тута ? - возопил Меришор, аккуратно стукаясь головой о дерево с дуплом. - Совсем ты меня с ума свел, птица дятел.
    - Да по х...й, - легкомысленно отмахнулся пестреньким крылом дятел, извлекая рацию из дупла, - вон, - мотнул клювом, - чуть выше сказано, что улетел я много западнее, но мы - то, Фьёдар, куда как восточнее Прута.
    - Слушай, - взмолился Фьёдар, кланяясь в пояс птице дятлу, шикарный и козырный, но правильнее именовать его ремнем, у моряков так, а птица дятел и был моряк, потому ремень был флотский, - ну ее на хрен, твою географию, почему нельзя просто и понятно : тута и тама.
     Забросив рацию на плечо, птица дятел взмыл в небо, откуда осчастливил любящего всякое творчество интеллекта Меришора или Фьёдара, по х...й, суровым рэпом как у негров :
     - Тутатама, тутатама, лукатиз
     Щеееееееее.
     Птица дятел улетел, а Фьёдар пошел из тута в тама, а потом из тама в тута, так не запутаешься.