Город Лунного Света

Вадим вышел из подвала, где хранился его дворницкий инвентарь, держа в одной руке метлу, в другой большой белый пластмассовый бак. Он медленно обошел поликлинику и вышел в начало главной дорожки.  Каждый раз он начинал подметать именно с этого места и у него уже давно сложился заведенный порядок, в какой последовательности следует убирать участок. Сначала надо подмести главную дорожку, потом подмести крыльцо и вытряхнуть урну. Потом перейти подметать боковую дорожку. Потом немного убрать на заднем дворе у контейнеров с мусором и проверить вторую боковую дорожку.

Там он подметал редко, потому что там не было деревьев, одни только кусты, и опавших листьев почти никогда не было. Вадим давно уже успел заметить, что работая дворником, он стал неплохо разбираться в деревьях, хотя и осознавал, что его знания носили несколько специфичный характер. Он стал лучше понимать, чем деревья одного вида отличаются от деревьев другого.

Оказалось, что все они сбрасывают листву в разное время и в течении разного срока. Одни это делают за две-три недели, другие начинают сыпать листвой прямо с июля. У одних деревьев есть цветы и семена, которые тоже опадают и которые тоже надо убирать, другие обходятся без цветов. Хуже всех оказались липы, они рано зацветали, а потом сразу же начинали терять листья. И теряли они их не все сразу и за короткий срок, а продолжали это делать до самого конца октября. Главная дорожка как раз состояла из одних только лип, и Вадим за два года достаточно хорошо изучил их природу.

Он быстро разметал листья на края асфальтовой дорожки, так они лежали двумя длинными желтыми лентами, потом умело сгреб листья в небольшие кучи. С большой дорожкой теперь было на время покончено. Вадим подошел к высокому крыльцу, выложенному коричневой плиткой, которая кое-где уже стала осыпаться, и начал не спеша сметать листья вниз со ступенек.

- Привет, Вадим!

Вадим поднял голову. Заведующая отделением хирургии стояла на верхних ступеньках крыльца, держа в руках пачку сигарет. Было похоже, что ей надоело сидеть у себя в кабинете и она вышла на улицу покурить.

- Добрый день, - Вадим перестал подметать и улыбнулся заведующей.

-Вот смотрю я на тебя и удивляюсь, - проговорила заведующая, затягиваясь сигаретой. - Ты молодой, способный, в университете  учился, а работаешь дворником. Что же ты, всю жизнь будешь листья мести при нашей поликлинике? Платят же, в конце концов, мало, а  наверное хочется красиво одеться, хороших вещей купить, а? - Заведующая взглянула на Вадима и улыбнулась, как взрослые улыбаются симпатичному, но непонятливому ребенку. 

- Чем меньше имеешь, тем труднее отнять, - Вадим откинул со лба волосы и посмотрел в лицо заведующей.

Она не ожидала такого ответа. Улыбка медленно пропала и ее лицо приняло растерянное выражение.

- Да? Ты так считаешь? - неуверенно проговорила она и теперь сама стала похожа на маленькую девочку, которая получила взрослый ответ, которого совсем не ожидала, на свой глупый детский вопрос.

Повисло тягостное молчание. Заведующая нервно завертела в руках пачку сигарет, явно не зная, что ей теперь делать. Похоже было, что ей хотелось убежать, как сделала бы это маленькая девочка, но положение взрослого не позволяло ей этого. Она в замешательстве продолжала теребить пачку, но тут на ее счастье в дверях появилась молоденькая запыхавшаяся медсестра из ее отделения.

- Вас главврач искал, - проговорила она, обращаясь к заведующей, - просил зайти.

- Да, да. Сейчас, иду! Извини Вадим, - заведующая сделала последнюю затяжку,
бросила окурок мимо урны, смутилась и заспешила за своей спасительницей.

Вадим проводил ее глазами, пока она не скрылась внутри, поднял брошенный окурок и вновь взялся за метлу.

Солнце ярко светило сквозь густую листву деревьев. Утром прошел короткий дождь и воздух был влажным и теплым. Слабый ветер изредка срывал уже ставшие ярко желтыми листья лип и осторожно кружа опускал их на крыльцо, на землю и на только что подметенный асфальт.

Вадим закончил убирать крыльцо и перешел на боковую дорожку. Метла ровными взмахами скользила по шершавому серому асфальту. Вадим смел листья на края, потом как всегда сгреб их в небольшие кучи и пошел за баком, который он оставил у крыльца. В дальнем конце большой дорожки показалась серая кошка. Она не спеша прокралась вдоль тротуара, повертела головой из стороны в сторону и проворно скрылась в кустах.

Вадим вышел из подвала с баком в руках, одел брезентовые рукавицы и стал не спеша собирать руками листья из куч и накладывать их в бак. Листья были легкими и казалось, что их много, но стоило только поплотнее примять их ко дну бака и их сразу же становилось очень мало. 

Вадим расправился с одной кучей, перешел к другой и так постепенно собрал в бак все листья с двух дорожек. Ну вот и все, больше делать было нечего. Вторую боковую дорожку и задний двор сегодня убирать было не обязательно, там и так все было относительно чисто. Вадим обнял бак обеими руками и понес его в обход поликлиники на задний двор к мусорным контейнерам.

На заднем дворе кроме двух мусорных контейнеров находилась еще трансформаторная будка, на белой стене которой кто-то крупно вывел синей краской буквы "AC/DC" и чуть пониже "Highway to  hell". Там же на заднем дворе имелись два штабеля бетонных плит высотой в два метра   а  в кустах за плитами лежали восемь больших ржавых десятиметровых труб.

Плиты и трубы были привезены сюда еще четыре года назад для того, чтобы чего-то строить, но потом строить передумали, а плиты и трубы так и не увезли. То ли крана не было в нужный момент, то ли решили, что они когда-нибудь могут еще понадобиться. Короче, они так и остались лежать здесь позади поликлиники и единственное применение им нашли мальчишки, играя время от времени вокруг этих плит и труб.

Вадим вытряхнул листья из бака в контейнер, поставил бак на землю и огляделся. Липы уже стояли наполовину желтые, клены только-только начали желтеть, а голубые ели как были сине-зелеными так и оставались такими.

Вадим подошел к плитам,  схватился рукой за верхний край и вскарабкался наверх. Поверхность бетона нагрелась за утро на солнце и была теперь удивительно теплой. Вадим сел на край верхней плиты, свесив вниз ноги.

Отличный все-таки сегодня день!  Ему захотелось откинуться назад и лечь спиной на плиту, но он засомневался, стоит ли пачкать волосы. "А, ерунда, вернусь домой и помою голову," - решил он наконец и, уже не сомневаясь, откинулся назад на теплый бетон. Он раскинул руки, пошевелился, устраиваясь поудобнее на жесткой плите, и закрыл глаза...

Заведующая хирургическим отделением стояла у окна своего кабинета, которое выходило на задний двор, и смотрела на растянувшегося на серых плитах Вадима. "Что-то все-таки странное есть в этом парне," - подумала она. "Работает у нас уже два года, а никто к нему по-настоящему так и не привык. Так и остается здесь чужим. И говорит как-то непонятно, что и не знаешь, что сказать.”  Она в задумчивости задернула занавеску, отошла от окна и села за свой стол.

Вадим лежал довольно долго, наслаждаясь покоем и простым солнечным теплом. Его сознание как бы растворилось и исчезло, а тело словно слилось воедино с плитой и перестало само себя чувствовать. "Это неправда, что у ангелов крылья как у птиц" вдруг неожиданно пришло ему в голову. "У них должны быть крылья бабочек. Яркие и красочные крылья, которые переливаются и сверкают на солнце..." Он приподнялся и сел, обхватив колени руками.

Солнце ярко отражалось в пыльных стеклах поликлиники и казалось, что внутри здания разгорались волшебные огоньки. На одном окне еще остались вырезанные из бумаги большие белые снежинки, которые сотрудники приклеили на стекла перед Новым Годом. Сей час было уже начало сентября, а их так и забыли снять. Интересно, сохранятся ли они до следующего Нового Года или их все-таки снимут? Наверное так и провисят на окне...

Вадим продолжал сидеть еще минут десять, разглядывая белое здание перед собой и ни о чем не думая. На сердце у него было легко и спокойно. Он сидел на бетоне, чувствуя солнечное тепло у себя на спине, а липы шумели над головой своими кронами и роняли сверху ярко-желтые листья.  Ему было удивительно хорошо. Потом Вадим взглянул на часы и медленно встал на ноги. Пора уже было идти домой. 

Он прошелся от одного края плиты до другого, отряхнулся от приставших к одежде серых крошек и осторожно спустился на землю. Через минуту он уже шагал  обратно к поликлинике с пустым баком в руке и метлой на плече.  Рабочий день для него был на сегодня закончен.
           *    *    *
На двери подъезда висело объявление, предупреждавшее жильцов о  том, что завтра с 9 до 13 часов будет отключена горячая и холодная вода в связи с ремонтными работами. Вадим пробежал  объявление глазами и, толкнув дверь, вошел в прохладный подъезд.

В подъезде было темно. Справа на стене висели ряды почтовых ящиков, в нескольких ящиках подростки выломали замки и дверцы, и теперь они зияли черными дырами, словно беззубые рты. Вадим прошел к ящикам и открыл свой.

Две газеты, "Известия" и "Труд", журнал "Наука и жизнь" и какая-то почтовая карточка. Чего еще за карточка? Вадим взял карточку в руки и подошел поближе к свету. Крылову Вадиму - было написано на карточке. "Вам следует явиться в  районный психоневрологический диспансер по адресу Москва, ул. Октября 12. Часы приема: Понедельник, Среда, Пятница с 13.00 до 18.00, кабинет 22. В случае неявки сообщить по телефону." Ниже был номер телефона.

Вадим еще раз прочитал открытку, сложил ее вдвое и сунул  в карман. Чего им от него нужно? Пять лет от них не было ничего слышно и вот опять нашлись! Никакого желания идти в диспансер у него не было. Он сердито захлопнул ящик и, захватив газеты и журнал, пошел к лифтам.

Оба лифта почему-то не работали, один уже не работал  давно, около двух недель, а во втором, судя по яростному стуку, доносившемуся откуда-то из шахты сверху, кто-то только что застрял. Ничего не оставалось, как подниматься пешком.

Вадим прошел на лестницу и зашагал  вверх по ступеням. Местные дворовые подростки исчертили своими надписями почти все стены лестницы и теперь она была похожа на плохую галерею современного искусства. Названия рок-групп и обнаженные фигуры украшали почти каждый квадратный метр стен. Работники  ДЭЗа в свое время пытались с этим бороться, перекрашивали несколько раз заново стены, но надписи появлялись снова. В конце концов перекрашивать надоело, тем более, что это оказывалось довольно дорого, и разрисованные стены оставили в покое.

Поскольку номеров этажей на лестнице нигде не предусматривалось, а идти и считать до десяти было слишком утомительно, то Вадим за долгое время привык определять этажи по надписям.

Он поднялся до своего десятого этажа, где на стене было тщательно нацарапано мрачное изречение "Будущего нет" и уже в дверях с лестницы столкнулся со своим соседом Серегой. Сереге было лет двадцать восемь, он закончил МГУ, а теперь работал журналистом в "Советской Культуре".

Сам по себе он был приятным и притом совершенно безобидным человеком. Одним из немногих его недостатков были сильные, протяженностью в неделю, запои, но даже тогда, будучи пьяным, он умудрялся оставаться таким же тихим и безобидным. Обычно это случалось, когда он получал гонорар за свою статью, но гонорара не хватало и тогда он, шатаясь, ходил по соседям и одалживал у них деньги. Впрочем, он всегда аккуратно их возвращал. Сейчас Сергей был абсолютно трезв, видимо получку в редакции еще не выдавали.

- Здорово, Вадим! - радостно проговорил Серега. - Слушай, ты мне  в прошлый раз деньги давал? А то я сейчас не помню, у кого  просил, у кого не просил. Я пьяный был, - признался он с  некоторым смущением. - Вот теперь хожу, у всех спрашиваю. Я у  тебя брал?

- Да нет, вроде не брал. Не помню такого.

- Точно не брал? Значит до тебя не добрался. Ну, ладно, я  побежал.

Серега попрощался и заспешил дальше вниз по лестнице.

Войдя к себе, Вадим сбросил кроссовки, положил почту на кухонный стол и направился прямиком в ванную. После душа он, как и намеревался, вымыл голову, но вытирать ее насухо не стал, только прошелся немного полотенцем, чтобы с волос не капало. Пусть голова сама высохнет, так естественнее. Он быстро расчесал мокрые волосы, глянул на себя в зеркало и прошел в свою комнату.

Его комната была всего девять квадратных метров, но зато имела балкон. Большое окно, как и балкон выходило на Запад, поэтому даже в солнечные дни в комнате было несколько темновато, зато вечерами из окна можно было наблюдать закаты.

Большой ковер с причудливым узором висел на стене слева от окна. Диван, шкаф для одежды, старое резное кресло ручной работы, письменный стол с выдвижными ящиками перед окном. Книжные полки на стенах. Сквозь стекло были видны корешки книг: "История Папства", "Жизнь двенадцати Цезарей", Тацит, Платон "Диалоги", "Астрономия древних"... На стене напротив окна висела акварель: грустный вечерний пейзаж с маленькой церковью, отражающейся в воде озера, и старыми лодками на пустынном берегу.

Солнце на время скрылось за тучами и свет за окном теперь перестал быть ослепительно желтым, а был просто ровным белым. Окно в комнату было раскрыто и ветер осторожно колыхал легкие коричневые шторы.  Какая-то суматошная муха с громким жужжанием влетела в окно, сделала два круга над комнатой, потом, ткнувшись несколько раз в стекло, вылетела обратно.

В квартире стало опять тихо. Вадим постоял немного посреди комнаты, потом подошел к письменному столу, стоящему напротив окна и сел. В кухне шумно отключился холодильник и в квартире стало еще тише.

Вадим достал из нижнего ящика стола толстую потрепанную тетрадь и положил перед собой. Нет, наверное все-таки стоит сходить в диспансер, а то они просто так от него не отстанут, будут продолжать слать открытки, потом звонить домой, потом еще пошлют открытку на работу...

Вадим положил локти на стол, подпер ладонями голову и стал смотреть в окно на панораму раскинувшихся перед ним домов.

Он просидел так минут пятнадцать, разглядывая облака и кружащихся в небе птиц.  Затем раскрыл тетрадь и взял со стола перьевую ручку. "Люди забыли страх перед высотой, они стали жить в слишком высоких домах"- начал быстро писать он."- и высота стала просто привычкой. И никто уже и не замечает, что живет на высоте сорока метров над землей и ни у кого уже не захватывает дыхания от ощущения высоты, которое надо испытывать, соприкасаясь с ней."

Вадим закончил писать и отложил ручку. Он опять некоторое время смотрел в окно, потом задумчиво взял тетрадь и открыл на первой странице. Там, на самой первой странице, неустойчивым детским почерком было написано "Города Лунного Света в географической энциклопедии нет, и учительница географии про него ничего не знает".  Потом шла запись "Город Лунного Света - это, наверное, какой-нибудь древний заброшенный город где-нибудь в пустыне".

Вадим прочитал эту запись и улыбнулся. Каким наивным он был одиннадцать лет назад! Да, одиннадцать лет назад он был совершенно обычным ребенком. Дальше шла запись "Луна светится отраженным светом Земли, у Луны нет своего света". Как мучился он тогда, стараясь понять что лежит позади слов! Хотя искать надо было как раз не в том направлении, но ведь он же тогда еще не знал!

Вадим стал пролистывать страницу за страницей. "Вопросы и ответы". Он хорошо помнил как делал эту запись. Это было семь лет назад. Было лето, кажется август. Тогда еще шел сильный дождь, и за окном было все серо от пелены дождя. Вадим продолжал листать тетрадь.

После страниц, посвященным "Признакам бури", шли "О  неделимых линиях", потом "Знаки Луны", "Семь Концентрических Сфер", "Черный всадник", "Двадцать два"... Последними записями были "Лабиринт" и "Об устройстве Мира". Вадим долистал до конца, потом опять открыл "Об устройстве мира", но читать не стал, а рассеяно взглянул в окно.

Да, похоже что теперь становиться ясно, что имел в виду тот человек, когда девять лет назад,  подошел к Вадиму и спросил про Город Лунного Света. Девять лет назад, а он помнит все так, словно это случилось только вчера! Девять лет назад!
          *    *    *
Одиннадцать лет назад Вадиму было тринадцать лет. Было начало мая, листья только появились на деревьях и цвет у них был нежно-зеленый. Вадим шел из школы домой, он никуда не спешил.

Он тогда еще остановился у витрины магазина радио-товаров и долго разглядывал там разные приемники, магнитофоны и проигрыватели. Вся эта аппаратура была очень красивая, казалось невероятно сложной со множеством каких-то кнопок, переключателей, ручек настройки и приборных индикаторов. Вадим стоял, разглядывая все это, так что даже не заметил как какой-то человек остановился рядом с ним и тоже стал разглядывать витрину. Так они стояли вместе не обращая друг на друга внимания, пока человек вдруг не повернулся к Вадиму.

- Мальчик, ты не хочешь попасть в Город Лунного Света? -  совершенно неожиданно спросил он.

Вадим с удивлением посмотрел на незнакомца. Город Лунного Света? Что это такое? Он никогда не слышал про такой город. Человек стоял, молча смотрел на Вадима и ждал. Лицо его было совершенно серьезно, а его голубые глаза спокойно смотрели прямо на Вадима.

На вид ему было столько же лет сколько и папе, то есть что-то около сорока. Но было еще в его облике что-то странное, в нем почему-то чувствовались молодость и сила, и в то же время казалось, что ему гораздо больше лет, чем он выглядит. И одет он был в синие джинсы и темно-серую рубашку с короткими рукавами.

Вадим растерялся. Сказать "нет, не хочу"? Вроде нет причины. Сказать "да"? Как-то непонятно зачем. "Никогда не разговаривай с незнакомыми взрослыми людьми на улице!" - вспомнил он вдруг слова своей мамы, которые та не раз говорила ему. Да, мама не раз предупреждала его, что по Москве могут ходить всякие сумасшедшие люди и что от них надо держаться подальше.

Может он и есть такой сумасшедший? Какой нибудь псих из больницы? Вадим осторожно взглянул на стоящего перед ним человека. Нет, он совершенно не был похож на психа. И все-таки Вадим не знал что ответить. Хочет ли он попасть в Город Лунного Света? Молчание стало для Вадима невыносимым.

- Не знаю, - наконец неопределенно пробормотал он, чтобы сказать  хоть что-нибудь и не молчать.
- Все ясно, извините, - ответил ему тогда мужчина в синих джинсах и темно-серой рубашке, повернулся и зашагал прочь.

Вадим стоял и смотрел, как он перешел на другую сторону улицы и подошел к стеклянной автобусной остановке. Вадим собрался уже передумать, он хотел побежать вслед за ним, расспросить про этот Город Лунного Света, но  на переходе неожиданно зажегся красный сигнал. Два потока быстро едущих машин перегородили улицу.

Вадим беспомощно остановился и наблюдал как мужчина остановился на остановке, повернулся к Вадиму и махнул ему рукой. Затем какой-то огромный мебельный фургон на несколько секунд загородил остановку, а когда он проехал, то мужчины на остановке уже не было.

Вадим еще какое-то время продолжал стоять в растерянности у витрины магазина радио-товаров. Чувство сожаления и непоправимой утраты вдруг возникло у него в груди и почему-то не проходило.

Он повернулся обратно к витрине, но его интерес к аппаратуре внезапно пропал. Мир вокруг него сделался вдруг каким-то неуютным и чужим, краски казалось потускнели и потеряли свою яркость.

Машины продолжали проноситься по улице, на мгновение отражаясь в стекле витрины, потоки людей проходили мимо него, спеша по своим делам, и никто не обращал на него никакого внимания.

Вадима не покидало ощущение, что только что лишился чего-то. Он пытался успокоить себя тем, что в действительности он ничего не потерял, что все осталось так как и было, но это почему-то не помогало. Что-то вдруг стало не так. Что-то произошло, только вот что именно так и осталось не понятым.

Вадим отвернулся от витрины и еще раз посмотрел на автобусную остановку напротив. Потом он подхватил свою школьную сумку, вдруг показавшейся ему очень тяжелой, и медленно побрел домой...
            *    *    *
Вадим продолжал сидеть и смотреть в открытое окно. Резкий звонок телефона вывел его из задумчивости.

- Вадим, это ты? - зазвучал в трубке голос Андрея. - Привет! Чего  ты сегодня вечером делаешь?

- Привет! Да так, ничего, наверное, особенного не делаю.

- Ну вот и отлично! Тогда приезжай вечером ко мне. У меня   здесь сейшн вечером будет. Все наши будут и еще несколько   человек. Часов в семь собираемся. Приходи давай!

- А что, в заводском клубе вы больше концертов теперь не даете?

- Нет, нас еще позавчера оттуда выперли! Ну, так как, придешь?

- Да, конечно, приду.

- Ну, все тогда, пока. Вечером увиделся.

- Ага, давай. До вечера.

Вадим положил трубку и потрогал рукой волосы. Нормально, через полчаса совсем высохнут.

Справа в пустом углу комнаты он боковым зрением уловил какое-то резкое движение, словно там внезапно зашевелилась лежавшая неподвижно кошка, и резко повернул голову. Никого в углу, разумеется, не было. "Чего-то они сегодня разбегались" - рассеяно подумал Вадим, еще раз провел рукой по мокрым волосам и вернулся к столу.

Солнце вышло из-за туч и на улице стало опять очень светло...
           *   *   *
Было уже шесть часов вечера, когда Вадим запер квартиру и спустился на лифте вниз, который к этому времени уже починили.

Андрей жил довольно далеко от центра и чтобы добраться до него требовалось минут сорок. Вадим прошел через двор мимо детской площадки, мимо вырытой посреди дороги траншеи, в которой копошилось с лопатами трое рабочих, одетых в оранжевые жилеты.
Еще двое рабочих стояли на краю траншеи на вершине большой кучи песка и пили молоко прямо из больших литровых пакетов. На расстеленном рядом с ними газете лежала отломанная половина батона.Недалеко от траншеи стоял пустой экскаватор с гусеницами, облепленными грязью, грустно опустив неподвижный ковш к асфальту.

Час назад прошел короткий, но сильный дождь и на асфальте было теперь полно луж. Воздух был чистым и теплым, дождь унес всю пыль и умыл дома, деревья и улицы. Вадим быстро зашагал по направлению к станции метро. Какие-то дети в резиновых сапогах с визгом бегали по мелким лужам, гоняясь друг за другом. "Маленькие лужи - для маленьких, большие - для взрослых," - почему-то пришло Вадиму в голову и он рассмеялся...

Через пол часа он уже вышел из метро "Беляево". Вокруг громоздились новые высотные дома чем-то напоминающие пчелиные соты. Вокруг кипела оживленная жизнь.
Какие-то бабки торговали цветами, разместив на деревянных ящиках ведра с ромашками, гладиолусами и хризантемами. Недалеко стояла длинная мужская очередь за пивом, у каждого в очереди была в руках трехлитровая банка или канистра. Еще одна очередь, но поменьше стояла у киоска с мороженным.

До Андрея было две, даже три дороги. Первая - дождаться автобуса и проехать три остановки. Вторая - пойти пешком через новые дома.  Третья - пройти через парк. Третья дорога была самая долгая, но зато и самая приятная. Вадим повернул от метро направо, прошел метров сто и оказался перед входом в парк.

Дорогу он знал отлично и войдя в парк, сразу же повернул направо и зашагал по узкой протоптанной тропинке. Здесь тоже прошел недавно дождь, поэтому и трава и деревья были еще совсем мокрые. Собственно говоря это был даже не парк, а просто маленький кусок леса на окраине Москвы. Даже скамеек и тех здесь почти не было, только на главной аллее. Обычно парк был почти безлюден, изредка только можно было встретить человека, гуляющего с собакой, или молодые парочки. Вадим шел по тропинке, которая иногда пересекала большие поляны, но потом опять уводила в гущу кустов и деревьев. Было очень тихо и в воздухе пахло землей и мокрой травой.

Справа от тропинки вдруг открылась одна такая поляна со всех, сторон окруженная деревьями. Вадим продолжал идти, не глядя по сторонам, как вдруг остановился как вкопанный. Он даже не поверил своим глазам и решил, что это какая-то галлюцинация.
На самой середине поляны, рядом с березой, стоял огромный черный концертный рояль. Именно так -  стоял на земле посреди поляны. Капли воды от дождя блестели на черных полированных боках. Крышка рояля была открыта и на струнах лежали мокрые желтые листья. Вадим медленно подошел и осторожно потрогал рояль рукой. Полированная поверхность дерева была абсолютно гладкой и твердой. Ветер сорвал одинокий лист со стоявшей рядом березы и тот с почти неслышным шорохом опустился на рояль. Вадим вздрогнул от неожиданности. И откуда здесь этот рояль взялся?

Мистика какая-то. Впрочем, почему мистика? В первый раз такое, что ли? Даже нет смысла удивляться, к существованию других вещей он ведь привык со временем! Просто рояль в осеннем лесу. К тому же, когда он пойдет от Андрея обратно, его здесь скорее всего уже не будет. Хотя, надо будет потом подумать, почему он здесь оказался.

Вадим обошел рояль кругом, ступая по непросохшей траве, но нигде не было видно никаких следов чьей-то активности. Даже трава не была примята. Можно было подумать, что рояль опустили на поляну на вертолете и так и оставили его здесь.
Хорошо хоть нот никаких нет!

Вадим осторожно тронул крышку клавиатуры и беззвучно открыл ее. "August Forster" было написано красивыми золотыми буквами над двумя рядами черно-белых клавиш, которые, казалось,так и просили, чтобы кто-нибудь нажал на них.

Вадим не удержался и нажал первую попавшуюся белую клавишу. Молоточек внутри рояля шевельнулся и в воздухе поплыл чистый высокий звук. Вадим прислушался, потом не удержался и нажал другую клавишу. Рояль послушно отозвался еще одним чистым звуком.

Жалко, что он все-таки не умеет играть! Теперь, впрочем, уже поздно учиться, раньше надо было. Вадим с сожалением закрыл крышку и взглянул на часы. Уже семь! Надо бы поспешить. Хотя, тут Вадим на мгновение задумался, можно особенно не спешить, у них все равно усилитель не настраивается. Он еще раз обошел рояль и не спеша направился  обратно к тропинке...
                *    *    *
- Ну, что, только Вадим еще не подошел? - спросил Андрей, не обращаясь ни к кому из присутствующих лично. Он сидел в углу и подтягивал струны на своей гитаре.

- Ага, скоро наверное уже будет, - откликнулся барабанщик. Барабанщика звали Олег, хотя все называли его просто Совой.

- Подождем еще, спешить некуда.

- Да, без него не будем начинать, - согласился Андрей и опять склонился над гитарой.

Двое других музыкантов, Макс и Леха, возились у окна с самодельным усилителем. Большой Akai стоял на полу рядом с ними,готовый для записи. В небольшой полутемной комнате, кроме этих четверых находилось еще двое ребят и две девчонки. Все тихо переговаривались между собой и курили. Дверь на балкон была приоткрыта, позволяя голубому сигаретному дыму просачиваться сквозь щель и медленно уплывать наружу. На столе, сдвинутом к стене, стояли чашки, остывший чайник, хлеб, какие-то конфеты и печенье.

- А кто этот Вадим? - тихо спросила у Андрея одна из девчонок.

- О, это особенный человек, - протянул тот, не поднимая головы от гитары. - Это, я бы сказал, в какой-то степени, даже совсем особенный человек, для тех кто понимает, конечно. Он, можно сказать, безумен. Это дар божий. Если судить по тому, что меня насильно клали в психушку, что я оттуда убегал, ездил по стране, вызовы в КГБ за эти вот концерты и песни, то я тоже безумен. Но у него другое дело. Ты, Ольга, сама скоро увидишь. - Андрей взял несколько чистых аккордов на гитаре, потом отложил ее в сторону и стал смотреть, как Макс с Лехой пытаются сладить с усилителем.

Еще двое ребят и девчонка вышли из кухни и прошли в комнату, в которой уже стало несколько тесно. Усилитель все никак не настраивался, и Леха с Максом уже начали заметно нервничать. К ним двоим присоединился Сова, а все окружающие старательно помогали им советами.

В дверь позвонили три раза, два долгих звонка и один короткий.

- Это Вадим, он всегда так звонит, - сказал Леха и пошел открывать.

Через несколько минут Леха вошел обратно в комнату, за ним в дверях показался высокий светловолосый парень в вытертых джинсах и черной рубашке.

- Всем привет, - сказал он, - извините, что опоздал. Хотя у вас все равно, как я понимаю, усилитель сломался.

- Да, бывает, - вздохнул Леха, - но, зато все пришли. Доделаем усилитель и можно будет начинать. Для тех, кто не знаком, это Вадим. Вадим, хочешь пока чаю? Только он уже остыл.

- Да мне все равно, - Вадим прошел к столу, взял чистую чашку и налил туда остывшего чаю.

Леха и Макс опять принялись возиться с усилителем. Сова тихонько настукивал чего-то на своих барабанах, уставившись в стену перед собой и явно не замечая окружающих.
 - Сова входит в транс, - сказал один из ребят, толкая локтем своего соседа.

Андрей пошел на кухню. Остальные тоже налили себе холодного чаю и стали ждать решения технической проблемы. Девчонка, которую звали Ольгой, быстро допила чай и тихо прошла на кухню. Андрей стоял у окна и молча курил, прислушиваясь к ритмам, которые выбивал в комнате Сова. На газовой плите закипал чайник.

Форточка на кухне была открыта, и с улицы доносился шум проезжающих машин. Ольга встала рядом с Андреем, прислонясь к стене.

- Слушай, - спросила она, - а как он узнал, что у вас усилитель не настраивается?

- Как? - Андрей оторвался от окна и посмотрел на прошлогодний календарь с изображением голубоглазого котенка, который был прилеплен скотчем к стене над столом. - Не знаю как. Какая разница? Ты знаешь, что он раньше состоял на учете у психиатра? Если хочешь, можно объяснить все этим, хотя я тоже состоял. Он живет в каком-то своем особом мире, в котором только он и может разобраться, - Андрей стряхнул с сигареты пепел в стеклянную банку из под майонеза, которая заменяла ему на кухне пепельницу.

- Ну, - протянула Ольга, - каждый, можно сказать, живет в своем собственном мире. И ты, и я. Тут нет ничего особенного.

- Тут-то конечно нет, а вот если этот собственный мир особенный?

Ольга не нашлась чего ответить, но Андрей и ничего и не ожидал.

- Ты знаешь, когда я понял, что он не такой как все? То есть это и раньше было видно, но я имею ввиду, когда я утвердился в этом?

- Когда же?

Чайник на плите закипел, так что крышка на нем начала подпрыгивать, и Ольга повернулась, чтобы выключить конфорку.
 
- Так когда же? - переспросила она обернувшись обратно к Андрею.

- Мы как-то выступали на открытой площадке. Мать одного моего приятеля работала тогда администратором  стадиона при каком-то, я уже не помню каком, заводе. А дело это было еще года четыре назад. Ну вот, она устроила нам этот концерт, ей кстати еще за это потом влетело... Мы должны были выступать и еще одна команда. Они в основном на акустических инструментах играли. У них еще ударник классный был, не то что наш Сова... - Андрей достал пачку и закурил еще одну сигарету. - Кстати, как там с усилителем? - спросил он. Ольга пожала плечами. 

- Эй, Сова, как с усилителем? - закричал Андрей в комнату.

- Скоро сделаем! - откликнулся Сова, - подожди немого.

- Ну, давай, рассказывай, - поторопила его Ольга.

- Так вот, пришел народ на концерт, тоже андеграунд разумеется. А это летом было, по-моему где-то в июле. Жара такая стояла, я думал мы все на сцене так от жара и помрем. Ну, все разумеется нормально одеты были, в майки, рубашки с коротким рукавом...Жара. На небе ни облачка и солнце так и светит. А я смотрю, Вадим в длиннющем плаще пришел и с зонтом, как будто ждал дождя. И дождь пошел. Да знаешь, что это был за дождь? Это был такой ливень, каких я никогда потом не видел! Тучи появились, я не знаю откуда, все небо заволокло. Ветер холодный! И дождь этот, такой крупный, прямо стена воды. И все быстро так произошло, мы даже инструменты убрать не успели. Все промокли, мы, зрители, инструменты, Сова из своих барабанов потом воду выливал... Один Вадим сухой остался. Вот такой он человек. Дворником работает. На электричках куда-то на целый день иногда уезжает. Говорит, просто так катается... Его вообще трудно разговорить, хотя несколько раз мне удавалось. Ну, ладно, пошли к ним, - закончил Андрей, бросил сигарету в банку и пошел в комнату.

Усилитель как раз удалось настроить, а все остальное для записи давно было уже готово. Гости расселись на стульях и на полу. Все стихли. Леха осторожно тронул струны своей гитары, к нему присоединился Макс и две гитары зазвучали в унисон на два голоса,набирая ритм. За барабанами взмахнул палочками Сова, еще больше ускорив темп. Андрей одел свои очки с черными как уголь стеклами, шагнул к микрофону...
            *    *    *
Электричка была почти пустой и во всем вагоне кроме Вадима находилось всего только пять человек. Вадим сидел прислонившись головой к  запыленному снаружи стеклу и задумчиво рассматривая бесконечную стену осеннего леса, мелькающую за окном. Столбы электропередачи проносились один за другим, нанизывая друг на друга километры пути, и стук колес приятно убаюкивал сознание.

Лес за окном, думал Вадим, и если проехать еще час, то за окном будет все тот же осенний лес, все те же столбы с проводами и все те же станции. Можно ехать еще час, и будет все то же самое, лес, столбы, станции... Время и дорога вечны...

По пустой деревянной скамейке напротив полз муравей. Через несколько секунд откуда-то появился другой, третий, четвертый. Черные муравьи деловито ползли один за другим, сформировав извивающуюся живую цепочку, и бесследно исчезали в широкой щели на другом конце скамейки. Откуда здесь в электричке муравьи?

Вадим дотянулся до скамейки и перегородил пальцем муравьиную тропу. Ведущий муравей ткнулся в преграду, беспокойно взмахнул усиками и побежал вдоль пальца искать обход. Вскоре вся цепочка двигалась по новому маршруту как будто ничего так и не произошло.

Вадим убрал палец со скамейки, но муравьиный маршрут не изменился. Они продолжали огибать несуществующее препятствие и один за другим исчезать в щели. Интересно, знают ли муравьи, что они едут куда-то? Или они так и живут здесь?

За окном промелькнули огромные кучи желтого, почти золотого по цвету, песка, большие, коричневые от ржавчины трубы и остова автобуса, без дверей, без колес и без стекол. Какой-то старик в белой кепке ехал по грунтовой дороге на старом велосипеде.

Город Лунного Света, вдруг подумал Вадим, глядя на кучи золотого песка, попаду ли я когда-нибудь в Лунный Свет? Его вдруг охватило чувство одиночества и тоски. Когда-нибудь он ведь умрет и не будет больше куч золотого песка за окном электрички, детей, бегающих по лужам, столбов и лесов.

Вадим боковым зрением уловил какое-то быстрое движение под скамьей через проход. Он повернул голову, потом отвернулся обратно к окну. Солнце вдруг ярко сверкнуло и тяжесть, лежавшая у него на сердце свинцовым грузом только минуту назад, уже ушла. Ему опять стало легко. "Интересно, как там Карлос поживает?" подумал он, "давно ведь я с ним разговаривал, неделю уже".

Деревья за окном расступились и Вадим увидел старое деревенское кладбище, раскинувшееся недалеко от дороги. Покосившиеся ограды, старые кресты, березы в желтой листве у заросших высокой травой могил. Тут, пожалуй, и родственников не осталось ухаживать за могилами. Вадим не отрывал глаз от кладбища.

Электричку качнуло и неожиданно Вадиму показалось, что кресты дружно замахали перекладинами ему вслед. Осень, старое кладбище за окном, муравьи в электричке, рельсы и столбы... Я буду жить долго, почему-то подумал Вадим, и взглянул на часы. Скоро уже должна была быть его станция...

Он шел по узкой лесной тропинке, уходя все дальше от станции. Вдалеке позади послышался шум проходящего поезда. "Пустой товарняк из Москвы, тридцать или тридцать пять вагонов", автоматически определил Вадим. За девять лет он научился отличать проходящие поезда по звуку. За девять? Да, примерно так... Где-то в это время он стал выезжать из Москвы на электричках, бродить вдоль железнодорожных путей или подолгу сидеть на насыпях.

Тропа резко свернула вправо. Вадим сошел с тропы и продолжал идти прямо через заросли деревьев и кустов, перешагивая поваленные стволы и обходя совсем непроходимые участки. Он вышел на большую поляну, со всех сторон окруженную глухой стеной леса, пересек ее и углубился дальше,сохраняя все то же направление. Начинающие опадать листья мягко шуршали под ногами. Хорошо было бы работать дворником в лесу,только в лесу нет дворников. В лесу вообще никого нет, ни дворников, ни пожарных, ни психиатров....

Впереди показался старый знак с надписью "Проход запрещен", вкопанный в землю. Краска во многих местах облупилась и потрескалась, но буквы сохранились хорошо. Посреди глухого леса эта надпись выглядела до нельзя неуместной.

Вадим остановился перед знаком и строгим голосом громко сказал вслух: "Проход запрещен". Его голос сразу же растворился среди деревьев. Он еще раз громко повторил "Проход запрещен", потом нагнулся, поднял с земли шишку и кинул ее в знак. Шишка отскочила от знака и упала в кусты. Вадим пошел дальше.

Через пятнадцать минут он повернул вправо и вышел к бомбоубежищу. Невысокий, всего два метра, бетонный вход находился у края небольшой поляны, на железной двери полустершейся от времени и дождей краской была нанесена маркировка РК(2)-Е, что это означало Вадим не знал.

Кубическая тумба воздухозаборника с черной решеткой неестественно торчала из земли в метрах семи от входа, на ее верхушке лежал толстый слой старой хвои, нападавшей с ближайшей сосны. У края поляны недалеко от входа валялись какие-то обкрошенные бетонные блоки с торчавшей из них арматурой,которые по всей видимости оказались лишними при строительстве, и поэтому не были использованы.

Вадим с усилием толкнул ладонью железную дверь и она бесшумно открылась внутрь. Солнечный свет упал на уходящие под землю каменные ступени, но не смог достигнуть дна и потерялся где-то там в глубине. Вадим начал спускаться вниз, придерживаясь руками за шершавые стены. Вниз, вниз мы идем вниз, ниже кладбища, выше солнышка, - завертелись в голове нелепые слова.

Потолок был низкий, и Вадиму даже приходилось слегка нагибать голову, чтобы не касаться волосами бетонного верха. На глубине десяти метров он оказался перед другой, более массивной дверью. Замок у этой двери открывался штурвалом, как у старых сейфов.
Вадим оглянулся назад на прямоугольник дневного белого света и на ведущие к нему крутые бетонные ступени. Ступени к свету, ступени к небу. Он взялся  обеими руками за штурвал и повернул. Толстые стальные прутья замка с лязгом вернулись в свои пазы. Вадим открыл дверь и шагнул вперед, нашаривая на стене выключатель.
Ряд электрических светильников, похожих на желтые стеклянные пузыри на потолке, осветил еще одну лестницу, уходящую также круто вниз. Воздух вокруг был на удивление сухой и свежий, видно было, что система вентиляции работает исправно.

Вадим поднялся наверх до первой внешней двери, закрыл ее за собой и опять спустился вниз. Третья дверь находилась на глубине двадцати метров и открывалась таким же  штурвалом как и вторая. Дальше уже ступенек не было, а начинался большой широкий коридор с деревянным полом, с рядами дверей по бокам и отходящими во все стороны другими коридорами.

Воздух вокруг оставался по-прежнему свежим, почти стерильным. Не было никаких запахов, все, что можно, выветрилось давным-давно. Вадим повернул еще один выключатель и в дальнем конце коридораза жегся неизменный желтый светильник-пузырь.

Стены коридора были покрашены в темно зеленый цвет так, что проемы дверей на таком фоне почти не выделялись. На всех дверях имелись различные таблички: "Машинное отделение", "Вентиляционная", "Душевая", "Зал N1", "Зал N2", "Зал N3"...

Вадим дошел до конца коридора, свернул налево, потом еще раз налево и оказался перед дверью с надписью "Радио-рубка, посторонним вход воспрещен". Вокруг стояла мертвая тишина. Посторонним вход воспрещен. Вадим достал из кармана ключ и открыл дверь. Интересно, где бы найти здесь хоть одного постороннего, кроме него?

Радио-рубка оказалось большим помещением, состоящим из двух  смежных комнат. Первую комнату целиком занимали стойки с различной аппаратурой, оставляющие между собой только узкие проходы. Стены были покрашены во все тот же темно зеленый цвет. Вторая комната была заполнена аппаратурой только наполовину, здесь было только две больших стойки.

У стены стояла кровать, застеленная серым армейским одеялом, которую Вадим перетащил сюда из зала N1 пять лет назад, когда только нашел это бомбоубежище. Стол, настольная лампа, старый кассетный магнитофон на столе, электрический чайник на полу в углу рядом с ворохом старых газет, маленький шкаф с посудой и продуктами. В отличии от первой комнаты, стены здесь были бежевого цвета и не создавали такого мрачного впечатления.

Ну, вот, можно сказать он дома. Вадим подошел к чайнику и снял крышку. Воды оставалось еще довольно много. Он воткнул чайник в розетку, а сам сел на кровать, откинувшись спиной к стене и закрыл глаза.

Когда он был маленький он представлял его себе именно городом со стеклянными причудливыми зданиями, с высокими мостами и зелеными парками. Огромные фонтаны со звенящей водой, вокруг которых играют дети, большие цветочные клумбы, фруктовые деревья... Над ним всегда светит солнце и всегда стоит хорошая погода. А по ночам он должен тихо светиться серебряным светом. Да, когда он был маленьким, все это просто казалось ему сказочным городом, в который непременно хотелось попасть. Он тогда хотел волшебства.

В углу тихо зашумел чайник и стена рядом с ним стала мокрой от пара. Вадим отключил чайник и направился к шкафу. Он выложил на стол заварной чайник, пачку печенья и стал разыскивать заварку. "Люди стали очень пугливы и недоверчивы" - вдруг подумал он без  видимой причины.

В убежище стояла абсолютная тишина, ни единого звука не нарушало ее. Как это здорово, когда есть возможность слушать тишину! Наверное, если потренироваться, то можно услышать как падает снег или как растет трава. Может быть когда-нибудь он этим серьезно займется.

Он закончил заваривать чай и снова уселся на кровать, закрыв глаза. Что-то вертелось у него в голове, какие-то бессвязные фразы, образы, которые постоянно ускользали. Он попытался сконцентрироваться.

Когда закончится время людей, то никого не останется на земле. Небесная сфера будет совершать свои обороты и остановится время, потому что некому будет следить за ним и смотреть на часы. И только один голос  будет слышаться над всей землей — это Смерть будет оплакивать свою смерть...

Вадим открыл глаза. Интересно, чего это пришло ему в голову? Смерть, оплакивающая свою смерть. Не очень-то жизнерадостно.

Он встал, налил себе чаю. Хороший чай у него на этот раз получился,обычно бывает хуже. Это все из-за местной воды, которая иногда бывает нормальной, а иногда имеет какой-то странный, еле уловимый привкус. Он так и не разобрался, откуда в бомбоубежище поступает вода, но другой воды все-равно не было и он давно уже с этим смирился.

Вадим глотнул чая и распечатал пачку печенья. Отлично, осталось только музыку включить. Вадим дотянулся до магнитофона и подтащил его к себе, чтобы посмотреть как перемотана кассета. Поскольку магнитофон был старый, то обе перемотки у него не работали. Если на одной стороне кассеты не было ничего записано, то, чтобы не мотать пленку сорок пять минут в одну сторону, Вадиму приходилось отверткой развинчивать кассету и переставлять пленку наоборот. На этот раз все было в порядке. Пленка стояла на середине кассеты, что его вполне устраивало. Вадим повернул магнитофон динамиком поближе к себе, нажал на пуск и потянулся за печеньем.

Так он сидел и пил чай, слушая "Пинк Флойд", пока не закончилась кассета. Тогда он торопливо глянул на часы и вскочил. Было уже без десяти восемь! Вадим быстро глотнул чаю и с чашкой в руке прошел в другую комнату.

Свет из раскрытой двери падал на пол, освещая стойки с аппаратурой, поднимающиеся до самого потолка. С некоторыми приборами, как например с передатчиком, он со временем разобрался, но большая часть так и оставалась загадкой.

Вадим пододвинул стул, одел наушники и сел к передатчику. После включения питания все стойки как по волшебству ожили. Красные и желтые огоньки загорелись на блестящих панелях, стрелки приборов дрогнули и заняли какие-то свои положения. Тихое равномерное гудение заполнило тишину комнаты, находящейся на глубине двадцати метров под землей.

Вадим плавно тронул рукоятки настройки. Интересно, сохранились где-нибудь корме как у нас такие ламповые передатчики? Сейчас ведь везде микросхемы используют. Хотя,конечно, сохранились. По крайней мере на военных объектах. Лампы же при ядерном взрыве будут работать, а микросхемы и транзисторы повылетают. Они же еще в школе по НВП проходили.

В наушники ворвались звуки эфира. Сначала раздался обычный треск, потом какие-то завывания и свист. Вадим завертел рукоятки, меняя частоту. Так, готово. Ну, где там Карлос?

- Я Дейзи Мэй, я Дейзи Мэй, уже восемь часов у нас, - заговорил Вадим по английски в микрофон, - Я Дейзи Мей. У тебя что, часы отстают? Я Дейзи Мэй...

- It's all right, Vadim, I am here now, - услышал сквозь треск разрядов знакомый голос.

- Привет, ну как ты там?

- Нормально. А ты?

- Тоже ничего, - Вадим сделал глоток из чашки, - осень уже, но  пока еще тепло. Знаешь, я сегодня в электричке муравьев видел.  Они там живут. Здорово, правда? Всю свою жизнь они ездят под  перестук колес и даже не знают об этом. Интересно, что с ними  зимой будет?

- У меня дома тоже живут муравьи, - сказал Карлос, - как их не  травили, они все равно живут. У моего деда жили, у моего отца  жили, у меня живут и моих детей тоже будут жить. Наверно, они  бессмертны. Как там твое убежище, стоит?

- Да, вроде стоит. Я думаю еще долго простоит. Чего с ним будет?

- Знаешь, Вадим, мне почти никто не верит, что я уже два года  разговариваю по рации с русским дворником из бомбоубежища.  Интересно все-таки взглянуть на твое убежище, хоть ты мне его и  описывал, но все равно интересно.

- А на меня взглянуть не интересно?

- На тебя еще интереснее. Как у тебя дела-то?

- У меня? - Вадим на некоторое время задумался и глотнул из чашки. В комнате тихо гудела аппаратура, освещая Вадима слабым светом своих мерцающих огоньков. - У меня дела нормально, - наконец сказал он. - Вот открытка из психдиспансера пришла. Хотят меня видеть. Но это ерунда. Еще у отца в машине завелась крыса.

- Это как это? - Карлос явно не понял про крысу.

- Ну, машина ведь в гараже стоит. Понимаешь, отец некоторое время  на ней не ездил. Ну, вот, пока она стояла, под капот пришла крыса  жить. Отец несколько раз ее там видел. Но она уже ушла.

- А чего ушла?

- Отец на машине ездить стал, там стало бензином пахнуть, маслом  всяким, сам знаешь. Вот она и ушла. А он к ней уже привык... А  ты хочешь чтобы у тебя в машине крыса жила?

Карлос не нашел, что ответить и промолчал. Вадим глотнул еще чаю.

- Странная у вас там в России жизнь, - наконец произнес Калос, -  Путч прошлым летом был. Крысы в машинах, муравьи в  электричках, бомбоубежища в лесах, КГБ... А у нас тут только  наркомафия и террористы. У вас интереснее. А как ваш Ельцин  держится?

- Не знаю, мне все равно, - равнодушно ответил Вадим, - а какая у  вас в Перу погода?

- Жарко, где-то за тридцать. А что ваши коммунисты делают?

- Не знаю. Ты же знаешь, что мне все равно. Мне это не интересно.

- У тебя есть Лунный Свет, да?

- Ага.
- А вдруг его нет?

- Нет, он есть.
- Ты точно знаешь?

- Да, конечно. А какая у тебя машина?

- Ниссан, а что?

- Я вот думаю, может ли крыса жить под капотом Ниссана?

- Не знаю, наверное может...

- Кстати, как тебе мой английский сегодня?

- Неплохо. За три года ты стал лучше говорить.

- Я  позавчера в музей ходил, - вдруг неожиданно сказал Вадим,  - в палеонтологический музей. Там в одном зале стоит скелет  мамонта, а бивни у него из дерева, явно видно. Я подошел и  говорю: "А почему бивни не настоящие?" А знаешь почему? Когда  этот скелет монтировали пол года назад, рабочие украли оба  бивня, хотя они по сто килограммов весом и длины почти в два  метра! Вот и стоит теперь мамонт с деревянными бивнями.

- И что, так и не нашли? - спросил Карлос.

- Нет, наверное у кого-то дома теперь лежат.

- Я понял, - задумчиво сказал Калос, - Россия это страна, где у  мамонтов деревянные бивни.

- У вас в Перу жарко, - сказал Вадим, - а у нас скоро будет  холодно. Я не люблю холод. Хочу к вам в Перу.

- У нас наркомафия и террористы, - напомнил Калос, - и еще  партизаны в лесах.

- А у нас мамонты с деревянными бивнями...

                *    *    *
Они проговорили так около двух часов, а потом Карлосу надо было уходить и они закончили разговор. Вадим посидел еще немого, вылавливая из эфира обрывки чьих-то разговоров. Потом, когда ему надоело, он выключил аппаратуру и вернулся в свою комнату. Чайник давно остыл и Вадим включил его еще раз. "Пойду, прогуляюсь, пока чайник закипит", решил он.

Он ходил по пустым коридорам, заглядывая подряд во все помещения. Залы N1,N2,N3 и все остальные были похожи один на другой, с бесконечными рядами кроватей и тумбочек, все как в казарме. Столовая с длинными рядами столов, на потолке все те же стеклянные пузыри. Душевые были хорошо оборудованы, так и должно было быть, чтобы смывать радиоактивную пыль.

Вадим прошел к складам и зашел в первый попавшийся. Он вспомнил как в свое время долго мучился с подбором ключей. Ни один из известных ему типов ключей не подходил и тогда ему пришлось привезти из дома целую кучу инструментов и изготавливать ключи здесь. С таким опытом он наверное сейчас  может открыть дверь в любую квартиру.

Взгляд Вадима заскользил по деревянным полкам, заставленными противогазами. Серые резиновые морды с выпученными круглыми глазами смотрели на него со всех сторон, сверху, снизу, справа,слева. Бесконечные ряды стеклянных глаз в которых отражается тусклый электрический свет. В следующем складе хранились резиновые костюмы химзащиты, с которых и предполагалось смывать радиоактивную пыль в мощных душевых убежища.

Вадим взял как-то один такой костюм отцу для рыбалки на случай дождя, за что отца забрали в милицию и долго  выпытывали, откуда он его достал. От отца ничего не добились, он упрямо твердил, что купил его с рук. Но костюм отобрали и пригрозили разобраться и сообщить на работу.

Вадим дошел до продовольственного склада и толкнул тяжелую дверь. С этой дверью он возился дольше всего, пока не догадался как устроен замок. Опять бесконечные ряды полок,заставленные ящиками и контейнерами. Вадим достал из кармана пластиковый пакет, расправил его и быстро пошел по проходу.

В одном месте он вытащил одну уже распечатанную коробку, достало от туда три банки тушенки и пошел дальше. В другом месте были рыбные консервы, в третьем овощные, в четвертом печенье.

Банки были тяжелые и на пакете оборвалась ручка. Что за слабые пакеты теперь делают? Прижимая пакет к груди, Вадим вернулся в радио-рубку. Надо было уже спешить, последняя электричка на Москву уходила через сорок минут, в 12.30. Или может здесь заночевать? Нет, лучше все-таки вернуться  домой. Вадим выложил консервы на стол, засунул несколько банок в сумку и, закинув ее на плечо, вышел в коридор.
  *    *    *
Наверху было темно, только лунный серп висел в черном небе. Серый бетонный вход в убежище по ночам казался совсем белым, Вадим это еще давно заметил. Вся поляна, которая днем выглядела такой знакомой, казалась теперь совсем другим местом. Да, ночной мир не для людей. 

Вадим быстро пересек поляну и зашагал не оглядываясь между деревьями. Ни одного звука не было слышно в лесу, только треск ломающихся под ногами веточек и шуршание листвы. В небе неслышно возникла короткая золотая линия и быстро исчезла. Вадим остановился, надеясь, что упадет еще одна звезда, но небо оставалось по-прежнему черным и неподвижным. Вадим двинулся дальше.

Он услышал шум поезда, когда до станции оставалось идти еще минут десять, но Вадим безошибочно определил электричку. Последнюю электричку. Черт, чего же ему так не везет. Он взглянул на часы. Раньше времени электричку пустили! Поезд начал тормозить, его звук изменился, потом заскрежетали тормоза. Все ясно, теперь уже можно никуда не спешить, все равно не успеешь.

Вадим сбавил шаг и пошел медленнее. Может назад вернуться? Нет, не стоит. Ему не хотелось возвращаться назад, а он привык доверять себе. Было слышно как поезд опять тронулся, набирая скорость. Вскоре его звук затих и растворился в ночи.

Через пятнадцать минут Вадим вышел к старому деревянному зданию станции, стоящему на пустынной платформе. В окнах уже не было света, кассир ушел сразу же после последней электрички. Белый фонарь горел над платформой и стальные рельсы отражались в его свете двумя серебряными ручейками, убегающими вдаль. Большие часы под крышей станции не работали и показывали все одно и то же время: пять часов тринадцать минут.
 
Вадим не стал подниматься на платформу, он вскарабкался на насыпь и еще раз оглянулся в сторону станции. Мертвые часы под крышей по-прежнему показывали пять часов тринадцать минут.

Вадим встал обеими ногами на рельс, расставил для равновесия руки в стороны и медленно пошел по блестящему рельсу в сторону Москвы. Сначала идти было непривычно,но потом он приноровился, и зашагал быстрее. Он шел и шел, пока его фигура не растворилась в темноте и уже была не видна со станции...

           *    *    *
Товарняк в сорок пустых вагонов катился в ночи по направлению к Москве. Сорок пустых вагонов возвращались из Украины, ставшей независимым государством, обратно в Москву. Старый машинист устало смотрел вперед на бегущие шпалы и рельсы, блестящие в ярком свете фар, ему хотелось спать. Несмотря на то, что он провел большую часть своей жизни в пути и должен был привыкнуть, перестук колес убаюкивал его и нагонял сон.

Черный лес сплошной стеной стоял по обе стороны дороги. "Москва уже скоро," сонно подумал машинист, "побыстрей бы добраться". Его напарник спал в маленьком купе тепловоза. Рельсы сделали поворот и далеко впереди в лучах света машинист увидел маленькую фигурку, идущую по рельсу, широко расставив в стороны руки.
 
Машинист тихо выругался, собираясь уже тормозить, но фигурка повернулась, закрывая лицо от ярких фар, бьющих в глаза и спрыгнула в бок на насыпь, освобождая путь. Поезд продолжал катиться вперед, не сбавляя скорости.

Человек на насыпи вытянул в сторону руку и продолжал стоять неподвижно. "Ты чего, парень, спятил? Что я тебе такси, что ли?"- сердито подумал машинист, но к своему удивлению включил торможение. Колеса заскрежетали, вагоны лязгнули и, проехав еще двести метров, поезд остановился.

Вадим побежал к голове состава.

- Подвезите до Москвы, пожалуйста, а то я к утру дойти не успею.

- Ну, давай, залазь. Зря что-ли тормозили? Быстрее цепляйся,сзади скорый идет, не нарушай расписание.

Вадим поднялся по ступенькам в кабину электровоза. Состав сразу же лязгнул и резко тронулся. В кабину вошел напарник машиниста, мужчина средних лет с заспанным лицом. Лицо было настолько заспанным, что даже не выразило никакого удивления при виде постороннего человека в кабине.

- Чего тормозили? - спросил он.
- Да вот, пассажира взяли, - машинист кивнул на Вадима.

В кабине было жарко, мощные фары электровоза скользили по рельсам, выхватывая из темноты стену леса по обеим сторонам железнодорожных путей.

- Понятно, - сказал напарник и протянул Вадиму руку.

- Сергей.

- Вадим, - Вадим пожал твердую руку.

- Ну, ладно, - сказал Сергей, обводя сонным взглядом кабину, -  тогда я обратно спать пошел.

- И часто ты так составы тормозишь по ночам? - машинист не отрывал глаз от освещенных рельсов, несущихся на встречу электровозу.

- Иногда бывает, - ответил Вадим, - хотя я обычно стараюсь этим не пользоваться. Неудобно все-таки.

- Вот как? И многие тормозят? - машинист оторвал взгляд от рельсов и посмотрел на Вадима.

- Всегда. Иногда даже сами тормозят, предлагают подвезти.

Машинист еще раз взглянул на Вадима.

- А самолеты тормозить умеешь?

- Не верите? Но ведь вы же остановились!

Машинист хотел было возразить, но раздумал. Он ведь действительно остановился. Наверно и другие также останавливаются, когда видят ночью на рельсах одинокую фигуру.

- Я один раз так на вертолете летел, - продолжил Вадим, выводя машиниста из задумчивости. - На военном МИ-24. Они меня километров 20 до Москвы подбросили.
- Ну и как? Лучше чем на поезде?

- Быстрее. Только громко очень.

- А я ни разу ни на чем не летал, - сказал машинист с некоторой грустью в голосе.
 - И наверное уже ни разу не полечу. Старый стал, билеты дорогие. Да и некуда мне летать. А ведь все-таки обидно. Ты молодой, а на вертолете летал. И на самолете наверное, да? - он посмотрел на Вадима. Вадим кивнул. - Я так и не летал ни на чем.

- Хотите слетать? После завтра? До Мурманска или Архангельска и обратно? Можно до Ленинграда. Час туда, час обратно и три часа там. Вместе со мной?

- Это как это так? - машинист недоверчиво взглянул на Вадима.

- У меня пилоты знакомые в Домодедово. Они нас возьмут, если попросим. За границу нас вдвоем не возьмут, только меня одного. А внутри СССР - пожалуйста. Не верите?
Машинист поверил. Он сам не знал почему, но он поверил. А еще, ему очень захотелось полетать на самолете. Он вдруг почувствовал себя мальчишкой, которому сильно захотелось любимую игрушку.

- Ты думаешь, получится? - спросил машинист. В его голосе почувствовалась робость.

- Конечно! После завтра я свободен. Договорились?

- На самолете, - переспросил старик, - ты покатаешь меня на настоящем самолете?
- Ну да.

Некоторое время они ехали молча: многотонный состав, груженый щебнем, песком, десятью цистернами с метаном, и три человека в кабине электровоза. Впереди показался мост. Через несколько минут они пересекли реку, за окном мелькнули железные конструкции моста, заблестела белым светом на водной поверхности луна. Вода темносерая и посреди нее чернел небольшой остров, густо проросший деревьями. Мост закончился и по краям снова появился лес.

- Хочешь, гуднем? - Машинист повернулся к Вадиму.

- А Серегу не разбудим?

- Нет, он к гудкам привычный. Столько лет в дороге. Ну, как,  гудим?

- Гудим, - кивнул Вадим.

Машинист протянул руку и повернул переключатель. У-у-уууу - пронзительно загудел поезд. У-ууууууу.

- Если подальше отойти от железной дороги, то гудки поездов  похожи на крики чаек. Странно, да? - проговорил задумчиво Вадим. - Может поезда в прошлой жизни чайками были, а? Поэтому  они так похоже и кричат. Ведь может такое быть, правда?

- Не знаю. Может и были. Тут никто не знает.

- Да, пожалуй...

Минут двадцать они ехали молча. Все чаще по обеим сторонам рельсов стали мелькать дома с погасшими окнами.

- Уже подъезжаем. Тебя где высадить? Или хочешь, с нами до  вокзала доедем? Можешь у меня переночевать.

- Спасибо, я лучше сойду. Мне не так далеко идти. Уже скоро. Вы  мне только свой телефон дайте, я вам позвоню.

- Вон справа ручка лежит, запиши. Бумага есть?

- Я на руке запишу, мне так удобней. Бумагу еще потеряешь.

- Руку тоже можно потерять, - философски заметил машинист, -  давай, пиши.

Он продиктовал телефон, который Вадим старательно записал у себя на ладони.
 
- Готово. Вон у тех трех домов можно остановиться? Мне там  удобней всего будет.

- Конечно. 

Поезд стал медленно замедлять ход. Через минут десять они плавно остановились точно напротив указанных домов. Поезд остановился так классно, что Вадим даже не заметил момента остановки.

- Спасибо огромное. Я вам позвоню на счет самолета, хорошо?

- Идет. Удачно тебе добраться до дому.

- Вам тоже.

Они пожали другу руки. Вадим спрыгнул на землю и сошел с полотна. Поезд медленно тронулся. Вадим стоял и смотрел как он набирает ход. Вагоны катились все быстрее и быстрее, последними замелькали цистерны. Уууууууу - вдруг раздался протяжный гудок,  ууууууу! Вадим поднял руку и замахал вслед удаляющимся вагонам. Уууууууу - ответил ему поезд. Когда последняя цистерна растворилась в темноте, Вадим спустился с насыпи и быстро зашагал знакомой дорогой...

    *  *  *
К дому он подошел, когда на часах уже было около четырех часов утра. Было светло, транспорта совсем не было, и Вадим всю дорогу шел по середине улицы. Светофоры на перекрестках честно меняли цвета, однако некому было останавливаться и двигаться вперед по их команде.

Прохожих на улицах тоже не было, один раз он только встретил толпу подростков, человек шестьдесят, которые шли ему на встречу. В основном это были мальчишки, хотя среди них было и несколько девчонок. Такая толпа подростков в шестьдесят человек в четыре часа утра смотрелась более, чем странно. Вадим даже несколько раз оглянулся им вслед, но потом они завернули за угол и исчезли из виду.

Еще не доходя до дома он увидел Саню, сидевшего на лавочке перед домом. Вадим издали помахал ему рукой, Саня ответил тем же и поднялся с лавочки.

- Здорово, а я тебя все жду, - сказал Саня, подавая руку.

- Привет. Ну пошли ко мне. И давно ждешь?

- Часов пять наверное. Ты в лес ездил? Я боялся, что ты там на  ночь останешься. Я с Иркой поссорился и пошел к тебе.

Они зашли в подъезд и прошли к лифту.

- Чего у тебя нового? - спросил Саня. - Все город ищешь?

- Ну, да. А чего еще делать?

Вадим нажал кнопку десятого этажа.

- Вот, смотри, - сказал он, - я нажал на десятый этаж, однако  лифт остановится на шестом или седьмом. Может на восьмом.  Короче, где угодно, только не на десятом.

- А чего это он?

- Этот лифт свихнулся три дня назад. Раньше был нормальный лифт, а теперь какой-то безумный. Он через раз едет не туда куда надо.

Лифт остановился на шестом этаже.

- Вот видишь, - Вадим нажал еще раз на десятый. - Что я тебе  говорил!

На этот раз лифт приехал туда, куда нужно.

- Может ты голодный? - спросил Вадим, когда они вошли в квартиру и прошли на кухню. - Могу покормить.

- Нет, спасибо. Давай лучше чаю попьем.

Они уселись за стол в ожидании, пока вскипит чайник.

- Слушай, - сказал Саня. - Вот ты английский хорошо знаешь. Может мне тоже попробовать его выучить? Ведь всякие там кассеты для обучения продаются, слушай кассеты - и все нормально. Стоит попробовать?

- Не думаю. Все равно не выучишь. - Вадим подошел к плите и стал заваривать чай.

- Почему?

Вадим поставил чашки на стол, достал из шкафа печенье и переставил сахарницу на середину стола.

- Да очень просто. Сейчас, кажется, во всем мире наладилась  такая тенденция: все получать просто, вообще не прикладывая  труда. Хочешь стать сильным - пожалуйста. Не надо таскать  штангу, заниматься по три часа в день. Покупай протеин, ешь его  и мускулы сами вырастут. Хочешь выучить языки - пожалуйста. Не  надо учить слова, грамматику всякую. Покупай кассеты, слушай по  дороге домой и все нормально. Будешь знать английский, а еще и  немецкий, японский и ханаанский. - Вадим налил чай в чашки и  придвинул чашку к Сане. - Все становится очень простым. Хочешь похудеть - иди к хирургу - он тебе жир шприцем выкачает за пол  часа. И не надо на диете сидеть. Может хочешь бросить курить?  Сходи к гипнотизеру, он тебя закодирует и курить не будешь.  Можно сказать, что ты ему заплатишь деньги, а он за тебя бросит  курить. А как тебе нравится силиконовая грудь? - Вадим  улыбнулся и подмигнул Сане, - тоже ведь можно устроить.  Запросто. Видишь, как все просто. Так что, покупай кассеты.  Заодно, протеину еще купи себе.

- Ну вот, видишь, как ты меня сразу обломал. - Саня взял обеими  руками чашку и сделал большой глоток. - Хороший чай. У тебя  всегда получается хороший чай. Как у тебя на работе? Еще не  надумал уходить из дворников?

- Меня такая работа устраивает. Сам знаешь, мне много свободного  времени надо.
- Чтобы Город искать?

Вадим кивнул.

- Вадим, ты же его уже лет десять ищешь. Может его и нет на самом деле. Откуда ты знаешь?

- А откуда ты знаешь, что земля круглая? Или что солнце нельзя сбить из лука? Ты мне лучше скажи, я могу сегодня вечером к тебе в компьютерный класс прийти?

- Опять всею ночь сидеть будешь?

- Наверное. Скорее всего, как обычно.

- Ты знаешь, что ты у нас на кафедре стал легендарной личностью. Нечто вроде местной достопримечательности. Человек-загадка.

- Да ладно тебе. Я же никому не мешаю.

- Да дело не в том, мешаешь ты или не мешаешь. Ну, представь себе: вот уже три года раз или два в неделю в компьютерный класс ходит человек. Все уходят домой, а ты еще сидишь. Когда все утром приходят на работу, ты все еще сидишь. Ты не представляешь, какие теории строятся по этому поводу. Меня уже с расспросами достали: а чего это твой друг столько лет на компьютере считает? А чего он никогда не показывает, что он там рассчитывает? А чего он такой странный? Ты знаешь, сколько раз наши ребята пытались выяснить, что ты там рассчитываешь. Сейчас-то все уже отчаялись, а в первое время как только ты уходишь, все сразу бегом к твоему компьютеру. Пытались в твои директории попасть. Все сектора на диске вручную пересмотрели. Ничего не нашли. Ты же еще после себя многое стираешь, да?

Вадим утвердительно кивнул.

- Так вот, - продолжал Саня. - Они и восстанавливать стертое пытались и пароли подбирали, все что угодно. Даже споры заключают на предмет: заберется ли кто-нибудь к тебе в компьютер до конца года или нет. Заведующий кафедрой сказал, что надо бы тебя к нам на работу переманить. Он после того, как ты диск от его компьютера за два дня восстановил, сильно тебя теперь уважает. Смотри, может действительно предложит у нас работать. Ты подумай.

- Ты же знаешь, что я откажусь.

- Да знаю, конечно. А жалко, работали бы вместе... - Саня зевнул.

- Ну ты как, спать хочешь? Всю ночь же не спал.

- Да, пожалуй поспал бы. Можно у тебя на диване расположиться? А  то домой идти неохота.

- Конечно.

- Ну, тогда я пошел спать. Ты меня часика через три разбуди,  ладно?
- Хорошо.

Саня ушел спать на диван, а Вадим остался сидеть за кухонным столом и задумчиво пить остывающий чай. Несмотря на то, что он не спал всю ночь, ему не хотелось спать. Вадим не двигаясь сидел откинувшись на спинку стула и смотрел в окно.

Надо же! А он и не знал какой ажиотаж твориться вокруг его компьютера. Хотя какая разница? Даже если бы кто-нибудь и вошел в его файлы, все равно ничего бы там не обнаружил. Он нашел бы там какие-то бесчисленные таблицы длиной в несколько тысяч строк, непонятные графики из цветных пересекающихся кривых, формулы и больше ничего. Все это представляло математическую часть поиска, и то не целиком, а меньше половины.

Основная часть таблиц и формул делалась вручную пять лет назад, когда у него еще не было доступа к компьютеру. Все эти расчеты и таблицы занимали пять толстых тетрадей, которые лежали у него в столе в комнате, в которой спал сейчас Саня. Так что пусть играются, не жалко. Странно, почему они так стесняются напрямую спросить у него, чего это он так упорно считает по ночам.

Ладно, Вадим допил чай и поставил чашку на стол, это их проблемы. Ему почему-то вспомнилось как он хотел дойти до горизонта, когда ему было шесть лет. Он тогда отдыхал с мамой в деревне на Украине. Ему было ужасно интересно, что находится дальше и он никак не мог поверить своей маме, которая упорно отвечала ему, что находится все то же самое, деревни, огороды, поля, виноградники и т.д.

А куда же проваливается солнце, продолжал спрашивать он. Оно никуда не проваливается? Он не верил. Там должен был существовать какой-то огромный обрыв, в который бы каждый день опускалось солнце. Понятное дело, почему мама говорила ему неправду. Конечно, у нее были основания. Она боялась, что он будет стоять на краю этого обрыва и упадет вниз. Мама всегда за него боялась.
 
Она боялась, когда он играл настройке, она боялась, когда он залезал на подоконник открытого окна, она боялась, когда играли на крыше. И конечно, теперь она боялась, что будет стоять на краю обрыва.

Он ушел к этому обрыву после обеда, чтобы вовремя вернуться к ужину. Задача облегчалась тем, что дорога как раз вела в нужном направлении и должна была вывести его как раз к тому обрыву, в который опускалось солнце.

Он хорошо помнил, как он шел по дороге, мимо иногда проезжали машины, оставляя за собой длинные облака пыли. Несколько раз по бокам дороги попадались большие виноградники, в которые он заворачивал,чтобы сорвать себе несколько кистей.
 
Его нашли, когда он уже успел пройти шесть километров. Мать больно отшлепала его и он два дня ходил, на нее обиженный... Так и не удалось дойти ему до горизонта, хотя ему на всю жизнь заполнилась эта пыльная дорога,жаркое солнце над головой и сладкие ягоды винограда, таящие во рту. Хорошо быть маленьким!

Сверху, откуда-то с потолка вдруг послышался тонкий писк, почти ультразвук, который не изменялся и продолжал звучать на одной ноте. Вадим взглянул на потолок. Соседи что-то  такое делают,что ли? Интересно, что  может так пищать? Писк пропал внезапно, так же как и возник, словно ничего и не было. Вадим некоторое время продолжал разглядывать потолок своей кухни, потом снова уставился в окно и стал следить глазами за редко проезжающими машинами.

Саня проснулся через три часа. Когда он вышел с взъерошенными волосами из комнаты, Вадим продолжал сидеть и смотреть в окно. Саня налил себе холодной воды из под крана и залпом осушил стакан.

- Хорошо, - сказал он, - у тебя спать. У тебя тут сны какие-то  особенные снятся. Я же у тебя не раз ночевал.

- Особенные? - Вадим с интересом посмотрел на него. - Чем  особенные?

- Трудно объяснить... - Саня неясно помахал рукой в воздухе и  уставился на потолок в поиске слов. - Ну, я не могу тебе  объяснить. Особенные и все. Дома у меня таких снов не бывает,  это я точно знаю.

В дверь зазвонили.

- Это кто? - спросил Саня, - ты кого-то ждешь?

- Не знаю, - Вадим пожал плечами, - может это Ирка за тобой?

- Вроде не должна.

Они вышли в коридор и Вадим открыл дверь.

- Привет, Вадим! - в дверях стоял Олег, сосед с девятого этажа.

Его квартира находилась прямо под квартирой Вадима. В руках Олег держал прозрачный пакет в котором слабо шевелились несколько крупных рыбин.

- Привет, Олег, проходи, - Вадим сделал шаг назад, приглашая Олега зайти внутрь.

- Чего за рыбы у тебя?

- Да вот жена вчера рыбу купила, а они оказались живыми. Я не могу ее убить. И жена не может. Я их на ночь в ванну пустил, думал сами уснут, а они сам видишь...

 - Олег слегка помахал пакетом, и рыбы внутри зашевелились и стали широко разевать  свои  большие рты.

- Ну и в чем проблема? Хочешь, я убью их для тебя?

- Нет, ты лучше возьми их себе и съешь. Даже если ты их убьешь,  я не смогу их есть. Я все помню, как они в ванной плавали...  Короче, возьми их себе и делай что хочешь, ладно?

- Ну, хорошо, - Вадим забрал у Олега пакет, - сколько они стоят?

- Денег не надо, - Олег безнадежно махнул рукой, - возьми их так.

- Да ладно, без денег нехорошо, - подал голос Саня. -  Сколько  они стоят?

- Нет, нет, - Олег замотал головой и даже спрятал руки за спину, демонстрируя свою полную решимость. - Жена сказала: так отдай.

- Ну ладно, потом разберемся. - Вадим тряхнул пакетом. -  Может я  их пожарю, а потом зайдешь, хоть попробуешь?

- Нет, - Олег еще раз усиленно замотал головой. -  Лучше съешьте  их без меня.

- Ну, хорошо, может чаю или кофе хочешь?

- Нет, я побегу, а то я еще не завтракал. Спасибо тебе.

- Тебе спасибо. - Вадим улыбнулся, - приноси еще.

- Ладно, посмотрим, -  Олег махнул им рукой и Вадим закрыл за ним дверь.

- Ну, что, пошли карпов есть? - Вадим направился в кухню.

- А как ты их убивать будешь? - крикнул Саня из коридора.

- Никак, положу в морозилку, они сами минут через  двадцать  замерзнут. А что, есть другие предположения?

- Вроде нет, -  Саня показался из коридора и встал в дверях потягиваясь.

Вадим тем временем положил пакет с карпами в морозилку. Они уселись ждать положенные двадцать минут.

- Я вот думаю себе собаку завести, - нарушил молчание  Саня. - большую собаку, - уточнил он, отвечая на вопрошающий взгляд  Вадима, -  московскую сторожевую. Только она большая очень. Даже  не знаю, что мне делать.

- Ну, заведи тогда себе хомяка, - предложил Вадим.

Саня обиделся и замолчал. Двадцать минут прошли. Вадим достал карпов из морозилки, выбрал из них три штуки и принялся  потрошить. Карпы оказались на редкость вкусные. Когда на тарелке осталась лишь горстка костей Саня откинулся назад на спинку стула и блаженно вытянул ноги.

-  Если бы я был Иисус Христос, я бы не стал кормить людей рыбой,я бы съел ее сам, - произнес он.

- Ну вот поэтому ты, наверное, и не Иисус Христос.

- Наверное, -  не стал спорить Саня. - А какие у тебя планы на  сегодня? Может ко мне в гости зайдешь?

- Нет, - ответил Вадим, -  ничего не получится. Сегодня Ленка  должна зайти.

- Ну, тогда понятно.

Они выпили чаю после рыбы и Саня отправился домой мириться Иркой. Вадим проводил его до лифта, потом вернулся в кухню, вымыл посуду, ушел в свою комнату и лег на диван. Может поспать, пока Ленка придет? Пожалуй, так и следует сделать. Он положил поудобнее подушку под голову, перевернулся на бок и закрыл глаза.

Ему снился Город. В каждом сне он был разный. На этот раз дома в нем были сделаны из разноцветного стекла всех цветов и оттенков. Большие и маленькие куски стекла искрились на солнце всевозможными цветами. Среди них были молочные кристаллы с серебристыми блестками внутри, абсолютно белые и прозрачные глыбы, стекло цвета кошачьего глаза, черное стекло, словно кусок ночи...Мостовая города Лунного Света была выложена из хрусталя, а под ней текла вода, в которой плавали рыбы похожие на карпов, что они с Саней зажарили этим утром. Только окраска у этих рыб была другая, они были черные с крупными желтыми прожилками, словно сделанные из мрамора. Какие-то люди проходили мимо оживленно смеясь и разговаривая. Вадим не чувствовал себя пришельцем. Совсем наоборот, Город во сне казался чем-то знакомым, можно даже сказать обыденным. Словно Вадим был там на своем месте. И тут он увидел того человека. Того самого, который двадцать лет назад спросил у Вадима не хочет ли он попасть в Город Лунного Света. Интересно было, что появление этого человека его совсем не удивило. Не удивило его и то, что одет он был как и двадцать лет назад: синие джинсы, клетчатая рубашка. Из кармана рубашки как и тогда выглядывали очки. Они остановились посреди улицы и заговорили, словно старые знакомые. Они разговаривали довольно долго, Вадим рассказывал ему как он тогда хотел догнать его,но не успел.

Потом он стал рассказывать ему про свой бункер, про Карлоса, про карпов, которых они зажарили сегодня утром. Рассказывая про карпов он показывал вниз, где под хрустальной мостовой собрались несколько черно-желтых рыбин, которые, казалось, также слушали рассказ Вадима с большим интересом.

Потом Вадим стал рассказывать как он всю жизнь искал Город Лунного Света, он цитировал на память формулы из своих тетрадок, приводил кучу значений из таблиц, рисовал в воздухе и на хрустальной мостовой какие-то графики.

Вдруг посреди разговора раздался звонок. Он звонил настойчиво и его нельзя было игнорировать. Вадиму не хотелось отрываться от разговора и идти открывать Ленке, ему оставалось дорассказать совсем немного."Подожди" - крикнул он Ленке, - "подожди немного, сейчас открою!". Ленка продолжала настойчиво звонить.

Вадим беспомощно посмотрел на своего собеседника, взгляд которого, казалось, говорил: подожди еще, тебе же совсем немного осталось дорассказать! Вадим умоляющего посмотрел на него: "Подождите немного, мне надо дверь открыть". Он бросился открывать дверь, споткнулся на хрустальной мостовой и свалился с дивана, больно ударившись локтем об пол. Звонок продолжал звонить.

- Ты чего? - удивленно спросила Ленка, когда он наконец открыл   ей дверь. - в ванной был, что ли?

- Нет, я спал, - хмуро ответил Вадим, потирая локоть, - и еще   локтем об пол по дороге ударился.

- Бедный, - произнесла Ленка с сочувствием и поцеловала его в  щеку. - Давно вернулся?

- Сегодня утром. Саня заходил, мы с ним карпов жарили. Там в   морозилке еще есть.   

- Отлично. - Ленка остановилась перед зеркалом, которое висело почти напротив входной двери, вынула из сумочки щетку и прошлась ею несколько раз по волосам.

- Слушай, а почему ты всегда перед входом в квартиру причесываешься? - спросил Вадим, смотря на ее руки, когда она убирала щетку в сумочку.

- Не знаю, привычка наверное, - ответила Ленка не задумываясь.

- А может инстинкт? - предположил Вадим. - Может же такое быть?

- Не знаю, как разница? - Ленка прошла на кухню и открыла холодильник. - Есть будешь?

- Не знаю, может и буду.

- Тогда иди сюда.

Они сидели на кухне. Ленка ела, Вадим сидел напротив и смотрел как она ест. В конце стола тихо бубнило радио.

- Эти кабачки мне сегодня не нравятся, - произнесла Ленка и отодвинула от себя тарелку.
- А может это ты им не нравишься - предложил Вадим.

Ленка с неодобрением посмотрела на него и ничего не ответила.

Так они сидели некоторое время, думая каждый о своем. Радио продолжало бубнить что-то о международных событиях, иногда прерывая свою речь музыкой. Наконец Вадим поднялся со стула и протянул руку Ленке.

- Ну, что, - сказал он, - пошли в комнату, пока чайник закипит.

Они прошли в его комнату. За окном потемнело, небо на горизонте сделалось совсем черным и казалось, было готово в любую секунду упасть на землю. Вокруг сделалось  удивительно тихо. Все внешние звуки исчезли и осталась только настороженная предгрозовая тишина.

- Я открою окно? - полувопросительно-полуутвердительно произнес Вадим, - не возражаешь?

- Давай, конечно открой.

Окно в комнате было гордостью Вадима. Оно было огромное. Оно занимало почти всю стену, начинаясь довольно низко от пола и заканчиваясь почти под потолком. С этого окна открывалась замечательная панорама на запад Москвы. Бесконечные дома уходили к горизонту, между домами изредка торчали заводские трубы, испускавшие вверх столбы белого дыма. Далеко-далеко был виден какой-то мост, по которому ехали крошечные машинки, затем опять шли дома, а потом все терялось в какой-то туманной беловатой дымке.

Вадим открыл створку окна и приставил к ней стул, чтобы окно не закрылось от ветра. Ленка уже сидела в кресле, невидящими глазами разглядывая приближающуюся тучу. Вадим установил второе кресло напротив нее и медленно опустился в коричневый бархат.

Ветер за окном становился все сильнее и сильнее, это можно было определить по нарастающему шуму крон деревьев, которые раскачивались далеко внизу. Стало еще темнее. В окно ударил порыв свежего ветра, створка окна слегка стукнулась о спинку стула, который мешал ей закрыться, и опять замерла на месте. Ленка слегка вздрогнула от этого звука и поднялась с кресла.

- Я пойду кофе приготовлю. Ты будешь?

- Да. Тебе помочь?

- Я сама. Подожди пять минут.

Она ушла на кухню, а Вадим откинулся обратно в кресло. Ему вдруг отчетливо вспомнился его недавний сон. Надо будет Ленке рассказать, решил он, вспоминая удивительных рыб с черно-желтыми прожилками. Интересно, вдруг пришло ему в голову, а бывают рогатые рыбы? Рогатые лягушки бывают, жуки с рогами тоже бывают, у меня самого есть такой. Звери, понятное дело, бывают. А вот как насчет рыб? Действительно, есть на свете рогатые рыбы?

- Ленка! - крикнул он, наклоняясь в сторону двери. - Ленка!

- Чего? - донеслось из кухни.

- Слушай, как ты думаешь, бывают рогатые рыбы?

- Чего? Какие рыбы?

- Рогатые! - изо всех силы крикнул Вадим.

- Какие рыбы? - в третий раз переспросила Ленка, появляясь в дверях.

- Рогатые! - для убедительности Вадим приставил руку ко лбу и пошевелил двумя пальцами. - Рогатые рыбы.

- Нет, - твердо сказала Ленка, - Рогатых рыб не бывает.

- Почему ты так думаешь? - с сомнением спросил Вадим.

- Потому, - весомо ответила Ленка, - что тогда бы мы знали. Ты мне лучше скажи, ты сыр будешь?

- Нет, - ответил Вадим, продолжая думать о рогатых рыбах.

- Почему?

- Там дырок много, - автоматически ответил Вадим, не отвлекаясь от рогатых рыб.

- Дырок? Каких дырок?

- Ну этих, в сыре...

Ленка повернулась и ушла на кухню. Потом они сидели в креслах перед открытым окном и пили кофе. Косой дождь хлестал на улице плотными струями, прохладная тончайшая водяная пыль проникала в комнату, освежая воздух. Несколько раз сверкнула молния, потом грянул запоздалый гром. Еще раз молния и с некоторой задержкой опять удар грома. Вадим отпил из своей чашки.

- А ты знаешь, что на самом деле молния бьет не сверху вниз, а  снизу вверх? - спросил он и осторожно поставил чашку вниз на  пол.

- Опять ты меня путаешь, - Ленка посмотрела на него через край  своей чашки. - Такого не может быть. Всегда рисуют, как она  бьет сверху вниз. Стрелочки на рисунках ведь вниз направлены,  - привела она решающий довод.

- На рисунках да, а на самом деле процесс ионизации газа идет   снизу вверх, от земли к небу. Физика, ничего не поделаешь.  Скорости там большие, никто и не проследит откуда от бьет на  самом деле, снизу вверх или сверху вниз. Хотя, - прибавил он  задумчиво, - логичнее было бы, конечно, сверху вниз...

- Смотри, - вдруг почти вскрикнула Ленка и подалась вперед с  кресла, чуть не расплескав кофе. - Там, на крыше. Как раз  напротив нас!

Действительно, на крыше дома напротив, до которого было примерно метров семьдесят, маленькая фигурка совершала какие-то непонятные движения. (Их окна были почти вровень с крышей и из окна вадимовой комнаты было все прекрасно видно.) Какой-то человек в белой одежде быстро двигался под дождем по мокрой черной крыше, совершая различные движения руками и ногами. Он бил руками по пустому месту, защищался, потом бил ногами, делал несколько шагов в разных направлениях, потом опять бил руками и ногами. Все происходило очень быстро.

Человек бросался из стороны в сторону,несколько раз останавливался, потом опять начинал движение, яростно нанося удары и защищаясь от воображаемого противника. Однажды он даже прыгнул, причем прыжок оказался неожиданно высоким, ударил по воздуху ногой и приземлился в лужу, подняв целую тучу брызг. Он застыл на мгновение, потом опять закружился по крыше.

- Ух ты, - Ленка смотрела как зачарованная, - что это он делает?

- Делом занимается, - ответил Вадим, не отрывая глаз от крыши, - каратист, наверное. Наверное решил под дождем потренироваться.

- А почему под дождем?

- Не знаю, - Вадим пожал плечами, - скорее всего, ему это зачем-то   надо. Вполне нормальный подход...

- А ты его раньше здесь видел? - Ленка продолжала смотреть на   фигурку в белом мокром кимоно.

- Нет. А что, хочешь познакомиться?

Ленка взглянула на Вадима и опять перевела глаза на крышу.

- Нет, спасибо, мне тебя вполне достаточно. Без него я как-нибудь   обойдусь. Может ты сам хочешь познакомиться?

- Да, пожалуй, не отказался бы, - Вадим опустил руку вниз и   поднял чашку с кофе, - интересный, наверное человек.

- Может, тогда, сходим к нему? - предложила Ленка, - давай?

- Ну, зачем мы будет ему мешать? Это было бы не очень этично. Ему сейчас никто не нужен. Было бы здорово с ним познакомиться.

Опять сверкнула молния, разделив небо на две половины. Дождь продолжал лить не переставая. Темно-серые тучи мчались над городом друг за другом, настигая и поглощая друг друга. За окном стало еще темнее. Человек на крыше закончил свои занятия. Он опустился на землю на колени, некоторое время посидел неподвижно, потом встал, поклонился и исчез в открытой двери чердака.

- Кому он кланялся? - спросила Ленка, и посмотрела на Вадима, -  себе, что-ли?

- Не знаю, вряд ли себе. Наверное месту. Или своему делу. Что-нибудь в этом роде.

Картина за окном никак не изменилась. Рама окна несколько раз нервно стукнулась о спинку стула, потом опять замерла не шелохнувшись.

- Хорошо так сидеть, - произнесла Ленка после долгого молчания. -   Всю жизнь бы так и просидела у окна с чашкой кофе в руке.

Вадим ничего не ответил, он просто смотрел в окно на мчащиеся мимо тучи. Стало еще темнее, дождь не прекращался. Где-то внизу завыла сигнализации от автомашины, она звучала несколько минут, потом стихла и опять наступила тишина с непрекращающимся шумом дождя.

- Тебе не холодно? - спросил Вадим, - может закрыть окно?

- Нет, - помотала головой Ленка, - так хорошо.

- Ну, смотри...

Прямо в метре от окна вдруг возникла ворона. Она быстро взмахивала мощными крыльями, но ветер, бивший ей навстречу, был настолько силен, что она не двигалась, а летела на месте. Ворона была всего лишь в каких-то двух метрах от окна, но явно не видела ничего, голова ее неподвижно была направлена вперед.
 
Вадим и Ленка, боясь пошевелиться, наблюдали борьбу птицы с ветром, разворачивающуюся перед ними. Сколько это продолжалось никто сказать не мог. Это могло занять и десять секунд и пять минут, времени в этот момент словно не существовало. Существовал только ветер, неподвижно летящая ворона на фоне серого неба и дождь.

Ворона упорно не желала смотреть по сторонам, но тут ветер начал брать вверх и стал медленно сносить ее назад. Ворона еще быстрее замахала крыльями и повернула голову вправо. На какое-то мгновенье взгляды вороны и Вадима встретились.

Птица продолжала удерживаться напротив окна, рассматривая двух людей в креслах. Потом, видно решив что-то для себя, она махнула головой и еще раз   взглянула в открытое окно комнаты, которое представляло для нее другой мир чужих существ, с которым она была вынуждена жить по соседству и делить территорию. Внутри этого треугольника, который образовывали ворона и два человека, казалось возникла какая-то связь. Все это длилось мгновенье. Потом ворона резко каркнула что-то, сложила вместе крылья и камнем скользнула вниз.

Некоторое время они продолжали сидеть без движения, словно каменные статуи в креслах. Потом Вадим резко подошел к окну и выглянул вниз, держась руками за мокрый подоконник.

- Ну как, есть там что-то? - спросила очнувшаяся Ленка.

- Нет, ничего нет.

Вадим вернулся в кресло и пригладил намочившиеся под дождем волосы. Кофе давно остыл. Вадим сделал маленький глоток из чашки и вытер губы ладонью.

- Мистика какая-то. Даже не знаешь что и думать.

- Да я чуть не умерла, - ответила Ленка  и закрыла лицо руками. - Взгляд у этой вороны был... Ну знаешь, такой, как-будто она   намного умнее нас. И этот ее крик... Теперь всю ночь спать не  буду.

- Да, - протянул Вадим, - непонятно все это. Ну как, теперь   закроем окно? Я уже замерзать начал.

- Да я тоже, в общем.

Вадим затворил окно и только сейчас заметил на сколько за окном стемнело. В комнате было еще темнее, резких теней не было, поскольку не было никакого света кроме того, который проникал из окна. Казалось, что по всем углам комнаты расползлась темнота, густая как вата, и ее с каждой секундой становилось все больше и больше.

- Слушай, - спросила Ленка, поворачиваясь к Вадиму, - помнишь, у   тебя какое-то растение было, которое зимой цвело? Оно у тебя  в комнате стояло. На нем всю зиму красные цветы были. Куда оно  делось?

- Не помню, кажется кому-то подарил. А что?

- Просто так спросила.

Внезапно за окном раздался какой-то животный вой. Он некоторое время продолжался на одной ноте, потом изменил тон и зазвучал выше. На несколько мгновений наступила тишина, потом вой зазвучал снова. Было непохоже, чтобы это выла собака или любое другое городское животное. В этом вое сразу чудилось что-то от джунглей, он пробуждал животный страх, от которого сразу становилось неуютно.
- Что это? - Ленка испуганно посмотрела на невозмутимого Вадима.

Вадим нагнул голову и прислушался. Вой продолжал звучать, но теперь стал тише, хотя казалось, что источник звука приблизился и находился совсем рядом с окном. Вой стал прерываться низким ворчаньем, но не прекращался. Одно время казалось, что то, что выло, переместилось выше от окна, потому что звук теперь доносился как-будто сверху. Ленка торопливо подошла к Вадиму и взяла его за руку.

- Да что же это такое? - нетерпеливо спросила она, дергая его за рукав, - я этого раньше здесь не слышала. Что это?

- Это? Это звуковой мираж. Бывают оптические миражи, а это вот   звуковой. Не бойся.

- А откуда он берется? - спросила Ленка.

- Откуда я знаю? - пожал плечами Вадим, - что я тебе, Далай Лама?

- Хорошо, что ты окно закрыл, а то я боюсь. Может пойдем в кухню?

- Давай лучше здесь останемся. Он сейчас утихнет.

- Нет, - уверенно произнесла Ленка,- это просто собака воет.

Вадим ничего не ответил.

Вой продолжался еще с пол минуты, потом все стихло. За окном стало совсем темно. Внизу под домом зажглись фонари, слабыми пятнами света разгоняя тьму.

- Ну что, наступило время синих сумерек? - Вадим подошел к окну и осторожно приоткрыл его.

Дождь прекратился, только иногда капли срывались откуда-то сверху и гулко капали на жестяной подоконник. Из окна пахнуло дождем, мокрой землей и тополями. Ленка беззвучно подошла сзади и тихонько прижалась к Вадиму.

- А что такое синие сумерки?

- Да так, время такое, - он повернулся к ней лицом и осторожно поцеловал в ее губы.

Ленка положила ему руки на плечи и некоторое время они целовались у открытого окна. Было слышно, как дождь опять начал накрапывать, сначала медленно и неуверенно, потом капли стали падать чаще, сливаясь в привычный монотонный шум. Белой вспышкой сверкнула молния и слабо грянул далекий гром.

- Расстегни мне платье, - прошептала Ленка, обнимая Вадима...

   *   *   *
Теперь он шел по пустыне. Ноги вязли в песке и с каждым шагом, казалось, погружались все глубже и глубже. Во все стороны, куда хватало глаз, простиралась слегка волнистая поверхность, причем куда бы Вадим не поворачивался, везде от мог видеть недостижимую линию горизонта. Горизонт на триста шестьдесят градусов.

Пейзаж вокруг не менялся и если бы не длинная цепочка следов, которую он оставлял позади себя, он так бы и не поверил, что уже больше четырех часов, если часы на руке не врали, он брел по этой пустыне, стараясь придерживаться одного направления. Вадим еще раз обернулся назад. Ни одного кустика! Ни одного растения! Вообще ничего. За эти четыре часа он не видел ни одной птицы или зверя. Насекомых и змей даже не было. Даже их следов не было.

"Похоже я единственное живое существо в радиусе ста километров"  с некоторой апатией подумал Вадим, механически переставляя ноги. Такого даже во сне не бывает! Ничего нет, даже взгляд остановить не на чем, ему не за что зацепиться.
Вначале, четыре часа назад, он пытался идти с закрытыми глазами, но тогда он неизменно сбивался с направления и начинал заворачивать влево. Более того, когда он шел с закрытыми глазами, ему через некоторое время начинало казаться, что песок под ногами шевелится и он в ужасе отрывал глаза. И опять его глаза начинали бесконечно блуждать из стороны в сторону.

Он пробовал зафиксировать взгляд на какой-либо воображаемой точке, но тогда все вокруг начинало расплываться во все стороны, что было еще хуже. Если пробовал смотреть на солнце, то глаза после нескольких секунд начинало нестерпимо резать, словно туда насыпался весь песок окружавшей его пустыни.

В конце концов он понял, что все равно ничего нельзя сделать и оставил все попытки спасти свои глаза он непрерывного движения. Даже ветра нет! Вадим закрыл лицо руками и некоторое время двигался вперед, смотря перед собой через узкие щелочки пальцев. На  какое-то время это помогло, затем руки вдруг сделались очень тяжелыми и он был вынужден оторвать их от лица. Вадим побрел дальше.

Он боялся остановиться. Несколько раз он уже пробовал сделать это, но как только он останавливался, ему тут же начинало казаться, что он останется здесь навсегда и так и умрет посреди пустыни. Пока он двигался у него оставалась хоть иллюзия надежды, что еще может куда-нибудь выйти, кого-нибудь встретить, что-нибудь придумать.

Но как только он останавливался и садился или ложился на песок, страх, что он останется здесь, тут же поднимал его с места и гнал вперед. Он решил подчинится этому страху и идти до тех пор, пока сам не упадет от усталости и не сможет двинуться с места. Теперь он чувствовал, что это время не за горами.