Мешок, атлет и поэт

Эрик Берн (Бернштейн), родился в Канаде в семье выходцев из России 10 мая 1910 года. Развивая идеи психоанализа, общей теории и метода лечения нервных и психических заболеваний, сосредоточил внимание на «трансакциях», лежащих в основе межличностных отношений (трансакционный анализ). Некоторые виды трансакций, имеющие в себе скрытую цель, он называет играми. Берн рассматривает три эго-состояния: Взрослый, Родитель и Ребёнок. Вступая в контакт с окружающей средой, человек, по мнению Берна, всегда находится в одном из этих состояний (сценарный анализ).

Три брака. В первых двух по двое детей. Последний, с женщиной намного его младше, заключён в 1967. В начале 70-го развёлся, в средине лета сердечный приступ, скончался 15 июля. В том же году вышла его книга «Секс в любящей любви». Психолог и психиатр в одном лице не стал примером счастливого семьянина. А может быть, это и была его версия удачи в построении близких отношений – вовремя сменить партнёра. Так или иначе, мне интересно то, что им написано, посему читаю книги, в которых рассматриваются роли и типажи. В конце концов, типаж есть то, что определяет успех актёра в той или иной роли.

Информация, скрытая в спирали ДНК, плоти не имеет, на то она и информация, а вот последствие слияния "в любящей любви" двух клеток, уже от мира сего: человеческое существо обретает плоть (до поры укрытую от любопытных глаз) в виде зародыша – трехслойной трубки (версия яйца).

Эволюция трубки:
    – внутренний слой превращается в желудок и легкие;
    – средний – в кости, мускулы, соединительную ткань и кровеносные сосуды;
    – внешний – в кожу и нервную систему.

Нервы тоже кожа, но во внутреннем пространстве, где нервы осязают плоть тела, а не его поверхность. Существо человека укутано в нервную ткань, скрыто в телесности, проявляет себя в мышлении.

Средний человек – уравновешенная комбинация мозга, мускулов и внутренних органов. Однако в некоторых трубках о трёх слоях больше внутренностей, чем мозгов, или больше мозгов, чем мускулов, тогда типаж индивида демонстрируется берущим верх слоем. Берн называет это установкой. Их три: "пищеварительная", "мускульная", "мозговая" .

«Люди с пищеварительным типом тела выглядят толстыми, с мышечным типом – крупными и с мозговым типом – длинными. Это не значит, что чем длиннее человек, тем он смышленее. Это значит, что если человек, хотя бы и невысокого роста, выглядит скорее длинным, чем крупным или толстым, то он чаще всего более озабочен тем, что происходит в его мозгу, нежели тем, что он делает или что он ест; решающим фактором является здесь не рост, а худощавость. С другой стороны, человек, производящий скорее впечатление толстого, чем длинного или крупного, чаще всего проявит интерес к хорошему бифштексу, а не к блестящей идее или чудесной прогулке».

На греческий манер тех, чья форма тела зависит преимущественно от внутреннего слоя яйца, именуют эндоморфами; от среднего слоя – мезоморфом; от внешнего – эктоморфом.

«Поскольку внутренняя прослойка человеческого яйца (эндодерма) образует внутренние органы живота (viscera), то эндоморф обычно устремлен на живот; поскольку средняя прослойка (мезодерма) образует телесные ткани (soma), то мезоморф обычно устремлен на мускулы; и поскольку из внешней прослойки (эктодерма) образуется мозг (cerebrum), то эктоморф обычно устремлен на мозг. Это звучит следующим образом: висцеротонический эндоморф, соматотонический мезоморф и церебротонический эктоморф».

Звучит… и быстро забывается. Знаю, что торжественные аккорды греческого сразу не усвою, ищу простые слова, запоминающиеся образы.

Например – мешок, атлет и поэт. Последний нервный тип назвал сначала "худой", но оценочный характер этого слова смутил. "Поэт" тоже не очень ложится в тему, но зацепкой служит поиск рифм, ритмов и сочетаний, противостоящий прагматизму первых двух. Меня устраивает двусложность выбранных слов и ассоциации, череду которые легко продолжить.

Берн замечательно описывает соответствующие типы.

Мешок: «…выглядит округлым и мягким, с большой грудной клеткой, но еще большим животом. … есть ему удобнее, чем дышать. У него широкое лицо, короткая, толстая шея, объемистые бедра и руки от локтя до плеча, но маленькие ладони и ступни. Грудные мышцы его развиты чрезмерно, и общий вид у него, как будто его надули наподобие детского шарика. Кожа у него мягкая и гладкая, и, когда он лысеет, что случается с ним обычно весьма рано, то волосы прежде всего выпадают на макушке.
Лучший образец этого типа – веселый, крепко сколоченный, краснолицый коротышка-делегат, с сигарой во рту … ему нравится общаться с людьми, участвовать в банкетах, общих купаниях и торжественных заседаниях; у него легкий нрав, ласковое обхождение, и чувства его легко понятны.
Брюхо его велико, потому что набито внутренностями. Он любит поглощать всевозможные вещи: еду, а также расположение и одобрение ближних. Хорошо провести время означает для него посидеть на банкете с людьми, которым он нравится. … Нет большей ошибки, чем принимать его поведение за чистую монету. Такой человек частенько подшучивает над собой, когда бывает в хорошем настроении. В подобных случаях благоразумно ограничиться вежливой улыбкой, но от смеха воздержаться, потому что в другой раз, когда он будет настроен дурно, каждый смеявшийся будет его раздражать, хотя он сам и вызвал смех своей шуткой».

Атлет: «…выглядит грубовато и набит мускулами. У него обычно большие руки и ноги, грудная клетка и живот твердые и правильной формы, причем грудь больше живота. … ему легче дышать, чем есть. Лицо … костистое, плечи широкие, а подбородок квадратный. Кожа толстая, шероховатая и упругая, легко загорает. Если он лысеет, то лысина обычно начинается со стороны лба.
… "люди действия". Из них выходят хорошие телохранители и строительные рабочие. Они любят "выкладываться". У них сильная мускулатура, и они охотно ею пользуются. Они стремятся к приключениям, физическим упражнениям, дракам и любят во всем одерживать верх. Они смелы и бесцеремонны; им нравится подчинять себе людей и вещи. Зная, что доставляет удовольствие человеку этого рода, нетрудно понять, почему он может оказаться несчастным в некоторых ситуациях».

Поэт: «…у него тонкие кости и мускулы. Плечи его обычно сутулятся, у него плоский живот со втянутым желудком и длинные ноги. Шея и пальцы у него длинные, а лицо продолговато и по форме напоминает яйцо. Кожа тонкая, сухая и бледная; он редко лысеет. Вид у него, как у рассеянного профессора, каковым он часто и является.
Люди этого рода порывисты, но предпочитают беречь свою энергию и не особенно подвижны. Такой человек ведет себя спокойно и старается держаться подальше от разных историй. Хлопоты раздражают его, и он избегает осложнений. Друзья понимают его с трудом. Он одинаково порывист в своих движениях и чувствах. Поняв, насколько он раним, часто удается помочь ему выстоять в этом общительном и агрессивном мире эндоморфов и мезоморфов».

Рассеянный профессор, возможно, точнее выражает тип, чем поэт. У поэтов и учёных много общего: они исследуют состояния, чувства, понятия, явления и предметы.

Присматриваюсь, упрощаю: «Когда человек втягивается в борьбу с самим собой или с окружающим миром, присущий ему способ вести эту борьбу отчасти определяется его типом. Если он висцеротоник [мешок], его нередко влечет пойти на какую-нибудь вечеринку, где он будет есть, пить и наслаждаться приятным обществом, хотя дела призывают его совсем в другое место. Соматотоник [атлет] стремится пойти и что-нибудь сделать, чтобы повернуть все по-своему, хотя бы это было глупо и необдуманно. Что касается церебротоника [поэт], то он склонен уединиться, чтобы обо всем этом поразмыслить, хотя, возможно, лучше было бы что-нибудь предпринять или попытаться найти забвение в доброй компании».

Характер – это судьба.

«…не мешает знать об этих типах, чтобы по крайней мере предчувствовать, чего можно ожидать от окружающих, и снисходительно относиться к различным разновидностям человеческой природы, а также понимать и управлять своими собственными естественными склонностями, которые нередко заставляют повторять снова и снова все те же ошибки в борьбе с трудностями».

Ошибки возникают, как правило, при одностороннем понимании вещей и однообразной реакции на происходящее, выражающейся в привычных действиях. Справедливости ради стоит заметить, что иной раз "упёртость" (следование привычному шаблону) приводит к успеху. К чему приводит человека успех – отдельная тема.

В реальном мире редко можно встретить ярко выраженный конституционный тип, их место в литературе и кинематографе; тем не менее, присматриваясь к человеку, а лучше – к себе самому, полезно различать проступающие образы, подозрительно смахивающие на упомянутые – и налаживать с ними отношения.

По пути к установлению отношений застываю перед полками, заставленными томами и брошюрами, открывающими тайны мира. Отвернувшись от полок, оказываюсь лицом к лицу с реальностью, чтение которой требует действия. Как жить? – вопрос, ответа на который не дают типологии, классификации и прочие умножения сущностей. Кто ты сам и кого ищешь? Зеркальные лабиринты культуры (книги, музыка, полотна) завораживают, производя в сознании читающего, слушающего, смотрящего, множество его подобий. На выходе из лабиринта становится очевидным, что ты один. Лучше путаться в отражениях, чем оказаться в пустоте.