Лизоблюд

Ходят по тридесятому слухи, что кот Баюн не всегда был на дружеской ноге с властителем тридесятого, а добился этого самыми низкими поступками: наушничеством и безудержной лестью. Некоторые даже весьма неодобрительно называли его (за глаза, правда) лизоблюдом.

Я долго не решалась спросить у него, так ли это. Сами понимаете — творческие натуры обидчивы и легко ранимы. Но когда я со всяческими экивоками и многочисленными комплиментами наконец подняла эту тему, лукоморский сказитель не стал строить грустную морду, а весьма бодро, и даже радостно заявил:

— Да-с, бывало-с, — и было совершенно непонятно, добавил ли он словоерс для колорита или этот свистящий звук вызван тем, что кот с большим удовольствием поглощал спагетти карбонара, особенно налегая на зажаристый бекон и нажористый соус.

— Но ведь когда бывало, — выдержав длительную паузу, продолжал кот. — Во времена былинные! Тогда и князей мира сего называли подателями хлеба и дарителями запястий! Тогда быть пожалованным — неважно, титулом, поместьем или братиной на пиру — за честь почиталось! И я неоднократно был удостоен этой чести!

— Сиживали у ног самого, сиживали-с. И лебединую ножку или налимью печёнку из рук самого принимали-с. А порой даже и тарелочку из-под карасей в сметане за ним подлизывали-с!

— А эти, которые смеются, разве они понимают? Им, окромя презренных денег, других наград не надо... Материалисты они, одно слово — материалисты! — Тут кот покончил с макаронами, и взглянул на меня чистыми удивительно правдивыми глазами. После чего подтянул к себе блюдо с плюшками, обильно украшенными глазурью и сногшибательно благоухающими корицей, и добавил со слезой в голосе:

— Что такие могут понимать в обычаях старины? — Положил в рот плюшку целиком и убежденно закончил: — Ничего!