ООН в Крыму, гл. 110. Явный переросток

ВНИМАНИЕ!!! : Только для читателей 18+

ОТПУСК  ОДНОГО  НУДИСТА  В  КРЫМУ
Курортно-познавательный эротический  роман


Глава 110.  ПЕРЕРОСТОК ТЫ СРЕДИ НИХ, РОМАН, ПЕРЕРОСТОК...

*   *   *
Роман остался доволен результатами неожиданных экзерсисов с «гадалкой» Земфирой: не ожидал от себя такой прыти и ловкости, причём с рюкзаком за плечами. Он поднял пакет с продуктами и пошёл к пляжу, всё ещё улыбаясь из-за не покидавшей его приятности.

Ненароком припомнились ему Зика с Олегом и Чертенята, обалдевшие при созерцании бесстыдного проявления у них на глазах откровенных сцен бурной шведской любви, столь нагло совершившейся на виду у грозного Сфинкса.

Промелькнула в смутном видении и холодная по жизни, но вдруг обжигающая неукротимым сквиртом во время секса Зейнаб-Забина – эта прозрачнокожая, чисто арийская нимфа, порождённая на крутом восточном замесе...

Встала перед глазами и великолепная в своей непосредственной знойности амазонка-казарчанка Зурна с так сильно затосковавшими перед расставанием глазами и своим дурацким вопросом про «послезавтра»...

И тут же подумалось: странно, но в этот сезон отдыха на море все интересные девушки попадались Роману с именами на букву З: Зика, Забина, Зурна и вот Земфира.
Неужели и с ней до секса дойдёт? Очень хотелось бы этого, да и она не так уж сильно будет против, наверное. Но – нет! Вот как ревниво этот злой Алекс-Аполлон за нею присматривал во время гадания-катания и сейчас что-то выговаривает ей, резво догнавшей группу своих парней и девчат...

И тут же вдруг эти синие издали омуты, а вблизи, в совершенной близи, почти носом к носу, оказавшиеся безмерно глубоченными голубые глаза... Его глаза, Аполлона во плоти... И они – почему-то совсем рядом... У размечтавшегося о несбыточном с Земфирой и ушедшего в приятные воспоминания Романа даже дух захватило от такой внезапности и близости...

А платиноволосое божество между тем выговаривает что-то недоброе... И улыбается очень нехорошо – зло и самоуверенно улыбается... Видно, не на шутку это божество ревнует какого-то земного смерда и злится из-за своей Афродиты, чудак. Они с Земфирой ведь всего лишь мило пошутили...

И тут Алекс даже психанул, так и не добившись ничего путного в ответе от явно чокнутого и беспричинно улыбчивого придурка. Тем не менее, он не стал накалять ситуацию, раздосадовано сплюнул в сторону, развернулся, пошёл...
И Роман заворожено последовал за ним, не чуя памяти и ног – как намагниченный.

Да, нехорошо всё же получилось у него с Земфирой.
Но даже после агрессивной Алексовой выволочки, полученной от него ни за что, ни про что, всё вокруг продолжало так и сиять, так и лучиться искорками из глаз Земфиры. И Романа всё равно не покидало чувства полёта – свободного и опасного, как на не совсем исправном дельтаплане...

Но нет, нет! Сейчас Роман парил высоко-высоко, как в давнем своём «ростовом» сне, летал, как птица! И от этого он был безмерно счастлив. Даже глупо счастлив. И точно так же глупо, наверное, улыбается сейчас. Во всяком случае, оглянувшийся на него Алекс недоумевающим и очень строгим взглядом оценивающе посмотрел на него: что это за странности происходят? С какой такой радости лыбится эта дылда с рюкзаком?

На самом деле Роман было лишь немного, на полголовы выше Алекса. Вот Кеша, как к самому высокому парню из их компании обращались сотоварищи, тот был на голову выше Романа. И вот этот высокий парень действительно выглядел дылдой: очень приметно маячила его не совсем складная фигура среди друзей-подруг.

Алекс приостановился и снова вопросительно глянул на Романа:
- В чём дело? Куда прёшься?
- Ладно тебе, – примирительно сказал Роман. – Иду на пляж.
- И чего делать?
- Я там заночую под гаражами. Давно решил, ещё в Коктебеле.
- Ты что, места эти знаешь?
- Как-то ночевал здесь на берегу, а потом и наверху, в развалинах крепости возле круглого бастиона. Ничего, можно перекантовать одну-две ночи. Всё равно послезавтра в Москву уезжаю.
Божество удовлетворилось исчерпывающим ответом, но не расслабилось, лишь равнодушно пожало плечами, повернулось и пошло к Доковой башне.

*   *   *
Во второй половине дня жара ощутимо пошла на убыль.
Видимо, время было уже ближе к шести вечера.
Довольно большая и шумная копания Алекса и Земфиры разместилась на камнях южнее Доковой башни: здесь было не очень комфортно отдыхать, зато прямо у воды было достаточно свободного места.

А Роман прошёл немного дальше пляжа, где наскоро разбил палаточку под забором территории с водными гаражами. Как ни странно, место здесь не было загажено. Видимо, для таких целей отдыхающим на пляже предпочтительнее было скрытно «осматривать» внутреннее устройство Доковой башни.
Да, та ещё у нас культура!..

Отдыхающих на пляже становилось всё меньше: народ начинал расходиться по домам, поскольку дело шло к ужину.

Роман не стал разбирать вещи, достал только матрасик и вино, и прошёл на пляж, устроился на более-менее свободном месте, естественно, поближе к башне. Тем самым он вроде бы и придерживался компании, не принявшей его в своё сообщество, и в то же время как бы держался врозь с зазнавшимися феодосийцами.

Он прекрасно видел, что совершенно не нужен этим ребятам и девчатам, занятым живым обменом о своих впечатлениях, интересующихся лишь собственными чувствами и переживаниями. Но его как магнитом притягивали Алекс с Земфирой, которые так сильно понравились ему в галерее. Правда, теперь он не знал, кому отдать предпочтение в симпатиях к их Красоте. После мимолётного сближения с Земфирой и такого же мимолётного конфликта с Алексом теперь он просто смотрел на эту пару, любовался их красивыми телами и лицами.

Земфира очень вольно вела себя в общении с Алексом, а тот был сдержаннее и деликатнее, что ли. Значит, его поведение в галерее было привычным, а не вынужденно сдержанным из-за работы на столь ответственном месте. Впрочем, вели они себя свободно, обнимались и целовались всласть – точно так же, как и ещё две парочки из их компании. Остальные тоже смеялись и шухерили, иной раз приобнимали друг друга за плечи и талии, парни хлопали друг друга по плечам – вели себя так, как молодые люди в тесной компании обычно отдыхают на берегу моря.

Зато Роман теперь смог более детально заценить тело Земфиры. Оно и впрямь было замечательным. Длинноногая, стройная. Тело не мускулистое, но очень гибкое и сильное. А то, что она очень сильная, Роман понял, когда ещё кружил девушку вокруг себя возле памятника невозмутимому отшельнику Афанасию Никитину. Понял это и почувствовал её сильное тело в такой близи, что... возжелал.

Странно... Как просто у неё получается вот так запросто, без никаких проблем и заморочек идти на сближение с незнакомыми людьми. А может, это присутствие Алекса, великолепная атлетическая фигура которого выглядела тоже отнюдь не слабосильной, придаёт ей такую самоуверенность, отчего даже чувствуется лёгкий вызов девушки в её поведении не только на пляже?

Да нет, видимо, это натура у неё такая. Зато и секс с такой девушкой должен быть просто угарным – в этом можно нисколько не сомневаться.
Из-за внезапного шевеления очередной волны вожделения Роман даже поёрзал бедрами, как обычно так же непроизвольно поступает молодой человек от одной мысли о возможной и столь желанной для него сексуальной сладости.

Но с Земфирой у них, скорее всего, ничего не завяжется и не произойдёт: Алекс недрёманным церберовым оком бдит рядом с ней, так и сторожит её глазами, из виду не упускает, где это она и что делает, если не рядом с ним обретается.

Ох уж эти Алексовы омуты! Намучился же он с ними в галерее. А сейчас, вроде бы уже и вовсе ничего: наваждение прошло, лишь недоумение по этому поводу осталось. Впрочем, это были достаточно привычные и простительные для Романа наваждение и недоумение: такое невероятно влюбчивое и кратковременное, слава богу, отношение к её величеству Красоте отмечалось за ним далеко не единожды.

*   *   *
Вскоре отдыхавшая на камнях молодёжь потянулась к изрядно опустевшему пляжу. Дело в том, что из-за препятствия буйным морским волнам такого препятствия, как берег возле Доковой башни, здесь в воде торчат одни крупные и большие камни, видимо, специально набросанные в воду для защиты башни от морской стихии. Здесь  на дне есть битое стекло и попадаются иные прочие «прелести» современной цивилизации. Даже ржавая железяка какая-то утоплена и автомобильный скат торчит из воды рядом с ней.

Да, тут не раскупаешься. Поэтому все и потянулись на пустеющий пляж.
Компания начала раздеваться, парни сразу же побежали в воду.
А на Земфире – непонятно, каким образом на ней оказавшийся – был надет купальник... м-м... можно сказать, скроенный по типу микро-бикини. Посудите сами: два скромных треугольничка ткани едва прикрывали небольшие упругие груди, и совсем не много ткани было на ажурных стрингах. Но, ах до чего же восхитительно выглядела она для Романа, что уже и вовсе стало до невмоготу!..

Роман помедлил немного, успокаивая невольно возникшее сильное волнение плоти, ещё раз отхлебнул вина, прихватил матрасик и тоже подтянулся к пляжу.
Алекс с ребятами уже плыл наперегонки в сторону открытого моря. Он – и кто бы в этом сомневался! – был немного впереди. Метрах в семидесяти ребята остановились, подтянулись в кучку, отдыхают на воде, хохочут... И вот уже рванули к берегу всей стайкой с очередным лидерством Алекса.

Девчонки лишь немного освежились в воде возле берега и теперь обсыхали, загорали и разговаривали стоя, дожидались парней. И эта чертовка Земфира не замедлила тут же съязвить Роману насчет его зажатости.

У Романа даже глаза выпучились:
- Чего-о?
- Да о вине речь идёт, о вине. Не о тебе.
- Так у вас же своё есть. И с тобой я, вообще-то, давно рассчитался.
- Есть-то у нас есть, но почти закончилось.
- Ладно, за мной не постоит.
- Что-о? – теперь уже она «изумлённо» рассмеялась и намеренно лукаво скользнула взглядом вниз живота Романа.
Парень невольно подобрался из-за столь вызывающей нескромности:
- Да ладно, угощу вас вином. Я и отпил-то всего ничего из своей полторашки.

Тем временем ребята выбрались на берег, но к пущенной по кругу Романовой бутылке вина прикладывались не все. Двое парней со своими девушками пили только пиво, и они не стали мешать свой благородный напиток с пойлом, как назвали они Романово угощение. Москвича невольно кольнуло это сравнение местной молодёжи, не имеющей ни скромности, ни уважения.

Но – как знать насчёт качества этого вина, купленного Романом в состоянии послегалерейного лунатизма. Они ведь местные и лучше могут оценить качество разливного вина. Роману на пробу оно показалось вкусным, вот и взял полторашку.

Отдавать дешёвое вино для уничтожения компанией Алекса и Земфиры было не жаль: в рюкзаке покоилась бутылка коньяка, тоже сегодня купленная в городе для отвальной, которую назавтра самому себе решил устроить Роман перед отъездом в Москву. А вино на ужин и на завтрашний день можно будет прикупить – город ведь под боком. Да и на дорогу в поезд нужно взять вина, и в Москву тоже прикупить.

Тем временем уже два круга сделала полторашка, и её опустошили на три четверти. Пили не спеша, понемногу. Ребята болтали, смеялись – отдыхали. И всё же несколько отстранённо держались от угощавшего их москвича, несмотря на его радушие. Роман большей частью лишь вежливо слушал их реплики, но иногда тоже весьма удачно вворачивал в общую беседу что-то своё.

Когда решили искупаться по второму разу, Алекс заявил, что у них осталась последняя бутылка портвейна. Все приуныли, но на предложение Романа внести деньги на покупку вина отреагировали вяло: с километр тащиться до ближайшего магазина было в лом. Но и Роман посчитал излишним проявлять перед ними свою прыть: он как бы спонсором выступал и по возрасту был старшим в этой случайной компании. Так что чего уж тут пыжиться и ради кого стараться?
Поэтому постояли ещё немного, винцо попили.

Земфира ничем не выказывала своей заинтересованности в москвиче. И всё же одна она из всей компании и то лишь из вежливости иногда шутила или коротко переговаривалась с Романом. Остальные ребята по-прежнему держались особняком – вроде бы и ровно относились к москвичу, но вместе с тем и прохладно.

И тут Роман впервые остро почувствовал, что он уже, наверное, «выходит в тираж». Переросток он среди них, переросток... И затем весь остаток вечера, проведённого в этой беззаботной компании, один раз возникшее чувство возрастного превосходства над молодёжью никак не тешило его, а несколько давило.

«Старик... Да кому понравится такое сравнение, когда ты полон энергии, планов и амбиций, очень недурен собой и вообще... Но, как это ни обидно и досадно – да ладно. От времени и своего возраста никуда не уйдешь».

И тут же в злую отместку Алексу захотелось досадить этому голубоглазому и самоуверенному Аполлону, который не намеренно и не словесно, всего лишь одним своим видом невольно подчеркивал преимущество своей молодости и красоты перед столичным великовозрастным снобом.

(продолжение следует)