Марта и Миндовг 18

Но недолгой была мирная передышка в этот неспокойный час.  В 1254 году успокоились крестоносцы, стали нападать на владения короля Миндовга войска князя Данилы Галицкого. То в одном месте посёлок разорят – жителей в плен уведут, пожитки их пограбят, то в другом месте объявятся.  А тут как на грех и король Миндовг приболел. Начали пересуды вестись, что не жилец он на этом свете.
-И на кого королевство покинет.—шептались  люди.—Сыновья Миндовга,  Репик и Рукля -- несмыслёныши ещё. Войшелк, монахом  заделался, в Новогрудок и глаз не кажет. Погибнем мы, разорят наш город, пожгут дома… 

Но тут, в одно пасмурное  утро,  явился к больному Миндовгу – сын,  монах Войшелк. Неприметно  вошёл город, и только, когда он подходил  к замку, его признали дружинники и бояре. «Войшелк, Войшелк вернулся.- оживлённо заговорили они.—Он не даст пропасть Новогрудку. Он что-нибудь придумает.»  Королева Марта, сидя возле постели больного мужа, недовольно и ревниво внимала этим зловещим для неё перешёптам.

 Войшелк вошёл тихо, как и подобает смиренному чернецу Давиду. Низко поклонился отцу  и мачехе:
- Бог, пусть будет милостив к нам, грешным. — так приветствовал он находящихся в горнице.—Мне с тобой, великий король, переговорить надобно с глазу на глаз.
Миндовг махнул рукой и приближённые вышли. Марта осталась. Войшелк молчал. Тогда король попросил королеву сходить и приготовить ему целебный отвар. Марта поднялась, сердито посмотрела на Войшелка и гордо вышла из горницы.
- Дружина князя Данилы уже через несколько дней подойдёт к городу.— сказал Войшелк.
- Знаю, знаю.—устало махнул рукой Миндовг.—Ох, и не вовремя со мной эта хворь приключилась…


- Я, отец, вот что придумал… Давай отдадим Новогрудок князю Даниле…
- Да ты, что!—раненым зверем взревел Миндовг.—Смерти моей хочешь! Да как ты посмел такое мне предложить! Предатель! Иуда!
Войшелк стоял молча и только спокойно  смотрел на беснующегося короля.


На крик Миндовга прибежал Лютавит, да и другие стали заглядывать в распахнутую дверь.
- Я кому сказал – вон отсюда!—переключил на любопытствующих свой гнев Миндовг. Все быстро исчезли. Миндовг помолчал, посмотрел на Войшелка. —Ладно, говори, что придумал.
- Князь Данила спит и видит, как бы своему сынку Роману в личное владение Новогрудок преподнести. А тут мы – бери Новогрудок и владей, а мы уберёмся подобру-поздорову.
- И в честь чего мы этому Даниле покоряться будем?—снова начал повышать голос  Миндовг.


- В честь того, что сил у нас сейчас меньше – значит хитрость нужна. Новогрудок остаётся цел и неразорён. А когда сил поднакопим – обратно город отберём.   
- Может ты и прав.—задумчиво сказал Миндовг.—Только куда нам –семейству королевскому деваться с боярами и дружиной?
- Как же ты, отец, забыл про свою Руту? Там пока побудете, а дальше как Бог даст.
- Хорошо, а к князю Даниле, кто поедет? Он моих бояр не слишком жалует.
- Да я и поеду, не впервой. Может к сроднику поласковей будет, да и божьих слуг он, говорят,  не трогает.
- Хорошо.—устало согласился король Миндовг.—Созывай богатых и знатных людей Новогрудка – совет держать будем.

И помчались посыльные холопы из замка по городским улицам. Забеспокоился люд новогрудский. Поскакали и поехали в колымагах знатные новогрудчане в королевский замок. Там, в большом, тронном зале уж  поджидали их советники короля и приближённые бояре. А вот и Войшелк, в своём монашьем наряде, смиренно зашел в зал. Наконец появился и сам король, бледный, еле  держащийся на ногах, которого вёл под руку боярин Нестер Дорогомилович.

 Миндовг с трудом сел на трон и дал знак начинать совет. Сразу никто не решался высказаться, но потом Лютавит поднялся, хрипло откашлялся и начал речь:
- Давайте решать люди Новогрудские, или драться будем с врагом, или сдаваться? Я предлагаю драться! Или мало у нас мечей, или мало добрых воинов? Мы били и будем бить Данилу Галичского, и теперь не отступим.

- Никто не сомневается Лютавит, что ты сильный и храбрый воин.—негромко вмешался в его страстную речь Войшелк. В огромном зале сразу притихли, стараясь не упустить ни словечка монаха-княжича.—Только надо подумать, по силам ли нам сейчас оборонить город, не лучше ли договориться с князем Данилой. Неужели хорошо вам будет.—обратился Войшелк к собравшимся и голос его окреп и громко зазвучал под сводами замка.—когда в пылу битвы захватят Новогрудок и начнуться пожары и грабежи, или если по договору предадутся новогрудчане новому князю и признают его, сохранив и город, и свои жизни, и свои богатства. Тем более, что и ваш король советует вам это.—и он вопросительно посмотрел на Миндовга.
- Да.— тихо сказал Миндовг и тяжело закашлялся.
 
Собрание зашумело, переговариваясь, но потом большинством собравшихся было решено отдать город. Монах Войшелк отправился заключать мир с князем Данилой, жертвуя Новогрудком, или… спасая его от пожаров и разорения. А король Миндовг приказал приближённым выбираться из замка, переправляя всё наиболее ценное в Руту, в своё родовое поместье и сильную крепость.

И потянулись возки с поклажами, и поскакали конные дружинники, и заголосили бабы и дети…
Марта была зла на Войшелка, Миндовга – на весь свет.  Ей не хотелось бросать налаженное хозяйство, уютный и безопасный замок и ехать куда-то далеко в незнакомые места. Умом она понимала, что Новогрудку грозит опасность, что у них мало сил, чтобы защитить город, что Миндовг болен, но сердце её тосковало и болело, когда она прощалась со знакомыми улицами, выезжая из городских ворот. И впервые в её душу закралось смятение.

А что если с Миндовгом что-то случиться? Что будет с ней и её маленькими сыновьями? Она хорошо запомнила, как восприняли появление Войшелка бояре и дружина, несмотря на то что  монах, он оставался для них природным княжичем и их хозяином.  Они верили ему и подчинялись. А что, если не дай Бог, Миндовг умрёт от болезни или в бою его настигнет стрела? Как же её дети – Рукля и Репик. Кто защитит их? И она поделилась своими мыслями с духовником Зибертом.


Тот призадумался над словами королевы, а потом обрадованно воскликнул:
 - А пусть король Миндовг при своей жизни коронует Руклю, признавая его своим наследником и возьмёт клятвы верности со своих приближённых королевичу. Тогда, если вдруг случиться что недоброе, не дай Бог с королём Миндовгом, то станет править король Рукля или Генрих Литовский, а из –за малолетства короля Генриха до его совершеннолетия, вы, пресветлая королева Марта будете регентшей и будете управлять государством. И все будут вынуждены вам подчиняться, если не захотят вызвать гнев Папы, под покровительством и защитой которого вы находитесь.


- Что-то не заметила я пока защиты Папы. И сейчас вот трясусь, в возке, на дороге в Руту, вынужденная удирать из родного города.— въедливо заметила Марта.
- Королева говорит сердитые слова и гневается понапрасну. Как нам стало известно Папа Инокентий Четвёртый предстал пред господом Богом – светлая ему память. И пока новый первосвященник Папа Александр Четвёртый возьмёт бразды управления в свои руки – пройдёт время. И ещё, ведь князь Данила Галичский не подчиняется Папе, исповедуя, хотя и христианскую, но другую веру. Но я думаю, что и он будет вынужден прислушаться к словам первосвященника.


У Марты немного отлегло от сердца. Она уже знала, как нужно действовать и только ждала удобного момента, чтобы переговорить с Миндовгом.
Надо отметить, что Марта добилась своего. Через некоторое время было  послано очередное  посольство в Италию, в Неаполь, в котором пребывал новый Папа Александр Четвёртый и от него, в марте 1255 года,  было получено послание, в котором он разрешал короновать сына Миндовга на «короля Литовии».  И хотя коронация произошла и не так торжественно, как коронация самого Миндовга и Марты, но были взяты клятвы на верность у подданных, и Марта могла уже меньше беспокоиться о своём будущем и будущем своих детей.
Продолжение: http://proza.ru/2023/01/21/837