Море, сынок

    Для чего и для кого я пишу эти заметки, спросили меня недавно.  Для себя, наверное, в большей степени. А может дети или внуки перечитают их когда-нибудь, как я сейчас перелистываю старые пожелтевшие отцовские письма. Письма с границы света и тени..   
 

    Наверное, я просто пытаюсь  шагнуть  в тень убежавшего вдаль, бесследно растаявшего времени. Бесследно ли?


   Иногда хочется лечь на высокую железную кровать в старой избе  и закинув руки за голову и  разглядывать рисунки на сосновых досках потолка деревянного дома.  Я подолгу рассматривал их в детстве и знал, как свои пять пальцев. Вон, утка с утятами, а там лодка с рыбаком. Длинный распил на месте большого сучка напоминает лебедя, вытянувшего шею. Я вновь хочу услышать голоса людей живших или гостивших в этом доме. Чужих там не было. Они не приживались, уходили. Дом их не принимал, сторонился недоброго , чуждого. А те кто оставался, становились своими. Им всегда были рады.


    Они и сейчас наверное там, сидят, выпивают, покуривают, поют песни, рассказывают байки и обсуждают последние или предпоследние новости, иногда спорят.. Они конечно же все там..  Это я вышел на минутку и ушёл навсегда.


   А сейчас хочется вернуться, хоть во сне, и посидеть  на скрюченной сосне-верблюде, росшей за баней, выманить страшнющего паука из земляной норы или запалить что-нибудь. Например, соседский сортир. Прошвырнуться с корешком - Мишей Волхоном за подшибниками на лесозавод. А потом раздолбасить эти подшибники кувалдой и пострелять шариками из рогатки. Добежать до речки, смахивая берёзовыми ветками, полчища кровожадных комаров и плюхнуться в речку, где они уже не достанут. Где никто не достанет.  Что ж , я побежал…


       Помните анекдот про сына дебила, которого отец привёз на море?  Не помните? Расскажу при случае. А я впервые увидел море в 1982м, в Севастополе. Отец решил, наконец, навестить армейского товарища, его , кстати, тоже звали Гришей  и взял меня с собой.


         Это сейчас, дети чуть не с пелёнок знают Турции и Египты, а у нас, советских детей, были только Чёрное (офигеть, зыко!!) , Азовское (ну, так себе), Каспийское (Ромка был, говорит, зачётно!) и Балтийское (там никто никогда из моих знакомцев не бывал ) моря.  Теоретически существовали ещё  Белое и даже Баренцево, но в них купались… Да хз, кто в них купались. Дураки отмороженные, наверное? Так что мы росли на речках, озёрах и прудах, и счастливчик, съездивший с родоками на море,  был уже отмечен как бы особой печатью (свезло ****юку, у него бятя начальник).


         Вот и мне так свезло, хоть батя был невелик начальник, всего лишь цеха. А на тебе.
Самолеты в то время уже изобрели. Кто-то даже летал. Но подавляющее большинство советских граждан, на дальняк ездило в поездах. Дешевле в разы. Хоть и муторно.


         Сперва смотришь в окно, потом опять туда же. Интересно, в общем. География вживую. Но, по мере продвижения в южные широты начинаешь припухать от духоты и какой-то особенной вагонной вони. Смеси ароматов пота, немытых ног и протухающих продуктов. Время начинает плестись. Поезд тоже. Уж скорее бы!

 
             Не буду описывать освобождение из вагонного плена, толчею на вокзале, тряску в транспорте. Понятно, жарко, пыльно. В итоге, мы добрались до дяди Гриши, толстого и доброго мужика.

                Дом песня. Полутородвухэтажный, не поймёшь, т.к. стоял он на крутом склоне холма. Чистый, опрятный, беленький. Второй выход в сад со сливами и персиками. ПЕРСИКАМИ!!! Ну, ты прикинь!! В саду флигель. Там моряк с семьёй квартирует. Моряк, настоящий. И мать-бабка, древняя как … Может лет сто ей. Тоже настоящая. Сидит себе, на стульчике, на пороге второго входа, под деревцем. Даже говорит что-то. Сухонькая такая, как веточка. Ну, дела. Во, попали. Другой мир. А ещё моря не видел. Только внизу, под холмом какой-то заливчик с корабликами. Ну, это так, особо не впечатляет. Завтра на пляж с отцом поедем, посмотрим, что там за море. Может бздели дружбаны всё. И не круто вовсе.. Увижу, расскажу.


        До пляжа добрались на троллейбусе, немного протопали пешком, прошли какие-то турникеты. В бухточке при входе стоял старый парусник. Деревянный. Круто. Вода зелёная, прозрачная, хоть и мусор сверху плавает.  Совсем неглубоко спокойно грассируют стайки толстых серебристых рыб. «Кефаль»- делово пояснил отец. Круто, блин!

              Выходим на пляж… И как в том анекдоте. «Что это???». « Море сынок!» Ступор и дрожь внутри одновременно. НЕОПИСУЕМО ВААЩЕ. Бескрайний синий простор, чайки. Я уже посылал их жопу, помнится. Туда им и дорога опять. Сердце трепещет как крылья калибри. Рот приоткрыт. ( Так у дебилов положено.) Сопля из носа. Немая сцена. Я влюбился сразу и пожизненно в эти бездонные зелёные глаза. Осознание придёт позже. А тогда я просто тупо стоял и впитывал всё сразу. Простор, ветерок, запах моря и ощущение полнейшего охренения от просходящего со мной. Это был шок.

 
           Дошли до шезлонгов. Или как их назвать теперь. Деревянные лавки что ли. Разделись. Пляж бетонный. Сходни-трапчики - металлические лесенки. Прибой  плещется в метре снизу. «Купнёмся?». Охота, но ссыковато.
– «А тут глубоко, пап?»
- « Да, нет, дно видно, хотя кто его знает. Какая разница? Ты ж плаваешь».
 Плавать то я плаваю. Говно тоже плавает, думаю я.  А это тебе не речка, где постепенно заходишь и до другого берега 30 сек плыть. Это – МОРЕ! Полезли. Кайф – это не то слово. Слабовато. Восторг полнейший. Я плаваю в море!!!
Уж не помню, в какой день точно, но быстро, мы с отцом прибарахлились. Где-то неподалёку от набережной зашли в спецмагазин и купили маску, одна уже у нас была  (такая резиновая с круглыми стёклами, если помните, «амфибия» называлась), трубки, бамбуквые удники. Кстати маски мне были знакомы ранее, отец возил меня за город на неглубокое озерцо с прозрачной водой, тренировал, наверное. Теперь, ко встрече с прекрасным мы были готовы по настоящему.


       Раздевался я уже уверенно. После пробного дня я чётко понял, что если «оно» не тонет, то в море и подавно. Вода держит. Нацепили маски, погундосили что-то, закусили трубки, полезли в море. Опустили жала под воду. Повторная немая сцена. Только сопли, на этот раз, уже в маске. КРАСОТИЩА!! Рыбы большие,  мелкие, разноформоцветные суетятся под пирсом,  поросшим мидиями, щиплют тёмно-зелёные водоросли. А крупные колючие морские ерши , отец так их назвал, сидят в бетонных щелях внизу. Но до них мне не донырнуть. О ластах я имел смутное представление, да и не было их у меня. А так, опыта не хватало. Зато хватило ума отломать от бетонной основы несколько крупненьких мидий. Добыл, вылез. Размотал удочку. Раздолбил камушком мидии. Нацепил рыжеватое мясо не крючок. Забросил. И как бы сказал батя: « Пошла игра.»

          В течении недолгого времени я всю прибрежную живность выловил. Рыбы оказались глупее речных или наивнее , что ли. Они , видно, с такими как я поганцами раньше не сталкивались. Ловились просто, бодро и через час уже, всей кодлой,  гостили в моём, не знаю откуда взявшемся, ведёрке. Ерши правда не попались. Сидели в своих щелях и не велись ни на что. Жаль.


           Итог мероприятия был не совсем удачен. Дядя Гриша забраковал большую часть улова. Кто ж знал, что зеленухи с собачками не съедобные вовсе. Особенно было жаль зеленух. Толстенькие такие. Эх, зря пропали...


         Но благодаря киножурналу «Хочу всё знать», вернее его заставке, мы не привыкли отступать! Доберёмся до ершей. Они точно жирные и съедобные. Нибудь я потомственный рыбак!
Отец раздобыл ржавый кусок толстой стальной проволоки . Очистил, выправил, заплющил и заточил один конец, получилось жало. Выпилил напильником бородку на жале , смастерил деревянную рукоять, получился мини-гарпун. Опробуем в деле. Должно сработать.


           Дядя Гриша, пресвитер бабтистской церкви, в миру работал осе – или оси- незатором, на говновозке, короче.  Дело прибыльное, нужное. Иногда мотался на дальняк типа Бахчисарая или ещё куда. Возил нас попутным рейсом на Байдары , собирать кизил, к себе в сад на Сапун-гору, собирать патроны и персики в разные вёдра.  В этот раз он так же, попутно десантировал нас на мысе Фиоленд. Место обрывистое. Безлюдное. Море чистейшее. Чтобы попасть в бухточку,  сплошь заваленную большущими валунами, пришлось спускаться по каменистой и обрывистой горной тропе. Мы с отцом налегке, как горные козлики. Маски, гарпунчики и всё…

       Спустились. Солнце жарит. Штиль.  Напялили маски, присосали их к лицам, поплыли. Глубина метров до пяти, не более.   Вода кристальной чистоты .  Между валунами белейший песок,  в котором копаются, вздымая бурунчики полупрозрачные смешноусатые барабульки. В отдалении плавают мелкие безобидные акулята-катраны. Хитрожопые ерши сидят неподвижно в щелях валунов. Неподвижно, пока ты к ним не приблизишься. Дальше фырьк и нет ерша.


          И всем были хороши гарпунчики, кроме одного. В воде, деревянные рукоятки превращались, правильно, в поплавки. Удар получался смазанным. Ерш успевал соскочить и смыться. Чего нельзя сказать о моей ноге, не обладавшей такой проворностью. И засадил я свой гарпунчик себе в стопу. Насквозяк. Хорошо хоть бородка хорошая, можно спокойно плыть к берегу. Гарпунчик не выскользнет, не потеряется.

        Поплыл, посигналил отцу.
Сижу на  раскалённым от солнца,  большом сером камне, горюю о судьбине. Отец рядом. Подумал немного. Покрутил рукоятку, чтобы сориентировать бородку между плюсневыми костями, т.е. вдоль. Наступил на  пальцы пронзенной левой нижней конечности и легким хрустом изъял инородный предмет. «Ладно, хорош. Пойдём просто поплаваем. Заодно и ранка промоется». Вот и вся любовь.

        В подобных ситуациях отец не отличался излишне тонкой душевной организацией. Действовал по обстоятельствам, соблюдая хладнокровие, граничащее с пофигизмом. А может, умел настроиться на волну народного целительства.  Не знаю как , но факт.  Как-то при мне, на реке Днестр , он достал здоровенный тройник от перемёта, пробивший похмельному, трясущемуся рыбаку подушечку большого пальца с выходом через кость и ноготь соответственно. Для решения этой головоломки в походных условиях, он использовал перочинный ножик. Разрезал визжащему пострадавшему палец почти напополам, сковырнул ноготь, вынул тройник, после чего,вернул ножик охреневшему полностью владельцу. Сказал : «Аккуратней в другой раз.» Почесал… и пошёл походкой лёгкой в направлении космодрома… Красава!


           И коль уж пошла такая пьянка, ещё одна иллюстрация, без доп. объяснений. Ячмени меня часто донимали в детстве. В этот раз ячменище на левом глазу был столь огромен, что глаз закрылся. Однако, это не помешало мне потащиться весенним мутным днём гулять во двор. Конец марта. Грязно. Сыро кругом. Почище малость  на асфальтированной площадке со столбиками для развешивания белья. Такие тогда почти в каждом дворе были. Играем в столбики. Правил игры теперь уже не помню, конечно. Помню только, что одному из игроков игра немного наскучила и он решил разнообразить её метанием камней, коих кругом было в изобилии. И Хомяк, такая у него кликуха была,( впрочем по именам друг друга и не звал никто сроду) залепил мне камнем аккурат в больной глаз. Ячмень лопнул. Гноища-кровища. «Пацы, я домой». Стучу. Открывает батя и щурится так подозрительно из полутьмы коридора. Типа, «что за ёпт..?» Дальше, внимание,  фраза без особого выражения: «Мать. Иди глянь. Этому разъебаю глаз выбили.»
Глаз, конечно потом нашелся. Зрение, правда,  слегка просело, и я не стал космонавтом.


          Если после всего этого вы подумаете, что отец был человеком чёрствым или не любил меня, то глубоко ошибётесь. Этот же человек мог ночами сидеть в изголовье моей кровати , когда я мучился со сломанной рукой, не срастающейся после 4х операций и развлекать меня интересными историями, поправляя ногой тазик для блевания, которым я весьма увлекался в послеоперационные периоды. А утром идти на работу. А вечером назад ко мне, в больницу, неделями. Так то.  Или разрабатывать со мной скрюченную, окаменевшую после полугодового гипса руку.  Он был таким, каким был. И всё…


       Однако, вернёмся на море. Оно играет мускулами волн, переливаясь на солнце, пугая безграничным простором  и маня к себе. Оно уже  никогда не отпустит тебя… Море, море сынок..
Ранка быстро зажила, правда, пришлось немного поскакать на одной ноге. Мы посетили севастопольскую панораму, знаменитый, непонятно чем, бахчисарайский фонтан. Моряк провёл меня по всему кораблю, после чего я тоже решил стать моряком или судовым врачом накрайняк. А потом,  мы вернулись домой, в Рязань.

            Каникулы Банифация закончились, жизнь продолжилась.
Я вырос, выучился, стал врачом, увлёкся дайвингом и подводной охотой. И только теперь, начинаю понимать, откуда росли ноги. Море осталось во мне навсегда. Солярис не отпускает странников…   

         И всё было не случайно. Ведь всё в нас, родом из детства. Или мне так кажется?


                Декабрь 2021-12-11 Пески