Чего-то не хватает?..

Он думает, что как бы мало ни было читателей, прочитывали бы люди, от начала до завершения, те литературно-художественные произведения, в которых всё есть. А что такое это "всё", которое должно быть в литературно-художественных произведениях, чтобы их читали и прочитывали?

      До сих пор существует мнение, что оставшиеся ещё читатели читают и несовершенные произведения. А несовершенным произведением является то литературно-художественное произведение, в котором не всё есть, и чего-то в нём не хватает.

      И он подумал: а какое произведение автору легче написать, -то, в котором есть всё, или то, в котором чего-то не хватает? Наверное, среди ещё оставшихся читательниц и читателей есть и такие, которых часто раздражают произведения, в которых есть всё. То есть совершенные произведения.

     В совершенных литературно-художественных произведениях их "всё" состоит из авторского, оригинального, уникального и из "отголосков". "Отголоски" бывают разные: аллюзия (сопоставление с устойчивым, то есть использумым многими, выражением), парафраз или парафраза (пересказ, своими словами, чужого произведение или литературно-худодественное произведение на тему, придуманную, или только уже рассмотренную,  кем-то другим), реминисценция (смутное воспоминание, мало заметная в произведении, но всё таки существующая в нём "перекличка" с произведениями, как своими, так и чужими, но созданными ранее, чем произведение с реминисценциями).

      Своё собственное, авторское, оригинальное может быть кратким и точным описанием чего-то действительно существующего или выдумываемого, или полным метафор, то есть уподоблений одного другому. Среди тех читательниц и читателей, которые ещё остались, могут встречаться и те, которых обилие метафор (уподоблениий) раздражает.

     По мнению, тех читателей, которых раздражает обилие метафор в тексте, такой текст, с обилием метафор, считают ручьём с мутной водой, то есть с водой, которую автор сам взбаламутил, "загрязнил" лишними словами. Ой, да ведь это уже метафоры! Зачем же приписывать метафоричность мышления тем читателям, которые если и совсем не против метафор, то терпеть не могут, когда их слишком много!

      Он решил обратиться к одному из видов "отголосков" чужого в произведениях конкретного автора, - к парафразу или парафразе. Например: Молодой журналист, любитель Правды, приезжает в один город, чтобы работать в одной известной газете. Там он встречает Одного  журналиста, который мог бы вообще не заниматься  журналистикой, у него есть деньги, но он так разочарован в любви, что нужно отвлечься от неё, хотя бы и журналистикой. Второй журналист, которого встречает Молодой, утомлён бытовыми темами, о которых вынужден писать, и хочет уйти в религиозную журналистику.

      Третий журналист любит не столько журналистику, сколько поесть и подраться на выходе из дорогого ресторана. С ним тоже встречается Молодой журналист. Но кроме трёх журналистов, Молодой журналист узнаёт в этом городе, что у Правды, которую он любит есть хозяйка, - Истина, которой угрожает грязная Ложь.

     Молодой журналист вступает в борьбу с Ложью, её Хозяином, и в этой борьбе ему помогают Первый, Второй и Третий маститые журналисты. И, хотя Третий журналист, любит не столько журналистику, сколько деньги, которые она даёт ему и на которые можно купить выпивку и еду, Молодой журналист оказывается  наиболее близко "дружащим" именно с ним, символизирующим сермяжную правду жизни, Третьим журналистом!

      Прочитав эту свою "задумку", он понял, что осуществляя её, "задумку", он получит не просто исторический роман, или историческую повесть, потому-что он или она о прошлом, а ещё и парафраз или парафразу "Трёх мушкетёров" А Дюма-отца!

      И он вспомнил, что сейчас, у читательниц и читателей, а заодно и у телезрительниц и телезрителей, очень популярен мистический детектив. Мистическим является или расследование таинственного преступления, или расследование преступления вполне обычного, но методами, воспринимаемыми обывательницами и обывателями, как мистические, как таинственные, как загадочные!

     Ему в голову влетела "аллюзия", - "Мартышка и очки". Слабое зрение, а мартышка не знает, как именно ей могут помочь очки. Примеряет их и на хвост, и на уши, и даже, да простят меня читатели и, особенно, читательницы, - к своей заднице примеряет очки.

     Вот так и обыватель: не стараясь разобраться в том, что детектив-сыщик может получить мистические или таинственные способности, к расследованию, травмой головного мозга, или психотронным (электроникой, воздействием электро-магнитного поля) или психотропным (принятием внутрь каких-то веществ) способами, внимательно, с машинальным поеданием многих килограммов попкорна, следит за "таинственнными" расследовательскими действиями загадочного сыщика. Желательно ещё и расследуюшего загадочное, мистическое, таинственное преступление!

     "А вот нужно ли автору мистического детектива, - подумал он, - использовать многочисленные метафоры, или ему достаточно аллюзий (соотнесением с устойчивыми выражениями, например, с" пирровой победой") и реминисценций, то есть воспоминаний, являющихся при первом появлении в тексте неявными, неясными, смутными?"

     Сложный вопрос! Творческой жизни может не хватить сочинителю, чтобы на него ответить! А встречаются среди авторов и такие, которые быстро приходят к выработке своей "манеры письма": создавать не произведения, в которых есть всё, а тексты, привлекательные для все ещё остающихся читательниц и читателей тем, что их можно "додумывать", "дописывать", "досочинять".

     А раньше, когда читательницы и читатели были более многочисленными, чем сейчас, среди Наставников встречались и те люди, которые советовали начинающим авторам, желающим создавать литературно-художественные  произведения, начинать с написания парафразов, или парафраз, то есть "пересказов", своими словами, и в своей оригинальной  авторской манере, каких-то ранее созданных литературно-художественных произведений, или писать на уже рассмотренные, кем-то другим, темы.

      И ещё он подумал, что автору литературно-художественных произведений нужно научиться не только заглядывать в чужие тексты, чтобы "изымать" из них нужные цитаты, а ещё и иметь богатую "художественную память", просто забитую, насыщенную аллюзиями и реминисценциями. И совсем неважно, что аллюзии и реминисценции в "художественной памятии" автора не упорядочены, а хранятся беспорядочно, хаотически  даже! Этот хаос может стать и полезным. Рождению, или генерированию, автором, новых творческих идей!

     И ничего плохого нет в  метафоре, которая есть уподобление словесно-литературного творчества сначала ручейку из слов, потом, - полноводному ручью из слов, затем, - реке со стремительным литературно-творческим течением в многочисленных авторских оригинальных текстах. 

     Выдающимся автором, и это тоже метафора, можно назвать того сочинителя, словесное творчество которого становится океаническим течением. Течением в океане не отечественной только, а мировой художественной литературы!

     Ему показалось, что он не то, что понял, а почувствовал, зачем он написал текст, обозначенный словами "Чего-то не хватает?..".