Глава вторая. Коршун. Утро

Никак не вырвусь, никак...
Снег… Густой, плотный. Пройти сквозь него невозможно. Сейчас с головой засыплет, похоронит заживо. Или нет? Голос... Знакомый голос...
- Серёг? Просыпайся давай. Слышишь? Тебя домой подбросить?
- Нет, лучше пусть засыплет.
Ответил и выпал из снежной ловушки. Тал? Да, он меня за плечо трясёт - будит.
- Где кофе, Серёг? Не найду никак.
Хоспидя… Тетеря, кофе там же, где и бокалы - на сейфе.
- Глаза подними.
Ах, ты ж... Ложку уронил.
- Не суй грязную ложку в бокал!
- Спи-спи, зануда, я щас примчу.
Тишина, и опять снег, и я в нём, как в силках бьюсь. Ветер, друже, где ты! Где?! Задохнусь же…
- Просыпайся, братишка, хорош метаться.
Проснулся, как очнулся. Рассвет в комнату вылиться хочет, а никак - жалюзи ему не дают. А я вот открою жалюзи и - привет, рассвет! А за окном тоже снег, тихий такой...
- Серёг, иди кофе пить с печеньем. Специально сгонял в круглосуточный ларёк.  Песочное печенье, на курабье похоже, какое в школьном буфете продавали. Помнишь?
Ничосе... Даже кофе не остыл. Вот метеор, и свежий, как огурец с грядки, и галстук на месте, и запах древесный тоже, а я... А я, как тряпка нашей уборщицы: ни сухой, ни мокрый, только что грязь размазывать.
Ах, ты ж... Руки ходуном ходят - ложка в бокале дребезжит так, что будильника не надо. Не коси  на меня, Виталька, это я таблетку вечером не выпил, и сейчас не буду, а ближе к вечеру две выпью, чтоб на открытии руками не трясти, чтоб выдержать, чтоб всё прошло, как надо.
А ты чего сопишь, Тал? Чего плечами дёргаешь? Нервничаешь? Ясен пень: это у меня один ансамбль - головная боль, а у тебя столько всего, что страшно представить на кого ты будешь похож после мероприятия. Спокойнее, шеф, справимся, всё будет хорошо.
- Тал, не кипишуй - нет причин. Зал в "Ковчеге", как в Кремле. Насчёт выпить-закусить – это вообще не повод метаться, у тебя повара со столичными дипломами. Официантов ты так натаскал, что парить над гостями будут. "Эдельвейс" в полной боевой готовности. Чего ты дёргаешься?
Ну вот… Заулыбался, и глаза посветлели. Ну-ка, глянь на меня. Ага, цвета молодого крыжовника сейчас у него глаза, а в крыжовнике - солнце внутри, яркое и доброе. Эх, шеф ты мой, шеф...
- Езжай, Тал, мне тоже надо в "Ковчег" бежать, с Миней немного поработать. Договорились мы на утро -  ждёт теперь.
Давай-давай, Коршун, лети. Мне в "Ковчег" пора, а тебе даже не знаю куда. Наверное, на все четыре стороны.
- Давай ещё покурим, Серёг, успеешь к своему Мине.
Да, беспокоит меня Миня, потому что теряется в начале, как на концерте в училище, был я там – слушал его: сначала теряется, а потом хорошо играет, уверенно. Ничего страшного, с ним просто надо поговорить. Просто поговорить.
Хм... Птиц, я уже бычок в пепельнице раздавил, а ты всё мусолишь свою сигарету.
- Тал, ты свалишь уже отсюда или нет? У меня дел полно.
Ох, ты ж, какие мы высокомерные: и глаза в прищур, и сигарету на отлёт, и рот к уху. Слышь? А солнце из крыжовника почему не убрал? Артист, блин...
- А ничо, что это мой кабинет?
- Погоди, Виталька... Нигде не видишь шнур, какой от микрофона?
Ага, сам увидел: вон он - на тумбочке.
- Маэстро, романтики больше не подходили?
Хм... Нашёл о ком вспомнить. Не надо нервничать по пустякам, Виталька, не надо: у нас с тобой трудный день, и вечер тоже. Какие, нафиг, романтики?
- Да сдался я им, как лыжи летом. Чего ты?
- Не скажи… Я чую, что они рядом трутся, ждут чего-то.
Конечно, ждут: когда я планы, каких нет, осуществлю. Пусть ждут, туда им и дорога.
- А если бы Куч видел, как ты ногами машешь.... Да и не только Куч... Маэстро, твоими ногами можно хорошую квартиру за полгода заработать.
Вот же ж… Ноги мои вспомнил. С чего бы? Ищет постороннюю тему, чтоб уцепиться за неё и успокоиться? Это я понимаю, это машинальное. Как там Дмитрий Сергеевич говорил? "Хочешь разгрузить голову - думай на отвлечённые темы."
- Тал, езжай уже. Подкраситься не забудь. Слышь, чего говорю?
Етижи-пассатижи! Да чего с ним уже? Не Коршун, а тетеря потерянная. 
- С ума что ль спрыгнул? Это уже четвёртая! Дай сюда, цигарку, Птиц! Дай, сказал!
Закоптил кабинет, балбесина такая, и я тоже хорош: надо было форточку открыть. Ну, чего теперь? Не тут я уже, и он тоже.
- Подбросить в "Ковчег"?
- Не надо, пешком пройдусь - тыкву проветрю.
- Серёж….
Хм... Сроду меня так не  называл даже в школе, аж выстегнуло меня так, что тыквушка затихла.
- Чего?
- Если накосячу в чём - не уходи сразу, а? Лучше вломи, но выслушай сначала. Лады?
Да куда ж я уйду, в "Романтику" что ль? И вообще...
- Тал, не о том думаешь, кати по делам, и мне пора.
- Погоди!
Ну, и чего ты в меня вцепился теперь аж двумя руками? Не ухожу я - слушаю стою.
Глянул в глаза пристально и рукой махнул.
- Не... Давай потом скажу, тем более, что не ясно ещё: прокатит или нет.
Ох, ты ж... А натемнил-то... Должность что ль мне какую другую нашёл - нужда в руководителе отпала? Да ради бога, хоть дворником ставь, я "Эдельвейс" всяко уже не брошу.
- Разлетаемся, Птиц.
Глазами сверкнул, обнял, как последний раз. И стук двери, как выстрел, и только запах древесный…