Велосипед
А я уже привык на раме. Задницу немного режет, зато педали крутить не надо. Сижу, смотрю по сторонам. Птюшки прилетели - весной запахло. Скоро здесь будут цветочные луга. Нарву букетик ромашек своей Даше, а ей больше ничего и не надо. Лишь бы не высовывался.
Я уже стал таким маленьким, как котенок. Дадут мисочку щей и хорошо. А уж если вечером погладят, то жизнь, скажу я вам, разукрасится всеми цветами радуги и задышит теплым весенним ветерком.
Вы не думайте, таким я был не всегда. Конечно, мне хотелось рулить и везти свою Дашу к счастью. Я-то хорошо вижу все ямочки и лужи на дороге. Где притормозить, грязь объехать. Это она - вытаращит глазенки и шпарит, не замечая ничего вокруг. Только подпрыгиваешь на раме, а потом залечиваешь мягкое место. Да не такое мягкое оно стало.
Жена растет, я мельчаю. Вот такой закон природы. И как ехать на таком велосипеде? Даша теперь не знает, как сесть на него, раздавит ведь, один металлолом останется. Да это уже и не велосипед: фару прикрутила, а динамо не поставила. Так о чего же свет будет гореть? Эх, женщина! Всю жизнь с курами, вот и у нее мозги куриными стали.
Смотрю, Петруха все дрова из леса таскает. В доме у них всегда сильно натоплено, видно, своего тепла совсем нет. Как и детей. Я бы посоветовал ему поменьше дров в печку кидать, тогда и обнять жену захочется, так ведь не разглядит он меня. Все в деревне только и смеются надо мной, как над муравьем.
А у них что за жизнь? Водка, селедка да в койку на ночь. Я вот порядок люблю и красоту. Завяжет с утра Даша галстук, надену костюм и хожу как кристалл среди этой вшивости. Вот если бы Дашу как-нибудь уменьшить. Она ведь скоро лопнет от своей значимости. Но в обратную сторону, говорят, не растут.
А как все хорошо начиналось. Приехал я из города, такой восторженный. Ах, какие пчелки! Ах, какие коровки! Кто ж знал, что моя как коровка станет. Мне и работу в конторе нашли - бумажки собирать. Кто где с кем живет, чем занимается, пашут ли землю. А не пашут, так и отобрать можно. Или налог на каждую пчелу начислить. Русский мужик хваткий, не упустит халявы.
Вот и кур у нас потихоньку таскают. Отгонят сначала в сторонку, а потом сеть на нее набрасывают. Она, бедная, даже крякнуть не успеет. Петух побегает, позовет на помощь, да ведь не хочется в суп из-за одной любимой, когда их целый гарем.
Только бабульки следят за каждым шагом. Ничего не упустят. А потом по всей деревне разносят свои романы и повести. Наврут с три короба, на то и писатели. Это все от скуки. А скука от чего? Не осталось на селе настоящих мужиков.
Может, обратно в город? Устроюсь в офис бумажки подписывать. А лучше - в библиотеку. Туда очень симпатичные девушки захаживают, маленькие, как я. Будем по вечерам книжки читать. Не надо ни за водой ходить, ни бревна из леса таскать. И чего это я решил, что на природе мне хорошо будет?
Ангел мой, прилетай скорей. Ты разве не видишь, как я пропадаю? Ну сделай что-нибудь.
- Держись крепко, летим в магазин, - услышал я голос вовсе не ангела.
Велосипед, скрипя, летел по ухабам. Дашин живот прижимался к моим ушам, и я чутко слушал, нет ли в нем новой зарождающейся жизни? А на что еще надеяться?
Художник Владимир Любаров
Свидетельство о публикации №223011900593