Взбунтовавшееся время - рассказ

Я вышел на улицу. Сегодня как-то внезапно всё вокруг посветлело. Первый снег, невесомый и пушистый, едва уловимым слоем покрыл улицы, дворы домов.
Было утро. Я обернулся, чтобы посмотреть на окно нашей квартиры. Вопреки обыкновению, оно было пусто. Безжизненным прямоугольником чернело оно на сером фоне стены, сливающейся с такого же серого цвета безликим небом.
Нужно было ехать на работу. Я завёл автомобиль, тот в ответ застрекотал металлическим звуком холодного мотора. Жёлтый лист, потемневший, увядший упал на лобовое стекло. Откуда же ты взялся, осенний бродяга? Не все ли твои собратья уже давно слетели с ветвей и устилают теперь землю под тонким белым покрывалом?
Я взял его в руку и положил на ладонь. Я смотрел на него, а думал о Лидии. Это она осталась там, дома, по ту сторону холодного стекла окна. Сегодня она не выглянула, чтобы проводить меня, а это означает, что она продолжает злиться. Наша ссора, бессмысленная и глупая, опять покачнула наш шаткий семейный мир.
В последнее время мы ссорились часто... А ведь близились долгожданные зимние праздники. В такое время, когда все магазины от супермаркетов до мелких лавочек украшаются разноцветными гирляндами, а на улицах то там, то здесь возникают украшенные яркими игрушками ёлки, особенно хочется понимания и душевного тепла. И как же горько было мне осознавать, что даже в канун грядущего торжества мы не способны были сохранить мир собственного дома. Я стоял сейчас и злился на Лидию, на её непримиримость, на нежелание слушать меня...
Вдруг нечто странное заставило меня отвлечься от грустных мыслей. Жёлтый лист... Тот самый, что лежал сейчас на моей ладони вдруг покачнулся, тронулся с места и стал медленно двигаться вверх. Оторвавшись от моей руки, он всё быстрее поднимался. Но нет, не так, как полетел бы он, повинуясь порыву ветру, это движение происходило по-другому. Ровно и уверенно он стремился ввысь, пока не достиг ветви, с которой упал, и крепко не прикрепился к ней, как будто и не падал. И тут вместе с ним стал подниматься вверх белый снег. Мелкие снежинки устремились в небеса. Звук работающего двигателя автомобиля затих. Все вокруг, повинуясь волшебству, двигалось в обратную сторону по линии времени.
Я смотрел на жёлтый лист. Ещё минуту назад бывший истрёпанным и пожухлым, теперь он креп и зеленел на глазах. Снег же продолжал подниматься и подниматься...
И вот, наконец, всё прекратилось. Я стоял на том же месте, рядом безмолвно стоял мой автомобиль, только земля вокруг уже не была белой от выпавшего перового снега, она была темна. Надо мной, крепко прикрепившись к ветке, покачивался ставший зелёным бывший жёлтый лист. Я замер. Это было невероятно. Было всё то же утро, всё та же зима...
Наконец, сбросив оцепенение, я пошевелился. Я прикоснулся к капоту автомобиля, тот был ледяным. В салоне было холодно, как будто машину и не грели... Я снова сел на сиденье, завёл двигатель и посмотрел в окно. Зелёный лист, колышимый ветром, крепко прикреплённый к ветке не давал мне покоя. Я вышел и попытался сорвать его. Взяв палку, я притянул к себе загадочную ветвь. Крепкий, плотный лист никак не давался. Казалось, он не хотел отделяться от вновь обретённого дома. Наконец, лист поддался и оказался в моей руке. Я снова положил его себе на ладонь. Сочный, тугой он, казалось, недоумевал, для чего его так бесцеремонно сорвали.
Поспешно сунув странную свою находку в блокнот, я отправился на работу. Земля повсюду была голой и сырой. Нигде теперь нельзя было увидеть и остатков снега. Он, такой белый, явный, ещё полчаса назад устилавший всё вокруг, просто исчез.
Тёмные деревья, мрачные дома, угрюмая дорога чернели теперь на фоне низкого серого неба.
По дороге я думал о том, что увидел сегодня утром. Что произошло? Ясно и отчётливо вспоминалось мне, как снег, вслед за жёлтым листом поднялся вверх и утонул где-то в глубине нависших серых туч. Блокнот с ярким зеленым листом лежал рядом на сидении. Что же случилось? Странное волшебство не находило объяснений. Это не могло быть игрой моего воображения или сном, всё было реально, но не вписывалось в рамки логики, и вот уже скоро мой истерзанный домыслами ум, поблуждав между сегодняшним чудом и событиям вчерашним, вернулся к нашей с женой вечерней ссоре. Снова зазвучали внутри сознания вопросы. Почему Лидия так вела себя со мной, почему никогда не слушала меня? Как получилось, что наши отношения, полные когда-то тёплого восторга, были теперь напрочь лишены признаков любви. Насколько безвозвратно ушло из души Лидии это светлое чувство. Я не понимал больше её, она стала мне чужой. Я не знал, как выбраться из того круга неурядиц и пререканий, когда каждое слово, каждый пустяк приводят к ещё большему холоду в душе другого.
Я остановился возле здания больницы, в которой работал. Немного посидел в машине, чтобы развеять в сознании невесёлые мысли о собственной семейной жизни, но так и не смог избавиться от них, повертел зелёный лист в руках, положил его обратно в блокнот.
Наконец, я открыл дверь. То, что в отделении случилось что-то дурное, я почувствовал сразу. Об этом говорили и взволнованные больше обычного лица санитарок, и нервные движения медсестёр. Когда я обо всём узнал, я уже нёсся, надевая на ходу халат в палату к пациентке. Та задыхалась. Лекарство, традиционное и безопасное для прочих, вызвало у неё аллергию. Это отёк. Капельница, укол... Ничего не помогало. Теряя сознание у меня на руках, женщина хрипела. Громким, жутким было её дыханье. Глаза её вдруг как-то неожиданно потемнели. Я знал этот признак. Так, неестественно чёрными огромными зрачками изнутри слабеющего тела смотрит смерть. Она вселяется в людей внезапно и ничто уже не может отменить её чужого, холодного взгляда. Несколько минут... Мне не хватило всего лишь нескольких минут... Надо было не сидеть перед дверью в больнице в машине, или не срывать тот несчастный зелёный лист, а мчаться сюда, на работу, в больницу. Надо было не думать по дороге о своих отношениях с женой, а нестись сюда, обгоняя соседние автомобили. Как мне не хватало теперь этих минут... Появись я здесь всего лишь несколькими минутами раньше, я бы мог спасти эту женщину. «Поздно» - страшное слово для врача, для меня оно было страшно ещё и осознанием того, что состояние этой женщины ещё десять минут назад было иным и в тот момент его можно было бы исправить. Я не должен был предаваться утром лирической беспечности, должен был оставить дома собственные проблемы и чувства. Горько и нелепо я чувствовал себя сейчас, держа на руках умирающего человека.
И тут вдруг женщина стала оживать. Как я это понял? Очень просто, она стала внешне меняться. Сначала несмело, робко порозовело её кожа, затем глаза... Они стали светлеть, чернота неизбежности отступала. Хриплое дыхание, так пронзительно только что вырывавшееся из груди, становилось всё более тихим и ровным... Прошла ещё минута, и вот уже женщина дышала ровно, тело её окрепло. Её взгляд стал светел и чист. Я тут же понял, что произошло.
- Капельницу! Укол! - закричал я.
Кто-то неведомый, всевластный давал мне шанс исправить собственную небрежность. Время снова взбунтовалось против своего же неумолимого движения, оно вернулось на несколько минут назад. Этого было достаточно.
Прошло полчаса. Я не решался уходить из палаты. Сидя на принесённом мне медсёстрами стуле, я слушал ровное дыхание уснувшей пациентки. Ей больше ничего не угрожало.
Я, наконец, вышел в коридор. Накопленное волнение понемногу стало отступать. Объяснить себе произошедшее я даже не пытался. Два раза за сегодняшнее утро время для меня пошло вспять. Я достал из блокнота сорванный мною с дерева лист. Крепкий, всё ещё по-прежнему зелёный, он не собирался увядать, как будто напоминая мне о том, что всё можно исправить.
Заглянув ещё раз в палату к мирно дремлющей пациентке, я набрал номер жены.
- Ты во сколько сегодня заканчиваешь работать? Давай вечером погуляем, - предложил я, как только раздался её голос в трубке. - Я заеду за тобой, поедем в магазин. Накупим всем подарков и игрушек на ёлку. Ты же хотела нарядить её на этой неделе. Выберешь гирлянды, какие захочешь. Прости меня и не злись.
Остаток дня промчался без происшествий. Когда он закончился, я снова сел в свой автомобиль. Стемнело. Дорога чернела цветом нависшего над ней тёмного неба, улицы же осветились огнями фонарей и городских витрин. Грядущий праздник чувствовался уже в каждом вздохе, в каждом звуке. Морозная свежесть, праздничные ежегодные песни по радио, цветные огни развешенных на деревьях гирлянд - всё поднимало настроение, настраивала на весёлый лад.
Я отправился за Лидией. Работала она в школе неподалёку. Так мы и познакомились - в одном из местных магазинчиков: она покупала книгу стихов, я ждал друга, шатаясь из магазина в магазин наугад. После этого были прогулки, встречи и, наконец, свадьба, благословлённая родителями, с праздничным тортом и гостями. Не могу сказать, что после этого начался кошмар, но Лидия изменилась, наверно, изменился и я. Ушла влюблённость, пришла привычка...
Я остановился у входа в школу. Скоро Лидия вышла на крыльцо. Серьёзная, немного обиженная, она села рядом на сиденье автомобиля, мы отправились гулять.
Торговый центр встретил нас множеством огней. Близился праздник. Ёлки, подарки, игрушки, гирлянды, фейерверки занимали два этажа. По лестницам сновали люди, зеркальные стены блестели, открывая взору всё больше и больше соблазнительных товаров. Праздничная музыка играла повсюду.
В безудержном хороводе ярких красок мы с Лидией не могли не поддаться всеобщему ощущению приближающегося торжества, и вот уже от плохого настроения Лидии не осталось и следа, вчерашняя ссора была нами забыта. Подобно детям носились мы от прилавка к прилавку, выбирая подарки. Мы веселись, примеряя на себя забавные колпачки снеговиков, затем фотографировались возле большой ёлки, покупали домой игрушки, затем мчались в отдел упаковок. Всё теперь было радостно, грустное настроение бесследно ушло. Под конец Лидия выбрала для меня маленький сувенир-подарок - брелок в виде сердечка со снегом внутри. Знаете, обычно подростки обмениваются такими, когда только начинают встречаться друг с другом. Чтобы порадовать Лидию, я тут же прикрепил его на ключ своего автомобиля.
Лидия сияла, от её угрюмости не осталось и следа.
- Почему мы так редко стали проводить время друг с другом? - спросила она.
Я только пожал плечами.
Держась за руки, мы спускались к выходу. За окнами чернела темнота.
- Подожди меня в машине, я кое-что ещё хочу купить, - вдруг сказала Лидия и помчалась куда-то вглубь магазина.
- Я буду ждать тебя у выхода с улицы, - успел крикнуть ей я.
Лёгкая, невесомая она тут же затерялась в толпе прочих покупателей.
Неся объёмные пакеты с покупками, я отправился на стоянку, сел в автомобиль.
И кто только создал эти вечные предпраздничные пробки! Когда я добрался к условленному месту, Лидия уже ждала меня. Едва заметив меня, она озорно пробежала через дорогу прямо перед фарами вовремя скрипнувшего тормозами автомобиля, юркнула в открытую мною дверь.
- Холодно! - потирая руки, сказала она.
Я включил дополнительный обогрев.
Мы ехали молча. Лидия, немного уставшая, но довольная, склонила голову мне на плечо. Стеклянный брелок в виде сердечка мирно покачивался, прикреплённый к ключу зажигания.
- Я скажу родителям, что на праздники мы будем у них, - сказала она.
Нет, это было невыносимо, она решила продолжить вчерашний разговор. Зачем? Нам же было так хорошо сегодня. Я убрал её голову со своего плеча.
- Послушай, я же говорил вчера, нас будут ждать в другом месте. К твоим родителям мы заедем после. Не упрямься. Нарядишь дома ёлку, как ты и хотела. У нас будет несколько дней праздников, но на саму ночь поедем туда, куда нас пригласили.
- Не нужны мне ни подарки, ни игрушки, ничего! Всё это ты устроил сегодня только для того, чтобы я согласилась!..
Я промолчал. Чужая! Она по-прежнему не понимала меня и оставалась чужой. Это было невыносимо.
- Останови автомобиль! Останови! Я не хочу ехать с тобой домой, не хочу больше праздника!
Я не стал её удерживать и остановился. Лидия выскочила прямо посреди дороги, уже через мгновенье её фигуру поглотила тьма. Началась метель. Тысячи едких снежинок бились в стекло, дорога стала почти незримой.
Мне не хотелось домой. Лидия уже не будет больше сегодня со мной разговаривать, она будет злиться... Я достал блокнот и покрутил уже слегка увядший, но продолжающийся оставаться по-прежнему зелёным лист.
Я вернулся на работу, в больницу. Проведал напугавшую меня утром пациентку, та мирно спала. Я решил остаться, устроился в ординаторской. Лучше было оставить Лидию одну.
Грустные мысли не давали покоя. Почему мне так не везло? Отчего Лидия больше не любила меня? Как получилось, что она стала для меня чужим человеком? Она больше не понимала, не хотела понимать меня.
Долго не решаясь сделать то, что задумал, я медлил, пока, наконец, не достал все-таки телефон. Я без труда нашёл нужный номер. Зелёный лист... Оказывается не всё можно исправить, не всё вернуть.
- Привет, ты сегодня дежуришь? Заходи, - произнёс я.
Этих слов было достаточно для того, чтобы уже через пару минут в моей ординаторской оказалась Оленька. Впорхнув в дверь, она наполнила своим молодым задором всё пространство. Она болтала всякие глупости, шутила, смеялась. Как же сильно контрастировало её беспечное озорство с задумчивой молчаливостью моей Лидии. Я запер дверь.
В том, что произошло, виновата была Лидия и только она. Каждый раз лишь обещания, данные мною Лидии в день нашей свадьбы, удерживали меня от совершения опрометчивого поступка. Сегодня же я понял, что жизни с Лидией не будет... Она всегда будет для меня теперь чужой. Она решила, что я плох и ничто этого не исправит. Об этом я продолжал думать, сидя рядом с разрумянившейся, желающей продолжения наших отношений неугомонной Оленькой.
И тут снова произошло нечто. Время, оно снова необъяснимо взбунтовалось. Но нет, оно не обратилось как прежде назад, а стремительно помчалось вперёд. Полетели наши с Оленькой встречи. Одна, другая, и вот уже вся больница знает о нашем романе. Ревность Лидии, её молчаливо-осуждающий взгляд. Ссоры с Лидией, скандал и вот развод, и Оленька в подвенечном платье, и я рядом... Мне захотелось закричать: «Не надо! Не так быстро! Я ещё не успел разлюбить одну и насладиться с другой новизной отношений!» Но нет, время неумолимо гнало меня вперёд и вперёд.
И вот уже Оленька в моей квартире, переставляет мебель, заводит собаку. Начинается наша с ней совместная жизнь. Обыденное налаживание быта, привычка, пришедшая на смену страсти, и вот уже первая ссора, затем другая и третья... А время летит и летит, и от задора, юности Ольги уже не остаётся и следа.
Она, изрядно располневшая, потускневшая, подурневшая идёт рядом. Мне стыдно за неё, за её так быстро проявившуюся в ней старость.
Время замедляется. Мы движемся по улице под падающим снегом, Ольга ругает меня.
Время больше не бежит, оно вернулось к прежнему ритму, его безумие прекратилось. И вот я иду с новой женой и понимаю, что в моей жизни ничего не изменилось, я сменил одного человека на другого, но это не спасает меня. Снова ругань и нескончаемые ссоры, и ощущение ещё большей пустоты и одиночества...
Лидия, по моим ощущениям бывшая ещё пару часов назад так близко, теперь где-то далеко. Я даже не знаю, что с ней... На ум приходят наши с ней встречи - то время, когда мы только начали встречаться, когда она ждала меня у входа в больницу, а потом как мы гуляли по парку и не спешили домой; и я водил её в кафе, а она, разрумянившаяся смотрела на меня счастливыми глазами... А ещё мы ходили в кино, и там сидели, обнявшись...
- Дай мне ключи от машины, я поеду домой. Не хочу больше видеть тебя. Отдай! Отдай! - возвратила меня к реальности своим криком беспокойная Олька. - Отдай! - пыталась вырвать она ключи от автомобиля из моих рук.
Я не удержал их, и они, не доставшись ни мне, ни ей упали прямо на асфальт. Со звоном раскололся брелок. Сердечко, подаренное мне когда-то Лидией так и болтавшееся всё это время на ключе, разбилось. Осколки его со звоном рассыпались под моими ногами. Жалко и нелепо выглядел высыпавшийся из него искусственный снежок. Я опустился, сел на корточки перед рассыпанными осколками и обхватил голову руками. Это была моя жизнь, бессмысленная и нелепая, в голове вертелось только одно слово «Нет!». Не так я представлял себе любовь, не в гнусных ссорах бытия виделось мне будущее.
Я безутешно смотрю на тёмный асфальт. И тут осколки брелка под моими ногами начинают медленно собираться воедино, они притягиваются, соединяются вместе, и вот уже целый с переливающимся внутри снегом брелок поднимается прямо мне в руки. Я держу его, встаю и понимаю, что время опять движется назад. С замиранием сердца я прохожу в обратном порядке только что прожитые события. Олька начинает хорошеть на глазах. Свадьба, белое платье... Наши встречи в больнице, перовое свидание. Как же я не понял тогда, насколько мы чужие с ней. Её шутки нелепы, смех резок, да она просто глупа! Как я мог не заметить этого? И нужен я ей лишь как средство для дальнейшего благополучного существования. Я врач, это льстит ей... А время не останавливается, оно движется назад. И вот я уже стою и жду Лидию возле торгового центра, а рядом распахнутый блокнот и в нём зелёный, сорванный мною с ветки лист. Время останавливается. Оно вернулось к той точке, когда мы с Лидией, накупив кучу подарков к праздникам, должны возвращаться домой. Я знаю, что Лидия там, в торговом центре. На этот раз мне удалось подъехать к его дверям до выхода Лидии из здания, я жду её. Сколько же мне ей надо всего сказать! Она ещё не знает, как сильно я люблю её! Я изменился! Я помню наши первые чувства, наши встречи! Я готов провести праздник с её родными, ведь это правильно. Да и вообще, путь будет так, как хочет она. Я больше не допущу нашей ссоры.
Лидия, разрумянившаяся, довольная сделанными покупками, выбегает на крыльцо. Заметив меня, она машет мне рукой, и, не видя несущегося по дороге автомобиля, устремляется ко мне. Резкий звук тормозов... Женские крики. Я бегу через проезжую часть к Лидии. Она лежит на дороге. Глаза её ещё открытые, но они уже черны. Такой знакомый мне взгляд смерти, смотрящей изнутри ещё живого, но уже обречённого погибнуть тела. Я пытаюсь помочь Лидии, но всё напрасно. Вокруг меня собираются люди, водитель сбившего Лидию автомобиля что-то кричит надо мною, а я держу в руках Лидию и понимаю, что не успел. Время, зачем ты возвращалось назад? Какие неведомые, волшебные силы заставляли тебя сегодня двигаться то в одну, то в другую сторону? Для чего? В происходящем должен был быть какой-то смысл.
Я столько всего должен был сказать Лидии... Я полюбил её тогда, давно, нежную юную, люблю её и сейчас. Время, поворачиваясь то вперёд, то двигаясь вспять, напомнило мне об этом. Я люблю её, но не успел ей сказать этого! Поздно! Несколько минут! Мне нужно всего лишь несколько минут! Я бы успел спасти её и себя...
И тут чья-то неведомая рука снова начинает крутить ручку барабана времени. У меня на глазах бледное лицо Лидии начинает наливаться румянцем, глаза открываются, смерти нет. Лидия улыбается мне, она жива. А время тянет меня назад, обратно в машину. И вот я уже сижу, смотрю на зелёный лист и снова её из торгового центра. Она выходит на крыльцо. Времени на обдумывания нет. Автомобиль, который должен сбить её, уже на дороге. Я выбегаю и кричу Лидии, чтобы она оставалась на месте, но она не понимает меня. Увидев меня, она делает шаг навстречу мне, я кидаюсь на дорогу, бегу к ней на встречу. Я слышу резкий звук тормозов...
Больно. Всё тело превращается в одну сплошную боль, в глазах темнеет. Это смерть. Но теперь она смотрит на меня снаружи темнотою тускнеющего в моих глазах пространства. Последнее, что я вижу, это испуганное лицо Лидии надо мной, она жива. Это значит, я успел, но голоса нет, губы не послушны, я понимаю, что уже не успею произнести напоследок слов любви. Несколько минут! Опять мне их не хватило. Время, зачем ты мучаешь сегодня меня? Что с тобой происходит? Чего ты добиваешься? Я спас жену, но погибаю теперь сам, разум мой угасает...
И тут в глазах моих начинает светлеть. Я вижу Лидию. Заплаканная, она сидит надо мной. Я успею, теперь я успею ей сказать, что люблю её! Время даёт мне этот шанс. Но сказать я ничего не успеваю. Я чувствую, что я уже на ногах, скрежет тормозов, и вот уже никакой боли. Время тянет меня через дорогу обратно в машину, и вот я уже снова в своём автомобиле, сижу за рулём и жду Лидию, которая через несколько секунд выбежит на крыльцо. Рядом в блокноте лежит зелёный лист. Время даёт мне шанс всё исправить. Сквозь стеклянные двери выхода я уже вижу приближающуюся к ним Лидию. Вот она уже подходит к дверям, выходит на крыльцо. Времени нет. Я открываю дверь и стремглав несусь к ней. Бегу так быстро, как это возможно, мчусь через дорогу и кричу ей: «Стой! Оставайся на месте! Я сам...». И вот снова скрежет тормозов...
Каким же привычным стал для меня этот звук в последнее время. И снова боль, снова темнеет в глазах. Знал ли я, что так произойдёт? Знал. Надеялся ли избежать столкновения? Нет. «Любовь долго терпит, милосердствует... любовь не превозноситься, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается и не мыслит зла. Любовь никогда не проходит...» пронеслись тогда в моём уме слова. Если я решил, осознал, что люблю этого человека, значит я должен быть готов ради неё жертвовать тем, чем необходимо.
В глазах моих темнеет. Лидия, растерянная и заплаканная, снова склоняется надо мной, но я уже ничего не вижу. Время, сегодня ты дало мне самый главный урок, и я его усвоил - если полюбил, люби... Разум мой угасал, мысли путались, тьма овладела мной. Время остановилось...
И тут вдруг свет. Повсюду вспыхнул свет. Ярким заревом он ослепил меня, заставив сощуриться. Понемногу привыкающие к нему мои глаза, наконец, начинают различать предметы. Я вижу вокруг просторный, широкий зал, ряды кресел, людей, сидящих на них. Подобно мне, будто отходя ото сна, они недоуменно крутят головами. Кто все они? Я осторожно вынимаю свою ладонь из-под фиксатора, прикреплённого к ручке моего кресла. Где я?
И тут память начинает возвращаться ко мне. Я вспоминаю, как мы с Лидией пришли в этот зал. Лидия! Да вот же она рядом... Она ещё не открыла глаз. По щеке её текут слезы. Милая, отчего ты плачешь? Что тебе привиделось?
Я вспоминаю. Мы пришли на широко разрекламированный киносеанс. Новые кинотеатры, строящиеся теперь повсюду, обещали немыслимое развлечение - сеанс с непрогнозируемым сюжетом и полным эффектом присутствия. Мы с Лидией пришли на фильм «Взбунтовавшееся время». Создатели его обещали нам, что по сюжету мы будем проживать события фильма, бегущие то назад, то вперёд. Но почему именно наша с Лидией жизнь легла в основу сюжета?
Перед нами, зрителями, вдруг возникает человек.
- Итак, поздравляю вас, все вы успешно посмотрели кино живого присутствия! Готов поспорить, что никто из вас никогда не испытывал ничего подобного! «7D» - новая технология виртуальной реальности. Семь чувств, ощущений, на которые мы влияем во время сеанса: зрение, слух, осязание, обоняние, вкус и два невероятно новых и важных - время и ваше положение в пространстве, именно они дают возможность сформировать эффект полного вашего присутствия внутри сюжета. Да и сам сюжет, это то, что формирует ваш мозг индивидуально. Каждый из вас сейчас посмотрел свой собственный фильм, который создало вам ваше воображение. Мы только лишь задали линию сюжета - время, которое должно было, меняя свой ритм, возвращать события назад, либо же двигать их вперёд. Вы попали в мир, где физические процесс способны протекать в обратном порядке, вопреки привычным нам законам реальности. Перед сеансом все вы незаметно прошли тест, по результатам которого были автоматически проставлены виртуальные маркеры вашего сознания. Натыкаясь на них во время сюжета, ваш мозг позволял событиям двигаться в произвольном порядке. Что видел каждый из вас, никто не знает, пусть ваш сюжет останется для всех прочих тайной. Уверен, вы ещё не раз посетите наш кинотеатр! «7D» - технологии немыслимого погружения!
Человек закончил и исчез.
Это было кино... Всё, что я пережил, было всего лишь невероятной технической новинкой! Вот почему время необъяснимо меняло свой ход. Вот это технологии! Пару минут назад я был готов поспорить, что всё, что я пережил, в реальности происходило со мной. Сейчас же я вспомнил, как прикрепили мою руку фиксатором к вмонтированному в ручку кресла сенсорному чипу. Невероятные технологии! Программируемое воздействие на органы чувств посредством электронного сигнала... Они были настолько реальны... Даже сейчас этот зал, кресла, люди казались мне большей выдумкой, чем тот зелёный лист, который я держал в своей руке. Я полез в карман, достал свой блокнот. Тот был пуст. Никакого зелёного листа в нём не было.
Лидия открыла глаза.
- Ну что ты, что ты расплакалась... - принялся я успокаивать её, когда она, измученная, дрожащая, прижалась ко мне. - Это всего лишь фильм. Помнишь, мы хотели с тобой посмотреть кино. Ну вот, ты совсем расстроилась... Пойдём.
Вместе с прочими зрителями мы встали в образовавшуюся у выхода очередь.
- Ты знаешь, что я видел? - раздавался где-то позади нас взволнованный голос подростка. - Я был суперменом! Тем самым... Я мог летать, спасал города, а ещё я своей рукой мог делать так... и останавливал время. И ходил там, пока все стояли, и так всех спасал...
- Ерунда, - отвечала на его слова видимо пришедшая вместе с ним девчонка. - Вот я была вампиршей. Честно-честно! И перепрыгивала то в прошлое, то в наши дни... Вокруг все то оживали, то умирали...
Люди постарше больше молчали. Только один раз я услышал где-то рядом рассказ как кто-то вернулся в прошлое, чтобы сделать выигрышную ставку... Представляю, какое расстройство после такого снова почувствовать пустой карман.
Лидия молчала. Мы вышли, из здания. Стояла зима. Невесомые снежинки неспешно спускались с неба. Я подставил им ладонь. Снежинки падали и таяли, и не одна из них и не думала устремиться назад вверх. Это была реальность, в которой время движет события лишь в одну сторону, по предписанному закону. Здесь листья не зеленеют зимой, люди не оживают... Я поёжился. Было холодно. Я обнял покрепче Лидию. Она была бледна.
- Почему ты притихла? Что ты увидела там, в своём фильме? Тебе понравился новый кинотеатр? - спросил я её.
Она лишь утвердительно кивнула головой.
Мы пошли на стоянку. Темные улицы уже озарились огнями фонарей и вывесок. Серая дорога на глазах белела от падающего снега. Сейчас мы поедем домой.
- Знаешь, - наконец произнесла Лидия, - я больше никогда не буду обижаться на тебя. Пусть будет всё, как ты захочешь, я больше не буду спорить, ты главный человек в моей жизни, я хочу жить для тебя. Я научусь готовить получше, и буду каждое утро, чтобы не случилось, выходить провожать тебя на работу...
Я обнял её покрепче.
- Я тебя очень люблю, - произнесла она.
- Я тоже тебя люблю, - ответил ей я. - Но что ты видела? Что-то случилось?
Мы остановились. Я заглянул Лидии в глаза. Они, уже просохшие от слез, смотрели на меня взволнованно и нежно.
- В моём фильме ты погиб ради меня. Два раза... Ты два раза отдал за меня жизнь, чтобы я жила...
Я прижал к себе Лидию крепко-крепко. Милая, родная, так вот что она увидела. Бесценная моя. А я ещё, глупый, думал, что она мне чужая. В этом море сюжетов, которые мог бы проиграть каждому из нас наш разум, и я, и она, мы вместе увидели одно и то же - нашу жизнь. У нас был один сюжет на двоих. Мы мыслили одинаково. Если бы было надо, я умер бы за неё десять раз. Нет, не чужая мне она, эта женщина моя! Какой бы она ни была, как бы не портилось её настроение, как бы она не злилась, она мыслила синхронно со мною, теми же понятиями, что и я. Когда-то я принял решение любить её, значит буду любить, чтобы не случилось.
- Ну что ж, хватит мёрзнуть, пойдём! - сказал я и, взяв её за руку, повёл к автомобилю.
2016