Господину требовался секретарь

В начале сентября 1909 года, начальник московской сыскной полиции Аркадий Францевич Кошко, опытный полицмейстер, криминалист слушал в своем кабинете рассказ студента Лебедева, двадцати двух лет, учащегося в университете и прибывшего сообщить полиции о «чрезвычайном и странном происшествии», которое он пережил на днях в меблированных комнатах в районе Тверской-Ямской.
Опытный полицмейстер Кошко пытался понять, в чем, собственно, заключалась суть странного происшествия, какие есть основания для расследования. Однако, сам студент, по фамилии Лебедев, вел себя тоже странно, заявился к начальнику полиции заметно выпивши, от него так и несло перегаром, речь была бессвязной. Он постоянно, путался, использовал французские обороты и был похож больше на маньяка, сбежавшего из психбольницы. Выпроводить бы его за дверь и направить на Канатчикову дачу?
Но, с другой стороны, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Складывалось впечатление, что студент перед высоким полицейским начальником не только изливал свою больную душу, но признавался в жутком страхе за свою жизнь. И молил о помощи. Отказать ему?
Неожиданно студент полез в карман и предъявил Аркадию Францевичу газетную вырезку. В ней черным по белому было написано следующее предложение: «Инженер ищет молодого секретаря для работы в России и за границей. Жалование – 250 рублей, встреча в меблированной гостинице на Тверской-Ямской». Лебедев несказанно обрадовался, последнее время он страдал от нехватки денег, буквально, обнищал и жаждал расплатиться с долгами. Потому и отправился в сторону Тверских-Ямских улиц.
- Но назовите мне точный адрес, господин студент, - со вздохом прервал его исповедь Аркадий Францевч. - Там полно постоялых дворов.  Укажите день, час. Была ли там сама хозяйка? Какие у вас есть свидетели?
В ответ недоуменный взгляд и мычание: «не могу вспомнить, Ваше сиятельство, господин начальник, простите, Бога ради, но в голове все смешалось…»
- Зачем же вы выпили?
- Чтобы страх унять.
Как с ним поступить? 
У Аркадия Францевича возникло подозрение, а что, если студент пришел по чьей-то наводке? Мог кто-то стоять за ним? Но кто? Человек, поместившей в газете странное объявление? Зачем это ему? Получалась сплошная путаница.
Ясным было одно - студент, приезжий, жил в Москве один, без родителей. Деньги у него кончились. Родители присылать больше не могли. Что делать? Набрал долгов, пришло время рассчитываться. Где взять деньги? Студент обратил внимание на газетное объявление. Оно показалось ему спасительным. И парень отправился в район Тверской-Ямской. 
Гостиницей оказались простые меблированные комнаты. Студента там встретил приличного вида господин, он же инженер, в возрасте тридцати лет. Господин был вежлив, предложил студенту выпить с ним чаю и попросил подробно рассказать о себе, учебе в университете, о друзьях-товарищах. Потом попросил встать и придирчиво рассматривал его со всех сторон, как иной портной, только что мерку не снимал. Они оказались одного роста, одной комплекции. Это совпадение заметно обрадовало господина, он готов был выплатить студенту аванс за первый месяц службы, целых сто рублей. Лебедев, конечно, обрадовался. Сели за стол, написали бумаги, и студент получил сотенную купюру. Он чуть не расцеловал этого щедрого господина!
Но в этой встрече и в разговоре как раз и проявилась первая странность. Сто рублей аванса дал неизвестному человеку? За что? Очень рискованно. Студент мог наврать с университетом, взять деньги и больше никогда не появиться. Далее, господин не стал говорить об обязанностях своего секретаря. Не указал объем работы, время нахождения в конторе и суть - какие вести записи, бухгалтерские? Вместо этого появилась вторая странность - господин сделал предложение студенту сходить вместе с ним… в Сандуновские бани, попариться.
В парилке та же история, господин присматривался к студенту. Он улыбался, похлопывал его по плечу, хвалил не знамо за что. Господин был явно рад этому знакомству. Потом произнес какую-то загадочную фразу: «Прекрасное у вас тело, молодой человек, никаких пятен, изъянов. У меня точно такое же. Вам повезло». В чем было везение?
Договорились, что студент Лебедев придет к господину еще пару раз на доверительный разговор. И вот третья странность - студент исправно приходил к назначенному сроку. Но никакой работы ему не предлагалось. Господин, в который раз расспрашивал его о родителях, друзьях по учебе, с кем был близок, есть ли девушка? Нет? он почему-то обрадовался. И это не все.
Никакой работы у господина не было. Ни бумаг, ни папок, ни переписки. Ничего.
Однажды господин предложил секретарю съездить с ним в Киев. По служебным делам. Но история опять повторлилась, никаких дел в Киеве у них не было. Они вместе гуляли по Крещатику, пробовали украинский «Наваристый овощной борщ» с салом и пампушками, проходили мимо магазинов. Наконец, заглянули только в пошивочное ателье. Господин выбрал там себе пиджак, примерил, оплатил. Потом дал примерить его студенту. Пиджак оказался впору. И странный господин проявил новую щедрость - подарил пиджак своему «секретарю». Вещь дорогая, стоила 95 рублей, с чего бы такая щедрость?
Они вернулись в Москву. Студенту же стала надоедать такая однообразная странная жизнь секретаря, который ничего не делает, учёбу в университете совсем забыл. Как верёвочки ни виться, но концу быть. И в один прекрасный день эта разгульная, беспечная жизнь для студента чуть не закончилась трагически.
В снятом номере они хорошо поужинали, потянуло в сон. Однако господин неожиданно достал бутылку водки и разлил в стаканы. Студент редко пил и после трех глотков его сморило. Он прилег на кушетку. Задремал. Потом внезапно почувствовал на себе чей-то взгляд и открыл глаза. Над ним стоял господин. И внимательно его рассматривал, как будто никогда не видел. Лицо напряженное, как маска, даже злобное. В руках у него появились два больших ножа! Откуда они взялись?!
 Тут студент не выдержал. От страха заорал благим матом, вскочил, со всей силой оттолкнул от себя господина и без верхней одежды бросился вон из номера. Ему удалось убежать. Всего трясло от страха, не знал куда спрятаться.
Господин намеривался его убить? За что? Он не мог найти ответа, как же так... Студент жалел лишь об одном, в номере гостиницы он оставил свою серебряную мыльницу с вензелем и буквой «А», не считая прочих личных вещей.
Больше с этим странным господином студент не встречался. Вот, собственно, и весь его рассказ.
- Это не мистика, - сказал студент и усмехнулся. - Так все и было.
На вопрос Кошко, не вспомнил ли он фамилию этого господина, студент сказал, что от страха он забыл ее.
- Назовите его особые приметы!
- Ну, такого же роста, такой же комплекции, как я сам. Мне казалось, что он хотел сделать из меня человека… очень похожего на него. Но зачем?
- Какие вы заметили особые приметы у господина, - повторил свой вопрос Кошко.
- Особые приметы… - Студент наморщил лоб. - Вспомнил! На правой щеке у него было родимое пятно. Он иногда его заклеивал. Кажется, все.
Кошко просил студента хорошенько все вспомнить и тогда приходить. Тогда он заведет дело и отпустил студента. В своей папке нераскрытых расследований на всякий случай Кошковсе же записал: «Студент университета Лебедев, 22 года. Его наниматель инженер, господин с родимым пятном на правой щеке, пропала серебряная мыльница с вензелем и буквой «А».
Шло время. Никаких новых материалов по делу студента Лебедева в папке у Кошко не появлялось. Но у странного рассказа московского студента появилось не менее странное продолжение, теперь уже далеко от Москвы, в Петербурге.
Начало сентября 1909 года для мадам Котович, владелицы двухкомнатной квартиры с печным отоплением в доме номер 2, по Лештуковому переулку, выдалось неудачным. Никак не удавалось ей сдать это жилье в аренду. Просто наказание господне! Местный народ говорил, что эта двухкомнатная квартира темная, она окнами во двор выходит, потому и нехороша. И тот, кто въедет в нее, обязательно заболеет и распростится с жизнью. Это почему же? Да потому! Забыли? Снимала у вас там недавно две комнаты жена горного инженера. Красивая женщина. Да, снимала! Но она сбежала от мужа, когда узнала, что у него появилась любовница. От расстройства закрылась в этих темных апартаментах и никого к себе не впускала. Буйствовала там и сошла с ума. Ее хотели увезти в психиатричку, она дралась. Говорят, застрелилась. После нее эти комнаты снимал другой опасный жилец. Пил беспробудно. Его хватанула горячка, и он повесился. Нет, нет, нет, эту опасную двухкомнатку в Лештуковом переулке, дом номер 2, лучше обходить стороной.
Но всё это были досужие сплетни завистливых соседей. Стоило ли обращать на них внимание? Однако и сплетни рожаются не на голом же месте? Было в них какое-то мистическое предостережение, намек, что лучше поискать другое пристанище. Раз знающие люди советуют, то надо поискать в соседнем квартале. Богобоязненный так и поступил бы. А те, которые в Бога не верят, пусть они поступают на свой страх и риск и въезжают в дешёвые «апартаменты» мадам Котович.
Их было двое, оба молодые, симпатичные, чем-то похожие друг на друга. У старшего на правой щеке было заметное родимое пятно, у молодого на эту же щеку был наклеен пластырь. Они прибыли из Москвы. Назвали себя, архитектор, Андрей Гилевич тридцати лет и его молодой секретарь, студент, двадцати двух годов. Фамилия то ли Луцкий, то ли Прилуцкий. Да это не столь важно.
Не братья ли, поинтересовалась довольная мадам Котович? Нет, не братья, прозвучало в ответ. Мадам Котович была сама любезность, показала им «апартаменты», две пустовавшие смежные комнаты и кухню, где у плиты лежали дрова. Назвала цену. Прибывшие гости, к удивлению хозяйки, торговаться не стали, сразу согласились на все условия. Архитектор улыбался, сказал, что «апартаменты» вполне подходящие, он готов заплатить за месяц вперед. Они будут жить вдвоем, у них много работы, проекты, проекты… Только настоятельная просьба им не мешать.
Архитектор достал кожаное портмоне, и на стол легла сотенная ассигнация. Сдачи не надо. Мадам Котович повеселела, заулыбалась, предложила выпить чаю. Квартиросъемщики отказались. Не желают ли господа горничную? Вот она, ее звать Глафира, очень прилежная девушка, обслужит по высшему разряду. Ужинать? Завтрак будет готов с раннего утра? Омлет с французскими круассанами?
Архитектор подумал и сказал:
-  Ни сегодня, ни завтра нам ничего не надо. У нас есть всё необходимое с собой. А вот, Глафира, нам понадобится. Значит, так… Завтра с утра пусть Глафира поедет в Павловск. Там у вокзала в камере хранения лежат мои вещи. Записаны на фамилию Гилевич. Отыскать коричневый саквояж и привезти его сюда. Вот вам еще десять рублей на всё про всё. Сдачи не надо.
Довольная горничная взяла деньги, сделала книксен и ушла. Мужчины быстро подписали договор и уединились в своих «апартаментах». Щелкнули ключами с внутренней стороны.
С того момента их больше никто не видел.
Вернувшаяся на следующий день из Павловска расстроенная горничная, нашла квартиру архитекторов запертой. Она не стала стучать в дверь. Вдруг они спят или работают? Просили же их не беспокоить.  Глафира была сильно раздосадована и жаловалась мадам Котович, - багажа господина Гилевича из Москвы в Павловске не оказалось. Какой саквояж? - спросили ее в багажной. Где ваша квитанция? Может, господин Гилевич что-то напутал? Даже наверняка. Поезжайте обратно, узнайте.
Глафира ругала себя, как сразу не сообразила, что без квитанции не дадут ей багаж. Безрезультатная поездка. Только зря деньги потратила.
- Ладно, Глафира, ты, главное, не расстраивайся, - успокоительно сказала ей мадам Котович. - Не трогай их. Просили не мешать, путь отдыхают. Утро вечера мудренее.
Утром господа не выходили, завтрака не просили, дверь в их «апартаменты» оставалась запертой.
Сами заперлись, пусть отсыпаются. Есть захотят, выйдут, скажут, что им надо. Господа не вышли ни вечером, не появились и на следующий день. И на третий день дверь их первой комнаты оставалась запертой. И полная тишина. Уж не случилось ли чего с ними? А что могло случиться?
Мадам Котович забеспокоилась, позвала горничную.
- Слушай, Глафира, что-то нехорошо у меня на сердце. Какое-то предчувствие… Боязно. Давай к ним войдем вместе? С меня хватит прошлых неприятностей. Третий день парней не видно. Ни один, ни другой не выходил. Они там, вымерли что ли?
Хозяйка вставила ключ, повернула его. Они вошли в первую комнату. В ней все оставалось на своих местах: шкаф, комод, стулья, закрытое занавесью окно во двор. На кухню не заглядывали сразу подошли к двери во вторую комнату, спальню. Она была заперта. Женщины постучали. Никакого отзвука. Постучали еще раз. Полное молчание…
Вставили ключ, открыли дверь и остались стоять на месте. От увиденного обеих затряслись руки и охватил такой озноб, что рты не могли закрыть. Стены комнаты были забрызганы кровью, кровь была даже на потолке. Кровать слева была пустой. Но на кровати справа… На кровати справа лежал человек… Он был без головы. Отрезали!? А где второй? Под кроватью? Под кроватями никого не увидели, один таз. А где отрезанная голова?
Пошли на кухню и к своему ужасу в печке обнаружили отрезанную голову, в страшном, обезображенном виде.
Мадам Котович закричала и слегла с приступом, Глафира понеслась к квартальному надзирателю.
Об этом жутком преступлении тотчас сообщили начальнику сыскной полиции Петербурга Владимиру Филиппову. Он приехал не один, с ним вместе были медик, фотограф и следователь. Они осмотрели обе комнаты, нашли под кроватью таз с окровавленной водой и два окровавленных ножа. Рассматривали висевшее в шкафу черное мужское пальто, калоши, меченные буквой «Г», на подоконнике лежала серебряная мыльница с вензелем и буквой «А». Потом на кухне они открыли печь…
Это было страшное зрелище, не для слабонервных. Сыщикам было ясно, что голову пытались обезобразить и сжечь. Не получилось. Загадка заключалась в другом - зачем предварительно ножом у головы отрезали нос, уши, губы, вырезали щеки и сняли скальп. То есть, кто-то старался так обезобразить голову, чтобы нельзя было установить личность убитого. С какой целью скрывали сходство?
На вопрос Филиппова, кто убитый? Женщины сказали, что предположительно это молодой человек, секретарь инженера, он представился, как студент. Но… это может быть, и сам инженер, голова совершенно обезображена, по ней невозможно определить принадлежность к тому или иному человеку.
А как звали молодого человека, студента, который представился секретарем? Женщины переглянулись, они не могли вспомнить.  От страха они забыли, откуда приезжие. Похоже, оба из Москвы.
А второй, старший, архитектор, как он выглядел? Они дали описание внешности инженера Гилевича, - высокий, на правой щеке заметное родимое пятно, у секретаря на правую щеку был наклеен большой пластырь, очевидно порезался при бритье.
Следователь обратил внимания, что на пальто был пришит фирменный знак портного. Пальто сшили в Москве. Это была зацепка. Далее, у пиджака тоже нашлась фирменная марка, его изготовили в известном в Москве ателье «Жак». Надо было срочно отыскать оба ателье в Москве и по книгам заказов установить, кто был этот заказчик. Но сперва звонок, начальнику сыскной полиции в Москве Аркадию Кошко.
Филиппов рассказал коллеге о загадочном убийстве с отрезанной головой. Также он  передали все собранные данные о пальто, пиджаке, калошах, рассказал о серебряной мыльнице с вензелем и буквой «А».
Кошко записал название пошивочных ателье, обещал все быстро разузнать и послал своего агента выяснять, где шились эти вещи.
Хозяина пальто установили быстро - его имя и фамилия были в книге заказов ателье на Кузнецком мосту - клиентом оказался Андрей Гилевич. Таким же образом нашли и ателье «Жак», где изготовили пиджак, заказчиком которого был тот же Андрей Гилевич.
Значит, убитый это Андрей Гилевич? Ему принадлежали калоши с меткой «Г»? Но из Петербурга сообщили, что когда калоши примерили к ногам убитого, то они были больше стопы убитого. Убитый не Гилевич. Но странно, как пальто могло принадлежать Гилевичу, пиджак тоже, а калоши не его? Тогда чьи же они? 
Фамилия Гилевич Кошко была хорошо известна. Ой, как хорошо! Еще тот пройдоха! Аферист высшей масти. Его портрет находился в картотеке полиции, смуглый, на правой щеке родимое пятно. У студента, секретаря Гилевича, правая щека была заклеена пластырем. А зачем? Для схожести или маскировки?  От кого оба прятались? Сбивали с толку возможных свидетелей? Их здорово подвела эта серебряная мыльница.
Кошко достал папку с отложенными бумагами, полистал и нашел рассказ студента Лебедева о странном инженере, господине, который искал себе секретаря в районе Тверских-Ямских. Потом этот господин, он же инженер, напугал студента двумя ножами. Студент сбежал, но в номере оставил свою серебряную мыльницу с вензелем и буквай "А".
Кошко отправил в университет агента отыскать студента Лебедева и привести его в полицию. Итак, Гилевич пожадничал и захватил с собой серебряную мыльницу с вензелем и буквой «А», принадлежавшую студенту Лебедеву.
Кошко принялся изучать досье Андрея Гилевича. Парень был выходец из Бессарабии, сын какого-то богатого помещика, стал рано самостоятельно заниматься коммерческой деятельностью, брал кредиты и не возвращал их. Купил мыловаренный завод и поругался с компаньонами, забрал всю кассу и сбежал. Хитрый, изворотливый человек. Такой не даст себя убить. Скорее, наоборот, он мог организовать убийство другого - это вполне соответствовало его алчной натуре. Значит, Гилевич только инсценировал свое убийство. Поэтому специально обезобразил голову трупа, чтобы не смогли найти его родинку, его особую примету. Но судя по возрасту, убитый был моложе Гилевича! Лет на десять. Значит, убитый был не Гилевич, а его секретарь. Где проживало семейство Гилевичей? В Петербурге, там и надо искать разгадку убийства.
Она выяснилась довольно быстро. Петербургская полиция установила, что в городе проживали мать Андрея Гилевича и два его младших брата, Константин и старший Василий, который отбывал срок за кражу.
Вызванный по повестке в полицию самый младший Константин был студентом технологического института. Ему не стали ничего рассказывать, а предъявили фотографию обезображенной головы. И он сразу признал в ней голову своего самого старшего брата Андрея, который, по словам Константина, давно не подавал о себе никаких вестей. После краткой беседы Константина отпустили. Но полицейские заметили слишком быстрое признание в обезглавленном трупе и голове старшего брата Андрея Гилевича. Как будто бы Константин заранее знал об этом.
За студентом отправились два филёра. Через неделю было установлено, что Константин приходил в страховое общество «Россия» и пытался получить там по убитому старшему брату Андрею Гилевичу страховку на 300 тысяч рублей. Оказывается, «убитый» Андрей Гилевич застраховал себя на эту сумму. Ларчик открылся, но само дело только начало раскручиваться.
Газеты между тем стали публиковать отчеты о расследовании полицией страшного злодеяния, убийства в доме номер 2, по Лештуковому переулку. Именно газеты напечатали портреты предполагаемого убийцы, Андрея Гилевича. Во многих городах России начались поиски высокого мужчины лет тридцати с родимым пятном на правой щеке. Многих хватали прямо на улице, вели в полицейский участок. Их отпускали, когда выяснялось, что эти люди не имели никакого отношения к убийству в Петербурге, в Лештуковом переулке.
Тем не менее, полиции удалось установить наверняка, что подложное убийство было совершено с одной целью - получить страховую премию. И мнимо убитый, который его совершил, теперь скрывается от следствия. Но, если убитым был не Гилевич, а другой человек, то получается, что его брат Константин врал, когда опознал голову.
Константина Гилевича арестовали сразу на выходе из страхового общества. Не объявляя причины, его препроводили в Дом предварительного заключения и посадили в общую камеру. Хотели припугнуть, пусть почувствует атмосферу тюремного содержания. Так он быстро поймет, что его ждет в случае продолжения вранья. Через несколько дней Константина привели на допрос. Молодой человек выглядел бледным, жалким, попросил воды и обещал все рассказать по правде, пусть только из общей камеру переведут его в отдельную. Ну, пожалуйста! Ему обещали. И он начал рассказывать.
Его старший брат Андрей всегда и во всём отличался экстравагантностью. Это сказывалось и в его предпринимательской деятельности. Ему хотелось зарабатывать большие деньги за чужой счет. Обманы, мистификации становились его главным оружием. Брат играл на бирже, но там быстро заметили его воровские махинации и выгнали. Он пробовал себя на тотализаторе, но рулетка не хотела ему подчиниться. Андрей брал родительские деньги и разъезжал по разным городам, неоднократно бывал в Европе, особенно нравился ему Париж. Андрею хотелось жить в дорогих гостиницах, чтобы его обслуживали по высшему разряду. Он везде наделал много долгов. Чем расплачиваться с кредиторами? Постепенно у него созрел план со страховкой. Если застраховать свою жизнь на приличную сумму? Потом подобрать похожего по возрасту и внешности человека и…  Вместо себя убить его? Страховку мог бы получить брат Константин. А самый старший Андрей… Он изменил бы свою внешность, взял бы себе другую фамилию, такие операции проводились во Франции, он узнавал.
Так Андрей Гилевич начал подыскивать жертву, подходящего партнёра, секретаря, с похожей внешностью. Он задумал его убить, получить страховку и уехать за границу, во Францию, в Париж и там сделать себе пластическую операцию. Изменить лицо, убрать особую примету - родимое пятно с правой щеки.
Большего Константин рассказать не мог. Он устал, выглядел растерянным. О точном месте пребывания брата в Париже ничего не знал. Опустошенного, подавленного Константина отправили в одиночную камеру, еще подумать. Здесь следователи допустили большую ошибку. Оставлять одного парня было нельзя.
На другой день надсмотрщик нашел в одиночной камере Константина Гилевича повесившимся… Исчез самый важный свидетель.
Следствие зашло в тупик, где бродит неуловимый и опасный человек? Кто знает, что у него в голове. Никаких особых денег он не получил, у него одни расходы, и он мог подыскивать себе ещё одну жертву. Время шло…
Кошко пригласил на собеседование студента Лебедева, того самого владельца серебряной мыльницы. Тот пришел. Тогда Кошко попросил его вспомнить и пройти с ним вместе в ту самую гостиницу в Москве, в которой его господин снимал номер. Трезвый Лебедев вспомнил и привел Кошко в Доходный дом на Сретенке. Его владелица была мадам Песецкая. Когда ей предъявили фотографию Андрея Гилевича, она тотчас узнала его и сказала, что, да, этот господин снимал у нее жилье, он нанимал к себе на работу секретаря. Много молодых людей приходило к нему. Он всё подбирал, подбирал подходящего, потому она и запомнила его.
А где он теперь? На этот вопрос ответа у нее не было.
Снова потянулись дни размышлений, росло напряжение, необходимо было срочно найти выход из очередного тупика. Полицмейстер Филиппов обратил внимание на тот факт, что Андрей Гилевич подбирал себе секретаря из молодых образованных людей, студентов. Не поискать ли среди них? Этот вопрос он обсудил с Кошко, и оба сыщика решили направить запросы  в университеты  Москвы, Санкт-Петербурга, других крупных городов с просьбой сообщить им о пропаже студентов в возрасте примерно 22-х лет. Вскоре получили сообщение, что в Петербургском университете пропал студент Павел Подлуцкий. Возраст двадцать два года. Он оказался сиротой, получил наследство от отца и уехал в Москву для оформления. С того времени о нем не было больше ни каких сообщений. На учебу он не явился. 
Полицейские Москвы быстро установили квартиру, которую снимал студент Подлуцкий. Его хозяйка рассказала, что это был приятный молодой человек, высокий, скромный. Он получил от умершего отца наследство, кажется восемь тысяч. Потом решил устроиться секретарем к какому-то господину на очень выгодных условиях. И съехал с квартиры. Эти поиски позволили найти в Москве родственника Подлуцкого, его дядю, оказавшегося московским адвокатом, который сам был обеспокоен пропажей племянника Павла, разыскивал его и собирался заявить в полицию. Дело в том, что дядя получил от Павла странное письмо… из Парижа, представляете! В нем Павел сообщил, что уехал в Париж с одним господином, у которого работает теперь секретарем. Скоро вернется обратно и расскажет все подробности. Павел просил срочно выслать ему восемь тысяч рублей, взять их из московского банка и переслать в парижский банк, это «Лионский кредит». Больше ничего в письме не было. Адвокат был не просто удивлен, он не понимал смысл действий племянника, по натуре юноши скромного и послушного. Уехал в Париж, не посоветовался с дядей? Слишком категорично требовал деньги. Ни слова о себе, ни слова о том, почему оказался в Париже, зачем ему вся сумма?
Адвокат с отправкой денег не торопился. В своем письме Павлу сообщил, что придется подождать некоторое время, надо устранить возникшие формальности. Как только он получит деньги, тотчас вышлет их на указанный адрес.
У дяди нашлась фотография племянника, Павла Подлуцкого. Ее предъявили хозяйке в Москве, у которой он снимал квартиру, она тотчас опознала его. Потом эту фотографию переслали в Петербург и предъявили там хозяйке квартиры в доме номер 2 в Лештуковом переулке. Мадам Котович и ее служанка Глафира тотчас признали, что на фотографии изображен студент, секретарь того господина архитектора, который снимал у них «апартаменты».
Теперь оставалось главное - установить местонахождение Андрея Гилевича в Париже.
Ни у Филиппова, ни у Кошко не было ни малейших сомнений в том, что Гилевич находится в столице Франции, где он будет ждать поступления денег от дяди Подлуцкого.
Итак, требовалось срочно поставить в известность французскую полицию о необходимости установить нахождение в Париже русского господина Андрея Гилевича, тридцати лет, опаснейшего преступника, подозреваемого в убийстве, который прибыл из Москвы. Одновременно решили направить в Париж опытного агента с французским языком, он объяснит коллегам всю ситуацию и поможет в поиске.
От парижской полиции вскоре поступили письма в Санкт-Петербург и Москву. В них была выражена готовность оказать содействии в поимке опасного преступника, а полицейскому из Москвы окажут всю необходимую поддержку.
В Париж выехал опытный следователь Кунцевич, который не раз ездил в этот город. Он вез с собой досье с фотографиями разыскиваемого крайне опасного преступника, убийцы.
Завершающая фаза расследования и поимки Андрея Гилевича произошла в Париже.
Служащих банка «Лионский кредит» полицейские предупредили, что к ним может обратиться русский господин по имени и фамилии Павел Подлуцкий, который ожидал перевода денег из Москвы. Ему надо сообщить, что в банкезнают об этом, у них есть сведения, что перевод уже готов к высылке. Но требуется подождать. Очевидно, деньги поступят завтра-послезавтра. Месье Подлуцкому придется еще раз прийти в банк. Этого было достаточно.
Служащие банка указали полиции на человека, ожидавшего перевода денег из России. Полицейские установили место его проживания, но брать господина из России не стали, решили дождаться его прихода в банк, нужны были свидетели его мошенничества.
14 декабря 1909 года в банке «Лионский кредит» появился высокий месье моложавого вида, одетый представительно. Он подошел к окошку перевода денег из-за границы. Предъявил свои документы на имя месье Подлуцкого и некоторое время переговаривался с клерком. Потом вежливо раскланялся.
На выходе его ждали переодетые в гражданское агенты парижской полиции и господин Кунцевич. Они моментально окружили представительного месье, схватили за руки и завели их за спину. На них защелкнулись наручники. Схваченный был настолько ошеломлен произошедшим, что не мог произнести ни слова. Он никак не ожидал такого нападения и не оказал сопротивления. Его отвели в ближайший полицейский участок. Там выяснилось, что месье был господин из России Андрей Гилевич, только сильно загримированный. Своей внешностью он старался походить на Павла Подлуцкого. В его карманах были обнаружены документы на имя как Андрея Гилевича, так и Павла Подлуцкого.
Господину Гилевичу сообщили, что он подозревается в убийстве русского студента Павла Подлуцкого в Санкт-Петербурге с целью приобрести страховую сумму в размере 300 тысяч рублей. Также он подозревается в попытке получения из Москвы денег, в сумме 8 тысяч рублей, на имя Подлуцкого, которые должны были поступить в банк «Лионский кредит». Для встречи с ним из Москвы прибыл русский следователь Кунцевич, который его допросит и увезет в с собой Москву на разбор дела. Что ожидает подозреваемого в убийстве?  Очевидно, пожизненная каторга. Вот протокол допроса, распишитесь.
Гилевич ничего не сказал, протокол не читал, подписал его и попросил только одного - отвести его туалет, чтобы он смог избавиться там от грима Подлуцкого. Под конвоем двух полицейских его отвели в туалет. Они наблюдали, как он снимал с себя грим и мыл лицо. Успокоенные полицейские проморгали... На глазах у них он почему-то откусил кусочек мыла. Сделал глотательное движение, запил водой. Через пару секунд забился в конвульсиях и упал на пол… Его не усели даже подхватить. Он был мертв.
Дальнейшее вскрытие показало, что в мыле была спрятана капсула с цианистым калием. Волевой, гордый Гилевич, мечтавший об обогащении, не хотел оказаться на скамье подсудимых. Пойманный, без малейших шансов вырваться на свободу, он не желал слушать обвинения в свой адрес, не думал ехать на каторгу. Жестокий, безжалостный к другим людям, предусмотрел и свой конец - живым не сдался.
Домой следователь Кунцевич возвращался не один, в багажном вагоне следовал закрытый гроб с телом Андрея Гилевича.