Листья жёлтые

                I
       Небольшая автостанция у железнодорожного переезда шумела людьми, гудела дымными автобусами, которые дождавшись своей очереди, уезжали по маршрутам. Летнее солнышко светило утренней прохладой, мерцая цветными бриллиантами обильной росы на молодых травах обочины.
       Приятная особа купила билет и поднялась в пазик, сильно пахло выхлопными. Поздоровалась, прошла в салон, люди слегка ёжились на занятых местах не реагируя на приветствие. Девушка определилась у окна, на сиденье отдающее ночной прохладой. Небольшой чемоданчик, как верный пёс, устроился у её ног, он с ней уже – два года.
       Через минуту на ступеньку поднялась контролёр, окинула взглядом пассажиров, отдала путевой лист водителю и пожелала доброго пути! Автобус тронулся, стало теплее. Заработал радиоприёмник, шофёр поймал волну и полилась музыка.
       Аният незаметно ушла в свои беспокойные мысли, она на два года едет отрабатывать учёбу в сельский магазин, на какой-то хутор Петровский. Как будет там? Понравится ли ей? Сработается ли с коллективом? Где будет жить? Был волнительный страх перед неизвестностью. Барышня вернулась в реальность, лишь услышав мелодичную песню: «Листья жёлтые над городом кружатся, с тихим шорохом к нам под ноги ложатся…»! Для неё звучала она впервые с легко запоминающимся текстом. За бортом мелькали телеграфные столбы. Поля с созревающим ячменём и зелёной пшеницей с достоинством проплывали под синим небом. Придавая всему торжественную красоту. В лесополосах цвела белая акация, щедро разнося аромат по всей округе. Июньское светило, поднимаясь над горизонтом постепенно прогревало и веселило землю.
       Вот и первая остановка, кто-то сошёл, а кто-то подсел. Зашедшие рассаживались и снова движение. На неровностях автобус подкидывало, от чего капли быстрее спускались вниз, оставляя след на мокром стекле. Аният ладошкой смахивала конденсат, всматриваясь в пейзаж. Увидев указатель – река Кубань и саму речку с излучиной, оживилась, это показалось ей приветствием с Родины. На душе потеплело, где-то там выше, ближе к горам, у самой этой речки лежит её родной аул, в котором она выросла. В юном сердце защемило, даже захотелось домой. Однако автобус неумолимо стремился вперёд. И вот указатель, а на нём синим по белому «хутор Петровский». Она увидела клуб, детский сад, хаты, домики – обычный сельский пейзаж. Наконец рейсовая пассажирка остановилась и народ потянулся в открытую дверь.
       Держа чемоданчик, девушка тоже спустилась на остановку. Кто-то заходил в обратный рейс, вышедшие устремлялись по домам, но все с любопытством поглядывали на хрупкую незнакомку в серой косынке и светлом платье. Отойдя в сторону, Аният осматривалась до конца не понимая, что же делать и куда идти? Пока размышляла, к ней подошли две участливо-любопытные тётеньки крепкого телосложения. Выведав цель приезда, тут же отвели её в бригадную контору к управляющему Георгию Антоновичу. Он был главный на хуторе и мог принимать различные решения. Там юную деву попросили показать направление и все документы. Одобрив, Антоныч выделил ей комнатку в пустующем коттедже, пообещав всякую помощь. Чем барышня и успокоилась, поняв, что здесь живут простые и добрые люди.
                II
       Настенное радио «Север» засвистело на все лады, раздражая слух.
       – Ваня, вставай! – поспешила к дивану Ефросинья Максимовна. – Просыпайся! Антонович сейчас наряд будет передавать! Поднимайся, уже шесть часов?! – упрямо повторяла мать, стуча пальцем сыну по голове. – Ваня, Ванька, хватит спать!   
       – Мам, ну сейчас, я уже не сплю! – натягивая одеяло, отбивался сын.
       – Серёжка, ты тоже не залёживайся, мне помощь нужна! – из радио послышался голос. – Всё! Су! Бригадир говорит! – резко остановила шумы Ефросинья.
       Из радиоточки зазвучал баритон. Минут через семь прослушивания, полились позывные Пионерской зорьки.
       Спустив ноги на ковёр, Иван пытался одеться.
       Мать из другой комнаты:
       – Слышал, опять ты к Ваське штурвальным идёшь?!
       – Да, я слышал! А носки какие одеть?
       – Вон, на стульчике!  Я пошла, а ты скорей иди ешь, а то борщ остынет!
       С дивана поднялся рослый широкоплечий парняга, с длинными волосами и направился во двор к умывальнику.
       В тракторной Иван встретился с Василием, комбайнёр накачивал в подшипники СК-4 смазку.
       – Ого! Ванька, ты со мной сегодня? Надеюсь надолго?! – расплывшись в улыбке приветствовал механизатор. – Ну тогда держи шприц, закачай солидольчику в жатку и в вариатор, а я в столовой воды наберу в термос.
       Через время, комбайн без копнителя для соломы, с шестиметровой жаткой двигался навстречу солнцу. Он был похож на огромного бойцового петуха, которому выдернули хвост. Василий рулил, а Иван стоял рядом, подставляя лицо под яркие лучи и утренний ветерок.   
               
                III
       Комната в коттедже была большая, светлая, от этого стол, кровать и тумбочка сиротливо смотрелись на фоне белых стен. На вешалку Аният повесила куртку с платьями, огляделась, постельный набор стопкой лежал на покрывале. Серые шторки на окне были с грустинкой и не веселили жилье. Осмотревшись, девица решила, что надо сходить в лавку познакомиться с местом работы и, замкнув квартиру, вышла на улицу. В сравнении с прохладным помещением, тут теплый воздух был наполнен ароматами лета.
       Оказалось, что утром автобус останавливался рядом с домом из жёлтого ракушечника, а это и есть сельский магазин. Встретил он молодую работницу радушной улыбкой невысокой женщины в синем халате. Продавщица бессменно работала здесь многие годы, была в возрасте, целый день за прилавком – тяжело. Давно желала себе напарницу, вот и дождалась! Она со свойственной ей щепетильностью, попросила документы и стала читать:
       – Аният Сабуровна, о-о-о, а фамилия у тебя прям знаменитая?! – улыбнулась, читая дальше, – Закончила школу-магазин, с двухгодичным сроком обучения и общей оценкой «Отлично», специальность «Продавец-товаровед». – О-о-о, молодец, Аният, много объяснять не придётся! – изучающе улыбаясь, закрыла диплом и тут-же спросила. – А ты нерусская?
       Слегка смутившись, Аня ответила:
       – Да, я нагайка!
       – Понятно, а я тоже не из русских, немка по национальности. Зовут меня Вера Петровна, будем знакомы! – слегка коснувшись плеча девушки, спросила, – А тебя можно называть Аният?
       – На учебе меня звали Аней!
       – О-о-о, ну чудесно, Анечка! Вот и познакомились! Меня предупредили, что ты придёшь и я ждала. Ты готова знакомится с товаром и приступить к работе?
       Новоиспечённая продавщица, давая согласие, закивала головой.
       Вера Петровна, не раздумывая, принесла синий халат:
       – Ну вот наша спецодежда, по-моему твой размер?!
       Сняв кофту, девушка примеряла и стала ещё милее и стройнее.
       – Слушай, тебе красиво! – Восторгнулась тётя Вера, ну, а вот колпак такого же цвета…
Так, симпатизируя друг дружке, они продолжили дальнейшее знакомство.
                IV
       Добравшись в заданный квадрат, комбайн обкашивал ячменное поле. Ивану, на должности штурвального нравилось работать на степном корабле с Василием. Тот, как старший и много повидавший товарищ, рассказывал истории из своей бурной жизни, всякие байки, весёлые приключения. Они дружно смеялись, работа была в удовольствие!
       Солнце уже поднималось к зениту, дело шло к полудню. Брезентовый навесик над местом управления слабо прятал механизаторов от палящих лучей. Впереди, в просеке лесополосы показалась знакомая телега с деревянной бочкой и алюминиевыми термосами.
       – Вано, кажется обед подвезли, святое дело подкрепиться! – радостно объявил Василий, останавливая комбайн. – Покури братан, пока мы покушаем с Ваньком! – с любовью похлопал по бункеру железную махину и спустился на скошенную стерню.
        Без работающего двигателя слышен был диалог живой природы. Шумели листвою деревья, шуршали золотые волны ячменя, повсюду трещали кузнечики с цикадами. Где-то в деревьях стучал дятел, кричала иволга – вестница дождя, кому-то кукушка считала годы. Лишь бабочки бесшумно порхая, были молчаливы в этом раю.
       Развозчик еды и воды дядя Ваня, спустил на траву невысокий столик с табуретками. В железные тарелки налил горячего борща с мясом, пригласил мужиков. Те слили воду друг другу на руки и преступили к трапезе. От лошади потягивало потом, но вкусный обед ничем не испортить! На второе – душистые котлеты с толчёнкой, ну, а на третье – вишнёвый компот. Насытившись, экипаж поблагодарил ездового и, долив в термос воды, направился к своему аппарату.
       Дело шло к закату, солнце без преград светило, накладывая вечерний загар на уставших тружеников. Норму они выполнили – даже больше. Топливо на исходе, пора возвращаться на базу!
       Заехали в хутор.  Василий Ивану:
       – Я тебя тут высажу, а сам зверя отгоню в тракторную! Надеюсь, увижу бригадира и попрошу, чтобы включил тебя на постоянку ко мне. Всё, давай, завтра встретимся!
       – Хорошо, Вась, пока! – парень с ветровкой через плечо спустился на землю.
       По пути домой – мимо магазина, решил завернуть. Зайдя, увидел продавщицу что-то пишущую за столом.
       – Здравствуйте, тёть Вер, а можно мне пачку «Стюардессы» и пару лимонада грушёвого?
       Она подняла голову:
       – Добрый вечер, Ваня! С работы?
       – Да-а-а! – протянул юноша, доставая деньги.
       – Аня, отпусти молодого человека!
       Он невольно повернулся в сторону куда обратилась Вера Петровна и увидел приятную особу в синем халате. Та, обаятельно улыбаясь, подала товар и ловко стукнув на счётах сказала:
       – С вас шестьдесят четыре копейки.
       – Да, вот! – Иван протянул рубль.
       Она вновь щёлкнула косточками и подала сдачу.
       Поблагодарив, юный комбайнёр вышел на ступеньки, ощущая в ладони прикосновение пальцев новенькой работницы сельпо, и, даже дойдя домой, всё ещё помнил приятный момент.
                V
       Солнце, добросовестно отработав от горизонта до горизонта, уходило отдохнуть. Мыча на всю округу, с полным выменем, домой спешили коровы. Время – всем на покой!
        Аня пришла на квартиру уставшая, но довольная первым трудовым днём! Нагрела воды, приняла водные процедуры, вскипятила чайник, устроив себе ужин.  Улеглась, теперь уже в свою, но ещё малознакомую постель. За окном стемнело. Уличный фонарь скромно заглядывал в комнату, слегка её освещая. Мысли о событиях дня вереницей кружили перед глазами девушки. Всплывали лица сегодняшних покупателей, их любопытные, оценивающие взгляды, кто-то изучал, а кто-то по-доброму жалел молоденькую продавщицу. Предстал Ане и образ парня, зашедшего к ним почти перед закрытием. Добродушное, приятное лицо, модная прическа с волосами до плеч, рослая фигура, внимательные серо-карие глаза. Он похож на наших парней из аула, отметила девушка.
– А, как же его звать? – пришло любопытство к ней.
– Так, так, кажется Вера Петровна обратилась к нему, называя его Ваней. Да, точно, Ваня!
Она с удовольствием вспомнила, не осознавая почему, но пришедшие мысли для неё были наиболее приятными. Долго не отпуская образ Ивана, Аня повернулась к стене и незаметно  уснула.
                VI
       Матушка Ефросинья всегда будила своих сыновей. Иван, как и в прошлые утренние подъемы, вставал тяжело. Но прослушав наряд из радиоточки, быстро группировался, завтракал, выдвигался к месту работы. Там подготовка комбайна, переезд к месту обкосов, свал зерновых. Такой труд с Василием им предстоял до конца лета!
      Юный штурвальный, по окончанию рабочего дня зачастил в магазин. Ему хотелось видеть новенькую работницу торговли. Там он, что-то покупал, стараясь хоть немного пообщаться, застенчиво улыбался, желая понравиться девушке. Даже Вера Петровна, заметив это, как бы между прочим, поведала напарнице про Ивана и его семью, о том, что он живёт с мамой и братом. Мать у них строгая и воспитывала мальчишек жёстко. Сама трудяга и сыновей такими сделала. Отца у них нет, поэтому Ваня с братом очень самостоятельные ребята. Будут хорошими семьянинами, хитро поглядывая, откровенничала тётя Вера. Аният слушала, но вопросов не задавала. Воспитание не позволяло открыто показывать свои чувства чужим людям.
       К концу второй недели их знакомства с Иваном, Аня заметила, что она ждёт его вечернего прихода. Барышне нравились Ванина внешность, тёплые взгляды, заботливая предупредительность и исходящее от него чувство надёжности в её понимании женского счастья.
                VII
       Пролетела уже третья неделя пребывания Аният в сто-дворовом хуторе Петровском. Она постепенно привыкала, лица многих покупателей были знакомы, хотя имен почти не знала. Вечерами, после работы, девушка никуда не выходила, боясь нарушить родительский наказ, вести себя скромно, никаких клубов, танцев, гуляний. Да ещё, они грозились неожиданно приезжать с проверкой, что и сделали на прошлой неделе. Прибыли на жигулях, раньше чем обещали, привезли посуду, одежду, книги – много книг. Читала Аня запоями, допоздна.
       Клуб был совсем рядом. С вечера каждой пятницы до полуночи воскресенья из культурного центра звучали танцевальные мелодии играющего магнитофона. Однажды, её слуху донеслась уже знакомая мелодия и слова: «… Листья жёлтые над городом кружатся...». Аня даже напряглась, вслушиваясь в полюбившуюся песню. Шум и смех местной молодёжи девчонке не мешал, наоборот, ей нравилось их беззаботное веселье.
       В комнате полумрак, на стену и пол с улицы светит фонарь. Через тюль заглянула восходящая луна с серебристо-розовым окрасом. Не до конца круглая, она своим покоем наводила атмосферу тихого одиночества. В двенадцать ночи, Аният лежа ещё читала книгу. За открытой форточкой стихла музыка. Маленькими и большими стайками, вечёрка расходилась, цокали каблучки по асфальту. Парубки о чём-то громко рассказывали перебивая друг друга, юные ранетки хихикали, переходя в заливистый смех. Как вдруг Аня услышала знакомый голос, подняла голову, застыла, улавливая звуки – Иван! Опустив ноги на коврик, не заметила, как оказалась у окна. Откинув штору и всматриваясь в людскую массу, пыталась определить, кто из них Ваня. Шум толпы, удаляясь, затихал и через минуту растворился в плохо освещённой улице. Барышня стояла, форточка лёгкой прохладой дышала в лицо. Голос парня не уходил из головы, сердце волнительно стучало. Перед собой она ярко видела его образ, постепенно осознавая – Ваня ей нравится и очень сильно! Такое с ней впервые, было приятно думать о нём. Даже увидела себя, какая бы она была маленькая и хрупкая рядом с ним, не через прилавок, а на расстоянии дыхания. Вернулась на кровать, крепкий юноша по-прежнему не исчезал. Он был большим, надёжным, а себя при нём Аният находила защищённой. Такое чувство было когда-то в детстве на руках у мамы! От таких мыслей, мягко сжимаясь, теплом обливалось сердце. Было волнительно, хорошо и, в тоже время, её тревожило незнакомое состояние души. Аня даже стала уводить себя в родительский дом, к брату, сестре, маме с отцом, но образ Ивана опять вставал перед ней. Она загоняла себя в магазин, что там надо сделать? К Вере Петровне, но молодой человек возвращался к ней вновь и вновь. Находясь в неопределённости, девушка почувствовала, что ей прохладно и со всеми приятными непонятностями улеглась под одеяло, долго пыталась разобраться в себе.
                VIII
       Небо было хмурым, кое-где разрывалось, показывая синие латки своей глубины. Через эти пробелы, солнце пыталось вставить рукастые лучи и напомнить всем, что оно здесь, недалеко. В сером шалаше от горизонта до горизонта, тучи нервно спешили закрыть огрехи и скрыть светило. Крайняя декада июля была похожа на позднюю осень. И всё же, лето старалось сверкать, греметь, дыша западным, тепло-холодным ветерком. Оно твёрдо показывало, что ещё при силе и время его не ушло!
       – Вано, давай наверное свернёмся, а то, как польёт, не выберемся с поля?! – наклонившись, крикнул Василий.
       – Хорошо! – кивнул помощник, останавливая комбайн, поднял и выключил жатку. – Давай, я оберу стебли, а то накрутило?! – вставая из-за штурвала, также прокричал Иван.
       Василий уселся за руль, тут же порыв ветра ударил в лицо. Вверху громыхнуло и он вернул напарника:
       – Слушай! Ладно, поехали в тракторной почистим, а то сверкает везде!
       И только их степной корабль успел выехать на грунтовку, как белой пеленой хлестанул дождь! Задок махины водило, с трудом добрались до гравийки, ну а там уверенно покатили на полевой стан.
       Домой Иван вернулся мокрый до нитки, но счастливый ранним окончанием работы. Взял бельё, одежду и поспешил в баню, там встретил мать. Она, хоть и была пенсионеркой, но работала завбаней, вместе с истопником Афанасием. Они обслуживали – учреждение для комбайнёров, шоферов, одним словом для всех кто на уборке.
       Ефросинья подала сыну приготовленные полотенце, мыло, шампунь. Тот напарился, отмылся и вышел облегчённый, как сто пудов сбросил!
       Матушка заботливо предложила:
       – Ваня, там суп с галушками, соус с мясом, компот! Серёжка покушал уже.
       – Хорошо, мам! – немногословием ответил юноша. – Если что, я в кино схожу сегодня?!
       – Ну не задерживайся, а то хоть и дождь прошёл, всё равно же на работу!
                IX
      Из-за пасмурной погоды, сумерки наступили раньше обычного. Иван поужинал, нагладился, оделся, выйдя на улицу направился в сторону клуба.  – Магазин закрыт, значит Аня дома! – отметил он. – Выйдет, не выйдет?! Пойдёт в кино, не пойдёт?! – размышлял парняга, сворачивая к жилью объекта обожания. Всё сильнее напрягали сомнения, но решительность нарастала! Сегодня всё складывалось более-менее удачно – дождь, с работы пораньше, фильм хороший!
       О встрече Ванька начал думать давно. И наконец, решился сблизиться, полагая, что от хорошей картины барышня не откажется! Подойдя, он пристально посмотрел на окна, желая увидеть её, но там только тюль и шторы. И, собравшись с духом, постучал в дверь, подождал, ещё потарабанил. Подумал: – Может её нет?! Как вдруг, щёлкнул замок и в проёме появилась девушка, в розовом халате на запах.
      Иван выпалил подготовленную фразу:
       – Привет! Давай сходим в кино?! – и, чуть запнувшись, добавил, – сегодня на вечерний сеанс?!
       – Добрый вечер! – смущённо улыбнулась. – Ну не знаю?! – помолчала, – Сейчас я выйду! – и прикрыла дверь.
       Немного ошарашенный положительным результатом, он смотрел на закрытое перед ним пространство, анализируя услышанное. Спустился со ступеней, посмотрел вверх, ощутил капли на лице. – Дождик! – подумал Иван, плечами поддёрнул серо-клетчатый пиджак, – Хорошо, что одел! Тут же всплыла примета: «Дождик в дорогу – хорошо!» Ведь сегодня он впервые пришёл на встречу с той особой, которую почти не знает! Стройная фигурка, мягкие черты с нежным взглядом карих глаз, соблазнительные губы, учтивая кротость в разговоре, смиренность в поведении. Всё это очень нравилось молодому человеку и преследовало целый месяц. Сейчас же он был доволен собой за решительность. Из умилительных размышлений его вывела открывшаяся дверь.
       Иван сделал несколько шагов навстречу, Аня тоже легко спустилась и остановилась в ожидании. Парень смело повторился:
       – Кино классное, давай сходим?!
       – Хорошо! – посмотрела на него и спросила. – А какой фильм?
       – И дождь смывает все следы! – беря Аню под локоть, добавил, – Кто видел, говорят, очень трогательная картина!
       Проходя мимо афиши, замедлились.
       – Производство ФРГ, о-о-о, немецкое кино! – прочитал юноша вслух, – Начало в восемнадцать, в двадцать и в двадцать два…!
       Тут же двери кинозала громко распахнулись и оттуда повалили зрители, дружно обсуждая фильм. Некоторые приветствуя, с любопытством оглядывались на парочку. Та, делая вид, что не замечает интереса к себе, поднялась ко входу. Володя киномеханик и его жена Антуанетта, в народе просто Инна, были кассирами прямо у дверей. Юный кавалер купил два билета и они вошли в зал. Внутри горел свет, ровные ряды сидений приглашали каждый к себе. 
       – Где тебе удобно? – спросил Иван и тут же, – Билеты без мест, давай вон там, слева приземлимся?
       Они уселись неловко уделяя друг другу внимание. Народ подтягивался и наконец погас свет, начался киножурнал. Формально, молодой человек смотрел на экран, а сам всеми фибрами ощущал обаятельное соседство. Он впервые чувствовал, как она близка к нему. Случайное прикосновение на подлокотнике смущало обоих, но было прологом наименьшему напряжению. Пошли титры фильма, Ваня наклонясь спросил:
       – Ань, тебе удобно тут?
       Она кивнула.
       – Не холодно?
       Качнув головой, ответила:
       – Нет, всё хорошо!
       Он услышал её дыхание на себе и понял, что ему это нравится. Срисовал и загнал в память. От приятного ощущения, возвращаться в прежнюю позицию не хотелось. Было хорошо с этим нежным созданием и кажется такое с ним впервые! Конечно же, ему симпатичны многие местные красавицы, однако, в последнее время они стали неинтересны! Волнительный образ этой юной девы, постоянная дума о ней прилипли к нему и не смывались ни на работе, ни дома, ни в толпе друзей! И вот она рядом, такая милая, нежная, лёгкая, наполняющая приятным теплом Иваново сердце!
       Следя за фильмом, а ощущением за ней, приходило понимание, он тоже ей нравится и то, что она пошла с первого приглашения, подтверждало его догадки. Всё это придавало уверенности и ещё большего желания быть по чаще с этой милашкой! На экране разгорались страсти, а парню очень хотелось взять спутницу за руку, сомневаясь, всё же сделал попытку. Она спокойно убрала свою руку, сделав вид, что поправляет одежду и тут же разрядив обстановку, шепнула:
       – Я боюсь, что Кристина расстанется с Алленом!
       – Да, похоже, – согласился Иван, понимая зачем девушка сказала об этом.
       Они невольно следили за происходящим на полотне, а там шумел дождь, авария, гибель Аллена, промокшая Кристина. Трагедия увлекала зрителей, в завороженном зале слышались всхлипывания.
       На очах Ани тоже отразился свет экрана, Ванька достал платок, протянул ей, та благодарно кивнула. Ему было приятно ухаживать за этой милой особой, у неё так трогательно блестели глаза, что ему хотелось обнять и просто жалеть её.
       В конце фильма падающий самолёт с героем вновь подорвал чувства, зал затих. Аният с мокрыми щеками не отрывалась от экрана. Почувствовав момент для действий, Иван тут же положил её ладонь в свою, отрицания не последовало и он замер, боясь спугнуть, это счастье!               
      Вечер закончился для парочки почти в полночь. Находясь каждый под своей крышей, они были переполнены эмоциями первого свидания и не могли долго заснуть. Это то время, когда приходят такие мысли, в которых начинают строиться планы о будущих встречах, о большой любви и, даже, о совместной жизни.
                X
      Утро было обыденным, Иван шёл на работу пролистывая вчерашний вечер. В памяти всё свежо и ярко, воспоминания приятны, хотя, какие-то моменты чуть конфузили, смущая его. – Может рано начал брать за руку, приобнимать? А что в словах? Да, кажется ничего неудобного ей не сказал?! – успокаивал себя юный кавалер.
       В такой утренний час, с восходом солнца, всё обостряется, подаётся человеку в другом ракурсе. В той ипостаси, при которой наступают или сомнения с глубоким анализом содеянного, или уверенная радость во всём случившемся. Оттого начало нового дня прямолинейно и бескомпромиссно. Оно казнит – милует, милует – казнит! Поднимает и опускает, низвергает и возносит! Одним словом: Утро вечера мудренее!            
      Аня же у прилавка, казалось, была собрана, двигалась быстро, подавала товар, взвешивала, считала, но все делалось автопилотом. При отсутствии покупателей её тормозило и она застывала, улетая мыслями туда, где находилась вчера. Первое в жизни долгожданное свидание! Вот оно какое?! В ней появилось чувство полноценности! Впервые она приглашена на кино-свидание юношей и не просто там кем-то, а тем, кто очень нравится! И, в то же время, червоточинка пилила душу. Ведь она ослушалась родителей, их жёстких наказов: Никуда, ни на вечеринки, ни на танцы не ходить, в кино только на дневной сеанс! Ни с кем не встречаться – само собой разумелось, об этом и разговор не заводился. Сегодня, как никогда, слышались строгие бескомпромиссные слова отца при отъезде: «Квартира-работа, работа-квартира! Ни шагу в сторону, узнаю – будет плохо!» Тогда Аният, потупив глаза, соглашалась с ними, настраивалась выполнять и ни в коей мере не нарушать требования! Но, вот прошёл месяц и она не смогла сдержать слово – выполнить наказ! Как быть, что делать?! Какой найти выход?! Появился человек, при мысли и виде которого у нее приятной волной стучало сердце! Ей хотелось думать о нём, говорить, смотреть на него, слышать его голос! А вчера вечером Ане понравилось ещё и быть с ним!
       Такое строгое воспитание девочек в их роду, да и во всём ауле, скручивало душу колючей проволокой не только ей, но и многим дочерям гор.  Аният было стыдно за непослушание и если бы мама с папой появились сейчас, она бы выдала себя потерей речи. – Хорошо, что сегодня Вера Петровна уехала по делам, а то бы она догадалась о моих терзаниях! – радовалась девушка. И тут же природа брала своё, наполняя душу о милом, юном парне.
       К обеду тревога чуть ушла, а после чая с шоколадом поднялось и настроение, она также думала о Ване. Ждала и гадала, придёт ли он к ней в магазин или, как вчера, прямо домой? Юные гормоны, любопытство молодости, нерастраченные чувства – брали ситуацию в свои руки!
                XI
       Весь день Иван с Василием провели у комбайна, меняли ремни, подшипники, провозились с жаткой наклёпывая сегменты, делали замену пальцев. Одним словом, занимались серьезной профилактикой всех крутящихся, вертящихся агрегатов машины. Погода позволила не выезжать на поля, из-за дождей, косовица остановлена. Поэтому рабочий день получился восьмичасовым, а не до полуночи, как в сухие тёплые дни.
       Пять вечера, с чистой совестью можно удаляться. Ванька отмыл мазутные руки, переоделся в чистое, выдвинулся в сторону дома. Пройдя пару километров – длину хутора, решил зайти в магазин и увидеться с Аней. Он намеревался сказать девушке, что придёт вечером. Если же, что не так, то сориентироваться по обстановке. Вот и жёлтый дом с решётками на окнах.
       У прилавка Вера Петровна отоваривала покупательницу. Парень постоял, оглядывая торговое пространство, но интересующий объект нигде не фигурировал. Дождался очереди, приветливо общаясь, закупился и спросил:
       – Тёть Вер, а где Анюта?
       Та, с присущей открытостью ответила:
       – Да к ней родители приехали. Меня на Весёлом подобрали на повороте и довезли сюда. Я её отпустила, они на квартиру поехали.
       – А-а-а, спасибо! – Не успел договорить Иван, как она с удовольствием начала нахваливать свою напарницу:
       – Очень хорошая девочка, уважительная, обходительная, я второй месяц с ней работаю – ни разу грубого слова не услышала, очень воспитанная и кроткая! Трудяжка, всё делает быстро и беспрекословно, полы не дает мне мыть, сама магазин убирает! Сейчас родители были, спросили: – Как Аният трудится? – Так я уж не могла нахвалиться ею!
       – Ане сказала: – Можешь не возвращаться сегодня, сама доработаю! – замолчала, сбросив косточки на счётах, добавила: – Хорошая девочка, я бы своему сыну желала такую жену, но Витя уже встречается с кем-то. Ваня, а ты присмотрись к ней, не упусти, – проницательно посмотрела на юношу, – Она и Фросе понравится! Мама твоя строгая, но справедливая, как раз бы они подружились!
       Иван заворожённо слушал, не перебивая, и это ему нравилось. Он ещё больше убеждался, укрепляясь в мыслях, что правильно поступил, начав встречаться с этой девчонкой. После такой шикарной похвалы объекта обожания, с него улетучились оставшиеся крупицы сомнения. Не открывшись, что он уже делает первые попытки сближения, поблагодарил умудрённую женщину и вышел.
       Выйдя с мыслью о приехавших родителях, тут же присмотрелся и, действительно, вдали под Аниным жильём стояла оранжевая легковушка. Стадо мычащих коров с пастбища, идущих по улице, отвлекло Ивана и он поспешил домой открыть калитку своей кормилице. Оглядываясь лелеял надежду, что родня его зазнобы приехала ненадолго.
                XII
       Папа с мамой уехали. В квартире наступила тишина, даже с какой-то тревожной ноткой. За два года учёбы в школе-магазин Аният привыкла к коротким встречам с близкими. Расставания уже не были такими тягостными, как в начале, хотя, грусть и накрывала её иногда. После их отъезда, она подолгу ничего не делала и просто сидела, прогоняя через себя встречу. Так было и сейчас – девушка уселась на кровать в размышлениях. Царапалась совесть о сокрытии первого кино-свидания. Незаметно она улеглась на бочок, укрылась уголком одеяла и в уютном покое растворилась в событиях.
      Открыта дверь на кухню, а там черешня в большой чашке крупная, красная, блестящая, как полированная. Рядом клубника, огромная, сочная, целое ведро с горкой! Она подумала:
– Черешню бабушка передала. А откуда клубника да, так много?! Начала есть, очень вкусно, но насытиться не могла. Кто-то забивал гвозди, Аният кушала и пыталась понять откуда стук. Затем стихло. Кухня в её жилье стала какая-то большая, не похожая на прежнюю. Улыбалась, поглощая ягоды, а черешню решила не трогать, пусть полежит, её же родители привезли?! Стук продолжался, она увидела белую дверь и поняла, что к ней пришли, пошла на стук. Вышла, а там несколько дверей, какую из них открыть? Вдруг пришло понимание – звук с уличной двери!
       Аня подскочила не соображая где она и что с ней?! Перепугано озираясь поняла, что заснула и к ней действительно кто-то пришёл! Ваня стучит, наверное?! Пришла мысль! Поднялась, на ходу поправляя волосы и халат, открыла. Да, там стоял человек, которого она ждала и желала видеть!
       – Привет! – сказала Аня.
       – Привет! – с радушной улыбкой продублировал Иван. – Давай прогуляемся, здесь не далеко?!
       Девушка не задумываясь:
       – Хорошо, я соберусь сейчас! – смущаясь, что выглядит не вполне, быстро исчезла за дверью.
                XIII
       Облака серым куполом затянули небесную ширину. Наступившие сумерки зажгли огни далёких селений. Асфальтовая полоса, вытянувшись тёмной лентой уходила в даль и растворялась в соседнем хуторе. Молодая парочка прогуливалась по дороге, от них слева – поле, справа – сад, они вдвоём. Это придавало красивый, романтичный вид всему вечернему пейзажу!
       Отойдя от селения Ваня попросил взять его под руку, что Аня неумело и сделала. Он устроил её ладонь покомфортней, пошли синхронно в ногу. Она больше молчала, отвечая лишь на расспросы кавалера. Иногда наступала тишина, шли слушая прикосновения друг к дружке. Девушка двигалась легко, невесомо, а Ивановы широкие брюки-клёш шуршали в ритм постуку его модных туфлей. Разница в габаритах придавала им мощь и изящество, как у Пикассо «Девочка на шаре»!
       Ранняя темнота воровски перекрасила округу. Деревья, поля, дорога стали серыми, нечёткими. Юной особе не страшно с Иваном, но непривыкшая к таким вечерним прогулкам и в малознакомой местности, попросила вернуться назад. На что парень безоговорочно согласился. Теперь дорога вела чуть в гору, впереди светились фонари. Где-то справа-сзади небо озарялось всполохами зарниц и доносившимися раскатами грома. Юная пара шла медленно, размеренно, всё более привыкая друг к другу. В хуторе, у забора крайней хаты – удобная лавочка. В светлое время её занимали старики, ну а в тёмное уединялись влюблённые. Иван знал этот укромный уголок и ему хотелось там остановиться. Немного опасался, что подруга откажется, но всё же, проходя мимо, предложил:
       – Аня, давай посидим там. – и показал на двор со скамейкой у ограды.
       – Давай! – доверчиво согласилась она.
       Над лавочкой был шиферный навес, вокруг сливовые деревья, через листья которых проникал фонарный свет. Они уселись, ощутили себя в крепости и приятную лёгкость в ногах.
       – Уютно здесь! – оценила барышня.
       – Ну да! – беря за руку и подвигаясь к Ане сказал Иван. – О-о-о, у тебя эта прохладная, а ну дай другую, о, а эта тёплая! – и склонившись, продолжил рассказывать свои истории.
       Наслаждаясь свиданием, она тихой лебёдушкой сидела, внимательно слушая своего ухажёра. В самой же зрело чувство, которое трудно осознать и объяснить словами. Просто хотелось быть с ним и не смотреть на часы. Приятные волны заполняли девичье сердце, эмоции радости бурлили внутри. Ей хотелось поделиться ими со своим другом. Однако она держалась, не проявляя чувств.
       Ваня рассказывал о ком-то, о себе, всё сильнее привязываясь к этому драгоценному сокровищу. Она рядом, так близко, что ощущается её тепло, дыхание, сладостный запах волос! Руки девушки он не отпускал, поглаживая нежный бархат кожи. Что такое настоящая любовь юный молодец не знал. Ему нравились некоторые подружки, однако такого приятного замеса в душе как сейчас Иван не испытывал ни к кому из знакомых девчонок. Аня от других была приятней во всём: во внешности, в разговоре, в манерах, в прикосновениях. На её точёную фигуру хотелось смотреть и смотреть, в ней было столько обаяния, что когда он впервые увидел, то забыл про всех! Тонкая кожа лица придавала лёгкую бледность и выделяла чуть припухший, соблазнительный рот. К этим губам всё время хотелось наклониться и поцеловать, но он понимал, своим напором спугнёт дикую лань и сдерживал себя изо всех сил!
       Потянул ветерок, застучали капли по крыше навеса, с нарастанием зашумела листва. Озаряющие всполохи и гром совсем близко. Иван пересел на другую сторону, пытаясь защитить от зябких струй воздуха свою красавицу. Одной полой куртки прикрыл её спину, рука у неё на талии – было счастье, что она не отвергла такую заботу. Приятно чувствовать её волосы, прикосновение плеча на своей груди. От необычного волнения хотелось прижать и никуда, никогда не отпускать это человеческое создание, божественным подарком появившееся в восемнадцать Ивановых лет!
       Небесной влагой шумела округа, трава и дорога играли переливами световых отражений. У Вани и Ани же под крышей сухо, сквозящий ветерок они не замечали, наслаждаясь уединением. Когда же из клуба, с последнего сеанса расходились люди, парочка не сговариваясь затихла, не желая нарушить своей идиллии. Им было очень хорошо!
       В один момент потянулись к своим часам. Рассмотрев время, Аният сказала:
       – Мне надо идти, уже двенадцать!
       – Да? Ну хорошо! – с неохотой согласился юноша.
       Поднялись и, наклоняясь под мокрыми ветками, направились к Аниной квартире. Дождик обмывал им путь-дорожку. Во дворе остановились взявшись за руки, расставаться не хотелось. Но небо и ранний подъём толкал их сделать это.
       – Пока! До завтра! – шепнул Иван.
       Аня в ответ:
       – До свиданья, спасибо тебе!
       – Тебе спасибо! – он хотел ещё что-то сказать, но решительно отпустил её руки, взял ладошками голову и поцеловал в губы!
       Аня не отдернулась и не ответила, но даже в темноте было видно, как её лицо зарделось. Неожиданное действо застолбило девушку, она не могла больше произнести ни слова. Резко повернулась и побежала по ступеням, суетно отомкнув дверь, не оглядываясь, исчезла за нею. Иван, смущённый такой реакцией на поцелуй, стоял не зная, что и думать. Тучи неумолимо мочили волосы и плечи, предлагая побыстрее удалиться. С дискомфортом в душе, с каким-то чувством вины, он всё же направился домой. У дороги оглянулся, свет в квартире так и не зажёгся!
                ХIV
       Следующий день у молодых людей прошёл в усердной работе. Разговаривать не хотелось ни с кем, только по делу. Оба, как по сговору, были погружены в мысли друг о дружке. По деталям раскладывали и перебирали вчерашние впечатления. Лишь всплывающий поцелуй при расставании будоражил их сердца, у обоих было чувство вины и сомнения в правильности действий.
       Непонятность своего поступка, Аня могла себе объяснить и находила причины резкого ухода. Этот – первый поцелуй был неожиданен для неё! Касание губ Ивана холодком пробежало по спине! Мне хорошо! И мне нельзя! Мысль, что она ушла далеко от запретного – страхом хлестанула по её существу. Резко всплыли назидания родителей, от которых Аният бросило в жар! Нежданный поцелуй с мужчиной, поверг её сознание в помутнение. И тут же она жалела, что бросилась и сбежала! Сейчас уже понимала свою неадекватность. Но вчера, в верхней одежде влетела на кровать и в переполохе мыслей уснула.
       Проснулась с волнительно-давящей тревогой на сердце. Шла к месту работы, боясь встретить юношу и понять, что он обиделся! Мучения Ани были велики и свет казался не мил! Только после трапезы с Верой Петровной в полуденный час, градус душевного напряжения снизился. Встречи с Ваней она сегодня не хотела и тут же боялась, что он не придёт! Противоречивость уходила лишь тогда, когда, она перекидывала мысли с поцелуя на лавочку, где ей было уютно и хорошо!
       Парень был тоже слегка шокирован, но беспокойство вызывалось не только вчерашним казусом, но и нерешённым вопросом, идти на свидание или нет. А если она не готова встречаться сегодня? Как быть? Он ещё не был искушённым в женских неожиданных выходках, поэтому не знал, как себя вести в данном случае. Напирать, брать штурмом Ваня не привык, да и не умел, чувство собственного достоинства в нём было довольно крепким. При отказе он к ней не пойдёт и не сможет себя заставить добиваться её. Осознавая свою влюбленность понимал, с ней он справится молча, ни с кем и никогда не поделившись переживанием, даже с братом!
       Зачем поцеловал?! Ну что не видел разве, она не привычна к такому?! – Никак не мог умолить свою ошибку и успокоиться. Сильно раздражался, настроение было далеко от позитива, да так, что, это заметил старший товарищ Василий:
       – Ванька, что-то случилось у тебя?
       – Да нет, всё нормально!
       – А почему тогда рычишь? – промывая карбюратор в солярке, вновь спросил напарник. – Я знаю, так рычат, когда злятся на себя. – не унимался комбайнёр. – Поделись брат, может помогу чем?
       – Да нет, Вась, всё нормально у меня! – стоял Иван на своём.
       – Ну ладно, как хочешь?! Нормально, значит нормально?! – с недоверием посмотрел Василий на штурвального и добавил, – сними тогда старое магнето и поставь новое на пускач!
       Ванька с удовольствием удалился от любопытного наставника, занявшись поручением. К вечеру мысли о свидании с Аней успокоились и он принял решение сегодня не ходить к ней, тем более, что мать просила сделать уборку в бане.
                XV
       Юная продавец шла домой медленно, в надежде увидеть своего избранника периодически оглядывалась, но её поклонника не было видно. В магазин ведь приходит, а сегодня не было! С утра его мама покупала хлеб. Хорошая женщина, открытая, приветливая, со смешанными чувствами размышляла Аният. – Интересно, а она знает, что Ваня приходил ко мне и мы уже гуляли? Осознав, что мать Ивана может быть в курсе их встреч, Аню покоробило. Смущённая тем, что она несерьёзная и легкомысленная, девушке вдруг захотелось скрыться, спрятаться от мира! Не поднимая головы, чувствуя жар на щеках и неловкость, заставила себя улыбнуться, сказать соседям: – Добрый вечер! Стараясь тут же, исчезнуть за дверью своего жилья. Постояв в тишине без чужих взглядов, стало легче. Сбросила обувь, делать ничего не хотелось, спасительный лежак принял её к себе. Прохладная подушка приятно коснулась горячего лица, тревога затуманилась, уличное самобичевание ушло так же быстро, как и пришло. Поджав колени девушка затихла. Проснулась за полночь, съела булку с соком, переоделась в ночнушку, укуталась в одеяло и ушла в ночные грёзы.
       Дорога, солнце, горы — путь домой, понимает Аният. Идёт уверенно, вот там за переулком родной дом. Где-то собачий лай, слышится всё ближе и ближе. Оглянулась – три больших пса стремительно догоняют её! Испуг, сердце колотится, Аня убегает, главное добежать не остановиться! Звери вот-вот настигнут. Страшно! Кажется она слышит их дыхание на себе, какая-то вцепилась в платье! Пульс стучит, дыханья не хватает, а двор закрыт и вдруг открывается калитка! Ваня, это он распахнул её! Ваня! Ваня здесь! Она бежит дальше. «Он меня спас! Он надёжный! Где эти волкодавы?» Оглянулась, их нет! Родной двор, окна со ставнями. Мысли бегут дальше. «Как, Ваня уже знаком с отцом?! Он ждёт меня здесь? В моём ауле, в родительском доме?!» Девушка от счастья светится! «Зря я переживала, что он не придёт. Ваня уже здесь! Сейчас спрошу, как он меня нашёл?» Оглянулась, а вокруг никого нет, у калитки тоже пусто! «Аният, ты переехала домой? – услышала голос своей мамы. – Ты вернулась? – Теперь будешь жить дома?» Аня повернулась, а там тётя Фрося! Удивленная, взволнованная девушка не знала, что ответить и просто дав согласие, махнула головой. Дальше увидела ставни и вспомнила, что её родительский домик синих ставен не имеет. Да это же хата, где живёт Ваня, это их окна! Ей хочется спросить, а где Иван? Однако язык не поворачивается! Молча вошла во внутрь в надежде увидеть его там. Но оказалось, что это место её работы, помолодевшая Вера Петровна, знакомые покупатели, прилавок по-иному стоит. Резко обернулась, через огромное окно с решёткой увидела двух голубей белых-белых и своего Ваню. Он откусывал яблоко и бросал кусочки птицам-любви!
       Сновидения ей плелись до утра, сериал за сериалом. Волнения дня притянули к себе и ночь, а там, кто-то высший, символами пытался объяснить – судьбу в любви молодых людей.
       Иван же, во время отдыха крепко спал и только перед подъёмом, увидел чудный сон. Лёгкий туман, травянистый берег, река плавным течением несёт лодку. В центре судёнышка, в белом платье невесты, стоит Аня и спокойно ждёт причала к Ивановому берегу, а там он, в ожидании её! Проснулся в реальных размышлениях о своей зазнобушке, снам же не придавал значения.
               
                XVI
       Погода наладилась, дожди с похолоданием ушли на восток, куда-то в Калмыкию. Тёплый ветерок быстро сушил поля, жатву решено продолжить. От зари до полуночи шла косовица. Экипаж СК-4 с Василием и Ванькой, как и другие заканчивали работу в полночь, а то и за полночь. Всё это не позволяло встретиться влюблённой парочке. Ранний подъем и вновь гул, пыль, качание степной машины на пшеничных волнах. Одним словом, пока сухо, не дождит – урожай превыше всего!
       В конце недели Ивану, как говорят в его родном селении, «Подсчастило»! Поймали кусок металлического троса, увидели, но было поздно. Сломали пальцы на жатке, сегменты, согнули полотно косы. Пришлось выдвигаться на ближайший полевой стан. Там отремонтировали, но ехать продолжать большого желания не было, да и солнце на закате. Уведомив начальство, под предлогом нехватки запчастей, решили закончить пораньше. Аппарат оставили на стане, оттуда попуткой до хутора. Искупались, разошлись по хатам. Плотно подкрепившись, Иван оделся в хорошее с мыслью идти к той у которой его сердце. Зашла матушка:
       – Сынок, покушал?
       – Да, спасибо, мам!
       – А куда ты начипурился?
       – Да пойду, прогуляюсь до клуба, уже неделю там не был.
       – Отдохнул бы, завтра опять спозаранку в степь?! – переживала мать.
       – Да ничего, нормально! Я не устал. – ответил сын, пшикаясь одеколоном.
       Солнечный диск закатился. Однако воздух прогретый днём, приятными потоками двигался по улице. Через пять минут молодой человек был уже на пути к своей цели. Гнала его туда сила, которая крепчала с каждым днём! Крылья любви росли с космической скоростью. Чем ближе к дому своей пассии, тем беспокойней  на сердце. Как она встретит его? Да и вообще, где она? Увижу! С чего начать? Я её так плохо знаю?! Не видел, просто думал о ней и было тепло на душе, а сейчас занервничал!
       – Так, всё! Иван Иванович, успокойся! – ругнул себя подходя к коттеджу.
       Остановился, было таинственно тихо. На южном небе подросший месяц за неделю, озорно светился острыми рожками. В соседнем дворе зазвенело ведро под струйками молока, кто-то сел доить корову. Юный кавалер посмотрел на окна, оглянулся вокруг, как будто опасаясь кого-то и поднявшись к двери постучал.
       Она ждала его, ждала целую неделю и когда увидела вновь в дверях растерялась, с неуверенной радостью заметалась: – Ваня пришёл, с чем он пришёл?!
       Молодой человек же сделал вид, что ничего особенного, всё хорошо. Как будто они выросли вместе и знают друг друга сто лет. Недельные размышления, как поступить, с чего начать? Он стёр одной фразой, осенившей его в ту минуту!
       Непринуждённо, без приветствия сказал:
       – Пошли в кино?!
       И тут будто сто пудов с плеч слетело, стало спокойно и легко! Лишь червячок-душеед опасливо копошился, думал над каждым действием и словом. Как бы не совершить такого, что могло бы вновь привести их не зрелые отношения к юношеским страданиям.
                XVII
       Сидя в кинозале на прежних местах, ждали начала сеанса. Друзья подходившие к Ивану, теперь уже здоровались и с Аней, как старые знакомые. Это придавало парочке уверенности и даже какой-то неформальной законности их связи. Смущения, исходившие от людских глаз постепенно стирались.
       – Вань, это правда, что фильм до шестнадцати? – наклонившись спросила девушка.
       – Вот этот: «Мы так любили друг друга?»
       – Да, который будем смотреть!
       – Ну не знаю! – ухмыльнулся юноша, – У Володи-киномеханика на всех афишах написано – до шестнадцати! Он однажды написал на документальном кино про скульптуры итальянца Микеланджело, «до шестнадцати». И мы, как болваны попёрлись, – улыбнулся Иван, – У нас про это целые легенды ходят!
       Барышня удовлетворённо посмотрела на парня. Его юные усы уверенно пробивались на загорелом лице. Крепкий подбородок придавал мужественность, уверенность и надёжность. Сердце девушки налилось тёплым желанием прижаться и сказать, что он ей очень нравится! И вдруг, её осенила мысль, что это, наверное, и есть – любовь?! Сколько, она перечитала книг об этом, пересмотрела фильмов, но для неё там – просто красивые слова, буквы чёрным по белому! Все переживания мужчин и женщин были увлекательной игрой слов! Понимание того, что это случилось с ней, обдало её приятной истомой и в тоже время неловкостью. Смущённая таким чувством, будто произнесла признание вслух, чуть поёжилась. Уголком глаза кавалер конечно видел, что что-то не так с Аней, но не мог угадать её беспокойства.
       Свет плавно погас, полились позывные киножурнала и Иванова барышня постепенно отвлеклась. С началом самой картины, Ваня уверенно взял её под руку, устроился на подлокотнике скрестив ладони. Итальянская мелодрама была увлекательной. Любовные страсти трёх парней и одной шкодной девицы, сопровождающиеся интригующими сценами, поглотили их внимание, да и всего зала. Фильм был интересный, время пролетело незаметно. Молодые люди, наполненные переживаниями за героев, где драматическое и комедийное сплетались в тугой клубок дружбы, любви, обид, обещаний, правды, лжи, веры и отчаяния, переносили на себя и свои отношения! Сеанс окончился, никто не ушёл раньше времени. Хотелось даже продолжения.
       Они медленно шли по проезжей части вечернего хутора. На уровне молчаливого понимания, в меру своих начал мужского и женского – переваривали тему увиденной драматургии. Иван был не согласен с героиней, а Аня в душе осуждала троих друзей не поделивших легкомысленную синьорину. Однако же в силу юношеского максимализма, мало-опытности, этот закрученный сюжет им казался не про них. Оба подразумевали; – Они не такие! С ними такого не может быть! От этого их сердца переполнялись блаженной радостью и благодарностью к обстоятельствам и земле которая их познакомила!
       Барышня, с трудом решившись, взяла под руку своего кавалера, тот смекнул, сейчас уместным будет сделать вид, что ничего особенного не произошло и просто продолжать путь. Августовская ночь потягивала мягким ветерком, аромат яблок, груш, и садовых цветов заполнял всю округу. Полночь, уже спрятала месяц за горизонт. Мерцали звёзды в чёрно-синей глубине. Было тихо, таинственно, даже цепные охранники не подавали голоса, смотрели свои псовые сны.
       Молодые люди шли, стараясь не нарушать идиллию, шагали в ногу наслаждаясь друг другом.
       – Неужели дождь будет?! – толи спросил, толи констатировал Иван. Разворачиваясь и увлекая подругу, молча предложил обратный путь. – Слышу аромат сена, когда сильный запах трав, цветов, плодов – первый признак, ждать скорого дождя. – помолчав, добавил. – Примета такая!
       Аня не противореча, одобряющим взглядом отметила его знания природы.
       В переулке они завернули к роднику, попили воды из ладошек и пошли по улице называемой Пяток. Она была короткая, имела с одной стороны дворы с жильём, а с другой конопляное поле, высокой стеной стоявшее у дороги. Свернув на центральную, парочка прошла Иванову хату. Домой не хотелось ни ему, ни ей. Дойдя до той самой лавочки, не сговариваясь свернули, там был уют с ностальгической ноткой. Не противясь девушка позволила обнять себя. Говорили ни о чём, а в закромах чувственных эмоций держали слова, которыми хотелось наградить друг друга. 
       Время удалялось за полночь. Иван, чувствуя настроение своей Феи, наклонился и поцеловал в прохладные губы. Она замерла, напряглась, не ответила и не отстранилась. Ощущая его дыхание, ей уже было не страшно этого действа! Волной биотоков барышня дала понять, ей – нравится! Вдохновлённый юноша решился на большее, взял, приподнял её. Аня, от неожиданности вскрикнула, обняла ему шею и оказалась у него на коленях. Он тут же приложился к устам своей ненаглядной ещё одним жарким, сладким безе. Ей кружило голову и хотелось этого ещё и ещё! Иван, покрывая лицо, поцелуями, впервые прошептал:
       – Я тебя люблю! Слышишь, очень люблю?! – И опять целовал.
       Услышав признание, она ответила неумелыми прикосновениями губ. Одарённый взаимностью, парнишка уверенно обнимал девушку, ощущая лёгкие формы изящного тела. Аният, не понимая себя впервые, обняла мужчину. Плечи и шею, самого приятного, человека. Те слова, что он ей очень нравится, сами просились наружу! Однако она, держала себя, не могла переступить через грань заложенную толи воспитанием, толи чертой характера! Тут всегда трудно определить не определяемое! Чувства горели желанием признаться и объясниться, но язык никому не хотел подчиняться. Аня просто светилась улыбкой и ласково плескалась в счастье от его прикосновений. Они рядом, им хорошо, их сердца горячо и радостно бьются в унисон в этой первой, чистой, искренней страсти! Они, есть до краёв наполненный сосуд – под именем любовь!
       Так пролетело время, когда поднялись с волшебной лавочки, кричали третьи петухи. Разрывая души, влюблённые с трудом разошлись по домам.
                XVIII
       Оставшееся лето молодые люди встречались, гуляли, ходили в кино. Были счастливы и уже не скрываясь появлялись вместе даже днём. Об этом знал весь хутор, в том числе и матушка Ефросинья. Не знали лишь родители Аният, они приезжали, проведывали и ничего не подозревая уезжали. Узнав конечно о взаимоотношениях Аният с Иваном, неизвестно чем бы – закончилось! Но, для родившейся юной любви – всё обходилось благополучно!
       Однажды, девушка уехала в свой аул, к родным на день рождения. Так восемнадцатилетний Отелло – три дня еле-еле пережил! Ожидание ему показалось нескончаемым терзанием. Не спал, не ел, всё думал о своей зазнобе, обливая сердце беспричинной ревностью в мучительной неизвестности. Где она?! Как она?! С кем она?! Ему хотелось бросить всё, уехать к ней, найти и больше не отпускать её никуда и никогда! Что-то неимоверное творилось с парнем, который раньше излучал уверенность, хладнокровие, непоколебимость в любых ситуациях. Он молчал, был рассредоточен, сам себя не узнавал и даже, это заметили окружающие!
       – Ваня, ешь! – не выдержала матушка на третий вечер.
       – Мам, да ем я! – нервно отвечал сын.
       – Что ты там ешь, всё остаётся?! Вчера лёг голодняком, сегодня такая же история! Всё целое, ты глянь на себя, глаза и щёки ввалились! – заботливо бурчала мать.
       И только когда возвратилась его боль, под именем Аният и они увиделись, он успокоился! Ожил, к нему вернулось настроение, засветилось лицо, словно путы снял и на свет народился!
       Встречи их стали ежедневными, они не могли расставаться без страдания ни на минуту! Сердца горели – одним единым пламенем-кострищем достающим до небес! Аня окончательно убедилась, что это и есть любовь! И она, вот какая?! Совсем не такая, какой представлялась ей раньше в своих мечтаниях. Она не похожа на любовь к маме, папе, к младшим – брату и сестрёнке! Всё это несравнимо с тем, что творилось в её душе сейчас! Для Аният каждое слово Ивана, движение, жест, взгляд, прикосновения были приятными, необыкновенно желанными в каждое мгновение их встреч и не только! Он был самым лучшим юношей, из всех которых она когда-либо знала! Сравнивать его ни с кем не хотелось, даже мысль такая не закрадывалась, не посещала Аню. Для неё это было бы равносильно предательству и отсутствием высоких чувств к Ивану. Ваня лучший, единственный сейчас и навсегда!
       Всё тоже необычное, переворачивающее жизнь было и с молодым человеком! В одиночестве голову начали посещать мысли о женитьбе. Тем более в хуторе такое уже случилось! Один из друзей, Николай, женился на местной девчонке, Ванькиной соседке Наташке, ей было шестнадцать. Это очень подбивало парня и было ему отмашкой на брак с Аней. Однако, слова матери, которая она назидала сыновьям: «Хлопцы, до армии никаких гулек и женитьбы! Принесёт какая-то в подоле, я нянчиться не буду! Вы меня поняли?! Придёте, тогда хоть на головах ходите!» – останавливали от запуска – процедуры. Ему очень хотелось начать разговор об этом с любимой, но он не решался. У него порой не хватало слов, чтобы выразить чувства самой милой и обаятельной особе, своей Анечке! Ване достаточно общения, встреч, поцелуев, объятий с ней. Но мужчина живущий в его натуре и горящая ярким пламенем любовь заставляли идти дальше. Ему хотелось обладать всем этим созданием. В мечтах он видел свадьбу, рождение детей, девочек и мальчиков, похожих на себя и на неё. А ещё огромное фото, улыбающейся, счастливой семьи ими созданной!
                XIX
       Сентябрь сократил световые дни и закружил с сухой, ветреной погодой. Летела паутина раннего бабьего лета. Кроны лип и акаций прощались с позолотой. Кружась, листья жёлтые разлетались по округе. Завершалась уборка в сельских огородах. Колхозные поля пестрели зябью, чернели пахотой, шумели охристым золотом неубранной кукурузы, а то и вовсе зеленели ботвой дозревающей сахарной свеклы. Осень заботливо прикладывала руки ко всему.
       И вот однажды, молодой человек спешил прийти на свидание и поделиться своими тайными желаниями. Он убедил себя, что Аня должна знать его мысли о женитьбе. Понимал, она тоже откроется и будет ясно, как дальше им быть?!
       Трудовой день подходил к концу, продавщица вынесла пустые коробки, заполнила просветы полок, протёрла полы. Покупателей больше не было. Стояла у окна поглядывая на часы. Закрытие, перевели на час раньше, скоро шесть вечера. Через дорогу на колхозном току тянулись высокие гурты кукурузы. Там трудились бабы, с кочанов отрывая листья, через плечо метали початки в оранжевую кучу. Уголком глаза, девушка заметила движение – шёл Ваня! Она заглянула в зеркало, поправила волосы с нетерпением остановившись у входа. Вот и Иван с широкой улыбкой. Они поцеловались, нежные объятья говорили о привычной радости встреч!
       Навесив амбарные замки на объект, они пошли к Ане. К тому времени барышня, уже доверительно впускала своего Иванушку в квартиру. Для неё, то были высокие нотки веры в человека, в его порядочность и благородство! Ей так всё нравилось, что не хотелось думать о наказах предков! Она чувствовала себя очень легко с ним, по-домашнему уютно даже в пустой прохладной квартире. Иногда ей представлялось, что они муж и жена, но этим женским помыслом с любимым не делилась.
       Девушка заварила чай «Бодрость» и улыбаясь молвила:
       – Я напою тебя настоящим чаем, ароматный, изумительный напиток, сегодня в магазин привезли. – Иван хотел возразить, но Аня опередив его, добавила. – Ванечка, попробуй. Очень хороший, тебе понравится!
       Будучи не сторонником чаёв, он не стал перечить.
       – Хорошо, давай попробую! – многозначительно помолчав, добавил, – Ань, представляешь, вчера двадцать шестого вышел приказ Устинова о призыве в армию!
       Наливая по стаканам, она замедлилась, улыбка исчезла, поставила заварник и застыла на месте.
       – Скорее всего нас с Сёзей призовут. – Так, он называл своего брата.
       Девушка молчала упёршись взглядом в чайник.
       Узнав эту новость, Ванька тоже ходил с перевёрнутым сознанием! Он этим вечером замышлял разговор о женитьбе, но все планы нарушены! Как быть теперь? Что делать? Иван не понимал, но сейчас, решил выложить всё, как есть!
       – Анечка, представляешь, ведь я сегодня хотел, сделать тебе предложение! – поднялся, подошёл и тихо, не колеблясь сказал; – Выходи за меня замуж! – обнял её сзади, она до селе стоявшая каменной фигурой, повернулась положила руки ему на грудь. С чистотой ангелов, они слились в чувственном Роденовском объятии!
       Молчание было не долгим, Аня вдруг сделала встречное признание:
       – Я тоже думала об этом! – её голос дрогнул. – Не могу придумать, как нам быть?! Ведь мои родители когда узнают – не представляю, что скажут?! Они, мне каждый раз напоминают, чтобы ни каких встреч, а тут! Я не понимаю даже, как сказать им про это?! – слезами наполнились глаза, смотрящие на любимого. – Теперь тебя призовут в армию, что делать, как быть?! – Ваня, я не хочу, чтобы ты уходил!  – и в первые сама начала целовать Ивана!
       Он ответил тем же, вытирая ей слёзы:
       – И я тебя люблю! Безмерно люблю! Девчоночка моя, давай и вправду сыграем свадьбу до моего призыва! Я готов к этому! У меня приписное свидетельство на руках, но повестки ещё нет! Не плач, пожалуйста!
       Она будто по его просьбе остановилась, слёзы прекратились. Высвободившись из объятий направилась в другую комнату. В дверях остановилась с фразой:
       – Вань, пей чай, а то остынет!
       И скрылась в тёмном проёме. Иван с вопросом в глазах смотрел ей в след. Взялся за стакан, тот был горячим, пить не хотелось. Девушка не возвращалась и он потянулся за ней. В тёмной комнате увидел её на кровати, отметил, что на ней уже домашний халат. Аня молча сидела в полутьме, взглядом упёршись в угол. Она показалась такой маленькой, несчастной, никому не нужной! Сердце сжалось, защемило, ему хотелось сделать всё, выполнить любое желание! Только бы, это создание улыбалось в пленительные губы и светилось ясными, очами!
       Парень присел на кровать, девушка, была в своих мыслях и не двигаясь сказала:
       – Утром в магазин заходил Георгий Антонович, он сообщил, что в ноябре приезжает специалист с семьей, – попросил меня освободить эту квартиру! А ты не знаешь где снять комнату?
       – Я поинтересуюсь у матушки, может она что подскажет?! – пообещал юноша.
       – Хорошо! Вань, я и вправду, не понимаю, что нам делать, как быть?! Говоришь поженимся?! Даже если, это случится, а тебя призовут, как мне тогда быть?! Тем более мои родители узнают, что ты уйдёшь служить, они точно мне запретят! – сделала паузу и уже более спокойно спросила. – Скажи, а твоя мама знает? Ты с ней говорил об этом? О свадьбе?
       – Нет, не обсуждал. Если скажу, она тоже будет против! Но я знаю, если хорошо объяснить, что нам необходимо пожениться, то тут будет понимание и согласие, здесь я спокоен за мать! – Иван, посмотрел на свою зазнобушку, свет из кухни маленькими излучинками отражался в её глазах. – Ты готова быть моей женой?! Если согласна, то я завтра говорю с матерью и мы всё решаем! Он никак не хотел включаться в разговор о её предках, боясь сказать, что-то лишнее.
       Комната окончательно погрузилась в серые тона, лишь слегка золотистый свет проникал из кухни. Анины глаза блеснули на парня и тут же спрятались.
       – Я согласна замуж! Однако точно знаю, меня не благословят мои папа с мамой! Они будут против и в категоричной форме запретят мне делать это! Я же говорю, что даже не знаю, как сказать им об этом! Я просто не решусь! – с отчаянием обречённости повторилась Аният и замолчала.
      Тишина поглотила всё, даже дыхание. Иван, взял её ладони целуя приблизил к лицу, стало слышно ровное тиканье часов на руке. Те, повторяясь будто твердили; «Решайте-спешите, решайте-спешите, решайте-спешите…». И она повернувшись слилась с ним устами. Не сопротивляясь желанию парня под лёгким напором откинулась на спину, закрыв глаза отвечала взаимностью. Впервые он опустился ниже шеи, распахнув халат ощутил горячую грудь. С запрокинутой головой, обнимая, Аня прижималась к нему в лёгком смущении. Он же не останавливаясь пылко шептал:
       – Люблю тебя, люблю очень! Ты моя! Ты лучшая, ты самая красивая! Таких, нет на свете! Ты моя навсегда! – Безостановочно повторял, отдавая ей всю свою теплоту!
       Ощущая полностью себя любимой и любящей, девичье сердце растворилось в его ласках! Первый раз такое было с ней, впервые мужские руки и губы касались её скрытых мест. Она осознавала, что там в глубине своих запретных табу надо остановиться, но ей так было хорошо, что Анино существо не хотело сопротивляться этому! Радость не испытанных ощущений затмила её предыдущее переживание.
       Молодой человек всё дальше увлекался своим счастьем, ему было необъяснимо хорошо в объятьях любимой! Перед ним она хрупкая, нежная, желанная девочка, которую он любит неимоверно крепко, всей своей вселенной! Разгораясь, очень хотелось полностью принадлежать ей. Нежно обнимая ненаглядную, руки Ивана спустились ниже. И Аният вдруг пришла в понимание, что именно – сейчас случится с ними!
       – Ванечка, не надо! Она, резко поднялась.
       Он не настаивая убрал руки. Лёжа застыл на несколько мгновений.
       – Можно я встану? – попросила она.
       Парень молча поднялся, осознавая в чём тут дело. Перешёл дозволенное! Стало чуть неловко.
       Она встала, перевязывая пояс на халате и сказала:
       – Мы так чай и не попили! – протянула ему руку, – Пойдём, уже наверное холодный?!
       Подчинившись, он пошёл за ней. Кухня ударила освещением по глазам заставив юность зажмуриться. Приходя в другую ипостась девчонка заглянула в чайник, зажгла конфорку. Оба молчали, у стола, между ладонями Ваня держал стакан, Аня у плиты, шум чайника нарастал. Думали о судьбоносном, требующем решения. Сердца сжимались от возможно-предстоящей разлуки и неизвестности. Было понимание, как должно всё – быть, но не было конечного восприятия той действительности, в которую они попали. Сомнения и двоякость обуревала их сознанием, разрывая их мечты на кусочки. И только любовь питала всеми сосцами желание быть вместе сегодня и всегда!
      В тишине пили чай. После круиза своих мыслей и анализа ситуации, Ваньке пришло другое решение:
       – Анечка! – произнёс, как можно ласковей смотря ей в глаза. – Я прошёл комиссию, со здоровьем у меня всё хорошо, поэтому меня призовут однозначно!
       Барышня слушала, разворачивая конфету.
       – Я хочу спросить, а если мы сейчас оставим всё, как есть, ты меня будешь ждать из армии?! Всё, как есть, имею ввиду не станем напрягать предков вопросом нашей свадьбы! Ты будешь меня ждать? – переспросил вновь Иван и добавил; – Мне кажется, что у нас всё решится без проблем после моей службы!
       Аня как будто прозрела! Улыбкой озарилось лицо, глаза засветились! Тяжкая ноша сбросилось с плеч! Она придвинулась, схватила его за руку!
       – Да, Ванечка, я буду тебя ждать! – воскликнула девушка. – Буду! Очень буду ждать!
       Так, найдя выход из тупика к ним опять вернулся праздник души! Их любовь восторженно расправила крылья, стала светлой, радостной, как бабье лето под тёплым солнцем! Весь вечер и допоздна они мечтали, строили планы, представляя своё будущее бесконечно гармоничным и понятным!
                XX
       Осень хозяйничала во всю свою ноябрьскую силу. Затянув беспросветный купол серыми облаками, она больше недели моросила противным, холодным дождём. Никому не давая возможности оставаться сухим. Не пощадила даже праздник, традиционно проводившийся под открытым небом. Всех загнала под крыши. Седьмое – красный день календаря, отмечался праздничными мероприятиями в клубе. Ваня с Аней тоже были на торжественном собрании, посвященном Октябрю. Награждение передовиков. Патриотические песни и танцы местных артистов. Кино «Ленин в Октябре», а завершилось всё дискотекой сельской молодёжи.
       Восьмого числа торжества продолжились двухсерийным индийским фильмом. Различными играми, шуточными конкурсами. В розыгрыше лотерейных билетов Иван выиграл мягкую игрушку, которую тут же подарил Ане. Дальше были танцы, магнитофон кричал во всю мощь динамиков. Особенно нравились медляки с песней «Листья жёлтые». В полумраке кинозала быстро разбирались девчонки и парочки плавно занимали места на площадке. Красиво двигаясь Иван с Аней влюбленно плыли по залу. Осознавая близкую разлуку, ни на минуту не расставались, даже под быструю музыку были рядом, держась за руки!
       В среду братья с уличным приятелем Сашкой отправились в райцентр. Там военкомат вручил им повестки на двенадцатое ноября.
        Влюблённые, будучи морально готовыми, встретили ожидаемую новость спокойно. Девушка лишь только спросила:
       – А твоя мама не против того, что вы с Серёжкой идёте вместе, а она остаётся одна? Я в магазине слышала разговор людей об этом!
       – Нет! – сказал Иван, – В Военно-Учётном Столе её спрашивали. Она письменно подтвердила, что не против нашей совместной службы с братом!
       Этим вопросом, Аня всё ещё лелеяла надежду оттянуть расставание с любимым. Однако судьба неумолимо вела их к испытанию разлукой!
                XXI
       Весь пятничный день одиннадцатого числа прошёл в суете подготовки проводов в армию. Помощь от колхоза – продукты забрать, покупки в магазине – спиртное, лимонад, минералка на стол. Приглашение родни, друзей, крёстных родителей, соседей на мероприятие было обязательным. Братья, с матерью Ефросиньей старались сделать вечер не хуже, чем у других.
       К восемнадцати часам подтягивались гости. Иван, в свою очередь, поспешил к любимой.
       – Привет, Анечка! Ты готова?
       – Да, уже выхожу! – отвечала барышня, спешно обуваясь.
       Придя, молодые люди увидели – двор и хата заполнены приглашёнными. Ефросинья позвала за столы, народ поспешил рассаживаться, центральные места заняли братья с подругами. У всех настроение приподнятое, смех и веселье повсюду. Крёстные, как старшие сказали напутственные слова призывникам, предложили выпить за удачную службу. Звякая стаканами, все ели и пили нахваливая стол! Василий, напарник по уборке, тоже произнёс красивый тост. Пожелал девицам дождаться своих солдат в любви и верности. Гости шумно аплодировали, поднимая чарки за сказанное.
       Постепенно, присутствующие ослабили внимание к виновникам вечера. Это дало возможность парочке выйти и поговорить с мамой Ивана, решить квартирный вопрос девушки. Ефросиния Максимовна знала о дружбе сына с продавщицей, ей она нравилась. За несколько дней до этого, парень спросил у матери, где можно снять квартиру для Ани, та быстро сообразив посоветовала предложить девчонке жить у неё.
       Молодые люди застали Ефросинью на кухне, там она с женщинами хлопотала у мойки. Выйдя к ним они договорились, что Аня переедет к ней завтра вечером.
       – Платы не надо никакой, просто живи, иногда будешь помогать мне по дому! – заключила Максимовна.
       – Вещи Анины перетащат друзья. Я договорился! – добавил Иван.
       На этом и порешили.
       Молодежь танцевала во дворе, слава Богу, вечер выдался без осадков. Мужики постарше сблизились за столом обсуждая политическую обстановку в мире. Иногда поднимали рюмки за мирное небо и благополучную службу будущих армейцев. Бабы тоже кучковались, толкуя о своём, о женском. Иван с Аней танцевали то в паре, то с друзьями, особенно нравилась пронизывающая душу песня «Листья жёлтые». Для них она становилась памяткой на всё время разлуки, а для любви – талисманом! Популярная мелодия повторялась и повторялась, наполняя тёмную округу хутора приятными звуками. Неразлучная пара, уделяя уважение гостям, садилась за стол, получая порцию внимания. Когда же, бдительность у всех окончательно притупилась, они удалились, желая, как можно дольше, побыть вдвоём.
       В обнимку шли по улице, держали себя от тяжёлых мыслей настолько, насколько удавалось.
       – Вань, а когда вы уезжаете завтра?
       – В семь утра! К восьми надо быть в военкомате! Бригадир автобус выделил.
       – Я утром приду тебя проводить! – сказала Аня.
       – Хорошо! Автобус будет возле магазина!
       Тихие шаги далеко раздавались по сырой округе. В какой-то момент, девушка не выдержала:
       – Вань, я не хочу, чтобы ты уезжал от меня! Я так привыкла, что ты рядом, приходишь ко мне – мы говорим, мечтаем, мне так хорошо когда мы вместе! Я ни с кем не была так близка. Даже с родителями такого не было, мне с тобой легко и надёжно! – сделала капризно-расстроенное признание. – Ванечка, не бросай меня!
       Иван прижал её и целуя сказал:
       – Родная моя, ты просто жди меня! Я буду писать письма! Хочешь, каждый день буду присылать? – Ты можешь через один день, два, три, я не обижусь! Говорят, что за хорошую службу дают отпуск. Я постараюсь заслужить и приехать к тебе!
       Аня, подставляя лицо под поцелуи, задумчиво молвила:
       – Я не могу понять своё тревожное чувство! Мне кажется, что мы не будем вместе! Я люблю тебя очень! Хочу быть с тобой, представляю нас в будущем, когда ты вернёшься, но я не вижу этого! Там ничего нет! Пустота! Я уже боюсь об этом думать!
       – Аня, Анечка, ну что ты?! Я вернусь и мы поженимся! – Иван гладил любимую, стараясь успокоить, – родная моя, обещаю тебе, у нас всё будет хорошо!
       Так они бродили до полуночи, стараясь разобраться во всём, что ждёт их в будущем. Обещая хранить верность и любить до конца своих дней! Юноша убеждал, что всё у них получится. Девушка отгоняя сомнения, старалась согласиться, что два года – не большой срок! Разошлись продрогшими, печальными, но счастливыми, неся в душах веру, надежду, любовь!
                XXII         
      Спать Иван лёг поздно, до двух ночи наводили порядок после вечера. Утренний подъём двенадцатого объявила Ефросинья! Братья с трудом выползли с постелей. Плотно позавтракали, упаковались в новые фуфайки, сапоги, взяли вещь-мешки и с матушкой выдвинулись к автобусу. Там уже были провожающие.
       Ванина зазноба стояла в сторонке. Поприветствовав друзей, он отдал свою кладь брату и направился к подруге.
       – Привет, родная!
       – Доброе утро! – поглядывая на толпу смущённо поздоровалась девушка.
       Будущий боец, под руку увёл свою ненаглядную за автобус. Стояли лицом к лицу, как будто хотели запомнить каждую чёрточку, складочку, изгиб и носить, это оберегом на всю разлуку. Слов не было, всё уже сказано! Молчание говорило больше, чем любой звук произнесённый в такую минуту! Понимание неизбежности того, что случится – разрывало их на части! Два года – очень мало для вселенной и несоизмеримо много для любящих сердец! Это – тяжёлое испытание, терзание и муки для такой неподдельной, искренней любви! В то же время – великое счастье ожидания и кульминация будущей встречи! Всё было в их глазах и вера, и надежда, и любовь!
       Само утро было спокойно-тихим, с печально хмурым, небесным сводом. Оно будто понимающе сочувствовало всему этому действу и старалось не нарушить прощания юных душ!
       – Всё! По машинам! – крикнул водитель.
       Сердца влюблённых дрогнули. Анины глаза на грани мокроты, у Ивана ком у горла. Они слились в горько-сладком поцелуе.  Короткий гудок машины вернул их в сознание. У входа сын обнял мать с просьбой беречь себя, попрощался с другими и оглянувшись на Аню поднялся в автобус.
        Родители Сани и матушка Ефросинья подавшись долго махали в след, благословляя крестным знамением своих сыновей. Аня стояла словно замороженная, изо всех сил сдерживая слёзы. Не поднимая рук смотрела на любимого, исчезающего в пучине двухгодичной разлуки. Желания говорить, думать, работать никакого не было. Пустота, немощь и больше ничего!
       И только Ефросинья вернула в русло жизни девушку фразой:
       – Доча, я жду тебя вечером с вещами!
               
                XXIII
       В салоне шумно, весело. Баянист Василий, тёти Веры сын, растягивая красивый инструмент, ударял по клавишам и лилась подхватываемая:
       – Не плачь, девчонка, пройдут дожди!
       Солдат вернётся, ты только жди!
       Пускай далёко, твой верный друг!
       Любовь на свете сильней разлук!
       Немного прошагал, пока не генерал,
       Но может быть всё, это впереди….
       Иван с грустью слушал песню, перед ним стоял образ любимой с глазами не отрывающимися от него. Силуэт мамы с серьёзным и тоже без слёз лицом. Радости на сердце не было – безвыходность и ощущение какого-то провала в любви с Аней! Впереди неизвестность, плечо брата и уверенность, что всё будет хорошо!
       Баянист выпил рюмку, занюхал хлебом и наиграл другую до боли знакомую песню:
      – Не прожить нам в мире этом,
       Не прожить нам в мире этом,
       Без потерь, без потерь.
       Не уйдёт, казалось, лето,
       Не уйдёт, казалось, лето,
       А теперь, а теперь?!
       И тут же, весь автобус подхватил:
       – Листья жёлтые над городом кружатся, а кто-то пел «над хутором»
       С тихим шорохом к нам под ноги ложатся,
       И от этого не спрятаться, не скрыться.
       Листья жёлтые скажите, что вам снится?
       Пел и Иван со всеми!
      – И пускай дождливы часто
       И пускай дождливы часто,
       Эти дни, эти дни.
       Может, созданы для счастья,
       Может созданы для счастья
       И они, и они.
       Припев, конечно, пробирал до глубины, поэтому сборный хор орал его особенно громко!
       Запах колбасы, пирожков, звон стаканов с пожеланиями призывникам красивой службы и быстрого возвращения, наполняли салон после каждой песни. Не плач девчонка и Листья жёлтые повторялись непрерывно, было их время!
       Кочубеевский военкомат встретил Ваньку, Серёжку и Сашку полными коридорами парней в трусах с озадаченными лицами. Важными врачами по кабинетам. И непонятной процедурой полного обнажения перед хирургом, урологом и венерологом. Горечь разлуки уходила в даль!
       Перед отбытием в краевой сборный пункт провожающие друзья подняли всех троих на руки и внесли в один из Икарусов. Через пять минут автобус уже вёз ребят в неизвестное будущее под названием «Прохождение срочной, военной службы!»
                XXIV
       Прошло несколько месяцев. Девчонка из магазина жила у Ефросиньи на квартире, оставив прежнюю для молодых специалистов. Ей тут больше нравилось, во-первых не одна. Во-вторых, жилье с подворьем наполненным кудахтаньем, кукареканьем, гоготанием, мычанием, мяуканьем и лаем дворняги Мальчика. Всё – было родным и близким Ане с детства, напоминающим родительский дом. С хозяйкой Ефросиньей Максимовной, женщиной резкой и любительницей сказать в глаза что думает, девушка великолепно находила общий язык. Своим смирением, покладистым характером перед старшими, она просто обезоруживала всех и в первую очередь тётю Фросю. Никогда не давала ей повода повысить голос или плохо подумать о себе. Подкупала и воспитанная скромность барышни. В бане она никогда не обнажалась, купалась в длинной белой рубахе. Аниным родителям, приезжавшим на новое место жительства дочери, женщина нравилась своей строгостью и прямотой. Также мама Ивана помнила просьбу сына – не озвучивать родным Аният о её взаимоотношениях с ним, что та и соблюдала, строго сохраняя тайну.
       В сердце юной девы, страсти постепенно улеглись. С тихим пламенем в груди она взяла себя в руки и стала просто ждать своего солдата. Мать и подруга Ивана получали письма регулярно, но содержимым не делились. Тётя Фрося, как её называла Аня, не под каким предлогом не лезла в душу к ней, как будто и не знала об их отношениях. В общем, для Ваниной мамы его девушка была, как ласковая, заботливая дочь. Помогала по хозяйству, в уборке жилья, в бане, приносила из магазина и аптеки всякую нужность. В тайне, глубоко в душе Ефросинья примеряла Аню уже, как жену сыну и себе невестку. Она ей очень нравилась и старалась девчонке быть матерью.
       В письмах любящие сердца свои пылкие отношения не раскрывали, все было сдержано, без признаний в любви. Не сговариваясь их мысли сливались в унисон, биотоки друг друга улавливались ими на расстоянии двух тысяч километров.
       Подробностями службы Иван не делился, потому как конверты вскрывались и проверялись на предмет неразглашения. Аня понимала – была скромна и не любопытствовала. Он писал о погоде, о будничных мелочах и что бросили курить с Сёзей. И всё больше задавал вопросов о друзьях, подругах и о родном хуторе. В своих посланиях невеста солдата с удовольствием рассказывала, кто женился, кто вышел замуж, кого забрали в армию. Писала, что тётю Веру проводили на пенсию и теперь завмагом поставили её, Аню! Должность по душе, она с удовольствием составляет списки товаров из пожеланий сельчан и доставляет их со складов райцентра.
      Иногда парень упрекал любимую, если от неё долго не было известий. Потом конечно выяснялось, что виновником задержки являлись, или переброска его подразделения на новое место дислокации, ну или, недобросовестность почтальона на службе. Любя, она его журила в своих посланиях: «… Я уже не обижаюсь и не виню, мы же нашли виновника – почтаря?! Хорошо?! Ваня, знай, что на все твои письма я всегда отвечаю! Надеюсь больше не будешь так писать, упрекая меня, а то придёшь из армии поставлю в угол на пост…! (Маленькая шутка). Обещай мне, мой хороший Иванушка, что не будешь волноваться и не будешь строгим ко мне?!» Иван не сердился, просто немного ревновал, когда Аня по выходным ходила в кино с новой напарницей Валей. Солдатской ревности послужил – один неординарный случай.
       В его роте был хороший парень, сержант Сашка – не земляк – другой. Так вот, он получил письмо от любимой девушки, где сказано, что она выходит замуж! Содержимым ни с кем не поделился! Начальство упустило этот момент, так как письма проверяются выборочно и включило Сашку в наряд на боевое дежурство. В конце караула воин с оружием и боеприпасами покинул охраняемый объект и ушёл с неизвестной целью в сторону тайги. Была зима и уже ночь. На преследование была послана группа военнослужащих, в которую попал и Иван. По следу на лыжах через несколько часов догнали сержанта. Он к себе никого не подпустил и на просьбу прапорщика, старшего группы, сложить оружие, крикнул: «Что его любимая ему изменила и он не хочет жить!» Тут же прозвучала очередь из АКМ – парень застрелился! Ванька был под большим впечатлением от случившегося и много думал об этом. В голову лезла всякая ерунда, сердце тревожилось за их любовь с Аней. Однажды он даже спросил у матери, во сколько приходит его пассия из клуба. Та ему ответила, что ходит твоя Аня в кино по субботам и в десять вечера, как штык дома! В дальнейшем Ванька был уверен и доверял своей зазнобе полностью.
       У Ивана и Сергея срочка шла к завершению. Под конец службы был сложный месяц, связанный с большим риском для жизни. Однако же, ни Аня от Иванушки, ни тем более мама от сыновей, не знали информации о каких-то тяготах. Женские сердца были спокойны и лишь в сложные времена для ребят чувства тревоги закрадывались в женские души. Отчего они писали беспокойные письма, но получив личные ответы успокаивались и жили дальше с надеждой, что всё будет хорошо! Ваня с братом вернутся, их дождутся невесты, мама Фрося получит сыновей живыми и здоровыми!
       Долго ли, коротко ли, но двухгодичная служба для братьев закончилась. К ним пришёл дембель и третьего декабря, в звании сержантов, их отправили на гражданку, в запас.
                XXV
       Узнав по телеграмме об увольнении Ивана, Аня не знала куда себя деть, реагировала на каждый автомобиль. Ей представлялось, как её Иванушка сразу и безоговорочно прибудет к ней первой. Даже про тётю Фросю не хотелось думать, что та мать и тоже ждёт. Она и только она исстрадалась, извелась этим бесконечным ожиданием, переживанием, чувством одиночества! Для Аният это был бы великий подарок сердцу пылающему огнём – подтверждение того, что Ванечка, её Ванечка не разлюбил! Он остался такой же милый, заботливый Иванушка! Бесконечно любящий, как и прежде!
       Два года они не изливали сердца. От этой невысказанности Аню переполняло немеряной кучей слов, которыми она мечтала усыпать любимого. Девушке казалось, мысли предназначенные для него уже не вмещаются в её эмоциях. И она умрёт, если не выскажет всё, что думала, о чём мечтала, как страдала и мучилась на протяжении этих лет.
       Так и случилось! Братья на ИЛ-18 прилетели из Кольцово в Пашковский. Оттуда автобусом в Невинку, а там на попутках добрались до Петровского. Хутор встретил их тёплым, бесснежным декабрём, поздним цветением хризантем и радостными приветствиями земляков. Дойдя до сельмага, двойняшки-дембеля временно расстались. Брат Сёзя домой, а Иван свернул в магазин с надеждой увидеться со своей дорогой-ненаглядной. Какая она, его Аня?! Как выглядит?! Как встретит?! Не изменился ли он в глазах родной-разлюбезной?! Всё это роилось в ещё воинской голове, не давая сосредоточиться ни на чём другом.
       Со ступенек, на встречу Ивану спускалась местная жительница тётя Тая. Увидев военного перед собой и поняв кто это, она опешила!
       – Ваня, це ты?!
       – Да, тёть Тай! – узнал Иван хуторянку.
       – Це ты уже отслужив?
       – Так точно, уже!
       – А Серега, де?
       – Да вон он, домой пошёл! – показал вслед брату.
       – Аня! Аня! – вдруг с улыбкой крикнула тётка, оглянувшись на дверь. – Аня, выйды на вулыцю!
       Дверь долго не заставила себя ждать, открылась и на пороге показалась хозяйка магазина в синем спец-халате. Тётка с радостным лицом, продолжила:
       – Принимай гостя! – показала взглядом на Ивана. – Ты подывысь якый красавец! Ванька, чё стоишь, иды до своей Аньки?!
       Парень уже не слыша тётю Таю, уставился на свою желанную и медленно пошёл к ней. Аният, сдерживаясь, чтобы не броситься навстречу, смущённо стояла в дверях.
       Односельчанка тут же добавила:
       – Всё, пишла я, не буду мешать! – и оглядываясь, довольная удалилась.
       Тут же в прихожке родные сердца слились в объятьях. Радостно, не отрываясь зашли во внутрь. Девушка со счастливыми глазами, дав волю мокрому делу, бросилась на шею Ивану.
       – Я тебя так ждала! Никуда, никогда больше не уезжай! Мне так плохо было, Ваня, слышишь?! – прижавшись к милому, твердила барышня. – Всё, я тебя не отпущу от себя!
       Слёзы дождём текли по щекам, орошая Иванову шинель. Он, заворожённо слушал словесный поток, гладил волосы, прижимая хрупкую фигурку к себе. Чувства переполняли их, счастье торжествовало эмоциями через край, заполняя всё вокруг. Признавались в любви, клялись в верности, плакали, смеялись, заново привыкая друг ко другу.
       К их счастью, им никто не мешал. Лишь однажды услышав в коридоре движение, влюблённые быстро приняли непринуждённый вид. Аня спешно влетела за прилавок, приводя себя в порядок. Зашедший дед Иван Васильевич, сосед Ивана, поприветствовал молодых людей, одобрил возвращение братьев, поинтересовался наградами, отоварился и тактично удалился.
       И вновь они вдвоём и опять в объятьях. Говорили, объяснялись, смотрели не могли насмотреться! В мыслях отмечали, что изменились, теперь ни он в её глазах, ни она в его не похожи на тех прежних, юных Ваню и Аню!  Иван стал мужчиной, ещё более крепким, уже обозначилась щетина, лёгкие складки на щеках говорили о напряжённой армейской жизни. Аният по-прежнему изящна и легка, округлившееся личико похорошело, а ещё он заметил, что при объятьях она приобрела женственность в теле. Одним словом, из Ани полностью ушла девчоночья угловатость, она стала милее и притягательней! Парень не осознано проникался ещё большей любовью и нежностью к своей верной подруге!
       Через время, понимая, что надо расстаться, заставили себя это сделать.
       Дома, теперь уже бывший воин, расплывшись в улыбке обнялся с матушкой. Та с лёгкой женской ревностью упрекнула сына:
       – Что за матерью не соскучился?!
       Иван, поняв в чём вопрос, в оправдание:
       – Мам, да я по пути к Аннушке забежал!
       – Да, Серёжка мне сказал!
       Тут же в разговор вмешался брат:
       – Что-то, как-то прохладно, я без шинели!
       Зашли в родную хату. Плита-печь отдавала теплом, наполняя комнату знакомым уютом, на краю дровяной теплушки кастрюля с ароматом свежего борща, сковорода с котлетами. На столе красовались русские пирожки с разной начинкой, мочёные огурцы цвета хаки, тарелка солёных помидоров и свежий каравай. По всему было видно – женщина готовилась!
       – Мам, мы с Урала небольшой презентик тебе привезли, – сказали братья, – Давай покажем?!
       Ребята достали подарки, вручили матушке. Та, примеряя перед зеркалом, повторяла:
       – Всё, я теперь красавица, соседки не узнают, а узнают обзавидуются!
       Под шумок, Иван вынул из чемодана зелёную коробочку, размером с детский кулачок, и убрал в гражданский пиджак.
       Наслаждаясь встречей, Ефросинья с удовольствием кормила своих орлов подкладывая обилие стола. Ванька с Серёжкой на перебой рассказывали какие морозы пережили за время службы и как добирались домой. Ещё о том, что в Свердловске много снега, а прилетев в Краснодар увидели цветущие хризантемы и зелёные газоны. Женщина умилялась встречей, в сердце возвращалось, то, что называется материнским счастьем. Сыновьям, было приятно видеть маму здоровой в её преклонные годы. В душе у всех было тепло и радостно от хорошо закончившейся эпопеи!
                XXVI
       Темно, уличные фонари скучно освещали сырую землю. Декабрь без снега, но вечерний холод тут, как тут! Любящее сердце Ивана, стремилось к той, которая с неистощимой тоской ждёт его!
       Одетый уже по гражданке он пригласил любимую прогуляться. Понимание того, что они слышат, говорят, осязают друг друга, проявлялось улыбкой на устах. Даже в глубоком сумраке от переизбытка чувств ощущалось свечение их лиц. Аният рассказывала, как она считала дни и как медленно они убавлялись. С какой радостью получала письма, как с Ваниной мамой ждали дядю Колю, местного почтальона. Девушка вспоминала о том, как ей было грустно, когда не получала известий. Не радовали даже свежие журналы «Огонёк» и «Крестьянка»! Наконец она могла спрашивать, а её Иванушка уже мог раскрыть какие-то истории из прошедших армейских будней. Было всё интересно друг о друге, улавливали каждое дыхание исходящее от любимого человека.
       Гуляли долго, ночь спустила на землю туман, с последующим инеем. Аня предложила расстаться, ей через несколько часов на работу. Парень же, оттягивая один вопрос, понимая сложность и каверзность темы, всё же решился его озвучить:
       – Анют, мне мама сказала, что ты будешь жить у подруги из-за того, что мы вернулись? Если честно, мне как-то некомфортно за эти неудобства тебе. И поэтому предлагаю, – Вы с мамой в одной комнате, а мы с Сёзей в другой – ты нам не помешаешь! Тем более, что я хочу сделать тебе предложение пожениться, – и тут же. – Анечка, давай поженимся?! Выходи за меня замуж! – быстро расстегнул куртку, достал коробочку и вложил в руки оторопевшей девушке.
       – Что это? – спросила она.
       – Это тебе моё предложение! Давай поженимся?!
       – Здесь кольцо?  В её глазах сверкало любопытство и растерянность.
       – Да, кольцо!
       Аня прижалась к своему Иванушке. Молчали застывшим монументом. Кто-то прошёл мимо, влюблённые не шевелились. Холодный поток ветра дышал по улице, но им не до него, они одни во вселенной! Они – Адам и Ева! Их сердца стучат ритмично и пульсацией объясняются друг другу!
       – Это помолвка? – тихо спросила девушка, будто боясь, что это не так.
       Молодой человек не думал торопить свою принцессу с ответом. Он был уверен, она скажет: Да! Их существа, давно всё поняли, тогда, когда увиделись в первый раз. Где-то там, в потаённом сознании, всё было написано резцом на скрижалях и никаких сомнений. Аният будет его женой, он её мужем, будут жить вместе долго и счастливо! Это чувство особенно сейчас, сегодня, стало каким-то ярко-выраженным приговором, ему не надо подтверждения. Для них всё было решено на небе. А тем более, договорено перед разлукой – два года назад!
       Понимая движения, вместе повернулись и пошли в направлении Аниной ночлежки.
       Будто очнувшись, девушка сказала:
       – Я согласна стать твоей женой! И очень хотела, чтобы всё это случилось сегодня! – Аня не плакала, но слёзы сами появлялись. Иван смахивал блестящие собирающие скупой свет драгоценности. Она покорно подставляла лицо под его руки.  – Ванечка, прости, я не могу ночевать в одном доме с тобой пока мы не поженились! Если, это сделаю, то утром не выйду из дома! Я просто умру от стыда! Мне и так казалось, что на меня тыкали пальцем, после переселения к тёте Фросе. Об этом не писала тебе, но мне с трудом удалось такое пережить. Никто вслух не упрекал, однако всё – чувствовалось. Боялась тебя обидеть уходом от твоей мамы, да и её жалко было. Не обижайся, пожалуйста, но я пока поживу у Валентины. Она сама мне предложила. Ей скучно одной!
       – Хорошо, я понял тебя! – ответил парень.
       Мило улыбнувшись спросила разрешения:
       – Можно я завтра утром открою и посмотрю кольцо?
       – Да, да, моя хорошая, конечно! – встрепенулся Иван. – Надеюсь оно тебе понравится и подойдёт. Брал пятнадцатый размер просто по памяти воспроизводя твои пальчики.
       – Да, это мой размер! Откуда ты знаешь его?! – Воскликнула Аня.
       – Ну, не знаю, просто помнил твои руки! – довольно ответил он. – Ань, у меня есть предложение! Давай подадим заявление в ЗАГС, чтобы нас расписали тут в нашем сельсовете, в Ивановке?
       В её взгляде появилось столько нежности, что для него ночь стала ярким солнечным днём! Казалось, будто в них собралась вся любовь мира!
       – Давай! – И бриллианты вновь засверкали на её щеках.
       – Холодно же, а они мокрые! – улыбаясь, он ещё и ещё смахивал слёзы.
       – Прости меня, сами текут сегодня. Я с момента нашей разлуки ни разу не плакала, все два года держала себя в руках, даже когда выть хотелось.
       – Да-а?! – удивился Иван.
       – Да! – подтвердила Аният. – Когда-то мне бабушка сказала, что у нашей нации, у ногайцев, когда кого-то провожаешь в далёкий путь, особенно на войну, категорически запрещено плакать, чтобы вернулся живой и невредимый!
       – Моя ты девчонка! Да что могло случиться со мной?! Я знаю, что ты меня любишь! Я это чувствовал и мысленно всегда был с тобой! Твоя любовь очень помогала, после отбоя лягу и вижу тебя перед собой, разговариваю с тобой. – он замолчал на мгновенье. – У меня сейчас мелькнуло: Ох, как хорошо, что ты встретилась мне! Без тебя, наверное, тяжко было бы мне служить?!
       – Ванечка, и я благодарна, что ты у меня есть! Не знаю, как у меня сложилось бы, если бы я тебя не ждала?! – обнявшись они затихли думая о своём. – У нас восьмого, в субботу ревизия. А с десятого декабря у меня свобода! Я договаривалась, чтобы отпуск был к твоему возвращению. – на несколько секунд задумалась, – Я думаю, что мне на той неделе надо съездить домой к родителям, проведать их, ну, и главное, рассказать всё про нас с тобой! Покажу им твою фотографию простую и армейскую. Поведаю то, что мы хотим подать заявление. – замолчала и как-то испуганно произнесла, – Вань, мне страшно ехать и говорить им! Я сейчас – представила и не знаю, что скажет папа! Он такой строгий!
       – Да?! А ты не едь и не говори им! Подадим заявление, а на назначенный день пригласим на свадьбу!
       – О-о-о! Нет, ты что?! Родители мне такое не простят! Нет! Я однозначно поеду и всё подробно расскажу! Мама всегда меня понимала! Она мне поможет советом и папа к ней прислушивается! Да и я уже большая девочка! – старалась убедить себя Аният. – А тётя Фрося знает, что мы хотим сделать? Подать заявление и расписаться?
       – Да, к нашей свадьбе я её готовил всю службу! Она тебе ничего не говорила про это?
       – Нет, мы никогда не трогали такую тему!
       – Партизаны?! – улыбнулся Иван. – Маманя мне писала, что уже деньги откладывает на наше торжество. Думаю, она готова нас благословить на семейную жизнь без проблем.
       – Ой как хорошо! Осталось мне своим сообщить и всё, мы будем вместе! Вань, ты не представляешь, как мне хорошо от мысли, что это случится! Я так хочу быть с тобой, днём и ночью! Хочу сама заботится о тебе, готовить еду, ждать с работы! Всё – время такое представляла пока ждала тебя. – Аня вдруг запнулась и не уверено, с тревогой сказала, – А знаешь, я почему-то боялась и боюсь, а вдруг что-нибудь случится такое?! – сделала паузу, – Ой, нет не буду об этом говорить! Всё! Ты уже рядом и разлука позади! Всё!
       Девушка, обняла суженого, прижалась наслаждаясь дорогим сердцу человеком! Самой себе же до конца не верилось, что всё закончилось и они теперь вместе!
                XXVII
       Утро субботы для братьев было длинным, спали до обеда. Матушка Ефросинья, как можно тише передвигалась по комнатам, стараясь не разбудить сыновей. Сама спозаранку растопила печь, справилась по хозяйству, приготовила обед.
       К двенадцати ребята проснулись, сладко потягиваясь. Из сознания ещё не ушли армейские будни. Подъёмы в шесть утра, построения, гимн – три километра и так далее по распорядку. Там думать ничего не надо, всё решали за тебя. С одной стороны – тяжко, нудно, однообразно, физически тяжело, как на той войне! Однако, привыкаешь и становится легко! Там враг, тут свои – незамысловато и понятно! Гражданская жизнь же – ежедневный моральный труд! Что делать, как поступить в том или ином случае, какое принять решение – безошибочное?! Лежал Иван размышляя и сопоставляя солдатские заботы и наступившую, такую долгожданную гражданку. Срочно отметиться в военкомате, паспортный стол. Работу надо искать, ведь у матери денег в обрез. Свадьбу хочется достойную сыграть. Потом, где будем жить с Аней? Уставившись в окно на небесную синь, где светило холодное солнце декабря – задавался вопросами парень. Он верил в себя и понимал, наступило время где всё надо решать самостоятельно!
       – Рота, подъём! В ружьё! Брат, хватит мечтать! – весело скомандовал Сергей, одевая брюки. – Я к начальнику-умывальнику!
       Иван вернулся в реальность, уселся собираясь с духом.
       Новость о возвращении из армии облетела округу. Целый день друзья, подруги, соседи, родственники приходили, уходили. Да и сами братья на третий день после прибытия собрались к двоюродным тёткам в Невинку. А оттуда в военкомат, ну и все – попутно-неотложные дела.
       Ваня в насыщенном дне не упускал мысль о своей ненаглядной принцессе. Как она там? Как проходит ревизия? Дотерпев до четырёх вечера, направился в магазин. Оказалось, Ани уже нет, ушла на квартиру. У сменщицы Валентины Иван поинтересовался результатами ревизии, та довольно ответила:
       – Ревизия прошла успешно! У нас с Анькой всё сошлось до копеечки!
       Поблагодарив, парень выдвинулся к подруге. Та, встретив возлюбленного и взяв его за руку, провела в хату.
       – Проходи, проходи! Дома никого нет, хозяева уехали и вернутся завтра, Валя в магазине!
       В комнате было тепло, с лёгким запахом цитрусов. Две кровати в аккуратном убранстве, на столе тарелка с мандаринами – предвестник приближающегося Нового года!
       Аня помогла снять куртку, предложила сесть у стола. Молодой человек, улыбаясь протянул две плитки:
       – Держи сладенького!
       Она с восхищением:
       – Ой, мой любимый, «Алёнка», а это «Олимпийский Мишка», я ещё не пробовала!
       – Как так? – улыбнулся Иван. – У тебя в магазине и ты не пробовала?!
       – Да, забыла! Я же тебя ждала и про всё забыла! – весело отшутилась барышня. – Ванечка, бери мандарины, сейчас чай заварю, попьём с шоколадом. – Налила и вдруг, – Ой, да! Забыла включить песню, под которую в армию провожали вас и мы танцевали весь вечер – помнишь? Я, её всё время слушала и мне казалось, что ты рядом! – Засветился магнитофон полилась знакомая мелодия.
       Не прожить нам в мире этом,
       Не прожить нам в мире этом,
       Без потерь, без потерь,
       Иван, ностальгически покачивая головой, с Аней подхватил припев;
       Листья жёлтые над городом кружатся,
       С тихим шорохом к нам под ноги ложатся,
       Вспомнилось, то лето – начало их любви и осень – разлучница. Душещипательная грусть охватила парочку, освежая былую память.
       – А помнишь, как пацаны наши пели, – «Листья жёлтые над хутором кружатся…»?
       – Ой, да, точно! А я и забыла! – улыбалась девушка.      
       Молодые люди пили чай, слушали «Листья жёлтые», наслаждаясь уединением, беседовали, шутили, настроение на высоте. Аня подливала заварку. Для неё – было предчувствие их совместной жизни. Иван разламывал шоколад, заботливо подсовывая своей милашке. Потом они лакомились мандаринами, кормя друг дружку дольками, не переставая радоваться чудному вечеру!
       – Сколько времени, а то я свои ходики забыл?
       – О, скоро пять! – приподняв рукав присмотрелась Аня.
       Ваня увидел старенькие, потёртые часы и с искренним порывом, загоревшись этим желанием, подумал – устроюсь, заработаю и куплю ей новые! Сам же спросил:
       – А когда Валентина придёт?
       – В семнадцать закрывается, минут через тридцать будет здесь!
       Не сговариваясь они поднялись. Девица занялась уборкой стола. Иван включился помочь.
       – Вань, Вань, я сама! А то, если увидят такое мои родственники, они не поймут нас!
       – Да?! – он поднял брови. – Хорошо, не буду!
       – У нас, как-то строго с этим! Меня с детства приучали, есть женские обязанности и есть мужские! – продолжила Аня.
       Он конечно был наслышан о законах и традициях в кавказских семьях, поэтому решил не настаивать. Лишь спросил:
       – А где ты спишь?
       – Вон там!
       Выходя на кухню она щёлкнула выключателем. Золотистый свет наполнил комнату, улица за окном раскрасилась в тёмный ультрамарин. Через минуту Аня вернулась, закрыла шторку, Иван взял её за руки, привлёк и они невольно уселись на кровать. Разгорячённая чаем, молодая кровь кружила в телах, ласки и поцелуи подняли этот градус ещё выше! Понимая своё уединение, они позволили себе больше чем когда-либо. Со сладостным желанием, безудержным восторгом приближались к счастью, к великому божественному таинству любящих сердец! В то измерение, в тот мир, в который приходят юноши и девушки приобретая другой статус! Высшее звание – мужчины и женщины, с огромной ответственностью друг за друга, за род человеческий, за жизнь на земле!
       В какой-то момент, девушка вдруг очнулась от пьянящих рук и губ своего друга, будто что-то вспомнила, словно укололась! Резко вскочила на край, застёгиваясь, взволнованно молвила:
       – Ваня, Ванечка, не надо! Не сейчас!
       Иван тоже поднялся, осознавая, что могло произойти с ними. Помнил, что мечты об этом у него были не такие. Чувствуя дискомфорт, поправил ей кофточку, воротник, как бы разглаживая одежду.
       Справившись с возникшей неловкостью, заглядывая ему в глаза, она спросила:
       – Ты обиделся на меня?! – и тут же. – Прости, я испугалась вдруг!
       Он слегка улыбнулся, обнял:
      – Ну что ты?! Нет конечно, я тебя понимаю! – слегка обнял её, – Да я и сам, как-то так….
       Аня, не дав договорить, склонившись на плечо, без стеснения сказала:
       – Я о нас мечтала, представляла, что мы распишемся и после свадьбы останемся вдвоём! – обняла его. – Мне так хочется, чтобы ты стал мой навсегда! Я жила надеждой и живу ей…
       Вдруг за окном хлопнула уличная калитка, молодые люди насторожились. Аният вскочила, с тревогой выпалила:
       – Валентина идёт?!
       На веранде щёлкнула дверь.
       – Точно, она! Вань, прости?! – быстрыми движениями заправив кровать, направилась к выходу. С сожалением в глазах оглянулась на Ивана и вышла.
       За дверями слышался шум, разговоры Ани с напарницей. Парень поднялся, одел куртку. Девицы щебеча вошли в комнату.
       – О! Да у нас гости?! – весело воскликнула Валентина. – А я смотрю, ботинки большие в сенях?! Сейчас что-нибудь покушаем?!
       Гость тут же возразил:
       – Нет, нет, спасибо только поели!
       – Да, Валь, мы недавно из-за стола, чай попили. Там мандарины, бери. – поддержала друга девушка быстро одеваясь. – Мы пойдём! Я провожу Ваню, не будем тебе мешать!
       Вышли на дорогу. Тёмное небо над головами было чистым, с востока мерцали первые звёзды.
       – Похоже, ночью мороз стукнет?! – поглядывая вверх уверено сказал Иван. – Облаков почти нет, надеюсь завтра погода будет нормальная?! Собираемся с братишкой в Невинку по родственникам, а послезавтра в военкомат на учёт стать и в паспортный. – Обняв и укрывая полами куртки прижавшуюся Аню, добавил: – Поэтому, я завтра вечером не приду! Мы переночуем, а на другой день приедем и я сразу к тебе!
       Она внимательно слушала размышляя и вдруг твёрдо сказала:
       – Тогда и я завтра уеду к родителям! Через три дня приеду!
       – А у тебя отпуск сколько дней?
       – С десятого по тридцать первое. А первого января мне уже на работу выходить.
       – Слушай, Ань, давай завтра вместе выедем с хутора?! – осенила мысль молодого человека. – По пути сфотографируемся и по своим делам поедем?! Я буду в военной форме, а то у нас совместной фотки ни одной нет.
       Неуверенным голосом девушка прокомментировала:
       – Когда я училась в Кочубеевке, девчонки говорили, до свадьбы нельзя фоткаться, плохая примета!
       Иван же уверенной фразой:
       – Да ну, какие приметы?! Это же просто фотография?!
       Убедительный тон любимого развеял сомнения, пытаясь увидеть его глаза, она спросила:
       – Ваня, а как ты думаешь, когда мы свадьбу играть будем?
       Он опять без колебания:
       – Приедешь, поедем, подадим заявление, через месяц распишемся и в тот же день сыграем!
       Аният, счастливо греясь под курткой, просяще молвила:
       – У меня есть ещё мечта, чтобы мы до свадьбы съездили ко мне на родину, в аул и ты познакомился с моими родителями, сестрой, братом, с бабушкой, дедушкой. Я уверена, они тебе понравятся и ты им! Мне так хочется, чтобы все увидели какой ты у меня! Я хочу хвастаться и гордиться тобой!
        – Хорошо, съездим! – утвердительно ответил он, – А напомни, как аул называется?
        – Эркин-Юрт, дедушка с бабушкой его называют Орак-Эли по-старинному, а мама с папой Ураковский и я привыкла Ураковский! – улыбнулась девица и, будто что-то вспомнив, спросила:
       – Ваня, а ты ничего не заметил?
       – Нет, а что я должен заметить? – озадаченно напрягся парень.
       – А, что ты мне вчера подарил?
       – Ну-у-у, колечко в зелёном футляре!
       – Да, правильно! – хихикнула девушка, – А почему же ты не оценил его?!
       – Ты его одела? – Иван схватил руки, – Точно! Оно уже на тебе?! Вот я слепой, не увидел!
       – Эх ты, разведчик! – довольно смеялась она.
       – Подошло тебе, понравилось? – ощупывая пальцами, интересовался он.
       – Да, размер мой, очень красивое! Спасибо!
       Их счастье вновь превратилось в сладкое безе поцелуя и прервалось расставанием до утра.
                XXVIII
       В холодном салоне пазика, от разговоров двух тёток и деда Камня, везущего кроликов на базар, было шумно! Они заполняли весь автобус своими без смущения громкими голосами. Молодёжь традиционно занимала задние сиденья. На длинном пятиместном сидела Аня, рядом Иван. Входящие на остановках с любопытством задерживали взгляды на ребятах в шинелях. Аният это замечала и ей нравилось, что вот он Ваня большой, красивый, в военной одежде, нравится всем, особенно девицам, которые ловят его взгляды. Однако, ревности не было, была гордость за себя, что её Ваня принадлежит ей и никому больше! – Вот он рядом, заботливо держит мою руку! Он любит меня, ни вас! Он мой, ни ваш! – улыбкой в душе и глазами отвечала Аният соперницам. Хоть таковыми не были, но представлялись ей и это придавало Ане довольный и счастливый вид!
       Приехав в Невинномысск, красивая пара рассталась с Сёзей и направилась в фотоателье. Там их встретил приветливый фотограф:
       – Здравствуйте, молодые люди! Проходите! Меня зовут Сурен! С какой целью прибыли?
       – Мы хотим сфотографироваться!
       – Чудэсно! – наигранно воскликнул Сурен.
       – А какую вам фотографию надо, на документы или художественную?
       – Нам сделайте фото, где мы будем вдвоём на нём, – Взял инициативу Иван.
       – Чудэсно! Готовьтесь! – суетился мастер.
       – Какой размер хотите заказать?
       – Вот такой! – посоветовались и показали на образец.
       – О, хорошо – тринадцать на восемнадцать! Шесть штук, меньше не делаю! – Сурен, усадил клиентов на фоне рисованного пейзажа и молвил, – Советую вам цветную, будет очень красиво!
       – Да, да цветную! – согласились голубки.
       Рассеянный свет софитов бил по глазам, фотограф несколько раз подходил поправлял, то одежды, то поворот головы. Затем укрылся чёрным рядном вместе с аппаратом, поколдовал немного, вылез из-под накидки и взявшись за крышку объектива заученно произнёс:
       – Сейчас вылетит птичка! Прошу, не моргай!
       Сделал изящный реверанс перед камерой, просил остаться на месте, вернулся со словами:
       – Всё хорошо, снимок удачный, фотографии будут готовы в четверг!
       Довольная мероприятием парочка добралась до автовокзала и приобрела билет в сторону Черкесска. Ожидая рейс, договорились, что в двенадцать дня четверга, они воссоединятся на этом месте. Потом заберут фото и уедут на хутор.
       Все обстоятельства складывались, как по маслу. В душе было приподнятое настроение, лёгкость и благодушие на сердце. Расставались радостно, долго махая друг другу, Аня через стекло автобуса, Ваня вслед исчезающему образу любимой девушки.
                XXIX
       В понедельник, сделав свои дела, ребята прибарахлились в цивильное и возвратились домой. При этом Иван не поленился узнать режим ЗАГСА, тонкости подачи заявления и регистрации. Дома братья подтянули срочные дела, на общавшись с мамой. Та была довольна до небес помощью сыновей, так как без мужских рук любой двор в селе быстро приходит в непотребный вид!
       С нетерпением дождавшись третьего дня, Ваня уехал в город. Утром встретился с двоюродной сестрой, пообщавшись отправился встречать свою зазнобу. Добрался к месту встречи, в справочной уточнил расписание. Купил букет – первые цветы для своей красавицы. На улице прохладно. Сидя в вестибюле ожидания, через огромные стёкла всматривался в маршрутные таблички на приходящих автобусах. Предвкушая как встретит ненаглядную и подарит цветы, представлял её удивленно-улыбающиеся глаза. Немного казнился, незнанием какие она любит. Взял розы, в надежде, что его решение оценят по достоинству.
        – О-о-о, вот и Аня! – проговорил себе парняга и направился к выходу.
       Открылась дверь Икаруса, народ повалил на перрон. С нетерпением он посматривал на окна, пытаясь увидеть свою пассию в салоне. Вот спускается крупная тётенька, а за ней молодушка. Так, тоже не она! Быстро приблизился к двери, заглядывая во внутрь!
       На него обратил внимание водитель:
       – Молодой человек, не мешайте пассажирам! Сейчас все спустятся и вы займёте своё место!
       Не ответив шофёру, Иван заглянул на лобовое стекло, табличка «Черкесск-Невинномысск».
       – Правильно! – отметил вслух.
       Вышли крайние люди, а Ани не было! Водитель спросил парня на ступеньках:
        – Так вы едете или кого-то ждёте? Все вышли, там никого нет!
       Озадаченный кавалер нелепо оглядывался ища среди вокзального народа свою барышню.
       – Не понимаю, опоздала что ли?! – размышлял он, направляясь к расписанию. – Так, в шестнадцать пребывает Домбай-Краснодар, тоже через Черкесск идёт!
       Чуть успокоившись, поглядывая на часы стал ждать другой рейс. Настроение под испортилось и букет стал какой-то печальный, будто расстроенный своей невыполненной миссией.
       В шестнадцать часов из Домбайского автобуса его радость, тоже не вышла. Тут же, на всех парах он помчался домой! Добравшись на перекладных, уже по тёмному направился на место проживания любимой, но и там её не оказалось!  Были, лишь удивлённые глаза Валентины, с кучей вопросов: – Что случилось? Почему он её ищет? 
       Не зная, что произошло Ефросинья позвала сына ужинать. Он отказался! Мать всё же настояла, а за столом видя расстроенное состояние своего дитя, спросила:
       – Ваня, что случилось?
       – Да нормально всё! Ничего не случилось! – нехотя ответил Иван.
       – Ну как же, я же вижу, что-то не так?!
       И понимая, что матушка не отвяжется, буркнул:
       – Аня не приехала!
       Ефросинья тут же предположила:
       – Не получилось что-то! Может кто заболел в семье или ещё что?! Приедет, расскажет! Она девчонка порядочная, ответственная!
       Сын ничего не ответил, поблагодарив, ушёл в спальню. Лежал, мысленно просматривая весь день и вспомнил, что где-то забыл розы.
               
                XXX
       Утро следующего дня было нервно-напряжённым, усиливалось предчувствие фатальной неизбежности. В комнатах казалось неуютно, за окном не совсем светло, всё раздражало! Иван решительно поднялся с постели, выпил кружку компота и, предупредив мать, выдвинулся на остановку с невесёлым, как погода, настроением!
       Прибыл на вокзал, который огорчил его неприездом девушки. Встречал все автобусы, приходящие со стороны Карачаево-Черкессии. Особую надежду возлагал на маршрут двенадцатичасовой. Но увы и он был без результата! Мысли вертелись, крутились, переворачивались, но убедительного оправдания происходящему молодой человек не находил! Единственное, что грело душу, это вера в их крепкую любовь с Аней!
       Решил забрать фотографии, ехать домой и там ждать любимую. Мама права, похоже, что-то помешало ей, убеждал себя парень. Впереди выходные, приедет! Должна приехать, твердило внутреннее, Я! Может родители привезут?! В конце концов решил взять себя в руки и не нервничать. Подходя ко двору, увидел след от автомобиля, которого утром не было. – Протектор от легковушки, – определил он, – Значит родители привезли всё-таки?! – радостно догадался Иван и стремительно прошёл в калитку. Дворняжка Мальчик беспокойно крутился на цепи, слегка полаивая на улицу.
       На встречу вышла Ефросинья, глаза её были серьёзные, с ноткой тревоги.
       – Ванька! – строго обратилась она к сыну. – Заходи, сейчас расскажу тебе историю!
       Не понимая о чём речь, но зная мать, почуял, что-то случилось и непоправимое!
       – Мам, ты о чём?!
       – Заходи, говорю! Не на улице же…?!
       У молодого человека, заколотилось сердце от такого выпада матери. Он последовал за ней, быстро снял куртку, обувь и уселся на ближний стул, не отводя глаз от родительницы.
       На плите чаплейкой Ефросинья отодвинула кружок, заглянула на огонь, закрыла и повернувшись, сказала:
       – Приезжал Анькин отец и ещё какие-то дядьки, полная легковушка, человек пять. Сказали, что мы за вещами Аният! Я им показала её скарб, тумбочку, книжки, ну всё, что она натаскала за два года. Они вынесли, загрузили в прицеп сзади машины, накрыли брезентом и всё!
       Иван, смотря оторопевшими глазами, нетерпеливо спросил:
       – Зачем забрали?! И что?!
       – Что, что?! – резко ответила Ефросинья.
       – Всё, нет невесты у тебя!
       Сын, не отводя глаз, нервозно:
       – В смысле?! Мам, я ничего не пойму?!
       Та продолжила:
       – Перед тем как уезжать, подошёл Анькин батько и спросил, сколько должны за проживание? Я сказала, что ничего не должны. Мы с ней жили, как мать с дочкой. Он мне: – Спасибо большое вам за всё! До свидания! Я ему тут же: – Вы её насовсем забираете? Куда-то перевозите? Он говорит: – Да, домой! – А я про тебя думаю, ты же сказал за вашу свадьбу с Анькой и спрашиваю: – А как же так? Они же, сын мой и Аня собирались пожениться? А отец её отвечает мне такое: – Ефросинья Максимовна, вы хорошие люди, ещё раз спасибо за всё! Но Аният выйдет замуж за свою национальность и за свою веру, для неё есть жених и уже всё решено! – Я стояла хлопала глазами, как дура, не зная, что ответить. А в конце сказал, что они с ней серьезно об этом поговорили и запретили выходить на работу! В Райпо завезли заявление об увольнении, забрали трудовую и всё!
       Мать замолчала, у Ивана тоже не было слов. Ефросинья возясь у плиты в заключение добавила:
       – Вот так и уехали! Я поняла, что не разрешили ей за тебя замуж выходить! – Азиаты! У них, это строго!
       Оторопевший Иван сидел, как «Поверженный Демон» у Врубеля, уставившись в одну точку. Он даже не заметил, что мать вышла, решив оставить его одного с мыслями. Долго не шевелился, не было ни эмоций, ни слов. В голове мешанина, прошлое перескакивало в настоящее, услышанное сейчас улетало в будущее, то о чём мечтали – казалось смешным и несерьёзным! Депрессивная апатия стотонным грузом навалилась на всё его существо.
       Заболела голова, зачерпнул воды из ведра, залпом выпил и лег на диван лицом в спинку. Скакуном галопировали желания найти Аню, силой увезти, нет, она сама с ним сбежит! Уедем в какой-нибудь угол страны где никто не найдёт! На Урал, в Сибирь, в Анадырь, в тайгу лесником и там жить, жить, рожать детей! Аня будет согласна?! И тут же приходило противоречие. Решения родителей не ослушается, ведь она воспитана так! Как быть?! Что делать?! С чего начать?! А может это и её решение, она меня не любила и не любит? Ивановы мысли метались, будто зайцы гонимые хищником, то вверх, то вниз, вперёд, назад, туда, сюда искали выход и спасение. Однако, остановки, этому сумасшествию не было конца!
       Он вдруг вспомнил про фото, поднялся достал из конверта, стал всматриваться, пересчитал и сам себе: – Шесть штук, зачем шесть? А-а-а, мы хотели подарить родителям, себе в альбом и детям потом! – Вдруг он вспомнил не желание Ани делать совместное фото до свадьбы! – Да нет! Чепуха это! Не может такого быть?! – Чуть ли не крикнул Иван. Однако слова любимой кружились в голове, подвергая сомнению весь его атеизм. – Не правда! – убеждал себя. – Не верю!
       Он смотрел на фото. Любимая в белой кофте на бежевую водолазку, волосы плотно убраны, глаза нежно улыбаются. От умиления, отчаянья и безвыходности у Ивана накатились слёзы!
       – Аня, моя Анечка! – шептал тихо он, всматриваясь в фотографию. – Я же люблю тебя! Зачем ты так сделала?!
       В конце, концов решил, что это родители виноваты! Это они всё устроили! Нервно бухнулся вновь на диван и промучив себя мыслями далеко за полночь, заснул не заметив когда, это случилось.
               
                XXXI
      Под утро дурной ночи, ему приснился большой стол, полный всяких яств и белые цветы на нём, начавшие увядать. Любимая в белом платье, за спиной у неё пейзаж, что на фото. Ваня целует её, а она не может целоваться, её губы пустота. Родня, друзья и чужие люди, над ним смеются. Иван от этого и проснулся, было уже светло. Понял, что снилась свадьба, а – мудрое утро вынесло ему вердикт! Аню, он больше не увидит!
       Однако, его характер не хотел мириться с этим. Решил ехать к ней, найти её и сам всё выяснить. Резко поднялся, оделся и не завтракая пошёл к приятелю Курману, тот жил и работал в старой школе, штамповал закаточные крышки. У него отцовская «копейка» и был он родом из тех краёв.
       Курман безоговорочно согласился помочь и они поехали в Ураковский. Через час тёмно-зелёный жигуль был на месте. В целом родное селение Ани похоже на Петровский, только раза в два больше, холмы повыше и бурная Кубань рядом.
       Адрес её Ивану не был известен и он спрашивал у местных прохожих, где проживают Тимирязевы, умышленно не вспоминая имя Аният. Суровый народ не признавался, пока не встретился мальчишка лет восьми. Он и показал где живёт объект поиска. Двор и дом были похожи на те о которых говорила девушка, описывая внешний вид. Парень постучал, забасили огромные псы, никто не вышел, он повторил, но увы дверь из дома не открылась.
       Вдруг сзади, Иван услышал голос:
       – Эй, джигит, кого ищешь?   
       Оглянулся и увидел невысокого, худощавого старика, тот спросил теперь уже на своём:
       – Куьн яхшы болсын! Кимни излейсе?
       Быстро сообразив, молодой человек понял, его приняли за своего и прямо ответил:
       – Ищу Аният Сабуровну!
       – Это моя внучка! – не отрывая взгляда констатировал аксакал, – Что надо от неё?
       Видя суровый взгляд горца и поняв ситуацию, здесь откровенностью ничего не решить и не увидеть Аню, парень пошёл на хитрость.
        – Я представитель Райпотребсоюза, мне надо встретиться с Аният Сабуровной, – понял, что дед задаст ещё вопрос, добавил. – Ей надо переписать заявление по месту бывшей работы, оно не правильно составлено при увольнении.
       У старика сразу подобрел взгляд, спало напряжение, он посмотрел на автомобиль, на Ивана и перешёл на другой тон в разговоре:
       – Вы знаете, к сожалению, её нет дома, – уважительно ответил дедушка, – И до вечера не будет!
       Новоиспечённый «представитель торговли», напрягся и настойчиво повторился:
        – Мне обязательно надо с ней встретиться и взять с неё заявление! – помолчав добавил, – Иначе, она расчётные не получит!
       Старик немного стушевался и добродушно за откровенничал:
       – Вы поймите, у нас радость! Внучка Аният замуж выходит, родители повезли её в Черкесск платье заказывать! – Анин дед мягко улыбнулся и предложил. – Может ей передать, чтобы она сама приехала к вам и сделала всё как надо?
       У Ивана кровью сердце облилось от услышанного, стоял, как чумной, не мог пошевелить языком. В ушах и висках пульсировало «заказать платье», «выходит замуж» и опять повторялось и повторялось. Он еле взял себя в руки и растеряно спросил:
       – Аният Сабуровна выходит замуж?!
       – Да, так и есть! – радовался дед за внучку.
       Парень повернулся и пошёл к автомобилю. Старый аксакал недоуменно смотря вслед крикнул:
       – Так Аният надо ехать на работу или…?!
       Не дав договорить, Ванька нервно рявкнул:
       – Не надо! – сел в автомобиль, хлопнув дверью, сказал: – Поехали отсюда!
       Видя настроение своего пассажира, водитель развернулся и без вопросов начал движение. Машина катилась по просёлочной дороге, разговор не клеился. Курман, чтобы убрать дискомфорт, из бардачка достал аудиокассету и вставил в магнитофон. Автомобильные динамики зашумели и зазвучала из них теперь уже трагическая для Ивана песня:
       Не прожить нам в мире этом,
       Не прожить нам в мире этом,
       Без потерь, без потерь.
       Не уйдёт, казалось, лето,
       Не уйдёт, казалось, лето,
       А теперь, а теперь?
       Листья жёлтые над хутором кружатся… Он ехал, ничего не видя перед собой. Опустошённая душа – вывернута на изнанку! В голове дурдом в болоте! Ему не верилось, что это с ним случилось, реальность не понималась и не укладывалась в нём! Даже образ любимой не воспроизводился в его сознании, ни в каком виде, настолько он был потрясён случившимся! 
       Молодой человек многие дни проводил в глубокой депрессии, а бессонные ночи в фатальной безысходности. Проматывая сотни раз через себя роковую киноплёнку, Иван окончательно понял, что Аню он не увидит никогда! И, что Аният – дочь гор, где словам родителей не противоречат!
                XXXII
       Свинцовые облака с приличной скоростью двигались в сторону заката. Восточный суховей кружил листопадом, срывая живописные мазки с деревьев. Те в свободном полёте шурша опускались на землю, на асфальт, на автобусы устилая осенним золотом всё вокруг. Некоторые жёлтые листики, гонимые ветром, прилипали к стёклам автобусов, с любопытством рассматривая содержимое салонов. Дождавшись нового порыва спрыгивали к друзьям и беззаботно укладывались в кучки. Они накапливались под автостанцией, в сухой траве, в кюветах, во всех тех местах где есть затишек, крепко держались друг за друга, боясь остаться в одиночестве.
        Молодая женщина, в сером пальто и зелёном платке стояла на станционной площадке. Подставляя спину воздушным потокам, старалась защитить от них двух мальчишек семи и трёх лет отроду. С нетерпением поглядывая на автобусы, ждала свой проходящий рейс на Черкесск. Мимо неё во внутрь автостанции прошёл рослый мужчина. Через пару минут уже с билетом в руке он тоже стоял на перроне ожидая нужный маршрут. Отворачиваясь от ветра ему вдруг показалось, что за ним наблюдают, повернул голову и метрах в пяти увидел женщину с детьми. Поднял воротник, вновь искоса глянул, она уже не смотрела. И тут в профиле лица показалось, что-то до боли знакомое! Закружились мысли: Кто – такая? Где мог видеть? Оглянулся ещё раз и опять увидел взгляд карих глаз, смотрящих не с флиртом, а с каким-то родным любопытством. Молодой мужчина, напряжённо листая память, вдруг зацепился за прошлое и в нём ёкнуло сердце!
       Повернувшись, пошёл к женщине со словами:
       – Анька! Это ты?! Не верю своим глазам!
       – Да, Серёжа, это я! – ответила она улыбаясь. – Смотрю, ты, не ты? Потом поняла, что не ошиблась!
       – Я сам тебя еле узнал! Вся красиво упакованная, не похожа на ту прежнюю! – Сергей перевёл взгляд на детей. – Твои мужики? – Те, изучающе смотрели на незнакомого дядьку.
       – Мои! – сказала Аня и чуть виновато потупила глаза, – Это Сабурчик, – показала на меньшего держа его за руку, – А старшего звать Яхья!
       – О-о, какие имена интересные! Яхья – я даже и не слышал! – Сергей посмотрел на старшего и с восклицанием. – Большой уже!
       – На следующий год в школу пойдём!  Да, имена у сыновей ногайские, Сабура по дедушке назвали, а Яхью… – и мамочка смущённо замолчала, подбирая слова. Ситуацию разрядил подъехавший автобус. – А вот и наш подошёл! – оживилась она, – А ты куда едешь?
       – На хутор!
       – А как там тётя Фрося? – живо поинтересовалась Аният, направляясь с детьми на посадку, – Как здоровье у неё?       
       – Да так себе, с переменным успехом, ей семьдесят было летом! Вот еду с ночёвкой к ней, на выходные! – двигаясь вслед за ними, отвечал Сергей. Хотел добавить, что брат Ванька тоже подъедет к матери, но вовремя остановил себя. Поняв неуместность такой информации в настоящий момент.
       Подойдя ко входу на посадку, женщина повернулась и сказала:
       – Она мне была, как вторая мама, я её всегда вспоминаю добрым словом! Но, Серёж, не говори ей, что видел меня! Пожалуйста! Прошу тебя! И никому не говори!
       Подняв детей на ступеньки автобуса, Аня сама встала на первую, повернулась и уже с мокрыми глазами от ностальгической боли, повторилась:
       – Серёжа, пожалуйста, не напоминай обо мне никому! – пристально посмотрела в глаза брату Ивана и поднявшись скрылась в салоне.
       Её доброй и мягкой душе не хотелось делать ещё раз больно тем, кого она любила и по прежнему любит! Тем более, во всём случившемся когда-то, Аният винила себя и никого больше! Усадив детей у окна, молодая женщина не скрываясь и никого не смущаясь тихо плакала. Слёзы градом текли по щекам, она видела перед собой своего Иванушку и умоляла его простить её! Искренне желая ему счастья во всём! О судьбе Ивана не хотела знать ничего, боясь потерять тот образ, который она знала, любила и-и-и будет помнить до конца своих дней!
       Сергей ехал на Петровский под впечатлением от короткой встречи с бывшей невестой Ивана. Было неудовлетворение от того, что о её жизни ничего не спросил. Сам же твёрдо решил никому не говорить кого он встретил на автостанции. Не теребить воспоминаниями душу брата, тем более, что об этом настойчиво просила Аният!
       Учась в институте и помня недосказанность Ани, о её старшем сыне по имени Яхья, Сергей как-то поинтересовался возникшим вопросом у однокурсниц. Девочки-нагайки раскрыли ему секрет, а точнее значение имени Яхья. И оказалось, что в переводе с тюркского на славянский или с ногайского на русский имя Яхья – есть имя Иван!
               
                XXXIII
       Много ли, мало ли, но прошло время. Родной хутор для Ивана оказался с тяжёлой памятью о прошлом. Очень многое напоминало об Ане, особенно – магазин. Как он ни старался, как ни боролся с собой, чтобы забыть, вычеркнуть из сердца любовь к Аният, так и не смог!
       В какой-то момент, решил уехать в город и устроиться на работу, в надежде, что там полегчает. Так и получилось, воспоминания приходили, но уже не такие болезненные. Жизнь и время брало своё! Неожиданно для себя молодой человек познакомился с девушкой Ольгой. Немного повстречавшись, они поженились. Жили в городе, на выходные приезжали к матушке Ефросинье. Внешне всё было достойно и пристойно. Иван был очень внимательным и заботливым мужем. Особенно это проявилось в период беременности молодой супруги.
       Родилась дочь, были долгие споры, какое имя дать ребёнку. Иван настаивал девочку назвать Таней, его жена на другом имени. В итоге получилось так, как хотел молодой папа! Доченьку назвали Таня! Мужчина, в тайне от всех, хотел сохранить память о первой любви, которая до конца так и не покинула его. Она крепкими, длинными корнями вросла в его душу и присыпанная внешними обстоятельствами тихо дремала в нём. В имя Таня, им вкладывалась заглавная буква «Т». На неё начиналась фамилия Тимирязева Аният. Ну, а оставшиеся три буквы были понятны и так – «Аня». Слово, которым он называл любимую девушку в прошлой жизни. Таня – доченька Таня, как ему казалось в какой-то степени заменяла и была тёплым островком в его памяти о первой любви к девочке Ане. Так было до конца его дней.               
               
                Окончено – 19.01.2023