Главные признаки поэта

Стас Полушкин узнал, что он поэт.

Это стало для него открытием. Внезапным и довольно лестным. Вот так живёшь-живёшь себе до сороковника, чешешь пуп, ни о чём не подозреваешь – и вдруг узнаёшь, что ты яркий самобытный представитель поэтического сословия!

Прозрение наступило случайно. Стас лежал на тахте, листал ролики в Ю-тубе и нечаянно попал на какого-то прожжённого профессора, который рассказывал об основных признаках поэтической личности.

Всё гениальное оказалось просто. Профессор сообщил, что карябанье стихов, издание сборников, бенефисы и литературные номинации – это второстепенно. Главное отличие поэта от обычного смертного заключается в другом. Все одарённые поэты – натуры тонкие и ранимые. Они как на подбор одиноки, бедны, несчастны в личной жизни, не вписываются в мещанские рамки окружающего мира, а главное – любят выпить.

Сам профессор тоже здорово смахивал на поэта. Судя по опухшей физиономии, ему бы не мешало отдохнуть в лечебно-поэтическом профилактории.

Прослушав ролик, Полушкин поискал в себе признаки поэта и – о чудо! – всё совпало. Он беден, раним и любит выпить. Правда, в данный момент Полушкин трезв, но этот недостаток незначителен и легко исправим.

- Одинок ли я? – спросил себя Стас. – Сейчас выясним.

Обзвонив пяток друзей, он попросил взаймы десять тысяч на неопределённый срок. Тут же выяснилось, что друзей у него в помине нет, а есть только прощелыги, жмоты и стяжатели. Короче, Стас настолько одинок, что по сравнению с ним сирота казанская нервно икает в тамбуре.

- Вписываюсь ли я в убогие мещанские рамки окружающего мира? – спросил себя Полушкин. – Ох, терзают меня сомнения…

Потёр шишку на лбу, подумал и утвердился в мысли, что убогий обывательский мир для него чрезвычайно тесен. Вчера он даже в дверь квартиры не вписался, какие уж тут к лешему рамки…

- Счастлив ли я в личной жизни? – спросил себя Полушкин. – Надо у жены уточнить.

Он окликнул супругу. Жена Светка просунулась в комнату, с отвращением оглядела мужа и сказала, что насчёт Стаса не знает, но её-то счастливой вряд ли назовёшь.

«Значит, моя Светка тоже немножко поэтесса? - подумал Полушкин. – Хотя нет, по параметрам не дотягивает. Во-первых, пьёт до омерзения редко. Во-вторых, она не одинока, у неё всякие подруги есть, не говоря уж о мамаше. В-третьих, нет в ней творческой ранимости, она сама ранит кого хочешь. Даже контузить может. И в двери с первого раза попадает. Нет, до Марины Цветаевой Светке далеко, ну и правильно. Два поэта в одной семье – перебор. Кто тогда работать-то будет?»

Обнаружив в себе поэтические задатки, Стасик набрал кореша Илюху.

- Здорово, чёрт. Прикинь, я вот узнал, что я поэт.

- Да? – саркастично сказал Илюха. – Тогда сочини рифму к слову «вешалка».

Стас поискал рифму к «вешалке», но не смог. И обиделся.

- Я ещё не настолько поэт, чтобы вешалки рифмовать, - сказал он. – Для достижения такого уровня мне надо эйфорично и оглушительно выпить. А ты сам сегодня как?

Илюха ответил, что тоже чувствует в себе недюжинный поэтический потенциал. Вчера он как следует наесенился и наахмадулился, потом всю ночь был Бродский и замёрз как Северянин. Отрубился дома так, что из Пушкина не разбудишь, а теперь лежит и страдает, только денег в кармане – Тютчев.

- Но в общем, приползай, - сказал кореш Илюха. – Придумаем что-нибудь. Ко мне ещё пара художниц обещала завалиться. Они такие классные художества вытворяют, хоть в картинную галерею отправляй.

Стас поднял себя с тахты и пошёл, сопровождаемый гневным воплем жены, а также летящими вдогонку тапком, веником и кастрюлей.

Идя по городу, Полушкин смотрел вокруг обновлённым, незашоренным взглядом и поражался, сколько у них в городе стихотворных талантов! Они буквально кишмя кишели под ногами. Отдельные личности уже с утра были поэтичны до синевы.

Особенно велика была концентрация поэтов возле питейных заведений. Там шли целые литературные симпозиумы. Одни невнятно спорили на темы современного искусства, другие дрались, а некоторых прямо пошатывало от поэтичности и одиночества. Кое-кто лежал на газонах в состоянии неоперабельного аута. Видимо, это были самые-рассамые гиганты мысли, мэтры от поэзии.

- Куда ни плюнь – в творческую харю попадёшь, - ворчал Стас, перешагивая через храпящих мэтров. – По три гения на квадратный метр. Полон город одиноких и несчастных, не вписавшихся в рамки мещанского быта.

По пути Полушкин взял два сборника стихов по ноль пять литра и немного прозы в масле на закуску, поскольку с едой у Илюхи как правило было скудно. Но оказалось, Илюха тоже подсуетился и надыбал кое-что. Приятели сели за стол, скрестили рюмки и вдарили хореем по пятистопному ямбу.

Когда друзья уже были близки к Вознесенскому, на огонёк подтянулись обещанные художницы. Илюха не соврал, художницы были славные. Макияж – модерн, на голове – авангард, в глазах – животный импрессионизм. Из бюстгальтеров выпирает гиперреализм, под юбками – кружевное барокко. Полушкин даже ненадолго позабыл, что он одинок, несчастен, беден и стеснён рамками мещанского быта.

- Так и хочется схватить вас за поп-арт, девчонки, и написать с вами пару полотен, - говорил захмелевший он. – Или в крайнем случае – испачкать их.

- Не гони лошадей, дарование, - одёрнул Илюха. – Ты ещё рифму к «вешалке» не придумал.

- Фи! - гордо сказал Полушкин. – Принципиально не рифмую низменные материи, п-понял? А сам-то ты сможешь рифму подобрать? Слабо?...

- Капец тебе, - сказал Илюха.

- Не халтурь! – возмутился Стас. – «Вешалка» и «капец тебе» - это не рифма!

- Не рифма, - согласился Илюха, глядя Стасику за спину. – А всё равно тебе капец, товарищ Твардовский. Твоя Светка за тобой явилась.

Стас обернулся, увидел жену… в общем, на этом литературная гостиная закрылась и на него со всей мощью обрушилась проза жизни.


(использована иллюстрация из открытого доступа)