Я видел лох-несское чудище

Путешествовал по северу Западной Сибири с томскими этнографами. В мои обязанности входило фотографирование, зарисовка всяческой утвари народа ханты да кормить членов экспедиции рыбой. Поймать на спиннинг здоровенную рыбину было главной причиной, побудившей меня принять участие в путешествии. Дни идут, а мечта никак не цепляется за крючок. Свое тайное желание поймать на спиннинг огромное рыбу-чудище я как-то поведал одному пожилому коренному жителю. Сначала он меня не понял. Ведь для них рыбалка не развлечение, а труд, добывание пропитания. Но, тем не менее, он сказал про одно озеро, где якобы обитает «сюдисся», и указал, как к нему пройти.

Окрыленный надеждой, я к вечеру в пасмурный день отправился в указанном направлении. Тропинка закончилась сразу же за крохотным поселком. Но, придерживаясь точно обрисованных ориентиров, я без труда достиг заповедного озера. На севере трудно найти границу между твердью и хлябью – всё  заболочено. Я выбрался на место попрочнее и давай хлестать леской светлые воды загадочного озера.

 После нескольких неудачных забросов мне на миг вдруг показалось, что там, где шлепнулась блесна, озерная гладь как-то вздрогнула. «Ага, — думаю, — раззудил я у них аппетит. Сейчас моя голубая мечта ухватится за блесну». Тут из воды появились крупные пузыри. «Ну, — думаю, — наконец-то. Давай, давай, цепляйся покрепче». А сам автоматически кручу катушку спиннинга. Но, увы, рыбина не взялась. Кинул блесну еще несколько раз. Ура! Схватилась. Но что-то слишком уж тяжело тянет, почти не сдвигается с места. «Громадина», — подумал я. С трудом едва поворачиваю несколько оборотов катушки. Волнуюсь, в висках шумит. Но вдруг леска ослабла, провисла. Сорвалось!... Проклятье! Снова бросаю блесну в это же место. И, о ужас! Вижу, как вода заколыхалась от какого-то движения. Там, в глубине, возилось что-то громадное, непонятное. И вдруг над водой стал вырастать горб огромного существа. Вот оно стало вырисовываться в сумеречном свете. Оно становилось все больше и больше и, хлюпнув водой, всплыло на поверхность и, как мне показалось, медленно двинулось на меня. Огромное чудовище, шлепая лапами, вытаращив глаза и широко разинув пасть, готово было к принятию пищи.

От страха на меня нашло затмение. Что-то предпринять — не сработал ни разум, ни инстинкты. Я остолбенел и, выпялив глаза, смотрел на своего пожирателя. Вся жизнь в это мгновение промелькнула в моем мозгу. Сколько это длилось — не помню. Но момент расправы что-то не наступал. Я постепенно стал приходить в себя. Сначала я увидел, а потом и понял, что чудище не плыло, а оставалось на месте. Потом увидел, как тонкие струйки воды звонко стекали с его бурой шерсти. Пасть у этого чудища была закрыта – нет, её просто не было. Обросло оно не шерстью, а какими-то водорослями. Да и вообще это было не чудовище, а огромная глыба торфа, которую я, видимо, зацепил тройником блесны и потревожил. Подпертая снизу болотным газом, она вздыбилась, оторвалась со своего вековечного места, перевернулась и зашлепала, успокаиваясь на волнах. Моё, готовое к воображению сознание, начинённое прочитанными рассказами об озерных чудовищах и напряженное сумраком тайги, дорисовало всё остальное.

Когда видение кончилось, я все же на всякий случай бросил в «чудовище» несколько обломков коряги, на которой стоял и, убедившись, что ему нет до меня никакого дела, с оглядкой поплелся к своим. Явился впервые без улова. Этнографы встретили меня поднятыми бровями. Не сказав ни слова, я попил горячего чаю, сразу без ужина лег спать, а перед глазами хлюпало водой огромное чудище.

Окажись я чуть смелей, чтобы смог убежать, не разобравшись в сути произошедшего, то никто бы на свете не смог меня убедить в том, что в сибирских озерах не водятся страшные чудовища – ведь я видел это сам.