Великое После

– …Долго же от тебя не было сообщений.

– Опасался эффекта разделения. Сплошь и рядом какая-то непрерывная сепарация.
Недавно узнал, как дама с другого конца света шлёт матери гневные послания с обвинениями. Будто именно её мама затеяла происходящее.
Даже ближайшие родственники ссорятся и становятся врагами.


– Такую реакцию можно понять. Они видят, что люди умирают и страдают, вот и выражают, как могут. Видят, к чему приводит агрессия.

– Видят? Что именно?
Сначала я читал источники, которые поддерживали тех, на кого «напали». Всё было понятно, как дважды два. На востоке – плохиши, уничтожающие свободу, крадущие унитазы и т.п.
Но друг подкидывал иные сведения, и я вскоре полностью переключился. Всего-то: послушать-рассмотреть обе позиции, сопоставить по достоверности, лексике, подаче, изучить то, что за кадром…
Но мне понятно, какие шоры на глазах у многих, информационные атаки масштабные.


– Разве можно одобрять войну, разве это нормально?

– Как я ждал подобного вопроса. Столько мыслей…
Первый пласт: кому это выгодно? История человечества переполнена войнами, и всегда были те, кому смертоносные баталии приносили бешеные дивиденды. Можно раскопать много интересантов. Например, на поверхности, производители оружия.

Дальше. Могу ли утверждать, что я сторонник войны? Нисколько. Как не сторонник и хирургии.
Однако, если процесс запущен, приходится резать. Иногда ампутировать.
Раньше надо было бороться «против». Против причин, порождающих войны (или патологические состояния).

Голосам, которые звенят на всю планету с обвинениями, хочется задать вопрос: «А где вы были до этого?» (вообще, а не только «этих восемь лет»). Почему не восставали против коррупции, производства вооружений, тотальной несправедливости, абортов (войны, кстати, в этом плане честнее, ибо у плода нет ни оружия, ни защиты)?

Миллионы лайков и дензнаков достаются тем, у кого, простите, звучат финальные аккорды пищеварения в кадре. Больше ценятся не авторы, а исполнители, не создатели, а менеджеры. На дорогостоящее лечение скидываются простые люди, а не олигархи-бизнесмены-чиновники.

Список можно продолжать без конца. Все настройки системы, пусть часто неочевидно, но ведут к неотвратимости войн. Всё обуславливает борьбу за территории, ресурсы, возможности.
Жить в перевёрнутом мире с искажёнными ценностями – и поражаться войнам? Всё те же двойные стандарты.

А человек и природа не в состоянии «войны»? Гомо сапиенс насилует природу, природа в ответ разрушает и убивает. И чем дальше, тем больше. Скоро все войны покажутся мурашкой на фоне слона.
Вероятно, вообще идёт передел мира, в котором сотни тысяч – разменные монеты. А ещё происходящее мне видится, как противостояние ценностей, культур, цивилизаций.


– Иногда столкновения удавалось предотвратить. Твёрдость и воля людей способны остановить кровопролитие.

– Есть два противоположных подхода. И снова парадокс: они друг друга не исключают.
С одной стороны, информации уже столько, что трудно отрицать существование «кукловодов». Неважно, как назвать, хоть теневые правительства, хоть ложи, хоть инопланетно-серо-рептилоидное «братство».
И явно не один уровень у пирамиды. Все серьёзные события запланированы.

С другой стороны, «на всё воля Божья».
И неисповедимы пути. И неведомо нам, куда, зачем, как всё движется.
Охват недостаточный, мало данных, чтобы делать точные выводы.
А несостоявшиеся конфликты – исключения, только подтверждающие правило.

У Синельникова книга называется «Возлюби болезнь свою». Ибо недуг – следствие, итог, с помощью которого часто можно понять, в чём именно, где и как отклонился от оптимального пути.
Язык не поворачивается сказать «возлюби войну», даже если на то Божья воля…

Но и восклицать «нет войне» не стал бы. Сейчас это слишком модно и инфантильно. Особенно на фоне того, что вытворяет одна из сторон.
Это какая-то новая форма, с изобилием глумления, извращённой лжи и ядовитой жестокости.
Даже иногда больше становится жалко не людей (о ужас), а зверей и растений, погибающих под снарядами и гусеницами.


– Ты пишешь, что данных недостаточно для выводов. Получается, что есть всего лишь предположения, которые можно будет проверить только потом.

– У меня не было намерения изменить твою точку зрения. Она мне близка и понятна. Вряд ли бы я так легко поменял мнение, если бы мне что-то доказывали с пеной у рта.
Просто хотел объяснить свою позицию. Конечно, если бы писал кому-то в горящей стране, вообще бы её задвинул – не те условия там, чтобы разбираться. Жизнь сама расставит…

Очень трудно понять, у кого мнение может поменяться, а кто его носит, как непреложную ценность, и неспособен признать неправоту.
Также не всегда просто разобраться: где патриотизм, а где конъюнктура. Плюс хватает «патриотов», которые дискредитируют и цель, и средства.

Но… не буду напирать на истинность своего понимания. Я уже давно знаю, что выбрать из классического «ты хочешь быть прав или счастлив?».
Хорошо, пусть наступит момент полной ясности, разрешения кажущихся противоречий. И тогда кому-то можно будет сказать: «да, не прав(а) был(а) я», а кому-то ответить: «главное, что мы сохранили отношения и человеческий облик».


– Конечно, не должно быть обвинений друг друга. И в той точке, после всего пережитого, никому не будет стыдно.

– «Где родился, там и пригодился», да же?
Я это понимаю в разных смыслах. Например, язык, на котором мы общаемся. Родной, независимо от географии, и это тоже – «где».
Близкие люди, история отношений, естественные связи… – незачем рвать.

Есть люди, для которых сослагательное наклонение имеет ценность.
Они не преминули бы поинтересоваться: если бы мы с тобой оказались лицом к лицу в атаке, выстрелил бы кто-нибудь…
Вводные изначально ошибочны, в контексте неприемлемо.


– Да, такое невозможно представить.

– Знаешь, что вспомнилось?
«Две души, несущихся в пространстве,
Полтораста одиноких лет,
Мы вас умоляем о согласьи,
Без согласья смысла в жизни нет».


…

Ненаучная фантастика?
Или всё же похожий диалог возможен?

Ручьи лжи обращаются в реки крови.
Чем больше говорящих голов, тем меньше делающих рук.
Чем яростнее сносят памятники, тем тоньше спасительная связь поколений.

Настоящая свобода стоит на глубоко внутренней… «несвободе»: диктату Совести, незыблемости Предназначения, приоритету Мудрости, верности Любви.
Чтобы После «не было мучительно больно…».