ООН в Крыму, гл. 106. Богом данный край

ВНИМАНИЕ!!! : Только для читателей 18+

ОТПУСК  ОДНОГО  НУДИСТА  В  КРЫМУ
Курортно-познавательный эротический  роман

Одиннадцатый день отпуска Романа Селезнёва,
16 июня 2006 года, пятница


Глава 106.  ПРЕКРАСНАЯ  ФЕОДОСИЯ,  БОГОМ  ДАННАЯ

*   *   *
Повторно проснувшись уже довольно посвежевшим часов в девять – так поздно на юге Роман ещё ни разу не поднимался после сна! – сделал лёгкий разминочно-воздушный моцион на солнце, которое достаточно высоко поднялось уже над Тепе-Оба.
Благодать!..

Далее несколько дольше позагорал, стоя в нежарких пока лучах, подставив солнечным зайцам лицо и закинув за голову сплетённые в пальцах руки. От удовольствия ему казалось, будто солнце неспешно и бесстыже ощупывало каждую клеточку, заботливо перебирало каждый волосок на коже, ласкало всё тело нудиста и любовно льнуло к нему – настолько хорошо стало!
И лишь время от времени на лицо Романа набегала тень воспоминаний о предрассветном вампирном кошмаре, внезапно разыгравшемся в его палатке.

Затем сделал активную пробежку голышом в одну и другую сторону от палатки, предусмотрительно не забегая на пляж соседей. Хорошо, что неведомые люди эти оказались скромными: никто из них его не побеспокоил, так что Роман в полной мере наслаждался долгожданным одиночеством.

Восстанавливая дыхание, снова позагорал стоя, ловя приятный загарный кайф, после чего выполнил привычный, более интенсивный разминочный комплекс упражнений для мышц, связок и суставов, и снова искупался. Хотя волны были не очень большими, но достаточно ощутимыми, какими-то хлёсткими: в Двуякорной бухте они всегда ведут себя вот так уверенно и увесисто, а то и агрессивно.

Снова позагорал под лучами усилившего тепловой эффект солнца, и ещё раз покупался. Понырял заодно, но ничего интересного не заметил: дно вскоре уходило на большую глубину. Релаксация на воде тоже не удалась: волны не располагали к спокойному отдыху на спине в тряской их колыбели.

Проголодавшись, позавтракал, вернее, легко и наскоро перекусил макаронами с тушёнкой. Готовить такой завтрак было делом несложным и недолгим. Вкус макарон по-флотски скрасила последняя свежая помидорка из теплицы Зурны – нашлась-таки эта партизанка на дне пакета! С сожалением допил остатки вина от милой своей амазонки-казарчанки. И он снова вздохнул по знойно-жгучей её страсти.

А следом непроизвольно омрачил себя размышлением о непростой судьбе Жени-Джанбека, непростая жизнь которого уже приучила его ловчить по-разному, в том числе напускать на себя облик глубоко провинциального невинного парня, под маской которого, оказывается, скрывается незаурядная вампирная сущность.

Роман не осуждал его, но не мог понять и принять слишком странного для парня способа самоутверждения в глазах какого-то недоделанного мужика, похотливца Сарматотакая... Нет, как-то по-другому звучит настоящее имя Сергея, но да фиг с ним. Жаль, что старший пастух возымел такую большую власть над душой и жизнью Жени и даже не задумывался, чтобы пощадить неплохого, в общем-то, парня-полусироту...

Для лучшего распределения свежеобретённых килокалорий по всем положенным на то полочкам, после завтрака Роман на любимом своём матрасике повалялся на солнце.
Затем снова покупался, позагорал и ещё раз покупался.

С каждым днём во второй части своего пешего похода по юго-восточному побережью Крыма Роман всё ближе становился к Феодосии – конечной точке пути за время нынешнего, почти с самого начала пошедшего наперекосяк отпуска. Поскольку в этом городе-курорте он бывал не раз, то заранее решил провести в его окрестностях только остаток сегодняшнего и завтрашний день.
А на послезавтра заранее был куплен билет до Москвы.

Поэтому в Феодосию решил пойти ближе к обеду: рюкзак изрядно облегчился, подъём на хребет Тепе-Оба не успеет утомить, а за ним дорога всё время будет идти по склону. Так что до города он рассчитывал добраться легко и быстро – вот там и пообедает. Это утешило: дров больше не было.

Он ещё разок покупался и следом устроил что-то вроде раннего обеда или второго завтрака. Короче, состоялся у него пляжный ланч в Двуякорной бухте под горой Круглой, которая на геодезических картах мелкого разрешения скромно и безымянно обозначена цифрами 90,5.

Затем искупнулся уже совсем напоследок во всё ещё привольно играющем волнами море, половил кайф в перепадах водных валов, выбрался на берег, обсох и быстро собрал палатку, вещи.
Думаю, о его неизменном Адамовом костюме напоминать не нужно.
Взгромоздив рюкзак с притороченной палаткой, он по извилистой тропинке пошёл в юго-восточном направлении к перевалу длинного хребта Тепе-Оба – ближним путём к Феодосии.

*   *   *
На вершине хребта Роман остановился передохнуть и осмотреть окрестности.
Был примерно полдень.
Оглядываться на Двуякорную бухту с одноимённой долиной и злосчастной овцефермой не хотелось. А впереди перед ним шикарнейшей панорамой раскинулись кое-как облесённые восточные склоны Тепе-Оба, и вся Феодосия прихотливо разлеглась со всем своим причудливым рельефом, домиками и домами, старинными крепостными башнями, портовыми кранами и морем – бескрайним Чёрным морем...

По дороге, прихотливо спускавшейся к городу, вскоре попал он на Новокарантинную улицу, далее свернул на Сейсмическую и почти тут же упёрся в одиночно отстоявшую от прочих крепостных укреплений башню святого Фомы, что стоит на холме Митридата.

Эта приземистая каменная башня представляет собой руины бастиона бывшей Генуэзской крепости, в 1380-х годах построенной в Феодосии. Ранее это сооружение, квадратное в сечении, имело три яруса и служило арсеналом. Поблизости располагались склады для хранения продовольственных запасов. У основания башни до настоящего времени сохранились остатки бастиона-эскарпа полукруглой формы, который был необходим для защиты самой башенной постройки. Рядом с башней Фомы на поверхности Митридатовского холма до сих пор видны следы и других былых основательных сооружений, в том числе свод полуцилиндрической формы.

Сам холм, на котором в старину было возведено это башенное строение, представляет собой оконечность восточного отрога хребта Тепе-Оба. Холм назван по имени древнего и славного правителя Крыма, неукротимого Митридата IV Евпатора.

Грозный и честолюбивый царь Боспорского государства, от Крыма раскинувшегося вдоль северо-восточного и отчасти восточного берегов Чёрного моря, получил в античности широкую известность, благодаря своим успешным завоевательным походам против персов и греков. Со своим войском он на некоторое время добился даже завоевания могущественных Афин.

Говорят, успех его похода во многом был обеспечен бесстрашными действиями землячек боспорского царя – амазонок, великолепных женщин-воительниц, удалявших себе правую грудь, чтобы та не мешала беспощадно точной стрельбе из лука.
Так же говорят, что родословные корни амазонок были скифскими, хотя в бытность мифического Геракла они обитали на южном побережье Понтийского моря, известного так же как Эвксинское или привычное нашему слуху Чёрное. Непонятно, из-за чего это бесстрашных амазонок туда-сюда мотыляло вокруг моря, но древняя история – это ведь такая запутанная штука.

Ранее совсем невзрачный с виду холм Митридата в Феодосии никак не именовался до конца XIX столетия, пока знаменитый российский художник Иван Константинович Айвазовский не дал ему современное название. Оно оказалось очень удачным и легко прижилось. В 1871 году на вершине холма Митридата стараниями Айвазовского и на его средства был возведён уникальный Музей древностей. Музей этот был стилизован под античный храм, и очень жаль, что красивое здание практически полностью было разрушено в годы Великой Отечественной войны. Сегодня на холме остались только фрагменты фундамента бывшего музея.

Неподалёку от башни святого Фомы, немного ниже по склону холма в сторону юго-запада, в Фонтанном переулке сохранился старинный фонтан – вернее, ещё со времён средневековья облагороженный родник питьевой воды. А к юго-востоку от холма Митридата, ближе к центру города, у его подошвы когда-то стоял дом, в котором родился великий художник-маринар. До наших дней эта постройка тоже не дошла, сейчас здесь стоит дом №16 по Морской улице.

Роман осмотрел и миновал руины, совершенно ничем не примечательные, кроме своей древности, и далее по улице  Митридатской спустился к Армянской улице. Почтительно постоял возле находящейся здесь могилы Айвазовского (Айвазяна на самом деле) и возле памятника художнику, установленного перед близким от могилы храмом святого Саркиса, отдал дань памяти знаменитому живописцу и краеведу-сподвижнику. Затем проследовал вниз к улице Горького с памятником мятежным героям-потёмкинцам, установленным в самом начале этой широченной улицы-сквера.

К центру города дальнейший путь весьма комфортно пролегал по платановой аллее горьковского сквера. А затем и по проспекту Айвазовского с башней святого Константина на ней и турецким бастионом. Ничего примечательного в этих старинностях для Романа не было: не раз уже бывал он в этом городе, и если не всё-всё, то очень многое здесь было им уже осмотрено, и не единожды.

Вскоре одиозный турист с рюкзаком за плечами почти дошёл до площади возле железнодорожного вокзала с памятной доской генералу Деникину на гостинице «Астория», стоящей напротив вокзала – это уже центр города.

Своим походным видом Роман никого из горожан не шокировал: здесь и не такое чудо видывали. Да хотя бы на той же привокзальной площади, в оконечности сквера Победы, стоит памятник Ленину, "котогому тепегь ничего не остаётся делать, кгоме как искоса поглядывать на ненавистную мемогиальную доску на гостинице".

В кафе, уютно примостившемся в сквере Победы, Роман подкрепился наваристым украинским борщом с галушками и весьма приличной по виду и очень вкусной по своему содержанию пиццей, а также шавермой с курицей и овощами. Все это кулинарное великолепие ел неторопливо и с наслаждением запивал довольно неплохим разливным пивом, главное преимущество которого было в холоде.

О бабушкином наказе по поводу тридцати трёх жевков перед глотком он привычно никогда не забывал. Но теперь со всякими своими вкусовыми междометиями пришлось осторожничать и сдержаться: в цивильном заведении вульгарное поведение просто не поняли бы.

Немного отдохнув после обеда здесь же в сквере и в охотку одолев банку пива, отправился дальше. Роман как раз проходил мимо современного и весьма солидного с виду Музея древностей, основанного в 1811 году и до недавнего времени бывшего городским краеведческим, как вдруг ни с того, ни с сего обозначился и начал накрапывать дождь. Почти моментально он превратился в сильную грозу с дальними раскатами грома и миллионом молний, в дикой свистопляске разгулявшихся над морем.

Морские летние грозы на черноморском побережье – это всегда неожиданное и стремительное, но обычно достаточно кратковременное явление.
Следом за первыми каплями не замедлил явиться мощный ливень.
Так что поневоле Роману пришлось забежать в ближнее к нему здание – в тот самый Музей древностей, хотя изначально он не планировал попасть сюда.

Музей работал в привычном для себя распорядке, в нём проходила очередная организованная экскурсия, поэтому после короткого ознакомления с информационными стендами Роман незаметно присоединился к ней. И далее изрядно промокший турист в очередной раз узнал, что название Феодосия – это Богом данная в переводе с греческого. И что город был основан греческими колонистами, выходцами из Милета, современного турецкого города Сёке, расположенного на восточном побережьё Эгейского моря. Случилось это очень давно – ещё в VI веке до нашей эры.

Сегодня этот древний по своему происхождению и очень привлекательный по современной инфраструктуре крымский курортно-портовый город располагается всё на том же месте побережья Феодосийского залива. Правда, в последние годы он заметно «раздобрел», отчего западные его окраины уже отчасти взобрались на склоны восточных отрогов хребта Тепе-Оба.

Кстати, очередное это чуднОе крымско-татарское название обозначает всего-навсего – конец гор, как бы их хвост. Хребет надёжно прикрывает город от редких, но достаточно промозглых своим холодом и сыростью осенних северо-западных ветров.

А почему это горный хребет стал их хвостом?
Да всего лишь потому, что он на востоке замыкает главную гряду Крымских гор, протянувшихся вдоль всего южного побережья полуострова от Севастополя до Феодосии. Этому названию так же способствуют своеобразная форма Двуякорной бухты, которая практически прямым по своей протяжённости северо-восточным берегом заканчивается довольно сильно выпятившимся в море мысом Ильи. А ещё более протяжённый, чем берег бухты, хребет Тепе-Оба так же практически по прямой линии тянется параллельно ему.

Ну, и чем вам такая географическая конфигурация не напоминает хвост? И он, скорее всего, бычий, раз всё здесь такое таврическое. Причём, хвост этот увенчан маяком – и не для голимого выпендрёжа, а морской пользы для.
Так что всё здесь очень даже похоже на хвост. Во всяком случае, крымчакам это виднее, а зрение у них бесспорно острое и язык меткий.

В Феодосии солнце своим теплом согревает жителей и гостей города гораздо больше дней в году, чем во многих других курортах Крыма. Здесь отмечается также очень невысокий уровень влажности воздуха. Поэтому, если не стоит пекло, в Феодосии необычайно легко дышится. Эти природные условия максимально используются врачами для оздоровления людей, отчего на территории города расположены многочисленные санатории, в основном пульмонологического профиля.

Помимо оздоровления и отдыха гости Феодосии могут посвятить время осмотру многочисленных достопримечательностей города. К сожалению, значительная часть старинных построек и зданий серьезно пострадала или вовсе была разрушена в очень суровое военное время.

А ещё Феодосия славится своими музеями, в одном из которых Роман нечаянно (из-за ливня) присоединился к группе экскурсантов, работу с которыми практически заканчивала экскурсовод – высокая и весьма дородная крашеная брюнетка лет под пятьдесят с очень высоким и заметно выдающимся бюстом, ну, и весьма привольно выраженными бедрами, что нисколько не было излишним для пущей её солидности.

Величественная фигура эта не просто приковывала к себе внимание, она будто гипнотизировала всех своей несокрушимой монументальностью и с первых же секунд экскурсионного путевождения напрочь отсекала даже ничтожно жалкие попытки экскурсантов, очумевших от вала информации, перестать внимать её велеречению.

Музейная дама говорила очень внятно: дикторский талант явно пропадал в ней. Но речь её звучала с лёгкой одышкой, столь простительной для могучего её тела. Каждое выверенное слово произносилось безапелляционно деловым языком всезнающего экскурсовода-профессионала и, вне всякого, сомнения накрепко застревало в перенасыщенных ими мозгах экскурсантов.

Закончила своё познавательно-гипнотическое повествование она приглашением гостей данного музея в музей Александра Грина, расположенный рядом с картинной галереей Айвазовского, которую тоже очень даже желательно посетить. И Роман подумал, что, видимо, профессиональный экскурсионный корпоративизм в Феодосии налажен очень чётко.

Он согласно кивнул величественной женщине-экскурсоводу, которая уже на излёте своей просто неотторжимой для слуха речи почему-то обратила внимание именно на Романа и в упор уставилась на диковинного экскурсанта, не сообразившего снять с себя высокий рюкзак. При этом было лишь едва заметно, что она чуточку смешалась.

Как же, как же! Для неё совершенно исключалось, что такой яркий и красивый, такой загорелый и молодой шатен спортивного типа с зеленовато-золотистыми глазами мог хоть каким-то ненароком в самом начале экскурсии выпасть из поля её неукоснительного зрения. Она слегка удивилась, что слишком поздно заметила красивого чужака в группе своих временных подопечных и даже чуть-чуть расстроилась: видимо, профессиональная хватка ослабевает.

А ведь было время, и оно совсем недавно было, когда такие вот красавчики штабелями пластались возле её ног. Да уж, бывали светлые и беззаботные денёчки, бывали! Но теперь, к сожалению, у неё оставалась возможность только хотя бы полюбоваться прекрасными чертами, ну, и втайне помечтать о чём-то своём девичьем: мечтать ведь никому не зазорно...

Важная музейная дама вздохнула из-за невозможности осуществления столь дерзкой мечты и тут же дала себе установку: впредь не допускать подобных оплошностей. Возможно, как чуток поковыряла она себя сомнением, такое получилось из-за несколько завышенного её самомнения о собственных высоких профессиональных качествах? Попади-ка этот молодой человек в её поле зрения сразу, ей значительно веселее было бы проводить однообразную и от того привычно скучную экскурсию по музею. Жаль-жаль!

Произнося заключительные слова, она ещё раз внимательно посмотрела на Романа и только теперь отметила несколько повышенную влажность его волос и одежды. Тут же глянула на улицу через как раз открывшуюся дверь, всё мигом поняла и поощрительно улыбнулась красивому молодому человеку, прибежавшему именно к ней в спасении от Ноева наводнения.

И Роман в этот момент как раз согласно кивнул ей в ответ на любезное приглашение по поводу Гриновского музея. Но тут же подумал, следует ли ему посещать это историко-культурное и литературное заведение, в котором побывал уже трижды. Экспозиции там не часто обновляются, поэтому маятник его выбора без колебаний склонился в сторону посещения картинной галереи Айвазовского. Это всего лишь на чуток ближе по расстоянию удаления от Музея древностей, но всё-всё там реально зримо и очень красочно говорит о море, любимой его стихии. Не зря ведь родился он под зодиакальным знаком Рака, который в море обрёл очертания и свойства краба

(продолжение следует)