Руслан - rus oglan. Глава 8
Мы поспешили туда тотчас же, когда он нам позвонил. Обеспокоенная происшествием мать сказала мне, чтобы я собирался и ехал вместе с ней. А я из без её просьбы намеревался это сделать. Примерно через час мы были в полицейском участке. Карие глаза, как у воронов, что ищут блестящие предметы, полицейских меня несколько насторожили. Я всегда полагал, что сотрудник правопорядка – человек, побитый жизнью, человек, который экономит жизненную энергию, так как та была у него на самом минимуме. Об этом свидетельствовали синяки под глазами и безучастный вид. Здесь же, в Баку, всё было иначе. Мужчины в формах юлили перед нами, видно было, что они хотят денег, да они и беззастенчиво говорили нам об этом. Полицейские неоднократно заявляли и без того встревоженной маме, что заберут Навруза в армию, а затем отправят в Карабах, если им не дадут две тысячи долларов.
Когда зашёл майор, она узнала в нём своего одноклассника. Какого же было интересно его удивление, когда статный мужчина увидел истощённую и уставшую женщину, в которую некогда был влюблён. Их разделило социальное положение. Она так же, как и прежде, пребывала на грани физического и материального банкротства, а он, – что он? – он продолжал жить своей жизнью: золото во рту, на шее и на запястье.
Пока они общались и вспоминали детские годы, я смотрел на мою любимую маму, на её землистого оттенка руки, испещрённые толстыми венами. Они напоминали мне реки горя и печали. Мне было не по себе от этой мысли. Её сухие руки жаждали влаги, несмотря на то что рядом протекало множество водных потоков. Реки несли в себе пропитание и спокойствие в завтрашнем дне, однако совсем скоро миновали побережья, бессердечно оставляя их наедине со своим голодным отчаянием. В голову лезли русские народные песни, где доминировали мотивы праматери, способной уберечь своё чадо и оплодотворить землю верой и надеждой. Я готов был даже сделать это за неё, если бы получил ту самую слезу, прозрачную и чистую, по форме напоминавшую зерно, дабы спасти маму от печалей и горестей.
Моя мама как будто забыла о существовании женщины внутри себя. Она являлась тётей, матерью, внучкой, племянницей – кем угодно, однако пренебрегала своим естеством. Она жила для всех, но только не для себя. Долгое время я не знал, кого во всём винить. Быть может, религию? Однако здесь были явные расхождения. В исламе, если разобраться, у женщин больше прав, чем у мужчин, только они ими не пользуются, скорее всего по незнанию. Нет суры «Мужчины», а есть – «Женщины». Даже пресловутое многожёнство изначально имело под собой гуманистическое начало, поскольку во времена сражений погибало много воинов, что приводило к тому, что на женские плечи возлагался большой груз ответственности за своих детей и близких, который они подчас не в силах были вынести. Со временем человеколюбие превратилось в элемент роскоши. Знатные люди, забыв об истинном назначении многожёнства, превратили важное нововведение в распутство и разврат.
Быть может, в несчастьях моей мамы виноват традиционный уклад? Патриархальный мир действительно долгое время угнетал женщин, не давал им развиваться, получать образование, становиться полноправным членом общества. Однако моя мама росла в СССР, где довлеющее господство мужчин над женщинами постепенно сходило на нет. Другими словами, у неё была возможность стать высококвалифицированным специалистом, тем не менее она довольствовалась средним образованием. Моя мама являлась воспитательницей – рассудком и сердцем.
После долгих разговоров мамин одноклассник освободил Навруза из-под стражи. Причём совершенно бесплатно. Под мамину личную ответственность.
КОНЕЦ
22.01.23
Свидетельство о публикации №223012200337