В Ногликах

               
    В ожидании военных катеров дети не знали, чем заняться, бродили по песчаному берегу, пинали камешки, деревяшки и сухие водоросли, валявшиеся здесь же. Прошло часа два, катеров нигде не было видно. Дети боялись, что бронетранспортёры тоже уедут, и они останутся на берегу совсем одни. А если огонь подойдёт близко, что тогда делать? К тому же, все хотели есть, но понимали, что еды нет, и молчали. Военные о чём-то переговаривались по рации, иногда к ним подходила учительница. Она слушала их и кивала головой.
     Прошло ещё немного времени, когда учительница подозвала всех к себе и сказала:
 - Ребята, отправки на остров не будет. Ваши родители героически сражались всю ночь с огнём и не позволили ему подойти к цистернам с нефтью. Пожар локализован. Это значит, остановлен. Ваши папы и мамы – настоящие герои! Гордитесь ими!
- Ура-а-а! - прокатился радостный возглас.
- А сейчас «грузитесь» снова в БТРы и поедем…
- Домой! Ура! – кричали со всех сторон.
      Снова железные сидения, тряска… Но теперь среди ребят чувствовалось значительное оживление. Едем домой! Теперь каждая кочка воспринималась весело и даже со смехом. Дуняша уже нисколько не жалела, что катерная поездка не состоялась. Она, как и все, хотела домой, к маме и папе. Проехав определённый путь, самоходки остановились - конец пути. Ура! Мы дома! Сейчас нас встретят наши родные! Двери распахнулись и первые, очутившиеся на улице дети, стали в недоумении… Местность многим была не знакома. Только старшеклассники поняли, что привезли их в районный центр Ноглики. Почему? Значит, в Катангли не всё хорошо? Радостное настроение тут же улетучилось. Все вопросительно смотрели на учительницу.
- Ребята, горит Катанги… горит… Нельзя туда, ребятушки. Никак нельзя.
       Со всех сторон послышались всхлипы, маленькие не скрывали слёз, рыдали в голос. Школьники успокаивали их, гладя по головам, и прижимали малышей к себе. Уже был полдень. Разместили детей опять же в местной школе. Тут же принесли большие кастрюли с едой. Запахи съестного кружили головы. Дети быстро расселись за столы и стали уплетать горячую пищу. Разговоров не было. Слышен был только стук алюминиевых ложек о фарфоровые тарелки. Дуняша, глядя, что брат в столовую не идёт, стала тянуть его за рукав, но Володя убежал за забор, снова принимать пищу отказался: «У нас дома всё есть». Девочка захныкала.
- Иди и поешь, если хочешь, - сказал ей Володя.
- Без тебя не пойду. Ты тоже хочешь есть. Хочешь. Я знаю.
- Я не буду здесь есть. У нас дома есть еда.
- Но мы же не дома.
Он взял Дуняшу за руку и повёл в школьную столовую. Она упиралась и сопротивлялась:
- Без тебя не буду. Володя, пойдём вместе. Я боюсь одна.
Он втолкнул девочку в столовую и закрыл дверь. Дуня вжалась в стену и стояла так, пока её ни заметили.
- Иди сюда, девочка, не бойся. Садись за стол. Вот тебе супчик. Кушай на здоровье.
Дуняша оглянулась на дверь. Володи там не было. Она несмело подошла, взяла ложку и зачерпнула суп. Вкусный! Ей было стыдно есть в то время, когда брат голодный. Пока никто не видел девочка взяла кусок хлеба и спрятала его в карманчик - для Володи. Женщина-повар принесла и поставила перед Дуней тарелку с картофельным пюре и мясной котлетой. Дуняша съела картошку, взяла ещё один кусочек хлеба и поместила между ними котлету. Спрятав руку за спину, она выскользнула за дверь. На улице стала быстро искать глазами брата. Володя сидел на бревне около какого-то сарайчика. Дуня со всех ног помчалась к нему. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь увидел котлету в её руках. Могут подумать, что она её украла, а она не крала! Это её котлета! И Дуняша несёт её своему голодному брату!
- На. Ешь.
Володя замотал головой, но после слов девочки, что она тогда её выбросит, согласился. Спрятавшись за сарай, брат съел и хлеб, и котлету. Теперь Дуня была спокойна и довольна собой.
         Тем временем, ни большие дети, ни маленькие не знали, чем им заняться и бессмысленно слонялись по двору школы, выходили на дорогу и долго смотрели в сторону их родного посёлка Катангли, ни покажется ли кто из близких, ведь там остались их любимые мамы и папы, о судьбе которых они ничего не знали. На лицах ребят читалось беспокойство, и оттого никому не было весело.
         Солнце уже двигалось к закату, когда Дуняша увидела троих женщин, быстро идущих по железнодорожной линии со стороны Катангли. Одну из них она узнала бы из тысяч других!
- Мама, мама! – радостно закричала девочка и бросилась навстречу. – Мама!
- Доченька моя! У вас всё нормально? Володя где?
А Володя уже бежал к ним.
- Нам сказали, что всех детей увезли в Ноглики. А потом сказали: - Ноглики горят! А здесь же целое депо, цистерн тридцать с нефтью стоят! Страшно подумать, что может произойти.
Мы и бросились бежать, спасать вас, не дожидаясь никого, – мама плакала, целовала Дуняшу и Володю и крепко прижимала их к себе.
        Поговорив с учительницей, женщины забрали своих детей, и все гурьбой отправились так же пешком по железнодорожным путям в обратный путь – домой, в Катангли. Шли долго, стало смеркаться. Ноги у Дуняши заплетались одна за другую, и она постоянно запиналась. Устала, но виду не показывала. И тут, на их счастье, позади послышался грохот идущей по рельсам дрезины. Просить железнодорожников не пришлось. Сахалинцы – люди добрые и отзывчивые. Как они могли не подвезти уже обессиливших детей и женщин? Загадка состоит лишь в том, как все смогли разместиться на этой небольшой самоходной тележке, рассчитанной на двоих человек? Домой добрались уже поздно вечером, что-то поели и легли спать.