Разве в космосе нет проклятий?

Разве в космосе нет проклятий?

   Дождь бил по лицу непривычной серией несущихся капель, холодных и колких. На Сатурне таких дождей не бывает. Маркус пока никак не мог привыкнуть к земной погоде. Только что он прилетел в Москву, и за то короткое время, что он пробыл в России, он успел запариться в длинной очереди в космодроме, замёрзнуть по пути к автобусу в город, намокнуть во время своих блужданий между станциями метро и окончательно разочароваться в своей обуви. Она промокала слишком быстро, сохла слишком медленно, а прятаться от дождя долго Маркус не мог. Ему нужно было добраться до офиса ОИКА, куда его приняли на работу.

   Маркус Енолунов родился в полной, счастливой семье. Так ему казалось. Родился он на Луне, в городе с гордым именем Росенград.

   Росенград был одним из первых советских лунных городов, основанных в 60-ых, однако очень скоро был поделён на две части. В ходе переговоров насчёт правильности и неправильности заселения галактики Советский Союз был вынужден пойти на уступки, дабы не потерять всю свою космическую программу и не вступить в разрушительную войну. Американцам не нравилось, что первый космонавт мира был из СССР, так же сильно, как и факт того, что первый лунный город был построен социалистами. Росенград поделили. Американская часть города, северная, сохраняла названия и инфраструктуру, созданную советами, так как это было частью договорённостей, а от советских властей требовалось не возмущаться по поводу и без и не пытаться вернуть свои территории. Но, несмотря на договорённости, советская, а затем и русская журналистика считали необходимым описывать те лишения, что испытывали жители оккупированных американцами районов Росенграда.

   Несмотря на то, что в руки западных капиталистов попала готовая инфраструктура, они всё испортили своим подходом. Деньги превыше всего, а значит образуются классы и классовое неравенство. Голод, преступность, отсутствие научных исследований и бессмысленность существования — вот что ждало северных росенградцев до их освобождения в середине 90-ых годов 20 века. Так же американцы считали крайне демократичным решать судьбу рождавшихся в той части города детей. Всех до единого. Без исключений. Это было что-то вроде подарка для жителей бедных районов — они обязаны были выбрать 5 направлений возможного развития своих детей, либо дать ребёнку выбрать их самостоятельно до достижения пятилетнего возраста. Если ребёнок выбирал сам, то мог поменять своё решение, но решение родителей было неизменно. Низшие слои общества мечтали отправить своих отпрысков в элитные учебные заведения, чтобы подняться вверх по классовой лестнице. Некоторым удавалось это сделать, к некоторым дети возвращались, но большинство было обмануто — одного или двух первых детей просто изымали, и семья больше не видела их никогда. Иногда родители и вовсе шли на дикие поступки — они продавали своих детей в обмен на билет в более богатое, благополучное общество.

   Многие люди бежали в южную часть города, где подобных правил не было, но ещё большее количество людей оставалось.

   Родители Маркуса Енолунова, Лизаветта и Иванорт, отправили его и сестру-близняшку в Сатурнианскую элитную академию, выходцы из которой становились членами высокого космического сообщества. С юного возраста он был уверен, что после окончания обучения они встретят его и сестру с распростёртыми объятьями.

   Однако…

   Очень много в собственной биографии оставалось для Маркуса неясным до того момента, когда события сами собой всё объяснили.

   Сложности у мальчика начались в 1987 году, когда его с сестрой разлучили в возрасте 12 лет. Так уж сложилось, что до 12 лет в Сатурнианской академии все дети учатся вместе, а потом распределяются по направлениям. Девочки отдельно, мальчики отдельно. Каждый направляется в специальное заведение, где его таланты могут раскрыться лучше всего. Эва попала в Сатурнианскую школу благородных девиц, выходцы из которой становились лучшими дипломатическими жёнами Солнечной системы. Она должна была находиться там до 18 лет, а после почти сразу вышла бы замуж. За её судьбу Маркус не беспокоился. Его слегка расстраивало то, что в Военной академии Сатурна, куда его направили, обучение длилось дольше — до 23 лет он должен был находиться там, имея возможность видеть членов семьи, то есть Эву, лишь раз в год на их день рождения. Но что мог он сделать? Ему итак повезло оказаться здесь, он крайне ценил своё место и старался учиться на пределе своих возможностей, чтобы достичь лучших результатов. Ему становилось всё труднее, пока наконец, лишь спустя год после перевода в Военную академию, он не попал в больницу.

   В начале 1988 года он успел повидаться с сестрой, и Эва ничего особого не заметила, кроме того, что брат начал обгонять её в росте.

   А чуть позже у него проявились невероятные проблемы с кровеносной системой в районе левой руки. По-крайней мере, так все говорили.

- Я бы сказала, что мальчика прокляли, но разве среди нас есть маги и колдуны? С медицинской точки зрения то, что происходит — невозможно, - одна из медсестёр, явно прилетевшая с Марса, такая зеленоватая с большими тёмными глазами и красными кудрями, всегда была добра по отношению к Маркусу. - Но этот врач с Земли считает, что мы близки к исцелению мальчика. Я обеспокоена.

- Перестань, - сатурнианская медсестра качала головой, ей не нравилась коллега, её интересовал только доктор Скот, прилетевший из США. - Он опытный человек, он специалист, который знает, что делает. Иначе он не был бы здесь, верно?

   На руке Маркуса делали уже третью операцию. Сначала что-то делали с костями, от чего всё тело ныло, потом, кажется, перешли на работу с кровеносными сосудами. В любом случае, всё, что делалось с его рукой, не помогало.

   Хоть 13-ти летний подросток не мог до конца понимать, что происходит с его рукой в процессе операций, решения, которые принимал американский врач казались ему немного сомнительными. Во время первой, заявленной как восстановлением повреждённой кости, на самом деле зачем-то разделили якобы запутавшиеся между собой сосуды, которые всю жизнь просто находились перпендикулярно друг-другу, никак не мешая работе руки. Вторая была посвящена отделению образовавшихся на стенках сосудов «кровавых» пузырей в трёх конкретных местах. После удаления и наложения швов, эти бугристости исчезли, но ненадолго, вскоре появившись вновь. Третья операция была посвящена соединению разорвавшихся на части сосудов и попыткам установить металлические регуляторы, чтобы рука могла функционировать нормально.

   Причину внезапного недуга, поражавшего исключительно кровеносные сосуды, найти не могли. Да и не то чтобы сильно искали — зачем, когда врач знает, что делать?

   Маркусу приходилось туго — мало того, что температура поднималась и опускалась резкими скачками, так и сознание его предательски возвращалось именно в тот момент, когда телу становилось тяжелее. Спрятаться в лихорадочной бездне не удавалось.

- Эй, мальчик, - в какой-то период времени с Маркусом начали твориться совсем странные вещи — он стал биться в неясных приступах, нападать на медперсонал, после чего к нему приставили охранника. - Что, сегодня без проблем?

- Наверное, господин Эбод.

- Какой я тебе господин? Я просто напросто охранник. Ну давай, не шали сегодня. Уверен, когда это всё закончится, мы с тобой вместе ещё посмеёмся над всем этим. Так что давай, не унывай.

   В Эбоде было куда больше сочувствия и понимания, чем в американском враче, который, как казалось, скоро примет решение вовсе отпилить руку Маркуса, чтобы больше не иметь с ним ничего общего. Охранник был коренастым, высоким, серьёзным и лысым — лицо его всегда было недвижимо, а глаза закрывали специальные чёрные очки. Когда никого из медперсонала не было поблизости, он рассказывал Маркусу про свою учёбу в военной академии и про работу, которой занимался. Иногда даже скрытно проносил ему сладости.

   Медсестра-марсианка делала вид, что не замечает этих нарушений протокола, потому что сама достаточно хорошо относилась к мальчику. Она, хоть и была суеверна, но не боялась той болезни, что охватила его, и очень старалась облегчить его страдания.

- ...а потом я выпущусь их академии и полечу на Луну.

- На Луну? А почему именно туда? Можно же полететь на Марс, например. Или на Венеру. У нас на Марсе есть много живописных мест, а Венера знаменита своей высокой культурой.

- Там живут мои родители.

- Родители?

- Да, они отдали меня в элитную академию, чтобы, когда я вырос, я вернулся к ним, и мы снова смогли жить вместе счастливо. И богато, конечно.

- Вот как. У тебя уже есть планы на будущее. Завидую.

- А чего завидовать? Нужно просто строить планы и всё. А дальше идти, думая о них, и делать что-то…

- Наверное, ты прав.

   Все взрослые вокруг Маркуса понимали, что он, скорее всего, умирает. Иного исхода быть не могло — его состояние ухудшалось, доктор ничего не мог сделать, страдания усиливались, сопровождаясь всё более глубокими и сложными приступами.

- Иногда мне снятся такие чёрные пятна… Представляете? Они ползают и разговаривают со мной...

- Ну надо же. И что они говорят тебе?

- Что я стану носителем… Как ракетой? Ракетой-носителем. Наверное, они хотят сказать, что, когда я вырасту, я стану пилотом-испытателем. Я так это понимаю.

- Хм… Да, наверное, так и будет.

   Но несмотря на то, что Эбод и медсестра родом с Марса старались создавать ощущение нормальности, не оставляя надежды, что, может быть, всё закончится хорошо, ситуация становилась только хуже. Детям нужна надежда. Да и взрослым тоже. Но не ложная, а истинная, иначе всё становится бессмысленным.

   Дождь продолжал хлестать по лицу новоприбывшего Енолунова, и тот всё глубже погружался в воспоминания, слушая как монотонно капли дождя ударяются о землю, как шумят в ответ им машины и как живёт под натиском дождя земной город. Совсем не так, как в космосе. Совершенно иначе.

   Всё изменилось, когда в больнице появились земляне.

   Люди, которых позвали на помощь, не Скот и его команда, а кто-то другой.

   Специалисты из космического отдела ОИКА.

- Понимаешь, Сомнуев, ситуация критическая, - Тэодор Марковский, марсианин, тесно работавший с ОИКА и не только, выглядел скорее как обычный небритый русский мещанин, чем как марсианин, но на то были свои причины. - Мальчик умирает. А мы нашли у вас похожее ДНК в крови или что там…

- Совпадение типов крови, - Олег был до сих пор не до конца уверен, правильным ли было его решение притащить с собой на Сатурн целую маленькую делегацию.

- Вы обещали привезти образцы.

- Да, мы привезли. Марго?

   В составе делегации было несколько выходцев с Сатурна — Владислав Раджковский, активно участвовавший во всей жизни космического отдела ОИКА, и Василийск Меомунский, рядовой космический консультант. Вместе с Василийском прилетела жена, Маргарита Алексеева. Именно в её крови обнаружились подходящие Маркусу клетки, а так же возможно крайне ценные антитела, способные победить неведомую болезнь.

   Историю тех, кто прибыл, чтобы помочь ему, Маркус знал лишь отрывками. Что-то просто увидел и услышал сам, что-то подглядел или послушал, что-то обсуждали возле него медсёстры, а что-то донесли ему проклятые чёрные кляксы, всё чаще являвшиеся ему во сне. Единственный человек, личность которого была ему знакома — это Олег Сомнуев. Он был наставником, сопровождавшим его и сестру на Сатурн. Правда, во время его нахождения в больнице, им так и не удалось встретиться и поговорить.

   Маргарита очень много времени проводила с Маркусом, надеясь, что то, что обнаружил врач в её крови, поможет ему выздороветь. Марго всегда любила детей, но своими так и не обзавелась. Они с мужем сильно старались, но толку от их стараний не было. А тут целый ребёнок, нездоровый, которому можно помочь — как она могла отказаться? Она всегда помогала людям, тем более, когда это было в её силах.

   От медсестёр она узнала его историю — мальчик был сирота. Это укрепило её уверенность в том, что она сможет ему помочь. Даже если его не вылечат, она сможет усыновить мальчика, отправиться с ним в советские учреждения, там-то точно всё удастся решить.

- Я не сирота, - возмущался Маркус каждый раз, когда этот его странный статус упоминался. - У меня есть родители. Они направили меня на Сатурн, чтобы…

- Твои родители? - добрая женщина, всегда находившаяся с ним во время всех процедур, часто задавала вопросы, но Маркус не злился на неё — ему было интересно отвечать на них. - Разве они не оставили тебя здесь? Я не понимаю...

- Нет, они обещали мне. Я закончу академию и поеду к ним...

   Мальчик часто бредил, иногда агрессивно бросаясь на медсестёр. Алексеева приняла решение быть с Маркусом до конца, несмотря ни на что. Её супруг был слегка скептичен насчёт выздоровления этого «загадочного неисцелимого» ребёнка, но противиться супруге не стал. Он был достаточно далёк от самого медицинского процесса, да и от Маркуса, имя которого толком не знал, ведь был больше увлечён лабораторной работой. В целом, ситуация казалась исключительно безвыходной — кровь Маргариты хоть и слегка улучшала состояние Маркуса, но ненадолго.

   А когда в один прекрасный день мальчик чуть не обратился в монстра, было принято решение прекратить лечение и перейти к более жёстким мерам.

   Маркус запомнил имя того, кто принял это решение. И мировоззрение его с того дня резко и необратимо поменялось.

   Дождь не оставил ему не шанса. Мокрый, уставший и замёрзший, он наконец-то добрался до порога заветной организации. Там его вежливо встретила заботливая секретарь-администратор, предложившая ему сдать верхнюю одежду в гардероб и немного погреться в холле, пока к нему не придут. Благодаря кофе-машине удалось хоть как-то согреться.

- А вы к нам издалека, да? - девушка старалась поддержать разговор, хотя особого смысла в этом не было. - Я слышала, к нам сейчас даже из-за границы приезжают на работу устраиваться. Вы иностранец?

- Да, с Сатурна, - ухмыльнулся Енолунов, чувствуя, как слегка покалывает его левая рука.

- С Сатурна! Ничего себе. А выглядите совсем как человек.

- А я родился на Луне.

- Ах, даже так.

- Даже так.

- Родители вами, наверное, гордятся. Такой путь проделать, у вас очень хорошие документы про образование.

- Д-да.

   Енолунов передал девушке чемодан со своими бумагами, поддерживая формальный разговор из вежливости. После погодного недоразумения, заставшего его врасплох, ему меньше всего хотелось с кем-то разговаривать.

- А вы уже и на Луне успели поработать, ну надо же! В качестве завершения обучения, да?

- Да, по специальности «лаборант-экспериментатор».

   Рука начинала болеть всё сильнее, ведь скоро наступит момент встречи. Момент крайне неприятный, который Енолунов много лет оттягивал.

   Решение, которое много лет назад было принято насчёт Маркуса и его лечения принял человек, которого он всю сознательную жизнь считал своим наставником. Он появлялся несколько раз в год, чтобы рассказать ему о жизни сестры или о родителях. Он всегда был поддерживающим, этаким волшебным крёстным, что появляется, когда у тебя появляются сомнения, чтобы развеять их. Олег Сомнуев отдал приказ. Солдаты навели на мальчика свои ружья.

- Но он всего лишь ребёнок! Прекратите это! Какие к чёрту «Властители Сатурна»?

- Разве в космосе нет проклятий? Отойдите, товарищ Алексеева, мы приняли решение, что так будет лучше.

- Маргарита, прошу!

- НЕТ!

- Марго!

- Ему лишь 13 лет!

   Эбода в тот день не было на работе.

   Маркус всегда думал о том, что было бы, если бы он был.

   Он встал бы, как все вокруг, за спины стреляющих в него солдат, с лицом, полным сочувствия, или попытался бы их остановить?

   Но он никогда не узнает этого. Эбод остался лишь воспоминанием.

   Пули проходили через тело безболезненно, но стоило Маркусу хоть чуть-чуть пошевелиться, тело пронизывала невыносимая боль. Он стоял и закрывал лицо, вытягивая руки. Закрываясь ими, но одновременно понимая, что пули это не остановит.

   Кажется, его даже записали в список погибших пациентов, но потом он очнулся.

- Это называется «одержимость бугристыми кровавыми сгустками». Древнее проклятье, которое распространяют чёрные кляксы. Этакие «Властители Сатурна». Я никогда не слышал о том, что кто-то выживал после встречи с ними. А ты ещё и в сознании остался. Из тебя получится хороший солдат, Маркус. Я думаю, твоё обучение в Академии можно возобновить. Но уже в качестве студента лабораторий и факультета шпионажа. На всякий случай, ради безопасности.

   Маркус прошёл через курс пыток и обучения достаточно стойко. Он больше не испытывал приступов, которые превращали бы его в неясное кровавоподобное существо, контролировал любой срыв, используя его для своей собственной выгоды. Он даже научился распадаться на молекулы, чтобы, собравшись воедино вновь, переместиться на небольшое расстояние. С годами способности его увеличивались, а аудиенции с Властителями Сатурна во снах укорачивались. В какой-то момент он полностью освободился от их влияния, и это было к лучшему. Никаких больше страхов, никаких попыток избежать своего предназначения. Он просто жил, пытаясь совладать с новым собой.

   Единственное, что слегка раздражало, так это количество найденных случайно в себе пуль, оставшихся со времён амбулаторного лечения. Иногда, когда Маркус превращал часть себя в бугристое красное нечто, они выпадали из него. Каждая такая находка становилась частью вечно растущей коллекции.

   Впрочем, сейчас было не так важно то, что было в прошлом. Настоящее становилось самой большой проблемой. Холл замер в ожидании, и вот двери лифта, в которые Енолунов тупо уставился ещё минут пятнадцать назад, открылись.

- Маркус, как ты вырос, - Олег выглядел раза в два старше, чем в последнюю их встречу. - А я и подумать не мог, что из тебя получится консультант. Ты хорошо скрывал назначение своего диплома. Это замечательный показатель твоей квалификации.

- Спасибо.

- Думаю, у нас тоже найдётся для тебя парочка-другая сюрпризов.

   «У нас»?

   Жизнь Маркуса слишком часто поворачивалась на 180 градусов. Слишком часто поворачивалась и на 90 градусов, не считая все те незначительные и незаметные повороты, что происходили постоянно. Стоило ему закончить официальное обучение и улететь на Луну, как случился ещё один большой поворот.

- Ты же возьмёшь мою запись для них, да? - Эва выглядела просто замечательно — она выросла и превратилась в прекрасную леди. - Мы с мужем хотели бы приехать, но, знаешь, Венера полна традиций и...

- Конечно, - Маркус смотрел на галограмму сестры, не зная, что именно он чувствует. Он боялся, что родители не примут его больным, не примут его проклятым. Боялся, что когда сестра узнает, она тоже отвернётся от него. Боялся лететь на Землю в рекомендованный для работы ОИКА, ведь там пред ним встала бы проблема в виде Олега Сомнуева. Если он однажды приказал убить его, не зная его личности, что он сделает с ним самим? - Я уже скоро прибуду в Росенград.

- Передавай им мой привет и объятия, хорошо?

- Обязательно.

- Тогда до связи! Скажи, как всё пройдёт!

   Маркус обещал передать подарок, но не передал его.

   Он соврал.

   Хотя, на самом деле, врать не хотел.

   Просто не мог сказать иначе, зная ранимую натуру своей сестры.

   Как мог он сказать ей, что в Росенграде, в который он приехал, их двоих не просто не ждали, а даже не помнили? Он устроился в Росенлаб, надеясь добраться до архивов, чтобы разобраться, как так случилось, что фамилии его не было в системе. Он надеялся обнаружить простое недоразумение или опечатку, но то, что обнаружил, абсолютно не ожидал узнать. Ровно так же, как не ожидал узнать, что наставник его приказал убить его. Не его, а больного безымянного мальчика, но сути это не меняло.

- У вас тут всё такое… Приземлённое, - войдя в лифт, Маркус занервничал ещё сильнее. Аппарат сжимал руку, от чего боль становилась сильнее.

- А это что за гаджет? - Олег обратил внимание на левую руку Енолунова, которая после не очень удачных операций обзавелась своеобразной панелью управления.

- Это? Для регуляции давления. У меня есть проблемы с сердцем.

- Надо же…

- Да, ничего серьёзного. Просто в меня один раз очень неудачно постреляли.

- М?

- Не бери в голову.

   На Луне аппарат тоже вызывал у многих коллег вопросы. В какой-то момент Маркусу пришлось начать носить длинные свитера, чтобы вопросов стало меньше. Впрочем, у него вопросов становилось только больше.

   Енолуновы, которые жили в бедных районах Росенграда, в какой-то момент исчезли. Почти одновременно с этим в другой части города появилась семья Тоскуевых. Обеспеченных. Крайне богатых.

- И вы оба знали об этом!? - Эва и Олег смущённо отводили взгляд. - Мало того, что вы врали мне про Венеру, так ещё и не соизволили признаться...

   Разговор был тяжёлый. Впрочем, как-будто бы до этого хоть что-то для Маркуса было легко. Нет, конечно, жизнь поворачивалась и до этого, и очередной поворот не был ничем неожиданным.

- О, а вы ведь даже не знаете! - Маркус смеялся. - Как же это глупо и смешно…

   Пусть он и испортил день рождения двух новых детей своих уже не родителей, рассказав всему Росенлабу о своём происхождении, не получил поддержки и был вынужден улететь на Землю, но он хорошо научился шокировать. А шокировать было чем.

   Эвик и Марка. Назвать своих детей в честь прошлых, которых они продали ради своего личного расчётливого благополучия — разве нельзя придумать ничего оригинальнее?

   Приказывать убить лишь потому, что боишься не справиться, а потом оправдывать свой поступок словами «Если бы я знал, что это ты, я никогда бы не сделал этого!» - разве нельзя придумать что-то чудовищнее?

   Врать о своих отношениях, надеясь, что брат никогда не узнает, что когда-то общий их наставник теперь её муж и отец их будущего ребёнка - разве нет ничего глупее?

   Первые месяцы работы в ОИКА дались Марку тяжело, но со временем ему стало легче. Время шло, раны переставали тревожить, потому что теперь тревожили окружающих. Он редко встречался с сестрой и с Олегом, хотя коллеги всегда восхищались ими, как примером хороших и счастливых консультантов, совместная работа которых не мешала личной жизни. В каком-то смысле он смерился. И со смирением пришло осознание, что отделаться от своего проклятья, которое должно было превратить его в яростное чудовище, он так и не смог, хотя предпринял многое для этого. Он мало срывался, но стать миролюбивым подобием всепрощающей Эвы так и не смог. Он принял своё прошлое, но освободиться от него не был способен. Его отличительные черты, этим же прошлым и его проклятьем подаренное, стали достаточно хорошим дополнениям к харизме и сообразительности, что помогало в работе. Но разве всё счастье в жизни состоит в том, чтобы быть хорошим и достойным сотрудником?

   В какой-то момент его даже назначили помощником одного высокопоставленного консультанта. Марк ожидал, что трудностей станет больше. Но жизнь ожидал ещё один поворот. На этот раз чуть более приятный, чем до этого.

   В тёмной маленькой комнатке, именуемой малым кинозалом, было всего четыре ряда стульев. Тут крутили старые плёнки, обсуждали небольшие презентации. Укромное место, где никто не потревожит, и где можно в свободное время проводить тайные собрания. Так думала Маргарите Алексеева.

   В тот день, как и обычно, Алексеева просматривала бумаги, которые хотела обсудить с новым консультантом, которого приставили к ней. Она не ожидала ничего особенного. Очередной пятиминутный помощник, который испарится быстрее воды в жаркой пустыни. Ей необходима была помощь со стороны, ведь объёмы её работ с архивами потрясали сознание, но помощь очень узконаправленного характера. Не каждый смог бы помочь. Никто не смог. Но Маргарита не теряла надежды.

   Когда Марк вошёл в кинозал, он застал консультанта Алексееву за достаточно необычным занятием. Она не просто занималась документами, но и одновременно с этим с помощью катетера собирала свою кровь в специально подготовленные заранее колбочки.

- У меня очень редкая группа крови, - она ни раз и ни два уже объясняла эту историю, оттого ей было даже слегка скучно. - И для исследований, и для других целей она крайне полезна. Поэтому я не теряю времени, и когда у меня есть возможность, я… И всё совершенно стерильно, мы придумали, как облегчить процесс, и…

   Марк слушал в пол уха.

- ...однажды с помощью этого почти удалось спасти жизнь человеку, поэтому, - Маргарита заметила, что засланный помощник не особо заинтересован в теме разговора. - Поэтому я и делаю это. У нас есть обширный банк крови в ОИКА, вы не знали? Как вас… Так, у меня было записано… Маркус?

- Марк.

- Так неформально? Хорошо, Марк… Я Маргарита Алексеева, заведую архивами и более практическими частями космического отдела.

- Наслышан.

- Такая кротость… Или наглость? Краткость — сестра таланта, да? Или грубости?

- Я не хочу вас обидеть или оскорбить.

- А получается неплохо. Даже не поздоровались, молодой человек.

- Вы мне напоминаете кого-то.

- Хотите сказать, что вы в ступоре? И оттого ведёте себя по-хамски?

   Алексеева чуть опустила очки, чтобы взглянуть на Марка своим особым строгим взглядом.

- Н-да. Чувствую, меня ждёт непростое время, - пробормотала она. - Что умеем? Кроме умения влипать в неприятности и грубо себя вести?

   Марк улыбнулся, отчего Маргарита слегка растерялась. Обычно её строгости боялись.

- Я умею избегать повреждений, - сказал Енолунов. - Умею долго притворяться, неплохо вру. Хотя, нет, наверное, плохо. Но изобретательно. А ещё мне кажется, что мы с вами уже встречались.

- Отчего бы и нет, мы же всё-таки коллеги…

- Нет, чуть раньше.

- А знаете, есть в вас какой-то шарм. Соглашусь. Может быть вы мне и сгодитесь… Давайте начнём с простого.

- С простого?

- Принесите мне сравнительный анализ досье агентов, указанных вот в этом списке. Не думаю, что вы справитесь, но… Попытайтесь найти схожести, различия, если ваш мысленный процесс пойдёт по правильному пути, мы будем работать с вами дальше. Но я не думаю, что вы справитесь.

- Я попробую, но ничего обещать не могу.

- Честность — это хорошо.

- И всё-таки, я вас где-то уже видел однажды.

- Не знаю.

   Енолунов сделал задание в срок. И со вторым справился. И с третьим. Сдавая четвёртый отчёт, он застал Маргариту на балконе второго этажа.

- Может вы просто усыновите ребёнка, разве это так сложно? - молоденькая консультантка, служащая то ли в секретариате, то ли ещё где, дула губки и не давала Алексеевой прохода. - Зачем страдать, если можно не страдать?

- Ты такая умная, я бы без тебя не догадалась. А теперь брысь с глаз моих…

- Но Маргарита…

- Что? Ты даже отчества моего не знаешь. Брысь, я сказала. Иначе я пойду жаловаться начальству.

   Девушка испарилась, и Алексеева заметила подкравшегося к ней Марка.

- Беда не приходит одна, да? И что там у тебя? Показывай давай. Я на совещание опаздываю…

- Всё как обычно.

- Всё как обычно, всё как всегда… Неплохо. Молодец.

- А чего от вас хотела эта особа?

   Маргарита опустила очки на кончик носа и уставилась на Енолунова.

- Вот так нагло и без всякого смущения? - на лице строгой консультантки появилась улыбка. - Я просто не считаю нужным отвечать каждой новенькой дурочке на её бездарные фантазии. Зачем страдать, если можно не… Откуда она вообще знает, что я делала и не делала в своей жизни? Абсурд. Ты вот вообще придумал, что мы много лет знакомы. Но хотя бы в душу не лезешь со своими фантазиями. Мне вчера одна из старших коллег сказала, что я как-то слишком сильно с тобой вожусь. Так и сказала: «Маргарита Семёновна, хватит нянчиться с ним, как с ребёнком...» И каждый раз вот эти попытки наступить на больное место...

- А знаете, может стоит ответить им, этим людям? Усыновите меня — и дело с концом. Вы так убьёте сразу двух зайцев одним выстрелом, ма… Мама.

- Ишь чего придумал! Издеваешься над старой женщиной…

- Ничего подобного.

- Прекрасно, в таком случае, товарищ сын, чтобы дома был к ужину. И на праздниках имей в виду — мы с отцом тебя никуда не отпустим, будешь справлять в семейном кругу. Иди давай, горе моё луковое…

   На дворе было начало марта.

   Маргарита не воспринимала Марка серьёзно. Работал он неплохо, и она даже порой беспокоилась за его здоровье, но ничего большего. Восьмого марта она обнаружила у себя на столе лист бумаги, согнутый пополам, стоящий строго посередине стола.

- Это ещё что за шутки? - Алексеева огляделась. В большом белом зале, заставленным столами, народу было ещё не так много. - Сомнуева, чьих рук дело?

- Маркус, - кивнула Эва. - Он пришёл и оставил эту открытку. А мне дал шоколадку.

- Даже так…

- В конце-концов он мой брат… Я думаю, мы помиримся рано или поздно.

   Очки Алексеевой сами собой оказались на кончике носа, но она больше ничего не сказала. Молча забрав необходимые документы и открытку, она отправилась по своим рабочим делам.

   Еноулнов продолжал упорно работать, забываясь и не обращая внимания на свою жизнь, почти что свыкся с земной погодой, когда его руку и голову пронзила необычайная мысль. Пока он делает вид, что прошлого его нет, как и его самого, женщина, чьим помощником он был приставлен, может иметь к нему самое прямое отношение. «Если обо мне есть информация в архивах, а Сомнуев утверждал, что имени мальчика с Сатурна не было, поэтому он и решил меня убить, но сама информация была задокументирована, то, может быть...» - думал он, слегка отклоняясь от роли законопослушного работника. Наконец собрав все факты, он направился к Маргарите Семёновне. Память его не слушалась, не обнажала деталей прошлого, но, быть может, это было и к лучшему. Он и так много лет прокручивал ту роковую ночь в голове и почти что выучил её наизусть...

- Я вспомнил, где мы с вами виделись. На Сатурне.

   Маргарита снова сидела в своём любимом месте — маленьком кинозале. Она даже не обернулась, услышав, что Марк вошёл.

- Ничего подобного.

- Почему же ничего подобного? Зачем же ничего подобного? Хотите сказать, что вас не было в списке делегации? А я вчера только уточнил кое-что в архивах…

- Каких таких архивах?

- Я даже знаю из-за кого вы так тщательно собираете свою кровь в эти пробирки.

- Да неужели? Давай, удиви меня. Уверяю, ты не угадаешь.

- Из-за меня.

- А я говорила, что не угадаешь…

   Маргарита обернулась, а потом замешкалась.

- Нет, ну ты у нас, конечно, крайне самовлюблённый товарищ, но чтобы настолько…

- Меня должны были убить, но из-за проклятья я оказался неубиваемым. И я выжил.

   Алексеева замерла, и по её уже совершенно не строгому лицу покатились слёзы.

- Чушь собачья, - отнекивалась она. - Не собираюсь я с тобой об этом говорить! Моё прошлое — это моё прошлое. А всё остальное значения не имеет… Даже если я и собиралась сделать что-то тогда, если я и хотела усыновить… Да какая к чёрту разница, чего я хотела? Ввязалась в глупейшую авантюру и…

- Вы правда хотели усыновить меня?

- Я и в школе при ОИКА преподавала, я воспитала не одно поколение молодых сотрудников, знаешь… А до сих пор, как девчонка, всё верю в какие-то волшебные и невероятные истории… И вот в один день я проснусь, а, знаешь, мир будет такой, как мне хочется. И что делать с этой мыслью? А даже если и хотела я что-то сделать… У меня не вышло.

- Но я же всё ещё живой.

   Алексеева резко успокоилась.

- В таком случае, ты миришься со своей семьёй, а потом на праздниках едешь к нам с Васей на дачу. Раз такой умный.

- Я не думаю, что они хотят этого. Им и так на своей Луне хорошо...

- Нет, я не про этих кретинов. Ты мне про них все уши прожужжал, у меня к ним уже заранее предвзятое отношение. Я не об этом. Сестра твоя хочет, а про Сомнуева я не знаю ничего. Но начать можно с простого прощения. Внутри себя освободиться от оковов прошлого — дорогого стоит.

- Я думаю мне было бы легче их простить, если бы они сами себя простили.

- Так и скажи им. Или хочешь, я скажу?

- Да нет, я справлюсь сам.

- А про праздники, кстати, я не шутила. Вася и вовсе решил, что раз такое дело, мы шашлыки устроим. Представляешь? Мой занудный муженёк решился на какие-то авантюры.

- А разве шашлык — это авантюры?

- Ну сам подумай… Мальчик с пальчик, шутки-не-шутки… А я, хоть все и считают это моей слабостью, а значит возможностью посмеяться или унизить, всегда хотела… Да что я тебе говорю? Заварил ты кашу… Играем в дочки-матери… Начал играть со мной в игры. С женщиной, которая всю жизнь хотела, чтобы у неё был сын или дочка...

- А разве есть в этом что-то плохое… Мама? Хотя, кому нужен проклятый человек?

   Алексеева сняла свои очки.

- Знаешь, а даже если в космосе и есть проклятья, это не значит, что каждое из них не может оказаться чьим-то благословением. Чьё-то проклятье чем-то спасением. И на Земле тоже так. Вот лунные родители твои, например, столько всего потеряли… А стоило ли оно того? Я вот не уверена. И всё ради какой-то выгоды. Сомнуев тоже начудил. А толку-то? А толку? История всё расставляет по местам. Да даже если ты и проклятый… Меня это не волновало 10 лет назад, и сейчас не волнует.