Много любовей

На старших курсах медицинского института началось изучение клинических дисциплин, которое требовало не столько механического запоминания материала, сколько логического мышления; учёба уже не занимала всё свободное время студентов. Тем не менее, понимая, что полученные в институте знания скоро понадобятся в практической работе, будущие врачи продолжали усердно одолевать знания.

Жильцы  нашей комнаты  общежития распорядились высвободившимся временем в соответствии со своими интересами.

Двое из нас были участницами народной хоровой капеллы Витебского медицинского института; ещё двое – любителями современной эстрадной музыки. Посовещавшись и справившись в пункте проката о цене, мы взяли во временное пользование простенький проигрыватель. Часть пластинок привезли из дома, часть купили, часть подарили товарищи.

В свободное время, чаще всего в выходные дни, мы включали вертушку и слушали популярные советские эстрадные песни.

В те времена мелодии и тексты произведений писали профессионалы; не составляло труда запомнить наполненные смыслом стихи маститых поэтов. В течение нескольких дней девчонки на слух заучивали тексты хитов сезона, а потом дружно подпевали исполнителю, строго соблюдая правило – не заглушать голос “пластиночного” певца.

За соблюдением предписания следили неуклонно, пресекая попытки самодеятельных исполнительниц “перепеть-перекричать” известных эстрадных артистов.

Однажды кто-то из друзей принёс, да и оставил в нашей комнате небольшую пластинку “Simon & Garfunkel” – записи американского фолк-рок-дуэта, состоявшего из автора-исполнителя Пола Саймона и певца Арта Гарфанкела.

При первом же прослушивании я обратила внимание на высокий тенор одного из исполнителей: мне казалось, что именно таким чистым голосом поют о неземной любви.

В отсутствие подруг я всегда ставила на вертушку диск с записями Саймона и Гарфанкела и пыталась перевести на русский язык тексты песен; у меня это плохо получалось.

Мои товарки, изучавшие в школе и институте немецкий язык, не понимали, почему я проявляю такой интерес к “вражеской” музыке и просили “поменять пластинку”.

Мне не хотелось признаваться в том, что я планирую перевести на русский язык произведения англоязычных певцов и доказать им, нетерпимым к творчеству западных исполнителей, что оно тоже имеет глубокий смысл  и яркую наполненность*!

Подчиняясь желанию большинства жиличек комнаты, я вместе с ними слушала песни советской эстрады; в их отсутствие – мелодии “загнивающего Запада”.

Во второй половине семидесятых годов прошлого века в мир советской эстрады буквально ворвался Юрий Антонов. Его баритональный тенор просто завораживал слушателей, а слушательницы были очарованы лирическими и тёплыми авторскими песнями композитора и, конечно же, самим исполнителем.

Песня Михаила Танича и Юрия Антонова “Зеркало” впервые прозвучала в 1977 году и сразу же стала невероятно популярной в Советском Союзе.
 
Каким-то чудом нам удалось раздобыть виниловый диск с самыми известными песнями талантливого композитора и певца; в их числе было “Зеркало”.

Стихи Михаила Танича девчонки комнаты выучили моментально; с этого времени наше общение изобиловало цитатами из них:

– “Гляжусь в тебя, как в зеркало…”

– “И когда я с тобою прощаюсь…”

– “Я иду от тебя до тебя…”

– “Даже звёзды не выше любви…”

Студенческое общежитие было размещено буквально в сотне шагов от главного корпуса медицинского института; мы часто использовали наше территориальное преимущество, в перерывах между занятиями прибегая в общагу на перекусы. Коренные витебчане завидовали нам: некоторым из них приходилось добираться домой час-полтора.

Мы часто приглашали своих витебских одногруппников на чай в общежитие; они с удовольствием соглашались. Группы в мединституте небольшие – по двенадцать-четырнадцать человек; такой компании не составляло труда разместиться в одной комнате.

В тот мартовский день студентам нашей группы “повезло” – отменили двухчасовую лекцию из-за внезапной болезни профессора, которому не смогли найти замену. После лекции – двухчасовые практические занятия, где каждый студент на виду, не сбежишь.

Ребята из нашей группы отошли в сторонку, о чём-то пошептались, староста Саша Доносов предупредил, чтобы на практических занятиях были все до одного – намечается проверка. Пока девушки обдумывали свои дальнейшие действия, парней как ветром сдуло (как оказалось, они отправились выбирать нам подарки-сувениры к 8-му Марта).

Пять витебчанок и я, примкнувшая “общежитская”, размышляли, чем же занять эти два часа? Кто-то предложил сходить в кино; никто не согласился – на улице была слякоть и мерзопакостная погода.

Я предложила пойти в общежитие, сказав подругам, что вчера сварила большую кастрюлю украинского борща. (Как все женщины, я склонна к преувеличению – в национальном блюде восточных славян – борще, не было ни одного грамма мяса!)

Девчонки обрадовались: два часа болтаться в главном корпусе никому не хотелось.
В комнате, распределив обязанности между собой, мы пообедали, вымыли посуду и включили проигрыватель.

Прослушивание пластинки началось, конечно же, с “Зеркала”; робкие предложения некоторых одногруппниц послушать другие песни Юрия Антонова, на корню пресекались товарками.

– Какая глубокая и мудрая песня! – задумчиво произнесла Алла Пукшанская.

– И в чём же её мудрость, интересно знать? – обрадовалась возможности поговорить Раечка Головнёва.
 
– Вот, послушай, – указала Алла на проигрыватель; именно в это мгновенье прозвучала заключительная фраза припева:

– “Любовь бывает долгою, а жизнь ещё длинней!”

– И что? – не понимала не только Рая, но и другие девчонки.

– А то, что за всю жизнь у человека может быть много любовей! – глубокомысленно заметила Алла.

Желающих возразить молодому философу не нашлось.

*Много позже я узнала, что героиня одной из моих любимых песен “Сесилия”, увы, не являлась образцом нравственности (перевод с английского лингво-лаборатории “Амальгама”).

“…Занимаясь любовью в полдень с Сесилией

В своей спальне (занимаясь любовью),

Я встал, чтобы умыться.

Когда я вернулся в постель,

Кто-то занял моё место.

Силия, ты разбиваешь мне сердце,

Ты каждый день подрываешь моё доверие…”

PS. Хорошо, что в семидесятые годы Юрий Антонов своими прекрасными песнями отвлёк моё внимание от зарубежных исполнителей. Утратив интерес к их творчеству, я оставила идею перевода текстов песен “Simon & Garfunkel”, не дав повода подружкам насмехаться  над моими наивными предположениями о “яркой наполненности и глубоком смысле” произведений американского фолк-рок-дуэта.