Рассказ из больничной палаты

                Рассказ из больничной палаты
Петр Иванович человек степенный, неторопливый. Но попал в больничную палату именно из- за спешки. Опиливая дома на старенькой циркулярке доску, чуть было не отхватил палец. И нельзя сказать, что он не осторожный человек, жизненный опыт имеет выше головы. Поспешил, называется. Но, будем надеяться, его палец скоро поправится и он этими руками с подремонтированным пальцем впишет ещё не одну страницу в свою биографию.
Кстати, Пётр Иванович- левша, поэтому он так переживал за травму на левой руке. Но это ни сколько не мешало ему в жизни освоить множество  различных профессий. От строителя до сборщика мяса у населения, уже, будучи в возрасте, и профессии шахтёра в свои молодые годы. Вот эта профессия заинтересовала нас больше всего. А без освоения этой труднейшей профессии на Земле наверное в его жизни обойтись не могло, потому что родился наш герой на Донбассе. А там слово «шахтёр» овеяно таким уважением и романтикой, как в любом порту слово «матрос», или на космодроме- «космонавт».
В больнице время не бежит- ползёт черепашкой, И к тому ж надо постараться забыть о противной болячке. А воспоминания о молодости невольно заставляют душу улыбаться. И потекли годы перед глазами, превращаясь в долгий рассказ.
Всё своё детство Петя провёл в шахтёрской обстановке: разговоры о работе в забое, о происшествиях и несчастных случаях в шахте, о выдаче угля «на гора» и отгрузке угля в вагоны. И непроходящий, ставший таким родным и привычным запах угля. Этот блестящий, спрессованный миллионами лет и тысячеметровой толщей земли, поднятый на поверхность тяжёлым трудом шахтёра камень, стал основой жизни его родителей и родителей большинства его друзей, а потом и повзрослевшего его самого.
  По сути уголь- реальный свидетель неизмеримо далёких времен молодости Земли. Но шахтёры, добытчики угля, вряд ли когда- либо задумывались о причинах и истории создания уголька матушкой природой. Они шли в забой за достатком для своей семьи. Например, в те времена, когда только начиналась промышленная добыча угля в России и он, как топливо, использовался в паровозах, то за работу в шахтах оплата производилась золотым рублём. В советское же время выше шахтёрской зарплату получали может только те же  космонавты, да моряки. И кто приезжал на Донбасс за длинным рублём долго здесь не задерживался. Убирались восвояси, как только начинали понимать, что добыть шахтёрский рубль очень не просто.
Но государству уголь нужен был всегда, даже теперь, когда нет паровозов, когда в промышленности используется ядерное топливо, электричество, отказаться полностью от угля пока невозможно. Особенно в чёрной металлургии. Только уголь «антрацит» коксуется и плавит металл в доменных печах. Поэтому оценка труда шахтёра была всегда высокой, о чём говорит их небольшой обязательный трудовой предпенсионный стаж, государственная награда орден «Шахтёрская слава», ну и конечно увеличенная зарплата. В своё время на Донбассе у населения были цветные телевизоры, холодильники, когда о них знала только Москва. Легковые авто «Запорожец», «Жигули», а то и «Волгу» мог купить любой шахтёр, когда мы, работники многих других профессий о них только мечтали.
А теперь попробуем разобраться, что же это за оказия такая- «угольная шахта», за что тех, кто в ней работает, всегда одаривали сполна. Сказать честно, из сбивчивого и эмоционального рассказа Петра Ивановича трудно было понять основу, стержень этой профессии. Но из своего жизненного опыта знаю точно, кроме зарплаты в работе есть ещё что- то такое, что заставляет в ней раскрыть свою душу, полюбить её, о чём можешь рассказать не каждому встречному. Потому- то, кажется, и не мог Пётр Иванович подобрать для рассказа нужные слова, как бывает, иной влюблённый, краснея и заикаясь, путано объясняет свои чувства единственной и неповторимой. От того- то Пётр Иванович неоднократно повторил:
-Вот бы тебе самому спуститься в шахту, тогда б ты всё понял по- настоящему.
Пришлось поискать «на стороне» информацию- порыскать в Интернете. Мне интересны многие профессии- смотрел много клипов о лётчиках в ночных полётах, моряках, рыбачивших в штормы на Камчатке и Белом море, о лесозаготовителях, пробирающихся на мощном Урале по таёжной реке, скрываясь в воде по самую  кабину. Но когда посмотрел клипы, снятые в Донбасской шахте, и два часа безотрывно разглядывал просто жуткие фотографии о труде шахтёров, мне стало не по- себе. Вот тут я сполна понял простого мужика с больным пальцем Петра Ивановича- что это такое- «отпахать» в шахте 12 лет и полюбить эту работу.
Однажды он, работая, привел в шахту друга, пока ознакомиться с обстановкой. Спустились по стволу в клети на не самый глубокий горизонт- 900 метров, но где уже закладывает уши. Друг странно озирался, но молчал. Прошлись с километр по забою, вдруг парень развернулся и побежал назад. Потом попытался оправдаться: жара, а внутри всё заледенело, казалось, сейчас всё обвалится и похоронит их здесь  навеки. Объяснил коротко отказ от работы в шахте:
-Больше я туда ни ногой!
И вот просматриваешь видеофакты, фотографии. Отнимается язык, не находишь слова для объяснения событий. Начинаешь сомневаться – не монтаж ли, неужели всё- правда? Всё, что происходит, находится на глубине земной коры иногда почти в полтора километра. А на иных кадрах рабочие пробираются в забой высотой в полметра, ползком, почти по- пластунски. И наверное уверены, что сегодня они невредимыми вернутся домой. Но это увидишь в шахте не часто, в забое много техники. По горизонту работает комбайн- вращается «зубастый» шнек, поливаемый водой из форсунок,  что не мешает угольной пыли делать плотную завесу. По словам Петра Ивановича иногда вытянутую руку не увидишь. Уголь из- под шнека рекой «течёт» на ленту транспортёра. Там с него уголёк загружают в вагонетки и электровоз доставит до основного ствола. А лифт поднимет «нагора». А кругом- домкраты, крепи, столбы- держат над головой такую махину.
Вроде бы всё просто и на своём месте. Но, бригада из 40- 50 человек обязана выполнять план, чтоб получить в конце месяца премию. А план в смену- 7 железнодорожных вагонов только угля, это почти полтысячи тонн. Но нужно из выработки поднять ещё больше породы, это тоже в свою смену. И снуют белые каски ИТР, и синие вентиляционщиков, создавая рабочую атмосферу красным каскам ГРОЗ- горнорабочим очистного забоя: чтоб вовремя взрыватели сверлили шурфы, закладывали аммонит и врывали, чтоб в случае повышения концентрации метана, сработали датчики, чтоб вовремя откачали воду, чтоб крепи ставили сразу, после ста метров проходки комбайна, и еще, и ещё, и ещё… Вообщем, кроме плана есть условие- сколько спустилось в шахту, столько должны подняться. И неважно, что в конце шестичасовой смены угадывать шахтеры будут друг друга по белкам глаз и таким же белым зубам. А улыбаться будут, чёрные от угольной пыли, все- смене конец и без происшествий.
Хотя основной результат работы шахтёра можно будет увидеть по окончании тех 12 лет- будут лёгкие шахтёра чистыми как его белые зубы в улыбке, или чёрные, как его лицо. Отец Петра Ивановича после отбытия срока в подземном царствии, ушёл в небесное в 42 годочка. Сын пока пережил отца на два десятка, надеемся, травма пальца не укоротит его срок.
После рассказа Петра Ивановича пожалел только об одном, что мало таких рассказов доходит до наших мальчишек- какой бы замечательный был пример для них. Не к тому, что все должны идти работать в шахту, а к тому, что каждый должен суметь быть героем перед собой, научится побеждать свою слабость.
19. 01. 2023 г.                Колесник А. В.