Часть вторая. Даниель Рут. Глава 24

24.«СЕН-БЕРТРАН» НАПРАВЛЯЕТСЯ В ЕВРОПУ

Надо признаться, Даниель Рут сам ломал голову, как ему поступить с восемью алмазами, полученными от Клеща. И то, что он подсказал, было действительно самым разумным вариантом. Однако, доктору очень не хотелось дальше иметь дело с Мегеро. От этого человека постоянно исходила опасность.

С другой стороны, он понимал, что если Клещ что-то задумал, то обязательно добьётся. Своё прозвище он получил недаром: во что он вцепился, будь то корабль или человек, уже не отпустит. Его слова: «Нам надо держаться вместе» надо было понимать так: «Никуда ты, доктор, не денешься, раз уж вляпался в наши разбойничьи дела».

 Рут в этом винил только себя самого, когда он, решив во что бы то ни стало отправиться вместе с Николь на Сен-Кристофер, согласился выполнить поручение Мегеро. В тот момент его нежная страсть и ревность заменили ему разум и мысли. Теперь же Даниель почувствовал себя мухой, которая неосторожно уселась на каплю мёда. Не зря говорят, что любовь – это торжество воображения над разумом.

 После некоторых размышлений он утешил себя тем, что сам решил сменить медицинскую стезю на ремесло торгового моряка. Вспомнил он и о том, что ему необходимо иметь какие-то денежные средства, чтобы возобновить сватовство к своей избраннице. «Что ж, – подумал он, – не разбив яйца, не приготовишь омлета, придётся заниматься коммерцией во всех её проявлениях, включая ювелирные дела». После этого он немного успокоился, ведь когда мы судим себя сами, приговор обычно бывает в нашу пользу.

Вместе с капитаном Блезом Ламертом он занимался подготовкой корабля к дальнему рейсу: загружали в трюмы запасы провианта и воды, принимали груз. За груз отвечал Рут, как второй помощник капитана. Поэтому у него с господином Бертезеном состоялся отдельный разговор.

– Я доверяю вам ответственное дело, Рут, – начал губернатор. – Дело в том, что в последнее время голландские торгаши развили невероятную активность на островах, принадлежащих французской короне. Это наносит большой ущерб нашей торговле. Уже невозможно купить товар по справедливой цене, также трудно и пристроить его здесь, в Вест-Индии, с хорошей коммерческой выгодой. Засилье голландцев возмутительно велико, их вездесущие купчишки настолько обнаглели, что его величество король Франции, вероятно, в ближайшем будущем объявит Голландии войну… Впрочем, это его королевское дело. А наше дело наладить торговлю с выгодой для Франции!

Здесь надо отвлечься и пояснить, что, когда господин Бертезен говорил о выгоде для Франции, он имел ввиду, конечно, в первую очередь свою выгоду. Когда он говорил о покупке по «справедливой» цене, это означало втрое дешевле.

 Впрочем, Даниель Рут, уже достаточно долго был знаком с господином Бертезеном, чтобы хорошо понимать губернатора Тортуги. Его превосходительство хотя и был патриотом, но при этом был твёрдо убеждён, что деньги, прежде, чем попасть в королевскую казну, должны пройти через его руки. В конце концов, на то они и деньги, чтобы ходить по рукам.  Когда же приходила пора заплатить налоги, весь его патриотизм испарялся, как испаряется дождевая лужа под палящими лучами выглянувшего из-за туч солнца.

Что касается взаимоотношений французов с голландцами, то здесь Рут знал точку зрения испанцев, которые смотрели на этот альянс, как на союз двух воров, запустивших руки в карманы друг друга так глубоко, что не способны поодиночке ограбить их, испанцев, которые, собственно, были третьим вором, успешно грабившим уже полтора столетия аборигенов Нового света.
 
– Почему я говорю это вам, Рут?..,  – пояснил губернатор, заканчивая разговор, – возможно, нам предстоит долгое сотрудничество. Если рейс в Марсель будет удачным, я подумаю о приобретении ещё одного судна…

«Сен-Бертран» шёл в Европу в составе каравана из восьми торговых и шести военных кораблей. Собственно различие этих судов было невелико. На военном корабле было больше пушек, матросов и канониров, торговый – мог взять в свои трюмы больше товара, потому как численность экипажа и запас провианта был меньше. Прибыль, конечно, приносила доставка товара, потому что возить пушки туда-сюда – дело, с точки зрения коммерции, явно невыгодное. С другой стороны, только идиот мог отправить безоружным судно, везущее огромные ценности. Любой вывалившийся из строя и отставший от конвоя корабль имел девять шансов из десяти стать добычей пиратов.

Перед отплытием Даниель Рут наедине нежно попрощался с Николь. С Арно Мегеро он тоже прощался наедине, хоть и не так нежно, тот вручил ему два крупных алмаза. Сразу все камни пиратский капитан решил не отправлять, он был готов рисковать своей жизнью, но не своими алмазами. Ведь жизнь для него была всего лишь игрой, наподобие игры в кости, где учёт побед и поражений он вёл с помощью денег.