Голубой караван

   Как хочется взлететь, оказаться среди таинственных журавушек,
курлыкающих высоко над нами, детишками с нашей улицы. Стоим, задрав головы и провожаем их взглядом в сторону леса. Эх, почему у нас нет таких крыльев! Рафик, мой сосед, держа руки в карманах брюк, сказал:
- Интересно, за нашим лесом какая   деревня находится, что там?
Куда же они летят? Давайте за ними побежим!
Я развязала косыночку, машу птицам. Со мной рядом бегут мой братик Раис, сестрёнка Джамиля, подруга Рауза, она тоже сняла косыночку, и белые волосики развеваются.
 - Эй журавлики, возьмите нас с собой! - кричит она в небо.
   За нами без конца поддерживая спускающиеся штанишки, бежит Миннахмет, тоже что - то крича. Добежали до последнего дома, где жила моя любимая Нурджиян - апа в маленьком домике. В доме только два окна на улицу, а в других домах по три окна. Она стояла у ворот, смотрела на нас, улыбаясь:
 - Куда бежите? Да не догоните уж их!
Треугольник постепенно скрывался за огромным лесом, начинающимся сразу после луга. Вот и последнего журавлёнка не стало видно. В голове, в душе осталось лишь прощальное курлыканье, как будто они попрощались лично с нами, с нашей деревенской улицей, с лесом, загоревшимся уже осенним пожаром. У меня сжалось сердце как будто что -то улетело и от меня вместе с ними. Захотелось плакать. Уже не хотелось больше играть в игру "клетки, по - нашему в "мак". Сели в кружок у дороги стали спорить, кто первый увидел журавлей.
    Став взрослой, увидев в небе птичий клин над азиатским городом Кулябом   в Таджикистане, куда меня забросила судьба, я шла по улице, еле сдерживая слёзы. Но они текли сами по себе. Меня спасали солнцезащитные очки, шёл 1992 год, здесь рядом с   приграничным Афганом шла гражданская война. Начался голод, не было муки, хлеба, был постоянный страх. Начали в Куляб привозить первых убитых, раненых... Русскоязычный народ спешно выезжал на Родину, остающиеся чувствовали себя никому не нужными...
    Журавли летели через страну в жаркие края из России, моих краёв!
Они летели через Куляб ноябрьским днём, выстроившись в клин. И опять, как в детстве захотелось вместе с ними улететь, но уже не в далёкие края и страны, а скорее домой, домой, на Родину! К матери, к отцу, в село у сказочного леса , в наш деревенский дом с синими наличниками и цветущим палисадником, в дом , где на столе стоит пыхтящий самовар с заварочным чайником над крышкой , где от свежевыпеченного хлеба с горбушками идёт головокружительный запах , вкуснее и роднее всех запахов на земле , где от отца , пришедшего с поля , с тока , так хорошо пахнет зерном , травами , где само присутствие мамы - светлая радость на душе , где в окно с ветерком залетают ароматы укропа , помидорных кустов , смородины и цветов , где зелёная трава по щиколотку прямо у ворот , где от кудахтанье курицы , только что снесшей яйцо , и кукареканья петуха приходит  умиротворение в сердце...
    С такими думами и воображаемыми картинами я иду по улице Куляба. Нескончаемая грусть охватывает меня, не нахожу себе места, и опять как будто что - то улетело от меня в далёкое - далёко вместе с журавлями...

Галия Халиуллова.