Сизые дали звали меня

Сизые дали  звали  меня   к горизонтам, туда, где за прибрежными камышами светилась   синева  осенних  озёр.   Подъехал к одному из них. До него было метров тридцать. Я осторожно зашагал в его сторону. Шёл в тёплом камуфляже   в кроссовках, и конечно же с ружьем наперевес, но уже через пять   шагов понял, надо возвращаться к машине  за болотниками. Грунт здесь  еще не успел,  сформироваться.

Вьюга подумала, что я хочу  менять позицию и  тут же шмыгнула на заднее сиденье.
-Рано!
Сменил обувь. Полез во второй раз к  воде  своим же следом. Всё ходило подо мной  ходуном, раскачивались   кочки, раскачивалась  лабза*,   но я набрался храбрости и продолжил идти   напролом.

 Вскоре  пересёк  следы двух косуль,   жухлая  трава была примята их копытцами,   сохраняя равновесие, я то наклонялся, то менял направление своего хода,   и в конце концов  сумел дойти до кромки берега, если только  это место можно было  назвать берегом. Неподвижная вода на плёсе сохраняла  спокойствие,  пласты лабзы*, заросшие осокой, окружали его со всех сторон, местами из травы торчали тальниковые кустики. Утки там не оказалось.

Остановился, чтобы прислушаться к своему дыханию и биению сердца.  Слышалась  дальняя перекличка лебедей, они  кормились на стерне в километрах двух от меня.
Короткий день угасал. Оглянулся, вечернее солнце прикрылось тучкой, и уже готовилось к ночлегу.

Переместились  к  другому озеру, постояли там минут пятнадцать в ожидании случайной удачи, в прошлом году на этом самом месте мы стояли с Володей Сабаниными, и он с восхищением  говорил, что воздух здесь  хоть ложкой черпай. Может в темноте   мы там что - то и  дождались, но до самого горизонта не  было видно ни одной птицы. Не хватило терпения.

Время  с годами мчится стремительней. Не успел оглянуться, а по утрам мороз  уже стал  рисовать  узоры на  оконных стёклах, пришлось занести  в тёплую комнату  надувную лодку.  Озёра одно за другим  стали  прятаться под ледяными рубашками.

Когда  открывал ворота своего гаража, чтобы в очередной раз выкатить из него  свою"жигу", соседка Н. А.  Романова, глядя на мое взволнованное лицо, с долей зависти обмолвилась
-Душа рвётся на простор?
Я не расслышал как следует ее слов и переспросил
-Что ты сказала?
-Душа рвется на простор? -говорю
-Ты права, Надежда Александровна, надо мне немного отдохнуть душой от телевизионных новостей. Задолбали ораторы со своими     спорами о политике   и вокруг неё.

Думал, а поищу ка я запоздалую утку на проталинах. Но оказалось, что лёд на озёрах еще не успел  как следует окрепнуть.  Неслышно было там  ни кряканья,  ни лебединого клика.  Только воронье  еще  не   откочевало. Возле  Степанихи поблазнилось, что на его берегу стоит  стог почернелого сена. Знал,  что там его никогда  не  ставили наши мужики,  может  это Уазик охотников?.

Оказалось, что ни то ни другое, а пасётся там под присмотром электропастуха чёрный конь. Поодаль паслись еще несколько лошадей. Поехал   вдоль берегов озера Чёрного. Вокруг него повсюду тянулись проволочные заграждения электропастухов, за ними  паслись стада коров, лошадей  и овец здешних практичных казахов. А я вот  всё езжу, не теряю   надежду на  удачу, а что в этих полях можно увидеть?   Разве что журавля в небе.

Лабза*- В русских уральских говорах слово лабза* означает: «топкое место»; «зыбун; трясина; болото»; «остаток растительности на болоте».