Хроника трёх дней или честно об Аргентине

         
                ПЯТНИЦА
                ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ

 Прежде чем переодеться,  я нахожу в телефоне сайт железной дороги имени Хулио Рока. Внимательно изучаю расписание пригородных электричек из Алехандро Корн до станции Конститусьон.
- В субботу первый поезд отправляется в 4 часа 27 минут, - тихо говорю я сам себе, - никаких вроде бы изменений нет. Это уже хорошо!
 Если я завтра сяду на эту электричку, то 5 часов 25 минут уже буду на станции Конститусьон, в Федеральной столице.
 Затем пересадка на автобус и через восемнадцать минут приеду на работу. Отлично!
 Я переодеваюсь и направляюсь в передний дворик, который мы по русской традиции именуем палисадником.
 Но наш палисадник совсем не похож на российский. Крошечный дворик между домом и забором вымощен  керамической плиткой и заставлен большими горшками. Из них торчат высокие колючие кактусы. Я, лично, ненавижу эти растения, но их любит моя супруга.
 Кактусов много, различные разновидности. Какие именно? Я не знаю! Знаю одно, что мне надо подмести дворик, вымыть его и при этом сделать всё возможное и невозможное, чтобы не уколоться или, хуже того, не загнать в себя колючку.
 Некоторые кактусы уже отцвели и сейчас  покрыты плодами, которые очень похожи на огромные неприятные бородавки. Эти плоды съедобны, и в Аргентине их называют тунами. В сезон сбора урожая туны   продают во многих овощных лавках столицы и  её пригородов. Я большой любитель фруктов, но туны не ем. Дело даже не в странном их вкусе, а в маленьких, почти невидимых простым глазом, колючках, которые покрывают этот плод кактуса.
  Прежде чем начать есть туну, с неё необходимо снять шкурку с этими колючками. Для того, чтобы сделать это, нужно обладать определёнными навыками, иначе все ваши пальцы и ладони будут болеть и чесаться от боли, которые провоцируют колючки.
- Трю-ю-ю-ю-ю-ю — юк! - вдруг слышится с  улицы.
 Это точильщик ножей проезжает на велосипеде, проводя губной гармошкой по губам, чтобы её звуки слышали все домохозяйки. Но первыми, как всегда, отзываются наши собаки.
 Питбуль Рамзес задирает свою морду к небу и начинает старательно и громко выводить:
- У-у-у-у-у-у-у!
 Ему вторят Джек, помесь лабрадора с овчаркой и его сестра Муся.
- У-у-у-у-у-у! У-у-у-у-у! - над тихими улочками городка стоит жуткий собачий вой.
 Так длится минут пять. Когда уже не слышно звуков губной гармошки точильщика ножей, собаки резко прекращают выть.
 Стараясь не уколоться об острые иглы кактусов и, не приведи Господи, загнать одну из них себе в какую-нибудь часть тела я подметаю дворик.  Вдруг  с улицы кто-то хлопает в ладоши.
 Я подхожу к калитке. На тротуаре стоит парень лет тридцати. Жгучий брюнет с круглым лицом. Весь он обвешан мётлами, вениками, пластмассовыми совками для мусора.
- Дон, здравствуйте! -   брюнет изображает улыбку от левого до правого уха.
- Привет! - отвечаю я. - Что случилось?
- Дон, ничего не случилось. Просто я несколько месяцев назад потерял работу и сейчас вынужден зарабатывать на жизнь, продавая разную всячину. Семью то кормить надо! Купите что нибудь, а дон! Помогите, пожалуйста!
 Широкая улыбка на круглом лице молодого человека резко превратилась в плаксивую гримасу.
- Сейчас я жену позову. Только она знает точно, что нам надо, - вздохнул я.
 Супруга выбрала  плюмеро. (Плюмеро — это веник из перьев птиц для обметания пыли на мебели, стенах и т. д.)
- Чемпион, сколько стоит? - спрашиваю я.
- Дон, для вас, только для вас всего 700 песо! - затараторил круглолицый.
- Хорошо! Спасибо! - я отсчитываю деньги и протягиваю их продавцу веников и совков.
- Спасибо, дон! Да хранит вас и вашу семью Господь! - тот прячет деньги в кармане рваных шорт и направляется к соседке напротив.
 «Такое знакомое лицо! На кого же похож это парень? - мучительно размышляю я, пытаясь вспомнить. - На Мигеля Альтомирано! Точно на него!»


 Я уже работал третий месяц в Grupo San Miguel, когда в один из дней,  меня послали сопровождать грузовик с лекарствами в столичном пригороде Сан Мартин вместе со жгучим брюнетом моего возраста. Это был Мигель Альтомирано - бывший унтер-офицер береговой охраны, изгнанный со службы за какую-то провинность.
 Я выехал с ним первый раз.
 Мигель крутил руль Фольсквагена. Я, согласно инструкции, сидел на заднем сиденье автомобиля и смотрел на  старый грузовик Форд с лекарствами, который ехал впереди нас.
 Сначала молчали, а потом мой напарник стал что-то очень быстро говорить. К сожалению, я ничего не понимал. Дело в том, что Альтомирано имел ярко выраженный акцент северных провинций Аргентины, а кроме того, он успешно «съедал» все окончания слов.
- Мигель, ты можешь говорить медленнее? Пожалуйста! - попросил я его.
- Могу, конечно! - обернулся он ко мне и улыбнулся от уха до уха.
  Круглое смуглое лицо, волосы чёрного цвета, чуточку приплюснутый нос и тёмные с хитринкой глаза.
- Ты же русский. Совсем недавно приехал… Понятно, - тщательно выговаривая каждое слово , произнёс он.
- Да… Вот видишь учу кастежано. ( Кастежано, именно так называют диалект испанского языка, на котором говорят в аргентинских провинциях). Сюда записываю что-то новое, - я вынул из кармана рубашки маленький блокнот.
- Правильно делаешь! - засмеялся он. - Сергей, а ты женат?
- Да, женат! Двое детей. Дочь и сын, - улыбнулся я.
- А я тоже женат! Знаешь сколько у меня детей? - Мигель обернулся и посмотрел на меня своими хитрыми глазами.
- Нет. А сколько у тебя детей? - поинтересовался я.
- Девятнадцать! - громко заржал Альтомирано.
«Как это девятнадцать?  Не может быть! Опять не расслышал! Плохо!» - мысленно упрекнул я себя и переспросил:
- Девять детей?
- Нет! Не девять! Девятнадцать! - Альтамирано бросил руль, повернулся ко мне и показал пальцы своих обеих рук. - Вот десять! И ещё девять! - он  демонстративно загнул большой палец на правой руке и покрутил ладонями, очевидно, чтобы я понял.
- Девятнадцать? Девятнадцать? - у меня даже дыхание спёрло от растерянности.
 Я замолчал, не зная какой вопрос задать моему напарнику от избытка чувств, охвативших меня.
- Ага, девятнадцать! Ха-ха-ха-ха! Девятнадцать! Мы с женой очень любим детей! Ха-ха-ха! - Мигель в зеркале заднего вида видел мою растерянную физиономию и не мог сдержать своего смеха.
- Послушай, а как ты можешь содержать такое количество детей? Их же всех надо кормить, одевать, учить… - наконец спросил я.
- Все накормлены и одеты. Ха-ха-ха…
- Мигель, а у тебя, наверное, большой дом. Ведь всехдетей нужно разместить? - я в растерянности почесал свой затылок.
- Мы живём в Северной Зоне столицы. Приличный участок. Дом большой! Все размещаемся без проблем, - мой напарник резко нажал на тормоз, едва не врезавшись в охраняемый нами грузовик. - Сукин сын, - он в ярости хлопнул ладонями по рулю и что-то долго и быстро стал говорить. Очевидно ругал водителя грузовика.
- Мигель, а в твоём доме, наверное, спален десять? Или восемь, по крайне мере? - пристал я к напарнику.
- Зачем такое количество? - искренне удивился он. - Для детей  вполне хватает двух спален. И у нас с женой третья. В нашем доме просторная гостиная, кухня, два санузла, три спальных комнаты, большая кладовка… Чего ещё нужно?
- Так  ведь это...- хотел было выразить я свои сомнения, но замолчал.
 Тем временем грузовик пересёк проспект Генерал Пас и въехал в провинцию Буэнос-Айрес.
- Сан Мартин начался. Ты уже здесь был? - неожиданно спросил меня Мигель.
- Нет ещё. В первый раз здесь, - ответил я.
- Здесь есть места, в которых в тёмное время суток лучше не появляться. Даже вооружённым. Это вижи бедноты. Вот смотри — это одна из них! - кивком подбородка он указал на нищие хижины из кровельного железа и фанеры, появившиеся справа.
  Тогда я впервые услышал эти слова «ВИЖА БЕДНОТЫ» и увидел своими глазами, что такое аргентинские фавеллы.
 Возле дверных проёмов, занавешенных разным тряпьём, на колченогих стульях и просто ящиках сидели люди. Кто-то из них курил. Кто-то сосал матэ из трубочки. Грязные, почти голые, дети играли с облезлыми собаками.
 У всех обитателей этой вижи бедноты были странные безучастные лица, с отрешённым взглядом.
- Фу, какая баранда! - скривился Мигель и зажал свой нос двумя пальцами левой руки.
 Действительно вокруг стоял сильный запах нечистот.
 Я быстро достал из нагрудного кармана своей рубашки блокнотик и записал по испански «Баранда», а рядом русский перевод «Сильный неприятный запах».
- Правильно делаешь! Кастежано нужно учить! Если хочешь, то я тебе помогу в этом! Очень быстро выучишь! - медленно произнёс мой напарник и громко, почему-то, рассмеялся.
- Конечно, Мигель! Это была бы огромная помощь для меня! - обрадованно признался я.
- Хорошо, - давясь от смеха, согласился Альтомирано.
 Теперь Мигель диктовал слова, которые я до этого момента, никогда не слышал.
 Я старательно записывал их и просил его, чтобы он сказал, что они обозначают.
 Так и ехали до клиента, который оказался  филиалом известной фармацевтической лаборатории.
 Охрана открыла ворота. Грузовик въехал внутрь. Какой-то пузатый тип подписал наши документы и пожелал удачного возвращения.
 Мигель позвонил диспетчеру нашего агентства и получил  от него приказ возвращаться на базу.
- Сандвич надо съесть, - задумчиво сказал мой напарник, а затем произнёс ещё несколько неизвестных слов, которые мною немедленно были записаны.
 Минут через десять мы остановились напротив группки людей, стоявшей на тротуаре, окружив небольшую  металлическую решётку, под которой алым цветом тлели  древесные угли.
 Я вышел из автомобиля и только тогда заметил, что все жевали бутерброды.
 На решётке лежали половинки цыплят с поджаренной,золотого цвета шкуркой, куски мяса без костей ( васио), длинные мясные ленты с костями (асадо) и множество шипящих колбасок различной длины и диаметра, а также  аппетитного вида говяжьи кишки, свёрнутые кольцами.
- Ты что есть будешь? - спросил меня Альтомирано.
- Не знаю, - пожал я плечами. - А ты?
- Я закажу себе сандвич с бондьолой, - глотая слюну объяснил Мигель.
- Тогда и я? А что это такое бондьола? - поинтересовался я.
- Это вырезка свинины, - вмешался худющий мужик ковыряющий угли небольшой железкой, похожей на кочергу. - Ты, я понял, иностранец? Акцент сильный у тебя. Откуда приехал?
- Из России, - улыбнулся я.
- Из России, - мужик впился в меня своими красными от дыма глазами, - да, ну!
 Все до этого сосредоточенно жевавшие бутерброды клиенты,  дружно оторвались  от еды и с удивлением начали смотреть на меня.
 Я смутился.
- Он правду говорит! Русский он! Это мой товарищ по работе! - важно объяснил Альтомирано.
- Слушай, русский, - вдруг обратился ко мне мужик с кочергой, - а может ты будешь…
 Он сказал ещё несколько слов, значение которых я не понял. Но общество дружно заржало.
 Я почувствовал, что моё лицо стало краснеть.
- Паррижеро тебе предлагает жаренные на углях бычьи яйца! Хочешь? Очень вкусные! Мне, лично, они нравятся. Наверное поэтому у меня много детей, - засмеялся Мигель.
- Нет! В другой раз! - вежливо отказался я.
 Паррижеро отложил в сторону кочергу и вооружился длинным ножом. Разрезал им два коротких батона и положил их на горячую решётку. Минуты через две резким движением ножа отхватил от большого куска мяса, источающего вкусный аромат тонкую пластину. При этом левой рукой  схватил две половинки одного батона, положил на одну из них пластину мяса.
- Тебе с чемичури или с креольской сальсой? - спросил он у меня.
 Я в ответ пожал плечами.
 Тогда паррижеро показал остриём ножа на  две трёхлитровые стеклянные   банки. В одной находилась сальса чимичури, зелёного цвета, а в другой -давленные кусочки помидоров с красным перцем. Это была креольская сальса, которую мне уже довелось есть. Она чем-то похожа на нашу аджику, только сырую.
- Чимичурри очень острая! - предупредил паррижеро.
- Давай чимичури! - попросил я.
 Худющий мужик ловко зачерпнул ложкой сальсу зелёного цвета и обильно уложил её поверх тонкого кусочка жареной на решётке свинины. Накрыл его второй половинкой батона и протянул мне.
- Приятного аппетита! - улыбнулся паррижеро.
 Это был самый вкусный бутерброд в моей жизни. Нежное, сочное мясо, пахнущее дымом, специфический вкус сальсы чимичури запомнились мне надолго.
 Возвращались на базу. У Альтомирано после обеда резко пропало желание быть моим учителем кастежано.  Его, очевидно, клонило в сон.  Поэтому мой напарник , чтобы не заснуть, неторопливо рассказывал мне о своей семье.
- Мигель, а у наших товарищей по работе  тоже большие семьи? - спросил я.
- У троих по десять детей. У пятерых по восемь. У остальных по три, может быть по четыре. Небольшие семьи! Я рекордсмен! - он счастливо рассмеялся.
  После работы я вернулся домой и первым делом достал с полки толстенный испано-русский словарь.
 Начал искать значения слов, которые услышал от Альтомирано.
 Первым было «Баранда».  Я долго, как дурак, смотрел на него и ничего не мог понять. На русский язык оно переводилось как «Перила», «Поручень»
  «Странно! Очень странно! Мигель мне сказал, что слово «Баранда» значит плохой запах. Как это может быть?» - недоумевал я.
 Но самое страшное оказалось в том, что остальных слов, а я их записал   в своём блокноте около двадцати,  таковых вообще не было в словаре!
«Это какой-то бред! А может быть это я полный дурак и неправильно записал их? « - злился я сам на себя.
 Только лишь через неделю я узнал, что  мой напарник Мигель Альтомирано учил меня люнфардо, великим знатоком которого он был, обильно употребляя в своей речи.
 Люнфардо — это  жаргон,  на котором говорят портэньос ( так именуются жители аргентинской столицы) и обитатели пригородов Буэнос- Айрес.
 Настоящие портеньос утверждают, что люнфардо — это вовсе не жаргон, на котором говорят на столичных улицах и исполняют танго, а особый диалект испанского языка. Но это их частное мнение.
 Люнфардо возник в конце 19 века. Его основой стали слова итальянского языка и местного криминального жаргона.
 В приличном обществе люнфардо не употребляют, но на телевидении, каналах Ютуба отдельные ведущие в последнее время довольно часто засоряют свою речь словами из этого жаргона.
 Многие испанские слова в люнфардо имеют абсолютно другой смысл, как например, БАРАНДА или АРБОЛИТО.
 Арболито — это деревце, но на люнфардо это слово обозначает нелегального продавца иностранной валюты, который предлагает свои услуги на улицах аргентинской столицы.
 Также в люнфардо присутствует большое количество слов образованных путём сокращения их испанской основы, но  с юмористическим уклоном. Ведь портэньос — это весёлые, никогда не унывающие люди, уважающие розыгрыш и понимающие шутки. Вот например слово СИРУХА в люнфардо — это человек, роющийся в мусорных урнах в поисках чего-нибудь съедобного или, на его взгляд, ценного. Данное слово произошло путём сокращения испанского слова СИРУХАНО — хирург. Совершенно справедливо! Ведь хирург тоже роется, но только в человеческих внутренностях.
 ГИТА — деньги. Слово произошло от сокращения слова ГИТАРА. Ведь люди, играющие на гитаре и считающие деньги , пальцами делают похожие движения.
 ХИЛЬ — простачок, недальновидный человек. Произошло от сокращения слова ПЕРЕХИЛЬ ( петрушка).
 В колоритном и очень «сочном» люнфардо имеется много испанских уменьшительно-ласковых слов, имеющих своё специфическое значение.
 РУСО — это русский. РУСИТО — по испански ласковое обращение к человеку этой национальности. С люнфардо же слово РУСИТО переводится, как ЕВРЕЙ.
 Люнфардо наполнено не только юмором, но и едким сарказмом. В аргентинской столице насчитывается почти 90 000 такси. Все они чёрного цвета с ярко жёлтой крышей. Поэтому легко объяснимо, почему темнокожая женщина с крашеными «под блондинку» волосами на люнфардо именуют ТАКСИ.
  Поэтому пусть вас не удивляет фраза «Такси села в такси». Это значит, что в такси села темнокожая креолка с крашеными светлыми волосами.
 Иностранцы, прекрасно владеющие испанским языком, хватаются за головы, силясь понять, что значат услышанные ими фразы:
 «Один картон сунул палец в вентилятор» (Один глупый человек совершил абсурдный поступок).
«Хиль сел в свою котлету». (Простачок сел в свой старый автомобиль».
«Они снимают стружку с пола». (Они великолепно танцуют танго).
«Неожиданно появилась вдова». (Ситуация осложнилась).
 Настоящий портэньо на попытку провести его всегда ответит так :
- Да, я глупый человек, но стекла не ем.
 В словаре люнфардо, который стоит на моей книжной полке насчитывается 6000 слов. Этот жаргон находится в динамичном процессе своей эволюции. Утверждают, что ежегодно появляются около  70 новых слов, но при этом некоторые старые уходят в небытие.
 Так уже лет двадцать не употребляют слово КАЗАК (конный полицейский). Ведь конной полиции в аргентинской столице практически уже не осталось.






 На улице тихо... Только какая-то птаха старательно выводит свои  трели в кроне хакаранды, да откуда-то издалека слышатся пронзительные звуки полицейской сирены.
 Я заканчиваю подметать дворик и набираю из крана  полное ведро воды. Теперь надо вымыть керамические плиты и всё! Я доволен и даже очень. Ведь мне удалось ни разу не уколоться об кактус! Такое случается со мной крайне редко.
 Я добавляю в ведро пахучее жидкое мыло, мочу тряпку. Затем наматываю её на швабру и приступаю.
- Крых! Крых! Крых! Сеньо… Крых! - раздаётся за забором жуткий металлический грохот.
 От неожиданности я вздрагиваю, делая при этом неловкое движение и… В  моё левое плечо  вонзаются сразу несколько длинных сухих иголок лопоухого кактуса.
- Ё моё! А-а-а! - я почти кричу от резкой боли, которая пронзает моё тело.
 По улице медленно едет древний грузовичок. В его кабине нет дверей. В ржавом дырявом кузове стоит разбитая стиральная машинка, и высится гора кусков кровельного железа.
 Из отваливающейся выхлопной трубы хлопками вылетают облака чёрного едкого дыма. Из огромного громкоговорителя образца середины шестидесятых годов прошлого столетия, который примотан толстой проволокой к крыше кабины, выскакивает металлический грохот, который пугает всех собак, кошек и птиц в округе:
- Сеньорас, крых, крых! Холод... крых! Крых! Стираль. … крых! Крых! Хорош… цинь! Крых! Крых! Цинь! Крых! Даём..
«Чтобы ты совсем развалился! Да побыстрее!» - думаю я со злобой, стараясь вынуть из моего тела длинные иголки кактуса.
 По всем городкам и посёлкам Аргентины, даже по улицам Автономного города Буэнос-Айреса, разъезжают вот такие разваливающиеся на ходу грузовички без номеров, но зато с мощными старинными громкоговорителями. Из них, как правило, слышится жуткая какофония невероятного скрежета и обрывков каких-то фраз. Только местные жители  могут понять их смысл.
- Уважаемые дамы и господа! Покупаем у вас  всё то, что вам не нужно. Старые холодильники, стиральные машинки, автомобильные аккумуляторы, обрезки металлических труб… Платим очень хорошо!
 Этот вид бизнеса существует в Аргентине много лет. Я не знаю, сколько зарабатывают старьевщики, кто им занимается. Знаю то, что они реально помогают хозяевам освободиться от накопленного ими хлама, да ещё и платят за это  небольшие деньги. 
 Грузовичок, продолжая издавать жуткие звуки, в клубах чёрного  едкого дыма направляется в сторону проспекта имени президента Хуана Доминго Перона.
  Минут через десять на улице наступает почти абсолютная тишина. Не слышно никаких звуков. Молчат птицы. Не лают собаки.
 В нашем городке начинается сиеста.