Отдых по бартеру

   Выбирать себе подруг и спутниц жизни надо только на море и не просто на море, а непосредственно на пляже. Почему?  Сейчас объясню. Потому, что я сам понял эту простую истину именно сейчас. Я, это Владимир Власов, собственной персоной. Кто со мной не знаком, познакомлю чуть позже. Очень хочется поделиться умными мыслями, пока они пришли в голову от ничегонеделанья, при температуре, зашкаливающей все мыслимые и не мыслимые пределы. А температура воздуха на сочинском морском побережье сейчас почти 39 градусов выше нуля в тени.
   И так, о милых дамах. Здесь, на пляже, все их уловки и хитрости просто не работают. Яркий солнечный свет безжалостно выявляет все недостатки лица, купальник – фигуры, которые способен приглушить свет бра и торшера и спрятать удачно подобранная одежда. На что мы мужчины обычно попадаемся? На очаровательную мордашку. На брови, изогнутые дугой. Загадочно мерцающие глаза, выглядывающие из-за частокола густых и длинных ресниц. На пухлые, яркие губы, чистую, бархатную кожу, перламутровые зубки, осиную талию, внушительный бюст и яркую одежду.
   А на пляже или после купания, эта Марья-царевна превращается даже не в   царевну-лягушку, а зачастую в обыкновенную лягушку. Искусно загримированное, нарисованное лицо смывается морской солёной водой, либо растекается под палящими лучами солнца, и что мы видим? Брови, ранее выгнутые дугой, превращаются в прямую, редкую, выщипанную белесую линию. Правда сейчас у некоторых красоток брови просто отсутствуют, а на их месте краской нанесены толстые чёрные или коричневые полосы. Вблизи эта красота еще страшнее чем   полное отсутствие бровей. Частокол длинных ресниц исчезает, так как в воде   наклеенные ресницы опадают с глаз, как лепестки ромашки при гадании. И ранее, казавшимися огромными глаза, умело подсвеченные тенями, предстают перед нами в редком обрамлении маленьких ресничек. А главное, оказывается, что они намного меньше, чем казались прежде.  Пухлые губы, без помады и блеска выглядят тонкими, синими, а иногда и злыми. Кожа на лице, без тонального крема, пудры и других ухищрений предстает перед вами в натуральном виде: в веснушках, прыщах и тому подобной пакости. Я уже не говорю о волосах и фигуре! Приколотые пряди, шиньоны, придающие пышность прическе, где вы? Ау? Накладные бюсты и корсеты под купальник не оденешь. Нет, если, конечно, не будешь купаться, а только ходить по пляжу в поиске жертвы мужского пола, то можно. Но тепловой обморок обеспечен точно. Какова картинка?
    Вот так и я, умудренный опытом, двадцати девятилетний мужчина, опер убойного отдела из Санкт-Петербурга, занимающийся раскрытием особо опасных преступлений, был разведен, как обычный лох, царевной-лягушкой, то есть оборотнем в женском обличии.
    Теперь по порядку. Как я, нищий «мент», мог попасть на море с моей-то зарплатой капитана? Даже если бы я откладывал и копил на такой отдых, отказывая себе во всем, а не только в роскоши и излишествах, а именно: в ресторанах, девушках и прочих атрибутах сладкой жизни, то смог бы накопить за два года на билет туда и обратно с проживанием где-нибудь в сарае. Не поверите, но тур в Сочи мне оплатила женщина. Нет, я не альфонс, хотя мои друзья и по совместительству коллеги, иногда шутят и называют меня «ночным снайпером» мужского рода, поражающим и разбивающим женские сердца. Они не понимают, что найти свой идеал женщины для создания семьи нельзя, сидя у телевизора. Я не виноват, что часто влюбляюсь, а потом разочаровываюсь. А в меня влюбляются еще чаще. Природа щедро наградила меня совершенно не обязательной, а скорее даже вредной для мужчины яркой внешностью. Не подумайте, что я псих или нарцисс. Но, к сожалению, девушки: Тани, Люси, Маши, Наташи заглянув в мои большие янтарные глаза, погладив мои густые пшеничные волосы и увидев мою фирменную улыбку в тридцать два зуба, крепкую накачанную фигуру, пусть и среднего роста, млеют, пытаются завоевать не только мое сердце, желудок и руку, но всё что к ним прилагается. Пекут, жарят, варят, угощают, не забывая при этом, демонстрировать свою красоту и эрудицию. Если вы подумали, что я живу за их счет, то вы глубоко ошибаетесь. Я люблю пустить пыль в глаза и это мой основной недостаток. Я могу спустить всю свою зарплату за один вечер, пригласив, понравившуюся мне девушку в шикарный ресторан, или купив ей понравившуюся безделушку. Я не жаден. Потом, правда приходиться «сосать лапу», образно говоря или подъедаться у друзей. Но, свои тапочки я всегда держу дома. Это значит, что купить меня за еду или ласки невозможно. Я мужчина, ищущий идеал женщины, подруги жизни. Мои друзья нашли таких женщин и счастливы. Вот и я, как только найду, стану добропорядочным семьянином и успокоюсь.
    Все это я рассказал для того, чтобы было понятно и в дальнейшем не вызвало вопросов, почему я получил подарок в виде отдыха на морском побережье Черного моря от одной женщины, а попытался закрутить роман с другой. Подарок был честно заработанный. Я помог Елене, моей бывшей девушке, с которой мы расстались друзьями, как я считал, вытащить ее брата из тюрьмы, рискуя жизнью раскопав и доказав, что его босса убил не он, а юная жена оного. То, чего не смогли увидеть остальные, увидел я, так как по первой специальности я врач-патологоанатом. Но профессия сыщика мне нравиться больше. Юридическое образование я получал заочно. Не буду обременять вас научными терминами и рассказами, скажу лишь, что фокус безутешной вдовы не прошел и брат Лены, оказался на свободе, а я в Сочи на море.  Лена бизнес-леди. У неё несколько салонов красоты по городу и сеть парикмахерских. Она предлагала мне деньги, но я естественно отказался. Тогда она принесла мне путевку, положила конверт на стол и ушла. Я звонил, приходил к ней домой, но безрезультатно. Её брат сказал, что она улетела в Рим за новинками и будет только через неделю. Путёвка «горела», и я решил ехать. Каким бы неподкупным я не был, но позволить пропасть таким деньгам?  Кстати, отдых в Сочи, стоит дороже, чем отдых   в Турции или Хорватии. Такой вот парадокс. Но в связи со спецификой моей работы, и отсутствием заграничного паспорта, я вынужден не покидать пределы нашей Родины, о чем не очень скорблю. У меня еще все впереди. Я на это надеюсь.  Отпуск мне оформили без проволочек, тем более что за последние 3 года я брал отпуск только по учебе. Провожая меня на отдых, друзья сказали, что я нахал и взяточник, позорящий имя честного российского, опера. Потом, правда, сказали, что пошутили, но осадочек остался и я снова долго размышлял, правильно поступил или нет. В конце-концов пришел к выводу, что если ты сделал работу за кого-то, кто сделал ее не качественно, и помог другому человеку, а он тебя за это отблагодарил (по возможности), то ничего зазорного в этом нет. Я же не просил и не требовал ничего от Лены. Настя, жена моего друга Бориса, считающая меня третьим ребенком в их семье, кроме двух их сыновей, так как по её словам я мало чем от них отличаюсь по поведению, перетряхнула весь мой скромный гардеробчик, добавила туда из своего трехстворчатого шкафа, полотенце, шлепанцы, панамку Костика, старшего сына и крем от загара, чтобы я  не обгорел. На прощание она попросила меня, чтобы я далеко не заплывал и не кружил головы противоположному полу, хотя бы тем, кому до 18 и более 40, чтобы не было проблем и недоразумений, в которые я всегда влипаю. Пацаны попросили привезти им ракушек, панцирь краба и осьминога.  Я пообещал, что привезу всё в натуральном виде, а осьминога в консервной банке. Пацаны кинулись на меня, мы устроили войнушку, и я был изгнан из дома потому, что в результате боёв, мы разбили любимую Настину кружку для чая.
    Мой начальник и  друг Александр Анатольевич   приказал мне не терять голову и не лезть ни в какие дела местных внутренних органов, дабы не наломать дров. Я хотел обидеться, но не стал. Где-то он прав, меня иногда заносит на поворотах. Татьяна, жена шефа, попросила меня хорошо питаться, отсыпаться, хотя бы днём. И только Федос, недавно влившийся в наш дружный коллектив, и быстро став в нем своим, тяжело вздохнув, хлопнул меня по плечу и буркнул:
   - Оторвись там по полной за нас обоих, друг.
   Вообще-то его звали Юрием, но так как отчество его было Федосеевич, я стал звать его Федосом и в нашем коллективе это имя как-то прижилось. Соня Сойка в моих проводах участия не принимала и ничего не наказывала. После расставания, мы с ней общались только по рабочим делам. И вот, получив такие наставления от друзей, я оказался на море. Местечко называется Лазаревское.    Красота вокруг такая, что захватывает дух. Сосны, море, горы, цветы, фонтаны. Рядом церковь Рождества Христова и руины старой крепости. Но и жара такая же. Из дома уезжал от обычной питерской погоды: ветер, дождь, туман и плюс двенадцать, а приехал в солнце и жару до сорока. Утром и вечером здесь Рай, днем Ад. Вот именно в такую жару, когда можно спастись только в баре, где масса прохладительных напитков, а главное кондиционер я и вляпался в историю, о которой начал вам повествовать ранее.
   В самолете я познакомился с двумя девушками Раечкой и Верочкой хохотушками, но не в моем вкусе, без изюминки. Меня цепляет, только когда девушка поражает мое воображение с первого взгляда. Тогда я теряю рассудок и становлюсь «китайским болванчиком», готовым совершить любую глупость. Но эти девчонки были уж очень предсказуемыми. Сказали, что учатся обе на журналисток. Проходили практику в журнале «Форд Фокус». Пытаясь показать свою эрудицию, они весь полет говорили на полном серьёзе о нефтегазовой промышленности, политике, ценах, вместо баррель, говоря борель. Путали бензин с керосином и нефтью. Хвастались, что писали об этом статьи. Но я, как воспитанный молодой человек, только улыбался и поддакивал. Пусть трещат, долетим и забуду, как их звать. Но, мне не повезло потому, что девушки ехали в тот же отель, что и я. В автобусе они продолжали кокетничать со мной, хихикали, строили глазки, особенно Раечка. Я вздохнул с облегчением, когда мы приехали и нас разместили по местам проживания. Я сразу ретировался, пока девушки копались со своими вещами.
  Отель оказался довольно приличным, со «шведским столом» и круглосуточно работающим баром. Напрягало только название «Шторм». Шторма мне хватает и на работе, и в жизни, а здесь хотелось тишины и умиротворения. Номер тоже был приличным и как не странно без тараканов, запаха хлорки и с большой кроватью. В номере был даже телевизор, и он тоже работал. В маленьком холодильнике, стояли бутылки с водой, пивом, маленькими бутылочками спиртного и шоколадками. Правда, за отдельную плату.  Ванная оказалась душевой, и что интересно из кранов текла и холодная и горячая вода, то есть не было привычной для этого времени профилактики и отключенной горячей воды. Меня всегда поражает – почему именно тогда, когда на улице жарко, пекло, ты весь потный, мокрый от солнца или дождя, ты не можешь принять душ, смыть все это или согреться, когда дождь ледяной? Почему именно летом практически на целый месяц надо отключать горячую воду?  Ни весной, ни зимой, а именно летом?  После дороги я разу забрался в душ, потом растянулся на кровати, повалялся и пошел обозревать отель, близлежащую территорию и море. 
   В холле было прохладно, повсюду стояли мягкие диваны, кресла. Народ пил кофе, коктейли, пиво.  Барные стойки были заняты. Я вышел на улицу и попал в парилку. Жара была такая, что сразу захотелось бежать обратно в отель. Я решил, что территорию осмотрю ближе к вечеру и на море схожу тогда же. Вернулся в отель, нашел бар и зашел в него. Как думаете кого я там встретил? Конечно же, своих самолётных подружек. Они чуть ли не бросились мне на шею от радости снова лицезреть меня. За неимением лучшего, я болтал с ними, потягивая холодное пиво. И тут в бар вошла девушка, при виде которой я просто превратился в соляной столб. Во рту пересохло, дыхание перехватило. Сказать, что она была красива, значит, не сказать ни чего. Она была сногсшибательна. Когда-то давно я видел фильм, где мужик у моря пел своей красотке: «Я просто замер на бегу. Поверить в счастье не могу. Скажи, откуда ты пришла?». Ну, пришла она, скорее всего, из номера, который находится в этом отеле, но вот то, что я замер, оглох, онемел, впал в ступор и это все одновременно, тут не убавить, не прибавить.  Она села за столик напротив нас. В баре царил полумрак, только небольшие светильники освещали уютное помещение. Свет от бра, падал прямо на глаза девушки. У нее, были ярко синие, бездонные, как море глаза. Черные, блестящие, как шелк волосы ниже мраморно белых покатых плеч. Пухлые, капризно изогнутые губы, цвета спелой малины. Соболиные брови и ресницы, достающие до этих самых бровей. Кожа лица нежная, как спелый персик, чуть загорелая. И мне сразу захотелось попробовать этот персик на вкус. Фигура была такая, что у меня сразу потекли слюнки.
       Девчонки, заметив мое состояние, презрительно съязвили - Красавица описанная. Из натурального - только уши. - Но, я сидел, как завороженный и они, поняв, что я для них потерян навсегда и как Атлантида ушел под воду, а главное вряд ли выплыву, громко хмыкнув, встали и ушли из бара.
   Прекрасная незнакомка улыбнулась и молвила - Молодой человек, отомрите. Я уже практически поверила в вашу любовь с первого взгляда.
   Вот так мы и познакомились. Ее звали Аля, вернее Алия. Но она сказала, что любит, чтобы её называли Аля. Поужинали мы в баре. Стемнело, жара спала, и мы пошли гулять к морю. Мне уже было не до обзора территории. Меня, как всегда, понесло. Я рассказал ей все, что было и чего не было со мной, чуть ли, не с момента рождения. Из моих слов выходило, что я самый известный сыщик в России. Намекнул, совсем не тонко, что моя фамилия известна и за пределами Родины. Я, конечно, преувеличивал, но месяца три назад мы с ребятами из отдела действительно помогли финским полицейским раскрыть громкое преступление. По - моему Аля прониклась моим рассказом, хотя в глубине ее прекрасных глаз, я несколько раз замечал что-то вроде смешинки. Я уже предвкушал знойную, страстную ночь в ее объятиях, когда Аля, вдруг резко остановившись, как будто столкнувшись с невидимым препятствием, заявила, что ей пора и убежала. Я стоял растерянный, ничего не понимая. До меня дошло, что я не спросил, в каком номере она живет, и живет ли вообще в этом отеле. Я не знаю ее фамилии. Я не знаю о ней ничего. Я говорил все это время один, а она слушала и посмеивалась. Вот так сыщик! Трепло! Вечер был испорчен. Идти никуда не хотелось, и я пошел в номер, но дорога к номеру была мимо того же бара, куда я и не преминул заглянуть.  Там разговорился с мужиком из Твери, который заказал нам бутылку коньяка со словами - Пусть нам будет хорошо, а всем остальным неважно.
  Настроение было настолько паршивое, что я больше молчал, а мой новый знакомый рассказывал мне про свою «загубленную» жизнь, судьбу-злодейку, жену-змею, начальника-идиота. В общем, набрались мы с ним основательно. Честно говоря, я так напился впервые лет за десять, если не больше. Помню, что после школы, на выпускном,  мы с друзьями на троих распили две бутылки водки. Как же мне было плохо! Дня два, если не больше я приходил в себя и страдал отключением ног, головы и всего организма. После этого фиаско с питием, пью я редко и мало.  Да и удовольствия от спиртного не получаю, только начинает болеть голова. Мои друзья и коллеги по отделу тоже не злоупотребляют горячительными напитками, поэтому в Управлении нас недолюбливают. Считают «с приветом». Мы и взяток не берём (это моя первая взятка по делу, правда не официальному и по личной просьбе) и документы не подделываем и не фабрикуем ничего, выпиваем только для настроения и по праздникам, да и то немного, а так для компании. Где-то, в час ночи, моего нового друга увела жена, погоняя не очень ласковыми словами и прикосновениями к различным частям тела. Я понял, что мне тоже надо двигаться к постели, иначе усну тут же за барной стойкой. Кое-как, практически дополз до двери своего номера, открыл дверь, упал на кровать и отключился.
   Разбудил меня громкий стук в дверь. Каждый удар в голове отдавался колокольным набатом. Во рту было сухо и противно. Вот так спустя энное количество лет я снова вспомнил, что такое похмелье. С чего это я так набрался? Думаю, ещё на ближайшие лет десять - двадцать повторить вчерашний «загул» теперь точно не захочется. Стук не прекращался. Я глянул на часы – шесть утра. Интересно, кто это рвется ко мне в такую рань? Накинув на себя простыню, доплелся до двери, открыл и увидел перед собой девушку. Было в ней что-то такое смутно знакомое, виденное где-то, когда-то.  Но, где и когда, хоть убей, не помню.
       - Вова, помоги мне! – Всхлипнула девушка, - меня хотят убить! - И она кинулась мне на шею.
      - Вы, кто? Откуда меня знаете? Мы разве знакомы? – Я пытался сфокусировать взгляд на девушке, но у меня плохо получалось. Голова кружилась и подташнивало.
      - Ты, что, не помнишь меня? Я Аля, мы с тобой вчера в кафе познакомились и потом по пляжу гуляли. – Она так удивилась, что даже на минуту перестала всхлипывать.
      - Аля? – Изумился я и начал внимательно рассматривать ее. Да, в этой девице было что-то от той красавицы, с которой я познакомился вчера, но это не могла быть она! У этой были не синие, а серые глаза, короткие волосы, каре, черные, но не длинные и не блестящие, маленький рот, распухший от слез нос и покрытое красными пятнами лицо. Да и фигура была другая. Передо мной стояла худенькая, как подросток девушка, без всяких округлостей и выпуклостей.  Девушка в упор посмотрела на меня.
     - Неужели меня так трудно узнать? Уж не настолько я изменилась. – В её голосе чувствовалось раздражение и ирония одновременно.
     - Если честно, то настолько, - неуверенно произнес я, а сам подумал, может какая-то умалишенная или родственница Алии и они решили меня разыграть?
     - И, что же так сильно во мне изменилось? –  спросила девушка.
     - Да, все, - осторожно произнес я. – Глаза, прическа, фигура, рост.
     - Всего-то? – удивилась девушка, - ну ты даешь. А еще опер, да к тому же, как ты говорил классный. Наврал? Зря я, наверное, к тебе пришла, обычный курортный ловелас. Ладно, - она махнула рукой, - пойду. Жаль, а я рассчитывала на твою помощь. Ну, что ж, значит не судьба. Хотела всем нам помочь. А на счет внешности, так это все просто. Для выпендрежа. Вы мужики на такое падки. В бар на дискотеку можно сходить, закадрить кого-то. На пляж в линзах, парике, в двух нижних юбках да с накладным бюстом и на шпильках не пойдешь, и в номере так сидеть не будешь потому, что это будет, не просто смешно, а очень смешно. Понятно? Какие же вы мужики предсказуемые, клюете, как сороки на все, что блестит и сияет. – И она вышла, захлопнув за собой дверь.
      Я остался стоять с открытым от удивления ртом. Теперь поняли, о чем я говорил вначале? Это когда советовал выбирать себе подругу жизни на пляже. На пляже ты увидишь именно ту женщину, которую потом будешь видеть каждый день и каждое утро, открывая глаза. То есть в натуральном виде. И
  если эта женщина паразит твое воображение настолько, что ты захочешь, чтобы твои тапки всегда стояли у ваше общей кровати, тогда женись!
       Я тряхнул головой и застонал. Голова болела так, что хотелось умереть. И тут снова раздался стук в дверь. Снова Алия со своими шутками про убийство? Ну сейчас я ей пошучу! Но за дверью стояла миловидная женщина, лет тридцати.
       - Вы, что ещё не готовы?  - удивилась она. – Почему не одеты?
       -  А почему я должен быть одет в 6 утра и к чему готов?
       - Так вы же вчера в автобусе с аэропорта, когда ехали, согласились сегодня поехать на экскурсию. Морская прогулка. Мы вас одного ждем. Вы, что, забыли?
        - Да, да припоминаю что-то. – Я вспомнил, что даже отдал деньги за эту экскурсию и напрочь забыл про неё. – А почему так рано? – Я пытался придумать какую-то отговорку, чтобы не ехать, но Лариса (я вспомнил как звали гида), не дала мне такого шанса.
       - Всё, мы ждём вас, давайте быстрее. Ланч бокс с завтраком я вам взяла. Нам ещё минут тридцать до корабля на автобусе ехать.
   Чёрт меня дернул согласиться на эту экскурсию. Нет, чёрт меня дёрнул так надраться вчера. А теперь меня ждет весь автобус. Да, Вова, Александр Анатольевич прав, нет у тебя самоконтроля и тормозов. Так чертыхаясь на себя и посыпая голову пеплом, я что-то одел на себя, выпил таблетку анальгина, кое - как дополз до автобуса, потом до прогулочного катера, на который нас пересадили, лег на лежак на верхней палубе и уснул.
    Говорят, где-то были остановки, люди купались, смотрели какое-то шоу, слушали музыку, танцевали, а я спал. К тому времени, как мы причалили к берегу, к какому-то замку, и меня растолкали, и я немного оклемался, но только внутренне, а внешне я напоминал варёного рака, так как сильно обгорел под утренними солнечными лучами. Падая на лежак и засыпая, я даже не подумал о том, что на мне легкая майка и шорты и, конечно же, я не подумал взять с собой крем от загара. То есть я был в таком состоянии, что мало что соображал. Осмотрев себя со всех сторон, я подумал, что хорошо отдых начинается, ничего не скажешь. Настя права, я ничем не лучше ее пацанов. Лариса что-то вещала о бывшем владельце этого замка, рассказывала, что тут было в 1913 году и после революции 1917 года, во время войны и после, приглашая пройти туда, но я рванул в море и засел там по горло, пытаясь остудиться. Пока народ наслаждался красотами замка, что-то ел, покупал сувениры, я сидел в воде. Тело саднило, но я уже мог дышать и даже смог немного поплавать. Солнечные ожоги практически не ощущались, и голова уже болела не так сильно, только лицо. Но стоило мне выйти из воды на обжигающее яркое солнце, как мое тело загорело с еще большей силой, и я понял, что видимо изначально мой отпуск здесь был обречён на провал, так как давно известно, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке и на халяву ничего путного никогда не происходит. Если я помог Елене бескорыстно, то и не надо было брать за это мзду, в каком бы виде она не была предложена. С настроением ниже среднего и состоянием хуже некуда я вернулся в отель. Красоты вокруг уже не впечатляли, а только раздражали. Девушки, бросающие на меня  взгляды и хихикающие, вызывали сейчас желание убить, только чтобы они замолчали, были не приятны и казались уродками. Это было впервые в жизни!  Лариса, видя мои мучения посоветовала мне купить крем и вымазаться с ног до головы. Он сетовала, что проглядела, как я поджаривался на солнце потому, что была в трюме, в закрытой зоне. К тому моменту, как мы прибыли в отель, она посоветовала мне обратиться к врачу, так как предположила, что у меня от перегрева температура.
       Мне, Власову, идти к врачу?!  Я простил ей это только потому, что она не знает меня и кто я. Я даже с пулевыми ранениями находился на больничной койке не больше суток, ну, может двух от силы. И к врачам ходил только к стоматологам. А кремом, почему бы и не намазаться? Войдя в номер, я порылся в вещах, нашел там крем, правда, он оказался не от загара, а для загара. Немного подумав, я решил, какая разница?  Хрен редьки не слаще. Вымазал всё, что было в этой банке на себя, выпил ещё таблетку анальгина и как не странно, минут через двадцать боль стала понемногу затихать. Я повеселел. А жизнь-то налаживается.  И тут раздался стук в дверь. Ну, вот, неужели я еще что-то кому-то обещал и забыл? Ещё одна экскурсия? Не поеду! Пусть хоть убивают, расстреливают, четвертуют. Кто ко мне может ломиться? Если вчерашний «друг-собутыльник», не пойду. Со спиртным на ближайшие годы я завязал. Открыв дверь, я снова увидел Алю. Она забежала в мой номер и   быстро захлопнула дверь.
      - Ты где был? Что это с тобой? Тебя варили в кипятке для омоложения?
      Я взбесился. Она еще и издевается?  Я ехидно поинтересовался, - как, тебя ещё не убили? – Тело снова начинало гореть огнём. Я еле сдерживал себя. От боли хотелось выть. 
     Алия снова, как рано утром, как-то сникла.  - Мне больше не к кому обратиться. Если не поможешь, убьют. Можно мне у тебя дня два пожить? Я не буду мешать. Просто нужно переждать несколько дней где-то. Это, кстати в твоих интересах тоже.
      - Я-то с какого боку?  Ты в своём уме? Между прочим, я приехал сюда
  отдыхать. Один. Мне не нужны соседки в номере.
      - Ты же мент. Тебе плевать, что меня хотят убить? Или ты все же действительно обманул меня?
      - Хотят, не значит, сделают. И потом, я не на службе, я на отдыхе. Кончай морочить мне голову. Ты так пытаешься меня заинтересовать?  Выбери другой способ. Всё, давай иди в свой номер, я плохо себя чувствую, и хочу отдохнуть. А если тебе угрожают, обратись в милицию.
      Аля вдруг так жалобно посмотрела на меня, в её глазах стояли слёзы. Она всхлипнула и выбежала за дверь. У меня включился мозг, и я вдруг подумал, а может, она не шутит? А вдруг это правда, и она пришла ко мне за помощью, а я выгнал её? Действительно, как говорит Борька я дурак и нарцисс. Выскочив в коридор, я пробежал до его конца, спустился вниз, в холл, Алии нигде не было. Я не знал в каком номере она живёт и не знал её фамилии. Махнув с досады рукой, вернулся к себе. Дверь оставалась открытой, пока я бегал. Да, что это со мной? Делаю глупости одну за другой, костерил я сам себя. Пока бегал, если эта Аля воришка или наводчица, мой номер можно было обчистить совершенно спокойно. Я проверил рюкзак, шкаф, документы и вещи были на месте, деньги тоже. Значит, не воровка. Совесть скреблась, кусала, глодала меня. Отказал девчонке в помощи. Может всё же пойти к администратору, поспрашивать про Алию, описать её внешность. Какую? Она столько внешностей имеет, то красотка, то пацанка, то не пойми кто. Я толком и не смогу описать. Маленькая, худенькая, темненькая.
        Я сел в кресло и задумался. - Так, давай поразмышляем. А если она не придумала про убийство? Если это правда? Но, кому это надо? И за что?  Чтобы убить человека нужен очень серьезный повод. Я не беру в расчет спонтанное, непреднамеренное убийство. Но раз она утром об этом говорила и жива до вечера, значит это должно быть преднамеренное убийство? Чушь. Скорее всего с любовником или подружкой поцапалась, а разговоров выше крыши.  Да и не так просто человека убить. -  Я успокаивал сам себя, как мог. - Ладно, надеюсь, до ужина, до девяти часов её не убьют, а во время ужина я постараюсь её найти. Так, что там у нас со временем?  До ужина ещё почти два часа. Полно времени. Надо подремать, поспать, может легче станет.
        Я лег на кровать, но сна не было ни в одном глазу. Поворачиваться было больно, каждое движение заставляло постанывать. Пока я не двигался, всё было более-менее терпимо, но не двигаться не получалось. Промучившись какое-то время, я встал и пошел в ванную комнату. Глянув на себя в зеркало, я обомлел. Моё лицо напоминало печёное яблоко. Да, красавец, ничего не скажешь. Девчонки-то на катере хихикали не от того, что я им понравился, и они хотели привлечь моё внимание, а от того, что смотреть на меня без смеха было нельзя. Взрослый идиот. Как же я на ужин такой пойду?  А есть-то хочется, несмотря на боль во всем теле. Я решил встать под ледяной душ, немного охладиться и сбегать в аптеку или в магазин закупить еще пару тройку кремов, чтобы как-то провести ночь. Ожоги пройдут дня через два не раньше, это я знаю. Как-то так же у Петропавловской крепости пролежал в мае под палящими лучами. Коллеги на работе ржали – как можно в Питере в мае так сгореть? Только Власов и может. Мне нужен Пантенол и крем Алоэ. Настя меня тогда именно этими кремами и лечила.  Спустя минут пять ледяного душа меня почему-то стало колотить. Ну, буквально зуб на зуб не попадал. Я обмакнулся полотенцем, невзирая на боль, и с тоской подумал о своей прохладной, полутемной от тополя, закрывающего окно, комнате, свинцовым, ползающим по крышам домов, тучам, моросящем дожде и пронизывающем насквозь балтийском ветре. Мне так захотелось домой в Питер, к друзьям, подружкам, коллегам, что хоть собирай вещи и беги в аэропорт.
         Пропади пропадом этот отпуск, чертыхался я, мечась по комнате, потом, вдруг почувствовал такую усталость, словно из меня выкачали воздух. Сел в кресло и провалился в сон. Проснулся я резко, будто меня кто-то ударил. В комнате было темно. Где-то слышалась музыка и голоса людей. Я посмотрел на часы и понял, что ужин я, скорее всего, проспал.  Было почти одиннадцать часов вечера. А ужин до 22-30.  Желудок откликнулся на мои мысли однозначно недвусмысленным громким урчанием. Ладно, решил я, пойду, попробую хотя бы чай попросить.  Потом я вспомнил, что бар-то работает, а там-то точно что-то съестное должно быть. Значит, голодной смертью не умру!  Лицо и руки болели, но уже, не так сильно, терпимо. Видимо ледяной душ и сон помогли. Жаль, кремы уже нигде не куплю, придется терпеть до утра.  Я накинул легкую, просторную рубашку, натянул шорты и вышел из номера. Спустившись к бассейну, увидел, как в холл отеля входят люди в милицейской  форме.
         Я увидел своих старых знакомых Раечку и Верочку, которые разговаривали с каким-то парнем. Я подошел к ним - Девочки, привет! Прекрасно выглядите. Рад встрече с вами. – Разливался я соловьем, пытаясь загладить вчерашний промах. Я понимал, что подружки очень любопытны и у них можно узнать все новости и почему здесь милиция. Огляделся по сторонам, надеясь увидеть Алю.
         Девчонки как-то странно посмотрели на меня. Раечка фальшиво мягким голосом спросила – Вова, что с тобой?  Ужас, ты как рак красный! Сгорел? Фу-фу, смотреть страшно. Это когда ты так успел? Вроде нормальный только недавно был.
         А Верочка ехидно поинтересовалась   - Кого-то ищешь? - Я пригляделся и ахнул про себя. На ее голове сегодня красовался хохолок, ну абсолютно голубого цвета. Как она так ухитряется краситься? Или это тоже не свой хохолок, а прикрепленная к волосам накладка? А собственно говоря, чего я цепляюсь к ней? Все молодые, хотят выделиться, неважно каким образом. Я ведь тоже не святой, пред любой мало-мальски привлекательной девушкой выпендриваюсь. Скорее всего, к тридцати годам Раечка будет добропорядочной женой и матерью троих и более детей с размером фигуры не менее 52 размера.
       - Да, вот так и приезжай на отдых, чтоб тебя здесь убивали. – Голос Верочки вернул меня к действительности. – Милиции в отеле, ужас! Имей в виду.
       - Кого убили? Вы о чем, девочки? – Я затаил дыхание, надеясь, что это просто обычный треп, что называется «для разговору».
      Раечка сделал большие глаза, и всплеснула руками – Ой, а ты не знаешь! Ладно тебе. - Вдруг, она испуганно посмотрела на Верочку, прикрыла рот ладошкой и прошептала – Владимир, а за что ты ее грохнул?
       Я вспылил – Кого я грохнул? Совсем, спятила! На солнце перегрелась? И потом, ты, что имеешь отношение к криминальному миру? Что за выражения? Можешь сказать нормально, без ёрничанья, что произошло и кого убили? Или на зоне чалилась?
        - Чего делала?
        - Ладно, проехали. Сидела значит. Так кого убили?
        - Любовь твою убили, красотку вчерашнюю -  Раечка сделала большие глаза, - Нечего из себя незнайку изображать. Я же видела, как она от тебя вся в слезах выскочила, а ты следом за ней, чуть ли не голышом бежал и орал на весь коридор – стой, да стой. Скажешь, не орал?
       - Ну, во-первых, не орал, а кричал. А во-вторых, подсматривать и подслушивать не красиво. – Я чувствовал, что внутри меня все холодеет.
       - А, я и не подглядывала. Больно надо, - фыркнула Раечка, - просто у нас с тобой номера на одном этаже. Я так и сказала ментам. Уж, не обессудь.
       - Каким, ментам? - Я начал терять терпение. Мне так и хотелось взять эту Раечку и хорошенько потрясти, чтобы добиться нормального, адекватного разговора. – Ты можешь объяснить все нормально, человеческим языком?
       - А, я на каком языке говорю, по-твоему? На марсианском что ли? Смотри, еще и наезжает на меня.
        Тут вмешалась, молчавшая до этого Верочка. – Рай, мы, наверное, глупость сделали. Зачем мы капитану про него рассказали, - кивнула она в мою сторону. – Теперь его арестуют. А он, может и не виноват вовсе. Я за ним все это время наблюдала, он точно ничего не знал. И потом он вон весь обгоревший, а тот был нормальный.
        - Ага, не знал, - фыркнула Раечка, - он же сам мент, если не врал, знает, как и что изображать надо. А ты думаешь, что он бы сразу взял и признался нам, мол именно я убийца!
        Вера нахмурилась и буркнула – Ну, ты уж совсем меня за дурру не считай. Я смотрела, у него, когда ты сказала, глаза не забегали, он стоит как столб и даже бледнеет несмотря на то, что лицо, сгоревшее и красное, как помидор.
        - Так, все, стоп. – Остановил я их дискуссию. – Мне надоела ваша болтовня. Быстро рассказывайте, что знаете, и я пойду. Если придумали и решили разыграть, то я вас предупреждаю, что это плохая шутка и последствия для вас будут не очень приятными.
        - Ещё и угрожает! Это, для тебя они будут не очень приятными. Тебя посадят, - буркнула Раечка, - И на передачки можешь не рассчитывать, не заслужил.
        Вера тронула меня за плечо. – Ты, правда, не знаешь? – Я помотал головой. – Эту девушку, продолжила Вера, с которой ты вчера гулял по набережной и с которой ты сегодня разговаривал, убили.
        Раечка съехидничала – Между прочим, не накрашенная она жуть. Ночью приснится, орать будешь от страха. Красотка, блин.
        - Рай, ну чего ты? – Попеняла ей подруга. – Нормальная девчонка, даже симпатичная.
        - Мне бы ее шмотки, да макияж профессиональный, какой у неё был, я бы в сто раз красивее была! -  С жаром отозвалась Раечка, - А, этот как её увидел, сразу к ней переметнулся, про нас в момент забыл.
        - Девочки, девочки, - попытался снова остановить их я, - давайте вернемся ближе к теме. Вы обе красивые, замечательные, но я хотел бы все же знать, что произошло с Алией.
       - Да, особо рассказывать нечего, - вздохнула Вера, - мы с Раей пошли побродить перед ужином по парку, посмотреть, что еще тут есть. Корт теннисный искали, волейбольную площадку, кафе и услышали крик. Мы сначала испугались, а потом решили пойти посмотреть, вдруг кому-то помощь нужна, упал может  или еще чего случилось.
       - Вот и посмотрели, - перебила ее Раечка, - вечно ты со своей добротой во что-то вляпываешься. Теперь умру, помнить буду эту картину, в жизнь не забуду - Рая скривилась и передернулась.
       - Ну, когда ты умрешь, то, я думаю, тебе память не понадобиться, - парировала Вера, - Ну, подбежали мы туда, - продолжила она, - а там уже пара одна стоит. По говору - немцы, лопочут на своем что-то. И парень был, но, когда мы подошли, он уже уходил. Мы только спину его увидели. Мы подумали, что это ты.
       - Я? С чего это я? Странные, фантазии. И куда этот парень пошел?
       - А я откуда знаю? – Удивилась Вера. – А эта девушка, твоя знакомая, она лежала прямо на земле. Я вначале подумала, что ей просто плохо стало, потому что у нее глаза были открыты. А, потом, увидела струйку крови изо рта. Она прямо по щеке на землю стекала. Мы завизжали от страха и побежали в отель, а там рассказали про это охраннику. Он сказал, чтобы мы место показали. Мы вначале не хотели туда возвращаться, но он нас заставил. Сказал, а то обвинит нас в убийстве. Мол, типа, кроме нас никто про убийство не знает, не заявлял, а раз мы знаем, то и подозреваемые, значит. Мы туда вернулись, охранник приподнял ее, а под ней, прямо лужа крови.
         - Бр-р-р, - передернула плечами Рая, - и охота тебе это вспоминать?
         - Охранник, вызвал милицию, они приехали, нас расспросили и немцев этих. Они так там и стояли, на телефон снимали.  Полицейские расспрашивали, знаем ли мы эту убитую, с кем ее видели и когда. Вот мы и вспомнили про тебя. Ты с ней и вчера гулял, и сегодня она от тебя в слезах выбежала из номера, и ты вроде уходил по аллее, когда мы подошли. – Вера с виноватой улыбкой посмотрела на меня. – Но, это же, правда? Мы ничего не придумали, так же? Мы не хотели причинить тебе неприятности.
        - А, я хотела! – вызывающе произнесла Раечка.
        Да, отвергнутая женщина, страшнее кобры, подумал я. Вера еще что-то говорила мне, но я уже не слушал ее. Я думал об Алие. Я винил себя, казнил себя, посыпал голову пеплом. Она прибежала ко мне за помощью, а я «оскорбленный в своих чувствах», как же меня кинули, да еще и обманули решил, что она таким образом старается еще раз привлечь мое внимание к ней, и разыграть.  Павлин! Правильно меня ругает Александр Анатольевич и называет мальчишкой. Сыщик высшей категории. Профессионал. Хвастун! Чутье на отдыхе отбило что ли?  Я даже не задумался, почему она так резко от меня ушла, тогда вечером.  Я решил, что она просто решила «продинамить» меня. А она, скорее всего кого-то увидела. Да, именно так. Все было замечательно, и вдруг её как будто подменили. Надо напрячь память и попытаться вспомнить, кто был рядом, когда это произошло. Нет, ни черта не получается. Я смотрел тогда только на неё, да и было уже темно. Кто-то проходил мимо, кто-то стоял у балюстрады. Нет, не помню. А потом, она прибежала ко мне без «парадного прикида», то есть ей было не важно, какой я её увижу, а важно, что я могу ей помочь. И, что сделал ты? – спросил я сам себя. - Начал уличать ее в обмане и совсем не слушал. И как теперь прикажешь жить с этим? Ведь если бы ты отнесся к ее словам серьезно, она сейчас была бы жива. Эта молодая, красивая девушка была бы жива! Но, ты же обиделся. Чем ты лучше этой Раечки? Как же, кто-то посмел не пасть к твоим ногам. Ушла и даже номера телефона и комнаты не дала. Результат?  Вначале ты напился до потери сознания, потом потащился на морскую прогулку, где поджарился до состояния цыпленка - гриль и в результате выместил свою обиду и проблемы на девочке, просившей о помощи. Дважды просила. У себя не разрешил остаться.  Прав Борька, ум у тебя Власов на уровне его пацанов. Застрял где-то между 7 и 12 годами. - Так я бичевал себя, пока не услышал испуганный голос Веры.
        - Ой, они сюда идут.
        Я обернулся и увидел, что в нашу сторону направляются трое мужчин, два милиционера и охранник. Один из милицейских, капитан обратился ко мне – Вы, Власов? Проживаете в 305 номере? У нас к вам есть несколько вопросов.
        Я кивнул. Он предложил пройти в холл отеля. Пока мы шли, капитан и старший лейтенант следили за моими движениями и руками. Мы вошли в холл, прошли к двери за спиной администратора и вошли в хорошо обставленную комнату. На полу лежал дорогой палас, вдоль стен стояли шкафы с книгами, на дубовом столе стоял навороченный компьютер, телефон-факс, сканер и принтер. Мягкий диван и кресла с круглым стеклянным столиком стояли посредине комнаты. Один шкаф был занят под сувениры и какие-то журналы. В комнате был даже камин, украшенный узорной плиткой. Я удивился, зачем здесь камин в такую жару, потом вспомнил, что зима, осень и весна в Сочи тоже бывают.  Видимо, это был кабинет хозяина отеля.  Старший лейтенант   указал мне на стул, стоявший немного в отдалении от кресел.
       - Сесть.
       - Вообще-то я не собака. – Огрызнулся я, - Присесть могу. Я вас слушаю.
       Мы сели и начали разглядывать друг друга. Молчание затягивалось. Они кого-то ждут, понял я. Дверь открылась и в комнату, в буквальном смысле слова, ворвался парень, лет 25-27, то есть практически мой годок, чуть младше.
       - Здравствуйте, я Стас. Я курирую этот отель от туристической фирмы.  Наша фирма продает большую часть путёвок в этот отель. Вы вот, - он кивнул в мою сторону, - через нас приехал. Да, нам только такого не хватало. Убийство! Невезуха! Теперь все к конкурентам рванут. Хозяин съест с потрохами.
       - А, вы-то тут при чем? – Удивился охранник. Это вот нашему хозяину проблемы, его отель. Успокойтесь и присядьте, нечего истерить. Человека вон убили, а вы о прибыли думаете. Куда катиться этот мир? Деньги затмили и заменили все. Прибыль, прибыль и только прибыли. А какой ценой, не важно.
       Стас вспылил, - Да, неважно. Не будет клиентов, не будет прибыли. Не будет прибыли, не будет зарплаты и работы. А на что я жить должен? Сейчас, уважаемый, капитализм. Это вы строили коммунизм и не достроили, разворовали, а мы виноваты?  Вы вон охранник, значит раньше скорее всего военным были? Чего же присягу нарушили? Не защитили Родину от разрушения? А теперь умничаете. Не думаете, что тоже без работы можете остаться? – Он посмотрел на меня, как смотрят на тарантула, с опаской, любопытством и гадливостью. – Слушай, парень, ты в курсе, что тебя подозревают в убийстве?
      - Нет, не в курсе. Пока мне никто ничего не предъявил. А слухи я привык не принимать к рассмотрению.
      - Значит, предъявим, - капитан скрипнул креслом. – Убита отдыхающая Сагитова Алия двадцати двух лет отроду. Есть свидетели, что ты с ней провел вчерашний вечер и сегодня, незадолго до смерти она тоже была у тебя и выбежала от тебя вся в слезах. За что ты убил ее? Приревновал что ли? Дурак. Теперь тебе лет пятнадцать светит.
      - А я, что, вам в убийстве признался? – начал закипать я. – Я, что сказал, что любил эту девушку, ревновал ее и вообще, знаю ее? С чего вы взяли, что я имею к этому делу какое-то отношение? Во-первых, вы не представились по форме, кто вы и откуда. Почему я должен, что-то вам говорить? Во-вторых, что ваши свидетели видели? Может, прямо, как я ее убивал? На месте преступления меня поймали, с орудием убийства в руках? Я с вашими свидетелями вчера тоже сидел в баре и общался, знакомился, так как только приехал. И с Алией там же познакомился. И, что?
     - Ты, смотри, какой умный, - протянул капитан, в упор глядя на меня. – По форме ему, видите ли, не представились. Представляюсь – Капитан Стоценко. Это старший лейтенант Петров. Устраивает? Все по форме? А ты, кто?
     - А я, капитан Власов из убойного, город Санкт-Петербург. Удостоверение в номере, могу показать.
     Капитан крякнул – Вот, так дела. – Коллега, значит? Ну и как ты капитан сумел вляпаться в эту историю? – Он кивнул коллеге и охраннику, - сходите в номер, документы его принесите. А, что в карточке гостя не записано, кто он есть? – капитан глянул на охранника.
      - Да, мы только номер комнаты успели выяснить и что вчера приехал.
      - Молодцы, ничего не скажешь. Ладно, идите.  Документы где?
      - В сейфе. Надеюсь, ключ у вас есть. Могу с вами пойти.
      - Нет, есть.  - кивнул охранник.
      Капитан снова повернулся ко мне. – Короче, эта Алия в отеле не проживала, снимала рядом с отелем квартиру. Но тусовалась постоянно здесь. Так девочки с ресепшен сказали. Они с казали, что она приехала одна, с её слов. И в бар ходила в отеле и кофе пила в холле и в бассейн закрытый ходила по абонементу. Приехала 4 дня назад, без сопровождения, что странно, потому, как по национальности узбечка, а они обычно одни без мужчин не ездят, тем более на отдых. Хотя, по виду, метиска. Свидетели говорят, что видели её несколько раз с русским мужчиной и вчера она практически весь вечер провела с ним. Внешность твою описывают - рост и возраст. В день убийства, буквально часа за два-три, она выскочила из твоего номера в слезах, ты пытался ее догнать и громко кричал, был пьян и зол.
      - И как это твои свидетели определили, что я был пьян и зол? – поинтересовался я.
      - Ну, девушки, проживающие рядом с тобой, сказали, что твои волосы были всклокочены, глаза красные, лицо опухшее и ты орал.
      - А твоим девушкам не пришло в голову, что я просто спал, когда ко мне пришла Алия, а лицо у меня красное и опухшее от того, что я его сжег на морской прогулке.  Уснул и сгорел на солнце. Поэтому душ принял, намазался кремом и спал, когда Алия постучала. А вот предыдущим вечером я точно был пьян, но пил я совершенно в другой компании. После того, как распрощался с Алией я зашел в бар. Это может подтвердить мужчина, с которым я пил до глубокой ночи и его жена. С Алией, я познакомился вчера в баре днем, а с этими двумя подружками, которые про меня наговорили с три короба в самолете. Они тоже были в баре и видели, как я с Алией знакомился. Пообщался и с теми, и с   этой.  На этом все общение закончилось.  Я об Алие, кроме имени ничего не знаю. Даже об этих подружках больше, так как они все про себя любимых много чего рассказали.
       - Слушай, а чего эта Рая на тебя такая злая? Прямо слюной брызгала от злости, когда рассказывала. – Поинтересовался капитан.
       - Так она мне ещё в самолёте глазки строила, а тут, когда я к ним баре подсел, а через какое-то время Алия зашла, и я сразу к ней пересел, они психанули и ушли. Рассердились очень. Хотя я ни одной из них ничего не обещал и в любви не признавался.
       - А чего тогда Алия у тебя в номере делала? – ехидно поинтересовался, молчавший до этого Стас.
       - А вот в номер, дорогой друг, она приходила, чтобы попросить меня о помощи. А я не поверил. Думал дурачится. Да и плохо себя чувствовал.
       - И чего ж ты такого можешь, что девки к тебе за помощью бегают? – Хмыкнул Стас.
       - Убийства раскрывать могу, - спокойно отозвался я.
       - Что?!
       - Что слышал. – Я начал успокаиваться, хотя, честно скажу, состояние не из приятных.  Когда тебя подозревают в убийстве, невольно чувствуешь себя виноватым. Раньше я был по другую сторону.  А сейчас оказался по эту. Приходится доказывать, что ты не верблюд и не убийца. Раньше я допрашивал подозреваемых, подлавливал, пытался «расколоть» и никогда не задумывался о том, каково это тем, которых я «раскалываю». Особенно, если эти люди, действительно не виноваты, как сейчас я. Ну, Людочка, спасибо тебе за отдых! Видимо от очень чистого сердца ты подарила мне этот тур. Век не забуду! Значит, обманывала, говоря, что не в обиде на меня за завершение нашего романа.
      Вернулись старлей с охранником и протянули капитану мои документы. Он посмотрел и кивнул, - да, все так. А чего сюда-то приехал?
       -  Отдохнуть приехал. Отпуск у меня. Ты же не думаешь, что я приехал сюда для того, чтобы убить Алию, а потом раскрыть это преступление? Мне славы и дома хватает.
       - Хорошо, можешь рассказать все, что помнишь с момента своего приезда в отель?
        Я подробно, стараясь не опустить детали, рассказал все, что знаю. Этим самым я лично для себя, еще раз, восстановил всю картину моего пребывания здесь. Я не жалел себя, расписывал в красках свое вечернее фиаско, дальнейшее поведение в баре с мужиком из Тулы, сегодняшние мучения от ожога и разговор с Алией. Что я не поверил ей и решил, что она меня разыгрывает. Все мои разговоры с Раечкой и Верочкой. Их обиду на меня. Когда я закончил, капитан задумчиво спросил:
      - Слушай, а Алия не упоминала никаких имен? Не говорила, кто хочет ее убить и за что? Может, ты с будуна, да спросонья забыл? У тебя температуру даже сейчас без градусника видно. Подумай, вспомни.
      Я вдруг почувствовал, что меня действительно жарит и температура не меньше 38. Не хватало ещё совсем разболеться. В горле и носу свербит. Видимо это последствия ледяного душа на ожог. Да, весело.
      - Нет, не говорила. Знаете, что вспомнилось? Вчера, когда мы гуляли по набережной, Алия была веселая, щебетала, многообещающе улыбалась и вдруг, в какой-то момент все изменилось. Она испугалась. Точно! И сразу же после этого сбежала. Она кого-то увидела. -  Я попытался вспомнить минуту, перед прощением Алии со мной. Я ведь невольно зафиксировал ее изменение в лице. Она как-то съежилась, как бы пытаясь стать незаметной, но забыл об этом потому, что лелеял и переживал свою обиду. Я попытался вспомнить тех, кто встретился нам на пути, кто сидел за столиками в кафе, недалеко от дискотеки. Людей было много, постоянно кто-то проходил мимо. – Нет, не могу. Слишком много народу было, это же произошло недалеко от танцплощадки.
      - Ладно, - помолчав немного, ответил капитан, - Понимаешь, мы тут людей поспрашивали, они все описывают практически тебя, но говорят, что видели вас с Алией кто три дня назад, кто четыре. Но тебя же здесь в это время не было?
       - И не могло быть.  Это легко проверить. У меня отпуск официально оформлен. Я 4 дня назад ещё на службе был.
       - Странно это. Конечно проверим. Ну, да, ладно, пока можешь быть свободен, но из отеля никуда не уезжай, даже на экскурсию. Побудешь пока под «домашним арестом», подлечишься заодно, Вон физиономия, как помидор. Купайся в крытом бассейне, там солнца нет, спи, ешь, отдыхай, короче. Мы с тобой свяжемся.
      - Хорошо. Куда я денусь с подводной лодки, если билет в обратный путь с фиксированной датой и документы у вас.
     - Ну, документы мы тебе сейчас вернем, ксерокопию только сделаем и соответственно запрос по тебе сделаем в Питер, когда ты уехал, когда приехал. Можешь идти.
     Стас вскочил – Я тоже пошел. Скажу хозяину, что наш клиент, опер и мы можем спать спокойно. Хорошо, что все так обернулось. А самое главное, что эта ваша Алия вообще в отеле не значится, не проживала здесь, получается, мы вообще ни при чем. -  И он выскочил за дверь. Для него уже все было тип-топ.
     Я вернулся в номер и рухнул на кровать. Мысли обгоняли одна другую, голова гудела. Вот это влип! Да, правильно говорят, не делай людям добра и не получишь зла. Хотел, как всегда, быть самым лучшим, утереть всем нос, реабилитироваться перед бывшей подружкой. Реабилитировался. Так и не брал бы награду в виде путевки на отдых. Сидел бы сейчас у Борьки с Настей на кухне, ел Настины оладьи, играл в войнушку с пацанами и горя бы не знал. Нет, захотелось на море. 
     В дверь тихонько постучали.
      - Кто еще там? – Мне никого не хотелось видеть и ни с кем разговаривать. Мне даже есть не хотелось. Неужели, снова куда-то надо идти? Я встал с кровати и приоткрыл дверь. У двери стояла Вера.
      - Тебя выпустили? – громким шепотом спросила она.
      - Нет, я сбежал. – Таким же громким шепотом отозвался я.
      - Как? – Верочка испуганно оглянулась и отпрянула от двери.
      - А так! – свистящим шепотом сказал я и сделал большие страшные глаза. – Всех поубивал и сбежал. Вы разве еще не видели? Вы же все везде видите. Там море крови и трупов, идите, поглядите.
      - Ты, что, совсем тупая? – услышал я голос Раечки. – Он же над тобой прикалывается. – В дверях показалась Раечка, собственной персоной. – Привет! – кинула она мне и вошла в комнату. -  Как жизнь молодая?
      - Виделись. Твоими молитвами. - В тон ей отозвался я.
      - Мы так за тебя переживали, - Верочка тоже вошла в мой номер и села на стул, - только что не молились, чтоб тебя отпустили.
      - Скорее, чтоб посадили, - хмыкнул я. Вот нахалки, вообще без тормозов. Оговорили меня, и как ни в чем небывало, пришли.
      - Ну, зачем ты так? Мы, правда, переживали. Лично я ни минуточки не верила, что ты убийца – Это Вера. – А ты уже знаешь, кто ее убил?
      - Конечно, знаю. – Невозмутимо отозвался я.
    - Кто?! – хором воскликнули подруги.
    - Вы. Обе дорогие мои.
    - Как, мы? – Верочка растерянно посмотрела на Раечку. – Что он говорит такое, Рай?
    - Это он так шутит, - Мрачно отозвалась Раечка.
    - Отчего же, шучу? Вовсе нет. Я даже коллегам сказал, что девочки приревновали меня, особенно Рая, обиделись, что предпочел Алию им и из мести убили бедную девушку. Поэтому и оказались рядом с трупом первые.
     - Дурак ты! Чего городишь? Трепло несчастное! – Лицо Раечки пошло красными пятнами.
     - Почему же несчастное? – Я изобразил на лице удивление. – Я очень даже счастливый человек. Давайте рассуждать логически. Кто нашел Алию? Вы. Кто видел, как она убегала живая и здоровая из моего номера? Вы. А я вас не видел. Что это значит? Что вы наблюдали, следили за мной и Алией. Прятались. А, зачем? И гуляли вы именно там, где убили Алию. Не много ли совпадений, а девочки? И за охранником именно вы побежали.
     - Так это и подтверждает, что мы не виноваты, - пробормотала Вера.
     - Ничего подобного! – Отрезал я. – преступники именно так и поступают.
     - Как? – Обе девушки уже были испуганы не на шутку. Мне даже стало жалко их. С другой стороны, пусть побудут в моей шкуре. Может, в будущем будут думать, прежде чем обвинять других.
      - А вот так. Возвращаются на место преступления или вовсе не уходят оттуда, а изображают из себя случайных прохожих или тех, кто вроде хочет оказать содействие в раскрытии преступления. А зачем они это делают? А затем, чтобы запутать следствие. Следы их там уже будут естественными. Если вдруг чего оставили на месте преступления, можно забрать незаметно или оговорить кого-то, как вы меня, чтобы сбить полицию с толку.  – И тут, меня что-то словно долбануло по темечку. Вот оно! Я же чувствовал, что что-то ускользнуло от моего внимания, а что не мог вспомнить. Ведь был парень, который не остался ждать полицию. Почему он ушел? Не захотел связываться и портить себе отпуск или потому, что это и был убийца? Ведь девчонки говорят, что услышали крик и сразу побежали. А когда подбежали, он уже уходил. Они ещё подумали, что это я.  Ещё они сказали, что там еще была пара немцев. Очевидно супружеская. – Так, подруги, быстро говорите, немцев милиция допрашивала?
     - Не знаем. – Вера с Раей испуганно посмотрели на меня.
     - А вы говорили о них капитану?
     - Нет. Охранник же их видел. Пусть он говорит.  – Это Рая. – Он прогнал их, даже ругался, что фотографируют.
     Да, немцев найти скорее всего особого труда не составит, иностранцы здесь на перечёт, а вот   парня надо искать и разбираться, почему он ушёл и никому не сообщил о происшествии.
     - Почему вы на меня подумали? Опишите парня. Который уходил. Давайте-давайте, я жду.
     Верочка сморщила лобик и прикусила губу. – Ну, он чуть выше среднего роста.
     - Ничуть, а выше, - перебила ее Раечка.
     - Это для тебя, - огрызнулась Вера. - Ты от горшка два вершка поэтому для тебя и метр семьдесят высокий. Помолчи.
     - Ой, это ты помолчи уже! Тоже мне Клава Шифер нашлась.
     - Девочки, девочки не ссорьтесь. – Я в буквальном смысле взмолился. Не хватало мне еще их разборок.  - Не отвлекайтесь, а то накажу, отведу в милицию, там будите им рассказывать всю ночь про ваши приключения. - Но,
девочки уже завелись. Кое-как спустя минут десять, мне удалось остановить их перепалку. – Всё, баста! Или говорите, или…, - я не успел закончить фразу, как Вера, будто и не было никакого скандала спокойно продолжила:
      - Ну, рост у него где-то 176-178, волосы русые, фигура на твою похожа, спортивная такая же и походка тоже.
     - Так, - рыкнул я, - мыло мочало начинай сначала. То есть, по-вашему, это я там стоял? Увидел вас и быстро ушел? А вы меня типа узнали, но не окликнули?
     - Да, нет, - замахала руками Верочка, - теперь-то мы уже знаем, что не ты, но очень похож на тебя. Он немного выше тебя, стрижка другая, я сейчас сопоставила. У него волосы сзади вьются и на воротник рубашки ложатся. А у тебя сзади короткая стрижка. И рубашки у тебя такой нет, я в шкаф заглянула, извини. И джинсы у тебя другие – голубые, а у того темно-синие были.
      - Если только он это все не выбросил, - встряла Раечка.
      - Ну, да и голову не постриг сам себе сзади, - фыркнул я. - Раечка раздражала меня уже не по-детски. Я задумался. А, что вполне вероятно, что парень похож на меня, поэтому все и видели Алию вроде как со мной. А я-то и был с ней часа 2 вчера и 5 минут сегодня.
       - Я совсем забыла!  С ума можно сойти! Я же видела этого анти-Кена раньше, - закричала Верочка. – Точно, видела! Поэтому и подумала на тебя там на аллее.
       - Что за анти-Кен? – Не понял я.
      Раечка хихикнула, - Куклы такие есть Вова, Барби называются, так у этой Барби есть парень, Кен. Ты его копия. Все девчонки от люльки до свадьбы, а то и дольше, влюблены в этого Кена и мечтают найти такого в жизни. Он такой лапочка, так и хочется его съесть. Мы с Веркой поэтому на тебя внимание и обратили. Прямо как с тебя его делали. Ты очень похож на Кена. Можешь в магазине игрушек посмотреть.
       - Так вот, - продолжила Вера, сердито глядя на Раечку - Ты Кен, а он анти- Кен. У него лицо одновременно испуганное, злое  и растерянное, какое-то отталкивающее. Теперь я понимаю, что именно с ним я вчера при входе в бассейн крытый столкнулась, а не с тобой. Он так на меня глянул, мурашки по коже побежали и еще он толкнул меня, я чуть было не упала. А когда мы встретились в баре вечером с тобой, ты не извинился, я решила, что ты просто чем-то был недоволен тогда и не стала тебя ни о чём спрашивать.
       - Мы в самолёте столько времени вместе провели. Неужели можно было обознаться? Мы же не близнецы-братья.
        - Можно. У меня на лица память плохая. Основу схватываю, а мелочи забываю. Потом он же просто мимо быстро прошёл и толкнул. Теперь-то я понимаю, что это был не ты. Но издалека вы действительно очень похожи. Правда у него лицо более вытянутое, глаза чуть другого разреза – узковатые, а у тебя круглые, волосы длиннее твоих и ростом он немного выше. А издалека можно перепутать.
       - И я вас видела. – Раечка развела руками. – Извини, да мы с Веркой за вами следили. Мы ведь решили, что на кого-то из нас ты обязательно «клюнешь», а ты на эту фифу запал, ну мы и решили вам где-нибудь подлянку подстроить, вот и следили.  Вначале, часа в четыре я увидела вас с ней в парке, вы ругались.
       - Я, к твоему сведению в 4 часа был на прогулочном катере, на морскую прогулку ездил, это человек 20 подтвердить могут. Там и сгорел.
       - Ну, это я уже вижу. Но, тогда же мы с Веркой не знали. Короче, они сначала в парке ругались, потом вошли в холл отеля, потом зашли на черную лестницу и там ругались. Мы пыталась услышать хоть что-то, но близко подойти не получилось, а так только бу-бу-бу и все, ничего не поняли. Потом эта фифа выскочила в холл и бежать, этот парень за ней, схватил ее за руку, она вырвалась. Он выматерился и следом за ней побежал.  Мы немного погодя тоже вышли. Пошли искупались и поднялись к себе и тут её снова увидели, когда она из твоего номера выбегает.
       - Извини, - Вера погладила меня по руке. Я взвыл. Жечь вроде перестало, а любое прикосновение вызвало дикую боль. – Ой, извини, не сообразила. Это теперь понятно, что ты ни при чем. Вон и лицо, и руки как у рака, а тот был не загоревший ещё. Правда кожа у него более смуглая, чем у тебя.
       Меня поражает женская логика, вернее отсутствие оной. Видимо, все же мужчины и женщины из разных миров появились на этой Земле. Дарвин ошибся, что мы произошли от обезьян, на примере Раечки я бы доказал это ему в два счета. То есть и цвет кожи у меня другой и волосы короче и рост меньше и глаза другого разреза, но они подумали, что это был я с Алией, а не кто-то другой. Ничего не скажешь, только руками разведёшь.
        Был у меня такой случай, встречался я с одной блондинкой, жаль, имя уже не вспомню. То ли Ната, то ли Влада, неважно. Так, вот, она устроила мне целую истерику, когда я опоздал на десять минут к ней домой, кстати не по своей вине, а чисто по производственной необходимости.  Мы должны были идти к ее подруге на день рождения. Так вот, она встретила меня чуть не с кулаками, начала выносить мне мозг и указывать мне на мою необязательность, несостоятельность, никчемность и еще много чего. Потом долго жалела себя, повторяла каждые две минуты – «С кем поведешься, так и сложится жизнь». Потом, минут двадцать крутилась у зеркала, забраковывая одну вещь за другой. Эта мала, эта велика, эта черт знает, как хороша, но не по сезону. Все это время нас внизу ждало такси, и я лишился не малой части зарплаты. Опоздали мы на полтора часа. Моя толи Ната, толи Влада сказала подруге, что опоздали из-за меня. Потом подружки целовались, обнимались, рассматривали подарки. А после, вернувшись с дня рождения, где моя «красавица», по ее рассуждению, затмила всех, в том числе именинницу, на меня обрушилась с ее стороны лавина любви и нежности. Я вмиг стал «лапочкой», «красавчиком» и «душкой».  Поинтересовавшись такой разительной переменой настроения, я услышал в ответ, что у неё было плохое настроение, потому что в подарок подружке были куплены духи, которые та попросила, и которые понравились ей самой. Но, духи дорогие, 2 флакона она бы не потянула, отсюда и плохое настроение. А когда мы приехали именинница показала, что ей уже подарили такие духи, она так рада, теперь у неё будет 2 флакона, надолго хватит. Но моя «красавица» рассыпалась в извинениях перед подругой, сказав, что забыла подарок дома, хотя на самом деле он лежал в её сумочке.  Пока, мол, от нас с Вовой букет цветов, а подарок будет позже и соответственно другой. Щебетала, что хорошо, мол, что купила именно другой подарок, как будто знала. А то два одинаковых подарка это уже не интересно. Она поведала мне, что вообще больше ничего дарить не будет, «заиграет» эту ситуацию. Цветы же подарили. Что ещё надо? Цветы и такси, естественно были за мой счёт.  Вот так у нас закончилась любовь, практически не начавшись. Вот и скажите мне. Где логика в поведении этой девицы? Какой мужик станет покупать подарок своему другу, надеясь оставить этот подарок себе и злясь на другого, не имеющего к этому никакого отношения человека?  И какой мужик, опаздывая будет выбирать себе прикид целый час и потом обвинит в этом другого?
     - Чего молчишь? – услышал я голос Раечки.
     - Да, сказал бы я вам обеим, да, жаль, воспитан хорошо. Женщин оскорблять не приучен, хотя они порой этого и заслуживают. – А сам подумал, дурехи, им даже в голову не приходит, что они мишени, по которым так легко стрелять. Для них, это приключение, которое щекочет нервы и делает их жизнь острее и интереснее. А я профессионал, и знаю наверное, что убийца всегда убирает свидетелей, если он хоть немного соображает. Если убийство совершено в состоянии аффекта, случайно, не преднамеренно, то человек убит своим поступком, напуган мыслями о том, что совершил и как дальше жить с этим, раздавлен настолько, что выпадает из реальности и забывает не только о свидетелях, а порой и о том, как его зовут. Это обычно бытовуха. Обманутые жены, мужья, алкоголики. Бывает те, на кого напали ночью, в подворотне, в подъезде, то есть обороняющиеся. А в этом случае, с Алей, все было иначе. Она знала, что ее хотят убить и знала кто. Значит, убийца делал это целенаправленно и хладнокровно. Раечка с Верочкой, «засветились», как светлячки в темноте. Он их видел неоднократно и понял, что они его видели, когда он ругался с Алией и когда они бежали к трупу. Следили они. Дурочки. Эти глупышки не понимают, что своим любопытством и детским желанием отомстить мне Владимиру Власову, они практически подписали себе смертный приговор.
     - Так, дорогие мои подруги по испорченному, неудавшемуся отдыху, вам надо срочно возвращаться домой. Здесь вам оставаться…, - я не успел закончить фразу, как обе подруги возмущенно закричали – Ты, что с катушек съехал? Мы только приехали! Совсем ку-ку? С чего это нам уезжать? Мы весь год копили деньги на отдых. Не ели не спали, во всем себе отказывали. Где тебе понять? Ты вон в люксе одноместном живешь, на две недели приехал. Шикуешь, по барам ходишь. Взяток нахапал, вот и развлекаешься! Мент продажный!
       - Все? Хватит чушь нести. Черт меня дернул с вами связаться. – Я снова начал закипать. – Студентки хреновы! По уму-то вы еще дальше школьниц восьмого класса не ушли. Слежкой они занимались. Включите мозги, если они есть, пошевелите извилинами, хотя бы одной.  Нельзя вам здесь оставаться, опасно очень, ясно?! И я ничем не смогу помочь вам, сам на подозрении и не у себя дома. Народу в отеле много, за всеми не уследишь. 
     - А, зачем нам помощь? Мы не больные. – Ощетинилась Рая.
     - Это действительно так серьезно? – Дрогнувшим голосом спросила Вера.
     - Да, он просто нас на понт берет, - махнула рукой Раечка, - не видишь? Мстит за то, что в штаны наложил, когда его менты забрали и допрашивали. Герой трусливый!
     Нет, подумал я, точно теряю квалификацию, или просто старею. Еще года два назад, эти девочки смотрели бы на меня, как на Бога. Я умел очаровывать, не зависимо от возраста, любую девочку, девушку, женщину, бабушку. Поэтому «разговорить» свидетельниц посылали только меня. Борька в таких случая терялся, мямлил, смущался и перед ним не открывались. Александр Анатольевич жалел бедненьких, несчастных, начинал им сочувствовать и они садились ему на шею. Федос забивал их своим интеллектом и официозом, и они сразу замыкались. А я с моей фирменной улыбочкой, кидал пару комплементов, чуть заигрывая, показывая свою мужскую заинтересованность, мог вытянуть из них все и даже больше того. И вот такой облом! Хотя они же признались, что «запали» на меня обе. Правда тут сразу все пошло кувырком. Но, так как эти девицы, меня еще никто не размазывал. Но, надо было в любом случае, как-то убедить этих дурочек, уехать домой. Мне не хотелось, чтобы угрызения совести висели на мне тяжким грузом всю оставшуюся за жизнь еще этих двух подружек. Хватит и Алии за глаза.  Я решил сменить тактику.
      - Девочки, ласточки, я действительно за вас боюсь.  Вы действительно обе нежелательные свидетельницы. И это не игрушки. Поймите, здесь произошло убийство. Я, этого парня не видел, а вы обе видели и неоднократно. А, главное. Он вас видел. Если у вас не взяли подписку о невыезде, вам лучше уехать домой. Да, я понимаю, обидно и жалко испорченный отдых, но жизнь-то важнее? Вы можете обзывать меня, как угодно, злиться, остаться здесь, но тогда никто не даст вам гарантий, что завтра вы будите живы. – Я понял, что успех моих уговоров зависит только от Раечки. Верочка уже сейчас готова сорваться с места и мчаться в аэропорт. А Раечка или действительно не понимала серьезности сложившейся ситуации, толи артачилась из вредности и особенностей своего характера. Есть такие люди, которые будут противится, доказывать свою правоту, даже если сами уверены на 100%, что не правы. Они под угрозой смерти не признаются в своей неправоте. Видимо, Раечка из таких. Значит, надо придумать что-то такое, чтобы она сама захотела уехать, и чтобы это было вопреки мне.  Я вообще удивляюсь, что они еще живы до сих пор. Я –то только сейчас узнал о том, что они видели его в лицо и он их тоже, и он в курсе, что они могут его изобличить.  Толи это его просчет, толи его уже нет в отеле. Или он ведёт какую-то свою игру. Тут ещё наше сходство. Может поэтому Аля и познакомилась со мной? Зачем?  Но она не могла знать, что я приеду в этот отель. Или могла? Нет, я и сам неделю назад не знал об этом. Чушь какая-то. Интересно, а он про меня что-то знает? Видел ли он нас тогда вечером на набережной? Из-за чего они ругались с Алией? За что он убил её? И какая роль во всём этом отведена мне? Он увидел наше с ним сходство, решил на этом сыграть, убил Алию, заметил этих дурочек, спешащих к месту убийства, ушел не спеша, чтобы они видели с спины кто уходит и подумали на меня.  Если это так, то его уже нет в отеле. Скорее всего Аля здесь пряталась от него, он узнал, приехал, увидел нас, она его увидела, испугалась, убежала и потом начала просить у меня помощи. Он в отель не заселялся. Сыграл на нашем сходстве, убил и уехал. Как я устал! Никого не хочу видеть.
      - Владимир, ты уснул что ли? – вернул меня в реальность голос Раи.
      - Хорошо, оставайтесь. Я действительно не имею никакого права, указывать вам, что делать. Вы уже совершеннолетние. Забудьте об этом недоразумении. Купайтесь, загорайте, отдыхайте на всю катушку. Считайте, что я вам ничего не говорил. И вообще, мы с вами не знакомы. Поэтому, больше прошу меня не беспокоить. Адью, девочки! – Я помахал им рукой и открыл дверь. – Прошу вас на выход.
      - Не поняла! – Подбоченилась Раечка. – Ты, что, нас выгоняешь?! Вера, ты видишь, какие у нас мужики в стране? Один убивает, другой выгоняет. Офигеть! А еще капитан. Мы к нему за помощью пришли, а он в кусты. Пусть нас убивают, душат. Ему наплевать как на Алию.
      - Да, мне наплевать!
     Вера, все-таки была умной девочкой и улыбнувшись мне глазами, спросила подругу – А, что ты предлагаешь?
     - Как, что? Нам надо срочно уезжать! Пусть он нас проводит в аэропорт и вообще, будет с нами, пока мы выписываемся из этой чертовой дыры. Он видимо не понимает, что нам угрожает смертельная опасность и нам здесь оставаться нельзя. Мы же свидетели.
      Я мысленно поаплодировал себе. Сработало! Раечку я просчитал досконально. Молодец Власов и Вера молодец, подыграла мне.  Этому трюку меня, в свое время, научил Александр Анатольевич, когда я только пришел в его отдел работать. Он мне сказал, что в некоторых женщинах очень силен дух противоречия. Такие женщины, как кошки, которые гуляют сами по себе и страшно не любят подчиняться. Именно такие женщины раньше боролись за права женщин и их называли феминистками. После революции 1917 года, когда им дали такие права, они любые, даже рациональные предложения мужчин так и воспринимают в штыки и оспаривают. Этим самым, они как бы утверждают свою независимость. Поэтому, если видишь такую женщину и хочешь, чтобы она сделала, по-твоему, не дави на нее, не настаивай на своем, а наоборот приложи все усилия к тому, чтобы доказать, что как раз это тебе не надо ни в каком виде, ни под каким соусом и получишь желаемое. И еще он добавил, что жениться на таких женщинах равносильно самоубийству, потому что вся жизнь будет наоборот. Я сделал кислую мину и процедил:
       – Ладно, так и быть, провожу вас в аэропорт. А, пока вы собираетесь, пойду, займусь вашими билетами, переоформлением и скажу, что вы съезжаете. Тут еще главное, не переборщить. У женщин очень развита интуиция. Они чувствуют фальшь, как кошки, сырое мясо. Да, подумал я, что-то меня сегодня заклинило на кошках, видимо от жары и стресса. Как же я соскучился по дождю, туману и прохладе. Я одернул сам себя – так, стоп. Я становлюсь похожим на подружек: стону, жалею себя, вздыхаю. Только слез для полного счастья не хватает. Вон Верочка уже швыркает носом и глаза на мокром месте. Вот было бы смешно, если бы мы сейчас зарыдали в три голоса от обиды за наш испорченный отпуск. Голливуд отдыхает!
     - Так, пошли к вам в номер, дадите мне ваши билеты и паспорта. И пока я не вернусь, из номера ни ногой! Хорошо? Или снова будут возражения?
     Раечка попыталась было что-то сказать, но Вера сердито дернула ее за руку и Раечка, кивнув головой, пошла к двери. Когда мы вошли в их номер, у меня от удивления отвисла челюсть. Комната напоминала барахолку. Повсюду: на кровати, креслах, столе, полу – всюду валялись вещи, скомканные бумажки, фольга от шоколадок, пустые пачки из-под сока.  Так, пронеслось у меня в голове, убийца был здесь. Он что-то искал. Но, что? Хорошо, что девчонок не было в номере. Я опасливо покосился на них, ожидая услышать крики, визг, увидеть страх в их глаза, но Раечка и Верочка были спокойны и вели себя обыденно, как, ни в чем, ни бывало. Что за дела? Почему такая реакция? Они не видят этого беспорядка, разбросанных вещей или это у меня галлюцинации? Девочки в это время достали из шкафа чемоданы, из маленьких сумочек
 крошечные ключики, открыли чемоданы, достали оттуда маленькие сумочки
 из которых достали документы и протянули мне.
     - Держи. – Раечка рухнула прямо в кресло на вещи. – Уф, упарилась вся от этой тягомотины.
     Я помахал их документами. – Так, я, не понял, что это было?  Вы вот так хранили свои документы?
     - Да, а что? Что тебе не нравиться? И, где, по-твоему, мы должны были их хранить? – Рая удивленно посмотрела на меня.
     - В сейфе в комнате администрации. У вас же любой мог их взять. Эти замки булавкой открыть можно.
     - И кому они нужны? – удивилась Раечка. – Ты же видел, они лежали в чемодане, ключ от чемодана у нас. А в чемодане еще одна сумочка. Мы же не кинули их здесь на стол?
     - Сумасшедшие. Вот предъявят вам банковские долги на миллионы рублей по вашим паспортам, что делать будите? Вы же будущие журналистки, уж такие вещи должны знать.
     Вера легла на кровать, на разбросанные вещи. И тут до меня дошло. Не было никакого обыска, разбоя, никто ничего не искал. Девушки просто жили в таком бардаке. Мама мия! Даже у меня никогда не бывает такого безобразия и беспорядка. Я не идеал и у меня иногда под диваном можно обнаружить носок или футболку, а на стуле брошенные брюки, но, чтобы весь гардероб был выставлен на всеобщее обозрение? Это же свалка, а не место для проживания. И ведь каждый день в номерах проводится уборка. Получается, это они так за сутки насвинячили? Не дай Бог попадется такая жена. Нет уж, лучше жить одному, чем так. Я, вдруг представил, что возвращаюсь ночью, с работы, как у нас часто бывает, вхожу в квартиру, чтобы не разбудить жену, крадусь на цыпочках в спальню, не включая свет, и тут ногой попадаю в какой-то капкан, начинаю падать, а на голову мне падает что-то холодное и скользкое. Я хватаюсь за стул, но натыкаюсь на что-то мягкое, которое остается в кулаке вместе с воздухом, падаю, и тут включается свет. Это проснулась недовольная шумом супруга. Я поднимаюсь с пола, оглядываю себя и вижу, что на голове у меня ее шелковый скользкий пеньюар, в руках шерстяной жакет, а ноги запутались в ее колготках, а споткнулся я о коробку от ее туфель, в которую угодила моя нога и  туфли, тоже  валяются, рядом с ней  на полу. Я тряхнул головой, пытаясь отогнать от себя эту ужасную картинку. Боже, спаси и сохрани меня от такой перспективы.
       - Как тебе нравиться портить нам настроение! – Раечка стукнула ладошкой по столу. Мы, можно сказать, одной ногой уже в могиле, а он нам нотации читает.
       Я понял, что надо уходить, потому что начинается сказка про белого бычка и мы снова пойдем по кругу, послал девушкам прощальный поцелуй и выскочил за дверь. Поменять дату и время вылета оказалось довольно не просто, но все же решаемо, спасибо Стасу и капитану. Я позвонил им, они подъехали, я рассказал им все. Капитан сильно ругался на девчонок.  Вначале не хотел, чтобы они уезжали, так как только они смогут опознать убийцу. Но, когда я спросил, сможет ли он обеспечить им безопасность, сказал, что перед их отъездом в любом случае запишет их показания и, если надо будет, вызовет сюда на опознание. Я ему не завидовал. Раечка и Верочка доведут любого до белого каления. Стас сразу же использовал эту ситуацию и сказал, что заселит своих туристов в этот номер, получается двойной навар отелю, так как возвращать деньги девушкам не надо, в связи с их добровольным отъездом. Значит, он получит незапланированные комиссионные при заселении новых туристов. Да, кто про что, а вшивый про баню. Ему лишь бы деньги получить. Не знаю почему, но мне стало так противно, и я решил его проучить.
      - Почему не надо возвращать? Обязательно надо. Они же не по своей воле уезжают, а потому, что мы их попросили. Так ведь, товарищ капитан?
     Капитан глянул на меня, я ему подмигнул, и он нарочито почесав голову произнес: - Конечно. Я думаю, еще и компенсацию за моральный ущерб надо выплатить.
      Стас взвился: - Вы что?! Какая компенсация? Почему наша фирма должна платить? Мы тут при чем? Они напрямую отель заказывали. Это уже тогда ваша забота, милиции, вы же их выдворяете? Нет, мы нечего не будем платить! Это даже не обсуждается. Так тут всех поубивают, а мы всем плати? Следить за безопасностью граждан дело милиции, а наше заселять, развлекать и следить чтобы кормили-поили нормально и то только тех, кто через нашу фирму тур заказывал. Тут еще охранники есть, которые «мышей не ловят», а зарплату получают.
      Стас еще долго возмущался, кричал, потом затих. Я уже не слушал его. Такие люди вызывали во мне всегда гадливость какую-то, отвращение. А может я и не прав, просто воспринимаю сейчас все остро. Моя вина давит меня, и я пытаюсь найти кого-то на ком можно отыграться. Больше, чем я, здесь не виноват никто. Если бы прислушался к Алие, сейчас и она бы была жива и девчонки бы купались, отдыхали и у Стаса проблем не было и у его фирмы. Да, если бы Борька или Александр Анатольевич, знали, что я натворил, точно вычеркнули бы меня из нашего «святого союза» и Федос бы не стал со мной разговаривать. Я уж не говорю о Соне. Соня Сойка, товарищ лейтенант. Эта птичка кидается на любого если видит несправедливость и не думает, что с нею будет. Последнее отдаст, чтобы помочь нуждающемуся. Я так перед ней виноват. И Настя права, я самовлюбленный павлин, пацан 11 лет отроду. Никто из них так бы не поступил. Они бы обязательно выслушали, помогли, защитили. Что же со мной произошло? Почему я перестал слышать людей, а стал слышать только себя и лелеять свои обиды, накопил комплексы? Зазнался, стал считать себя чуть ли не ассом в профессии. Вот меня и щелкнули по носу, чтобы не зазнавался. Да и в личной жизни у меня тоже не все ладно. Все эти Мани, Тани, Кати, Лены – зачем они мне? Бабочки-однодневки. Красиво провести время и всё. После них в душе пустота и больше ничего. Была одна единственная – умная, красивая, добрая, честная – Соня, но я её профукал, не оценил вовремя, побежал за новыми ощущениями и теперь она не хочет меня знать. А я вместо того, чтобы как-то исправить ситуацию, попытаться, вернуть её, кинулся в новые загулы, пытаясь забыть. Получается я никчёмный человек. А ещё обвиняю Стаса. Чем я лучше его? Из раздумий меня вывел капитан.
     - Капитан, ты проводишь девчонок или это мне сделать?
     - Лучше тебе на полицейской машине. Проводи их прямо в самолет и посмотри не будет там этого моего «двойника», а я здесь пока с народом осторожненько поговорю и оценю обстановку. Сейчас, с моей красной, опухшей физиономией я не на него похож, а на алкаша, вот и использую этот момент.
    - Может, лучше мне?
    - Нет. Народ к милиции настороженно относиться, и небезосновательно хочу сказать, могут специально скрыть информацию.
    - Почему это небезосновательно?
    - Капитан, как тебя зовут?
    - Степан. А что?
    - Так вот Степан, сам подумай, почему сейчас народ побежит не к милиционеру за помощью, а к первому встречному?
    - Ну, … - Степан почесал затылок и смущенно улыбнулся.
    - Вот тебе и ну. Это раньше милиционер должен был быть во всём пример, а сейчас он бандита мало чем отличается. Заберёт, оберёт, закроет и поделу и без дела и отмахнётся от призыва в помощи, потому как или лень или деньги затребует. И я вот отмахнулся, потому как лень было разбираться и чувствовал себя плохо. То есть не долге думал, а о себе любимом. Результат ты знаешь.
      - Да, ты прав. Ладно, пошел за красотками. Деньги им, конечно, никто не вернёт, даже статьи такой нет. Сами виноваты, не лезли бы куда не надо, отдыхали бы себе и отдыхали. Любопытство многих сгубило. Чего они за тобой бегали-то?
     - Говорят, понравился.
     - Ты?! Хотя я тебя нормальным-то не видел. Удостоверение не в счет. Сейчас на тебя без слёз взглянуть нельзя.
     - Да, вот прокололся с солнцем. У нас Питере-то круглый год туман да дождь. Вот и не рассчитал. Слушай, а вы немцев допрашивали, которые тоже свидетелями были? Девчонки сказали.
     - Допрашивали. Лепечут на своем, цокают языками, фотоаппарат суют. А там убитая и всё. Они сказали, что видят оба плохо, им лет по 80, услышали шум и пошли на шум, и увидели уже только труп. Два божьих одуванчика. С них толку, как с козла молока. Ладно коллега будь осторожнее. Ну не мне тебя учить. Да, забыл тебе сказать, твоё алиби подтвердилось по всем параметрам и, с твоей службы и от экскурсовода. Будем искать этого гада. Хорошо, хоть приметы есть. Да, твои на службе всполошились, предлагали приехать, помочь, ручались за тебя головой. Я сказал, сами разберёмся. – Капитан махнул рукой и вышел.
     Это был аут. Теперь все Управление будет обсуждать, что Власов опять куда-то влип. Толи он девчонку убил из ревности, толи другая девчонка эту из ревности. Я так и слышу слова майора Трушкина – «Наш ловелас-то снова отличился. Бабы друг друга перестреляли». Александр Анатольевич расстроится. И так он меня всегда защищает, из всех передряг вытаскивает, а тут ещё это. Надо бы позвонить, но стыдно. Ладно, пойду пока с народом общаться. Да и от Веры с Раей надо спрятаться, не хочу с ними прощаться. Они меня утомили.
      В холле было прохладно, работал кондиционер, царил полумрак. Я прошёл в бар, сел в кресло, заказал себе кофе и стал смотреть на снующих туда-сюда отдыхающих, пытаясь выцепить того, кто мне нужен. А нужен мне был человек, неважно девушка, парень, которые отдыхают здесь уже дней 10 не меньше. Почему? Потому, что семейные пары, отдыхающие с детьми, не обращают внимание на других. У них своя жизнь, свои заботы. А молодые люди, особенно которые приехали на отдых в одиночестве, ищут себе компанию и рассматривают всех вновь прибывших под микроскопом, анализируя, подойдет или нет. Да, с парнем сейчас мне, в таком виде, общаться будет проще, но шансов узнать что-то меньше. Да, мне нужна молодая девушка, которая обычно отмечает всех особей мужского пола не старше сорока. Жаль, что привлекательная молодая девушка на меня сейчас вряд ли обратит внимание, потому как я в данный момент в неликвидной форме. Эх, Вова, Вова. Как сейчас бы пригодились твоя фирменная улыбка и лукавый взгляд, на которые так западали все девушки от 14 и старше. А вот и капитан с девочками. Рая всё время оглядывается по сторонам. Не меня ли ищет? Я спрятался за кадку с пальмой и оттуда уже наблюдал за тем, как капитан с девушками покинули отель. Я снова вернулся на свое место. Так, вот и моя перва «жертва». В бар вошла девушка лет двадцати, с красивым загаром, в широкополой шляпе и паре.
        - Девушка, можно вас на минуточку?
        Девушка подняла шляпу, улыбнулась и тут же нахмурилась. Я встал
        - Девушка, я не алкоголик. Я просто обгорел. Видите, кофе пью. Хотел свами поговорить.
        - О чём?
        - Вы же здесь уже дней десять? Всё знаете. А я недавно приехал. Вот сразу и сгорел. Уснул на солнце. Хотел у вас узнать об отеле, близлежащих магазинчиках, аптеке, кафе. Да и просто поговорить с красивой девушкой, познакомиться.
         Девушка села в кресло напротив и внимательно начала меня рассматривать.
        - Ой, а я вас помню, ещё не обгоревшим. Точно! Меня Лена зовут, а вас?
        - Владимир. А где вы меня видели и когда?
        - Дня три – четыре назад. И до сих пор не изучили территорию и окрестности?  Вы, конечно, сильно обгорели, сразу трудно узнать. Но я вас по глазам и волосам узнала. Тогда я днем здесь же в холле, в баре сидела, на улице жарко очень, а вы зашли и сели вон там, - она показала рукой на столик за пальмой - в самом углу.  Помните?
     - И что я там долго сидел? Ко мне кто-то подсел?
     - Странные вопросы. А сами, что не помните? Ну минут двадцать сидели. Колу заказали. Один сидели, поэтому я хотела с вами заговорить, познакомиться, скучно тут, одиноких мужчин и женщин практически нет, все семейные. А вы тогда мне даже очень симпатичным показались.
      - И почему не подошли?
      - Да я только собралась, но тут вы сразу встали и за пальму спрятались, начали наблюдать за кем-то в холле. Я проследила ваш взгляд и увидела, что к стойке ресепшен подошла девушка, поговорила с дежурной, что-то взяла у неё. А когда она вышла из отеля, вы пошли за ней. Я поняла, что вы уже наметили себе «жертву», или она ваша подруга и вы с ней приехали и, соответственно потеряла к вам интерес.
      - А как девушка выглядела?
      - Слушайте, я что-то не пойму, вы что память потеряли? Меня о себе расспрашиваете. Ожог от солнца, вроде памяти не лишает.
      - Я видимо потерял, - попытался отшутиться я. – И всё же, как выглядела девушка?
      - А-а-а, я поняла, у вас их видимо здесь на отдыхе столько, что уже запутались? Понимаю. Вы парень видный. Не сейчас, конечно. Сейчас вы на больше на… – Лена захихикала. -  Ладно, не будем о грустном. Короче, ничего особенного, миленькая девушка, не больше. Метиска скорее всего. Что-то восточное в ней есть. Волосы темные, лицо смугловатое, худенькая, не высокого роста. Я потом её ещё один раз видела.
     - Где?
     - Зарёванная бежала к морю через парк. Ох мужики, мужики, одни слёзы из-за вас.
     - А не помните, когда это было? Ну, видели её в слезах?
     - Так вчера, вечером.
     - А меня не видели вчера?
     - Вас, нет. За ней мужчина бежал, кричал что-то не по-русски. Но, это был другой мужчина. Возрастной, плотный такой. Видимо она вам уже замену нашла. -  Лицо Лены стало самодовольным. Даже радостным.
     Да, женская логика непостижима. Она радуется, что мне дали отставку, не зная меня и какие отношения нас связывают с девушкой, которую она видела.
     - Что за мужчина?
     - Слушайте, вы меня уже достали своими вопросами! Почему я вам должна отвечать?
     - Потому, что я капитан милиции, а девушку эту убили вчера. – Я достал удостоверение и показал Лене.
     - Ой! Кошмар какой! – Лена закрыло лицо руками. – Ужас! Ужас!
     - Так, описать сможете этого мужчину, который за ней бежал?
     - Так это он вашу девушку убил? Вы с ней на отдых приехали, а он видимо муж или любовник, приревновал и убил?
     - Так, фантазии отставить. Я слушаю. – Я попытался сделать сердите лицо. Если сейчас моя свидетельница уйдет в эмоции, я ничего от неё не добьюсь.
     Лена наморщила лобик, сжала губы и прищурила глаза. - Ну, ему лет сорок, плотного телосложения, черные волосы, смуглый, сильный такой.
     - Ты ничего не путаешь? Не я бежал за девушкой?
     - Да, капитан, ты точно видимо голову повредил, а не просто ожог получил - Лена перешла на ты, видимо сама не осознавая этого. Стресс иногда так сказывается на людях, я уже не раз это замечал.  - Я же не слепая. Тебя вон даже в таком виде узнала, а тот вообще на тебя не похож ни капельки. Он на голову выше тебя и толще. И волосы русые от черных я еще пока отличить могу. Дальтонизмом не страдаю.
     - Кстати, ты не меня узнала. – Я тоже решил перейти на ты, чтобы не смущать её. - Я только 2 дня назад сюда приехал, а ты говоришь, что 4 дня назад меня видела. Так что, подруга, не так все просто, как кажется.
     - Как это не тебя? Погоди. Смеешься надо мной? – Лена снова стала внимательно рассматривать меня. – У меня глаз-алмаз. Я же художник. А можешь встать?
      Я встал. Лена обошла меня, отошла метров на десять, потом снова подошла.      
      – Точно, не тебя. Надо же. Впервые так опростоволосилась.  Тот сантиметров на десять выше тебя. Волосы вьются на концах, длинные. Он стройнее тебя, в кости тоньше и разрез глаз другой и лицо более вытянутое. Слушай, брат твой что ли?
       - Неважно. А того мужчину ты больше не видела?
       - Видела.
       - Когда?!
       - Сегодня.
       - Где?
       - В автобус садился, который в аэропорт идет. Да он же мимо тебя проходил. Ты меня окликнул, а он мимо проходил.
       - Всё, спасибо Лена! Страна тебя не забудет! – я побежал к стойке ресепшен. – Девушка, а когда следующий автобус в аэропорт?
       Девушка мило улыбнулась мне приклеенной улыбкой, глянула в компьютер и ткнула пальцем в папку на стойке - Там вся информация.
       - Мне некогда искать. Быстро отвечайте! Милиция – Я показал ей удостоверение.
       Улыбка сразу слетела с её лица - Я не знаю. Я даю информацию только по отелю.  Информация по транспорту не входит в мои обязанности. Смотрите информацию на стойке.
        Толи моя обгоревшая физиономия здесь виной, толи жара, но мало того, что я стал вести себя так со свидетельницами, как никогда не вел, но и они со мной стали вести себя так же. Раньше мне стоило только улыбнуться, попросить и они готовы были расшибиться в лепёшку, чтобы угодить мне, строили глазки, завлекали и я в каждой из них видел потенциальную подругу. А сейчас я постоянно терплю фиаско, и все девушки вокруг меня просто раздражают. Я им грублю, хамлю, кричу на них, и они отвечают мне тем же. Это всё началось после убийства Алии и после моего «сгорания под палящими солнечными лучами». Я глянул на стойку, на ней лежала большая папка, с вложенными внутри файлами. Файлов было много, папка была раздута до неприличия. Искать там расписание маршруток и автобусов?
      - Если сейчас же не дадите мне расписание, в ваши обязанности не будет входить уже ничего в этом отеле. Препятствие следствию по закону грозит вам… - Я не успел договорить, как девушка Анна (так было напечатано на её бейджике) открыла папку и ткнула пальцем в бумагу.
      - Вот, через 30 минут. Сейчас только ушёл автобус.
      - Спасибо не говорю. Мы с вами ещё вернемся к нашему разговору. – Я побежал к выходу. На улице курил Стас, я крикнул ему – Позвони капитану. Он с Верой и Раей в аэропорт едет или уже доехал. Пусть от девчонок не отходит, пока в самолет не посадит. Я к ним еду.
       - А что случилось-то? Зачем едешь? – Всполошился Стас.
       - Всё потом! Звони скорее!
       Я поймал такси, так как ждать следующего автобуса уже не было времени, показал ему удостоверение, сказал, что дело срочное. Таксист немного покочевряжился, но повез бесплатно. Нет, ну а что? Я же не по личным делам еду. Получается, снова ввязался не в свое дело. Прав Борька, всегда сую нос не в свое дело.
        В аэропорту, в зале ожидания был «муровейник», народ сидел, лежал на полу на газетках, вещах, бегали дети, пели песни под гитару студенты, а может и не студенты, а просто молодые люди, целовались, обнимались парочки, дремали на скамьях старики. Капитана и девчонок не было видно. И вдруг у окна, которое было во всю стену, в углу я увидел себя! Да, издалека ну просто вылитый я. Недаром девчонки приняли его за меня. Вот это фокус! Пора видимо познакомиться с двойником. Я двинулся к нему и тут дорогу мне преградил мужчина, который первым подошёл к моему двойнику.
       - Ну, здравствуй, да-а-арагой. Вот и встрэтились. Я тэбя всо-таки нашёл.
       Он говорил с заметным акцентом. Окинув его взглядом, я понял, что это
  тот мужчина, которого описала Лена и из-за которого я сюда и примчался. Мой двойник побледнел и попытался скрыться в толпе, но сильная рука мужчины схватила его за плечо и практически пригвоздила к полу. Парень присел и скривился от боли.       
       - Думаль убэжишь от меня, да?
       - Бабур, за что ты убил Алию? Что она тебе сделала? Что мы тебе сделали? Это же твоя сестра!
       - Ти, шакал! Ти увоз мою сестру, опозорил наш род! Она глупый, маленкий дэвчонка, а ти соволочь! Думаль натешишься и айда.
       - Я любил Алию! А она любила меня! Вы со своими средневековыми обычаями своим девушкам, женщинам, сестрам, жёнам жизнь ломаете. Они у вас как скот, ни права голоса не имеют, ни право выбора.
      - Ти ишо смеишь мине возражать? Ти, като такой? Дэвушка, женщина собственность семьи. Отэц или братья рэшают как ей жить и с кем. Тэбэ понятно?
      - Нет! Почему за умную, красивую девушку должен кто-то решать, кроме неё самой? Алия учиться хотела, врачом стать, детей рожать. Мне детей рожать. А ты её убил!
      - И тэбя убю! Позор кровью сымывается. Виходи на улицу.
      - Не пойду! Я сейчас милицию позову. Милиция!!!
      - Ти хочешь, чтобы я и их убил? Саколько люди вокруг. Зачем тибе чужой кровь? Трусливый шакал!
      - Вова, ты всё-таки приехал нас проводить? – Услышал я за спиной радостный голос Раечки. – Вот, Верка, я тебе говорила, что он в меня влюбился и обязательно примчится в аэропорт. – Раечка повисла у меня на шее, я взвыл от боли. Бабур обернулся, увидел меня, его глаза расширились. Он переводил взгляд с меня на моего двойника и обратно.
     - Шайтан! Ти кто? Като из вас Салава? Ти? Решил морду лица зажарить, как барашка, четобы я тибя не узнал? А ти тогда като? – Он посмотрел на Славу.
     Слава, воспользовавшись ситуацией, скинул его руку и побежал. Он быстро затерялся в толпе. Бабур кинулся на меня, но на моей шее весела Раечка. Мы все втроем упали на пол. Раечка завизжала и начала колотить Бабура, тот что-то кричал, отбивался, потом схватил её за волосы, поднял и приставил к её горлу нож. Народ вокруг стал разбегаться. Верочка вжалась в стену и побледнев, стала сползать по этой стене на пол. Я попытался выбить нож с его руки, но он ткнул ножом Раечку и по ее шее потекла струйка крови.
      - Сатой! Ещё шаг и я её убю. – Он начал тащить Раю и продвигаться к выходу. Раечка смотрела на меня умоляющими глазами. Я огляделся, к нам бежал капитан и ещё один милиционер. Увидев кровь на шее Раечки они остановились.
     Капитан прошептал - капитан, это что? Что тут происходит?
     - А ты не видишь? – Я готов был сам стать убийцей в этот момент и убить капитана. – Я тебя просил не отходить от девчонок, пока в самолет не сядут.
     - А то ты их не знаешь. Увидели тебя и бегом, вещи кинули и к любимому Владимиру.
     - Какой ишо Валадимрир? – Взгляд Бабура метался от меня на милиционеров и обратно. – Ти братан Салавы? Пириехал его спасать? Значит ти тоже мой вараг. – Его акцент становился всё заметнее, было видно, что он напуган и волнуется, но отступать не собирается. – Дайте нам вийти, а то я пэрирежу её на ваших галазах, как барашка.
      - Отпусти девушку! – капитан вытащил пистолет и направил его на Бабура. Тот в свою очередь сильнее прижал нож к горлу Раечки и кровь потекла сильнее. Раечка захрипела.
      - Капитан, убери пистолет. – Я закрыл капитана спиной от Бабура– Иди, мы отпускаем тебя, только как выйдешь, отпусти девушку и свободен.
      - Как это свободен? – вмешался прибежавший с капитаном старший лейтенант. Ты что говоришь? – он начал приближаться к нам. Бабур задергался.
      - Капитан, заткни своего друга. – Я видел, что Раечка начинает терять сознание. Этот придурок-старлей сейчас может все испортить. И берут же таких тупоголовых в милицию.
      Капитан процедил коллеге - Скройся с моих глаз. – Потом рявкнул – Иди отсюда, знаешь куда.
      - Куда? – старлей наморщил лоб.
      - Я сейчас скажу тебе куда! Ты дебил?
      - А-а-а, понял. Иду.
      - Стой на мести! – Бабур немного подвинулся к старлею. – Писталет мине быстро!
       - Ты чего, чурка? – Старлей набычился и начал расстегивать кобуру.
       - Сочитаю до трёх и режу эту девку. Писталет мине давай.
       - Я не имею права. Это мое табельное оружие. – Старлей повернулся к капитану. – Я не отдам, меня потом со службы уволят и посадят.
       Рая начала оседать на пол. Бабур подхватил её под мышки, закрылся, как щитом и начал двигаться к двери.
       - Если с места пойдёте, горло ей перережу. – Уже у двери он бросил Раю на пол, схватил урну и кинул её в окно, после чего выскочил сам. Капитан со старлеем кинулись вслед за ним, а я подбежал к Рае. Она была без сознания. Вера с ужасом смотрела на неё, вжавшись в стену.
       - Иди сюда, - крикнул я ей, - помоги! – Но Вера не реагировала. Видимо ей самой была нужна помощь. Я огляделся по сторонам, народ начал появляться из-за кресел, углов, столов.
       - Врач есть среди вас? – Я практически потерял терпение, стоят и смотрят, кто-то фотографирует. - Девушке срочно нужна помощь и вызовите кто-то «скорую помощь». Аптечка у кого-то есть, бинты?
       Ко мне подбежала молодая девушка лет двадцати.
       - Я в медицинском учусь. У меня бинт есть и перекись. Пока «скорая» приедет, можно рану обработать.
       - Давай, обрабатывай.
       - Её бы куда-то переложить с пола.
       Я поднял Раю на руки и понес, пытаясь понять куда можно положить её, где есть диван или кушетка или на крайний случай скамья. Девушка шла за мной. В зал ожидания вбежали люди в милицейской форме, какие-то люди в белых рубашках и черных костюмах, видимо охранники, женщина в белом халате.
      - Вон они! – Закричал один из охранников, и они бросились к нам. – Стой! Стой! Положи девушку! – Это уже сержант.
      - Покажи куда, положу. – Огрызнулся я, - где вы раньше были? Минут десять прошло после захвата, ни одной физиономии охранника или родной милиции не наблюдал. Где можно её положить, чтобы обработать рану? – Обратился я к женщине в белом халате.
      - Вы кто такой? – Это уже лейтенант. Он держал руку на расстегнутой кобуре и смотрел на меня в упор. И тут я услышал знакомый голос - Вова, как всегда, в гуще событий. Как же такие события и без капитана Власова? – Я резко обернулся. К нам шел никто иной, как мой коллега и друг Федос.
     - А вы кто такой? – Напрягся лейтенант.
     - А я старший лейтенант Звягин, убойный отдел Санкт-Петербург, а мужчина с девушкой на руках мой коллега, капитан Власов из того же отдела. Вот мои документы, - он раскрыл перед носом лейтенанта свое удостоверение. – Так, что расслабьтесь ребята и ответьте на вопрос капитана, куда можно положить девушку, а то капитан уже сросся с ней, да и помощь девушке надо оказать.
      И тут Раечка открыла глаза и застонала, потом поняв, что она у меня на руках, обхватила за шею и прошептала - Я знала, что ты меня спасёшь. Ты мой рыцарь. Я люблю тебя.
     Федос захохотал - Ну вот, узнаю Власова, хотя с таким загаром тебя, честно говоря, трудно узнать. Если бы не такая душещипательная сцена, не узнал бы тебя. Девушка секунду назад была без сознания и уже признается нашему сердцееду в любви. Вова ты не исправим.
      - Ты откуда взялся? – С одной стороны я был рад его появлению, с другой расстроился. Теперь подколов и приколов от него, не оберёшься. Будет издеваться по полной.
      - С неба, друг мой, с неба, как ангел прилетел. Самолет двадцать минут назад приземлился, вышел, а у вас тут «войнушка». Девушек красивых обижают, тебя под прицелом держат коллеги, как террориста. Чего у вас тут произошло?
      Вернулись капитан со старлеем. Капитан, вытирая лоб в сердцах выругался       
      - Ушёл этот гад, твою мать! Народу много, где-то спрятался. Вроде всё на улице, в аэропорту проверили. Нет его нигде.
      - Молодой человек, девушка пришла в себя, посадите её вон на кресло, я рану обработаю. – Женщина врач и студентка дергали меня за рукав, пытаясь привлечь внимание. Я опустил Раю на кресло. Она никак не хотела разжимать руки и держалась за мою шею, как за спасательный круг. Шея горела огнём. Хотелось кричать от боли.
      - Вова не уходи. Мне страшно.
      Очнулась от ступора Верочка и со слезами кинулась к подруге - Ты жива? Ты жива? – После чего она тоже обхватила мою шею и начала целовать. – Спасибо Вова. Ты герой! Ты настоящий мужчина!
      Мне кое-как удалось вырваться из объятий подружек и отойти в сторону, чтобы врач смогла осмотреть Раю, а за одно и Веру.
      Федос подошёл ко мне, вздохнул, посмотрел на меня качая головой и сказал - Дурдом на выезде. Давай, друг, рассказывай, что тут у вас произошло? И вообще, ранее что случилось. Какого дьявола ты тут в аэропорту делаешь и кто эти девицы?
       - Погоди, не до этого. Ты моего двойника видел?
       - Какого двойника? Власов, ты от перегрева бредишь?
       - Давай за мной быстро, а то он его убьет. – Я побежал на выход. Звягин, немного постояв, рванул за мной.
       - Власов, да постой ты! Куда бежим, кого ловим, кого убьют?
        - Смотри мужика, похожего на меня, только чуть выше и с волосами.
        - А ты без волос что ли?
        - Поюмори мне! Чуть длиннее волосы. Этот Бабур хочет его убить.
        - Понял, не дурак.
        Мы обшарили с Федосом и сотрудниками милиции и охраны аэропорта всю территорию вдоль и поперёк, но ни одного, ни другого так и не нашли. Я рассказал наш разговор с Бабуром капитану, он своим коллегам. Те уныло посмотрели друг на друга, а капитан буркнул, сплюнув себе под ноги
        - Значит, твою дивизию, жди ещё один труп. Это ж кровная месть ёлки-палки. Пока не убьет, не успокоится. Что за люди? Ну убежала девка с мужиком, это же её жизнь. Кинет, её проблемы. Нет, они их как скот продают, калым какой-то жених платит и всё, нет её. Тряпку на голову и лицо намотают и считай умерла. Детей рожает, мужа ублажает и дома сидит.
       - «Восток дело тонкое, Петруха». Мою Зинку бы так, - вздохнул сержант. – А то накрасится, нафуфыриться, тряпочкой чуть прикроется и пошла гулять. И попробуй что сказать, сразу орать начинает – «Я тебе не рабыня и не кухарка. У меня личная жизнь должна быть».
     - Да и моя такая же, - подтвердил капитан. – Чуть что не по ней, сразу начинает про деньги, зарплату, соседа Витьку, какой у него бизнес и дом, а у нас халупа. Какая халупа? Дом на три комнаты, веранда, сад. Всё ей мало. Да, у Витьки каменный двухэтажный дом, ну и что?
     - Да, распустили мы их мужики, - вздохнул охранник аэропорта, - вот они и кочевряжатся. На голову сели и крутят ей, как хотят. Надо было на восточной женщине жениться.
     Я хмыкнул - Один захотел вон, теперь как заяц нору ищет, где бы спрятаться, чтобы отсидеться и живым остаться. А невеста в морге лежит.
     - Это да-а-а. – Протянул капитан. – Они своих баб берегут. Чистота крови у них. А мы бог знает на ком женимся, потом плачемся. Я вот на своей по бешенной любви женился. После свадьбы только узнал, что родители у неё пьющие, и замужем уже была. Первый муж-то быстро её раскусил, что стерва, сбежал через полгода. А мне, дураку больше года понадобилось.
      - Чего ж и ты не сбежал? – Сержант с любопытством смотрел на капитана.
      - Так она мне сразу двойню родила. Жалко малышню.
      - Мне друг рассказывал, - вклинился в разговор охранник, - он в Ташкенте служил. Так там жених и невеста видят друг друга до свадьбы раз-другой и всё.
       - Как это? – удивился Федос.
       - Так это. Там родители сыну невесту ищут. Смотрят из какого рода невеста, кто её родители, сколько у них денег, какой дом, сколько детей. Знакомятся сначала родители, обсуждают всё и если приходят к согласию, то свадьбу играют. Бывает жених и невеста только на свадьбе знакомятся.
       - А как же любовь? Нравиться хотя бы должна. А если страшила попадется или в постели никак не совпадают? – Федос недоверчиво смотрел на охранника. Гонишь поди?
       - Ничего не гоню. У них любовь должна после свадьбы наступать. Ну, типа попривыкли, пообтерлись и любовь пришла. Или уважение что ли. А нашу любовь они страстью и затмением называют. Говорят, быстро проходит. А их любовь с годами накапливается и крепнет. Этот друг мне рассказывал, что он с узбеком в Афгане воевал. Закорешились они. Потом этот узбек в России служил. Домой вернулся, ему 28 лет, отец сразу сказал, что жениться должен. Он было заартачился, а тот говорит, тогда ты мне не сын, если ослушаться меня вздумал. Мы тогда от тебя отказываемся. Иди на все четыре стороны и что у тебя есть семья, забудь.
       - Ох и ни фига ж себе! - Присвистнул капитан.
       - Да. Он попросил хоть поглядеть на невесту. Так они в кино пошли. Он, она и её родители.
       - А родители -то зачем?
       Вокруг нас уже собралась целая толпа народу и милиционеры, и охранник и врачи и Раечка с Верочкой. Самолет улетел без них, пока Раечку приводили в чувство. Раечка после того, как ей обработали и заклеили рану, забралась ко мне под бок, засунула руку под мой локоть и затихла. Я обречённо посмотрел на Федоса, он ехидно улыбался.
    - Родители? Чтобы честь дочери была сохранена, – продолжил охранник.
    - Они, что не могут сходить одни в кино? – Удивился капитан.
    - Нет. Потом они еще раз на концерт уже вшестером с родителями с обеих сторон ходили и потом свадьба.
    - Не, с чужой бабой в койку ложиться, это даже прикольно и заводит, - вклинился в разговор мужчина в белом халате, - но жить с чужой бабой, увольте. Это все равно, что на улицу выйти и первую встречную к себе в дом привести.
    - Стерпится, слюбится. Так бабушка моя говорила. – Швыркнула носом Верочка. – Бабушка говорила, что до революции и в России так было. Её родителей тоже так женили.
     - Замуж выдали, - поправил Федос. - И как у них сложилось?   
     Я напрягся. Чего это его так интересуют отношения с восточными женщинами? Уж не влюбился ли он в одну из них, пока я тут «загорал»? Долго ли умеючи? А что, он у нас парень свободный, брутальный. Долго страдал по дочери Александра Анатольевича, нашего шефа. Но, она дала ему отворот-поворот, как говорится. Конечно, менять жизнь в Праге на жизнь с ментом в Питере не каждая решиться. Так, надо будет по возвращению в отель его разговорить по этому поводу.
    - А знаешь, хорошо сложилась. Хотя, если честно я тоже в шоке был, когда,
  услышал. Короче, друг рассказал, что встретился как-то с этим парнем в Самарканде, он его с женой познакомил. Симпатичная, говорит. Глаза как у газели, стройненькая. Начали разговаривать, я, говорит, спросил, как семейная жизнь, любит ли она своего мужа? А она в ответ, мол пока хорошо, но, если что-то будет не так, она всегда может попросить отца забрать её назад, потому что вышла замуж не по любви, а по решению родителей. Я, говорит, думал друг мой взбелениться, жена при другом мужчине говорит, что не любит его, а он улыбается сидит. А эта молодуха продолжает, мол если бы без разрешения родителей, то как бы плохо ей не было, её бы назад не приняли. А так можно либо в родительский дом, либо второй женой отдадут. Друган мой, отпал. И тут этот узбек говорит, что если жена не родит в течении 2 лет, то он тоже может её назад родителям вернуть. У них, мол второй год пошел, переживают, вроде притерлись, семейная жизнь устраивает, расставаться не хочется. Друган спрашивает – так если не захочешь, кто тебя разведет? А тот ему – так положено, родители разведут. Род надо продолжать. Бесплодная не нужна. И тогда этой молодухе светит только племянников нянчить, даже второй женой не возьмут. С братьями жить будет, вместо няньки. Друган заржал, так 
старайтесь, мол. А они – мы как Коран велит, так и живем. Потом они уже один на один поговорили. Друган мой говорит – Коран Кораном, а если не хочешь жену потерять, не жди отведенного времени, а каждый день её…, ну в общем поняли, да? Он типа, нельзя, Аллах накажет. Но, видимо послушался совета. Сейчас у них уже трое мальцов. Вот так. Мой друган, типа крёстного у одного из них. Вера-то другая. Но общаются.
   Капитан вздохнул, почесал затылок и развел руками - Да, может быть, они и правы где-то. У нас вон любовь до гроба, а потом горшок об горшок и в разные стороны. Бабы одни детей поднимают. Мы мужики алименты кинули и забыли, а они сердечные маются в одиночку. Родители только тянут с неё последнее, еще и орут, сама виновата.  Не приведи Господь у нас бабой родиться. У меня мать нас четверых одна растила. Отец к молодухе сбежал, там еще двоих настругал, потом еще одного у третьей. Денег не присылал. Мать на трех работах работала, без выходных, чтобы мы с голоду не сдохли. Всё здоровье себе угробила. Замуж больше не выходила, чтобы нас никто не обидел не дай бог. Подняла всех.  Надо позвонить ей, давно не звонил. Скоты мы, конечно. Пока маленькие, без мамы никуда, цепляемся, ноем, бежим к ней. Она на нас жизнь кладет. А выросли и забыли. Своя семья, заботы, работа, а её побоку. В лучшем случае раза два в год на день рождения и на 8 марта позвоним, поздравим и всё. Раз в пять лет в отпуск приедем, сожрем все, что у нее есть, отоспимся, отдохнем и снова на пять лет забыли, пока не помрет.
    - А чего ж к себе не заберешь? – Набычился Федос.
    - Куда? Сами в двушке ютимся, да и жена не хочет. А с ней спорить, что с радио, свое талдычит и всё.
    - А другие дети?
    - А, у всех тоже самое. Там мужья, здесь жены. Вплоть до развода. Собачья жизнь. А эти на востоке всем гуртом живут и ничего, никто никому не мешает.
    - Ага, только убьют если что и всё.
    Все сначала примолкли, а потом начали хохотать, как сумасшедшие. Обстановка разрядилась.
    - Ладно, - сказал капитан, - мы поехали искать этих гавриков по городу. Вы в отель? – он повернулся ко мне.
    - Да, мы в отель.
    - А мы? – Вскинулись Рая с Верой. – Мы куда? Самолет-то улетел.
    Я посмотрел на капитана, он кивнул, - пошли, отойдем, поговорим.
    Мы отошли к окну, капитан шёпотом спросил – Чего с девчонками делать будем? Билетов на сегодня больше нет. Эти-то, что достал, с таким трудом выбил из брони. Эта Раечка твоя подружка?
     Я замотал головой, – ты что? Нет, конечно. Я бы застрелился сразу. Избави бог от такой подружки.
     - Хочешь, я тогда их в участок заберу? – Капитан понимающе улыбнулся, - в кабинете у меня переночуют. Их же из отеля выписали. А завтра постараюсь отправить. В аэропорту их оставлять нельзя, этот может вернуться, да и они сами с «приветом», отчебучат что-нибудь. Девки с головой не дружат. Сразу видно.
    К нам подбежала Раечка и снова повисла на мне.
    - Вова, я устала, плохо себя чувствую, хочу в отель и в кроватку. Поехали. Мы с Верой решили, что пока у тебя поживем. С тобой нам ничего не страшно. А потом, вместе улетим, когда у тебя отпуск закончится. Ты мой любимый спаситель! Я теперь без тебя никуда!
    Я оцепенел. Такой конец отпуска я не мог представить даже в самом страшном сне. Выручил меня, как всегда, Федос.
    - Девочки, девочки место в номере Владимира уже занято мной. Он меня пригласил, я прилетел. Я-то, куда денусь, если вы там будите? А 4 человека на 1 номер, это перебор. Вами, вон капитан займется. – И пока Раечка, открыв рот
  переваривала сообщение Федоса, он дёрнул меня за руку, и мы быстро выскочили на улицу. Федос свистнул, к нам подъехало такси, мы сели в него и поехали. Я видел, как Рая и Вера, выскочив из двери аэропорта метались, пытаясь отыскать нас, что-то кричали, махали руками.
    - Ну, что вовремя я появился? – самодовольно улыбнулся Федос. – Эти пираньи тебя обглодали бы до костей. Какая красота вокруг. Рай! Не вериться, что я на море.
    - Спасибо, мой верный друг. Только я никого не просил приезжать. Я что, маленький, сам не разберусь? Чего всполошились?
    - Вов, не психуй. Я сам напросился. Меня неожиданно, вслед за тобой в отпуск на неделю вытурили. Что-то там по закону полагается и переносить нельзя. А я отпуск год не брал. А куда я поеду? Денег сам знаешь, с гулькин нос. В Питере сидеть не охота. Холодно, дождь каждый день. Тут у тебя заморочки образовались, шеф и говорит – дуй к Вовке, ему поможешь и отдохнешь за одно, на солнышке погреешься. Премию мне выписал, чтобы на дорогу туда и обратно хватило. И вот я здесь. На проживание денег нет, извини. Но у тебя же номер насколько я помню люкс и оплачен, а сколько в нем людей живет это уже не их вопрос. Будут возникать, решим. Так же?
    - Понятно, - хмыкнул я, - Тоже халявщик, получается? А еще меня стыдили все. Обзывали по-всякому. А теперь, Вова встречай и изображай на лице радость несусветную. Друг приехал. Только знаешь, мне эта халява боком обернулась. Во-первых сгорел, как видишь, на образину похож, во - вторых это убийство, черт бы его побрал. А я этой девушкой весь вечер гулял, за день до её убийства. Короче, меня было в убивцы записали, да капитан нормальный попался, разобрался во всем. А то отпуск за решеткой бы сейчас проводил.
    Федос вдруг смутился. - Вов, ну если тебе неприятен мой приезд, я могу и уехать. Билет с открытой датой. Я просто…
    Я сроду не видел Федоса смущенным. Нет, вру, видел, когда он с дочкой шефа знакомился. Глаз на неё не мог поднять, красный был, как рак. Я вдруг
  понял, что действительно рад, что мой друг и коллега сейчас со мной. Я приобнял его за плечи. 
     – Да ты что? Шуток не понимаешь? Я очень рад твоему приезду. Правда, правда. Знаешь, я уже практически свихнулся за эти дни от сумасшествия, которое здесь происходит. Просто какая-то чертовщина твориться. Я стал злым, раздраженным, всем недовольным. Никогда со мной такого не было. Ты же меня знаешь.
     - Я вижу, - Федос серьёзно посмотрел на меня. – Ты действительно сам на себя не похож и не только внешне. Давай, рассказывай все по порядку.
    - Погоди в отель доедем, душ примем, сходим в кафе, поедим чего-нибудь, а то голова уже от голода не соображает, я в себя приду и всё тебе расскажу. А пока, ты мне лучше расскажи, как наши, что нового? Я чего-то тут за несколько дней уже так наотдыхался, что пешком бы домой пошёл. Осточертело и это солнце и это море и этот отель, и эти подружки. Но пока с убийством Алии не разберусь, не могу уехать. Честь мундира, как говориться. Да и капитан просил. Я же свидетель. – Мне стало вдруг так хреново, как будто из меня выкачали весь воздух. Не хотелось ни двигаться, не говорить.
    Федос пожал плечами - А что наши? Пашут как обычно с утра до ночи. Да и что может измениться за несколько дней? Сколько ты тут? Четыре дня, меньше? Ты в субботу еще дежурил же? Хотя, кое-что есть. Борька со вчерашнего дня один. Настя с мальчишками куда-то в Карелию уехали к тетке на две недели. Тетка пригласила, вот они сорвались, чтобы в городе не сидеть. Шеф продолжает быть отличным семьянином, весь в заботах и при счастье. Сияет, как медный пятак. Звонит домой практически каждый час. Ты же знаешь, молодая семья, любовь-морковь и всё такое.  В любимом учреждении, как обычно дурдом. Ничего нового. Да, Трушкину выговор за пьянство объявили. По-моему третий. Сказали, ещё один и на выход без выходного пособия. Да, кстати, ты в курсе? Соня, вроде замуж выходит. Уже перед отъездом узнал. 
    - Замуж? За кого это? – У меня сердце ухнуло куда-то вниз и стало жарко лицу, хотя оно горело и так.
    - Не знаю. Вроде адвокат какой-то, они вместе учились что ли. Не знаю точно. Проморгал ты девочку Вова, проморгал. – Федос поцокал языком и с жалостью посмотрел на меня.
    - Что на свадьбу пригласила? – Старательно равнодушным тоном поинтересовался я.
    - Пока нет, - пожал плечами друг, - они заявление толи подали, толи собираются подавать. Это она Александру Анатольевичу сказала, а я слышал.
    - Флаг ей в руки. Ну и счастье ей во все места. – Я храбрился, улыбался, но почему-то мне захотелось заорать во весь голос и вмазать кому-нибудь со всей силы. Даже кулаки сжались сами собой. Знаю, сам виноват в том, что мы расстались. Именно я убежал от её любви сломя голову к Машам, Дашам, Верам. С Соней нельзя было, как со всеми, с ней или серьезно или никак, а я испугался за свою свободу и независимость. Про остальных подружек забывал, как только появлялась другая на горизонте, а вот Соню не могу забыть до сих пор, но ничего не сделал для того, чтобы вернуть её. И вот теперь она видимо станет чужой женой. У неё появятся дети, но не мои. У неё будет семья, своя жизнь, в которой для меня места уже не будет. Подсознательно, даже после нашего расставания, я считал её своей, знал, что она продолжает любить меня, а я её. Только не хотел в этом признаваться даже самому себе.
    - Чего притих? Расстроился? Зря я тебе сказал. У тебя и без этого настроение швах было. Извини.  – Федос криво улыбнулся.
    - А чего мне расстраиваться? – Я снова попытался изобразить равнодушие. - Выходит и выходит. Мое какое дело? Ты же знаешь, у нас давно все закончилось. Не родилась еще та, которая сумеет отвести Власова в Загс. Всё, тему закрыли, раз ты уже свалился на мою голову, то давай подключайся. Одна голова хорошо, как ты знаешь, а две лучше. Мы, кстати приехали. Выходим. Сначала в номер, вещи твои кинем, приведём себя в порядок и в кафе.
   - Может на пляж? Окунуться бы вместо душа, а? Я в чёрном море тыщу лет не купался. Давно, еще с родителями тут был. В школе ещё учился.
   - Так, я не понял, ты купаться или помогать мне приехал?
   - И то и другое друг мой, товарищ и брат.
   Я рассчитался с таксистом, и мы вошли в холл. Федос присвистнул
   - Да, Вова, не плохо устроился. Молодец Леночка, ее благодарность тебе выше всяческих похвал.
   - А тебе кто мешает? Работай хорошо и тебя благодарить будут. – Парировал я.
  Федос расхохотался.  - Работаю то я неплохо, можно даже сказать, хорошо, только вот почему-то девушки ко мне, как к тебе, на шею не вешаются, под ноги не падают, в рот не заглядывают, и желания мои по щелчку не исполняют. Вроде и фейсом вышел и умом не дурнее тебя, и силёнки побольше, чем у тебя, а вот гляди ж ты за тобой табун, а за мной никого. Вон те девицы с аэропорта на тебя как на божество смотрели, а меня даже не увидели. Почему так?
    - Да, всё у тебя и с фейсом нормально, и со всем остальным. Разница только в том, что я в каждой девушке вижу потенциальную любовницу, единственную и неповторимую, а ты просто девушку. Они это чувствуют. – Мы зашли в лифт, я нажал на нужный этаж, и мы поехали.
   Федос задумчиво произнес, - мне, чтобы в девушке любовницу увидеть, надо влюбиться. И потом, я видимо однолюб. Сам знаешь. С первого взгляда и на всю жизнь. Сам не рад. Пытался тут, даже познакомился с одной туркменкой. Красивая, взгляд не оторвать. Брови вразлет, черные глаза, косы ниже попы, зубки, губки, короче всё при ней. Студентка. А сердце молчит, ничего не ёкает.
    - Ну, значит мне не зря показалось, что ты замер, когда про мусульманок разговор пошёл. Или туркменки не мусульманки?
    Федос задумался не на долго, потом ответил - Вроде мусульманки, не знаю. Какая разница? Ты же знаешь, я ни в чёрта, ни в Бога не верю. После Афгана трудно во что-то верить.  Я с ней раз в Летнем саду погулял и на этом наш роман завершился. Зачем ей голову морочить, если душа не лежит? Да и не нужен мне никто. Одному проще. Никому ничего не должен и ничем не обязан. Как живу, так и живу, что получаю, на то и рассчитываю, работаю не нормировано, ни перед кем не отчитываюсь и виноватым себя не чувствую.
    - Так, друг мой, кончай страдать. А то ты что-то тоже в хандру ударился. Может это климат здешний так на северных людей влияет или место такое? Пошли в номер. – Мы вышли из лифта и пошли по направлению к моему номеру.
    - Слушай, а меня точно не попросят? – Вдруг остановился Федос. - Это я уже без шуток. У тебя же номер на одного.
   - Пусть попробуют. Номер оплачен? Оплачен. Есть кровать, есть диван. Какая разница сколько человек в номере будут жить? Если что, капитана подключим. Ты же в расследовании участвуешь? Участвуешь. Ну вот. Не переживай, все путём будет.
    - А питание?
    - Да, а вот с этим проблема. Питание за одного оплачено.  Ну тут уж друг мой, как повезет. Если засекут, будешь в кафе ходить за свой счет или мой. Или по очереди будем ходить. Буду тебе еду приносить в карманах. В правом суп, в левом котлету, а в нагрудном салат.
    - Юморишь?
    - А что ещё остаётся?
    Мы зашли в номер. Федос заглянул везде куда только можно и остался очень доволен увиденным. Полежал на диване, потом на кровати.
    - Диван для меня маловат. Может ты на нём поспишь? А я на кровати.
    - Коллега, не наглейте. – Я изобразил возмущение. - Это вы ко мне прицепом идёте, а не я к вам. Это мой отдых, за мои труды.
    - Ладно. Надо же было попытаться. – улыбнулся Федос. - Мне хоть на полу, главное на море. Если удастся хотя бы день-другой покупаться, значит отпуск удался.  Знаешь, я сейчас поймал себя на том, что рассуждаю, как мои  родственники, которые теперь ко мне приезжают практически ежемесячно. Нам говорят не важно, где спать и что есть, главное город посмотреть. Вот и смотрят, и едят мои завтраки и ужины, а я потом деньги до зарплаты занимаю. Почему-то считается, раз ты приехал в гости, то тебя должны кормить, поить, ублажать, а ты, уезжая говоришь – «теперь ты ко мне приезжай», зная, что ты никогда к нему не приедешь. Удобно, да?
   Я лег на кровать, вытянул ноги и с удовольствием закрыл глаза.   - А ты как хотел, друг мой? Жить в колыбели революции, наслаждаться красотами северной столицы одному? Тут даже те родственники, которых ты в глаза не видел и знать о них не знал, узнав, где ты живешь и осознав, что за жилье платить не надо и голодными не оставят, то есть на всём сэкономить можно, нарисуются моментально и появятся, как чёрт из табакерки. У меня такое было поначалу, но я быстро всех отшил.
    - Как? Поделись опытом. – Встрепенулся Федос.
    - Слушай, иди, одевай плавки и пошли, действительно искупаемся и по дороге я тебе всё расскажу. Что-то мне тоже окунуться захотелось. Устал я уже от беготни и проблем.
    Федос переоделся за считанные секунды, и мы пошли к морю. Я сам с этими событиями забыл, когда купался. Солнце палило нещадно. Моё тело снова начало гореть.  Я побежал и с разбегу плюхнулся в воду, с головой. Вода была замечательная, как парное молоко, градусов +27. Накурявшись, наплававшись мы с Федосом вышли на берег, сели под тент, я укутался в полотенце, на голову натянул панамку, которую положила Настя и тут услышал знакомое.   
    – Вова, Вова, а мы тебя везде ищем. Уже и в номер стучали и на ресепшене были, спрашивали о тебе.
     Конечно же это были Раечка и Верочка. Я даже застонал от огорчения.  Федос оторопело смотрел на девушек. Раечка упала передо мной на колени, обняла меня, закрыв волосами моё лицо и грудь. Я ощутил на своих губах её губы и резко встал. Раечка чуть не упала. Я в буквальном смысле зашипел - Вы почему не с капитаном? Он должен был вас устроить где-то на ночевку до самолета. – Я попытался отодвинуть её от себя, но безрезультатно.
       - А мы сбежали от капитана, - хихикнула Раечка. – сказали, что нам надо в туалет, а сами на маршрутку сели и сюда. А ты, что, не рад разве?
       - Мыло мочало, начинай сначала. Нет, не рад! – Мне все же удалось убрать её руки с моих плеч и отодвинуть её пусть и на небольшое, но всё же расстояние. -  Вам жить надоело девушки? Рая, ты не понимаешь, что здесь убийца орудует, ты от него уже пострадала. Его ещё не поймали.  Вера, ты тоже не понимаешь?
       Вера стояла напротив и сердито смотрела на подружку - Я-то понимаю, только Райку попробуй останови. Дура безмозглая.
       - Сама дура. – Взвилась Рая, - завидуешь, что Вова не тебя полюбил, а меня? Я тебе сразу говорила, что тебе ничего не светит.
       Тут меня взорвало окончательно. Видимо так выходил стресс.  Федос пробовал остановить меня, хватал за руки, но меня уже понесло.
       - Никого я не полюбил! Вы обе безмозглые дуры! Чёрт меня дёрнул с вами связаться! Пусть бы поубивали. Пропадите вы пропадом! Идиотки! Я вас уже видеть не могу! А на счет любви, так, к вашему сведению, у меня есть жена и трое детей. Ясно?
       Вера с Раей открыли рты и смотрели на меня с ужасом, потом разом заревев побежали в сторону отеля. 
       Федос покачав головой протянул, - да, Вова, отдых на море однозначно не пошёл тебе на пользу. Я никогда не слышал, чтобы ты так с девушками разговаривал. Получается всё же не в каждой девушке ты видишь любовницу? Есть исключения? Или на тебя так подействовал мой рассказ о Соне? И потом, трое детей? Не многовато ли? Скрытный ты наш. Жена оказывается есть? Познакомишь?
       - Ладно, кончай издеваться. – Я снова сдулся, как шарик. Сил не было совсем. Я опустился на лежак и закрыл глаза. - Достали они меня своей непосредственностью и тупизной. Я действительно таких липучек ещё не встречал. Видеть их не могу. Знаешь, я сам себя не узнаю, даже страшно как-то стало. Я никогда на девушек не кричал и тем более не оскорблял. Неужели
  обстановка так действует? Хотя вряд ли, бывала обстановка и похуже. Всё как-то сразу кувырком пошло и никак не наладится. Ты сам знаешь, в каких только переплётах мы с тобой не побывали и с кем только не приходилось контактировать, я никогда до оскорблений не опускался. Старею, наверное.
       - Не-й-вы, до-го-гой мой, не-й-вы лечить надо. – Федос от души рассмеялся. – А ещё с Соней разобраться. Я же вижу, что она тебе не безразлична. И ты ей, кстати тоже.
       - Закрыли эту тему. Хорошо? Кстати, к вопросу о том, с кем только не приходилось. Был у меня случай, это ещё до твоего прихода к нам, года четыре назад. Я только перешел в отдел. Сижу в кабинете один. Борька с Александром Анатольевичем на выезде. Меня дежурить оставили, звонок должен был быть важный из Москвы с Петровки. Сижу значит, стук в дверь. Заходит дама килограмм этак на 100-110, рост как у гренадера, где-то метро восемьдесят пять, лет тридцати пяти, на лицо можно сказать даже симпатичная и с порога начинает вещать:   
      - Мужчина, можно вопросик?
       Я ей, – можно. 
       - Мне нужен…, этот, как его? Забыла, блин! Название такое мудреное.
      - Следователь? Дознаватель?
      - Нет.  Вот ты кем работаешь?
      - Я оперуполномоченный.
      - Не, мне уполномоченного не надо. Мне надо того, который защищает. Вот прям грудью на амбразуру кидается за тебя. 
      - Адвокат что ли?
      -  Дорогой ты мой! – женщина заулыбалась и чуть ли не с объятиями на меня кинулась. За руку схватила и давай трясти. - Я тебе про него и говорила! Вот он мне по зарез нужен.  Сейчас погоди, пройду, сяду. Разговор-то долгим будет.   
      Я начинаю ей объяснять, что я не адвокат, ей в адвокатскую контору надо, но она меня не слушает. По-хозяйски устраивается на стуле и продолжает       - Я сама знаю куда мне надо. Сначала тебе расскажу, а потом ты уже мне скажешь, надо мне идти к этому адвокату или нет. Ты хоть молоденький еще и такой хорошенький, просто не могу, а все ж уполномоченный больше моего в этих делах понимаешь. Так надо, чтоб ты все понял с самого начала рассказывать. Только не перебивай меня, а то я нервничать начну. А если я нервничать начинаю, то мозги напрочь отшибает, и тут разбегайся кто куда может. Так-то я женщина спокойная, сегодня трезвая, поэтому не бойся, не трону.
       Думаю, психическая, ненормальная что ли? Как её дежурный пропустил?
       А она продолжает - Короче, родилась я в глухой сибирской деревушке. Далеко отсюдова. Окончила восемь классов, потом поехала учиться в ПТУ, в район. Там встретила парня, вышла за него замуж, родила сына, и стала работать в магазине, продавцом. С мужем непожилось, и мы разбежались. Пил, дрался, безобразничал. Скажи, на фига мне такой нужен?  А чего, я и сама себе и ребенку на кусок хлеба с маслом заработать могу. Пил он знатно. Пиво пьет, ничего, самогонку пьет, ничего, а как до водки дорвется, все. Месяц, может пить, не просыхая, пока до белой горячки не допьется. И к бабкам его возила заговаривала, и к врачам и сама гоняла, в сарае закрывала на неделю, ни черта не помогло, все как об стенку горох - отлетает и по новой пошёл. Короче вытурила я его взашей и жила как все, ничего такого за собой не замечала особенного. Обычная разведёнка. Ну, а тут перестройка грянула. Вначале тяжко было. Прилавки-то пустые, откуда выручка? Ни продуктов, ни зарплаты, хоть в голос кричи, хоть волосы на голове рви. Сберкнижка была, так деньги те себе перестроечники присвоили. Убила бы гадов. Своровали и не подавились.
     И тут зазвонил телефон. Я схватил трубку и помахал женщине, извините мол, работа, идите к адвокату. Я сейчас уйти должен. Рад бы выслушать, помочь, да не могу.
      А она мне – Сиди, не выпущу, пока не расскажу, недолго осталось. Доскажу и пойдёшь. Работа не волк, в лес не убежит.  Теперь слушай внимательно. Главное начинается. Снится мне как-то сон, что я богатая, магазин у меня свой, машина. Проснулась, пришла на работу, девкам рассказываю, а они хохочут – станешь богатой, возьмешь нас к себе «хозяйка». Ну, посмеялись, и забыли. А тут у нас свободную экономическую зону сделали. Я под Красноярском живу, здесь скрываюсь.
       Я переспросил – Что вы тут делаете?
       - Чего непонятного? Скрываюсь я. Прячусь короче от Лехиных друзей и от бабы одной. Да не перебивай, слушай давай. Терпеть не могу, когда меня перебивают. Зверею сразу. Но ты не дрефь, так-то я женщина спокойная и сегодня я еще не выпивши. Короче, китайцы, вьетнамцы со своим товаром хлынули. Я вначале у них их вещами торговала. Они по-русски не бельмеса вначале не понимали, вот я их и дурила. Короче, за два года сколотила себе небольшой капитал, и свое место на рынке купила. Стала сама на себя работать. Тут у меня работа и закипела. Я девка с малолетства работы не боящаяся. Мороз под сорок, а я стою. Жара под сорок, а я стою. Еще через два года я уже двух работниц наняла, маленький магазинчик открыла, машину купила. Короче, стала действительно хозяйкой. Сон-то мой сбылся. Две мои бывшие товарки на меня работают. Ясновидящей меня прозвали. Это я все к делу рассказываю, а не просто так, ты не думай. Сны мои главную роль играют во всем, что со мной происходит. Ну, встала я на ноги, огляделась по сторонам, а рядом-то со мной никого. Я имею в виду - мужика. Все не до них было. А тут время появилось, я женщина молодая, в самом соку, независимая. Короче, пустилась во все тяжкие. Рестораны, бары, казино. Везде сама расплачиваюсь, одеваю, обуваю этих полюбовников, а они морду воротят. Через месяц другой - сбегают. Не нравится им, видите ли, что я независимая. Привыкли, чтоб баба им в рот заглядывала, да молчала в тряпочку. А недавно встретила я мужика - Лехой зовут, правда моложе меня на семь лет, но, думаю, какая разница? Не на двадцать же. Вон, актрисы живут с молодыми, а почему я не могу? Не хуже их. У них вон ни кожи, ни рожи, а у меня все при мне. Стали мы жить вместе. Леха на меня не надышится. Принцессой меня зовет, руки, ноги целует. Пока я дома, пылинки с меня сдувает, ни на минуту не отпускает. Но у меня работа-то с поездками связана. Сама теперь езжу, товар закупаю, какой мне надо. За границу летаю: в Турцию, Китай, Италию. Мир посмотрела, уму разуму подучилась. Ты не думай, что я тёмная какая-то.  Не трепыхайся, уже к самому делу подхожу. Снится мне перед Новым годом сон, что, я уехала в поездку, а мой Леха, после моего отъезда, рванул прямиком к Наташке.  Девка у нас есть, молодая в общаге живет.  Поглядеть не на что. Тощая, белобрысая, конопатая. На рынке продуктами торгует. И вижу я во сне, как они в постели кувыркаются. Проснулась вся в поту, сердце колотится. Рассказала девкам на работе, а они мне и говорят - проверить надо. Сны-то у тебя, мол, вещие. Новый год встретили хорошо, Леха с меня глаз не сводил, все про любовь свою говорил, а у меня в башку-то втемяшился сон и никак забыть не могу. И решила я вот что. Как-то вечером собрала сумки, и сказала Лехе, что уезжаю в Китай за вещами. Он, было, провожать меня на вокзал намылился, но я ему запретила. Сказала, что мы с девками едем. А девчонок подговорила заранее, они за мной зашли, и мы все гурьбой отправились не на вокзал, а в ресторан. А на душе-то у меня муторно, вот я и набралась основательно. В двенадцать ночи звоню домой, телефон не отвечает. Девки меня успокаивают - спит, может, крепко. Всей оравой мы к нам поперлись домой. Дверь открыла - никого. Нету моего Лехи. Такая злость меня взяла! Пошли, говорю, девки, к этой шалаве в общагу. Подходим к общежитию, смотрю, а в ее окне свет горит. Я наверх. Вахтершу, которая на меня было, верещать задумала, я по стенке размазала и к двери. Стучу, кричу - Леха, выходи! А Наташка мне из-за двери - нету у меня твоего Лехи. Я ей ору - открывай! Она мне начала лапшу на уши вешать, что у нее Витька был, да за водкой побежал, а ее на ключ закрыл, поэтому она мне открыть не может. Я начала дверь выламывать. Силы-то у меня хватает. Дверь трещит, грохот стоит. Соседи из других комнат повыскакивали, давай орать, что я им спать не даю.  Ты не думай, так-то я женщина спокойная, тихая. Вот только когда выпью, да если особенно обидят, буйной становлюсь. Девки мне - давай на улице подождем этого Витьку, и проверим, правду она говорит или нет. Вышли, стоим. А мне не стоится. Я снова в подъезд. Слышу, а эта стерва дверь открыла и кому-то говорит - она чуть мне дверь не сломала зараза. Ну, и я бегом наверх, матерюсь. А, что, обидно ведь. Влетаю, как дам ногой в дверь со всего размаху, она и вылетела вместе с петлями. Смотрю, в комнате никого. Наташка одна к стенке жмется. Я к ней - где Леха? Она опять начала - нету у меня твоего Лехи. А я же выпивши, да злая. Я ее за волосы хватаю, лицо к себе притягиваю, и начинаю ей нос откусывать. Она орет дурнинушкой. Чувствую, во рту что-то теплое, сладкое и человечьим мясом пахнет. Немного в себя пришла, думаю, нос ей откушу, меня в тюрьму посадят, с кем сын останется? Ему всего-то пятнадцать. Пропадёт без меня. На каникулах-то у бабки был. Я немного зубы разжала, слышу, она шепчет - в туалете он. Я ее кинула на кровать и в туалет. Зашла, ору - выходи гад, лучше будет! А он затаился, и молчит. Я давай ногой двери вшибать по очереди. Там кабинок семь будет. Вот в последней я его и нашла. Пришибла его дверью немного, выволокла его за волосы, а в груди все кипит - за что? Чего ж тебе, говорю, гад не хватало? Меня на какую-то мокрохвостку променял. Про любовь мне говорил. И по морде его, и по морде. Вижу, он тоже звереть начинает. Ну, думаю, сейчас мне, как вмажет и буду я с синяком  ходить. А я ж все-таки не простой человек, магазин у меня, что люди скажут? Я в шубе была, воротник песцовый. Дай, думаю, спрячу лицо в воротник, а по башке пусть бьет, там не видно будет. Голову-то наклонила, гляжу, а на полу бутылки после Нового года стоят. Я из-под шампанского схватила, и со всего размаху его этой бутылкой по голове и шмякнула. Бутылка вдребезги. У Лехи лицо стало белое, и он по стенке сползать начал. Тут эта с прокушенным носом прибежала и давай орать - убила, убила! Народ опять с комнат начал сбегаться. Девки мои прибежали. Все орут, крови полно. А я стою и думаю, блин, теперь точно в тюрьму посадят. Слышу, кто-то говорит - нет, не убила, живой он, жилка на шее бьется. Воды принесли, и в него плеснули, Леха глаза открывает, встает, башкой трясет, оглядывается по сторонам, и так удивлено спрашивает - а чего это такое? Чего вы все здесь собрались? Наташка ему - твоя припадочная тебя чуть не убила. Бутылкой по башке шарахнула, а мне вон чуть нос не откусила. Леха ко мне поворачивается. Ну, думаю, теперь уж точно фингал под глазом поставит, если вообще не убьет. Вот стыдоба-то будет. Я крышку от сливного бачка схватила, и снова его по голове огрела со всей силы. Он снова на пол бултых.  Я, бежать. Сильно я злая была, да и под градусом приличным. Так-то я мирная, спокойная, мухи не обижу. Меня из себя вывести то - постараться надо. Обидел он меня очень, понимаешь?
      Ну, выскочили мы на улицу, а сумок-то нет. Девчонки, как крики услышали, все бросили и в общагу. Сумки на снегу оставили. А где оставили - не помнят. Суматоха же. Давай мы их искать. А снегу навалило за это время, метель была. Давай мы ползать вокруг общежития. А там, пакетов с три черта. Мусорного бака-то нет. Вот все мусор в пакеты завязывают, и в окно бросают. Весной, трактор все сравняет. Ползаем по снегу, пакеты щупаем, проверяем. Нету наших и все. Смотрю, что-то вдалеке чернеет, я девкам кричу - сюда, вон они. Мы по снегу, бегом. А темно, видно плохо. Я нагнулась, потрогала, а это собачье дерьмо. Короче, вся в дерьме, без сумок, шапку соболью я в туалете потеряла, поперлись мы к Зинке домой. К себе-то идти боюсь. Если убила Леху, то милиция за мной придет. А если, покалечила, то он меня убьет. Сижу день, сижу два. Зинка пришла, рассказывает, что Леха ружье купил, и теперь меня ищет - расквитаться. Наташка в больнице лежит, нос как картошка распух, и гноится. В милицию они не заявляли. Леха сказал, когда со мной расквитается, то тогда и заявит. Я решила от греха подальше уехать куда-нибудь. Зинка купила мне путевку в санаторий, там у нас не далеко. Нервы подлечить, успокоиться, да и время, чтобы прошло. Но Леха меня нашел. Сижу я на днях в своей комнате, отдыхаю, вдруг дверь открывается, а на пороге Леха с ружьем стоит. Все, говорит, прощайся с жизнью стерва. Я его уговаривать начала - давай поговорим по-хорошему. Зачем тебе свою жизнь в тюрьме гноить? Ты меня обидел, обманул, я тебе отомстила, вот мы и квиты. Жить вместе все равно уже не будем. Зачем жизнь друг другу портить? У меня сын один останется. А он мне - а когда ты нос Наташке откусывала, ты про сына не думала? Когда меня по башке лупила чем ни попадя, не думала? Наташке нос ампутировали, теперь пластическую операцию делать надо. Где она деньги возьмет? Я оплачу, говорю. И тебе лечение оплачу, только не убивай. Убьешь, кто вам это все оплатит? Он задумался было, а я тут возьми, да и ляпни - не побежал бы к ней, не обманывал бы меня, так ничего бы этого и не было. Он снова озверел. Наташка, кричит, во мне мужика видит, а ты меня за человека не считаешь. В ресторане при всех за меня расплачиваешься, в магазине тоже. Хозяйку из себя корчишь. Я на твоем содержании, твой раб. Надоело! Я ему - так у тебя же нет денег. Что ты там зарабатываешь, копейки! Грузчик одно слово. А он мне - могла бы мне деньги давать, я бы расплачивался и все. Я говорю - я, что, совсем с катушек съехала, что ли? Ты вон без денег к Наташке сбежал, а если бы у тебя деньги были, ты бы себе гарем завел, и на мои денежки развлекался. Нашел дуру! Короче, у нас снова началась с ним перепалка. Я в него стулом швырнула, и попала по ноге. Не знаю, как так получилось, переломала я ему ногу-то. А он, видать от неожиданности взял, и выстрелил. Попал в раму картины, которая на стене висела. От нее щепка отлетела и мне в щеку. Вот, шрам и остался. Народ тут на выстрел сбежался отовсюду, милицию вызвали, и Леху увезли. Теперь вот посадить хотят. Говорят, лет шесть ему светит, за оружие не зарегистрированное, за то, что в меня стрелял, еще там что-то нарушил. Помоги мне парень. Я любые деньги заплачу, лишь бы Леху не посадили. Здесь же и моя вина есть. Чего же он за меня отдуваться будет. И потом, это дело семейное, полюбовное, чего в него чужим людям лезть? Мы сами разберемся. Сейчас Наташка и его дружки за мной охотятся, сказали найдут, пришибут.
       Помогай уполномоченный а? Очень тебя прошу.  Деньги есть. Заплачу, сколько скажешь.  Скажи кому дать, куда пойти. Ты чего побледнел-то? Испугался меня что ли? Не бойся. Я женщина спокойная, тихая, мухи не обижу. Вот только когда выпью, да если еще обидят…
       Когда я закончил рассказ, Федос хохотал уже в голос.
       - Ну и как, помог ты этой спокойной женщине?
       - А как же. Отвел к дежурному и сбежал из Управления. Она из другого города. Какой адвокат возьмется защищать? Хотя, если деньги большие, может и поехал бы в тьмутаракань.
      - Бывает же такое. Анекдот, да и только. Повеселил ты меня. Да, не дай бог такую подружку заиметь. – Федос поднялся – Пошли съедим чего-нибудь. А то у меня уже в голове от голода мутится. А ты её больше не видел?
      - Нет. Видимо дежурный не таким слушателем как я оказался, выпроводил её. Да, надо будет извиниться перед девчонками. Стыдно. Пошли в кафе, может они там. Кстати, а где они ночевать будут? Мест-то в отеле нет. И самолёт улетел. Блин! Точно к нам придут, к гадалке не ходи. А я ещё извиняться хотел. Голову на отсечение даю, у номера нас ждут. Пошли, переодеться надо и душ быстро принять. Я думаю, скоро капитан и его коллеги у нас появятся. Успеть поесть бы.
     - Может так пойдём? А то, честно говоря, уже кишки к позвоночнику прилипли. В самолете только напитки давали. Да и вдруг девицы точно нас там ждут, вообще не отвяжемся. Слушай, а твой двойник и этот брат убиенной не могут сюда заявиться? 
     - Нет, я думаю в отеле они больше не появятся. Их в лицо теперь многие знают. Я думаю, в городе будут прятаться. По крайней мере мой двойник, а этот брат Алии, будет его искать, чтобы убить. А может двойник уедет из города на поезде или на автобусе. Зачем ему теперь здесь оставаться? Для меня по крайней мере теперь всё стало ясно и понятно. Если помощь моя будет нужна местным коллегам, я помогу, потому что чувствую свою ответственность. Если нет, то и замечательно. Будем отдыхать. Сколько тут уже осталось? Пусть здешняя милиция свою работу делает.  Бабур теперь знает, что не я его сестру увез, перепутать не перепутает, у меня морда лица обгоревшая. Местные менты тоже знают, что я не Слава. Поэтому, мне бояться нечего. А тебе тем более.
     - Ты не прав Вова, Он же тебя за брата этого Славы принял, поэтому не расслабляйся. Ты для него тоже кровный враг. Слушай, а ты эту Алию откуда знал?
     - По приезде познакомились. Видимо, увидев меня и наше со Славой сходство, они решили «подставить» меня, чтобы брат убил ни её жениха, а меня. Потом, видимо совесть заела, или еще что, но она прибежала ко мне за помощью. Хотела рассказать, что её хотят убить, а я не стал её слушать, обиделся, что она меня бортанула накануне, да еще и чувствовал себя отвратно, сгорел, температурил.
    - А она тебя бортанула? – весело удивился Федос. – Тебя? Да, Вова, ты действительно видимо теряешь квалификацию, стареешь.
    - Она же с женихом приехала, еще и похожим на меня. Зачем её еще один Слава?
    - Ну да, ну да. – Федос закивал головой – в его глазах бегали чёртики. 
    - Чего – ну да? Выбрала-то она похожего на меня, значит и я бы ей понравился. Не в этом дело. Ну вот, я отказал ей, а потом, когда совесть заела и собрался идти разыскивать мою несостоявшуюся подружку, её уже убили.
    - Понятно. А могли бы тебя. Так, что не сильно себя вини. Тебе ещё повезло.
    - Конечно повезло. Правда эти две дурочки Вера и Рая сказали местным коллегам, что это сделал я и меня прессовали, пока не разобрались.
    - Зато сразу на несколько дней столько событий. Не заскучаешь.
    - Они ещё не закончились друг мой. Что-то подсказывает мне, что впереди нас ждут не простые деньки.
    Мы зашли в кафе. На входе никого из администрации не было. Народ бегал, сновал с подносами, тарелками, стаканами. Никто ни на кого не обращал внимание. Мы набрали с Федосом полные тарелки салатов, горячего, выпечки и сели за столик в углу. Федос глядя на это изобилие простонал
    – Лопну, но съем всё. Это же рай для обжор. Давненько я так не ел.
      - Не съешь. Но удовольствие от процесса получишь. Честно говоря, это комбикорм, и мне надоел уже на второй день, но для сытости желудка подойдет. А надоест, можем сходить в бар или в кафе платное, там...
     - Мне никогда не надоест, - с набитым ртом промычал Федос. – Вкусно-о-о!
     Мы наелись так, что ещё минут пятнадцать не могли сдвинуться с места.
     - Я тебе говорил, что они здесь – Рядом с нами на стул присел капитан и вытер ладошкой взмокший лоб. – А мы вас ищем. Приятного аппетита.
      - Спасибо, мы уже поели. Поймали Бабура? – Я понял, что отдых, о котором так мечтал Федос, да и я тоже на сегодняшний день откладывается, раз капитан здесь.
      - Нет. Зато двойника твоего нашли. Он в больнице.
      - Славик? Он жив?  Что с ним? Бабур?
      - Нет. – Капитан прыснул в кулак. -  Придурок, от страха залез в канализацию и чуть было там не захлебнулся. Смыв пошёл, его башкой об люк шибануло. Хорошо там машина откачки стояла, мужики увидели, вытащили. Наглотался конечно дерьма. Интоксикация организма, стресс, врач сказал, жизни ничего не угрожает. Я за вами приехал, поехали к нему, пообщаемся?
      - А мы-то там зачем нужны? – Мне не хотелось туда ехать. Совсем не хотелось.
      - Поехали Вова, - Федос поднялся со стула – Выслушаем из первых уст их планы и на счет тебя тоже. Только переодеться надо.
      - Ладно, поехали. Мы сейчас спустимся на ресепшен. – Я кивнул капитану. – Мы быстро.
      - Девчонок не видели? – Капитан смущенно посмотрел на нас. – Упустил я их. Сбежали поганки.
      Федос заржал в голос - Как же не видели? Видели конечно. Тут где-то. Такое представление было, как в кино. Власова чуть инфаркт не хватанул. Сказали у него в номере жить будут и после вместе домой полетят, а потом Вова вместе с Раечкой в Загс поспешит.
      - Ладно. Не придумывай, - отмахнулся я от друга. – Но, если серьезно, то как-то этот вопрос решать надо. Иначе будет ещё 2 убийства.
      - Не переживай, - капитан похлопал меня по плечу. -  Я договорился, им здесь до окончания следствия номер выделят, небольшой, чуть меньше, чем у них был, но не это же главное? Мне эта Рая нужна будет, когда Бабура поймаем. Он же её в заложники брал, ножом резал. Хозяин отеля было заартачился, но я ему напомнил, что номер у девушек был оплачен, а они его забрали и вселили туда других. Ну и помощь следственным органам никто не отменял. Теперь вот найти их надо, чтобы сказать. Их вещи уже там. Я отнес.
      - А пошли с нами. – предложил я капитану. – Я уверен, что подружки караулят меня у двери или в коридоре.
      Мы подошли к двери, никого возле неё или где-то рядом не было.
      - Ну, вот нет их тут – констатировал капитан. – Ладно, переодевайтесь, я на территории их поищу.
      Я открыл дверь комнаты и застыл. Обе подружки лежали одна на кровати, другая на диване и болтали.
      - Вы как сюда попали? – заорал я. – Федос и капитан вбежали следом и начали хохотать. Мне было не до смеха. – Кто вас пустил сюда?
      - Вова, не кричи, - Раечка потянулась как кошка и села. – А куда нам деваться? Не на улице же жить? Там жара, а я раненная, мне плохо.  Я же тебе сразу сказала, что мы у тебя поживем. Мы подошли, а тут как раз твой номер убирали. Дверь открыта, мы и зашли. Женщина убрала и ушла, а мы тебя ждём.
      - Бардак! Я сейчас разберусь с этой женщиной, почему она вас пустила в чужой номер! – Я уже забыл о том, что хотел перед ними извиниться. Меня просто трясло от бесцеремонности и наглости этих девиц. – Это частная территория.
      - А мы ей сказали, что живём в этом номере. – Это Вера вступила в разговор. – Не ругай её, она не виновата. Нам правда надо же где-то было в себя прийти после всего, отдохнуть.
     - Так, не дорогие мои, выметайтесь отсюда. Нам надо переодеться. Давайте, давайте, на выход. – Я указал девушкам на дверь.
    - Куда же мы пойдем? – Заныли обе.
    - Вон, капитан вам скажет. Он вам жилье организовал. – Я начал подталкивать подружек к выходу. Они сопротивлялись. Раечка схватилась за косяк двери.
    - Мы не поедем в милицию. Ни за что! Мы с места не сдвинемся. Ты виноват, что наш отдых пропал, вот и отдувайся за это.
    - Я виноват? – моему возмущению не было предела. Я сам не понимал, почему они так раздражают меня? Мало ли я раньше видел бесцеремонных девушек? Но эти были особенно бесцеремонные.
     - Конечно ты. – Взвилась Раечка. – Если бы мы с тобой не познакомились, отдыхали бы себе и горя не знали.
     - Если бы вы за мной не шпионили, всякую чушь охранникам и милиции на счет меня не несли, ничего бы и не было. – парировал я.
     - Если бы ты нас не завлекал вначале, а потом не кинул, променяв на эту 
общипанную «красотку» Алию…
     - Всё. Брейк! – гаркнул Федос. – Капитан уводите их. Иначе я привлеку их за домогательство к официальному лицу, находящемуся при исполнении. Нормального языка и отношения они не понимают. Девушки, - обратился он к подружкам, - чтобы я вас больше ни в этом номере, ни рядом с ним, ни рядом с нами не видел. Я не шучу. Я вам не Вова, миндальничать не буду. Даже он, никогда не поднимающий голоса на девушку или женщину, практически с катушек съехал из-за вашей наглости и прилипчивости. Если хорошего отношения не понимаете, значит будет плохое. Я вас не только за домогательство, но и за оговор перед следственными органами сотрудника милиции, за поведение повлекшее за собой угрозу жизни людей в аэропорту, за поведение, повлекшее за собой дискредитацию   сотрудника уголовного розыска Санкт-Петербурга, привлеку к уголовной ответственности. Вам ясно? – Федос со своими бицепсами, ростом и сердитым выражением лица выглядел угрожающе.
     Девчонки переглянулись и молча выскочили из комнаты. Капитан восхищённо поцокал языком – Ну, ты молоток. Я думал на них управы нет. Наглость просто зашкаливает. Ладно, пошёл их устраивать. Жду вас внизу.
     Федос посмотрел на меня с ухмылкой – Учись коллега, как слабый пол усмирять. Не благодари. Я в душ. Видишь и я на что-то гожусь.
     - Спасибо. Я думал никогда от них не избавлюсь. Пиявки.
      Минут через пятнадцать мы освежившиеся, сытые, довольные стояли внизу, ожидая капитана. Он появился только через двадцать минут всклокоченный, красный, сердитый.
      - Пропади они пропадом, эти вертихвостки! Почему их не вернули в тот номер, в котором они жили? Почему комната такая маленькая? Хотя она всего лишь на 2 метра меньше.  Почему вид не на море? Как будто у них был на море.  Почему балкон без столика и кресел? Вынеси из номера и сиди себе на здоровье. Почему душевая, а не ванна? Видите ли они любят принимать ароматные ванны. Почему кровати полутора спальные? А какие ещё надо?  Почему в душевой нет полотенец для ног? Я думал у меня голова взорвётся. Я и так еле выцарапал для них этот номер. Всё занято, сезон же. Номер практически такой, какой у них был. Живи и радуйся, продолжай отдыхать. Нет, всё не так! Люкс им подавай. Говорят, мол раз мы пострадали, вы должны компенсировать и создать для нас максимально удобные условия проживания и отдыха. Нет, я конечно всё понимаю, отдых действительно испорчен, но я-то тут при чём? Эту Раю бесплатно врач осматривает, обрабатывает рану, питание им «всё включено» договорился, билеты с открытой датой им оформил.
     - Капитан, всё, успокойся. – Федос похлопал его по руке, - выдохни. Ты уже с нами. Поехали. Это ж каким талантом выведения из себя надо обладать, чтобы трёх таких мужиков как мы довести до кипения в течение часа? Да, не завидую я тем, кому они в жёны достанутся. Ни приведи Господь!
     Мы приехали в больницу, поднялись на второй этаж и в коридоре увидели Славу, сидящего на кушетке у поста медицинской сестры. Он был синюшного цвета, с воспалёнными, красными глазами и выглядел затравленным.
     - Вы почему не в палате? – Спросил капитан. – Вам же плохо. Вам лежать надо.
     - Меня выгнали из палаты.
     - Кто?
     - Соседи. Говорят, я воняю. Дышать нечем.
     - Врачу говорили?
     - Говорил. Он руками разводит. Сами мол разбирайтесь. Других палат нет.
     - Так, сейчас, посидите. – Капитан побежал по коридору. Мы подошли поближе к Славе, и задохнулись от ароматов, которые от него шли.
     - Вас что, не помыли? – Я отступил на шаг и помахал руками у носа, отгоняя запах.
     - А, это вы? Помыли, но плохо, воды горячей нет и геля тоже. Мыло хозяйственное дали, а оно не отмывает. Мне кажется, я теперь никогда не избавлюсь от этого запаха. Самому противно. А вы уже получше выглядите. Скоро облезать начнете. А это кто с вами?
     - Коллега. Скажите, а зачем вы туда полезли-то? Я имею ввиду в канализацию.
     - Я не думал об этом.  Что первое увидел, туда и залез. Главное, лишь бы подальше от Бабура. Его поймали?
     - Пока нет. Но вы не волнуйтесь, он же не знает, что вы в больнице. Милиция его ищет.
      Слава побледнел и начал падать. Мы с Федосом успели подхватить его.
     - Что с ним? – Капитан и мужчина в белом халате подбежали к нам. – Он что в обмороке что ли? Вот о чем я вам говорил. – Капитан с укором посмотрел на врача. – Больница называется. Сидите у себя в ординаторской треплетесь, а человек у вас в отделении сознание теряет.
     Врач засуетился, крикнул, прибежала медсестра, санитарка, прикатили каталку, положили Вячеслава на каталку и куда-то повезли.
      - Поговорили, называется, - чертыхнулся капитан. –  бардак, как везде. Никому ничего не надо. Спрашиваю врача, вы знаете, что вашего больного из палаты выгнали? Он мне – знаю и что? Как что, говорю, он же чуть живой сидит. А он мне – ну, не лежит же. Чаи гоняют с тортом, ржут, а больной помирает. Вот жизнь пошла.
      Федос развел руками – Ну, значит поговорить сегодня не судьба. Мы пойдём? Или у вас еще к нам вопросы есть?
      - Нет, пока вроде нет вопросов. Гуляйте, отдыхайте. Ну и поглядывайте, вдруг Бабура увидите. Он пока свое «чёрное» дело не сделает, не уедет. У них так принято, он отчитаться должен. Вот не было мне печали. Вендетта, это серьезно.
      - А кто будет Алию забирать? Родственники приехали? Когда похороны? – Меня волновал этот вопрос. Бабур понятное дело в морге не появится. Бедная девочка так и будет там лежать? Или потом вообще в общей могиле похоронят. На Славика сейчас надёжа, как на ёжа, как говорят.
     Капитан помотал головой.  – Да, это ещё одна проблема. Никто не приехал. Мы сообщение отправили по месту прописки. Ни ответа, ни привета. Брат тут, но он знает, что его ищут за убийство этой самой сестры. Раз она сбежала, видимо все родственники от неё отказались. Вячеславу я так понимаю, сейчас не до похорон подружки, да ему и не выдадут. Они же не расписаны. Да и не будет, он этим заниматься, я думаю. Братца подружки побоится. Жить-то хочется. Поэтому, если никто не затребует, видимо кремируют за счет государства.
      - Блин, у них же дочь, сестра умерла. Всё, её нет. Какие сейчас могут быть претензии и обиды? Каменный век какой-то. Не по-человечески это всё. – Федос посмотрел на меня. – Вов, может попробуем что-то сделать?
      - Что?  Мы и вовсе чужие люди Алие. Твои предложения? Самое главное, она иностранка. Мы с тобой из России, она из Узбекистана.
      - Он пришёл в себя. – С другого конца коридора крикнул врач. – Пойдёте к нему?
      Мы гурьбой двинулись к врачу в конец коридора.
      Довольный врач потирал руки.  - Мы его в клизменную определили. А что? Зато один будет лежать. Какая ему разница где? А надо кому из больных клизму тут сделать, так сделают, ароматы, как и у вашего будут. Не подерутся поди?  Нормально же придумали?
     Мы зашли в клизменную. Стены её были выложены голубой плиткой, пол тоже. Всё голубого цвета. Слава лежал на кушетке. Рядом стоял штатив для клизмы. Я повернулся к врачу.
     - Вы бы ему хоть кровать поставили.
     - Кровать? Зачем? Ах, да недодумали что-то. Сейчас привезём. Пациент, по-моему, доволен. Говорит ему тут лучше.
     - Хорошо, хоть не в морг определили, - проворчал капитан. – А что? Там прохладно и никого запах не смущает. Ладно, выйдите, нам поговорить надо.
      - А кровать?
      - Кровать везите, а то я вас знаю. Уйдём вы его так на кушетке и оставите.
      Врач вышел. Капитан закрыл дверь и подошел к Вячеславу.
      - Ну, что, оклемался? Говорить можешь?
      - Могу. Спасибо вам. А то сидеть в коридоре было совсем тяжело. Голова кружиться, тошнит, да еще все, кто мимо проходят, носы воротят, реплики всякие оскорбительные кидают. Спрашивайте, что хотели узнать?
      - Сам-то откуда будешь? Местный?
      Слава помотал головой – Нет.
       - А почему тогда сюда приехали с барышней этой убиенной? Отдыхать что ли?  И почему этот Бабур решил вас порешить?
      - Я живу в Екатеринбурге. Программист я. – Вячеслав поморщился и тяжело вздохнул. – Меня в командировку отправили в Ташкент, программу устанавливать. У нас совместное предприятие. А Алия там работала. Ну у нас и закрутилось. Вначале думал, просто интрижка командировочная, а потом влюбился. И она в меня влюбилась. До разговоров о женитьбе дошло.  Затмение какое-то нашло. Я не собирался жениться ещё лет пять, как минимум. А тут, - он раздраженно махнул рукой, - Я же больше месяца там в командировке был.   Она сказала, что её семья не разрешит нам пожениться. Она мусульманка, я православный. Хотя дело даже не в этом. Из меня православный…. Короче, русский я, в этом вся проблема. Решили бежать. Правда Алия долго противилась, боялась. Я уговаривал.  Точно не в себе был. Азарт какой-то захватил. Приключение же. Потом она решилась. Я купил нам билеты на самолёт. Мы решили следы запутать, поэтому не ко мне домой, а сюда прилетели. Думали поженимся, она фамилию сменит и потом уже домой полетим. После регистрации брака нам уже никто не страшен будет. Мой домашний адрес для её родственников узнать не проблема, на фирме, куда я прилетал и домашний адрес и где я работаю, всё есть. Ну, мы прилетели, сюда, устроились в частном секторе, рядом с вашим отелем, - он исподлобья посмотрел на меня. -  На следующий день пошли Заявление в ЗАГС подавать, а нам говорят, девушка из другой страны проживания, да и сразу регистрировать брак мы не можем. Ждать надо минимум месяц, и какие-то разрешения ещё нужны. Мы пошли на территорию отеля, в парк, сели там на скамейку начали думать, что делать дальше.  Решили на свой страх и риск на следующий день ко мне домой лететь, и тут Бабура увидели.  Он шёл прямо на нас. Мы с ним практически лицом к лицу столкнулись.  До сих пор не понимаю, как нам удалось тогда сбежать от него. Алия сказала, что она опозорила их род, убежала с мужчиной, её теперь убьют и меня заодно. Так положено. Средневековье какое-то! Тут только я понял во что вляпался. Страшно стало.  Я же не знал, а Алия не сказала, не сообразила наверное, что у её брата друг в аэропорту работает. Он видимо и сказал, куда мы улетели. 
    - А со мной она зачем гулять пошла? – Поинтересовался я.
    - А мы как раз у окна сидели, когда ваш автобус к отелю подъехал. Ты из автобуса вышел, с девчонками что-то балагурил. Я вначале и внимания не обратил, а Аля меня начала толкать – «Смотри, как на тебя похож, только ростом поменьше. Ну просто копия!  Издалека так вообще не различишь. Бывает же такое!» А потом немного спустя, она мне и говорит – «Брат тебя только на фотографии видел, и сейчас мельком. Это шанс. Надо подумать, как это можно использовать». А мы в офисе с коллегами фотографировались на память, а она с дуру домой фотографии принесла и показала. Мы там везде рядом стоим. Её семья разу просекла, что, между нами, что-то есть, а может она сама проговорилась, не знаю. После этого ей запретили на работу ходить, пока я не уеду. Но, она сумела, сбежала. Я перед отъездом из Ташкента на работе отпуск оформил по электронной почте.  Слушай, - он снова посмотрел на меня, - может мы с тобой родственники какие? У тебя родня в Екатеринбурге есть? Как у тебя фамилия?
     - Власов моя фамилия. Родственников в той стороне нет и никогда не было. Я в Питере живу. Не отвлекайся, дальше говори.
     - Ну а к вечеру Аля и предложила, давай, говорит, я с ним погуляю, закадрю его, Бабур нас в этом отеле видел, поэтому будет нас именно там искать, увидит меня с этим   вместе, я постараюсь сбежать, а он пусть с этим «близнецом» разбирается. Мы с тобой затаимся на время. Он сделает своё дело и уедет, и всё, мы свободны. Можем до конца жизни не прятаться, жить спокойно. Ему главное обидчика сестры наказать. Смыть позор кровью. А меня просто «похоронят» для всех и всё. Я им больше не дочь и не сестра. Раз сбежала без их разрешения, значит умерла.
     - Ай, какие молодцы! - Я просто задохнулся от возмущения - План зашибись! Значит, решили меня, ни в чём не повинного человека на тот свет отправить ни за что ни про что, а самим после моей смерти продолжать радоваться жизни? Обалдеть! Вот отдохнул бы так отдохнул. Спасибо Ангелу-хранителю, уберёг.
     - Не обижайся, это с перепугу. Умирать-то никому не хочется. – Слава даже покраснел сквозь синюшность. Лицо стало бордово-синим. – Честно говоря, я уже и сам был не рад, что связался с Алией, проклял всё на свете.  Думал же, как всё здорово, другая страна, любовь, приключения, адреналин, а когда понял куда вляпался и что могу до завтра не дожить, честно говоря, струхнул.  Вы Бабура видели? Такой убьет, не поморщится. Короче, Алия познакомилась с тобой, ты на неё запал, на набережной Бабур вас увидел, она убежала. А ночью говорит мне – «Не могу я, он хороший, молодой, а мы его, как барашка, на заклание отдаём. И потом, брат теперь уже, убив его не успокоится. Это я по его глазам поняла. Сильно злой. Он и меня или убьет или домой увезет и там со мной что-нибудь сделают. Поэтому, это не выход.  Давай я к этому парню, Владимиру в отель пойду, он сказал, что вроде в милиции служит, убийства раскрывает на раз. Я ему всё расскажу, может он нам поможет? Время раннее, он конечно еще спит, ну и брат я тоже надеюсь. Если, конечно, он его за это время уже не убил».  Ну и пошла.
      - Да, а я ей не поверил, - подтвердил я, - решил, разыгрывает. Молодая, красивая девчонка, море, солнце, приколы. От делать нечего. Она же устроила мне показательные выступления с переодеванием, париком и макияжем. Кто ж знал.
      Слава закрыл глаза и поморщился, как от зубной боли. – Никак в голове не укладывается, что Алии больше нет. А на счет переодевания, так надо же было, чтоб ты на неё «клюнул». Она миленькая, но не красотка. К ней приглядеться надо, чтобы красоту увидеть. Я на неё вначале даже внимания не обратил. Но она так улыбается. Вернее улыбалась. – Он снова поморщился. -  А когда накрасится, приоденется, глаз не оторвать. Это я все эти шмотки купил в магазине, она написала список.  И себе кепку и очки. От тебя она вернулась вся в   слезах. Сказала, что ты ей не поверил. Я хотел сам к тебе сходить, она начала возражать, типа на Бабура наткнёшься и всё тебя нет. Я психанул и ушёл. Пришёл в отель, стучал в твой номер. Ты не открыл. Алия прибежала следом, мы с ней поругались. Я ушёл, а она осталась.
      - Да-а-а, - протянул я, - получается это тогда вас девчонки видели, когда вы ругались. А я с температурой валялся в номере. Честно говоря, плохо помню то время. Меня знобило, тело и лицо горели. Я как в тумане был. А тут снова она и снова с этим убийством. Правда, я быстро сообразил, что тут что-то не так и может она действительно нуждается в помощи, побежал следом, но нигде её не нашёл. Фамилии не знаю, в каком номере живёт не знаю и живёт ли вообще в отеле тоже не знаю. Ну а потом уже и про убийство узнал от этих подружек. Они меня с тобой перепутали, сказали, что я с Алией   везде появлялся, ругался с ней и я же её убил. И другие свидетели подтвердили, что я с Алиёй здесь «тусил» дня 4. Хорошо, что у меня билет на самолёт сохранился и отпускной, подтверждающие, что меня здесь четыре дня назад не было и быть не могло. Да и обгорел я, как головешка, не похож на того, кто с места убийства убегал, потому как он беленький был, а так бы сидеть мне за решёткой в темнице сырой. Друг мой, скажи-ка мне, где ты был когда Алию убивали?
        Слава снова покраснел, его лицо покрылось крупными каплями пота, потом побелел, закрыл лицо руками и пробормотал – Я всё видел. Я всё видел! Я в кустах шиповника успел спрятаться. Весь оцарапался правда. Мы с Алей, любили это место в парке. Красиво там. Я туда пошёл после ссоры. Знал, что она тоже именно сюда прибежит. Сел на скамью, смотрел, ждал. Алю увидел издалека, а следом за ней крадущегося Бабура. Я и спрятался. А что я мог сделать в этой ситуации? Они все-таки брат с сестрой. Кровная родня. Я думал, поорёт на неё, побьет может даже, а потом с собой уведёт и всё. Ну, как у нас поорали, подрались, пар выпустили и успокоились. Даже какое-то облегчение испытал. Думал, если увезёт её, я тут же на самолет и домой. Хватит с меня приключений. А что? Любовь любовью, а жизнь дороже.  Подумал, если меня
 увидит, то убьет точно.
        Федос побагровел и выматерился сквозь зубы – Врёшь ты всё! Ты знал, что её домашние не простят. И даже если он её заберёт, то дома её ничего хорошего не ждёт. Короче, ты её кинул. За свою шкуру испугался. А когда ты её за собой поволок, ты думал хоть о чём-то? Приключения. Поиграл в любовь и в кусты. Ты же мог ей крикнуть, когда Бабура увидел. Мог вступиться за неё, взять всё на себя, чтобы она смогла убежать. Но нет, ты сидел в кустах и наблюдал, как её убивают. Мразь! Колючками он поцарапался.
         Слава вдруг набычился, приподнялся и зашипел – Да, испугался. А ты бы не испугался?
          - Так, всё, стоп! – Капитан прикрикнул на Федоса и Владислава. – Давай, рассказывай, друг ситный, - он сердито посмотрел на Владислава - что дальше было? Нам картину убийства надо восстановить. Потом будите разборки устраивать.
          Владислав обмяк, снова опустился на подушку и всхлипнул – А что дальше? Он её поймал, что-то на своём языке ей кричал, она ему отвечала, а потом он достал нож и перерезал ей горло и убежал. Я даже не понял вначале, почему она упала. Потом, когда увидел, что у неё из горла кровь фонтаном брызжет, мне плохо стало, я отключился на какое-то время. Пришёл в себя, когда немцы закричали. Они бегали вокруг Алии и что-то на своём языке орали.  Я понял, что Алие уже ничем не поможешь, а мне надо отсюда быстро уходить, пока народ не собрался. Я выбрался из-за кустов и быстро пошёл в другую сторону. Ни туда, куда Бабур убежал. Сидел в доме потом, никуда не выходил. Немного оклемался и  поехал в аэропорт. Хотел улететь хоть куда, лишь бы отсюда. Ну, а дальше вы знаете. В аэропорту столкнулся с Бабуром, Владимиром, ну и вот теперь я здесь.
     Капитан с гадливостью посмотрел на Славу. – То есть, когда Бабур убежал, ты даже не попытался узнать, жива Алия или нет? Так и сидел в кустах? Может ей можно было ещё помочь.
     - Жива?! Да он ей практически голову отрезал. – Слава опять набычился и сжал руки в кулаки. – Она сразу же умерла. Я видел.
     - А, то есть ты видел? Ты же в отключке был? Или нет? – Федос снова кинулся в бой. – Наверное и дышал через раз в этих кустах? Да, видимо не случайно ты в этом коллекторе оказался. Тебе самое место в отхожем месте. Другого ты не заслуживаешь. 
     Я смотрел на Владислава и у меня было двойственное состояние. С одной стороны, я понимал его, а с другой не понимал вообще. Парень приехал в командировку, рядом экзотический цветок, восточная девушка, загадочная, симпатичная. Времени навалом. Почему бы не закрутить роман? Влюбился. Потом предложил ей убежать. Что дальше, неважно, потом всё само собой решится. Это же приключение. Появился азарт. До этого момента я понимаю. Сам такой. Понравилась девушка, бросаюсь в омут с головой. Делаю всё, чтобы завоевать её. Разум отшибает напрочь. Всем управляют эмоции, гормоны, влюблённость. А не понимаю я, как можно вначале подставить девушку под удар, а потом бросить её. Я лучше сдохну сам, чем позволю кому-то причинить ей боль, не говоря уже об убийстве. У меня была пара случаев, когда в общем-то две просто знакомые девушки попали в ситуацию, когда могли пострадать их честь и достоинство. Я бросился на их защиту, не зная, чем закончится драка и останусь ли я в живых. Не говоря уже о любимой девушке. А может моя служба накладывает такой отпечаток на мои поступки? Я привык рисковать. Привык, что каждый день может стать последним. В каких только переделках я не побывал за годы службы. И Федос такой-же. Он ещё и Афган прошёл. А Владислав обычный парень, ни разу не видавший убийства и смерти на его глазах. Он скорее всего и не дрался ни разу до кровянки? Айтишник, компьютерная душа. Не герой, это точно. Но не всем же героями быть? Обычный домашний мальчик за которого всегда заступались мама или папа. Я дёрнул друга за рукав - Ладно, Федос, всё, кончай. Чего уж теперь? Алию не вернёшь. А ему будет урок на всю жизнь. Ему с этим жить до конца своих дней.
     Но, друг не как не мог успокоится.  - Да он как только домой вернётся, про неё и думать забудет. Он уже сейчас от неё открестился. Ты же слышал.
     Я встал и направился к двери.  - Слышал-слышал. Ладно, всё что хотели мы узнали. Пошли отсюда.
      Владислав подскочил. – А как же я? А если он узнает, где я? Меня будут здесь охранять?
      Я молча вышел из клизменной, а Федос кинул ему на прощание, – мы на отдыхе дружок. Эти вопросы не к нам. Всё, прощай наш запашистый ни друг, не товарищ, ни брат.
      Капитан вышел вслед за нами. – Ну, что, спасибо вам за помощь мужики, и за потраченное время. Отдыхайте. Хотя, какой к чёрту отдых получается. Будьте начеку. От этого абрека всего можно ожидать. Неадекват он и есть неадекват. Ну а мне работать надо, искать одного и решать, что делать с другим. Неприятный тип, что и говорить, скользкий, трусливый. Оставить бы тут его без присмотра, но погоны обязывают. За девчонками присматривайте, хорошо? Они тоже не понимают во что вляпались. Всё в игрушки играют да любовь ищут. Короче дурость в одном месте свербит. 
        Мы с Федосом вышли на улицу. Солнце жарило с такой силой, что после прохлады в коридоре и в клизменной больницы мы задохнулись. Ощущение было, что попали в парилку. Мои притихшие ожоги снова загорелись огнем, футболка прилипла к спине. Федос охнул – Ох и ни фига же себе! Градусов сорок, если не больше. Давай рысью к морю. В воду хочу. Пива холодного хочу.
     - Хотеть не вредно, - рассмеялся я. – Только пока добежим, я обуглюсь снова. Лицо горит. Давай, я капитана попрошу, чтобы нас на машине до отеля довёз. Пошли обратно в больницу.
      Ждать, пока капитан закончит свои дела пришлось ещё минут тридцать, зато до отеля мы добрались с комфортом. В машине работал кондиционер. Капитан сказал, что оставил у клизменной постового. Уже составлен фоторобот и разослан по всем отделениям города и на посты ДПС. Если повезёт, то сегодня-завтра Бабура задержат и тогда всем можно будет вздохнуть облегчённо, а нам спокойно отдыхать. Федос ответил ему, что он и так не особо заморачивается, потому что приехал поддержать меня, помочь, если надо, ну и отдохнуть на полную катушку. А так как мне помощь не нужна, да и поддержка будет нужна только если вечером переберем с горячительным, то остается отдых на всю катушку. Капитан рассмеялся, но на прощанье все-же попросил по возможности оказывать содействие в поимке преступника (вдруг увидим его где-то), ну и, если ему понадобиться посоветоваться с нами не отказывать в этой просьбе. Мы обещали. Ещё раз напомнил, что мне уезжать пока никуда нельзя, я свидетель.
      Только мы поднялись к моему номеру, я услышал голос Раечки. – Ну вот же они! Я тебе говорила, что они никуда не уехали. – девушки словно материализовались из воздуха. Их не было у лифта и в коридоре, когда мы шли к номеру, но, когда я повернулся на голос Верочка и Раечка уже стояли рядом. Раечка как ни в чём ни, бывало, будто я не кричал и Федос не прогонял их улыбались и готовы были бросится нам на шею.
       - Где вас носит? Мы уже весь отель оббегали и на пляже, и в бассейне были и все кафе обошли. Нигде вас нет.
      - А зачем вы нас искали? Что-то случилось? – Я попытался сохранить самообладание и не сорваться. Федос только качал головой, словно не мог вымолвить ни слова.
      - Как зачем? – Удивились обе. – А кто нас охранять и защищать будет, если этот страшный дядька снова появиться?
      - Какой дядька? – прорезался голос у Федоса. – И с какого перепуга мы вас охранять должны? Вы что, не слышали, что я вам говорил? Пошли отсюда, быстро! Пиявки!
      Раечка подбоченилась и пошла на Федоса – Ты вообще, кто такой? Мы тебя знать не знаем и знать не хотим! Это ты пиявка, а не мы. Присосался к Вове, в номере его, поселился и живешь там забесплатно. А Вова за него, между прочим, денежки платил и не малые. Халявщик. Не даешь ему отдохнуть, с любимой девушкой наедине побыть. Командует ещё!
      - Это кто любимая девушка, уж не ты ли? – Хмыкнул Федос и посмотрел на меня. – Вова, может я чего не знаю?
      - Всё знаешь. – Я взял девушек под руки и повел к лифту – Так, дорогие мои, вы правильно понимаете, что я на отдыхе. Никого охранять не нанимался и защищать буду любого и каждого при возникновении опасности и только. Федос мой коллега и друг и будет жить в моем номере столько сколько ему необходимо. Теперь про любовь. Я люблю другую.  Ни одну из вас, дорогие мои я не люблю, не влюблен и вы мне даже не симпатичны с некоторых пор.  Говорю в последний раз.  И последнее, если хотите оставшиеся дни отдыха, до отъезда и до момента поимки Бабура, провести в милиции (вы же боитесь Бабура?), то я поговорю с капитаном и устрою вам это. Там в камере будет безопасно.
      Мы остановились у лифта, и я нажал кнопку. Раечка выдернула свой локоток из моей руки и как будто из всей моей тирады услышала только про любовь, ехидно спросила – Если ты  любишь свою девушку, чего ж ты на Алию кинулся, как кот на сметану? С нами в самолете заигрывал. Ври, да не завирайся! Нет у тебя никого. Если я тебе безразлична, тогда зачем ты своей жизнью рисковал меня спасая?
     Я так устал от этих подружек, что у меня не было сил оправдываться, что-то говорить. Они, особенно Рая, слышат только то, что хотят слышать. Дверь лифта открылась, я в буквальном смысле слова впихнул их в лифт и пошёл к номеру. Федос лежал на кровати и смотрел телевизор.
     - Ну, что, депортация удалась?
     - Вполне. Если они ещё раз придут, я точно капитана попрошу их в КПЗ определить. Если бы было можно, я бы сегодня же отсюда уехал. Осточертело всё. Не могу уже видеть ни этот номер, ни море, ни подружек, вообще никого.
     - И меня? – Федос приподнялся с кровати.
     - Тебя могу, успокойся. Просто у меня ещё никогда такого отпуска не было. На работе так не уставал и не нервничал, как здесь.
     - Власов, ты же всегда всё с юмором воспринимал, легко. Я даже завидовал этому твоему умению, всё превращать в хохму, шутку. С тобой действительно что-то случилось. Не узнаю тебя. Видимо отпуск тебе противопоказан.
      Я рухнул в кресло и закрыл глаза. – Знаешь, я сам себя не узнаю. Пойдём посидим в баре, выпить хочется. Вернее напиться. – Я встал и стянул с ебя влажную футболку. - Кстати, это тоже новшество. Со мной это уже во второй раз здесь такое случается. Ты же знаешь, я к спиртному равнодушен. Так за компанию иногда выпивал. А здесь…
      Федос с тревогой посмотрел на меня и хмыкнул – Нет, дорогой способствовать твоему погружению в алкоголизм я не буду. Сейчас пойдём на море, поплаваем, потом пойдём в тренажерный зал, покачаемся, после на ужин. Без спиртного. В крайнем случае пиво можно. – У него зазвонил мобильный телефон. Он глянул на дисплей. – О, вот и шеф звонит. – Да, Александр Анатольевич?  Добрый. С Власовым? Да, рядом. Настроение? Упадническое настроение. Поднимаю, как могу. Жара такая, он весь практически обуглился. Увидели бы, не узнали. Как рак, красный. Нет, пока вернуться не может. Свидетелем проходит по делу, не отпускают. Да, в деле разобрались. Вендетта, кровная месть, короче. Семейные разборки. Вова с какого боку? Приедем, расскажем. Да, у Власова двойник объявился. Ну прямо точь – в - точь. Хорошо, даю. – Федос протянул мне телефон. Мобильные телефоны только года два-три как появились в продаже, стоили дорого и были не у всех. У меня был. Я занял денег у Борьки, питался у них практически два месяца на халяву по утрам, вечером у подружек, в обед на работе пил чай с печеньем, но телефон купил. Большой, с торчащей антенной, неудобный. Но не это же главное? На отдых   не стал брать его с собой, чтобы никто не доставал, особенно подружки.
         - Ты почему не отвечаешь? Почему телефон выключен? – Услышал я голос шефа.
        - Александр Анатольевич, добрый день. Я телефон с собой не брал.
        - Не знаю кому добрый, кому нет. Вечно с тобой что-то происходит. Во что ты вляпался очередной раз? В Управлении уже чёрте что говорят – убили, посадили, сам кого-то убил. Почему телефон не взял? Узнаём о твоих проблемах не от тебя, а от начальника отдела кадров.
       Я снова сел в кресло.  – Александр Анатольевич, мне не привыкать, вы же знаете. Пусть болтают. Просто стечение обстоятельств. Никого не убил, меня не убили. Помогаем со Зверевым местной милиции. Я прохожу, как свидетель. Пока вернуться не могу. Может даже придется задержаться. Не знаю.
        - Ох, Власов, Власов. Тебе помощь нужна?
        - Нет. Всё нормально. Я же с Федосом.
        - Я тут от него влюблённых девушек отгоняю, как мух. – крикнул в трубку Федос.  – Они ему проходу не дают. Защищаю тело и душу. Практически функции телохранителя выполняю.
        - Ну, это не новость. Ладно, - рассмеялся Трухин, - хорошо, что живы и относительно здоровы. Не теряйтесь, держите в курсе. Привет вам ото всех наших.
      - Спасибо.  От нас тоже всем привет. Только не Сойке. Или она уже фамилию сменила? – Я сам не понял зачем сказал такое. Но слово не воробей, вылетит, не поймаешь.
       Трухин рассмеялся. – Хорошо, ей особый от тебя передам. Нет, пока не сменила. Будешь по морям океанам разъезжать, сменит обязательно. – Он отключился. Я протянул телефон Федосу, он взял его, положил в сумочку и поцокал языком. – Да, Власов, теперь мне всё с твоим настроением понятно. «Вот где собака порылась». Соня, Соня, что ж ты натворила, - дурашливо запел он, - сердце Вове Власову на куски разбила. Видел фильм с Боярским «Собака на сене»? Так вот это про тебя друг мой.
      - С чего это? – Попытался возмутиться я, хотя в душе я был с ним согласен.
      - С того это. Пока Соня по тебе страдала, ты менял подружек одну за одной. А как только замуж собралась, ты беситься начал. Орешь на всех и на девчонок тоже.
      - Ты сам на них орёшь. Соня тут ни при чём. – Я попытался изобразить равнодушие. – Мы с ней давно разбежались. Пусть выходит за кого хочет. Я жениться не собираюсь.
      Федос фыркнул. – Мне-то можешь не заливать.  Соня очень даже при чем. Ладно, молчу, молчу. Ты идёшь купаться?
      - Иду.
      На море мы провели часа два. Я сидел под зонтиком, в футболке. Снимал её только когда шёл в воду. Перед выходом я щедро намазался кремом от загара, но это мне не помогло, я снова был похож на вареного рака.
      - Всё, я в номер, под холодный душ. – Накинув на плечи полотенце, голову прикрыв целлофановым пакетом я поглядел на друга и буркнул, – ни в какую тренажёрку не пойду. Иди один.
      - Да, белокожий мой друг, вижу.  – Сочувственно посмотрел на меня Федос. – Я смуглый, меня солнце не берет. А ты как сметана, вот и цепляется оно к тебе. Не надо было тебя с собой брать. Ладно, через час-другой буду. Пока. Не скучай. Веди себя хорошо. Не скандаль, не дерись, в душ сходи и спать ложись.  – Он захохотал и пошел в тренажерный зал, а я в номер.
       Наученный горьким опытом, под прохладным, но уже не ледяным душем, как в прошлый раз, я стоял довольно долго. После намазался гелем алоэ и лег на кровать. От геля полегчало, жар стал спадать, я снова почувствовал себя человеком. Лежать просто так в номере не хотелось. Телевизор смотреть тоже не хотелось. Хотелось пить. Я накинул на себя, не застегивая просторную рубаху с длинным рукавом, натянул легкие спортивные штаны, на голову кепку с козырьком, прикрыл глаза черными очками, посмотрел в зеркало и остался доволен увиденным. Нормальный человек, если особо не приглядываться. Правда нижняя часть лица и шея выдавали меня с головой - они были красно-бардовые. Я снова начал костерить сам себя. Вот какого чёрта я поперся на море сегодня? Только начал приходить в норму и снова-здорово. Видел же, что жара адова стоит. А все Федос, ему видите-ли приспичило купаться. Можно было просто окунуться, и уйти в номер, а не торчать на солнцепёке два часа. Да, Власов, попенял я сам себе, снова ищешь виноватого? Ты же знал, что, если пойдёшь, снова обгоришь? Знал. Солнце раскаленное, температура за 40 градусов. А ты не просто пошёл, а побежал бегом на пляж.  А всё почему? Потому, что не умеешь отказать. Хочешь для всех быть хорошим. Не для всех, возразил я сам себе, а только для друзей. Не ври дорогой друг, снова возразил я  себе, ты из кожи вон лезешь, чтобы произвести приятное впечатление на любого и любую. Всегда весёлый, с искромётным юмором, красавчик. Именно таким ты стараешься предстать и на работе, и перед девушками, и перед друзьями. Почему предстать?  Я такой и есть. Нет, не такой. Не обманывай сам себя. Тебе уже давно не нравиться образ, который ты когда-то создал. Ты перерос его, но никак не хочешь с этим смириться. Ты уже не тот обаятельный мальчишка, каким был. Тебе скоро тридцать. Да, этот «отдых по бартеру» получается, послужил переломным моментом в жизни. Взрослею. Наверное, скоро стану как все: скучным, занудливым и угрюмым. Нет, опять не то.  Разве твои коллеги – друзья, разве такие? Конечно же нет. Опять меня заносит куда-то не туда. Домой, хочу домой! Туда, где дожди, туман и ветер. Не помню где-читал, но даже запомнил -  «Дожди, дожди и летом, и зимой и в снегопад дожди и раннею весной. Туман и слякоть, стаи облаков – без них мой город узник без оков. Ветра то тихие, то штормовые и стаи чаек над волной седые. Соленый ветер и запах моря, и даль без края - волна и воля. Дворцы, фонтаны, мосты, каналы и львы в дозоре глядят устало. Узор решеток, гранит, гранит..., о чем он помнит и что хранит? Здесь солнце редкий, желанный гость, его заменит рябины гроздь. Среди тумана, дождей и туч - сверкает, светит, как солнца луч. И мы врастаем душой и кожей в туман и в слякоть, в день непогожий. Попав внезапно в край солнца, света, спешим укрыться в тенечке где-то. Как мышки в норку спешим назад, в любимый город - в наш Ленинград!»
         - Ну, ты как? На первый взгляд вполне себе ничего. Даже при параде уже.
         Я даже вздрогнул от голоса Федоса. В своих раздумьях я и не заметил, как он вошел в номер.
         - Слушай, такой кайф. Я позанимался, потом снова поплавал, и теперь готов съесть слона. Я на секунду в душ и пошли на ужин. – И он скрылся в ванной комнате. Я даже позавидовал. Умеет человек радоваться жизни. Не обгорел, хотя практически целый день на солнце, ни в какую историю не вляпался.
        Мы сели ужинать на веранде, там работал кондиционер, а на улице было душно и солнце ещё припекало, хотя время шло к закату. Меня все же немного знобило, и от этого хотелось только пить. Аппетит отсутствовал напрочь. Я взял овощной салат, рыбу и литр морса. Федос же затарился по полной. Ассорти салатов с горкой, кусок мяса на гриле, запеченную рыбу, рис, четыре вида пирожных, арбуз, дыню и большую чашку кофе.
        - Ты не лопнешь, друг мой? – поинтересовался я.
        Федос удивленно посмотрел на меня. - Да тут и есть-то нечего. Я все калории, в отличии от тебя, сжёг. Мне силы восстанавливать надо. И потом, где я еще так поем? Сам знаешь, в основном на сухомятку питаюсь или «Дошираком». Жены нет, подруги тоже. А тут такое изобилие.
        - А, вот вы где! – Рядом с нами появился капитан. – Я за вами други мои.
        - Поели, называется, - Федос с сожалением посмотрел на еду. – Что прям срочно понадобились, или можем поесть?
        - Ну, - капитан почесал затылок, - вообще-то срочно. Но раз вы голодные…  десять минут вам хватит?
        - А что случилось-то? – Я с тоской посмотрел на отдыхающих, которые смеялись, оживленно разговаривали, ели, пили, кто-то даже пел.
        - Владислав исчез из больницы.
        - Что значит, исчез? – В один голос спросили мы. – Там же охранник был, вроде?
        - А то и значит. Охранник же человек, естественные надобности никто не отменял. Пошел в туалет в одну из палат, потом языком там зацепился с больными в этой палате. Короче, минут десять отсутствовал, как говорит. Но, я думаю не меньше получаса. Я Витю знаю. Хлебом не корми, дай потрепаться. Да и не с больными он трепался, а с мед. сестрами думаю. В общем, когда заглянул в клизменную, там уже никого не было. Кушетка пустая. Кровать они ему так и не привезли.
       - А медицинская сестра на посту, что тоже ничего не видела? Или он именно с ней где-то уединился? Охранник, на выходе? – Я спросил это, понимая каким будет ответ. Работа нашего среднего медицинский персонала оставляет желать лучшего. Сам в этом не один раз убеждался. Соберутся в сестринской и болтают, кнопки из палат надрываются красными лампочками и звуковыми сигналами от тяжелых больных, а они сидят сплетничают, чай с тортиками от пациентов пьют, и никуда не торопятся. Ещё и возмущаются, когда просишь подойти. Помню, лежал с ранением. А рядом мужик, тоже после операции, ему вечером совсем плохо стало, посинел, задыхаться стал. Я давил, давил на кнопку, бесполезно, сполз кое-как с кровати, доковылял до поста – никого, пополз до сестринской, а там веселье, смех. Сказал, что соседу плохо, а они мне – ну и что? После операции всем плохо. Ещё и наорали на меня, зачем я встал, мне, мол, нельзя. Потом одна из них сделала соседу укол на новокаине, а у него аллергия, в карточке было написано, но посмотреть никто не удосужился. Еле откачали мужика. А врач наутро сказал – «А что вы хотите? Они с сел приезжают, с грехом пополам училище закончили, зарплата копеечная. На уме только как замуж выйти удачно».
       Капитан махнул рукой. - Да, бардак везде. Медсестра сказала, что ходила таблетки раздавала по палатам, не сидела на посту. Охранник сказал, что он проверяет входящих, а не выходящих. А по-моему, он вообще никого не проверяет, сидит телевизор смотрит.
      Федос с тоской посмотрел на море, на еду, потом на капитана. - А мы то вам зачем? Ищите этого труса сами.
        Капитан  вздохнул, потом похлопал Федоса по плечу – А вы други мои и труса, и мстителя в лицо знаете, а другие нет. Фоторобот мы составили, но сами знаете какие у нас фотороботы составляют, ни черта не разберешь. Полгорода можно задерживать по таким фотороботам. Владимир, можешь посмотреть, как тебя изобразили. Ну не тебя, а твоего двойника. Какая блин разница?
        Я глянул на лист А - 4 и рассмеялся. Физиономия на бумаге в черно-белом изображении напоминала какого-то абрека с ямами под глазами.
         – Да-а-а, - протянул я, - мне кажется, что я даже сейчас, обгоревший и опухший выгляжу презентабельнее, чем этот на вашем фотороботе. Хорошо, согласен, поехали. Федос, - обратился я к другу, - ты можешь не ехать. Мне все равно сейчас на солнце и в море нельзя, а ты иди, поплавай. Серьезно, я без обид.
        Федос посмотрел на меня внимательно и ответил, – Нет, дорогой мой коллега и друг, это тебе надо идти в номер и отлеживаться. Видок у тебя ещё тот, без слёз не взглянешь. По виду у тебя снова температура и глаза лихорадочные. Это я виноват. Потащил тебя на солнцепёк. Дорвался, называется. Я и Бабура видел и Славку, так что я поеду с капитаном, а ты чеши в номер, выпей жаропонижающее, намажься кремом и баиньки. За меня не переживай, приеду и ночью поплаваю в море. Я здоров, как бык и больше пользы принесу.
        Я вначале хотел возразить, но оценив трезво своё самочувствие, согласился, что толку от меня сейчас будет мало. Меня снова морозило уже не по-детски. Федос с капитаном ушли, я зашёл в мед. пункт, смерил температуру, ужаснулся, так как термометр показал 39,1, выпил таблетку, предложенную симпатичной девушкой медицинской сестрой, взял предложенный мне крем и пошел в номер. Проснулся уже под утро. Федоса не было. Я встал, посмотрел в ванной, на балконе – пусто. Часы показывали шестой час утра. Странно. Неужели целую ночь провел с капитаном в поисках Славы и Бабура? А если с ним что-то случилось? Не было печали. Да, нет, если бы что-то случилось, мне бы сообщили. Спокойно Власов, спокойно. Всё хорошо, всё хорошо, начал я успокаивать сам себя. И тут я понял, что действительно, хорошо. Лоб холодный, значит температуры нет. Меня не знобит, тело не болит. Правда немного зудит. Значит скоро кожа начнёт шелушиться и слазить. Впервые за все эти дни практически не болит ничего, и я чувствую себя можно сказать здоровым. Зверски хочется есть. Естественно, я же последние дни больше пил жидкости, чем ел. Я оделся и вышел в коридор. В отеле стояла тишина. Не бегали и не кричали дети, не играла музыка, не топали, не разговаривали, не ругались, не слышно было воя пылесоса и стука дверей. Как-то даже жутковато. Я спустился на первый этаж. Никого. Даже дежурных нет. Видимо раннего заезда нет, вот и спят. Я вышел на улицу. Солнце только начинало выкатываться из-за горизонта. Природа просыпалась ото сна. Благоухали розы, еле слышно шелестела трава и листья на деревьях, птицы пробовали свои голоса, распеваясь всё громче, волны тихо набегали на прибрежные камни и убегали обратно. Красота была такая, что захватывало дух. Такую красоту я наблюдал только однажды, лет восемь назад, когда ездил с другом на Ладогу в августе. Мы рыбачили на зорьке, и я наблюдал розовый рассвет. Ладога искрилась под лучами солнца, желтый песок, сосны, бирюзовое небо и теплый ветер.
      - О чём мечтаем, друг мой? Кому улыбаемся?
      Я резко повернулся и увидел рядом с собой смеющегося Федоса. Я набросился на него с вопросами.
      - Ты где был всю ночь? Я уже чёрт знает что напридумывал себе.
      - Гулял я. Не хотел тебя будить и видимо правильно сделал. Ты отоспался и выглядишь сейчас, как нормальный человек. Даже побледнел немного.
      - Понятно. Да, ты прав, я почти в норме.  Нашли хоть кого-то?
      - Нашли, нашли, шиш с маслом. До половины третьего ночи весь город шерстили, злачные места, набережную, ни труса, ни убивца нигде нет. Капитан предположил, что Слава улетел домой, а может и оба улетели. Сказал, что утром в аэропорт поедет, по спискам поглядит. И на железную дорогу старлея пошлет. А я гулял по набережной, сидел у моря, слушал шум прибоя. Ты же знаешь у Балтики ночью сильно не рассидишься, ветер, дождь. А здесь красота!
     - Я тоже сейчас об этом думал. Слушай, если я сейчас чего-нибудь не съем, умру.
     - О-о-о, аппетит появился? – Федос расхохотался. – Это замечательный признак. Значит, всё, идешь на поправку.
     - Замечательно, не спорю, только наши кафе откроются не раньше, чем через четыре часа. Они в четыре часа утра только закрылись. А завтрак только через полтора часа.
     - Да и магазины, которые рядом с отелем закрыты, а круглосуточного я не видел. – Федос почесал затылок. – Проблема.
     - Никакой проблемы нет. - Мы с Федосом резко повернулись и увидели Раечку и Верочку. Верочка блаженно щурилась на солнце, а Раечка ехидно смотрела на нас. Они были в купальниках, а на шее у них весели полотенца – Оголодали, мальчики? У нас в номере есть печенье, арбуз, хлеб, помидоры и краковская колбаса. Хотите? Мы можем поделиться. Пошли к нам? Да, у нас еще бутылочка вина есть. Ну, как?
     Я с ужасом посмотрел на друга, а он на меня. Мы молча одновременно повернулись и быстрым шагом пошли к набережной, практически побежали. Раечка что-то кричала нам вслед, но мы всё убыстряли шаг. Где-то через километр мы остановились, и я без сил рухнул на скамейку какого-то здания и начал хохотать, как сумасшедший. Федос, глядя на меня, вначале фыркнул, а потом тоже зашелся в хохоте.
     - Слушай, Вова, я еще ни разу не бегал от девушек с такой скоростью. Я
  вообще от девушек не бегал. С тобой не соскучишься. Казанова хренов.  Из-за тебя от колбасы отказался.
     - А я от арбуза.
     И мы снова начали хохотать. И тут услышали пронзительный крик. На мгновение мы замерли, а потом бросились на этот крик. Метрах в пятидесяти от нас боролись двое мужчин. Уже практически расцвело, солнце медленно выползало из-за горы. В одном из мужчин я узнал Бабура. Он что-то гортанно кричал. А вторым, естественно, был Слава. Он скулил, повизгивал, плакал, и извивался в руках Бабура. Я сбил Бабура с ног и навалился на него всем телом, подмяв под себя, тут подоспел Федос и начал заламывать ему руки. Я пытался вытащить из-под них Вячеслава.  Бабур рычал, вырывался, ругался, плевался, но Федос держал его крепко. Надо знать захват Федоса из него еще никому не удавалось высвободиться. Афганистан научил его многому: стойкости, выносливости, приемам, силе. Там выживали только такие, если не брать в расчет шальную пулю или ловушки с минами и обстрел. Правда Бабур несколько раз все же умудрился пнуть меня, разодрать кожу на спине, даже укусить. Раза два так ощутимо. Вячеслав выполз из-под них, вся рубаха на животе у него была в крови. Он провел рукой по рубахе, посмотрел на руку и рухнул на землю. Возле нас остановилась милицейская машина из нее выскочили трое милиционеров и кинулись к нам. Я поднял руки.
    - Коллеги, спокойно, мы из убойного отдела Питера. Я капитан Власов, а это старший лейтенант Федосеев. Мы задержали опасного преступника. Это 
убийца, он в розыске. Он убил женщину и ранил вот этого мужчину, который лежит на земле.  -    Но они меня не слушали. Один заломил мне руки за спину, двое других пытались скрутить Федоса. Бабур поднялся и кинулся бежать. На нас надели наручники и запихнули в машину. Один из милиционеров кинулся вслед за Бабуром, другой стал вызывать скорую помощь, а третий пытался поднять Вячеслава. Федос посмотрел на меня и выругался.
      - Идиоты, снова упустят. Да, Власов, действительно отпуск у нас с тобой отпад. Ещё в обезьяннике мы с тобой не сидели.
      И тут подъехала еще одна милицейская машина и из неё вышел Степан. Он подошёл к коллегам, потом к нашей машине, открыл её.
      - И снова здрассте.
      Я показал на наручники. – Вот бандитов поймали, а Бабура видимо упустили. Молодцы!
      Капитан вскинулся. – Тут Бабур был?
      - А кто же ещё? – Хмыкнул Федос. – Он Славку порезал. Я его задержал, а твои орлы его упустили.
      Капитан подбежал к сержанту, крикнул ему что-то, тот махнул рукой в сторону куда убежал Бабур, потом капитан побежал к машине, на которой приехал, заскочил в нее, и они уехали. Сержант подошел к нам, снял наручники.
     - Выходите, свободны. Бывает, ошиблись.
     Я взбеленился. – Ошиблись? Ты не захотел слушать, что я говорил. Крутой что ли? Упустил опасного преступника. Если этот, я кивнул на Славу, умрет, то это будет уже два трупа. И откуда вас таких берут?
     Подъехала скорая помощь. Мужчина врач посмотрел Вячеслава, сказал грузить его в машину и подошел к нам.
     - Фигово ребята, кишки в клочья.
     - Выживет? – спросил сержант.
     - Не знаю. Думаю, нет. Там прямо повертели ещё ножом. Так нечаянно не сделаешь. Видимо специально вертел, чтобы на смерть, без вариантов. Ладно, поехали. Чем быстрее довезем, тем больше шансов.
     Скорая уехала. Вернулся капитан, вышел из машины и подошел к нам.
      - Ну, что други мои, спасибо Вам преогромнейшее. Словили мы этого гада. Вон, сидит, в машине. Валерку маленько подрезал. Так не сильно, но я его все равно домой отправил.  Но мы вовремя подоспели. 
      Я хмыкнул и покачал головой – Спасибо скажи своим бойцам. Преступника отпустили, нас стреножили, Славку бросили умирать. Спецы!
      Капитан тяжело вздохнул. – А что я могу поделать? Ты сам мне говорил, кто сейчас в милицию идет? Ладно, чего уж теперь. Чего со Славкой?
      - Врач говорит, вряд ли выживет. Ранение в живот.
      - Понятно. Значит всё-таки вычислил он его. А мы вот не смогли. Искали где только можно и сейчас вот рейд проводили. Не сплю уже который день. Из-за этого козла. А вы-то тут как оказались? Тоже рейд проводили?
      Федос захохотал, я следом за ним.
       - Не поверишь, от Раечки с Верочкой убегали. Они нас очень настойчиво в гости звали на колбасу и шампанское. Короче случайно.
       - Везет Вам. – Капитан тоже зашелся от хохота. – Я бы от них тоже сбежал хоть куда, лишь бы подальше. Слушайте, но нюх у вас! Знали куда бежать. Повезло мне с Вами, раскрутили всё за считанные дни.
       Напряжение начало спадать и только тут я почувствовал боль под лопаткой справа.
       - А ну-ка гляньте чего у меня там? – Я повернулся к Федосу и капитану. – Болит чего-то сильно.
      Капитан поцокал языком, а Федос хлопнул себя по бокам.
      - Да он и тебя зацепил! Кровь и рубашка разодрана. Дай посмотрю, - Федос повернул меня к себе. – Ножом полоснул. Ты, что не чувствовал, что ли? Поехали в больницу. Зашивать надо. Вся спина в крови. Рубаха разноцветная, вот кровь и не видно было.
       Я попытался сопротивляться, но Степан, решительно начал подталкивать меня к машине. – Давай, давай, мне ещё твоего трупа не хватало.
       - Спасибо на добром слове, - отшутился я. – Моего не дождётесь. Он меня укусил несколько раз, царапал, вот я и думал, что там ничего особенного. А он оказывается ножом.
       - Да нет, - протянул Федос, - это скорее на разрез лезвием или скальпелем, похоже. Если нож, то очень тонкое лезвие. Да, друг мой если бы он тебя или меня полоснул по горлу, точно крышка была бы.
       - Не лезвие, это точно, - я вспомнил рану Вячеслава. – У Славки весь живот был разворочен. Такое бритвой не сделаешь. Мне, получается еще повезло.
       Капитан посмотрел на меня и вдруг схватился за живот. Он хохотал так, что слезы потекли по его щекам.
       - Кто-кто, а ты Власов то-о-о-чно везунчик. Не хотел бы я так свой отпуск провести.  Ты и дома такой «везучий»? Обгорел до костей, одна девица тебя на заклание готовила, другие гоняются за тобой, как сумасшедшие, я тебя чуть за убийство «не закрыл», покусали тебя, порезали. Ой, не могу! – И он снова начал хохотать. – Видать кому-то ты сильно «насолил» товарищ мой дорогой. Кто-то такого счастливого отпуска тебе пожелал, какого врагу не пожелаешь.  – И он снова начал хохотать.
      А мне было уже не до смеха. Спина горела так, что хотелось выть. Я чувствовал, что теряю сознание.  Держался из последних сил. Если я сейчас ещё как кисейная барышня упаду в обморок, то это будет полый финиш. Но организм никак не хотел держаться. Ему надоело держаться. Бессонные ночи, ожог, температура, стресс, ранение всё это сыграло свою роль, и я всё же отключился. Пришёл я в себя уже в перевязочной. Оказывается, Федос с капитаном вытащили меня из машины у больницы, положили на подвезенную каталку и покатили меня в приемный покой, вместе с выбежавшей из больницы медсестрой. Мне обработали рану, зашили, наложив ни много ни мало пять швов, вкололи обезболивающее и хотели везти в палату. И тут я взбеленился и начал орать, - Так, лежать в больнице я не буду! Заштопали? Спасибо. Я в номер, на свою кровать хочу. А то ненароком тоже в клизменную положите.
       Федос было пытался меня уговорить. – Вова, ты без сознания был минут десять. Много крови потерял. У тебя по дороге сюда кровотечение сильное открылось. Врач сказал сосуд какой-то лопнул. Был подрезан, а потом лопнул.
        - И что? Это же не пулевое ранение. Я и с пулевым больше суток не лежал в больнице. Не останусь! До свадьбы заживет.
        - До чьей? Твоей ли Сониной? – Федос вдруг замолчал и смутился. – Извини. Я что-то не то несу. Испугался за тебя. Ты такой белый весь был. До этого красный, как рак, а тут белый.
        - Слушай, - я с тоской посмотрел на Федоса, - я тебя очень прошу не рассказывай нашим, что я в отключке был, ладно? Мне и так разговоров да насмешек хватает. А тут молодой мужик и в обморок, как барышня впечатлительная.
        - Не боись! Я своих не сдаю. Тем более, что именно ты Бабура завалил, а я уже потом подоспел. Тебе награда полагается и внеочередное звание. Ты преступника задержал, который двоих на тот свет отправил и тебя ранил. А ты все переживаешь, что кто сказать может. Какая тебе разница? Я уже давно ни на кого внимания не обращаю. Пусть злословят. Думаешь я не знаю, как меня обсуждали, что Ирина меня бросила? Что я дочку начальника хотел «закадрить». Что пытаюсь подмазаться. Но я знаю, ты знаешь, Александр Анатольевич, Борька знают, что это не так. Я и сейчас Ирину люблю и мне не важно кто её папа. Хоть дворник. А остальные мне по барабану. И про тебя мы все знаем, что ты умный, сильный, порядочный, храбрый. А что Трушкин или Сергеечев болтать будут или другие сплетники, так какая разница? Тебе не привыкать. Про здешние приключения захочешь сам расскажешь. Я никому ничего говорить не стану. В общих чертах обрисуем и всё. Поехали в отель. – Он вдруг скорчил смешную физиономию, - Правда я думал, что заживу теперь королём один, пока ты тут приходишь в себя, подружку заведу, ошеломлю её твоим навороченным номером, ну да ладно уж так и быть не буду никого искать, пускать пыль в глаза, посплю, как и прежде, на диване. – Увидев мое лицо, стукнул себя по лбу – Извини, извини, опять не удачная шутка получилась. Пытаюсь тебя развеселить, как-то отвлечь от боли и несу чушь. Климат что ли тут такой? Или от тебя бациллу невезения схватил?
       - Погоди, я как-то сразу не сообразил. – Я напрягся. – Что вы там с капитаном про два трупа говорили?
       - Слава умер. – Федос развел руками. – Врачи ничего не могли сделать. Ранения несовместимые с жизнью. Там в животе вообще, все сплошная каша была, сказали. Он ему кишки кромсал во все стороны.
       Я даже не понял жалко мне этого искателя приключений или нет. С одной стороны да. Как человека жалко. С другой стороны нет. Он не защитил Алию, сбежал и спрятался, когда брат её убивал. Подставлял всех и меня и Раю в аэропорту, когда Бабур её в заложницы взял, снова убежал, лишь бы уцелеть самому. Настоящие мужчины, взявшие на себя ответственность за любимую девушку, так не поступают и невинных людей не втягивают в свои разборки.  А я из-за него еще и пострадал. Спина болит. Правда уже не так остро, как раньше, но все же. Больно шевелиться. И голова кружиться. Алию несмотря ни на что, жалко. Она конечно «сваляла дурочку» вначале, но потом ведь прибежала ко мне и не единожды. И это происходит в наше время?  Варварство какое-то. Дикие обычаи. Какая разница кто с кем живет? Кому какое дело, кто кого любит? Это же их жизнь. Совершат ошибку, это будет их ошибка, будет все замечательно, значит правильно поступили. Как можно за человека, неважно: дочь это или сын или брат или сестра, решать их судьбу? Да еще и лишать жизни? Это выше моего понимания.
     - Чего замолчал? – вывел меня из раздумий голос друга.
     - Да вот думаю. Стоила эта любовь жизни двух человек?
     Федос усмехнулся. – А ты веришь, что это была любовь?
     Я пожал плечами. – По крайней мере со стороны Алии, думаю, была. Решиться восточной девушке убежать из дому, зная, что её за это ждёт? А вот со стороны Владислава, я думаю нет. Приключение, интрижка, симпатия, может первоначально даже влюбленность - точно были. Но, если бы он знал, что его может ожидать, я думаю, сбежал бы моментально. Он же по натуре трус был. Сам в этом признавался.  Знаешь, что я понял? У нас, живущих в России столько кровей намешано, что нам неважно кто с кем живет и сколько раз женился, разводился, с какой кровью ребенок родился. У нас нет задачи беречь чистоту крови. Потому, что просто нечего беречь. А они стараются сохранить эту чистоту крови, поэтому смешанных браков в Азии мало. И вообще на Востоке мало. Они берегут честь своих женщин, несут ответственность за них, за потомство. А у нас? Какая, может быть, ответственность за чистоту крови и честь своих женщин, сестер? Допустим взять меня – один дед был белорус, другой русский, одна бабушка полька, другая грузинка. Отец русский и мать русская, по паспорту. Я получается русский тоже. А на самом деле? Во мне 4 крови течет. Это я еще не знаю про прадедов и прабабушек ничего. Как-то раньше не интересно было, а теперь уже узнать не у кого. Поэтому, какая мне разница какой национальности у меня жена будет?  И потом, у нас женятся и разводятся по пять - десять раз. Своих детей бросаем, чужих воспитываем, потом и их бросаем, других воспитываем. Да и воспитываем ли? Сложно всё. Единственное что я из всего этого вынес, нельзя заводить отношения с восточными женщинами. Они живут словно на обратной стороне луны и нам никогда эту обратную сторону не разглядеть и непонять.
       - Друг мой, - Федос сделал удивленное лицо, - я и не знал, что ты у нас польский шляхтич. Вот откуда у тебя светловолосого карие глаза. Да, гремучая смесь. Высокое самомнение о себе от поляков. Глаза, черты лица такие, что все девушки в обморок падают от твоей красоты от грузин. Широта души, пофигизм от русских. Некая подозрительность, скрытность  и любовь к чистоте это от белорусов.
       - А ты сам-то знаешь какие в тебе крови намешаны? – Я пошел к двери на выход.  Голова гудела, как после хорошей пьянки, но в целом я чувствовал себя вполне сносно. По крайней мере до отеля должен добраться, надеюсь без обмороков. Федос пошел следом за мной. Врач было попытался снова по возражать, но поняв тщетность своих возражений, махнул рукой и замолчал. Мы вышли на улицу, и я задохнулся. Солнце жарило несмотря на 10 часов утра так, что я сразу покрылся потом, в глазах потемнело и во рту пересохло. Федос с тревогой посмотрел на меня.
      - Тебе плохо? Вернемся?
      - Еще чего! Давай вон в кафе зайдем холодненького выпьем, съедим чего-нибудь, а потом двинем к отелю.
      Мы зашли в кафе, в котором на наше счастье, работал кондиционер, взяли Мохито со льдом, по стейку с большой чашкой салата, кофе, пирожные и лепешку.
      Пока ждали заказ, Федос задумчиво проговорил - Слушай, а ты прав. Я как-то никогда не задумывался кто я, какой национальности. Привык с рождения считать, что русский.  А у меня в родне кого только нет - татары, русские, украинцы, вроде даже мордвины.
      - Так вот в кого ты такой вредный и упертый – Отправил я другу ответку. – Оказывается ты хохол с татарским уклоном.
      Так, подкалывая друг друга, мы с удовольствием поели. После чашки крепкого эспрессо я вообще воспрял духом и готов был снова выйти на солнцепек, но тут в кафе вошел Степан. Увидев нас, он облегченно выдохнул.
      - Вот вы где, черти! А я уже в отель смотался. В больнице вас не оказалось, а мне надо зафиксировать Ваши показания. Хорошо охранник видел куда Вы зашли. Ты как, капитан? – обратился он ко мне.
      - Лучше всех. На третий труп не надейтесь.
      Степан рассмеялся, - раз шуткуешь. Значит, жить будешь.  Поехали, а? А потом я Вас до отеля довезу. А то жарища снова несусветная.
       - Капитан, - я вдруг принял решение, - а после показаний я могу домой улететь?
       - Что, совсем терпения нет? Достала тебя наша жара и я со своими убийствами? Извини, друг. Ты же теперь мой друг? Именно тебе я обязан раскрытием преступлений и поимкой преступника? Теперь я твой должник. Ну и друга твоего тоже.
       - Честно? Да, все, финиш. Не могу больше «отдыхать». Спасибо за дружбу. Федос останется до отдыхать, а мне, если сможешь купи билет на завтра. Поехали, все оформим и мне бы поспать.
       Федос напрягся. – Вов, ты чего? Что я тут без тебя делать буду? Нет, я тоже тогда полечу.
        - Тебе-то зачем? Номер оплачен, еда оплачена. Купайся, загорай. Мне теперь штопанному куда в море и на солнце? Если только я не мазохист. А я не мазохист.
         Мы сели в машину и поехали в отделение милиции. Федос минут пять думал, потом повернулся ко мне.
         - А ты не обидишься? Знаешь, я так хотел на море. И потом со мной вроде ничего такого не происходит. Может удастся отдохнуть?
         Мы с капитаном начали смеяться. Капитан через смех выдохнул – Да, ничего не происходит. Только прилетел в заварушку попал с захватом заложницы.  Второй день преступника ловишь, не спишь, не ешь, со мной мотаешься, миазмами дышишь. Вовку бесчувственного с тобой таскаем, в СИЗО вас чуть не замели, если бы я не отбил, сидели бы сейчас там. Этот Бабур мог и тебя порезать вместе с Владимиром и Славой. С девчонками ругаешься, гонишь их, как прокаженных, психуешь. А так, ничего не происходит. Хорошо отдыхаешь.
       - Ну, это же уже все позади? – Тоскливо поинтересовался Федос и посмотрел на меня каким-то затравленным взглядом.
       - Надеюсь на это. – Капитан остановил машину у входа в здание милиции. – Идите в 15 кабинет. Я сейчас подойду.
        Вся волокита с заполнением, оформлением Протоколов заняла почти два часа. У меня снова начало гореть плечо и болеть спина. Видимо, обезболивающее действие лекарств стало проходить. Федос увидел, как морщусь и сказал Степану – Слушай, капитан, Вове снова заплохело. Ему бы отлежаться. Отвези его в отель, а мы с тобой все доделаем.
        Степан кивнул – Хорошо. Сейчас Витька кликну, он отвезет. Ребята, но на суд вам все же придется приехать, вы главные свидетели. Без вас никак. Хотя бы разок, на главное слушание. Вов, ты не переживай, это не раньше, чем через месяц. Пока все оформим, передадим в прокуратуру, пока назначат дату. Ты успеешь прийти в себя.
        - А куда я денусь? Конечно успею. – Я храбрился. Но в голове мелькнула предательская мысль – может надо было в больнице остаться? Я тут же отмел ее. Неужели становлюсь слабаком? С простреленной ногой Новый год встречал, а тут порез.
       В кабинет постучали, открылась дверь, и сержант завел Бабура.
        - Товарищ капитан, задержанный доставлен.
        Бабур кинул на нас с Федосом злобный взгляд и что-то начал бурчать себе под нос. Степан рыкнул на него
       - Молчать! Сел на стул! Рот будешь открывать, когда я разрешу. Власов, ты поезжай, мы тут разберемся без тебя.
        Я было пошел к двери, но потом вернулся.
       - Нет, я тоже хочу поприсутствовать при допросе. У меня вопросы есть. Не беспокойся, я выдержу, терпимо пока.
        Капитан с сомнением посмотрел на меня и покачал головой, – Сомневаюсь я, что сможешь. Белый вон опять весь. Смотри в обморок не грохнись.
        - Не грохнусь.
        Бабур довольно засмеялся.
        - И тэбэ достал я? Ай, маладэц! Сразу двох братов порэзал.
     Федос хмыкнул – Дурак ты, а не молодэц. Ты двух человек убил, а сотрудника милиции порезал. Ты понимаешь, что ты теперь лет 20-25 получишь, если не пожизненно?
     - Какой сотруднэк? Нэ знаю я нэ какой сотрудник. Я кровных обидчаков рэзал. Они сестру мою обичестили. Грязный она стала. Все пеливать на наш двор будут. И мине пеливать като из них мой сестру увез. Оба брата мине кровники.
     Мне вдруг отчего-то стало жалко его. Он же не виноват, что его так воспитали. Он искренне считает, что так правильно, так положено, это его долг защищать честь своего рода, чистоту крови. Да, он погубил чужие жизни, но и свою тоже. Почему так устроена жизнь?  И так она достаточно короткая, сложная, трудная. С рождения боремся за выживание. Болезни, проблемы, заботы, войны, эпидемии. Дня нет, чтобы что-нибудь не случилось. Если не болезнь, то на работе что-нибудь не так. Если на работе хорошо и не болеешь, то переживания из-за любимого человека, друга, близких обязательно будет. Редкий час, день, когда бывает все хорошо.
      - Никто твою сестру не бесчестил. Она сама уехала с любимым человеком. Ну и что, ты теперь счастлив? Лишил жизни Алию, молодую, красивую. А она могла бы нарожать детей, твоих племянников. Лишил жизни молодого парня, вина которого только в том, что он влюбился в твою сестру и захотел быть с ней. А у него родители остались. Кто им теперь в старости помогать будет? Ты?
А твоим родителям каково? Разом дочки и сына лишились. Оно стоило того? А я тебе что сделал? Я твоих ни сестру, ни ее друга раньше в глаза не видел. Мы просто похожи были со Славой.  Я живу и работаю в Питере. Твою сестру всего 2 раза видел в отеле, а Славу уже после смерти твоей сестры. Я на отдыхе здесь. И да, я капитан милиции. Ты соображаешь, что натворил? У тебя семья есть?
     Бабур тяжело дышал и смотрел сквозь меня. В его взгляде читались: торжество, отчаяние и безумие. Я понял, что он сейчас ничего не слышит и не воспринимает. Ему бесполезно что-то говорить. Он выполнил свой долг, по его разумению и был горд этим. Дальнейшее его не интересовало. Я поднялся, махнул рукой и пошел к двери.
     - Все, я уехал. Это фанатик, с ним бесполезно говорить.
 Сержант вышел за мной, и мы пошли к машине. Федос остался со Степаном и Бабуром. В машине я толи дремал, толи бредил.  Мысли начали путаться. Мой мозг отказывался воспринимать всё то, что здесь произошло. Я как будто со стороны смотрел этот спектакль жизни, игру людей, участвующих в этом спектакле жизни. Но это же не правильный спектакль! И актёры после него не пойдут по домам, не будут смеяться, плакать, ругаться, радоваться жизни, любить. Вдруг в голове начали звучать строчки:
        С годами начинаешь понимать,
        Что Жизнь игра, в которой правил нет.
        Ты можешь принимать, не принимать –
        Условия, стремясь найти ответ.
        В чём смысл игры? И в чём её секрет?
        Пытаешься прикинуть, рассчитать,
        Но, понимаешь, все расчеты – бред.
        Где фишка ляжет, ты не можешь знать.
        То пропускаешь ход, то сразу в «дамки».
        Маячит финиш. Значит, победил?
        И какова награда? Слава? Деньги? Замки?
        Ан, нет. Слова – «Он был. Он жил…».
        Да, жизнь игра, в которой правил нет.
        Как нет и выигравших, и проигравших.
        В чём смысл жизни? В чём её секрет?
        В самой игре и всех в неё игравших.
        Начало есть игры и есть конец.
        Неважно, на каком этапе выбыл.
        Играл? Стремился? Значит, молодец!
        Тебя ведь кто-то для игры для этой выбрал… .
Мы доехали до отеля, но я уже плохо помнил, как зашел в него, как дошел до номера, как выпил «Анальгин» и как лег в кровать.  Коснувшись головой подушки, я провалился в темноту.
     - Вова, ты как? Спишь или тебе плохо? – Услышал я над ухом голос друга.
     - Дай поспать. Только задремал. – Буркнул я в ответ. Мне не хотелось открывать глаза и просыпаться. Пока я не чувствовал боли, но понимал, что как только проснусь окончательно, она вернется. Проверено не единожды.
     - А что ты делал три часа? – Удивился Федос.
     - Как три? Я что три часа спал? Не может быть. Я только лег. – Я посмотрел на часы. – Точно, даже больше. А мне казалось…
     Федос рассмеялся, – Креститься надо Вова, чтоб не казалось. Вставай. Пойдем поедим и ты как раз поймешь, как у тебя дела. Хотя, погоди, давай температуру смеряем, и я погляжу твою спину.
     Я быстро пошел в ванную комнату.
     - Нет уж. Сколько можно мерять эту температуру? Даже если есть и что? Скорее всего есть, ожоги еще до конца не прошли, рана. На мне живого места нет. Пить хочу. Есть не знаю. Стой тут, сейчас умоюсь, оденусь и пойдем.
     Федос попытался было что-то возразить, но поняв тщетность своих усилий замолчал. Наклонившись над раковиной, я чуть не потерял сознание от пронзившей меня острой боли и начал ругать сам себя последними словами. Глубокая рана на лопатке, какие могут быть наклоны? Ты еще давай руки вверх подними, зарядкой позанимайся, поплавать в морской воде, сходи.  Боль вернулась, и сразу кинуло в жар. Но, я решил не сдаваться. Скрипя зубами, умылся как мог стоя, расчесался, через боль накинул рубашку и вышел в комнату.
       - Я готов. Пошли.
       Друг тяжело вздохнул и покачал головой, - Я вижу, как ты готов. Красный весь, как помидор, глаза лихорадочно блестят, значит температура есть, и еле на ногах стоишь. Давай-ка, Вова поехали в больницу обратно. Вон кровь на рубашке выступила. И не возражай мне! Иначе свяжу и отвезу без твоего согласия.
       Возражать сил уже не было. Мы доехали до больницы. Меня там отругали, пожалели, обработали рану, снова зашили, так как оказалось, что два шва разошлись, поэтому и кровило. Видимо это произошло, когда я резко нагнулся. Вкатили мне снотворное и проснулся я только на следующее утро. Я минут пять, лёжа прислушивался к своему организму, потом медленно сел, потом встал и понял, что в принципе почти здоров. Да лопатку пощипывало, подёргивало, она побаливала, но всё это было уже не так плохо, как вчера.  Я повеселел и почувствовал дикий голод. Ну да, я же ел вчера последний раз утром. Да, люди с отдыха приезжают с лишними килограммами, а я видимо нескольких кило не досчитаюсь. Буду стройным, как кипарис. И тут я услышал громкий, женский голос
       - На обед! Все на обед! – В палату заглянула полная женщина лет тридцати пяти в белом халате. – О красавчик с раной проснулся. Иди обедать. Завтрак-то пропустил.
       - Я и ужин пропустил, - рассмеялся я в ответ. – Мне двойную порцию надо.
       - Да, - ухмыльнулась женщина, - а то совсем отощал, скоро от ветра шататься будешь. Иди, иди. Дам двойную. Сегодня курица с рисом и борщ. У меня от завтрака еще масло сливочное осталось и сыр российский. Так, что голодным не останешься. Хлеба ешь сколько хочешь, здесь без ограничений.
       Я съел две порции борща, бутерброд с сыром и маслом, два куска курицы с рисом, выпил два стакана компота, стакан чая и снова почувствовал себя человеком, а не доходягой. Поблагодарив щедрую буфетчицу, я пошёл в палату. Через минут десять зашёл врач и позвал на перевязку. Посмотрев рану, он довольно произнес, - Ну, с дорогой мой, все хорошо у нас. Если хотите, могу сегодня к вечеру выписать. Еще раза два на перевязку надо будет прийти, и мы с вами распрощаемся.
     - А сейчас нельзя, - я умоляюще посмотрел на него. – Я нормально себя чувствую. Здоров, как бык. Ну, чего мне здесь лежать?
     Доктор задумался, потом кивнул, - Да, можно и сейчас. В отеле вам лучше будет. Вам же больничный не нужен?
     Я уверил его, что не нужен. Он велел завтра утром явиться на перевязку, сказал, что подготовит выписку для меня и отпустил на волю. На выходе я столкнулся с Федосом, который нес в руках пакет с фруктами.
     - Ты куда намылился, Вова? Опять сбежал?
     - Нет, отпущен до завтра официально. Сказали. Что практически здоров. А ты ко мне?
     - Да, видать пока не совсем здоров, - вздохнул Федос. – А к кому еще я тут могу прийти? К тебе друг мой, к тебе. Вот фрукты, витамины, апельсины купил, иммунитет поднимать.
     - Пошли, в отеле будем поднимать. Да, правда я не сбежал! Температуры нет, отоспался за все дни, накормили досыта. Нормально себя чувствую! Врач только сказал, что нельзя на солнце долго, в море плавать нельзя и резких движений, а остальное всё пожалуйста. Только вот уехать не получиться, надо ещё два дня на перевязку ходить и выписку забрать. Мало ли, вдруг осложнения, воспаления какие в Питере начнутся, будет что показать врачу.
     Федос чуть было не хлопнул меня по больному плечу, застонал, - Извини. Чуть снова не нокаутировал тебя. Мозги от жары плавятся. Значит, вместе будем доотдыхивать?  Чего уже там три дня останется. После твоих перевязок.
      - Да, видимо так, - согласился я. – В тенёчке посижу, пиво попью, пока ты будешь купаться и загорать.
      - Ну. Хочешь. Я тоже купаться не буду, чтобы тебе не обидно было? – Федос решительно посмотрел на меня. – И на пляж загорать ходить не буду.
      - Не примазывайся, - я толкнул его в бок и улыбнулся, - отдыхай. Всё нормально.
      - Ну, ладно. Зато ты теперь всем в Управлении можешь похвастаться своей выпиской. Ты раненный герой. 
      Я посмотрел на него и понял, что впервые мне не хочется хвастаться своими подвигами и своими ранами. Да, раньше бы я это сделал первым делом переступив порог родного учреждения. Что-то действительно изменилось во мне за эту неделю, проведенную на «отдыхе по бартеру». Или я наконец-то стал мужчиной, а не пацаном, коим был до сего времени.
      - Знаешь, не говори о моем ранении никому у нас на работе. Хорошо? Если не будет осложнений, то я не хочу, чтобы кто-то об этом знал. Да и вообще не хочу распространяться о том, что здесь произошло. Договорились?
      Федос серьезно и внимательно посмотрел на меня и ответил, - Договорились. Но шефу и Борьке все равно придется рассказать. Они же друзья и переживают за тебя. Да и вкратце на работе рассказать, там же после звонка капитана, все рано знают про убийство и что ты в этом замешан. Не отстанут. Слушай, Власов, тебе же всегда было по фиг кто-что говорит. Тебе же это даже нравилось. Чем больше говорят, тем ты больше сияешь, как начищенный самовар. Что-то изменилось?
     - Да, друг мой во работе и дружбе - изменилось. Знаешь, мне как-то всё легко давалось. Рос в любви. Родители меня баловали. Поступил и закончил один институт, потом другой. Хотел работал по одной специальности, захотел, работаю по другой. И везде в принципе не плохо получается. Я со всеми всегда находил общий язык. Сам знаешь, мог любого разговорить. Меня любят девушки, ко мне хорошо относятся на работе. У меня коллектив, в котором я работаю, это еще и друзья, к тому же настоящие. Мне нравилось, льстило моему самолюбию, когда обо мне говорили, обсуждали, завидовали где-то даже. И вдруг, что-то сломалось. Или я сломался сам. И это произошло не здесь, а немного раньше, когда я расстался с Соней. Я вдруг почувствовал себя предателем. Правда-правда, не спорь. – Остановил я пытавшегося было что-то сказать Федоса, - До Сони и после Сони все были проходные, на день, неделю, месяц, может чуть больше. Я забывал о них на следующий же день, после расставания. Соню же я полюбил по-настоящему, но испугался этой любви, обязательств, будущего. И именно здесь я это всё понял. Ведь я поступил с Соней точно так же, как Слава с Алией. Они обе поверили нам, а мы их предали. Да, Соня не погибла из-за меня физически, но она погибла морально, эмоционально. Я это знаю. Я был её первым мужчиной, она доверилась мне, я много обещал, говорил, она надеялась, а я сбежал к Кате. Потом от Кати к Лене, от Лены к Свете и тут уже к Алие. Всё что со мной здесь случилось, это результат моих предыдущих поступков. Это расплата. Мне больше не хочется «легких» отношений, сиюминутной влюбленности и заигрываний. Поэтому меня и бесят Вера с Раей и другие, строящие мне глазки. Мне не хочется общаться с теми, с кем неприятно общаться. Я не хочу, чтобы обо мне говорили. Неважно восхищались ли или наоборот. Я хочу покоя, тишины, близких людей рядом и больше ничего. Этот отдых «по бартеру» многое во мне открыл самому себе. Очень верная пословица оказалась – «Бесплатный сыр бывает только в мышеловке». Хочешь помочь человеку, не по работе, а так от себя, помогай безвозмездно, не требуя ничего взамен, а взял, будь готов к неожиданностям.
       Федос подошел ко мне, приобнял меня и шепнул на ухо – Это же здорово! Вовка, я не шучу. Ты стал настоящим мужиком. Хотя мне немного жаль того Вовку – веселого, бесшабашного, чуть хвастливого, чуть самовлюбленного, мальчика-очаровашку, этакого павлина с распушенным хвостом.
       Я оттолкнул его и рассмеялся.
       - Всё, стриптиз души завершен, тело просит пищи и зрелищ. А то, глядишь я в брюзгу и философа превращусь. Пошли.
       В кафе Федос задумчиво посмотрел на меня и произнес – Вова, с Соней может еще не поздно. Приедем, поговори. Хочешь мы с Борькой ей аккуратно ей намекнем, что ты хочешь с ней помириться? Все же знают, что она тебя любит. Эта помолвка, свадьба от отчаяния и обиды. Себе жизнь сломает, мужику ни в чем не виноватому. Да и ты себе тоже.
       Я помотал головой – Нет, не надо. Слишком далеко все зашло. Слишком много я ей боли сделал. Она гордая, честная. И между нами, всегда будут стоять мои подружки. Лично я такого бы не забыл. Ты был прав, когда я услышал о том, что она собирается замуж, чуть с катушек не слетел. Ревность была дикая, готов был любого убить. А я ей не один, не два и не три повода давал. Пусть будет все как будет. Если судьба, помиримся, если нет, что ж… . Я ей мешать не буду.
       Мы пробыли на отдыхе еще три дня. Днем больше лежал, думал, читал книги, смотрел телевизор. Федос с утра до вечера пропадал на море. А вечером, когда спадала жара, мы шли гулять по набережной, сидели у моря, разговаривали, пили пиво, кофе, ели фрукты, пиццу. Дважды звонили Борька с Александром Анатольевичем, рассказывали новости. Спросить о Соне я постеснялся, а Федос не спрашивал, поэтому я не знал вышла она замуж или нет. Раю с Верой я больше не видел, потом Степан сказал, что они улетели домой. Видимо очень обиделись, и прощаться не захотели. Если честно, я был этому только рад. Рана моя еще чувствовалась, но уже позволяла делать наклоны в разные стороны и спать на спине. Правда принимать душ врач мне еще не разрешал, но можно было мыть другую половину туловища и протираться влажным полотенцем и даже это было здорово. Степан проводил нас прямо до трапа, очень благодарил, обнимал и сказал, что будет ждать нашего приезда на слушанье дела.
       Питер встретил нас проливным дождем и ветром, но я был рад этой непогоде, как никогда не радовался погожему дню. Я вдыхал полной грудью эту смесь ветра и воды и был счастлив. Нас с Федосом встречал Борис, который повез нас сразу домой к Александру Анатольевичу и Татьяне. Настя с мальчишками еще отдыхали,  и Борис был один. За накрытым столом, за рюмкой водки мы с Федосом рассказали о всех наших злоключениях и победах. А потом Федос достал из сумки конверт и передал его шефу. Оказалось местное руководство милиции написало благодарственное письмо нашему руководству и просило поощрить меня какой-нибудь наградой, внеочередным званием, или премией за проявленные героизм и мужество при поимке особо опасного преступника и раскрытию преступлений. А мне об этом он даже не сказал. Как не хорошо было с друзьями, но мне так хотелось домой. Когда мы уже стояли в прихожей и прощались, Александр Анатольевич задержал меня.
         - «Штирлиц, а вас я попрошу остаться».  Вова на несколько минут задержись. – Он закрыл дверь за гостями и повернулся ко мне – Пошли, поговорим еще. Ты какой-то другой вернулся. Молчишь, не балагуришь, не хвастаешься. На часы то и дело поглядываешь. Что с тобой случилось? Плечо болит? Может больничный возьмешь еще дней на несколько? Ты какой-то перевёрнутый вернулся. Колись, в чем дело?
        - Александр Анатольевич, нормально всё. Правда. Просто по работе соскучился, по дому, по Вам всем.  Отдых получился какой-то философско-познавательный. Многое переосмыслить пришлось. Задуматься о смысле жизни, о самой жизни. Видимо взрослею, как Борька с Настей хотели. А так, правда, всё хорошо. Без работы сдохну. Не надо мне никакого больничного.
        - Ну, не хочешь говорить, не говори. Расскажешь, когда будешь готов. Знай, я всегда на твоей стороне и всегда тебя поддержу. По письму подумаем, как тебя отблагодарить. Сам как хочешь?
        - Никак. Не надо ничего. Правда. Я же не за награды старался.
        Трухин развел руками – Не могу, должен отреагировать. Но, знаешь, я рад, что ты так сказал. Действительно мужаешь, друг мой. Да, кстати, хотел тебе сказать, Соня разорвала помолвку со своим женихом. Это я так, к слову. Иди, вижу, что устал, до завтра. Не опаздывай на службу, а то я тебя знаю.
        Я вышел на улицу и почувствовал, что как будто камень свалился с моей души. Я снова дома, в любимом городе, с друзьями, которых люблю и уважаю, которые всегда помогут и подставят свое плечо, если будет плохо. Хотелось петь, танцевать, кричать. Я снова любил весь мир, а мир любил меня, потому что вдруг из-за туч выглянуло солнце и подмигнуло мне яркими желтыми лучами. Я подумал, что мне нет ещё тридцати, вся жизнь впереди, она так прекрасна, не смотря на проблемы, обиды, недоразумения, порой и горе. Я обязательно попытаюсь исправить все ошибки, которые совершил и попытаюсь не допустить новых. Нет, конечно, прожить так, чтобы не наступать снова на те же грабли, наверное, нельзя, но попробовать же можно? Меня ждет любимая работа, ждут любимые друзья, коллеги. Завтра я увижу Соню. А там, кто знает, а вдруг да судьба сделает новый кульбит и… . Ладно, не будем загадывать. Жизнь прекрасна!