Адаптация

     Многие аспекты жизни – и особенно быта –  в советские времена были нелогичными, странными, нелепыми. Теперь, с отдалённой перспективы, это особенно отчётливо видно. А мы, простые смертные, в ту пору иного-то не знали, узнать не рассчитывали и, как-то, не сильно по этим поводам печалились. Старались адаптироваться, а проще сказать – приспособиться. Кто как мог.
 
     Практически все сколько-нибудь приличные вещи были в дефиците. А иметь их, естественно, хотелось. Основных путей приобретения желаемого было четыре.

     Первый – попасть во власть, чтобы иметь доступ к товарным потокам, либо просто – к спецраспределителям, то есть пунктам отоваривания  начальствующего состава, где, как «в Греции» было всё.

     Второй – пойти в торговлю, где работнику любого уровня обязательно что-то перепадало. Излишки перепавшего меняли, продавали, дарили с дальним прицелом.

     Третий – стать «нужным» человеком для начальника или торгаша.
 
     Четвёртый путь, достойный и независимый, – уметь делать вещи собственными руками: шить, вязать, скорняжничать и т. п. Я говорю не о классных мастерах, которые были на вес золота, сами диктовали условия клиентам, но вечно пребывали под дамокловым мечом уголовного кодекса. Они – особь статья. Здесь речь о простых рукодельниках, кто шил-обвязывал себя и близких. И на бартерной основе взаимодействовал с рукодельниками другого профиля.

     Хорошим подспорьем в этом плане были командировки и поездки по путёвкам в разные санатории-профилактории, поскольку при тугодумном планировании экономики нередко «на места» поставлялись такие товары, которые априори не могли иметь спроса в конкретных регионах. Так из Средней Азии вояжёры постоянно везли шубы, а из Грузии – валенки.   

     Незадачливая часть народонаселения могла одеться поприличнее исключительно с вещевого рынка. По-простому – барахолка, толкучка, толчёк и т.д.

     Обыкновенно для этих «институций» на окраине города отводился пустырь, обнесённый неким подобием забора, абсолютно неблагоустроенный, неприспособленный, в лучшем случае, кое-как закатанный асфальтом. На этом пустыре народ продающий выстраивался по периметру забора, выкладывая перед собой на куске картона, на обломке доски, на клеёнке, газете свой товар. Внутри периметра продавцы сбивались в зыбкие шеренги и держали вещи в руках. Покупатели челночными галсами двигались вдоль шеренг.

     Цены зависели от градуса спроса, на самые популярные вещи – зашкаливали. Но торговля шла бойко, ведь пришедшие за покупками были готовы к переплате. Деньги прятали надёжно, поскольку для карманников здесь был самый «сенокос». Покупателю держать ухо востро также следовало и в отношении покупаемого товара, поскольку «втюхать фуфло» норовил чуть ли не каждый третий из всех продающих граждан.

     К сожалению, про «фуфло» знаю не понаслышке. До зарезу нужны были осенние сапоги и, встав пораньше, я с самого утречка двинулась на барахолку. Вывалившись из специально выделяемого, всегда наглухо забитого автобуса, я почти сразу же увидела симпатичную женщину, которая прижимала к груди предмет моего вожделения: аккуратный беленький сапожок. Примерила, размер мой, цена приемлемая, повезло, беру. Женщина достала из сумки второй сапог, заботливо завернула мою покупку в пергаментную бумагу, обаятельно улыбнулась: «Носите на здоровье!» Только дома я обнаружила, что подошва второго сапога прихвачена «на живую нитку». Ни носить, ни привести в порядок его было невозможно. Мелькнула мысль пойти в следующее воскресенье и таким же макаром сбыть кому-нибудь свою "обнову", ведь месячную зарплату за неё ухнула. Но сразу же стало противно до физической тошноты. "Это, голубушка, ты за науку заплатила - сказала я вслух - а наука стоит дорого". На том и успокоилась.

     Возвращаюсь к упомянутым четырём путям обретения дефицита. Для меня, в силу ерепенистого характера, первых трёх как бы и вовсе не существовало. Шить-вязать пробовала, но усидчивостью Бог не наградил. Из командировок и отпускных поездок привозила кое-что для себя и самых близких, однако для достойного существования этого было недостаточно. И тогда я изобрела собственный персональный путь.

     В читальном зале областной библиотеки я разыскала «Правила советской торговли» – неказистую брошюрку, которая обреталась в этом солидном учреждении в единственном экземпляре и запрашивалась читателями не чаще одного раза в два-три года. Услуг по копированию в те времена библиотеки простым гражданам не оказывали, в случае необходимости люди приносили с собой фотоаппараты и самостоятельно делали фотокопии. Мне же достаточно было просто тщательно изучить вышеозначенные правила и выписать себе в блокнотик особенно полезные места.

     А самым вдохновляющим из полезных мест была чёткая фраза: «Формировать подарочные наборы имеют право лишь специализированные магазины подарков, либо отделы подарков в крупных магазинах».

     Долгие годы по всей стране бытовало такое обыкновение: в конце месяца магазины открывали торговлю так называемыми «подарочными наборами».  Складывали в один пакет разную, не имеющую спроса, заваль, а к ней – что-нибудь дефицитное.  Например, отрез непотребного ядовито-жёлтого кримплена, а к нему отличное махровое полотенце. Или три банки отвратного «завтрака туриста» плюс пара баночек отменного майонеза, продукты были дефицитом, как и всё остальное. С помощью таких заурядных хитростей магазины выполняли планы реализации, а значит, получали премию.

     Я приноровилась на своей работе исправно зарабатывать отгулы и брать их в конце месяца. С тем, чтобы иметь возможность «прочёсывать» крупные магазины, не имевшие отдела подарков.

     По хвостам очередей сразу было видно, где появился дефицит. У очередников  выясняла – что дают и в какой комплектации. Находила администратора – заведующую секцией или отделом, обычно это были женщины, и задушевно ей говорила: «У вас сегодня продаются подарочные наборы с отрезом кримплена и махровым полотенцем. Так вот, кримплен мне не нужен, а полотенце я куплю. Как это лучше сделать?» Обычно меня понимали сразу, ведь чтобы попасть в начальники, а тем более там удержаться, с собственной головой надо было дружить. Администраторша шла со мной в кассу, где по её кивку мне выбивали чек на махровое полотенце. Потом эта покупка выносилась через служебный вход, тщательно упакованной в непрозрачную бумагу, чтобы, не дай бог, не увидели бдительные и вечно взвинченные покупатели.

     Изредка всё ж попадались бестолковые администраторши, которые чуть ли не к совести моей начинали взывать, мол, другие люди берут наборами и нечего. Тогда, чтобы не тратить времени понапрасну, я жёстко говорила: «Так, или вы даёте мне то, что я требую, или даёте мне книгу жалоб». Эта фраза действовала как выстрел в упор. И я покидала магазин с очередной добычей.

     Подавляющее большинство соотечественников были уверены, что книга жалоб –  пустая бумажонка, о которой и упоминать-то не имело никакого смысла. Но они заблуждались: это был серьёзный документ с пронумерованными, прошнурованными, скреплёнными печатью, страницами, который регулярно проверялся контролирующими органами. И если в нём была запись о бесспорном нарушении Правил торговли, последствия для магазина в целом, а особенно – для руководства бывали плачевными.   

     При наличии свободного времени и хорошего настроения, я позволяла себе развлечься. Примерно так.
– Пожалуйста, «Завтрак туриста» отсюда уберите, а майонез я куплю.
– Почему?
– Что почему?
– Почему «Завтрак туриста» убрать?
– Потому, что я его не люблю.
– Не любите?? – выщипанные бровки моей собеседницы лезли под причёску, из ушей чуть дым не шёл от усиленной работы мозга.
– Понимаете, бывают люди, которые не любят «Завтрак туриста» – вещала я с назидательной миной – и что им делать?
– Ну, тогда и майонез не берите – находчиво парировала та.
– А вот майонез я наоборот люблю, поэтому намерена его купить.
– Но они продаются вместе.
– Почему?
– Что почему?
– Почему они продаются вместе?
– Нууу…
– Потому, что вы нарушаете Правила советской торговли. В этих Правилах чётко сказано, что комплектование подарков является прерогативой специализированных магазинов «Подарки» или отделов подарков в крупных магазинах. Вы что этих Правил не читали??
– Хорошо, я сейчас уберу «Завтрак туриста», идите в кассу пробивайте майонез.

     А из Азербайджана я привозила редкие книги. Тамошние жулики хорошо на них зарабатывали. Система действовала годами и все приезжие были в курсе: если на обложке книги значилась цена, например, 30 копеек, то платить за нее следовало 30 рублей. «Точки» постоянной продажи дефицитных книг тоже были известны. Обычно они являли собой раскладные столики, приткнувшиеся у распахнутых задних  дверей легковушки с грузовой секцией. Такой фургончик в народе звался «каблук».

     Перед поездкой в эти солнечные края у меня специально бывала подкоплена пригоршня разнокалиберных монет. И к фургончику я подходила с сумкой, оттянутой тяжеленным кошельком. Выбирала на столике нужные мне две-три книги, отсчитывала точную, копейка в копейку, сумму строго в соответствии с номиналом и протягивала продавцу, внимательно глядя ему в глаза. И все тамошние книготорговцы – сплошь зрелые мужики – спокойно брали мои деньги, даже каким-нибудь комплиментом пытались осчастливить. Логика их мыслей легко читалась в масленых глазах: раз приезжая ТАК поступает, значит, имеет на это право.

     Продукты, как уже было сказано, тоже являлись дефицитом. И питаться, если была такая возможность, мы предпочитали дома, поскольку любой немудрящий домашний супчик был вкуснее и качественнее казённой снеди. Однако при длительных отлучках волей-неволей приходилось иметь дело с предприятиями общественного питания: столовыми, кафе, ресторанами, вагонами-ресторанами.

     И, если ты не мог похвастать лужёным желудком, то следовало тебе в этих заведениях быть предельно осторожным. Особенно в вагоне-ресторане, потому как пищевое отравление переносить на колёсах, да без медицинской помощи, в разы тяжелее, чем на твёрдой земле, рядом с поликлиникой. Мой желудок лужёным не был, следовательно, пришлось и для общения с работниками питания  разработать свой алгоритм поведения.

     В вагонах-ресторанах – если поезд не был фирменным – меню старались клиентам не показывать. Просто к столику подходила официантка и перечисляла предлагаемые блюда. Выбор обыкновенно бывал небогат. А зачем?! Народ у нас не капризный, привык руководствоваться принципом «жричёдали», особенно если сопроводить харч полуведёрной дозой горячительного.  Заварганит повариха цистерну мутных щей, наляпает кубометровую ёмкость шницелей, похожих на высохшие коровьи лепёшки, и целую неделю скармливает это добро пассажирам. Ни забот, ни хлопот – худо ли?!

     А отпущенные по разнарядке качественные продукты лежат себе в холодильнике до окончания поездки, после чего благополучно расходятся по чьим-надо рукам. Однако меню имеется обязательно – на случай внезапного появления какой-нибудь комиссии. И в том меню первых блюд три-четыре наименования, вторых блюд – того больше, а закусок и напитков вообще немеряно. Почему из готового одни щи да шницеля? Ну не виноваты работники ресторана, что клиенты заказывают лишь ту еду, к которой привыкли!

     Так вот, приходя в вагон-ресторан, я с изысканной вежливостью просила дать меню. Опять же вежливо, настаивала. Иногда приходилось наведываться к директору. Меню получала, тщательно изучала, делала заказ. Официантка, пряча глаза, бубнила, что заказанных мной блюд в готовом состоянии ещё нет, а на их приготовление потребуется много времени. «А я никуда не спешу – улыбалась воплощённая доброжелательность – посижу здесь у вас, книжечку почитаю, в купе-то уже надоело бока отлёживать». Дожидалась своего заказа и отдавала должное «вкусной и здоровой пище». В последующие посещения ресторана долго ждать заказа мне уже не приходилось – нормальная еда заблаговременно была приготовлена.

     Далее. Одним из самых стабильных средств обогащения торгующей братии всегда была пересортица, то есть продажа низкосортного товара по цене высокосортного. Такого рода жульничеством занимались все, кто реализовывал одинаковые товары разных сортов. Просто и безопасно. Поймать за руку без серьёзной ревизии и экспертизы практически невозможно.

     Естественно, чаще всего сталкиваться с этим явлением доводилось в продуктовых магазинах. В частности, неподалёку от моего дома находился большой магазин «Овощи-фрукты», где нещадно перемешивали отборные дары природы с полусгнившей завалью.

     Мой путь с автобусной остановки к дому лежал мимо этого магазина, так что я всегда была в курсе овощных и фруктовых поступлений. Когда появлялось что-то интересное, я покупала этого товара в два раза больше, чем было нужно. Дома его рассортировывала и некондицию, а это как раз примерно половина, возвращала в магазин. Поначалу, от неожиданности, тамошние дамы как бы впадали в ступор - к ним так запросто лезут в карман! Потом привыкли.

     Я к чему всё это подробно рассказала? Чтобы поддержать человека, который утверждает: «Даже если ты съеден, у тебя всё равно имеется, как минимум, два выхода»...