Ученица ведьмы, внук колдуна

1

В детстве меня постоянно дразнили и даже обзывали. Почему? Обидчики сами не знают ответа. Я спросила спустя годы, но ничего вразумительного не услышала.
-Ведьма! Ведьма! - наверное, ненавидеть зеленоглазых - в человеческой крови.
Я в детстве просто презирала себя за всё: от той самой зелени радужки до неловкости в каждом движении. Из всех одноклассников только мой сосед по парте Матеуш никогда не говорил мне гадостей.
-Яблоко хочешь?
Не смотря на то, что он тоже был из небогатой семьи, сосед всегда старался меня угостить своим обедом. Я на всякий случай его тоже держала на дистанции. А в старших классах ситуация будто бы переменилась. Мальчишки стали более спокойными, Матеуш - вовсе печально тихим. Хотя иногда он оживлялся и начинал мне скороговорками рассказывать что-нибудь забавное. И все одноклассники начали приходить зачем-то к моей калитке.
-Можно с тобой вместе ходить в школу? - предлагает в очередной раз Витольд.
-Я люблю сама ходить, - конечно, я против.
Витольд вечно называл меня колдуньей.
-Хочешь пирожное? - Ежи тоже внезапно стал слишком добрым со мной.
-Я не люблю сладкое, - отвечаю, а в уме добавляю, что именно из его рук не съем ни одного угощения.
Ежи раньше особенно яростно задирал меня, например, развязывал банты.
-Я понесу твой портфель! - Кшиштоф никогда не отличался ненавязчивостью.
-Он не тяжёлый! - спасаю своё имущество от одноклассника.
Кшиштоф раньше, если и интересовался моим портфелем то только для того, чтобы засунуть туда мёртвую мышь. Дома предаюсь переживаниям из-за своей беды. Слежу за парнями, которые стоят напротив окна и ждут, когда я зажгу свет в комнате.
-Ты чего сидишь в темноте? - мама, как всегда, делает всё по-своему.
Она клацает выключателем. Зачем человечество отказалось от телефонной связи, но оставило электричество? Хотя если бы были телефоны, одноклассники бы меня уже свели с ума.
-Они снова следят.
-Не следят, а любуются.
-Не любуются, - мотаю головой. - Преследуют меня.
-Я же говорила, что ты нравишься всем этим мальчикам, - мама садится рядом и искрится весёлой улыбкой. - Но раньше они показывали это проказами.
-Как их отпугнуть?
-Да пусть ухаживают. Возраст уже подошёл.
-Ах, это называется "ухаживать", - ехидно тяну.
Всё равно держу всех этих горе-кавалеров на расстоянии. И в то же время начинаю испытывать что-то необычное и неизведанное рядом с Матеушем. Каждый раз, когда сажусь рядом с ним, ощущаю притяжение, равное всем космическим силам, заставляющим вращаться планеты вокруг солнца.
-Я сделал лабораторную и тебе, и себе, - заявляет сосед по парте.
Выдаёт мне идеально расчерченную схему Солнечной системы. Сегодня как назло я забыла свою работу. О, я так старалась, очень детализировано прорисовала каждую чёрточку на Меркурии, Венере, Земле, Марсе, Сатурне, Юпитере, Нептуне, Уране и Плутоне. Я даже не забыла про их спутники.
-Спасибо, - борюсь с краснотой, которая ползёт по моему лицу.
Надеюсь, что Матеуш подумает: мне стыдно, что не принесла работу.
-Ну, ты же тоже меня выручила. Помнишь?
-Да это год назад было…
Чувствую себя воришкой, который крадёт в мешок памяти черты лица соседа по парте. Подглядываю за ним исподтишка. Он чуть выше меня, крепкий, даже нос картошкой кажется очень милым.
-Я ещё делаю сейчас модель из дерева, - Матеуш ловит с поличным мой взгляд.
-Очень интересно…
После школы глупо соглашаюсь посмотреть на планеты, высеченные вручную. Сосед даже прикрепил их к специальным штырям, чтобы крутить вокруг Солнца. Роль светила выполняет ночник.
-Только их надо бы раскрасить, а у меня с этим плохо, - понимаю намёк парня.
-Я могу помочь, - конечно, вызываюсь.
-Тогда приходи завтра, пожалуйста, - он цветёт в улыбке. - Я раздобуду краски.
Дома на меня падает тяжёлое одеяло стыда. Прячусь под настоящим покрывалом и зову себя дурой. Мне всегда нравились высокие мальчишки. Я почти все школьные годы засматривалась на Ежи. Он выше на две головы, у него большие карие глаза и длинные пальцы на руках. Полная противоположность соседу по парте.


2


Сплетаю слова в красивую отговорку, мол, мне некогда, у меня дела… У меня, возможно, рожает кошка? Вянет фикус? Мама не разрешает общаться с мальчиками? О, я готовлюсь в университет, очень много надо ещё выучить. Но аргументы в пользу отказа от росписи планет рассеиваются. Опять непонятная магия заставляет меня тупо улыбаться и кивать.
-Я не нашёл зелёный цвет.
Дома у Матеуша тихо, слышно даже, как тикают часы. Может, спросить, не боится ли он себя скомпрометировать? Наедине с девочкой. Нам по шестнадцать лет. В нашем мире мальчикам никак нельзя отбрасывать на себя тень. После Великого Геноцида женщин в разы меньше. Мы превратились в ценный ресурс, который старательно оберегают. А мужчины должны соблюдать кучу условностей, чтобы получить тот самый ресурс. И одно из требований - девственность. Вместе с иммунитетом против искусственного вируса, который выкосил нас, у противоположного пола появились мутации. В том числе, синие слёзы невинности. Но я ничего не спрашиваю. Молча смешиваю краски. Исподтишка ловлю взгляды Матеуша. Стараюсь вспомнить, нет ли у него клейма неликвидного. У нас в Польше существует целая система условных обозначений разных статусов. Тем парням, кто не может вступить в брак, ставят клеймо на тыльную сторону ладони. Но руки моего соседа чисты.
-Ты хочешь есть? - он внимательно следит за тем, как я рисую поверхность Земли.
-Да, я проголодалась.
Радуюсь, что Матеуш уходит на кухню и возится там. Мне легче дышать без его жаркого присутствия.
-Отвлекись на минутку, - потом одноклассник снова нависает надо мной. - Ужин готов.
За столом не могу заставить себя смотреть на своего визави. Пялюсь в тарелку с кашей и мясом. Потом Матеуш добивает меня желанием проводить до дома. Хочу отказаться, но идти по тёмному городу страшно. И так мой распорядок дня вьётся новым узором: школа, потом - дом Матеуша, наконец - иду к себе.
-Мне кажется, что ты уже думаешь о первом замужестве?
Мама, конечно, ждёт от меня обстоятельного рассказа.
-Нет, мы просто делаем макет Солнечной системы, - жму плечами, чтобы не выглядеть влюблённой. - Это же Матеуш. Мы сидим за одной партой.
-Да он возмужал, я его помню худым первоклашкой, - вечерний разговор течёт по руслу воспоминаний.
Эта река топит меня в ненужных эмоциях. Мне хочется плакать, чтобы излить свою тоску. У меня никогда не было тёплых воспоминаний с родным отцом. Помню только двух отчимов. Но один умер, другого мама бросила. А мой удел - только знать, что меня она запланировала и воспользовалась услугами помощника популяции. Есть у нас такая категория мужчин. Они полностью здоровы, даже симпатичны и спортивны. Но по каким-то причинам эти люди не смогли войти в семью. К сожалению, дети помощников популяции не имеют права хотя бы на одну встречу с отцом. Настроение тянет меня на самое дно. Даже на следующее утро я погружена в горькие воды тоски по несуществующему счастливому детству.
-Что-то случилось? - вопрошает Матеуш.
Он будто чувствует меня. Поэтому легко угадывает, что меня нужно приобнять за плечи.
-Ничего особенного, я просто…
Всё же решаюсь приоткрыть завесу над своими тяжёлыми мыслями. Сосед качает головой. Потом снова мягко приобнимает.
-Данута, - шепчет Матеуш, - просто загадай желание, что встретишь отца. И оно сбудется…
Надеюсь, что одноклассник обладает магией, а значит его слова сбудутся. Жмурю глаза и усиленно пытаюсь представить, как мы впервые увидимся с моим настоящим папой.

3

В одном я всё же права. Мой сосед и друг обладает особым волшебством. Но не тем, что нужно мне. Меня очаровывает и околдовывает его взгляд, его голос, его житейские истории, осторожная походка и руки, которые умело водят рубанком по дереву.
-Вот такой площади подойдёт?
Матеуш решает подарить мне на Новый год стул. И делает его полностью вручную. Приседаю на заготовку-табурет, чтобы понять, насколько мне удобно на сидушке.
-Дани…
Сосед по парте стоит передо мной и неловко мнётся с ноги на ногу.
-Если нужно ещё что-то… я всегда готов…- наконец, изрекает друг.
Я будто бы ощущаю намёк на признание в любви. Чувствую густую волну красноты, которая пытается обнаружить мои чувства.
-И мне и стул-то не нужен.
С помощью невероятных усилий давлю восстание румянца на моём лице.
-Просто не знаю, чем тебя порадовать.
После года таких полутонов и намёков мы заканчиваем школу. На выпускном Матеуш стоит около стены и следит за тем, как я танцую с другими одноклассниками. У нас было всего три девочки. Немудрено, что многие просят меня повальсировать с ними. Когда же объявляют белый танец, сама тащу за руку своего друга. И под прицелами любопытных взглядов мы плывём в мареве моего стеснения.
-Почему ты сам не пригласил меня?
-Потому что ты и так нарасхват.
Дурацкое объяснение травит меня ещё несколько дней спустя. В университете стараюсь забыться, думать только об учёбе. Но это сложно, когда в группе ты - одна. И все десять однокашников стараются попасть в лучи прожектора твоего внимания.
-И как зовут этого юношу?
Меня провожает уже несколько раз один и тот же кавалер.
-Пшемек, - жду дальнейших расспросов.
-А где же Матеуш? - имя заставляет меня вздрагивать.
-Учится на токаря и на художественные курсы ходит.
О, он проложил свой маршрут от учёбы к дому мимо университета. Каждый раз мы сталкиваемся. И Матеуш продолжает воздействовать на меня своим магнетизмом.
-Кем же ты хочешь стать? Учителем?
Университет имени Каховского специализируется на педагогике. Поэтому друг интересуется стандартной вещью.
-Я ещё до конца не решила. Меня сейчас интересует больше университетская газета.
-Я принёс тебе груши. Очень вкусные.
Матеуш и сам то краснеет, то бледнеет. Можно догадаться, что я ему не безразлична. Однако я искренне стараюсь получить хорошее образование. Поэтому целый год сопротивляюсь своему глупому организму, который устраивает мне пляски нервов при встрече с бывшим одноклассником.
-Ты кто такой, вообще?
Но не отстаёт и Пшемек. В очередной раз однокурсник провожает меня. Нас встречает у моих ворот Матеуш. Трагизма положению добавляет фигурка, вырезанная из дерева и перевязанная бантом. Друг протягивает её мне. Но Пшемек начинает выяснять отношения с соперником. Мужчины сами когда-то задали новые правила нашей эпохи. Они придумали, что женщина может иметь несколько мужей. Всё равно между ними разгораются споры и драмы. И сейчас мой однокурсник так и хочет схватить за грудки моего одноклассника. Матеуш тоже не пасует, подходит к противнику сам.
-Я не собираюсь участвовать в цирковом представлении, - охлаждаю их пыл. - Что вы хотите? Драться? Это глупо.
Ставлю точку стуком калитки. На следующий день не желаю видеть Пшемека, а он старательно преследует меня с цветами и уговорами. Если могу поднять свой щит безразличия и закрыться от мольбы высокого красавца, то перед забавным Матеушем я слаба. Могу только стараться отбить его слишком магическое обаяние мечом острых шуток.
-Возьми, пожалуйста, подарок, - гонится за мной друг. - Я же для тебя его делал.
-Ладно, - ничего больше не могу придумать в ответ.
Мысли путаются в паутину, перед глазами плывёт милая мордочка зайца, вырезанного из дерева. Он становится символом этих постоянных недомолвок, намёков, хождений вокруг да около. Меня провожает очередной более смелый парень, он с более старшего курса. А Матеуш просто иногда проходит будто бы мимо, заодно старается подсунуть яблоки, булку, очередную поделку. Старается не смотреть в глаза, то краснеет, то бледнеет. И я всё больше ненавижу себя, потому что ничего не могу сделать с собой: жду очередной встречи с бывшим одноклассником.


4


Возможно, я слишком сильно просила у провидения спасения от своего безумного влечения. И в мою жизнь ворвались опасные хлопоты…
-Мы не думаем, что она сможет полностью восстановиться, - врач жмёт плечами.
Моя мама заразилась омега-коронавирусом, той самой искусственной болезнью, от которой у женщин нет иммунитета…
-Может, есть средство?
Медики сделали всё, что смогли, накачали маму лекарствами. Но теперь стоит вопрос, как долго она проживёт. Для этого нужно восстановить лёгкие, поражённые фиброзом.
-Прежде всего, ингаляции, - торопливо пишет врач мне рецепт. - Вот ещё ряд препаратов, они помогут от образования тромбов, насытят её кровь кислородом и железом.
Погружаюсь в заботы о матери так глубоко, что мне уже плевать, придёт или нет Матеуш. Когда же сталкиваемся с ним, он звенит высокими нотами в голосе, однако я не слышу слов, мне они не нужны.
-Да, поздравляю, - иду по минному полю беседы и подрываюсь на неправильном ответе.
Друг отшатывается, будто я сказала самую великую глупость в этом мире. Теперь я свободна от обязанности видеть его каждый день. Матеуш, оказывается, переехал в другой город. Однако волшебства народной мудрости не сбывается… С глаз долой - не всегда из сердца вон. Иногда по ночам на меня будто водопадом льётся воспоминание о запахе, голосе, мимике одноклассника. Эти мысли сидят непокорной и болезненной занозой.
-Здравствуй, Данута!
В очередной раз знакомый голос заставляет мою почти зажившую рану снова кровоточить. Она не зарастёт никогда. Ведь там заноза.
-Здравствуй, Матеуш.
Теперь друг приезжает в Кельце на выходные. Иногда я горда собой, что веду себя спокойно. Иногда же цунами неожиданной встречи захлёстывает меня жаром и трепетом.
-Ты же не против? - причина моего удушливого смущения идёт рядом.
-Да ничего…
-Как твои дела?
Бывший одноклассник будто бы даже изменился. Живо интересуется моей карьерой.
-Я учу детей польскому, - на самом деле, горжусь тем, что попала в лучшую в городе гимназию. - И рисую стенгазеты.
-О, тебя это всегда увлекало, - Матеуш заставляет меня буквально гореть своим взглядом.
-А ты как?
-Совершенствуюсь в столярном деле. И заказов много, не жалуюсь.
-Ты молодец!
Он тоже несёт свои успехи медалью на груди, улыбается во весь рот похвале.
-Только родители наседают, - продолжает более тихим голосом товарищ. - Нужно, чтобы я женился. А у меня не получается.
Сочувственно киваю, дале обнимаю на прощание. Однако баюкаю своё порезанное сердце. Через время мне кажется, что я справилась. Моя мама будто бы стала легче дышать. В моей голове больше не живут мысли о Матеуше.
-Данута! - зовёт мать среди ночи.
Её голос скрипит наждачной бумагой. Она не может остановить проклятый кашель. Бегу к полицейскому, отвечающему за наш квартал. Когда приезжают врачи, с трудом вывожу маму и укладываю её в карете передвижной реанимации.
-Я так и не посмотрю на внуков, - она так уверена в своей смерти, что давит сильнее асфальтоукладчика.
-Как выйдешь отсюда, я выйду замуж. Обещаю!
Сейчас я готова просить у всевозможных богов жизни единственному родному человеку. Я готова на любые условия.
-Данута, что с тобой?
Мы с учительницей математики Жулиттой оформляем очередную стенгазету для школы. Подруга замечает, что я нервничаю из-за любой мелочи.
-Мама опять в больнице.
На самом деле, хочу бросить всё и бежать скорее в приёмный покой. Интуиция кричит внутри, что с матерью может что-то произойти в моё отсутствие.
-А к травнице ты её водила? - вопрос заставляет концентрироваться на действительности, которая происходит здесь и сейчас.
-Нет… А что?
-Сходите.
-Да ну…
В нашем мире уже не верят в медицину Ушедшей эпохи. Лекарства, в основном, синтезируют. Многие растения, вообще, запрещены. Весь оставшийся день колеблюсь на весах своих сомнений. Мне всё кажется, что травы как-то помогут. Вдобавок боюсь попасть к человеку, который торгует запрещенными веществами. Тогда нас могут посадить. Но вечером у постели кашляющей мамы понимаю, что уже ничем особенным не рискую.


5


В домике на отшибе Кельце пахнет розмарином и зверобоем. А травницей оказывается седая женщина. Сетка морщин на её лице настолько глубокая, что боюсь ошибиться в количестве десятков лет. Возможно, моей визави семьдесят.
-Я не врач, мне нужны анализы, чтобы выписать лекарство, - ехидно колет медиков шуткой женщина.
Женщина внимательно изучает меня, будто на мне написан диагноз моей мамы.
-У меня есть рентген лёгких.
-Показывай. Чего впустую хвастаться?
Она что-то шепчет себе, пока держит снимок перед утренним окном.
-Очень много тканей поражено, - травница добавляет громкости своим размышлениям вслух. - Пусть пьёт молоко и жир козы.
Женщина долго пишет на пожелтевшей бумаге. Потом выдаёт мне брусок замёрзшего жира.
-А ещё вам в помощь - синие анютины глазки.
Получаю и пузырёк, наполненный наполовину.
-Однако твоей матери нужно варенье из синего эстрагона, - кидает дополнение к своим лекарствам травница. - А это очень редкая и дорогая штука.
Серые глаза выжидательно бродят по моему лицу.
-Честно, денег у нас немного, - не знаю, что ещё ответить женщине.
-Ну хорошо… Ты, наверное, заметила, что я старая. Я вдобавок и устала. Мне нужна ученица, - травница погружает меня в свои размеренные рассуждения. - Помощница и продолжательница моего дела.
Ступор вяжет мне язык. Это предложение, которое нужно хорошо обдумать, чтобы не попасть в беду.
-Ну, деньги я тебе тоже буду платить. Доход хороший. Алхимиков у нас нет, поэтому все идут ко мне.
По дороге домой взвешиваю цену в несколько тысяч злотых за банку и перспективу попасть в тюрьму. Эту задачку я должна решить сама, не вмешивая маму. Чем меньше людей знает, тем лучше. Неделю ищу ответ в своей испуганной душе.
-Ты мне обещала, что выйдешь замуж, - мама, как всегда, очень вовремя обращается ко мне со своими настойчивыми просьбами.
-Это так быстро не происходит, - пытаюсь оправдаться.
Козий жир помогает, но всё идёт слишком медленно. Матери, конечно, легче, но она всё равно кашляет.
-Я просто хочу знать, что у тебя всё хорошо до того, как я умру.
Возможно ли быть такой энергичной, настойчивой и в то же время страдать ипохондрией? Моя мама - сама противоречивость. Я качаю головой.
-Пожалуйста, не говори и не думай о смерти.
Сама же я пытаюсь приказать себе не думать о Матеуше. Однако он снова приезжает в Кельце… Чтобы познакомить невесту с родителями. Это же такая радостная новость для его семьи, поэтому его мать разносит свою благую весть по всему району. Для меня же их радость становится ножом, который режет моё нутро. Я хочу плакать, однако мне нельзя. На меня смотрят пятнадцать любопытных пар глаз. Я веду урок.
-Пани Писаржевская, - тянет руку самый неугомонный ученик Ян.
-Да, Левандовский.
-Вы побледнели, вам плохо?
-Всё нормально.
Мысли о Матеуше становятся навязчивыми, будто моя мать. Они мешают слушать ответы учеников. Приходится дать им сразу домашнее задание и отпустить. Тревожу тишину кабинета скрипом окна, впускаю прохладный воздух. И всё равно строчки в тетрадях сливаются и пляшут. Врезаются в голову только несколько простых слов… "Данута, я вас люблю". Это написано специально красным цветом между строчек с выполненным упражнением. Гляжу на обложку. Теперь мне понятно, почему Ян Левандовский такой неугомонный. В шестнадцатилетнем мальчишке говорит прекрасное, но опасное чувство.
-Мама, я нашла мужа, - шутливо размахиваю дома тетрадью. - Только надо подождать, пока он не станет совершеннолетним.
Она торопится прочесть незамысловатое признание в любви.
-Бедный мальчик, - бормочет мать. - Он не знает, какая ты Снежная королева.
Меня эта колкость терзает изнутри. Мне ещё тяжелее идти по улице мимо Матеуша с его проклятой невестой. А он преграждает мне путь, здоровается, знакомит с девушкой.
-Стефания, - жеманно тянет приезжая.
-Данута, - неохотно жму её руку.
Я понимаю, что без травницы я точно не справлюсь.


6



-Принимайте раз в день, - отдаю покупателю настойку из чёрного шалфея.
Я ещё только учусь у Агнешки, но уже поняла простую истину… Травы запретили не потому, что это устаревшее веяние в медицине. Растения мутировали с нами после Великого Геноцида. Их вещества слишком сильны. Поэтому мир не готов соприкасаться с почти магией. Я же ощутила на себе это чудо сполна, когда пришла заплаканная к Агнешке. Один глоток чая с голубой мелиссой снял с меня пелену горькой обиды.
-На сегодня всё, - объявляет мне травница. - Если что, я сама приму людей.
Агнешка оказалась чуть ли не колдуньей. Она буквально читает мысли - настолько глубоко познала мир за годы жизни в нём.
-У меня вопрос… - всё равно немного стесняюсь о чём-то просить, хотя я помогаю Агнешке давно.
-Избавляйся от правильной учительницы в себе, - нетерпеливо трясёт пальцем моя добрая старушка. - Ты теперь ведьма. Во всяком случае, так теперь тебя будут звать за глаза.
-Мне нужна ещё чёрная мать-и-мачеха.
Серые глаза испускают лучи подозрительности. Когда-то травница поила меня чаем с этой травой, чтобы спасти от мучительной любви к Матеушу. Тогда мне понадобился почти год, чтобы спокойно смотреть на старые школьные фотографии, чтобы не вспоминать последнюю встречу с другом, чтобы больше никогда не плакать.
-Если тебе снова кто-то пришёлся по душе, просто выйди за него замуж, и он тебе разонравился, - искрится своим чёрным юмором наставница.
-Мне не для себя.
Наоборот, чёрная мать-и-мачеха будто отравила моё сердце безразличием, зато мужчины вокруг меня стали слишком активными и настойчивыми. Например, Ян так и продолжает подкладывать мне под двери любовные письма, стихи, цветы. И нужно с этим что-то делать. Я не хочу мужа, который младше меня на десять лет.
-Ян, хороший мой…
Я откликаюсь на его приглашение, мы идём вместе в кафе его отца. Бывший школьник, сейчас студент, красивый и высокий парень.
-Ты обязательно найдёшь кого-то получше старушки-учительницы, - стараюсь говорить мягко и слегка шутливо.
-Мне никто не нужен, я никого не найду, - Левандовский осторожно берёт меня за руки, печально смотрит своими голубыми глазами. - Вы не старушка. Вы самая волшебная, милая и добрая!
-Ян… тебе нужно идти дальше. Многие влюбляются в учительниц или одноклассниц, но потом встречают более зрелое чувство.
Бывший ученик застывает и глядит в одну точку. Я шесть лет учила его польскому языку, поэтому знаю: это защитный механизм парня. Кто-то плачет, кто-то кричит, а Ян Левандовский входит в ступор.
-Тогда давайте ещё немного посидим, - он роняет звук своего голоса до шёпота. - Я так давно этого хотел… Просто ещё немного посидим…
Сейчас я готова проклясть своё глупое сердце. Если бы я хоть что-то чувствовала… Наверное, мне было бы плевать на возраст красавца напротив.
-Я принесла тебе подарок, - вручаю ему красивый пузырёк. - В день по чайной ложке. Можно размещать в любом напитке. И ты будешь свободен от меня.
Ян покрывается заревом румянца.
-Хорошо.
Очень надеюсь, что средство поможет бывшему ученику. Потом я должна посмотреть в глаза своему страху перед слишком навязчивым поклонником. Збигнев - один из тех, кто однажды пришёл за лекарством, а теперь продолжает ходить просто так. Но только другие мужчины придумывают повод, тоскливо вздыхают, приносят подарки. А Збигнев каждый раз старается прикоснуться ко мне, пылает огнём преисподней в глазах, говорит бесстыдные вещи.
-Я буду служить вам, - в очередной раз мужчина пытается заманить меня в болото своей страсти словами.
-Мне не нужны слуги.
У него острые черты лица, цвет глаз до сих пор неуловим для меня - они то темнеют, то светлеют. Сейчас взгляд Збигнева похож на грозовую тучу. Я никогда не соглашусь на свидание с человеком, источающим опасность. Мы сидим на лавке на улице.
-Это вам, маленький подарок, - тоже выдаю ему чёрную мать-и-мачеху.
-Что это?
-В день по чайной ложке… И вы будете свободны от меня.
-В день по чайной ложке - это мои мучения, - сердится воздыхатель. - По чайной ложке моей души. Мне нужна не свобода… Мне нужно согласие.
Если молодой ум готов меняться, то взрослый остаётся топтаться на месте. Збигнев уходит, так и не приняв настойку от любви. Я же стараюсь колдовать - посылать лучи своей души, заклинаю про себя обычными словами: "Проснись, живи, дыши". Обычно мои шепотки-молитвы. Мои просьбы у высших сил здоровья и сил матери будто бы тянут нас вдвоём по пути жизни. Мать шутит, помогает на кухне, кашляет реже. Я же верю в то, что я ученица ведьмы и не боюсь смотреть в лицо будущего, которое скалится карнавальной маской. Я уверена, что смогу её сорвать.



7


Я превращаюсь в охотницу за синим эстрагоном. Редкое растение поселилось на испанских морских берегах. В других местах не желает расти. Поэтому каждый раз мы с Агнешкой заказываем варенье через курьера из Кракова. И вот мне нужно забрать вторую порцию чудодейственного снадобья. Приходится оставить маму на два дня и брать билет на поезд.
-Здравствуй… Данута.
Я еду в плацкарте. Поэтому наша встреча с Матеушем не выглядит уж большим таким чудом.
-Ну, привет, - вырывается у меня.
Сама же внутри себя лечу, будто в космосе лёгкости и безразличия.
-Куда едешь?
-Да в Краков, по делам.
Плацкарт почти пуст: все пассажиры ушли в вагон-ресторан. И всё же я не желаю обсуждать свои планы на ближайшие сутки. Потом понимаю, что складывается неудобная ситуация. Наверное, школьный друг хотел бы пообщаться. Мы давно не виделись.
-Если хочешь, присаживайся, - хлопаю по сидению рядом с собой.
-Спасибо, - его лицо равняется с моим.
И в голубых глазах вижу тени невероятно сильной тоски. Мужчина сначала напоминает мертвеца - так бледен. Потом постепенно переходит к оттенку помидора.
-А ты куда едешь?
Матеуш вздыхает. Потом коротко смотрит на меня. И ошарашивает меня заявлением:
-Мы больше никогда и не увидимся… Поэтому, Данута, я хочу, чтобы ты знала: я люблю тебя. Любил все эти годы. И буду любить до конца своих дней.
Матеуш так быстро говорит, что я не успеваю осознать этот поток информации, который рокотом водопада оглушает меня.
-Подожди… - пытаюсь выхватить паузу из торопливой речи. - А почему раньше не сказал? Почему решил жениться?
-Я пытался обратить твоё внимание, - сейчас мне становятся понятны все его действия из прошлого. - Но ты была всегда увлечена чем-то или кем-то… И тебе было не до меня.
Жму плечами. Всё, что могу теперь сказать в ответ на признание в любви - это пожелать хорошего пути. Пытаюсь спрятаться от испытания моего характера в вагоне-ресторане. Там, наоборот, происходит отток посетителей, поэтому легко нахожу себе стол.
-Я думала, ты сбежал, - разрубает мои размышления женщина, сидящая через проход. - Что так долго, Матеуш?
Беглый взгляд даёт мне понять, что дама ощутимо старше и вовсе не похожа на ту самую молодую невесту, которая была у друга. Он садится рядом с женщиной, но я чувствую тоскливый взгляд бывшего одноклассника.
-Куда пялишься? - дама замечает это. - Думай лучше о своей будущей хозяйке.
Последние слова произнесены вполголоса, однако я всё слышу.
-Я уже говорил, что не смогу…
И всё же глаза Матеуша оставляют меня в покое. Теперь моё нутро терзает любопытство. Этот зверь кусает изнутри и просит подойти и узнать…
-А вы мама Матеуша? - меня трясёт от того, что я и сама не ожидала от себя такой смелости.
-Ну да, - она очень худая, колючий взгляд прячется в тени от больших бровей.
-Я его одноклассница Данута. Мы так с вами и не познакомились.
-А ну да… - кивает женщина. - Станислав, его отец, рассказывал про вас. Приятно познакомиться. Божена.
Подсаживаюсь к ним и играю слишком долгое вступление к своей основной мелодии. Только в конце совместного обеда интересуюсь:
-А куда едете?
-В Германию, - Божена успевает даже выпить вина, поэтому максимально расслаблена.
-Вы что-то сказали про хозяйку…
-Эх, - женщина презрительно осматривает сына. - Никто за него не хочет выходить, а возраст подходит к черте. Ну, вот мне и посоветовали… Я, конечно, ещё посмотрю на неё и подумаю…
Слушаю рассказ несчастной матери вполуха. Разглядываю Матеуша. Мне кажется, я впервые вижу этого бледного мужчину. Замечаю, что он даже похудел. Друг опускает глаза. Сейчас я вижу не того, в которого когда-то была влюблена. Я вижу живого человека, которого пытаются сравнять с вещью.
-Вы же понимаете, что это позор? - мой тихий вопрос заставляет Божену вздрогнуть. - Позор для вас.
-Он уже! - возмущение рвётся из моей визави вскриком, потом она понижает громкость. - Он уже опозорил меня. Его бросила невеста.
И всё же я вижу за щитом её агрессии страх перед будущим причастной к проституции.
-Вас приравняют к сутенёрам, - заканчиваю свой нажим аргументов жирной точкой.
Матеуш не может больше слушать меня, встаёт и качаясь уходит из вагона-ресторана.
-Я предлагаю вам хорошую сделку, - стучу пальцами по столу в такт своим словам. - Я выйду за Матеуша.
-Но приданое…
-Мне оно не нужно…
-А ещё…
-Мне ничего не важно. Просто сходим вместе в Кракове. Мы заверим брак, все будут довольны.
Почему-то очень боюсь отказа. Однако захваченная в плен алкоголя и моих доводов, женщина сдаётся. Нахожу Матеуша в вагоне с купе.
-Собирай вещи, - сообщаю ему. - Мы сегодня женимся.
-Я не заслужил…
Мужчина поворачивается. Вижу влажные дорожки на его щеках - то, что осталось от бури, которая была, наверное, несколько минут назад.
-Я не девственник, - бледные губы извлекают шелестящие отчаянием слова. - Стефания хотела попробовать меня, а потом… Ну, потом я понял, что она просто попользовалась мной.
-Матеуш…
-Не жалей меня, - он пытается укрыться в купе, будто черепаха в панцире.
Я просовываю руку так, чтобы не дать ему закрыть дверь.
-И я использовал особые духи, - начинает испуганно метать молнии слов мой друг. - Сначала, чтобы привлечь тебя, потом просто для любой. Я доигрался, Данута.
Всё равно жалость и воспоминания о милом детстве сильнее этих известий. Меня почти ничто не удивляет. Мне очень важно спасти Матеуша.


8

-Просто без свадьбы? - судья недоверчиво колет взглядом.
-Да, мы люди скромные, - стараюсь отвечать максимально спокойно.
На Божену напала икота, женщина отошла чуть в сторону, чтобы побороть приступ. Однако её звуки становятся эдаким аккомпанементом нравоучений от судьи. Брак - это ответственность. Муж должен служить жене, супруга выступать гарантом его чести. Все эти пустые слова проходят транзитным поездом через мой разум - я не желаю даже запоминать глупые правила.
-Первое правило мужа вы знаете, молодой человек? - судья щурится на Матеуша.
-Молчать, пока говорит жена, - конечно, мой друг штудировал специальное пособие.
-А второе?
-Обеспечивать комфорт. А третье - всегда встречать у порога.
-Ладно… Вижу, что готовились…
Сварливый мужчина отпускает нас. Завтра нужно принести платок гаранта. Это кусок ткани, смоченный синими глазами девственности. Матеуш качает головой на улице.
-Данута, я рассказал тебе правду, чтобы ты просто знала… Не надо меня жалеть. Пока не поздно… Данута…
-Мы всё устроим, - коротко обрываю друга.
Привожу почти родственников в отель, где сняла номер. Божена берёт себе отдельные апартаменты на деньги за возвращённый билет.
-А сейчас ты выслушаешь мою правду.
Матеуш садится на край постели, я же стою у окна.
-Я - ученица травницы, я - ведьма. Это должно по-настоящему пугать, - слежу за игрой удивления на лице мужчины. - И я сейчас все силы и ресурсы бросила на лечение матери. Я должна выкупить запрещённый препарат и перевезти на поезде в Кельце. Если нас схватят, то, Матеуш, ты тоже попадёшь в тюрьму.
Друг встаёт, подходит ко мне, берёт мои руки и медленно покрывает поцелуями.
-Я пойду за тобой даже в преисподнюю, - это даже похоже на свадебную клятву. - Если ты сама этого захочешь.
-Ну, моя мама будет рада, что я вышла замуж.
Ищу себе дополнительный аргумент, потому что чувствую, что пила слишком много чёрной мать-и-мачехи. Матеуш тянет меня гулять, хотя я уже дважды видела Краков. Он торопится в ювелирную лавку. Но, конечно, у мужчины нет большой суммы с собой. Я специально выбираю один из самых дешёвых вариантов кольца. Это лунный камень в серебре. Потом жених ждёт меня во дворе жилого дома, пока я забираю заказ в явочной квартире.
-Я должен был сам тебе сделать предложение, - сетует мой друг.
Жму плечами. Уже сделанного не воротить. Мне главное вернуться домой с вареньем. Ночью Матеуш дрожит, пока я его раздеваю.
-Что с тобой?
Специально выключила свет, чтобы не стесняться друг друга, поэтому смотрю наугад в глаза, точнее во тьму, где должно быть лицо мужчины.
-Просто сбылась моя мечта…
Судя по всему, он когда-то хорошо подготовился к свадьбе, потому что знает все правила идеального супруга. Вся ночь проходит под знаком моих желаний и указаний. Наконец, кладу ему в рот синий леденец. Через пять минут получается собрать урожай искусственных слёз девственности на платок гаранта. Днём судья разглядывает пятна. Потом всё же зовёт секретаря с раскалённым клеймом. Я никогда не считала себя впечатлительной, но сейчас закрываю глаза в тот момент, когда Матеушу прижигают тыльную сторону ладони. Все теперь видят, что этот мужчина ";onaty".
-Мне пора домой, - сразу заявляю теперь мужу и его матери на пороге суда.
-Нам пора домой, - шёпотом повторяет мужчина.
-А как же отметить? - Божена начала процесс праздника ещё рано утром.
-Мы по-суровому, в поезде, - веселюсь в ответ.
В плацкарте стараюсь чаще смотреть в окно. Жалею ли, что на пальце у меня не бриллиант, не было церемонии и белого платья? Нет. Я уже не хочу ничего. Сказки с пышными свадьбами и "жили долго и счастливо" не случаются в жизни.


9


Слежу внимательно за движениями мужа на кухне. Он быстро управляется со сковородой. Почему-то сейчас, в момент некой идиллии, хочу сдать назад. Хочу сказать: "Матеуш, я поторопилась, я не люблю тебя и не полюблю".
-Доброе утро, Мати, - зато моя мама легко приняла новую ситуацию.
-Доброе утро, Злата, сегодня омлет на завтрак, - он тоже чувствует себя комфортно с чужой матерью. - Будете?
-Конечно.
Мне тяжело привыкнуть к тому, что уже ничего не нужно делать по дому самостоятельно.
-У вас теперь есть я, - супруг фанатично относится к домашним обязанностям.
Он теснит меня от мойки и сам берётся за грязную посуду.
-Да я бы…
Полощу руки от пены, поэтому стою вплотную к мужу, а он касается губами моих волос. Ночью поступаю, как обычно. Говорю, что занята травами. Он кивает, мол, понимает. Глаза же его искрятся от злости, когда он слышит слово "травы". Как только речь заходит о моей работе, Матеуш скрипит зубами.
-Я ненавижу этих.
Прохожу однажды мимо группы мужчин. Среди них стоит мой муж.
-Они все шарлатаны, - он продолжает свою речь.
-Мат, ну, мне помогло, - старается убедить его светловолосый собеседник.
Узнаю в нём нашего бывшего одноклассника.
-Я один раз сходил к травнице, мне хватит. Ненавижу.
Эти слова маленьким молоточком бьют по колокольчикам моих беспокойных мыслей. Дня три не могу разговаривать с Мати. Как можно признаваться мне в любви, а на самом деле кипеть самыми чёрными чувствами к травницам и алхимикам? Замечаю каждый раз ироничный взгляд супруга на меня, когда подаю маме блюдце с вареньем из эстрагона. Это не мешает мне жить. Пусть думает, что хочет. Травы помогают. Я не мошенница. Но эти доводы не могут заглушить отголоски слов Матеуша.
-Я думал у тебя сделать уборку, - он пытается проникнуть в мою спальню любыми путями.
Я же отгораживаю его от своих чертогов. Иногда я здесь, действительно, ночью перебираю собранные травы. Ещё в тайнике держу лекарства для матери. Поэтому убираю у себя сама.
-Там чисто.
-Я просто посмотрю… и если чисто, ничего делать не буду.
-Что ты хочешь?
Жду бури эмоций в ответ. Но Матеуш слишком послушный. Он не настаивает.
-Ты зря не пускаешь к себе Мати, - ворчит мама за обедом. - Он очень это близко к сердцу принимает.
-Мааама, - тяну своей фирменной интонацией.
-Он сидит на кухне полночи в темноте, - наставительно грозит мама пальцем.
-Я его стесняюсь, мы же друзья, - знаю, что аргументы мои похожи на оправдания преступника.
-Мати всё нам починил, - наступление матери становится более яростным. - По хозяйству постоянно хлопочет, всё в дом несёт. А как он ждёт тебя вечером! Прибегает из мастерской и сидит в коридоре в ожидании тебя. Хотя бы раз в месяц его можно пускать в спальню. Тем более, что женятся для того, чтобы детей рожать!
Стараюсь высечь в себе прежнюю искру, но это не помогает. Горечь от тех самых слов-молотка прошла. Дело, наверное, не только в них. Я не люблю своего мужа. Впускаю в постель Матеуша только для того, чтобы уснуть на его плече.
-Я понимаю, что очень виноват перед тобой, - шепчет он утром.
-Ну почему же… Имеешь право думать и говорить, что хочешь.
-Нет… я виноват, что не нравлюсь тебе…
-Я сама себя довела до этого состояния, - торопливо переодеваюсь. - Я пила чёрную мать-и-мачеху, чтобы справиться с безответным чувством. К тебе.
Муж становится пасмурным, как ватное небо за окном. Вздыхает так, будто вся тяжесть мира сидит на его плечах.
 - Я душился чёрной белладонной. Чтобы приворожить тебя. А приворожил остальных девочек в классе.
Эта новость заставляет меня отпрянуть от супруга. Нужно ли говорить, что где-то два дня не желаю с ним разговаривать. Матеуша не спасает даже заступничество моей мамы. Я, вообще, стараюсь меньше показываться на глаза домашним. Убегаю в дом травницы рано утром, прихожу поздно вечером. Агнешка уже год, как умерла, поэтому у меня - много работы. Значит и есть повод пропадать в лавке или в лесу. В очередную ночь горю вся огнём, постоянно выхожу из сна, стараюсь окунуться в умиротворение снова, но у меня не получается. Утром градусник показывает температуру 38 градусов. Всё равно пытаюсь собраться.
-На тебе лица нет, - мама, как всегда, замечает то, что не стоит видеть.
-Всё нормально, - я невозмутима.
Я знаю, что у меня осталось немного чёрного шалфея, в домике ведьмы я быстро вылечусь, что бы там меня не одолело.
-Ты вся горишь! - испуганно восклицает Матеуш.
Он, конечно, трогает мой лоб сразу после реплики мамы. Меня насильно укладывают в постель, поят чаем. Через полчаса Матеуш приводит врача. А тот в свою очередь поднимает панику. У меня грипп. Со мной контактировала моя мать, которая до сих пор борется с фиброзом. Есть все показания, чтобы забрать нас обеих в больницу.
-Я не поеду в больницу, - имею право отказаться от госпитализации.
-И я не хочу, - мама до сих пор ненавидит даже запах лекарств.
Медик выразительно смотрит на Матеуша.
-Напишите, пожалуйста, рецепт, - просит муж. - Мы справимся.
На самом деле, нет никакого "мы". Мати сам тянет на себе все дела. Он приносит работу на дом. Но в основном варит мне супы, приносит лекарства по расписанию. Муж изолировал от меня маму, параллельно печётся о её самочувствии и комфорте. В перерывах между заботами строгает фигурную ножку для будущего стола. Я застаю его за этим занятием после обеда, когда выхожу в туалет.
-Работай спокойно в мастерской, - журю супруга. - Что я, сама лекарство принять не могу?
-Я не могу спокойно пребывать в другом месте, пока тебе плохо и когда твоей маме нужна помощь.
Сейчас всегда мягкий Матеуш выглядит сердитым. Приходится идти и снова ложиться в постель, чтобы слишком заботливый мужчина не нервничал. На следующее утро он приносит завтрак и коротко сообщает:
-Дани… твоя мама заразилась.
Он и сам покрыт крупными каплями пота. Сжимаю кулаки от бессилия. Для меня табу - впускать мужа в дом травницы.
-Я схожу за врачом, - мне ощутимо легче.
-Нет, ты ещё не выздоровела!
Муж мягко укладывает меня обратно на кровать. Всё, что могу - это следить… За борьбой мужчины с гриппом. Он успевает ухаживать за мной и мамой. Сам же погружается в опасный омут усталости.
-Мати, ты тоже должен отдохнуть.
Сочувствие прорастает во мне ветвистыми корнями. Но супруг настойчиво продолжает заниматься только нами, сам же принимает таблетки на ходу - и только. Когда проходит неделя, я торжественно заявляю Матеушу, что здорова.
-Твоя очередь отдыхать, - уговариваю его.
-Нет, я нужен ещё Злате. И ты должна окрепнуть.
Приходится принести ему чёрный шалфей. И даже уставший и бледный Матеуш, положивший своё здоровье и своё время на алтарь моего выздоровления, шепчет:
-Не надо никаких трав.
-Тебе совсем плохо, ты запустил себя, - борюсь с упрямством мужа.
-Мне нужно просто попить чай и всё.
-Ладно. Сейчас принесу, а ты лежи.
Матеуш на знает, чей он муж. Единственной ученицы, которая прошла всю школу травницы Агнешки. Мастерски камуфлирую вкус шалфея малиновым вареньем и иван-чаем. Он пьёт с наслаждением и даже не знает, что уже завтра будет чувствовать себя, как и прежде.
-Мати, - ласково тяну гласные. - Если хочешь, когда тебе станет легче… приходи ко мне.
-Если можно… - в его глазах дрожат блики счастья.
-Я буду ждать.


10


Стараюсь играть роль примерной жительницы Кельце. Но это сложно делать, когда люди ждут от тебя трав и цветов, за которые могут лишить свободы.
-Я просто несчастен в личной жизни…
Очередной парень просит продать ему раствор чёрной белладонны. Однако я та самая ведьма, которая осознаёт последствия использования того или иного вещества.
-Это будет ненастоящая любовь, - стараюсь говорить мягко, почти ласково. - Вот меня так пытались приворожить - не получилось.
Советую подумать хорошенько. Принимаю следующего клиента.
-Мне очень нужно забыть любовь, - просит мужчина средних лет. - Я влюбился слишком сильно… Но я уже женат.
Это настоящая беда нашего времени. Любовь - слишком большая роскошь, за которую мы готовы заплатить любую цену. А ещё любовь не вовремя - маленькая смерть. Для мужчины, во всяком случае. Мужчина может жениться всего один раз, потом он становится неликвидным.
-Есть средство, - объясняю я. - Чёрная мать-и-мачеха. Но оно слишком сильное. Вы можете перестать ощущать эмоции.
Тоже отправляю клиента подумать.
-Я хочу знать… - Збигнев появляется на пороге старого дома. - Вы сделаете меня своим мужем или нет?
Как-то он прознал, где я провожу большую часть дня. Возможно, следил за мной. От такой навязчивости меня кусают мурашки и кричат: "Спасайся! Беги!"
-Я не готова заводить второго мужа, - в своих ответах, будто канатоходец, ступаю по тонкой верёвке настроения ухажёра.
-Но где один… там и два остальных…
-Мне сложно даже с одним.
Мужчина шипит что-то сквозь зубы и сдаёт позиции. А через день в мой дом стучатся люди в штатском.
-Вы Данута Писаржевская?
-Да, я, - понимаю, что это особый отдел и что лгать бесполезно.
-Вам нужно пройти с нами.
В участке на меня стараются насесть психологически. Спрашивают про маму. Я прячу извержение вулкана страха за картиной спокойствия. Но мне кажется, что правоохранители видят признаки моего испуга. Когда меня подключают к детектору лжи, посылаю Збигневу самые тёмные фибры, желаю ему болезней и неприятностей.
-Вам стоит хорошенько подумать об ответах, - советует один из следователей.
Он ощупывает напоследок моё лицо и мою фигуру своими тёмно-серыми глазами и захлопывает дверь моей камеры. Тет-а-тет с беспокойной стаей мыслей ощущаю безысходность. Единственный мой выход - кокетничать на следующем допросе со следователем. Возможно, он снимет латы долга и отрешённости… Но как далеко я зайду в заигрываниях? Когда свет в окне начинает меркнуть, в двери гремят ключи.
-Там посетитель, - устало говорит уже другой полицейский.
В комнате переговоров Збигнев стоит, сложа руки на груди. Он с надменным выражением лица ждёт, что я скажу.
-Вы точно ошиблись? - полицейский что-то быстро чёркает в планшете с протоколом.
-Да, я всё видел поздно вечером, не разглядел, - наконец выдавливает навязчивый ухажёр. Горячий воздух распирает меня изнутри, я задыхаюсь от желания ударить мужчину. Всё же путы разума вяжут мои руки и мой язык. Я должна терпеть до самого выхода с участка.
-Вторая такая ошибка - и вы сами окажетесь за решёткой, - эта информация заставляет Збигнева потерять чёрные искры самоуверенности. А уже на улице его сбивает с ног Матеуш.
-Этот постоянно лез? - коротко спрашивает муж.
-Да, - немного теряюсь, потому что никогда не видела его таким злым.
Матеуш оттаскивает тощего противника в тёмную подворотню. Я стою на эдаком стрёме, чтобы если что, дать сигнал. Из-за угла слышу только звуки молчаливой борьбы.
-Ещё раз даже просто подойдёшь к ней, - заканчивает драку мой муж поучениями, - я тебя убью.
Сейчас когда чуть помятый супруг берёт меня за руку, чувствую, почему женщины хотят замуж. Чтобы быть под защитой и опекой. На следующий день стараюсь как-то побаловать мужа, готового ради меня на драку с таким лицемерным соперником. Приношу днём ему обед прямо в мастерскую.
-Я бы сам пришёл, - Матеуш розовеет и улыбается.
-Я хотела тебе сделать сюрприз.
-Спасибо… А ты посидишь со мной?
-Конечно.
Пока он делит обед, я гляжу на его рабочее место. Среди инструментов, стружки, заготовок для стульев стоит статуэтка. Приходится подойти ближе, чтобы внимательно рассмотреть. Только взяв её в руки, осознаю, что Матеуш изобразил меня.
-Очень красиво, - комментирую шедевр мужа.
-Да я… ну я так… сначала просто учился рисовать, а потом решил и вырезать. Помнишь, я тебе зайчика дарил… это была первая удачная работа.
Супруг говорит очень быстро - значит волнуется. Успокаиваю его улыбкой. Стараюсь увидеть ещё больше граней этого человека, чтобы полюбить.



11


Меня можно понять, почему я вздрагиваю от стука в дверь. Кто-то так колотится, что хочу бежать через окно. Вдруг опять полицейские пришли за мной. Заставляю свои одеревеневшие пальцы поворачивать защёлку. На пороге стоит мужчина. Сначала я вижу его ярко-зелёные глаза. Они излучают изумление. Сама же проживаю странное дежавю. Мы с ним никогда не виделись прежде. Но черты незнакомца будто всплывают из глубин памяти.
-Мне нужна Злата Писаржевская, - голос словно звучит в моей голове.
Веду мужчину к маме, судорожно соображая, откуда я знаю этого человека. Мама с интересом слушает рассказ. Я же с трудом верю в слова, которые произносит вестник с зелёными глазами.
-Богдан очень хотел бы увидеть вас снова и познакомиться… - мужчина снова прожигает меня любопытным взглядом. - С дочерью.
Когда некий Марек уходит, загоняю маму в тупик своими вопросами.
-Этот Богдан мой отец? - очень хочу знать ответы.
-Да, - мама изучает свою чашку - ей неловко. - Я бы поехала, но боюсь, что в поезде мне станет плохо…
-Какой он?
-Был симпатичным. Тридцать лет назад. Сейчас не знаю.
Часы в ночи отстукивают долгие минуты моей бессонницы. Я слушаю дыхание Матеуша, на которого будто и не повлиял визит гостя из Кракова. Мой муж начинает волноваться только тогда, когда Марек снова приходит и настаивает на путешествии.
-Почему бы тогда вам, Данута, не поехать со мной? - этот вопрос гостя сопровождается звоном разбитой тарелки.
Матеуш шипит ругательства, собирая осколки. Мама улыбается идее человека, которого видит второй раз в жизни.
-Нет, я не могу бросить свою семью! - отвечаю, наверное, слишком резко.
Внутри же меня эмоции танцуют ламбаду. Сегодня Марек сидит слишком близко. От этого тепло разливается по всему моему телу, достигает кончиков пальцев и заставляет задержать дыхание. А ещё любопытно увидеть своего родного отца. Но разум кричит, что я не могу бросить мать, когда ей остался ещё один приём эстрагона. Душа замирает перед неизвестностью. Противоречия рвут меня в клочья и развеивают по ветру сомнений.
-Данута!
Сначала не узнаю голос. Я иду из дома травницы, погружённая в решение слишком сложной для меня задачи.
-Данута! - меня догоняет Збигнев.
-Что вы от меня хотите? - его напор уже не пугает и не злит.
-Я хочу принадлежать вам, - мужчина пытается схватить меня за руки, но я не даюсь.
-Оставьте меня в покое.
-Опять откажете? - Збигнев стискивает зубы.
-Да.
-В пятый раз? - ощущаю угрозу в позе мужчины, однако нет сил бежать.
-И в шестой откажу.
Он замахивается, моё тело рефлекторно уходит от первого удара. Замечаю, что Збигнев держит в руке нож. Из темноты подворотни на него падает силуэт. Они борются на земле. Незнакомец получает удары в плечо, запрокидывает голову. Я узнаю Марека. Ноги считают шаги до квартального дежурного полицейского. Он разнимает дерущихся. Прибывает подкрепление. Моего защитника хотят везти в участок для разбирательств.
-Он же истекает кровью! - с трудом убеждаю правоохранителей отпустить нас.
Марек даже не морщится на перевязке у врача. Я же борюсь со своим желанием разглядывать торс моего спасителя. Потом он торопится в свой номер. Я провожаю его из опасений, что мужчине станет плохо после кровопотери.
-Я могу подарить вам верное средство, - хочу отплатить за защиту. - Рана затянется за несколько дней.
-Хорошо, спасибо!
Мажу Мареку плечо любимой мазью.
-Чёрный подорожник, - зелёные глаза скрывают искры какой-то особенной тайны.
-Откуда знаете его?
-Я внук колдуна, - ответ звучит шутливо, но я понимаю намёк.
-А я ученица ведьмы.
Эти слова обычно пугают людей. Марек же просто улыбается. Я смотрю на его необычную ямочку на правой щеке. И вдруг воспоминания отбрасывают меня в те дни, когда мы с Матеушем скрепили наши судьбы в Кракове. Поставщик синего эстрагона. Но мы тогда видели друг друга полминуты. Само собой, он стёрся с первых страниц моей памяти. А сейчас старый рисунок проступает новыми красками, заставляя меня краснеть.
-Ради меня, - мама вливается в симфонию уговоров Марека. - Просто на неделю съездишь к отцу в гости.
-Я не знаю… я не решила…
На самом деле, боюсь сгореть от стеснения рядом с обладателем колдовских глаз и милой ямочки на щеке. А он продолжает приходить к нам гости. Марек ведёт себя тактично, спокойно, но всё же слишком упорно. Мама сдаётся под его чарами настойчивой вежливости.
-Ты же не оставляешь меня одну, - уговаривает она. - Я буду с Мати. Мы друг за другом присмотрим.
Матеуш горит красными огнями, скрежещет зубами, а потом кротко улыбается мне и обещает:
-Мы справимся. Если тебе надо в Краков…
Я вижу, как в его глазах пляшут нехорошие огоньки ревности. Он будто чувствует, что незваный гость постепенно вьёт гнездо в моей душе.
-Я вам бесплатно привезу варенье из синего эстрагона, - обещание внука колдуна становится последней гирькой на чашу весов моих раздумий.
Ночью опять не могу долго уснуть. Клянусь сама себе, что просто посмотрю на своего отца, заберу лекарство для матери и поеду домой.



12



В купе со мной происходит то, чего я так боюсь. Я слишком глубоко погружаюсь в созерцание Марека. Его имя оправдывает то, что со мной происходит. Я ухожу на морское дно с камнем его обаяния на своей шее.
-Не смотри, пожалуйста, так, - он даже смущается очаровательно.
-Да я… тут у вас, когда улыбаетесь…
Пытаюсь оправдать своё слишком пристальное внимание. Мой спутник резко отворачивает своё утончённое лицо.
-Простите. Я сам не люблю эту складку, - бормочет он.
-Наоборот, мне нравится, - перебиваю его. - Она вас делает уникальным.
Потом борюсь с волной неловкости, которая раскрашивает меня в красный цвет. Раньше я так не любила это состояние. А сейчас чувствую себя наркоманкой, которая хочет больше этого мандража. Мужчина не отводит от меня взгляда. Потом специально снова улыбается.
-Расскажите ещё про моего отца, - прошу его.
Всю дорогу представляю, какой он. Каким голосом говорит, как часто смеётся, какие у него руки?
-Здравствуй, дорогая дочка!
Моим отцом оказывается невысокий мужчина с глазами небесного цвета. Улавливаю даже какие-то черты, которые есть и у меня. На самом деле, пан Богдан очень много смеётся и обнимается. У него громкий голос и горячие ладони. Его эмоции обрушиваются на меня слишком мощным и шумным водопадом. От неловкости я готова развернуться и убежать. Судорожно перебираю предлоги, под которыми можно было бы отлучиться.
-Мне нужно снять номер ещё, - наконец, мне кажется, что я выбрала идеальный повод сбежать.
-Я уже приготовил тебе номер! - энергичный пан Богдан ведёт меня под руку.
-Неудобно как-то, - не могу бороться с таким напором.
-Неудобно, когда самая дорогая гостья живёт в другом отеле!
В апартаментах слишком просторно для бывшей учительницы. Изучаю резную мебель, красивые статуэтки, огромные зеркала. Размышления нарушает стук в дверь.
-Ваш приветственный завтрак, - это снова Марек.
Он будто чувствует, что я его стесняюсь, поэтому пытается застать меня врасплох. Приказываю себе не смотреть на слишком утончённое лицо. Но не жмурится же… Концентрируюсь на ямочке на его щеке. Но это не помогает.
-Пожалуйста, не нужны мне эти почести с завтраками, - бормочу я.
-У нас так со всеми гостями, - мне кажется, что голос управляющего рестораном дрожит.
Я иду снова по лабиринту догадок, недосказанности, многозначительных взглядов. Уже однажды я не нашла выход, заблудилась и чуть не сгинула. Поэтому сейчас мне страшно заранее, однако остановиться не получается - двери в лабиринт уже захлопнулись.
-Понятно, - пытаюсь сказать это слово непринуждённо, но оно звучит камнем, упавшим в воду.
Дальше меня ждёт ещё большее испытание. Я иду на прогулку с планом Богданом. Не получается вести себя так же эмоционально, как и он. Не знаю, куда девать руки, не могу улыбаться всю дорогу. Я никогда не слышала столько добрых и ласковых слов от отчимов, поэтому тушуюсь рядом с родным отцом.
-Пан Вуйчик!
В огромном ресторане нас встречает, видимо, сам хозяин. Он жмёт руку моему спутнику так, будто хочет её оторвать.
-Здравствуйте, пан Тарновский! - Вуйчик рад не меньше. - Это моя дочь. Данута Писаржевская.
-Самый нежный цветок во всей Польше! - мужчина переключается на меня.
К моей радости он только слегка целует мою кисть, а не жмёт от всей души.
-Зачем вы сказали? - тихо спрашиваю за столом. - Нам же нельзя видеться…
-Все сроки вышли, - сейчас пан Богдан теряет весёлые искры в глазах. - И вообще… Тридцать лет назад я вышел из рядов помощников популяции, вернул все наградные листы, отказался от льгот.
Печаль лёгкой прозрачной шторой прикрывает свет веселья пана Богдана. В моей голове всплывает напоминание, которое звенит голосом Марека: "Его любимая не пережила роды, сын умер из-за приступа, он остался совсем один".
-Я вам привезла письмо от мамы, - тороплюсь сменить тему. - Она не может, она лечится после омеги.
-Злата мне написала? - лицо отца снова озаряет улыбка. - Ты зря сказала, я теперь буду думать только об этом.
Я и рада задать новое русло его мыслям. Мне предстоит путь по минному полю горьких воспоминаний Вуйчика.


13


Для меня же главным препятствием в мирном существовании становится он… Высокий, кареглазый мужчина, общающийся только на языке флирта.
-Мне кажется, что солнце повернуло вспять, - это вечерний администратор. - Оно должно уйти за горизонт, но стало только светлее и теплее.
-Пожалуйста, дайте ключ от пятьсот одиннадцатого номера, - не реагирую на комплимент специально.
-Не хотите ли чего-то особенного в номер? - а мужчина не смущается моей холодности.
-Да, хочу, - заставляю его податься вперёд и посмотреть заискивающе. - Хочу тишины.
Я знаю таких слишком громких ухажёров. Они стараются оглушить своими сладкими фразочками побольше женщин вокруг в надежде, что хоть какая-то обратит внимание. Администратор прикусывает губу и молча мне выдаёт ключ. На его руке вижу клеймо неликвидного. Мужчина не падает в моих глазах - летит на сломанных русских горках в тартарары. Он не борется за возможность стать чьим-то мужем, он пытается залезть в постель хотя бы на одну ночь. Такие искатели наслаждений меня всегда настораживали. Внимание мужчин всегда шло по моим пятам. Но в Кельце всё происходило робко. Противоположный пол просто вздыхал, изредка поглядывал, предпринимал попытки заговорить, а встретив строгий взгляд, отходил на почтительное расстояние. В Кракове же все похожи на Збигнева. Утром со мной пытается заигрывать утренний администратор.
-Сегодня пароль Арлекин, - он звенит симфонией надежды.
-Что? - подозрения колят меня морозом под кожей.
-В любое время, в любом месте… - мужчина продолжает заливаться соловьём. - Я готов служить вам, колдунья любви, богиня красоты…
Тошнота от ситуации подступает к горлу, я не могу ничего ответить. Просто отшатываюсь от стойки регистрации.
-Почему здесь мужчины очень навязчивы?
Гуляем по Флорианской улице с паном Богданом.
-Не знаю… - жмёт он плечами. - Я думаю, дело в твоей красоте, доченька. А что случилось?
-Ничего… Просто в Кельце все более спокойные.
Тадеуш превращается в мой кошмар со Збигневым.
-Я выполню все ваши желания! - он весь пылает и кипит в своих ласковых обещаниях.
Администратор принёс мне букет белых пионов. Но невинный цвет - это обманка. Я вижу клеймо разврата на его лице.
-Я ничего не хочу, - не принимаю его дар, вжимаюсь в свою дверь.
Мне кажется, что это всё притворство. Рефлекторно жду резких движений от мужчины.
-Тем более, мне ничего не нужно от всех, кто работает в отеле, - моя дурацкая привычка лезть на рожон уже два раза закончилась дракой.
-Я буду только ваш… Всё для вас будет бесплатно! - администратор подходит слишком близко.
Наконец, замок поддаётся на мои осторожные манипуляции с ключом. Тороплюсь оставить слишком настойчивому рабу любви хлопок дверью. Потом мечтаю скорее убежать из гостиницы, чтобы не видеть даже своего отца. Я не могу быть хорошей дочерью. Мне мешает злость, которая душит слезами. Мой настоящий папа держит притон.
-Тебя проводить? - за мной увязывается Марек.
Сначала хочу отказать, даже накричать на него. Управляющий рестораном не предупредил о таком маленьком недостатке своего начальника… Всего-то сутенёр.
-Хорошо, - нет, я буду держать себя в путах разума, чтобы расспросить его.
На улице Флорентийской среди гула кафе, воя музыкантов, криков туристов заставляю своего спутника мертвенно бледнеть вопросом:
-А ты сколько стоишь?
Он прекрасно понимает, к чему я клоню. Мотает головой в такт своему ответу:
-Я не вхожу в прейскурант "Золотого оленя".
-Почему ты не сказал, что пан Богдан сутенёр?
-Данута! - он даже вслёскивает руками. - Он только придумал систему паролей, а те, кто участвует… они делают это добровольно. Иногда вот сами… Предлагают себя.
Тупой нож слов режет мой мозг.
-Хорошее оправдание! - хватаю мужчину за ворот пальто.
-Они же и отказывают постоялицам. И все деньги оставляют себе.
-Я расхотела гулять… по этому гнилому городу!
Хотя не нахожу спокойствия и в номере. Сочиняю повод уехать поскорее.
-Данута… Доченька…
Ласковый голос заставляет меня открыть.
-Ты не пришла на ужин, - пан Богдан берёт меня за руки. - Что случилось?
-Я не хочу туда… вниз…
Жду дурацких расспросов, чтобы вылить всё своё возмущение лавой на седую голову хозяина борделя.
-Но кушать же хочешь? - эта фраза выбивается из узора моего плана.
-Э… ну… - меня сдаёт урчание живота.
-Я всё услышал, - смеётся отец. - Подожди. Я сейчас.
Через десять минут пан Богдан устраивает мне застолье прямо в номере.
-Попробуй пампушки, очень вкусные получились у Дерека, - попадаю под влияние весёлых искорок в глазах отца. - Какой будешь чай? Я привёз чёрный и зелёный.
-Чёрный.
Костёр обиды внутри меня постепенно прекращает чадить. Словно почувствовав нужный момент, пан Богдан спрашивает:
-Кто тебя обидел?
Простые три слова уводят слишком глубоко в самокопание. Кто же меня обидел? Скорее всего, я сама себя…Сама себе каждый раз придумываю идеальный план, а жизнь не хочет укладываться в эти слишком ровные рамки.
-Вы просто не сказали… И Марек не предупредил… - сейчас во мне говорят слёзы злости на себя. - И меня напугало то, что здесь… мужчины… ну… продают себя…
Хозяин отеля придвигается ко мне ближе, обнимает за плечи, виновато шепчет:
-Прости, дочка… мы здесь так давно живём с этим, что для меня это стало будничным делом. Прости… Марек тоже, наверняка, даже и не подумал… С него, вообще, спрос небольшой.
-Просто они все как набросились на меня… А я… А меня недавно уже один такой настойчивый… - утыкаюсь в грудь отца и не держу уже реки пережитого страха. - Он меня чуть не зарезал.
-Его схватили?! - напрягается мужчина.
-Да.
Горячие руки гладят мою спину, волосы, лицо.
-Я знаю, что делать, - ласково продолжает отец. - А ты отдохни, моё солнышко.
Наедине с ворохом мыслей предпочитаю сделать самое простое - броситься в плен прохладной и пахнущей чистотой постели.


14


Утром коридорный, который вчера весь день пялился на меня, коротко кланяется и опускает глаза. Администратор Войцех рассыпается в мольбе о прощении за недостойное поведение. Понимаю, что, возможно, вчера пан Богдан провёл беседу с сотрудниками. В ресторане же ещё никого нет. Я прихожу максимально рано в надежде, что там какой-нибудь дежурный повар и всё. На кухне слышу шкворчание. На мои шаги оборачивается Марек и прибывает меня гвоздями своего взгляда. Сам же неловко роняет миску, в которой взбалтывал тесто.
-Доброе утро, - его приветствие тонет в возне на полу.
-Я помогу, - мне неловко.
-Всё в порядке.
Всё равно тороплюсь помочь собрать непокорное тесто, которое расползлось по полу. Когда мужчина поднимает взгляд, мы встречаемся взглядами. Вдох… Раскалённый воздух изнутри распирает меня, когда извиняюсь за вчерашние слова:
-Я была не права. Прости, что накричала.
-Нет… ты права… - зелёные глаза Марека кажутся ещё ярче. - Это же всё незаконно. И я должен был предупредить.
Управляющий рестораном устраивает меня за маленьким столиком на кухне и жертвует оладьями, которые жарил.
-О, нет! Это же твои! - моя неловкость множится уже на два.
-Я ещё сделаю.
-Давай вместе позавтракаем.
Оладьи кажутся мне приворотным средством. Всё сильнее погружаюсь в румянец от их сладкого вкуса и близости их красивого автора.
-Очень вкусно, - признаюсь мужчине с набитым ртом.
-Спасибо, - Марек и сам краснеет и нечаянно сталкивает блюдце на пол.
Нас связывает что-то невидимое и едва уловимое. Оно заставляет меня произносить намёк:
-Я не видела никогда Краков толком.
-Я могу устроить экскурсию, - предлагает со своей колдовской улыбкой Марек.
-Хорошо. Когда?
-После обеда.
В светлое время суток Краков кажется милой сказкой, которую хочется перелистывать тысячу раз. Говорят, Варшава прекраснее. Но моё сердце всё больше хочет принадлежать только Кракову. Марек отвлекается на лавку с цветами. И какой-то прохожий подходит ко мне слишком близко.
-Прекрасная пани, - поистине мужчины больших городов более развязны.
-Прекрасная пани сегодня занята, - мой спутник выскакивает из магазина и весь светится молниями угрозы в сторону незнакомца.
-Простите, - бормочет прохожий и отшатывается.
Управляющий рестораном молча вручает мне милый букетик фрезий. Я уже почти готова разрешить ему держать себя за руку. Марек не похож на других мужчин. Он ненавязчив, но и не робок.
-Вы хотите поужинать?
На обратном пути мой спутник жестом приглашает в ресторанчик. Там ему торопится пожать руку его коллега. Услужливо помогает выбрать лучшее место на втором этаже у окна. В свете уличных огней Марек похож на настоящего колдуна. В сказках описывают, как принцы оживляют принцесс поцелуями. А в моей сказке ко мне пришёл колдун и отогрел моё зачарованное сердце одним только взглядом.
-Что со мной? - спрашиваю у своего отражения.
На меня смотрит слишком счастливая Данута. Её щёки алее зари, глаза ярче звёзд. Я слишком давно не видела такое отражение.
-Ну, хватит. Через две недели ты вернёшься домой и всё, - приказываю себе.
Я не уверена, что алхимик и травница - хороший дуэт. В конце концов, Марек может вести себя так обходительно лишь из вежливости. В очередной день все официанты ресторана при отеле просят у меня прощения.
-Кто их так всех запугал? - со смехом спрашиваю у Марека.
-Ну, была срочная планёрка, - он улыбается мне в ответ, - сначала у всех гостиничных, потом у ресторанных. Особо непонятливым был дан личный урок.
Эта информация путеводной звездой ведёт меня дальше по моим догадкам. Я нравлюсь мужчине, который всё больше места занимает в моих мыслях.
-Вам доставка цветов, - рапортует за дверью коридорный.
Он вносит корзину с синими розами. В ароматном подарке прячется записка: "Я готов бежать с вами на край света! Вы самая потрясающая из всех, кого я видел! Я сижу обычно за столиком, который справа от вас". Разочарование кусает меня ядовитыми клыками. Мне почему-то показалось, что цветы мог прислать Марек. На обеде осторожно гляжу вправо. Там сидит вполне симпатичный мужчина со светлыми волосами. Приходится писать ему ответ на салфетке: "Мне муж не нужен".
-Мы только посмотрим, - улавливаю разговор за другим столиком.
-Он же внук колдуна.
-Да ничего не будет.
Две подружки заметно нервничают, пока требуют у официанта позвать управляющего. Увидев Марека, они румянятся, кокетничают.
-Что-то случилось? - сейчас голос мужчины холоден.
-Книгу жалоб принесите, пожалуйста, - просит подруга-заводила.
-Вы можете сразу сказать, чем остались недовольны, - Марек с деловым видом изучает их тарелки. - Я сразу решу эту проблему.
-Эту проблему вы не сможете решить, - вздыхает вторая девушка.
Управляющий приносит им красную книжицу и терпеливо ждёт, пока дамочки напишут свой отзыв. Я же колдую взглядом: посмотри на меня, посмотри. Марек будто слышит призыв и улыбается мне, потом снова делает серьёзное лицо, мол, работа же.
-Пан Каминский, - зову я. - Я тоже хочу книгу жалоб.
-Что случилось? - Марек купает меня в тёплых интонациях.
-Хочу тоже написать отзыв, - беру книжку так, чтобы соприкоснуться с ним пальцами. - Не стойте над душой - присаживайтесь.
Проказницы за соседним столиком оставили пошлую запись: "Ваш управляющий слишком красивый, чтобы не отзываться на пароли". Автоматически фыркаю на поганые слова, потом беру себя в руки. "Пан Каминский отличный управляющий, деловой, умный, услужливый. Кухня превосходная. Повара и официанты молодцы". Марек хихикает, изучая мой отзыв, качает головой. Даёт мне полистать книгу жалоб. Она вся пестрит пошлостями в сторону колдуна.
-Это не та книга, - шепчет он и хитро подмигивает, потом добавляет громче. - Спасибо за отзыв. Приятного аппетита.



15


Понимаю, что Марек сам может и не решиться на слишком быстрый шаг, а наше время стремительно заканчивается. Но противоречия грызут меня изнутри. Не хочу переезжать в Краков. Не хочу бросать дело травницы. И не смогу без зелёных глаз и ямочки на щеке чувствовать себя счастливой.
-Мне нужен совет, папа.
Мы плывём на лодке с паном Богданом. Сейчас я впервые произношу слово "папа" - так сильно нужна поддержка. Та поддержка, которой не было у меня тридцать лет.
-Конечно, доченька, - отец расплывается в своей привычной улыбке.
-Я не могу уехать домой… и не могу оставаться здесь слишком долго.
Он словно зачарован бликами воды, потом долго смотрит на меня.
-Я всегда буду ждать тебя, моё солнышко. И приеду в гости, если вы будете не против.
Эти слова похожи на пластырь, который пытаются налепить на полосную рану. Мне недостаточно этого компромисса. Внутри пусто и холодно.
-Я просто уже старый… Мне всё равно, где жить… Но я не хочу тебе мешать, я хочу помогать, - задумчиво продолжает отец. - А вот Марек… его время бежит слишком быстро.
Удивлённо смотрю на своего собеседника. Он серьёзен. Зайдя на этот виток своей речи пан Богдан оставляет вёсла в скрипящих уключинах, берёт мои руки.
-Ему скоро тридцать один, после этого рубежа Марек не сможет стать мужем, - голубые глаза проникли в самое моё сердце. - А он самый достойный из всех мужчин Кракова. Дочка, ты не представляешь, как я переживаю за него. И он тоже не может покинуть дом и не может в нём остаться. Я это вижу.
-Наверное, это проблема многих, - стараюсь сгладить заломы моей правды на ткани беседы.
-Да, особенно проблема деловых и молодых, - он кивает. - Вот сейчас ещё помогаем ночному администратору Ярославу. Он скоро уедет с пани Мадлен. Опять же ждём посланника из Испании.
-Да… помню.
Плата за мой визит. Синий эстрагон для мамы. Он растёт только в Испании. Но я уже не жду этого гонорара. Я жду заветных слов от Марека.
-Моя строгая пани, - Тадеуш, молчавший несколько дней, снова открывает водопад своих слов, - прошу вас… Просто хотя бы скажите что-то.
-Добрый вечер. Пятьсот одиннадцать, пожалуйста, - бормочу ему.
Администратор досадливо шлёпает ключи от номера. Гляжу на его красные глаза и дрожащие губы. Ну, почему смелость толкает на безрассудные вещи тех, кто мне не нужен.
-Спасибо, - хочу уйти.
-Пан Тадеуш, коррида, - эта фраза заставляет меня задержаться.
Хочу увидеть, как развратник соглашается и спрашивает у своей новой строгой пани, что она желает. А после этого я вернусь, закажу шампанское в номер и многозначительно посмотрю в бесстыжие карие глаза.
-Коррида - это очень жестокое зрелище, - устало отзывается администратор. - Пани Моника, лучше сходите на спектакль.
-Вы не поняли.
Невысокая рыжая женщина крепко держит мяукающего кота, и сердито сдувает мешающую ей прядь со лба.
-Я понял, пани Моника, - Тадеуш звучит пустым медным сосудом. - Но я никуда сегодня не пойду. Простите.
-Да что такое происходит в эту неделю, - недовольно ворчит постоялица.
Я смело забираю у неё Сигнала, кота, который когда-то принадлежал моему брату по отцу.
-Очень много событий, - отвлекаю её. - Администраторы на разрыв.
-Да, всё из-за этой глупости, что они могут жениться или стать наложниками, - трясёт она пальцем. - В Германии таких глупостей нет!
-Всё образуется, - интонацией даю ей понять, что она должна идти.
Тадеуш глядит на меня во все глаза, его пальцы, держащие стойку, белеют от напряжения.
-Мне, пожалуйста, шампанское… Хотя… наверное, коньяк в номер, - прошу я. - Корм для кота.
-А чем сами будете закусывать? - администратор честно старается принять деловой вид.
-Фрукты. Ну, бананы, виноград, яблоки. Что есть.
В номере Сигнал ведёт себя по-хозяйски. Сразу устраивается на кровати. Через десять минут Тадеуш приносит мне мой заказ.
-Позвольте вам сказать… Пани Данута… - он расставляет посуду, открывает мне бутылку. - Я никогда и ни с кем не чувствовал это. Да… Каждый раз я старался увиваться за молодыми клиентками, потому что с ними приятнее. Да… я… я бесплоден, поэтому неликвидный.
Я молча слушаю, как льётся коньяк и слова администратора.
-Однажды меня почти забрали в Данию, но в последний момент я сам испугался… что не смогу. Я не любил. И подумал, что это нечестно… Но с вами… Я вас увидел и сразу сошёл с ума.
-Достаточно, - обрываю Тадеуша. - Ну, коньяка достаточно. Спасибо.
Мужчина молча стоит передо мной, как виноватый школьник перед строгим учителем. Я отпиваю напиток, который сразу ворует моё дыхание и сдержанность.
-Пан Тадеуш, дело в том, что я понимаю, о чём вы говорите. Я тоже люблю, страстно люблю, но другого, - тепло в желудке добавляет смелости признаться хотя бы другому человеку.
Администратор теряет остатки улыбки, просит прощения.
-Сколько с меня? - останавливаю его на пороге.
Мужчина мелко дрожит и прячет глаза.
-Я уже всё оплатил, пани Данута. Пани Полярная звезда.
Сначала хлопок дверью, потом вздохи и гулкие в коридоре мешают мне думать. Помогает отвлечься Сигнал, меня захватывает в плен уютное мурчание кота. Я обещала маме и Матеушу вернуться через две недели, но этого срока мало, чтобы разобраться в самой важной задаче в моей жизни.


16



Когда Марек помогает мне подняться на скалы Твардовского, решаю всё же дать хотя бы маленький намёк. Как на ладони развернулся весь суетливый Краков. Я сама же чувствую себя таким же городком, в котором мой спутник видит все мои страхи, сомнения и желания.
-Почему ты до сих пор одинок?
Этот вопрос стучит в моей голове уже несколько дней. Каждая чёрточка на утончённом лице восхищает, каждый завтрак, приготовленный им, становится приворотным зельем, каждая беседа с Мареком - лучшее времяпровождение.
-Я ждал всю жизнь свою единственную… - мой спутник глядит будто в самую глубину моей души. - Но встретил, когда потерял надежду.
Мне кажется, что счастье вот-вот выльется и затопит скалы, Краков и мою душу, поэтому закрываю глаза и отворачиваюсь. Марек осторожно касается моего плеча.
-А почему у тебя только один муж?
-Я не хотела даже первого мужа. А сейчас… - осознаю, что это наше признание в любви друг другу. - А сейчас я готова, я хочу второй раз замуж.
Весь наш пикник мужчина напевает, улыбается, роняет вещи. Значит очень взволнован и рад. Ночью в моей голове крутится фильм из воспоминаний. Не могу уснуть - хочу миллион раз пересмотреть момент, где Марек чуть краснеет и признаётся, что ждал меня всю жизнь.
-Вам письмо, - Войцех вручает мне изрядно потрёпанный конверт.
-Спасибо.
Домашний адрес на послании заставляет меня занять диван в фойе и поторопиться прочесть слова, сложенные острым почерком Матеуша.
"Милая Дани!
Ты не пишешь, как твои дела. Поэтому мы немного волнуемся. Всё ли хорошо? Как проходит знакомство с отцом? Как долго ещё пробудешь в Кракове?
Препараты от врача не справляются с кашлем твоей мамы. Я лечу её чаями, но они же тоже бессильны против приступов. И я лезу на стенку без тебя. Хотя прекрасно понимаю, что скоро буду видеть тебя вдвое реже… Не за горами свадьба?
Ответь хотя бы, всё ли у тебя в порядке.
Твой Матеуш".
Стыд перед прошлым за нынешнее счастье охватывает меня холодными и склизкими щупальцами. Я не тороплюсь к маме, которой так нужно лекарство. Хочу второго мужа, но не известила об этом первого. В таком состоянии меня и застаёт Марек. Он сам будто борется с сильнейшим водоворотом. Взбудораженный, бледный, мужчина с трудом фокусирует на мне взгляд.
-Данута, что бы ни случилось… я выполню своё обещание! - он прячет нашу общую тайну в полутонах голоса. - Мне надо ехать. Для тебя. Для твоей матери.
-Марек…
-Ты мой дар судьбы… но я должен торопиться.
Он отдаёт мне букет синих лилий и бежит в кабинет пана Богдана. Приходится подслушивать их разговор. Курьера с вареньем из эстрагона схватили. Предположительно, это случилось на границе. Мой отец возьмёт на себя спасение партнёра, а Марек поедет на ближайшем поезде в Испанию. Повторяю заветную информацию по дороге на вокзал. Адреналин бьёт по барабанным перепонкам, поэтому не с первого раза слышу, что кассир требует паспорт. Наконец, справляюсь с испариной, непослушными пальцами и внезапной глухотой. В ожидании состава торопливо пишу два письма.
"Мати!
Я задерживаюсь, потому что делаю всё, что нужно для выздоровления мамы. Но ты ей скажи, что всё хорошо, не волнуй её, пожалуйста. Надеюсь, что приеду домой через две недели.
 Целую, Данута".
Это послание торопливо запечатываю в конверт и бросаю в почтовый ящик. Вторая записка даётся мне тоже нелегко.
"Дорогой папа!
Прости, что еду, не поговорив толком. Я боюсь, ты меня сможешь удержать. Но я не могу сидеть на месте, пока он рискует собой ради меня.
 Я скоро тебя вновь обниму,
Твоя дочь Данута".
Это послание подписываю адресом "Золотого оленя" и отсылаю с такси за двойной гонорар. Глажу на прощание холодное окно поезда, уже изнутри. Вижу, как в толпе туристов скользит мой Марек. Решаюсь искать его купе только на границе с Германией. Наконец застаю его в обществе сквозняка и остывшего чая. Снимаю капюшон, которым скрыла свою личность от слишком любопытных мужчин.
-Ты сумасшедшая!
Мой милый и добрый Марек пытается казаться строгим и отстранённым. Однако его глаза ведут меня колдовскими огнями по верному пути. По пути любви к нему и долга к матери.
-Я такая же, как и ты, - даю понять, что еду с моим избранником до конечной.



17


Есть дорога, которую может осилить один идущий. А есть опасный серпантин, с которого в одиночку легко сорваться. Моё нутро кричит, что в Ла-Корунья мы оказались вдвоём не зря. Крепко сжимаю руку моего колдуна. Стараюсь скрыть своё волнение за звуками плохого пения. В отеле администратор долго изучает меня, на Марека почти не смотрит. Воображаю себя таким щитом для моего алхимика. Расправляю свою душу, которая так и норовит сжаться в дрожащий комок. Данута, не время бояться! Ты должна кокетничать, ослеплять и оглушать.
-Хотите стать моим наложником? - коряво произношу эту фразу на французском.
Мужчина понимает меня. Он может посоревноваться своим румянцем с яблоками, нарисованными на безвкусной картине за его спиной.
-Данута… - шипит Марек наедине мне.
-Ты ревнуешь? - хихикаю я.
-Я боюсь, что…
-Ревнуешь… Ничего, потерпи, пожалуйста.
Задаю себе бравурный темп, будто готова идти маршем на вооружённого противника. На самом деле, мы осторожно срезаем ножами синий эстрагон - редкий и чудесный цветок, способный убрать новообразования. К концу нашего ночного приключения меня так трясёт от страха, что прошусь к океану. Пусть там ещё холодно. Мне нужно охладить свою голову, которая кипит от самых разных мыслей. Волны заглушают мою личную бурю и поют о том, что теперь всё будет хорошо. Я обнимаю моего колдуна и говорю самое важное, что вынашиваю последние дни:
-Однажды я влюбилась, мне казалось это чувство безответным, потом выяснилось, что меня приворожили. И я пила чёрную мать-и-мачеху целый год. Из-за этого я стала безразличной ко всем мужчинам. А потом пришёл ты… И снял чары, которые я наложила сама на себя. Ты эстрагон моей души.
Всю речь он слушает, едва дыша, а потом встаёт передо мной на колено, как в фильмах Ушедшей эпохи.
-Возьми меня в мужья, мой дар судьбы!
-Да! - мне кажется, я громче океана и своих суетных мыслей.
В домике, где мы остановились, мой жених целует меня так долго, что я не могу выплыть из водоворота страсти.
-Я хочу, чтобы с тобой было всё по правилам, - стараюсь обмануть нас обоих.
-Мы в любой момент можем сорваться в пропасть неизбежности, - Марек продолжает покрывать моё лицо поцелуями. - Поэтому правила сделают только хуже.
У меня никогда не было близости по любви. Поэтому сейчас мне кажется, что невесомость поднимает меня к звёздам. Я обнимаю горящее Солнце, иду по кольцам Сатурна, превращаюсь в стихии Юпитера. Утром делаю то, о чём так давно мечтала. Целую Марека в его милую складку на правой щеке.
-Я пожарил оладьи, - шепчет он и снова льёт ко мне нежным шёлком.
-Мой Марек.
Как тяжело потом размыкать объятия при прощании на перроне. Не хочу ехать сама в поезде. Хочу идти рядом с моим колдуном по лесу и нести запретные травы.
-А вдруг с тобой что-то случится? - привожу последний аргумент.
-Со мной ничего не случится, пока ты в безопасности! - Марек не менее упрям.
Всю дорогу и в квартире в Биарриц я глажу огромный чёрный опал на кольце, которое подарил мне мой эстрагон. Заклинаю со всей страстью: "Приходи живым и невредимым! Приходи!" Моё заклятие почти работает. Бледный и уставший Марек обнимает меня на мосту Эйфеля. Едва коснувшись постели он проваливается в забытьё. Весь день занимаюсь эстрагоном, потому что не могу сидеть без дела. Ночью прижимаюсь к моему колдуну и сквозь его рубашку чувствую грубую повязку на плече. Торопливо растёгиваю мелкие пуговицы. Под бинтом торчат листья лохматки белой, сильно пахнет чёрным подорожником.
-Что случилось? - спрашиваю Марека, когда он приходит в себя за завтраком.
-В меня стреляли, - он сообщает это так просто.
Изучаю его лицо, осунувшееся после нелёгкого приключения на границе из-за меня. Другого человека я бы не полюбила. Только колдуна, способного поставить свою жизнь на кон в покер со смертью и обыграть её.
-Зачем? Мне не нужны украшения, - всё равно мой эстрагон улыбается и манит меня своей милой складкой.
Я надеваю ему на безымянный палец перстень с кошачьим глазом.
-Я хочу тоже одарить тебя в честь помолвки, - осторожно касаюсь губами его правой щеки.
Можно было бы назвать нашу историю приторной, если бы не нужно было преодолеть ещё два раза границу. Сейчас задача осложнена раной Марека и двумя огромными банками варенья. Я снова иду авангардом на наших противников. Пограничники не знают, с кем связались. Они бессильны против ученицы ведьмы. Бесстыдно кокетничаю с немцем. Он рассеянно осматривает чемодан моего жениха, в котором только вещи. Потом беру пограничника за руку и заставляю его дрожать. Надеюсь, что пятнадцати секунд достаточно, чтобы Марек поменял наш багаж местами. Но судьба на нашей стороне. Поезд даёт гудок, немцу приходится покинуть состав. На польской же границе попадается дотошный экземпляр. Однако и для него у меня есть запрещённый приём. Я специально положила на самый верх кружевные трусы и лифчик. Любуйся, пограничный царёк. Мужчина теряется в лесу своего смятения и выбегает из купе.
-Ты хитрая, как лисица, - восхищённо глядит Марек.
-Поэтому в мужья беру отъявленного лиса.



18


До дня рождения моего колдуна остаётся неделя, поэтому мы действуем очень быстро. Сразу сватаюсь по всем обычаям. Стараюсь быть тихой, как степная река, в гостях у матери Марека. Хотя она, как и первая свекровь, не внушает уважения. Женщина надменно осматривает моё лучшее платье. О да, оно дешевле её костюма раза в три.
-Я не смогу удвоить приданое сына, - фыркает, наконец, гостеприимная хозяйка. - У меня сейчас выходит замуж младшая дочь.
Наверное, Майя думает, что я охотница за богатством. Мне же смешно смотреть на её слишком широкие брови, которые сходятся у переносицы в ожидании моего отказа.
-Да можно, вообще, без приданого! - выплёвываю эту фразу. - Мне ничего не нужно, я просто его люблю.
Порывисто встаю. Чёрт возьми, в конце концов, жених просил просто поставить ему клеймо без излишних церемоний. Я же захотела соблюсти все обычаи, чтобы не испачкать слухами его честь.
-Стойте! - следом вскакивает и будущая свекровь. - Среди Каминских нет бесприданников!
-Тогда сколько дадите, столько и будет, - я просто хочу прижать лицо в тёплой груди моего эстрагона поскорее.
Веселит меня и мой отец. Он и так серьёзно помогает, за один день найдя ресторан, цветы и музыкантов. Пан Богдан предлагает мне удвоить приданое Марека.
-Мне ничего не нужно, - сегодня беру за руку отца сама. - Разве вы не понимаете, что вы с Мареком для меня - главное богатство?
-Доченька, - он обхватывает меня так сильно, что едва дышу. - И ты… и ты самое большое сокровище.
-Я просто… не знала, как себя вести с вами, что говорить, что вы за человек, - надеюсь, что улыбка победит мой настрой всплакнуть. - Но это потому что мы были мало знакомы. А сейчас я знаю… что вы поймёте меня.
Понимает и меня и мой милый колдун. До свадьбы готов отпустить меня в Кельце, хоть коридорные шушукаются, что я хочу сбежать от него.
-Я привезу маму и Мати, - объясняю жениху. - Ну и платье там выберу.
Кидаю в дорожную сумку зубную щётку, тапки. У меня план простой: приехать днём, утром уехать всем вместе.
-Если хочешь… Если можно… - его зелёный взгляд излучает нежность. - Я помогу, я поеду.
-Это же не из-за тупых слухов?
-Нет. Ты же поехала за мной. А я - за тобой. Я буду рядом, даже если небеса рухнут на землю.
Наш приезд становится сенсацией в мамином маленьком домике. Она трясёт Марека за руки, внимательно осматривает.
-Если Данута вас любит, значит и я полюблю, - оптимистично сообщает она.
-Я постараюсь заслужить, - неловко усмехается мой жених.
Матеуш стоит к нам спиной и режет лук. Но по слишком сильному стуку ножа о доску я понимаю, что он нервничает. Первый муж не садится с нами за стол.
-Дани, - строго глядит мама на меня.
Всё понятно без лишних слов. Я должна пойти и поговорить с супругом.
-Мати, родной, пойдём, - застаю его стоящим у окна.
-У меня нет аппетита, - тихо отзывается мужчина.
-Это невежливо. По крайней мере, по отношению ко мне, - стараюсь надавить на самое важное. - Мы так давно не виделись. И вдруг ты не хочешь сесть рядом.
-Если я нужен…
-Конечно, нужен.
Он краснеет, глядя на моего будущего второго мужа. Марек же практически не меняется в лице. Его напряжение выдают руки, на полу долго звенит вилка. Всю дорогу в Краков я еду в одном купе с моим колдуном. Он хоть и волнуется, но держит свою бурю при себе. По приезду сразу же тянет в самый дорогой свадебный магазин.
-Выбери, не глядя на цену, - просит Марек у меня.
Изучаю длинный ряд платьев на любой вкус. Все они сливаются для меня в одно белое пятно, не имеющее значение. Свадьба никогда не была для меня желанным событием. Просто знаю, что уже не смогу ощущать вкусы и видеть оттенки без моего ласкового лиса.
-Это всё, что у вас есть? - Марек будто чувствует моё настроение.
-Есть платья, сшитые по старинным выкройкам.
-Мой дар судьбы, - тихо просит жених. - Я просто хочу видеть радость в твоих глазах. Как же его достичь, если не купив тебе самое красивое платье?
-Тогда лучше посмотреть что-то по старинным выкройкам, - соглашаюсь я.
В кремовом атласе, в веренице пуговиц, в фонарях рукавов ощущаю себя принцессой, которая перевернула сказку и влюбилась в мага, а не в принца. В океане зелени его взгляда стоит штиль счастья. Не могу оторваться от него на свадьбе. Марек мне кажется космосом, в котором мечтаю заблудиться в поисках границ.



19


И это блаженство с познанием новых планет, комет и явлений длится ещё десять дней в путешествии. Потом же мне приходится остановить свой шаттл. Впереди я вижу бурю из обломков астероидов ревности Матеуша. Он приходит за мной в свои сутки. Ласково берёт за руку.
-Я на ужин сделал клёцки, как ты любишь, - он осторожно поправляет мне ворот пальто.
-С петрушкой?
-Нет, её купим по дороге… Подожди… Где твоя шапка? Дани, ты замёрзнешь!
Супруг торопится обратно в дом Марека. Но проходит несколько минут, пока они ищут шапку. Поэтому я не выдерживаю и захожу в прихожую.
-Ты ещё своё отстрадаешь!
Матеуш оказывается самым неукротимым штормом. Он злится на моего колдуна. Я случайно слышу разговор мужчин и понимаю, что плохо знаю первого супруга.
-Я спокойно приму третьего в нашей семье, - голосом Марека можно заморозить целый океан.
-Нет нашей семьи, - Мати, наоборот, в интонациях похож на вулкан. - Была наша. Дануты и моя. Пока не появился ты.
-Просто моя душа позвала её душу…
Осторожно выхожу на улицу. Через минуту Мати со своей обычной улыбкой помогает мне надеть шапку.
-Я очень скучал по тебе, моя Дани, - со мной он ласков.
 Не могу заговорить о ревности с Матеушем, потому что он ведёт со мной себя, как обычно. Но ссоры между мужьями огненными стрелами вонзаются в мою душу. Я иду в "Золотой олень". Здесь вместе с отцом поселилась моя мама. Мне очень нужен её совет, как уживаться с двумя мужьями.
-Дани! Нельзя подслушивать! - она же не понимает моей проблемы.
-Так случайно получилось, - бормочу сердито. - И я не знаю, как мне быть…
-У меня мужья никогда не ссорились, - жмёт плечами мама. - Наверное, стоит поговорить с Матеушем, объяснить, что так нельзя. Ну… не знаю… сказать, что всё хорошо, что ты его любишь.
Приходится идти за наставлениями к отцу. Он внимательно слушает всё моё взволнованное повествование. Наконец ошеломляет меня внезапным советом:
-Ничего не говори и делай вид, что ничего не знаешь.
-Почему? - стараюсь не уронить челюсть.
-Ни Марек, ни Матеуш не хотят тебя впутывать в свои проблемы, - голубые глаза светятся мудростью прожитых лет. - Двое взрослых мужчин должны сами разобраться.
-А вдруг…
-Я уверен в Мареке. Он умный и он любит тебя, а значит сделает всё, чтобы тебе было комфортно, - доводы папы вполне разумны. - Если Матеуш такой же, значит и он будет стараться не расстраивать тебя.
Борюсь с желанием заговорить с Мати о его поведении. И вдруг понимаю, что мой отец был прав. Мужчины находят общий язык. Возможно, они ощущают оба, что стоит дружить против по-настоящему лишнего персонажа в нашей истории... Тадеуш не отступает… Отец меня взялся учить на управляющую отелем. Поэтому мне приходится бывать в "Золотом олене" каждый день и общаться с администраторами. Тадеуш мне кажется плющом, которому нужно обвить меня, будто дерево.
-Вы сияете Полярной звездой, - восхищается мужчина.
Он ещё не знает, что я свечусь изнутри счастьем, которое поселилось внутри меня вместе с ребёнком.
-Я просто выспалась, - не хочу пока ничего говорить работникам отеля.
-Нет… Вы всегда такая… Восхитительная и недосягаемая.
-Чего вы хотите достичь?
Сейчас внимательно изучаю мужчину. Замечаю на его лацкане вышивку - сердце из оленьих рогов. Это знак забронированного. Но обычно его выдают в виде броши.
-Кто вас забронировал?
Решаю от скуки поиграть с Тадеушем в парадоксальные вопросы, пока жду отца.
-Вы знаете эту женщину, - шепчет администратор. - Она самая невероятная и недосягаемая. Как Полярная звезда.
Наконец, хозяин отеля спускается ко мне. Тадеуш вытягивается в струнку под пронзительно-голубым взглядом. Он снова идёт в атаку своего отчаянного флирта позже.
-Я хочу что-то… хоть что-то сделать для вас, - мужчину, на самом деле, жаль.
Я думала, что чёрная мать-и-мачеха поможет Тадеушу остыть. Но он как купал меня в комплиментах, так и продолжает это делать.
-Мне нужен пятьсот одиннадцатый номер, - объясняю ему, - шампанское и фрукты.
-Кого-то будете ждать? - он пишет в блокноте мои пожелания, потом сжимает ручку до белых суставов на пальцах.
-Да, - смеюсь своей шутливой затее. - Какой сегодня пароль?
-Амадей, - отвечает он и прикусывает губы.
-Амадей, пан Тадеуш.
Он роняет ручку, вытаращивает на меня свои огромные карие глаза.
-Пппани Данута?
-Амадей, пан Тадеуш… если вы точно забронированы мной.
Через секунду администратор с улыбкой безумца торопливо выписывает чек на номер, тут же гасит его штампом и небрежно бросает в кассу со стопкой денег из своего кошелька.
-Это мой заказ, - не спускаю с него взгляда всё это действо.
-Я хочу за вами поухаживать.
-Хорошо… Сегодня в шесть.
Меня саму колотит от волнения. Возможно, так действуют гормоны, потому что я краснею у входа в "Золотой олень". Делаю вид, что у меня есть дело к отцу. На самом же деле, пытаюсь так успокоить саму себя.
-Я вас ждал, - счастливо шепчет Тадеуш.
Он встречает меня у входа в номер, помогает снять куртку, разувает меня, будто инсценирует момент из семейной жизни, которой у него никогда не будет.
-Пани Данута, - администратор неловко садится на край постели, - я жду ваших приказов.
-А стоит догадаться, что сначала я хочу бокал шампанского и виноград.
Его руки дрожат, когда он наливает мне пенный напиток.
-Я жду вашего прихода, как знамение о продолжении жизни, - мужчина подаёт мне холодное шампанское и горячее признание, - я знаю, что вы всегда придерживаете дверь, чтобы она не хлопнула. Но дверь слишком тяжёлая для вас, поэтому она издаёт особый щелчок. И вы обязательно расстроенно чертыхаетесь под нос. И я знаю ваш лёгкий и быстрый шаг. Моё сердце бьётся в горле, когда слышу, как вы приближаетесь.
-Ещё скажите, что сами перевелись в утреннюю смену, чтобы хранить мне верность, - усмехаюсь.
-Да, это так.
-Пан…
-Я не пан для вас… Я просто Тадеуш. Тадеуш, который любит вас всей душой, принадлежит вам целиком и полностью.
Пока он говорит я опрокидываю в себя одним кивком весь бокал. Голова кружится в темпе слишком быстрой речи администратора.
-Я позвала вас, чтобы поговорить, - сообщаю ему. - У меня - двое мужей. Мне вполне хватает. И я всё так же люблю Марека. Знаете, что такое любовь?
Тадеуш давит свои горестные вздохи, но они всё равно только сгущают студень нашего общего смущения.
-Любовь - это ещё и уважение друг к другу. И если я прошу оставить меня в покое… Тадеуш… Ты должен уважать мою просьбу.
-Я вас понял, моя пани… - шелестит поникший мужчина. - Но можно хотя бы иногда… делать для вас хоть что-то?
-Что именно? - упрямство Тадеуша изматывает меня, я готова на торг.
-Дарить подарки, встречать и провожать вас, приносить кофе…
-Можно целовать руку, - зажигаю его глаза. - Всё остальное лишнее.
Когда выхожу, замечаю в другом конце коридора Марека. Он ретируется, видимо, подслушав мою беседу с администратором. Муж не замечает или надеется, что я не узнаю его издалека. Но я выучила наизусть его походку. И понимаю, что так мало знаю характер моего колдуна. Он так же ревнив, как и Матеуш. Просто скрывает это под толщей воды своей напускной уверенности.


20


-Я хочу возиться с внучкой!
Моя мама давно не была так бодра. Она уже целый час носит Матильду на руках. Синий эстрагон уже не нужен - лёгкие матери чисты, как у молодой женщины. Марек пытается забрать пухлощёкую малышку у тёщи, но встречает отпор.
-Тили такая сладкая, я хочу ещё её подержать, - мама выстраивает частокол из слов.
-Вам не тяжело, мама? - мой лис нашёл пристанище в сердце моей матери и впустил её опеку в свою жизнь.
-Нет, очень даже легко, мой хороший.
-К столу! - Матеуш отдаёт команды голосом и поварёшкой.
-Ещё не пришёл папа, - напоминаю ему, устраиваясь на своём любимом месте.
Теперь у нас у всех - одна общая огромная семья. Матильда стала маленьким чудом - собрала нас всех воедино.
-Тук-тук-тук! - весело кричит из прихожей отец. - Ёлочку заказывали?
Мужья бросаются ему на помощь. Мама начинает суетливо распоряжаться, куда можно поставить слишком пушистую гостью. Прижимаю к себе кряхтящую дочь и наслаждаюсь гамом в милом доме. Среди мороза Новой и странной эпохи совершенно разные люди нашли внутри себя огонь любви и греют друг друга.
-Давайте сначала пообедаем, а потом будем наряжать, - Мати снова напоминает о своих фирменных клёцках.
-Да, Богдан, - мама стряхивает со своего мужчины иголочки от ёлки. - У Матеуша всегда очень хорошие обеды.
-А ну раз обеды очень хорошие, то всё остальное подождёт! - хохочет папа.
За столом он пробует первую клёцку и так хвалит моего первого мужа, что тот алеет и смущённо крякает. Потом мы дружно берёмся за украшения. Посуда подождёт: наши сердца жаждут праздника, хотя он только через неделю.
-Ой, - Марек роняет золотистый стеклянный шар.
-Это на счастье, - успокаивает его мама. - Пусть будет много счастья.
Муж пытается собрать осколки и, конечно, ранит пальцы.
-Нет, тут нужен веник, - бурчит Мати.
Пока семья остаётся с ёлочкой и Тили, увожу моего колдуна на кухню и промываю ему царапину.
-Я бы сам, - Марек всматривается в мои глаза.
-Я очень хочу о тебе позаботиться, - мне кажется, это лучшая минута для лёгкого прикосновения к самым желанным губам.
-Сегодня день Матеуша…
-Мы ему не скажем.
Я знаю, что мой эстрагон души уже прочёл по моему взгляду: я хочу быть рядом с ним вне зависимости от расписания.