Сказоньки про кикимору Бояку

1.Грязное болото.
Недалеко от поселка есть озеро Чистое. Вода в озере прозрачная, а вот северный берег сильно заболочен. Место это называют Грязным болотом. По краям болото заросло камышом и рогозом, поверхность покрыта зеленой ряской, там и тут торчат кочки, кое-где растут чахлые деревца. По утрам над болотом поднимается туман. Люди называют его дыханием кикимор.
Болото перенаселено. На одно болото полагается одна кикимора, а в Грязном их живет сразу шесть.
Заправляет всем на болоте самая вредная из них – Хмурь. Она крепкая, лучше всех бегает, выше всех прыгает, быстрее всех становится невидимой и придумывает самые изощренные пакости для людей. Вторая кикимора – Флёна. У неё самый длинный и тонкий нос, самые зеленые и растрепанные волосы и самые большие ступни-ласты, которыми она громко шлепает при ходьбе. По кикиморским меркам – красавица. Третья – Завида. Никто не может завидовать так, как Завида. Она завидует всем и всему. Длинным ногам цапли, пупырчатой скользкой коже лягушек, отважности Хмури, даже мошкам, которых несметное количество летает над болотом, в то время, как их, кикимор, только шесть. Четвертую прозвали Усладой за её особенно пронзительный и громкий голос, которым она умело управляет. И когда нужно, её голос становится ласковым и тихим. Таким голосом легко заманивать людей в топь. Самая младшая – кикиморка Бояка. Она всего боится. Особенно людей. Поэтому из болота ещё ни разу не выбиралась и ни одной пакости людям не сделала. Хмурь её за это ругает, а самая старая кикимора, которая не помнит, сколько ей лет, защищает. Эта старая кикимора, шестая по счету, горбатая, хромая, с толстым бородавчатым носом, несмотря на устрашающую внешность, добрая старушка. Доброту свою она вынуждена скрывать, прятать далеко внутрь, особенно от Хмури, поскольку кикиморам быть добрыми не полагается. У неё человеческое имя – Августа. Более того, к имени прилагается отчество – Афанасьевна. Августа Афанасьевна. Тайком она жалеет Бояку. Нет-нет, да и приголубит, по растрепанным волосам погладит. Если Хмури поблизости нет.
Днем кикиморы спят среди кочек, только носы над ряской торчат, а ночью веселятся, шумят, хохочут, ухают, свистят. спать людям не дают.
Странные они, все - таки, существа. На вид – обычные девочки, а присмотришься – кикиморы болотные. Кожа у них бледная, а на солнце зеленеет, волосы как трава болотная, носы длинные и тонкие, на ногах словно ласты надеты и ростом не выше восьмидесяти сантиметров. Плач умеют изображать, а по-настоящему плакать не умеют. Нет у них слез.
Бояка всё спрашивает у Августы Афанасьевны – неужели люди существуют? Опасные, наверное, неразумные? Не то, что Хмурь или Завида.
Августа Афанасьевна, добрая душа, что кикиморам не свойственно, совет даёт Бояке:
- Хватит тебе с лягушками, да со змеями играть. Плыви в озеро. Там мужики рыбу ловят. Посмотришь, какие они, люди. А, главное, не забывай рыбку, что на крючок поймается, снять, да снова в озеро выпустить. Пора учиться людям пакостить.
Страшно Бояке, а делать нечего. Взрослая уже. Ранним летним утром, на рассвете, добралась до края болота, перепрыгнула через последнюю кочку, нырнула в чистую озерную воду, поплыла.
Далеко видят кикиморы. В центре озера заметила Бояка лодку, в ней человека с удочкой. Присмотрелась – какой он человек? На кикимор чем-то похож. Только ростом выше, нос маленький, волосы на голове короткие и белые. Сидит, дремлет. Клёва нет. Нырнула Бояка в воду – на крючке червяк извивается, рыба на него внимания не обращает. Сняла аккуратно червяка с крючка, так что поплавок не дрогнул, поймала проплывающего мимо карася, зацепила его за крючок. Рыбак едва удочку не выронил, встрепенулся, потянул. Рыбке обрадовался. Снова червяка на крючок насадил. Бояка снова рыбу на крючок насадила. Не успеет рыбак удочку в воду закинуть, как рыба тут же на неё цепляется.
Довольный, только успевает рыбу с крючка снимать, а Бояке это ещё больше, чем рыбаку, нравится. Как будто игра такая – кто быстрее. Разыгралась она, начала из воды выглядывать, ухать от удовольствия. Рыбак заметил её, перекрестился, удочку смотал, погреб к берегу.
Бояка принялась помогать ему лодку на берег вытаскивать, а он закричал:
- Сгинь, нечистая!
Обидно стало Бояке. Вот она – человеческая благодарность! Правильно говорят – нехорошие они, эти люди. Нырнула в воду, поплыла в сторону болота.
Рассказала Августе Афанасьевне все, что с ней случилось, а та только пожурила:
- Разве можно людям помогать? Им вредить надо!
Хмурь, услышав их разговор, крикнула:
- В семье не без урода!
Забилась Бояка под кочку, сидит, пузыри пускает. Она ведь старалась. А получилось наоборот.
2. Колдовские чары.
В начале лета, в первые дни июня разыгралась непогода. Ненастье. Дождь хлестал, как из ведра.
Люди из домов не выходили, пугать было некого. Кикиморы в окна, что не успели ставнями закрыть, позаглядывали, поухали, но не весело им было.
Хмурь с утра ходила серьёзная. На кочку, что повыше остальных, забралась, ясную погоду колдовала, тучи руками прогоняла. Бояка помогать ей вызвалась. На соседнюю кочку уселась, руки в разные стороны развела, пальцы растопырила. А дождь всё равно не прекращается. Вдруг Хмурь набросилась на Бояку, столкнула её с кочки в болотную жижу, заверещала:
- Бестолочь, она и есть бестолочь! Ты зачем пальцы веером разводишь?
- А как же? Ты тоже руки в стороны разводишь.
- Вот именно! Только руки, а пальцы лодочкой. А так ты дождь кличешь! А я-то думаю, почему у меня не получается!?
Кикиморы посмеялась на Боякой, и она уселась под кочку, уткнула длинный нос в сложенные руки, начала пузыри от обиды пускать.
Наконец, наколдовала Хмурь ясную погоду, а Завида ей говорит:
- Выходит, у Бояки колдовской талант сильнее, чем у тебя? Не смогла ты её пересилить. – И захохотала, поскакала с кочки на кочку. А Хмурь ещё большую злобу на Бояку затаила. Она ведь считалась самой лучшей колдуньей на их Грязном болоте.
Тем временем, девочка Света, что жила в посёлке неподалёку, обрадовалась солнцу и побежала в лес за ягодами. А что, дома-то в такую погоду сидеть? Когда родители с работы вернутся, она их ягодами угостит.
Маленькая она, не понимает, что лето только началось и ягоды ещё не созрели. Ходит, ищет, найти не может. Не заметила, как озеро Чистое обошла, подошла к Грязному болоту. А тут и вечер наступил, сумерки быстро сгустились.
Увидела девочку Бояка, подплыла к берегу. А та и не боится. Не пуганная ещё.
- Заблудилась я.
- Домой хочешь? Отгадаешь загадку, я тебе помогу. А не отгадаешь, здесь на веки вечные останешься.
- Давай.
- Все обходят это место,  Здесь земля как будто тесто; Здесь осока, кочки, мхи… Нет опоры для ноги.    Ну? Что это?
- Болото.
- А ты – умная девочка. Помогу тебе, так и быть.
- Я ягод не набрала. Нет нигде.
Бояка на куст жимолости подула, потом на другой. Зеленые ягоды увеличились, стали синими с фиолетовым оттенком. Вкусные! Вдвоём они быстро полное лукошко набрали. Быстро, не быстро, оглянулись, а уже темно вокруг.
Застонала сова, заметались тени над болотом. Вся нечисть из темноты вылезла посмотреть, как глупая кикимора Бояка, наконец-то, девчонку в топь заманит. Свист, крики, скрежет вокруг. Бояке-то ничего, она привычная. А девочке Свете страшно.
Хмурь болотная всплыла, уселась на любимую кочку, пассы разные руками выделывает, фигуры вырисовывает, сладким голосом девочку к себе заманивает. Отомстить Бояке хочет за то, что колдовать ей мешала.
- Иди, девочка, ко мне. Иди. Я тебе много ягод дам. Разных. Самых сладких.
- Не ходи! – шепчет ей Бояка. – Не ходи. В болоте утонешь.
А Света её не слушает, как завороженная, идет на ласковый зов. В темноте ничего не видит. Не кикимора ведь. В болотную жижу вступила и провалилась по колено. Испугалась, за тину руками цепляется. А что толку?! Всё сильнее в болото погружается.
- Иди назад, девочка! – уже громче говорит ей Бояка, а сама руками разгоняет тучи, вновь сгустившиеся и закрывшие луну.
А девочка не слушает Бояку, ещё один шаг навстречу Хмури делает. Та улыбается во весь рот, предчувствуя победу над Боякой.
Вдруг из-за тучи луна вышла. Лунный свет упал на болотную поверхность, тьма немного рассеялась. Девочка словно очнулась от морока, испугалась, корзинку выронила, а ноги из болотной трясины вытянуть не может. Ухватила её за руку Бояка, потянула изо всех своих кикиморских сил. Еле вытащила на берег перепуганную девочку. Хмурь заухала посреди болота, нырнула со злости в болотную жижу.
Повела Бояка девочку к дому, а навстречу уже люди бегут, ищут её. Заметив Бояку, закричали:
- Вот она, кикимора болотная! Это она ребенка украла! Лови её! Держи!
Отпустила Бояка руку девочки и большими прыжками бросилась в сторону болота. Еле ноги унесла.
А там её Хмурь поджидает. Упёрла свои тощие руки в бока, ногой-ластой по поверхности болотной жижи похлопывает, длинным носом презрительно водит:
- Не получится из тебя путёвой кикиморы. Не дала никому повеселиться. Всему болоту радость испортила. Негодница!
Побежала Бояка к Августе Афанасьевне, уткнулась носом ей в подмышку. Та её по волосам зеленым гладит:
- Ничего, ничего, научишься.
Всю ночь сидела Бояка в болоте, на ночную прогулку не ходила. От обиды пузыри пускала.
3. Бояка и леший Никодим.
Поздно вечером, когда долгое летнее солнце вот-вот должно было сесть за горизонт, а медленные сумерки превратиться в кромешную тьму, леший Никодим напустил туману над болотом, сел в корыто и поплыл.
Плывет, сучковатой палкой от кочек отталкивается, кикимору высматривает. Хотел сделать подарок своей невесте  - бабе Яге. Она решила завести себе последовательницу, воспитать с самого младенчества, обучить всем своим мерзким премудростям. Для этого нужно было лешему человеческого младенца из дома выкрасть и бабе Яге приподнести. А в дом он войти не смеет! Надеялся на помощь кикиморы, но, как назло, ни одной не видно – все разбежались на ночные пакости.
А тут Бояка, любопытная, совсем близко из зеленой тины выскочила, окатила лешего болотной водой и хохочет. У Бояки дурная слава среди нечисти ходит – добрая она, пользы от неё никакой. Понимая, что по-хорошему с ней не договориться, схватил её леший Никодим, в мешок сунул. Она и вякнуть не успела.
Попыталась Бояка из мешка выскочить, а леший ей серебряную монету показал. Кикиморы страсть как серебра боятся. А также каленого железа, святых символов, огня, пения петуха и яркого солнечного света. Они от этого ещё сильнее зеленеют, а то и вовсе исчезают. Опасно!
Причалило корыто к берегу, взвалил леший мешок на спину и пошел. Тяжело нести, вытряхнул Бояку на землю, она кубарем покатилась, сбежать хотела. Леший её за нос поймал.
- Больно! – запищала Бояка.
Он ей снова серебряную монету показал. Она на неё смотрит, шлёпает ногами, словно ластами, оглядывается, щурится и идет за лешим, как привязанная. А куда идет, не знает. Темно, да ещё туман сгустился, как молоко, в метре ничего не видно.
Леший сунул Бояке в руки полено и говорит:
- Иди в дом. Хозяева уже спят. Возьми младенца из люльки, вместо него полено положи. Да укрой, укрой хорошенько, чтобы до утра не хватились, что нет ребенка. Да не разбуди его!
Потянул створку, окно и открылось.
- Лезь.
Страшно Бояке. Сидит на краю подоконника, сухие глаза трет. Плакать ей хочется, а ни одной слезинки нет.
Леший снова из кармана серебряную монету вынул, Бояка кубарем скатилась в комнату, огляделась. В углу люлька стоит, в ней младенчик лежит. Хорошенький! Щечки пухлые, розовые, волосики кудрявые, белые, глазками голубыми хлопает, вот-вот заплачет. Рядом на кровати его бабушка спит – Матрёна Захаровна. Знала её Бояка. Ох, и бойкая старуха! А младенчик ротик кривит, вот-вот заплачет. Бояка люльку покачала, он глазки прикрыл, засопел. Качать перестанет, глазки открывает. Качает – спит.
Леший Никодим в окно заглядывает, руками машет, знаки Бояке подает – мол, бери и выходи. А Бояка ребенка качает. Всю ночь баюкала.
Туман на улице рассеялся, небо на востоке начало светлеть. Вот-вот петухи запоют. Леший тоже пения петухов не любит. Плюнул, рукой махнул и побежал к берегу, где его корыто стояло. Следом и Бояка через подоконник перемахнула и тут же услышала, как ребенок заплакал. Бабка Матрёна Захаровна закряхтела, поднялась, говорит:
- Ну, и умница ты у меня сегодня. Всю ночь спала, и я выспалась.
Шмыгнула Бояка в кусты, в несколько прыжков доскакала до болота, нырнула в зеленую жижу. Ох, и хорошо! Дома всегда хорошо. Даже если твой дом – болото.
4. Жестяная банка.
Бояку разбудил шум. Это Завида и Флёна не поделили жестянку из-под конфет и так ругались, что болото ходуном ходило. Птицы взлетели и кружились над поверхностью, не решаясь сесть на куст или чахлое болотное деревце, змеи вокруг кочек обмотались, головы спрятали, головастики в ряску забились, а лягушки и вовсе на берег выскочили. Даже гордый рогоз свои коричневые головки опустил. Бежать-то не может.
Бояка сонные глаза протерла, зевнула и на шум поплыла.
Завида и Флёна тянули каждая к себе круглую жестяную коробочку с нарисованным на крышке цветком. В ней когда-то хранились леденцы или мармеладки. Кикиморы кричали нечленораздельно, и Бояка с трудом поняла, что каждая считала коробочку своей собственностью, поскольку увидела первой. От их визга у Бояки заложило уши. Она знаками попросила их замолчать. Но они не слушали и вопили ещё громче. Наконец, приплыла Хмурь, руки в бока уперла, чары свои применила, и они замолчали.
- Всё болото переполошили. Люди услышат, будут стороной обходить, никого в трясину не заманим.
Завида и Флёна с новой силой потянули каждая к себе жестяную коробочку.
- Я их помирю. – Вдруг ляпнула, не подумав, Бояка.
- Это как? – посмотрела на неё насмешливо Хмурь.
- Добуду им вторую коробочку.
- Это как?
- Найду.
Хмурь хмыкнула, Августа Афанасьевна выглянула из-за кочки, сокрушенно покачала головой. Ну где Бояка такую коробочку найдёт? Такие сокровища ведь на дороге не валяются!
Выплыла Бояка на берег, юбку отряхнула, волосы пригладила и поскакала двухметровыми прыжками в сторону поселка. Заметив детскую площадку, стала невидимой. Покачалась на карусели, съехала с горки. Дети вокруг пищат, радуются. А чего им не радоваться? Ох, и здорово! Бояка к качелям подошла. Всё было занято. На одной бабушка качала внучку. В руке у девочки была заветная круглая жестянка.
- Бабуля, а кикиморы страшные? – вдруг спросила девочка.
- Очень! Они ещё и детей в болото заманивают.
- Зачем?
- Да кто их знает. Просто очень вредные.
- А на кого они похожи?
- Зеленые, лохматые, злющие. Как увидишь такую, Ксения, сразу убегай.
Обидно стало Бояке, что люди так плохо о них думают, хотела заплакать, да слёз нет. Хотела уйти, да про коробочку вспомнила. Как же её заполучить?
Тут бабушка с Ксенией домой направились. Бояка превратилась в маленького, черного, пушистого котёнка, побежала за ними. Хотела в белого, да кикиморам не положено. Только в черного. Бежит, жалобно мяукает, о ноги девочки трётся.
Ксения котёнка погладила:
- Киса, киса, иди домой. Заблудишься.
Бояка ещё жалобней замяукала.
- Бабуля, давай котёнка домой возьмём?
- Ну, как же мы возьмём? Наверное, у него хозяин есть.
- Нет у него хозяина. Он есть хочет. Никто его не кормит.
Бабушка согласилась котёнка домой взять.
Дома девочка налила в миску молока. Бояка попробовала, ей не понравилось, отвернулась. Ксения сделала бантик из бумаги, стала с котёнком играть. Бояка прыгала, прыгала, на жестянку поглядывала. Девочкина забава ей быстро надоела, она клубочком свернулась и уснула.
Проснулась Бояка ночью. Обернулась кикиморой и уж было собралась со стола коробочку взять, да и выскочить в окно, но тут услышала шепот:
- Эй, ты кто? – Девочка Ксения тоже проснулась.
- Кикимора я. Бояка.
- А бабуля говорит, что ты страшная и вредная.
- Ну, да. Мне положено такой быть. Только у меня пока не очень получается.
- Давай в куклы играть?
- Что такое куклы?
Девочка с кровати слезла, вынула из ящика игрушки. Бояка сильно подивилась – точь-в-точь люди, только не живые.
- В дочки-матери будем играть. Я – мама, ты – дочка Бояка, а куклы – дочки Маша и Даша.
- Кто такие дочки и матери?
- Разве у тебя нет мамы?
- Нет. У кикимор мам не бывает.
- Бедненькие! Мамочка – это же самый близкий и родной человек! Она меня родила. И я её очень люблю. А когда выросту, тоже мамой стану!
Ничего не поняла Бояка, но стала играть с Ксенией и так увлеклась, что про болото забыла.
Но Ксения начала зевать, глаза у неё закрывались.
-  Ты спать ложись, а мне пора. Подари мне вот эту коробочку.
- Да она пустая. Я все конфетки съела.
- Ну и ладно.
- Бери. Ещё придешь?
- Постараюсь.
Ксения натянула по самый подбородок одеяло и мгновенно уснула. А Бояка взяла коробочку, перепрыгнула через подоконник и помчалась большими прыжками к болоту.
Завида и Флёна на ночную гулянку не пошли, сидели на разных кочках. Ждали. Бояка протянула им коробочку.
- Украла? Молодец!
- Нет. Мне подарили.
- Фи! Ну, вечно у тебя не по-кикиморски!
- Вы бы спасибо сказали.
- Ещё чего! !!– одновременно крикнули Завида и Флёна.
Бояка вздохнула и поплыла к Августе Афанасьевне.
5. Как Бояка маму искала.
- Где моя мама? – спросила Бояка у Августы Афанасьевны.
У Августы Афанасьевны от такого вопроса даже кожа белой стала, совсем зеленый оттенок исчез. Так она разволновалась. Руками замахала, зашептала:
- Что ты! Откуда тебе такое в голову пришло? Такие вопросы нам, кикиморам, нельзя даже задавать! А уж думать об этом и забудь. Не наше это дело!
Но Бояка не унималась:
- Но ведь у людей есть мамы!
- Так то – люди. А мы – нелюди. Забудь!
Но этот вопрос мучил Бояку, не отпускал, и она решилась спросить у Хмури. И очень пожалела. Та так раскричалась, что болото забурлило. Будто и не болото вовсе, а океан во время шторма. Хмурь туманом, как одеялом, накрылась и исчезла.
Бояка огляделась вокруг. У кого бы ещё спросить? Видит - выпь раскорячилась между кустами – одной лапой за одну ветку держится, второй за другую. Склонилась над своим большим гнездом, суёт рыбёшку в раскрытый клюв своего птенца. Пять птенцов у неё вылупилось, все есть хотят. Она о них заботится изо всех сил. Мелкую рыбу, лягушек, червяков приносит, в их раскрытые клювы запихивает. А по ночам, чтобы не боялись, звучно кричит. Так, что крик слышен далеко за пределами болота. А днём сидит неподвижно и детей своих этому обучает.
Бояка понаблюдала за выпью, спрашивает:
- Тётя Выпь, ты им – мама?
- Мама. – Выпь высокомерно кивнула.
- А вы не знаете, где моя мама?
- Нет.
Бояка вздохнула, поплыла дальше, туда, где жила семья бекасов. Возле гнезда копошились две птицы, над птенцами склонялись, кормили, приговаривали:
- Чэ – кэ – чэ – кэ…
- Вы им мама?
- И мама, и папа.
- А, может, вы знаете мою маму?
- Чэ- кэ… Никогда не слышала про твою маму.
- Жаль. Как бы мне её найти?
- Чэ – кэ… А тебе зачем? Ты сама ешь, летать тебе учиться не надо.
Серая Цапля услышала их разговор, рассказала Бояке про домашнюю кикимору Тёклу, которая вот уже сто лет уже живет в библиотеке соседнего поселка.
Отправилась туда Бояка, нашла библиотеку. Очень подивилась – в большом зале длинными рядами стояли полки с книгами. Совсем белая, без зеленого оттенка кикимора Тёкла встретила Бояку на удивление доброжелательно. У кикимор доброжелательность – большая редкость.
-Могу защитить дом от пожара. Не раз спасала книги.
- Это как?
- Есть волшебные слова. Не могу тебе их сказать. Их передают только библиотечным кикиморам.
- Ты и читать умеешь?
- Научилась. Уж, почитай, двести лет среди книг живу. Сначала «яти» были, потом их убрали. Много новых слов появляется, не всё понимаю.
- Ты, наверное, самая умная среди кикимор?
- Нет. Самая умная та, что в Москве, в Центральной библиотеке живет.
- А что такое Москва?
- Столица, главный город России. Россия – наша страна!
- Надо же! А я не знала. У меня вот какой вопрос. Помоги мне, Тёкла, узнать кто моя мама.
Тёкла стала совсем белой. Как стена.
- Нет таких данных в библиотеках.
- Пусть не про меня лично. Откуда мы, кикиморы, беремся?
Тёкла громко вздохнула, потупила глаза:
- Поверь мне, Бояка, лучше этого не знать.
- Мне нужно знать! У людей мамы есть! У птиц тоже! А у нас нет!?
- Это страшная и тёмная тайна. Меньше будешь знать, лучше будешь спать.
- Ты что-то знаешь, Тёкла. Расскажи мне. – Начала её упрашивать Бояка.
Тёкла начала сдаваться.
- Есть книга. Но я в неё никогда не заглядывала. Говорят, опасно.
- Разве тебе не интересно? Покажи мне эту книгу.
Долго уговаривала её Бояка. Уж и небо на востоке начало светлеть, вот-вот солнце взойдёт.
Наконец, Тёкла махнула рукой, запрыгнула на самую верхнюю полку, сняла толстенную пыльную книгу в сафьяновом переплёте, спрыгнула на пол, грохнула её на стол так, что облако пыли поднялось до потолка. Бояка громко чихнула.
- Вот она! Раритет.
- Что такое раритет?
- Старинная книга. Ей больше трёхсот лет. Никто здесь о её существовании не знает. Ради неё меня здесь и поселили. Охранять могу, читать – нет. Я слово дала.
- У нас в болоте кикиморы всегда данное слово нарушают.
- Так потому и живут в болоте. А я – привилегированная.
Бояка несмело открыла книгу. Пожелтевшие, а по краям и вовсе коричневые листы, казалось, рассыплются от прикосновения. Она смотрела на неведомые знаки, которые Тёкла называла буквами, и ничего они ей не говорили. Грамоте она не обучена.
Тёкла стояла в стороне, поглядывала на Бояку. Потом не выдержала. Самой интересно! Подошла к столу, полистала книгу, нашла нужную страницу, пробежала её глазами и захлопнула книгу:
- Грустная история. Лучше бы я тебе не поддавалась. Жила себе и жила, ничего не знала. Теперь грустить буду.
- Расскажи!
- Ну, ладно. Кикиморы – это дети обычных людей, похищенные нечистой силой. Ну? Хорошо тебе теперь? Уходи!
Потрясенная Бояка отступила на шаг, потом ещё, перевалилась через подоконник и побрела в сторону болота.
Тёкла закрыла за ней окно, схватила швабру и начала вытирать, оставленные Боякой мокрые следы.
- Вот недотёпа болотная! То ли дело я! Интеллектуалка!
Грустная Бояка дошла до болота, когда совсем рассвело. Залезла в самую топь, обняла кочку, засопела. Маму свою она никогда не найдёт. А если и встретит случайно, мама её не узнает. А она, Бояка, её не помнит совсем.
Только на третий день разыскала её Августа Афанасьевна.
- Всё болото избороздила, пока тебя нашла. Серая цапля подсказала.
- А ты знала, кто такие мы, кикиморы?
- Знала.
- Почему не сказала?
- А что бы это изменило?
- Как же мне теперь жить?
- А как Хмурь живёт? Или Завида, или я? Так и ты живи. Становись настоящей кикиморой. Вредной, скандальной.
- Но ведь ты не вредная.
- В молодости я очень вредной была. Теперь надоело. Хочется человеческого тепла. Вот тебя обнять. Ты спи. Я рядом посижу. Сон твой буду охранять.
- А если из меня путёвой кикиморы не получится?
- Спи давай.
6. Бояка и лягушонок Сёмка.
Лягушонок Сёмка был шустрым и умным не по-лягушачьи. Бояка подружилась с ним, когда он из головастика в лягушку превращался.
У лягушек ведь как? Весной они – икринки, маленькие шарики. Потом из них появляются головастики, у них есть голова и хвост. И они совсем беспомощные – мамы рядом нет, сами еду ищут - разные мелкие растения. Затем у головастиков отрастают задние лапки, а хвост, наоборот, уменьшается. Вскоре появляются легкие вместо жабр, и передние лапки. И вот он – лягушонок! Уже на берег выбирается, ест не только травку, но и насекомых, червяков, улиток, комаров. Милый, забавный, скачет по берегу.
Ранним утром Бояка в болотной жиже возилась, даже юбка у неё от грязи колом стояла. Ох, и хорошо ей было! Глядя на первые лучи поднимающегося солнца, щурилась от удовольствия.
Вдруг услышала тихий вскрик, обернулась. Прожорливый Уж напал на Сёмку. Держит его зубами за заднюю лапку, вот-вот проглотит.
- Эй, ты! Отпусти моего друга! – Закричала Бояка, и как шлёпнет ногой - ластой по болотной ряске!
Уж от неожиданности пасть разинул, Бояка лягушонка на руки подхватила. Смотрит, а у него лапка сломана.
Уставился Уж на Бояку пристально. Гипнотизирует. Но Бояка - кикимора, её никакой гипноз не возьмет.
- Охота – дело святое. Всем кушать надо. Кто успел, тот и съел.
- Это – мой друг Сёмка. Его не тронь!
- В нашем болоте все чьи-то друзья и подруги. Так с голоду и помрешь.
- Ах, ты! – Закричала Бояка. – Вот и тебе покажу, змей прожорливый!
Сломала Бояка стебель рогоза и его верхушкой, похожей на эскимо на палочке, хлестнула по поверхности, затянутой болотной ряской. Уж, извиваясь, метнулся в сторону и поплыл к Хмури, чтобы пожаловаться на несносную Бояку.
Вся нечисть болотная притихла. Ждёт, что дальше будет.
А Бояка к ножке лягушонка тонюсенькую веточку приложила, травинкой обмотала.
- Заживёт, Сёмка.
- Заживёт.
Хмурь на рассвете, по своему обыкновению, ухаживала за Росянкой, хищным растением, которое выращивала возле своей кочки. У Росянки листья покрыты волосками, на их кончиках блестят капельки клейкого сока. Как роса. Они-то и привлекают насекомых. Они садятся, прилипают, лист закрывается. Сок растворяет насекомое. Жуть! Поэтому Хмурь свою Росянку любила, холила и лелеяла, и потому была недовольна, когда Уж отвлёк её от любимого занятия.
Уж запыхался, тяжело дышал:
- Хмурь, там эта…  ваша Бояка мешает мне охотиться.
Хмурь ласково смотрела на Росянку. Ей сейчас совсем не хотелось разбираться с Боякой. Спросила, не поворачивая головы:
- От меня-то ты чего хочешь?
- Накажи её!
- Я – кикимора болотная, нечисть. Большинство людей вообще сомневается, что я существую. Чем же я такому настоящему, изученному учёными вдоль и поперёк, Ужу могу помочь? Сам-то ты на что? – И лениво зевнула.
Нечисть болотная заволновалась. Неужели скандала не будет? А так хотелось повеселиться!
- Ты – главная среди кикимор. Вот и накажи Бояку. Меня она, если захочет, в порошок сотрет. Или в лягушку превратит.
Хмурь засмеялась:
- Но ведь и я могу тоже самое с тобой сделать.
Но Уж был настойчивый, не отступал:
- Запрети Бояке по ночам из болота выходить, людям пакостить. Она остепенится.
- Она только обрадуется. Она ведь непутёвая кикимора.
Уж вздохнул:
- Вашу нечисть не поймёшь. Да ну вас!
Вздохнул тяжело и поплыл укладываться спать голодным. Разочарованная нечисть, не дождавшись концерта, тоже начала укладываться спать. День ведь уже почти наступил.
- И мне спать пора, Сёмка, - Бояка посадила лягушонка на самую высокую кочку. Но не успела она нырнуть в болотную жижу, как враждующие между собой Серая и Рыжая цапли, заметили Сёмку и одновременно кинулись к нему. Раскрыли свои длинные клювы, вот-вот схватят. Бояка их опередила, встала между ними, накрыла собой Сёмку.
Цапли стали ругаться. Каждая винила другую в том, что помешала схватить лягушонка. Бояка бережно взяла лягушонка на руки и поплыла к берегу.
- Опасно тут, Сёмка. За одно утро два нападения.
Лягушонок квакнуть не успел, как оказался в пруду неподалёку.
- Здесь цапли не живут. Береги себя.
Лягушонок помахал лапкой Бояке.
- Я буду скучать.
 7. Кикиморы разбушевались.
Наступил август, последний летний месяц. За грязным болотом поспели ягоды брусники. Словно бордовые бусинки на поляне рассыпаны. Дети из посёлка эти ягоды собирали. Кикиморы их в болото изо всех своих кикиморских сил заманивали, но они все, как один, наказ родителей помнили и на их зов не шли. За целый месяц не удалось ни одного малыша в болотную топь заманить! Хмурь, несмотря на то, что был полдень, срочно собрала кикимор. Они хотели спать, слушали вполуха.
- Лето заканчивается. Зима скоро! Болото замёрзнет, и мы все будем спать под кочками до весны. Надо повеселиться на прощание.
- Нам и так хорошо, - зевнула Флёна.
Хмурь даже не глянула в её сторону.
- Предлагаю сегодня же ночью устроить людям «весёленькую» ночь! Наведём шороху, чтобы всю зиму вспоминали нас недобрым словом!
- Зачем – недобрым? – Спросила Бояка.
Хмурь зыркнула на неё презрительно. Завида усмехнулась:
- Юродивая, она и есть юродивая!
Кикиморы захихикали.
- Цыц! – Прикрикнула на них Хмурь. – Ночью приказываю веселиться, что есть мочи.
- Так не выспались же! – Пробурчала Флёна.
- Зимой выспишься. Так выспишься, все бока отлежишь.
Разошлись кикиморы по своим кочкам до вечера. И, едва солнце начало клониться к закату, Хмурь сунула два пальца в рот, по-разбойничьи свистнула. Поплыли к ней кикиморы. Первой, тяжело отдуваясь, приплыла Августа Афанасьевна. За ней, весело отплёвываясь от ряски, Услада. Прискакала откуда-то совсем бодрая Завида. Потом, прыгая с кочки на кочку, и потирая сонные глаза, пришла Флёна. Не было только Бояки. Хмурь насупилась, недовольно зашлёпала ногой-ластой по мутной болотной воде. Но вскоре, запыхавшись, прибежала Бояка.
- Я ножницы свои искала. Еле нашла.
- Вперёд! – Скомандовала Хмурь, и кикиморы помчались по грунтовой дороге к посёлку.
Вечер был тёплый, безветренный. Люди высыпали на улицы, гуляли в парке, сидели возле домов на лавочках. Дети играли.
Бояка сделалась невидимой, смотрит, как Флёна и Завида на детской площадке раскручивают карусели и качели. Дети заходятся плачем от страха и головокружения. А кикиморам всё ни по чём! Знай себе крутят, орут, пищат, да ещё и щекочут.
Хмурь тоже стала невидимой, пришла на спортивную площадку, где дети постарше играли в лапту. Кинет игрок мяч, а Хмурь его перехватит, и запустит в того, кто кинул. Или биту возьмёт и ну, колотить игроков! Подростки ничего не понимают, от ударов уклоняются, да не всегда им это удаётся.
Тут и ночь наступила. Темнота кромешная.
В посёлке началась паника. Народ по домам разбежался, окна, двери закрыл.
Но разве это остановит кикимор? Они везде проникнут. Завида хозяйке суп пересолила, всю посуду побила, Флёна пряжу запутала так, что не распутать никогда. Услада мамаше песню нежным голосом спела, убаюкала. Та и уснула. А Услада вытащила ребёночка из люльки и бегом к болоту. Бояке стало так жалко мамашу! А ребёночка ещё больше. До жути! Ухватила она Усладу за подол, та и вырваться не может.
- Чего надо?! Отпусти!
- Давай, поиграем!
- Во что?
- Я тебе загадку загадаю. Отгадаешь, пойдёшь дальше. Если нет, отдашь мне ребёнка.
- Ладно.
- Слушай. «Это место для лягушек, Здесь нет улиц, нет избушек. Лишь – куда не поглядишь – Кочки, ряска, да камыш.» Ну? Что это?
Услада задумалась. На сухой пенёк уселась, голову почесала, зелёные волосы покусала.
- Не. Не знаю.
- Болото. Мой малыш! Отдавай.
- Бери. Я себе ещё найду.
Взяла Бояка спящего ребёнка, прижала к груди покрепче и поскакала в сторону посёлка.
А там – «веселье». Шум стоит несусветный. Кикиморы в окна стучат, в двери колотят, хохочут, ухают, свистят, плач младенцев изображают. Людям спать не дают. Всем животным выстригли гривы и шерсть. Кошки и собаки лысыми стали. Ощипанные куры на насестах возмущенно кудахчут.
Хмурь довольно потирает руки.
- Вот это мы шороху навели!
Тем временем, Бояка тихонько в дом пробралась. Малышкина мамаша спала, убаюканная Усладой. Бояка аккуратно уложила ребёнка в люльку и, уж было, собралась уходить, как в комнату вошел отец ребёнка. Он набросился на Бояку, схватил её за руку, закричал:
- Ага! Попалась, нечисть! Мы тебя накажем! Весь посёлок соберу, пусть люди посмотрят. Фу, какая мокрая и холодная! – Мужик аж затрясся от отвращения. Бояка тоже задрожала. От страха и от обиды. Она же вернула младенца! Но мужик ей не поверил. Связал ей ноги и руки, привязал к столу и побежал соседей звать. Бояка превратилась в маленького черного котёнка, верёвки с неё свалились. Она же кикимора! Для неё это запросто. Она прошла незамеченной мимо бегущих в дом мужиков. Они и не поняли ничего.
Выбравшись на улицу, Бояка снова в кикимору превратилась, побежала, что есть мочи. Учуяла родной запах – сыростью болотной повеяло. Под ногами мягкий мох сфагнум, как зелёный ковёр. Ничего нет дороже родного дома.
Кикиморы напакостили, повеселились, уморились, спали крепко. Над болотом всходило солнце. Бояка под свою кочку забралась, свернулась калачиком и тоже погрузилась в сон.
8.Осушение болота.
Пока кикиморы отсыпались после весёлой ночи, жители посёлка собрались на главной площади.
- Что будем делать с кикиморами?
- Совсем житья не дают!
- Детей воруют!
- Прогнать их!
- Как ты их прогонишь? Они же – нечисть! Ты их в дверь, они в окно!
- Осушить болото! Провести мелиорацию по всем законам науки!
На том и порешили.
Слух о том, что болото будут осушать, принесла Сорока. Она тарахтела и тарахтела, и нагнала такого ужасу, что на болоте начался переполох. Ужи и гадюки вокруг кочек обвились, лягушки квакать перестали, жабы сдулись, птицы своих птенцов начали учить летать по ускоренной программе. А вечно враждующие между собой Серая и Рыжая цапли вместе улетели искать новое болото. И даже ни с кем не попрощались. Кикиморы притихли. Трое суток сидели каждая под своей кочкой, пузыри пускали.
Наконец, Бояка подплыла к Августе Афанасьевне.
- Куда же мы теперь? На другое болото?
- Да всё уже давно занято. Свободного не найдешь. А чужих никто к себе не пустит. Можно в дом к нерадивой хозяйке подселиться.
- Как узнать, что она нерадивая?
- Беспорядок у неё. Посуда грязная, постель не застелена, обед не сварен, дети сопливые, игрушки разбросаны. Только самим нельзя. Нужно, чтобы кто-то из людей кикимору подбросил. Да где ж такого человека найдешь?
На четвертый день Хмурь в себя пришла, взгромоздилась на самую высокую кочку, громко свистнула. Кикиморы её призыва ожидали, тут же собрались. Надеялись, что Хмурь придумала, что им делать. А она сама к ним за советом обратилась.
- Что делать будем? Как болото спасать?
- Может, с людьми помиримся? Покаемся. Пообещаем по ночам сильно не шуметь, детей не воровать. – Предложила Услада.
- И что? Сидеть в болоте и в носу ковыряться? Тоска. – Хмурь исподлобья оглядела кикимор. Задержала сердитый взгляд на Бояке. – Даю вам всем сутки. Каждая из вас должна найти способ, как защитить болото. Я выберу лучший. Проявите свою кикиморскую прыть. – И тут же спрыгнула с кочки и опустилась в болотную глубь.
Кикиморы, уныло повесив свои длинные носы, разбрелись по своим кочкам.
Бояка огляделась. Низкорослые чахлые ёлочки росли вперемежку с ольхой, неподалёку рощица тонких берёзок на крошечном островке посреди мшистого болота, поросшего осокой, рогозом и камышом. Это её родной дом! И другого у неё нет. Как же его сберечь?
На толстой коряге, в том месте, где болото переходит в озеро, сидела длинноволосая русалка. Глаза зелёные, неживые. Заметив Бояку, она засмеялась жутким смехом. Но разве Бояку этим напугаешь? Она подплыла к русалке.
- Слышала? Болото осушить хотят. Не подскажешь, как защитить?
Русалка перестала смеяться.
- А я в озере живу. Мне до вашего болота дела нет.
- Но нам ты же можешь помочь? Советом.
- Сказала же – мне всё равно. И советов я не даю. – Взмахнула хвостом и, блеснув в лунном свете чешуёй, нырнула в озеро.
Заметив, как два желтых прожектора высвечивают из темноты то кочку, то куст, Бояка догадалась, что это болотная Сова. Прыгая с кочки на кочку, подобралась к ней поближе.
- Знаешь, что болото осушить хотят? Можешь подсказать, как защитить?
Сова засунула свою добычу в расщелину пенька, направила свои глаза-прожекторы на Бояку.
- У! У! У! Не знаю. Не знаю. Не знаю. Мой пенёк не исчезнет.
- А остальных тебе не жаль?
- Что такое «жаль»?
- Понятно. – Вздохнула Бояка. – Где я живу? Кто мои соседи? А ещё говорят, что мы, кикиморы, – вредные.
Грустная она пришла к Августе Афанасьевне.
- Нос не вешай! Я тебе кое-что подскажу. Сама я уже не доскачу, стара стала. Слушай внимательно. На Калиновом мосту, что через реку Смородину можно встретить Великую Богиню Мару. Она насылает сны людям. Вот прядь моих волос, отдашь ей. Она поймёт, что я тебя прислала. Она точно поможет.
Помчалась Бояка, что было сил на Калинов мост. Под утро только добралась. Над рекой туман стелется, вдалеке филин ухает. Села на перила. Ждёт. Небо на востоке вот-вот начнёт светлеть. Уж уходить собралась Бояка, как на другом конце моста словно из воздуха материализовалась женская фигура. Она была словно из плотного тумана и лицо её невозможно было разглядеть.
Подошла к ней Бояка, протянула прядь волос. Та ответила:
- Поняла от кого ты пришла. Что надо?
- Помоги переубедить людей, чтобы болото не осушали.
- А сами на что?
- Наши чары послабее твоих будут. А народ сильно обиделся. Нам его не унять самим. Слушать нас не хотят.
- Помогу. Иди.
Предрассветный сон у людей крепок. Но в это предутреннее время люди в посёлке заворочались в своих постелях. Многие вскрикивали, руками, ногами махали. Всем им от мала до велика снился один и тот же сон, насланный Марой. Будто болото высохло, а на его месте образовался огромный котлован, и в нём поселилось чудище заморское с когтями и в чешуе. И требует это чудище каждый вечер красивую девушку. Пострашнее кикимор такое соседство будет.
Утром снова собрались люди на площади. Бояка, сделавшись невидимой, затесалась между ними, подслушивала, ловила каждое слово.
- Это всего лишь сон. Не обращайте внимания.
- Но это – кошмарный сон. А если он нам теперь каждую ночь будет сниться?
- Да! И почему всем снилось одно и тоже? Не спроста!
- Жуть! Просто жуть! Вдруг сон – вещий? Тогда пусть кикиморы живут. Мы к ним привыкли.
Люди сомневались, не знали, что предпринять, решили ещё подумать.
Бояка побежала в библиотеку к Тёкле.
- Помоги нам. Нужно сделать так, чтобы болото сохранить, и людям хорошо было.
- Всё от вас зависит. Чтобы людям хорошо жилось рядом с вами, вы не должны их огорчать.
- Не могут кикиморы не пакостить. В этом наша суть.
- Я же сижу тихо. Никто и не знает, что я тут живу.
- Ты – умная. И миссия у тебя особенная – книгу беречь. А мы другие, мы – болотные. Что с нас взять?
- Это точно. Живёт неподалёку учёный. Он у нас книги берёт. Болото изучает. Сходи к нему.
Среди ночи проникла Бояка в дом учёного Филиппа Егоровича. В большой комнате стоял пружинный диван. Бояка не удержалась, прыгнула раз, другой, а потом её уже не остановить.  Руками машет, притоптывает, подлетает до потолка. Пружины яростно скрипят. Она так увлеклась, что не заметила, как вошел учёный. Он нацепил на нос очки, пригляделся и побледнел. Медленно сполз по стене на пол. Очки свалились. Тут Бояка его заметила, подбежала, очки ему на нос нацепила, потом воды дала напиться.
- Привет, ученый!
- Привет. Я думал – вы выдумка, мифология. Сказка.
- Да нет же! Мы есть! И нам нужна твоя помощь. Слышал, что Грязное болото хотят осушить?
Ученый разволновался:
- Как осушить? Нельзя! Я диссертацию по нему пишу.
Вдруг скрипнула боковая дверь, на пороге появилась древняя старуха. она опиралась на толстую сучковатую палку, смотрела невидящими глазами на противоположную стену. учёный заволновался.
- Мама, вы зачем встали?
- Я слышала ваш разговор. Я хочу помочь. Всем. Научу жителей посёлка, что им делать. А вам нужно пригласить кикимор на площадь.
Старуха ушла, прикрыв за собой дверь.
Еле дождался учёный утра. Снова народ собрался на площади.
- Это болото – очень ценный научный объект. На нём растут удивительные растения – росянка, мох сфагнум. Куда же деться птицам – квакве, бекасам, куликам, выпям, совам и журавлям? А ужи, гадюки, черепахи? А животные ондатра, выдра? Все погибнут. Вы же этого не хотите? Мы должны его сохранить.
- Так-то оно так. Только кикиморы житья не дают. Сладу с ними нет.
- Но ведь для того, чтобы избавиться от тараканов, вы не сжигаете дом. Есть одно верное средство.
Люди выслушали учёного, долго думали, совещались. Согласились, пошли к болоту. Кикиморы сидели смирно, только носы над ряской торчали. Еле уговорили их прийти вечером на площадь.
А между тем близилась очень. Рассветы стали поздними. Бояка протёрла глаза, выбралась на берег болота, отряхнула юбку и долго таращилась по сторонам на уходящую летнюю красоту. Мох сфагнум стал ярко красным, пожух стрелолист, поник камыш, росянка посерела и скукожилась. Над землёй плавал туман. Деревья, словно призраки, растворялись в туманной дымке. Красные ягоды брусники и клюквы виднелись повсюду. Бояка любовалась. Вздыхала. Пора на зиму укладываться, а ей совсем не хотелось. А хотелось бы посмотреть, что дальше с природой будет. Она ведь зимы никогда не видала.
А тем временем все болотные жители к зимовке готовились. Лягушки на дне зарылись в ил. Черепахи спали, прижавшись к кочкам. Заторможенный от холода Уж выбрался на берег, медленно пополз вдоль дороги.
- Куда направился? – Бояка преградила ему путь.
- Холодно в болоте. Найду тёплое местечко, там и перезимую.
- Это где же зимой «тёплое местечко»? Я слышала, что зимой от холода нигде спасения нет.
- Под большой корягой всё теплее, чем в болоте. Я там буду не один. Нас там много. Прижмёмся друг к другу. А если повезёт, в доме спрячусь, на чердаке, поближе к трубе.
- Ну, давай, ползи. Весной встретимся.
Из топи высунулась Хмурь, закричала на всё болото:
- Бояка, спать пора! Не пойдём к на площадь! Люди коварство против нас задумали. Перезимуем, а там видно будет. Я нашла удобное место на самой глубине. Все поместимся.
Это летом кикиморы спят, где хотят, у каждой есть своё место. А зимуют все вместе, крепко прижавшись друг к другу.
Хмурь ухватила Бояку за юбку, потянула в болотную глубь. Бояка упиралась изо всех сил, руками по грязи болотной шлёпала. Еле вырвалась. Ну совсем ей не хотелось на зиму укладываться! Хотелось узнать, что там люди придумали. А вдруг польза всем будет?
- Ты как хочешь, а я пойду на площадь.
Хмурь отпустила её, махнула рукой. Тут же из болота выскочили Завида, Услада и Флёна, закричали:
- И мы! И мы пойдём! Может, помиримся? – Набрали полную корзину сонных лягушек и помчались в сторону посёлка. Хорошо, на околице вспомнили, что мириться идут, присмирели, скорость сбавили, юбки отряхнули, волосы пригладили. Выбралась из тины Августа Афанасьевна, пошла по дороге рядом с Боякой. Нехотя выбралась на берег Хмурь, побрела следом.
Люди смотрят – кикиморы на заборах сидят, во весь рот улыбаются. Скучно им просто так сидеть.
- Мы мириться пришли. На зимовку укладываемся. До весны про нас не услышите.
- Нечего тут улыбаться! Не верим мы вам. Обязательно какую-нибудь пакость сделаете.
Кикиморам стало обидно.
- Мы вам лягушек в подарок принесли.
- Зачем нам лягушки? Мы не французы. Не едим мы лягушек.
- Вам бы только о еде. Детям раздайте, пусть играют.
- Не надо нам. Несите их в болото.
Но кикиморы не отступали. Хотелось им на прощанье доброе дело сделать. Решили окна в домах помыть. Из кадок дождевой воды набрали, и ну окна поливать.
Бояка тоже изо всех сил старалась – окно тёрла, тёрла. Вдруг заметила, что с той стороны окна на неё смотрит незнакомая девочка. Бояка руки на груди сложила, глаза в землю опустила. Она искренне хотела быть хорошей. По-человечески. А у самой глаза зелёным озорным светом горят. Девочка окно открыла.
- Ты кто?
- Кикимора. Боякой зовут.
- Не обманывай. Кикиморы только в сказках бывают.
Девочка приехала в гости к бабушке только вчера и не знала, что самые настоящие кикиморы здесь живут неподалеку.
- Как же в сказках? Вот она я!
- Залезай в окно. Меня Машей зовут.
Бояка перепрыгнула через подоконник.
- Ты во что играть любишь? – спросила девочка Бояку.
- Я загадки люблю разгадывать и загадывать. Слушай. Не вода, не суша – на лодке не уплывешь и ногами не пройдешь. Ну? Кто больше угадает, тот и выиграл.
- Болото. Теперь ты угадай. Без окон, без дверей, полна горница людей. А? Что?
- Огурец. Слушай. Без рук, без топорёнка, построена избёнка. Ни за что не догадаешься!
- Гнездо!
Тут дверь открылась, в комнату вошла мама девочки. Она тоже не знала, что кикиморы на самом деле существуют.
- Маша, у тебя уже подружка есть? Здравствуй, девочка. Как тебя зовут?
- Бояка.
- Бояка? Какое интересное имя. Ладно, не шалите. Играйте, книжки почитайте.
Мама девочки ушла, а Маша раскрыла книжку.
- Сказку слушай.
Сказка была про бабу Ягу, про красавицу и молодца, который эту красавицу спас от чудища, а потом на ней женился. Бояка заслушалась. Решила, что весной, как только проснется, пойдет к Тёкле, будет грамоте учиться, чтобы самой сказки читать.
Тут в окно кикиморы застучали:
- Иди сюда, Бояка! Люди на площади собрались, мириться будем.
Бояка  через подоконник перепрыгнула, помахала Маше рукой и помчалась в сторону площади.
В самом центре стояла большая бочка, наполненная до краёв молоком.
- Зачем это? - заволновалась Хмурь. И уж собралась бежать, но её крепко держали.
- Вам нужно окунуться. Ничего страшного не произойдёт.
- Нет! Нет! Уморить хотите! Зря мы вам поверили!- кричали кикиморы и пытались убежать, но люди это предусмотрели и держали изо всех сил.
- Хорошо. - Сказала Бояка. - Я рискну.
Она нырнула в бочку с головой, молоко расплескалось. Выскочила через несколько секунд, но её никто не узнал. Это была обычная девочка лет семи. Беленькая, чистенькая, с кудрявыми волосами и голубыми глазами. Народ ахнул, кикиморы зажмурились.
Бояка растерянно осмотрела себя:
- Что же мне теперь делать? Я ведь не смогу жить в болоте. Куда мне податься?
И тут мама девочки Маши протянула к ней руки:
- А мы тебя удочерим. Иди ко мне.
Бояка взяла женщину за руку:
- Ты теперь моя мама?
Женщина её обняла:
- Ну да. Я - твоя мама. А ты - моя дочка. Маша будет тебе сестра.
Бояка смотрела на неё и не верила своим глазам. Неужели её мечта сбылась?
Потом в молоко нырнула Флёна, потом Завида и Услада. Все они превратились в девочек подростков. И их разобрали по семьям. Только Хмурь упиралась. Её окунули насильно. Она превратилась в милую девушку лет шестнадцати. Последней окунулась Августа Афанасьевна, и когда вынырнула, все увидели невероятно красивую девушку.
- Да ты - красавица, Августа Афанасьевна! - воскликнула Хмурь.
- Можно просто - Августа. - Ответила та. И все облегченно рассмеялись.