Вечер в Blue Note

    Джазовому долгожителю,
    Маэстро Кларку Терри!

    В 2005 году по приглашению брата я улетел в Америку, где пробыл целый месяц. За этот месяц я побывал в Нью-Йорке, в Вашингтоне, в Солт Лейк Сити, в Лас-Вегасе. Я, как губка, впитывал в себя всё, что меня удивляло, поражало, восхищало. Впечатления от всего, что я там увидел, описаны в литературном дневнике “Америка. Наблюдения”, вошедшем в книгу “Детские игры”.  Здесь я расскажу лишь об одном эпизоде, происшедшем в самом начале моего путешествия.
В Нью Йорке я остановился у Регины Давыдовой - моего давнего друга. На четвёртый день мы решили посетить старейший, известный всему джазовому миру джаз-клуб Blue Note. Остановили такси, за рулём которого сидел пакистанец с внешностью профессора или топ-менеджера крутой компании. Мы назвали ему пункт назначения – Гринвич  Вилледж. 
    Я предварительно изучил маршрут, и подозрение, что “профессор” везёт нас не туда, у меня возникло почти сразу. Он должен был ехать прямо по 23-й стрит и повернуть налево, но шеф повёз нас направо. Я заметил Регине, что водила рулит не туда, но она успокоила, сказав, что там, возможно, нет поворота и, наверное, он всё делает правильно, он же таксист. За трёпом прошло минут десять. “Профессор”, всё это время бубнивший в свой мобильник, остановил машину и щёлкнул счетчиком. Ренка посмотрела и, убедившись, что он привёз нас не туда, на чистом английском с одесским прононсом, с которым она никогда не расставалась, устроила таксисту хорошую взбучку. Пообещала ему все кары земные и небесные за такое отношение к работе и к клиентам и заявила, что этот отрезок нашего маршрута мы оплачивать не будем. Пережив извержение Ренкиного гнева, гастербайтер извинился на ломаном американском и направился в сторону Гринвич Вилледж. При этом он продолжал безостановочно бурчать в свой мобильник. Разговор по телефону его занимал гораздо больше, чем мы и правильный маршрут. Оказывается, такой сервис в Америке тоже можно встретить. Ну что ж, и на солнце есть пятна.

    Хорошее место - Гринвич Вилледж. Здесь ощущается аромат далёкого прошлого.  Много старинных зданий, короткие улочки, переулочки, парки, небольшие магазинчики, кафе, бары. А вот небольшой сквер, а в нём скульптурное изображение героев однополой любви. На лавке сидит парочка лесбиянок, а перед ними стоит пара геев. Обе пары влюбленных покрашены в белый цвет и смущают добропорядочных гетеросексуалов. Гринвич Вилледж славится, как самое гейское и лесбиянское место в Нью-Йорке. Именно в этом районе прошёл в своё время первый гей-парад.
 
    Кстати, если уж я затронул тему секса, должен заметить, что единственный показатель, по которому Америка безнадежно отстала и никогда не догонит Россию – это женщины. Каких в Америке только женщин нет! И непривлекательные, и корявые, и толстенные, и смешные, и страшные, и очень страшные, но вот красивых, фигуристых, миловидных – маловато! Скорее всего, на душу населения США приходится лишь маленькая доля женской красоты. Объективности ради замечу, что красотки в Америке всё-таки есть,  но их немного, к тому же они все в автомобилях и встретить их на улице проблематично.

    Мы побродили немного по улочкам, посмотрели, как высоченные темнокожие ребята играют в баскетбол и вышли к знаменитому джаз клубу Blue Note. Вечером в нём в течение двух сеансов должен играть биг-бэнд Кларка Терри.
    В клубе было уже полно народу. Нам повезло, в продаже остались последние два билета на этот сеанс. Билет за стол стоит 30 долларов, обязательный заказ – не менее 5 баксов. Нам предложили два места за столом у стены, прямо напротив оркестра. Там уже сидела пара сравнительно молодых мужчин. Они улыбнулись нам, соблюдая тем самым одно из главных правил американского этикета, гласящее “Keep Smiling”. Они всё время болтали, пытались и с нами завести разговор, но я, в основном, отмалчивался, поскольку мой английский не настолько хорош, чтобы я мог легко включиться в беседу. Всё общение пришлось взять на себя Ренке, но это её быстро утомило, и она негромко обратилась ко мне:
    – Кажется, белые статуи ожили и сейчас сидят за нашим столом. Я, как женщина, это чувствую, меня не обманешь.
    – Похоже. – Пытаясь скрыть усмешку, согласился я.

    Я осматривал клуб, всё в нём мне было интересно. Помещение вытянуто по длине, расстояние от сцены до ближайших столиков не больше 1,5 – 2 метров. Планировка не самая лучшая, но звук комфортный, никакой перегрузки, никакого оглушающего грохота, всё в балансе. Оркестр смешанный, белые и темнокожие. Мужской коллектив разбавлен тремя барышнями - японка на фортепиано, негритянка на альте и белоснежка на трубе.
 
    В зале прошёл шумок, на сцену под руки бережно и аккуратно двое темнокожих мужиков вывели Кларка Терри. Кажется, что они его даже не вели, а несли, слегка приподнимая над полом. Вот его подняли на сцену, вот он сел на стул и тут же улыбнулся публике. Закинул ногу на ногу, взял свой флюгельгорн, сказал несколько слов, пустил какую-то шутку, поднял руку, и оркестр заиграл. Оркестр слаженный, хорошо звучит, аранжировки крепкие, одно слово, американские.

    Сам Кларк Терри  поиграл и попел скетом, надо сказать, очень неплохо, правда, на сольных партиях дыхания ему не хватало, но это ерунда, не это делает музыку. В ходе своих скетовых импровизаций он постоянно шутил, улыбаясь в усы, раззадоривал публику, и она откликалась искренним смехом, одобрительными, ободряющими криками.

    Я внимательно слушал и наблюдал за Кларком Терри, за метаморфозами, которые происходили в его мимике, в движениях и думал, какая всё-таки огромная сила сокрыта в искусстве. Я представил себе такую картину. Театр или концертный зал. Усталый от жизни артист, с набором накопившихся недугов, согбенно шаркает ногами за кулисами, и вот уже сцена. Он распрямляется, бодро шагает, останавливается на авансцене, обводит взглядом зал,  публику. Это придаёт ему дополнительные силы, он уже не немощен. Он Артист с большой буквы – и этим всё сказано. Кларк Терри был именно таким большим Артистом. Он ушёл из жизни в 2015 году в возрасте 95 лет. Светлая ему память!