Здравствуй, Солнышко!

               
        Неяркое утреннее солнце ещё только просыпалось. Его сонный глазок мелькнул в зарослях ивняка и снова спрятался.
- Я тебя вижу, вижу, - засмеялась Дуняша. Теперь ты водишь, - крикнула она солнышку и растянулась на ещё прохладном песке.
       Через некоторое время лучики стали пробираться сквозь ветви, то прячась, то появляясь вновь. Девочке казалось, что солнце подняло голову с подушки и даже приподнялось на локте, чтобы лучше разглядеть, где же спряталась Дуняша. Длинные солнечные пальцы перебирали листву и, как будто, по - волшебству, превращали её из тёмно-зелёной в ярко-изумрудную. Притянув к себе упругую ивовую веточку, девчушка стала рассматривать листочки на свет.
- Каждый листик повторяет целое дерево. У листа тоже есть ствол. От ствола отходят большие ветки. От больших веток – маленькие.
       Розовые блики двигались по кустам и медленно подбирались к месту Дуняшиного уединения. Солнечный зайчик пробежал по лицу девочки, пощекотал её веки и ноздри, и спрыгнул на уже немного выцветшее ситцевое платьице, заплясав на сандаликах.
- Нашло, нашло! Сегодня ты долго меня искало!
       Дуняша села на песке, закрыла глаза и подставила своё улыбающееся личико тёплым лучам. Девочка любила встречать восход солнца на этом песчаном закоске, который каким-то чудесным образом образовала протекающая за их домом горная речка. Песок ярко-жёлтый, блестящий с разноцветными прозрачными вкраплениями. И был он не только на берегу, но и занимал какое-то пространство в воде, образуя небольшой пляж. Удивительно, но это было единственное место, где был песок у реки в посёлке Пионеры, в котором проживала её семья. И оно находилось на территории огорода Дуняшиных родителей, то есть, их собственное! Здесь река делала очередную извилину, на другой стороне была заводь, и у брата Володи также было собственное излюбленное место для рыбалки.
        Сидя у реки, девочка вспомнила недавний случай. Вова, стоя на склизких мостках, держал удочку двумя руками, уперев удилище в живот и прикусив язык, внимательно следил за пластмассовым поплавком. Рядом стоял алюминиевый бидончик для улова. Поплавок пьяно шатался среди серебряных бликов, не решаясь уйти под воду или лечь на бок. Вдруг он дёрнулся и резко утонул. Володя потянул удочку, леска взрезала воду, руки брата почувствовали живой трепет попавшейся на крючок рыбы. Володьку бросило в жар – большая! Не сорвалась бы, не ушла!
       Забыв обо всем, он потянул добычу к себе. Не рискуя поднимать ее, упал на колени, схватился за леску руками, откинув удочку на росистую траву, стал шарить в воде. Вот он, толстый бок! Володя не сразу, но подцепил пальцами рыбину за жабры, выволок из воды, подхватил рукой под брюхо и понес на берег, дивясь улову, не веря удаче и задыхаясь от счастья.
       Дуняшу распирала гордость за брата. Она целый день рассказывала всем, кого встречала на улице, какой Володя ловкий. А братишка хвастался друзьям и показывал размер улова, рубанув себя ладонью по предплечью, как это делают настоящие рыбаки:
- Вот такая!
- Раностава! Солнышко! Это бабушка Клава, подоив корову Малинку, уже звала внучку пить парное молоко. В отличие от брата, девочке не нравилось это занятие, но обижать любимую бабушку она не хотела и послушно выпивала каждое утро свою порцию.
       Дуняша и вправду была похожа на солнце. Её длинные волосы соломенного цвета струились по хрупким детским плечам шелковистыми волнами. В ярко-зелёных глазах с раннего утра и до позднего вечера, как солнечные зайчики, прыгали смешинки. И вся она была такая светлая, чистая, подобная раннему солнышку, умытому свежей росой.
       По утрам, проснувшись, Дуня слышала, как бабушка тихонько вставала и выходила во двор управлять скотину. Ночной сумрак только-только начинал редеть. Стараясь никого не потревожить, Дуняша быстро одевалась и на цыпочках выскальзывала из дома. Приоткрыв дверь коровника, девчушка с интересом наблюдала, как бабушка доила любимую чёрно-белую корову Малинку, как тугие струи молока стучали о подойник, разбрызгивались и наполняли его доверху. Завидев Дуняшу, Малинка мычала, как бы здороваясь, и кивала головой.
- Баушка, а можно я попробую подоить? – попросила однажды девочка.
- Это если только Малинка позволит.
      Дуняша осторожно подошла, погладила корову, та одобрительно замотала головой.
- Разрешает! Добрая она у нас! И красивая!
- И в самом деле, красивая. Одно загляденье. Между коровами ведь тоже бывают красавицы. Посмотри, рога у Малинки ровненькие, вымечко круглое, нежное, и даже копыта на ногах блестят, как туфельки. И вся она такая стройная и ладная. А взгляд добрый и спокойный.
- Да, я слышала, как тётеньки говорили про нашу Малинку, что корова хорошая, на всю деревню одна такая, доится по три ведра.
       Потом они с бабушкой провожали животное в стадо, которое к этому времени уже гнал по деревенской дороге в сторону лугов старенький дед - пастух.
       В любое время года девчушка вставала ещё до рассвета. Благо лето, а зимой! В нетопленном доме с утра довольно холодно. Вылезешь из-под одеяла, и ноги опускаются в выстуженный, обжигающий воздух. Бр-р-р! И, тем не менее, Дуняша не любила долго валяться в постели, поэтому бабушка Клава и стала ласково называть внучку Раноставой.
      Девочка обожала наблюдать, как бабуля «колдует» у печи. Заглянет утром в топку – темно, и всё, кажется, погасло, тронет кочергой загнеток и, рассыплются горячие уголья по печному поду, осветится печка, вспыхнет жаром. Но разворошенные угли быстро гаснут, гореть уже нечему. Затем она выбирает золу, подгребая её кочергой и черпая железным совком с длинной ручкой, осторожно опускает совок в ведро, накрытое мокрой тряпкой, чтобы пыль не поднималась вверх. Достаёт с лежанки и закладывает в печь вязанку хвороста и берёзовые поленья, подсунув под них старую газету, чиркает спичкой, и огонь весёлыми язычками охватывает листы, пробегает по поленцам. Через мгновение они, зашипев, принимаются оживлённо потрескивать. Дрова, высохшие и лёгкие, занимаются с первой спички.
      Девочке нравились все запахи, наполнявшие в этот момент кухню: горящей спички, бумаги, дров и даже золы. Она присаживалась на корточки напротив печки и зачарованно смотрела через небольшое отверстие в дверце на пляшущий за ней огонь, как с треском завиваются локоны бересты, как обгорают и рассыпаются тонкие прутики. Воздух вокруг нагревается, и теплота растекается по телу. Через некоторое время просыпаются мухи, начинают жужжать и биться в стекло, значит, изба натоплена, как надо.
      Печка была не такой огромной, как старые русские, но всё же, выглядела, как крепость посреди дома. И она очень нравилась Дуняше. Даже утром кирпичи ещё хранили тепло. Заберёшься, бывало, на лежанку, где обычно сушили валенки и всё зимнее, попробуй теперь, достань! И видно всё из-под потолка-то и в комнате, и в кухне.
       Бабушка принималась готовить завтрак, все просыпались, собираясь, кто в школу, кто на работу. Маленькая Дуняша, чтобы не мешаться под ногами у взрослых, уходила в свою комнату или во двор, где ждал любимый пёс Мухтар, или на свой пляжик, играть с солнышком!