Объявился!

      Заснеженный лес в пути встретил путников величественным безмолвием. Над ним щедро рассыпался золотисто-багряный водопад зари. От его розовых и жёлтых всполохов сказочно блестела наезженная дорога, на которую олени вынесли нарты. Думая каждый о своём и заодно наслаждаясь пением птиц и звуками проснувшейся природы, тунгус и геолог ехали молча. Авера сидел на шкуре своего убитого медведя. Эта шкура была добыта в честном поединке, а не просто так на лёгкой охоте. Ещё он увозил с собой целую котомку балыка рыбы, вяленого мяса, икру и банку оленьего молока. А ещё в кармане неработающего геолога лежала приличная сумма денег, которую тунгус беспрекословно велел взять!
- Бери! Ты теперь мне, как родной сын! – с таким апломбом проговорил Энече, что Авера прекратил всякое упирательство и мысленно решил: «Хорошо, я тогда буду покупать им хорошие продукты, когда придётся здесь появиться. А я у них появлюсь ещё не раз».
      Уже на подъезде к посёлку впереди вдруг высыпало большое стадо зайцев. Выскочив чуть не под копыта оленей, они со всех ног кинулись удирать впереди них. Авере стало смешно, что ни у одного зайца не хватает ума свернуть в сторону к лесу.
- О, глупыри какие! – расхохотался он и в изумлении обратился к Энече: - Они непуганые совсем что ли?
- Может быть, так спасаются от какого-то своего врага, - отозвался тунгус и пояснил: – Заяц зверь осторожный и очень умный.
- Да? – изумлённо уставился Авера на зайцев и признался: - А я всегда думал, что заяц только трус.
- Заяц не трус. Он хитрый, - не согласился Энече и поведал: - Может от опасности и в сани заскочить. Потом в нужном месте спрыгнет и в лес убежит. Орла загоняет, подпустит к себе. Орёл летит на него камнем, заяц увернётся в последний момент, орёл и ушибётся об камни так, что потом долго не взлетит.
- Вот это да! – удивился Авера.
      В этот момент зайцы резко сменили направление и кинулись в лес, исчезая в кустах. Видимо опасность уже не грозила.
      С такими приключениями, наконец, они прибыли в посёлок. Энече остановил оленей возле бараков и, не прощаясь, отправился в продуктовый магазин, планируя оттуда зайти к своему другу тунгусу Дэбрэ. Изба Дэбрэ, как и изба Буюнди, находилась на отшибе посёлка. А Команчук пошёл в общежитие.
      Зайдя в номер, он с порога ответил приветственным взмахом руки Светикову и бросил на свою кровать скрученную шкуру и катомку.
- О, мляха! Объявился! – обрадовано поднял Юрка ладонь в ответ и приложил палец к губам, призывая помолчать.
      Сидящий с ним мужик на мгновение оглянулся, и Авера сразу понял их тему. С Юркой разговаривал местный золотоискатель Матвей. Светиков всё же решился по теплу удариться в добычу золота. Снегу хоть и было ещё достаточно, а март вступал в свои права, журча днём под снегом звонкими ручейками. Они с каждым разом больше и больше подтачивали снежный наст и сугробы.
- Сто девятнадцатая статья шьёт сроки до семи лет лишения свободы и огромные штрафы, - предупреждал Матвей и рассказывал: - Воровство, конечно, идёт и у легальщиков. Но на неизвестных приисках покопаться тем, кто не боится криминалу, стоит. Толку больше. Вот и думай: не побоишься разбогатеть за лихую смелость перед грозным Законом, я помогу.
- А задержанных много? – поинтересовался Юрка.
- Так себе, - уклончиво ответил Матвей.
- Н-да… - зачесал Юрка лоб.
- А ты как думал? – отреагировал Матвей на чёс и разъяснил: - Старательская вольница не исчезает со времён царя Гороха, потому что есть за что рисковать. Нам никто ещё не сделал такой жизни, чтобы мы зажили, как кому хочется. Больше оно «колется». Так что, чешись и думай. А если надумаешь копать лицензионно, сведу со своим старателем, у которого всё по Закону чики-пуки, так как он не имел уголовного прошлого. 
      Матвей ушёл, а Юрка в нерешительности и полном сомнении сказал Команчуку:
- Я, блин, натурально на распутье! Не знаю уж, кого там мне рекомендует этот Матвей, но Буюндя балакал мне за одного местного дельца - старателя Корнея. Матюха золотишко моет под надзором своего начальничка, а меня устраивает бездогляд, как у того Корнея: что сам накопал, то сдал и денежки получил сразу, - и он постучал кулаком в грудь: - Настоящего бобла заработать хочется, чтобы сразу и в Крым, и в Рим! А под чьим-то конвоем я работать не смогу.
«Не попасть бы тебе пальцем в место, что находится в твоих штанах со стороны спины!» - поёрничал про себя Авера, а дружок самонадеянно подытожил:
- Так что, корешок, седьмое чувство мне подсказывает, что нужно прибиваться к этому Корнею.
- Ну, эт ты смотри сам, - пожал Авера плечом.
      Про Светикова он уже понял, что тот стремится обогатиться за «здорово – спасибо!» и очень прислушивается к своему седьмому чувству. Чувство командовало добывать золото нелегально. Оставалось дождаться хорошего тепла. Пока же Юрка всё подрабатывал на перепродаже унтов. А для облегчения своего существования он частенько оставался с ночёвками то у Любашки, то у Наташки, то ещё у какой-нибудь милашки, и в отсутствие Аверы Кирсанов практически жил в номере один. Ходили к Прошке девчата или нет, никто об этом не знал.  Команчук же думал, куда себя девать, чем заниматься и что зарабатывать, не думая о ребёнке, рождение которого по подсчётам Тувянди намечалось глубокой осенью.
 
продолжение след.---------------------